".....добродетельный человек в целях самодисциплины должен каждый день совершать два действия, которые ему особенно неприятны. Мисс Ли беспечно возражала, что она уж точно стоит на пути к вечному блаженству, ибо каждые двадцать четыре часа обязательно делает то, что терпеть не может: встает утром и ложится в постель вечером. "

Но разве не истинный англичанин! Он культивирует соблюдение приличий даже в аморальности.

"Нет горя, которое не взял бы на себя ребенок."

"Это был дефект личности, конечно. Возможно, просто причудливый вывих воли, но только Огарев за всю свою жизнь так и не научился встраиваться в систему. Просто не знал, как надо. Не понимал. И никогда не понял."

"Читать. Лежа, сидя, стоя. За столом. В туалете. Ты выйдешь, наконец, или нет? Веревку, что ли, проглотил?! В троллейбусе, вися на поручне. В метро, спиной к дрожащей, стремительной стене. Вообще читать – значило жить."

"Нельзя было видеть в пациенте человека. Нельзя было оставаться человеком самому. В момент вмешательства – нельзя."

"...душа Огарева настоятельно требовала прекрасного – это было все равно что потерять зуб. Язык, привыкший к гладкому частоколу, поминутно нашаривал дыру, безболезненную и от того особенно неприятную. Засасывающая пустота. Заплывающая рана."

"Огарев изумлялся, как могут тысячи и тысячи людей не понимать, сколько достоинства в молчании. Это же было так очевидно – громче всего звучал именно пустой барабан."

"Набоков, вопящий о своей гениальности, Лев Толстой, извергающий сотни постов в день – вот я поел, вот посрал, вот разразился крылатой фразой. Это было невозможно. Физически невозможно. «Фейсбук» стоило придумать только для того, чтобы показать нам наше истинное величие. Эра бесплодных бахвалов. Пустая, грязноватая, граненая, как стакан."

"В Израиле “чужой” это только условность, и между людьми намного больше общего, чем различного, а когда тебе что-то срочно нужно или необходимо позарез, то тут же между тобой и самым чужим человеком налаживается связь."

"В Танахе заложено четыре уровня смысла и они определяются аббревиатурой ПаРДеС: Пшат (самый простой уровень понимания), Ремез (намек), Драш (метафорическое толкование) и Сод (секретный мистический уровень). До Сода (секрета) добираются только мудрецы, да и те – не раньше сорока лет. А кто пытается понять секретный уровень Библии раньше, тот может наломать дров, повредиться в уме или даже умереть. Смысл этого всего в том, что понять секреты жизни может только человек, который пребывает в мире с самим собой. Тогда он может спокойно зайти в Пардес, понять все на свете и выйти из него обратно в настоящий мир с миром и без вреда для головы."

"Вероятно, просто всегда следует помнить о том, что мы никогда не знаем, на какую рану в душе другого человека упадут наши слова."

"Наверное, существуют в душе такие зоны, прикасаться к которым до поры до времени нельзя, потому что если коснешься не вовремя, незатянувшаяся рана так заболит, что продолжать дальше смиряться с действительностью станет невозможным."

"...в разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса..."

«Здесь всё подлинное. Река, холмы, деревья — сверстники Пушкина. Его собеседники и друзья. Вся удивительная природа здешних мест…»

«Пил он беспрерывно. До изумления, паралича и бреда. Причём бредил он исключительно матом»

— Ну, пошли! А то закроют сельский маг...
Друзья направились в микрорайон, жизнелюбивые, отталкивающие и воинственные, как сорняки...

— Раз говорю, не поеду.
— Объясни, почему?
— Тут нечего объяснять... Мой язык, мой народ, моя безумная страна... На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать. Здесь мои читатели. А там... Кому нужны мои рассказы в городе Чикаго?
— А здесь кому они нужны? Официантке из «Лукоморья», которая даже меню не читает?
— Всем. Просто сейчас люди об этом не догадываются.

В шлем испытуемого встраивается диктофон с микрофоном. На руку рядом с высотомером надевается карточка с заданием, и ты обязан это задание решить в промежуток от выхода из вертолета до открытия парашюта, а свое решение надиктовать. По правильности решения и по тембру голоса определяется уровень твоего стресса. Плюс мультизадачность: ты решаешь задание, ты смотришь на высотометр, а еще описываешь сигналы, которые подает инструктор, – он прыгает вместе с тобой, падает рядом и показывает какие-нибудь жесты, а ты обязан их комментировать. Далее на строго определенной высоте надо открыть парашют, а после приземления провести анализ своего прыжка и правильность решения задач.

Разумеется, специалисты позволяют потренироваться в решении аналогичных заданий заранее. Вот я их решаю раз за разом и вдруг понимаю, что мой рекорд – 24 секунды, а время свободного падения – 20 секунд. Получается, что никак не вписываюсь. Я, конечно, помню, что еще ни один парашютист не промахнулся мимо земли, но это довольно слабое утешение. Каково же было мое удивление, когда потом посмотрели результаты моих решений при прыжках: среднее время получилось 12 секунд! Таким образом, научно доказано: мой мозг в стрессовых условиях работает ровно в два раза быстрее.

Помните, в сентябре 2002 года сошел ледник Колка, и там погиб Сергей Бодров-младший со съемочной группой? За несколько дней до трагедии космонавты скидывали фотографии этого ледника, и если бы они оперативно дошли до специалистов, то те, возможно, успели бы эвакуировать людей.

Вспомнил, как батя меня шпынял все время, что я, типа, неудачник и только песни свои дурацкие петь умею. Тот вон машину купил, этот — автомастерскую открыл, а ты что сделал? И ничего, что один потом на этой машине пьяный разбился, а второй убил жену и в тюрьму сел. Все равно — успешные люди.

«Будет тебе киснуть! – восклицала она, бывало. – Взгляни на арлекинов!»

«Каких арлекинов? Где?»

«Ах, повсюду. Вокруг тебя. Деревья – арлекины, слова – арлекины. А также числа и ситуации. Сложи вместе две вещи – курьезы, отраженья, – и ты получишь тройного арлекина. Давай же! Играй! Создавай мир! Твори реальность!»

Леди Моргана, сложив губы так, что вышло розовое отверстие слонового хобота, беззвучно образовала начало слова «уборная».

направился в буфетную за бокалом-другим вина – лучший завтрак в пору невзгод.

самым трогательным и убийственным было убеждение, что художники пишут «то, что они чувствуют»; что замысел довольно грубого и всклокоченного пейзажа, набросанного где-то в Провансе, студенты школы живописи вольны благодарно и горделиво истолковывать по своему усмотрению, если психиатр объяснит им, что подступающая гроза олицетворяет конфликт художника с отцом, а волнистая нива – раннюю смерть его матери при кораблекрушении.