...Терапевт также эмпатически разделяет с пациенткой ее опыт беспомощности. Это может привести к тому, что терапевт начинает недооценивать свои знания и навыки или забывает сильных сторонах и ресурсах пациентки.
Под влиянием беспомощности в контрпереносе терапевт может утратить веру в силу терапевтических отношений. Опытные терапевты нередко внезапно чувствуют себя некомпетентными и беспомощными, столкнувшись с травмированным пациентом.
Патнэм описывает, что опытные терапевты чувствуют угрозу и «утрату навыков» при столкновении с пациентом со множественным расстройством личности.
Похожие чувства также возникают у тех, кто работает с уцелевшими жертвами политического насилия и репрессий. Случай Ирены, жертвы сексуального терроризма, иллюстрирует временный терапевтический тупик, вызванный потерей уверенности терапевтом:
Ирена, женщина 25 лет, пришла в терапию в связи с жалобами на посттравматический синдром: значительное гипервозбуждение, симптомы вторжения и сильное сжатие. Прежде общительная, она отстранилась от большинства видов социальной активности и оказалась практически узницей собственного дома.
За год до этого ей удалось отбиться от попытки изнасилования на свидании, и с тех пор насильник преследовал ее непристойными угрожающими звонками в ночное время. Он также преследовал ее, вел наблюдение за ее домом, и она подозревала, что он убил ее кота. Она обратилась в полицию, но почувствовала их незаинтересованность в ее проблеме, потому что в «ничего по-настоящему не произошло».
Терапевт идентифицировался с фрустрацией и беспомощностью Ирэн. Он сомневался, что психотерапия может что-либо ей предложить, и обнаружил, что вместо этого дает ей практические советы. Ирэн с безнадежностью отвергла все его предложения – точно так же, как она отвергла предложения друзей, членов семьи и полицейских. Она была уверена, что насильник в пух и прах разобьёт все, что она может предпринять. Терапия тоже ей не помогала, ее симптоматика ухудшалась, и она начала сообщать о суицидальных мыслях.
Представив этот случай на супервизию, терапевт осознал, что он, как и Ирэн, был переполнен чрезмерным чувством беспомощности. Следовательно, он утратил уверенность в пользе слушания, его основного навыка. На следующей сессии он спросил Ирэн, рассказывала ли она кому-нибудь полную историю приключившегося с ней от начала до конца.
Ирэн сказала, что никто не хотел об этом слушать, люди просто хотели, чтобы она быстрее пришла в форму и снова стала нормальной. Терапевт отметил, что Ирэн, должно быть, чувствует себя очень одинокой, и поинтересовался, не чувствует ли она, что она не может также поведать историю и ему. Ирэн разрыдалась. Она и в самом деле чувствовала, что терапевт не хочет слушать ее.
На последующих сессиях по мере того, как Ирэн рассказывала свою историю, ее симптомы постепенно исчезали. Она начала активнее действовать, чтобы защитить себя, мобилизовала друзей и членов семьи, и нашла более эффективные способы получить помощь от полиции. Несмотря на то, что она обсуждала новые стратегии с терапевтом, она разрабатывала их в первую очередь собственными силами.
Защищаясь от непереносимого чувства беспомощности, терапевт может попробовать взять на себя роль спасителя. Терапевт может все больше и больше брать на себя роль ментора пациентки. Таким образом, она подразумевает, что пациентка неспособна действовать самостоятельно. Чем больше терапевт соглашается с идеей, что пациентка беспомощна, тем больше она увековечивает травматический перенос и лишает пациентку власти.
Текст: Джудит Херман
#психотерапия
#травма
Под влиянием беспомощности в контрпереносе терапевт может утратить веру в силу терапевтических отношений. Опытные терапевты нередко внезапно чувствуют себя некомпетентными и беспомощными, столкнувшись с травмированным пациентом.
Патнэм описывает, что опытные терапевты чувствуют угрозу и «утрату навыков» при столкновении с пациентом со множественным расстройством личности.
Похожие чувства также возникают у тех, кто работает с уцелевшими жертвами политического насилия и репрессий. Случай Ирены, жертвы сексуального терроризма, иллюстрирует временный терапевтический тупик, вызванный потерей уверенности терапевтом:
Ирена, женщина 25 лет, пришла в терапию в связи с жалобами на посттравматический синдром: значительное гипервозбуждение, симптомы вторжения и сильное сжатие. Прежде общительная, она отстранилась от большинства видов социальной активности и оказалась практически узницей собственного дома.
За год до этого ей удалось отбиться от попытки изнасилования на свидании, и с тех пор насильник преследовал ее непристойными угрожающими звонками в ночное время. Он также преследовал ее, вел наблюдение за ее домом, и она подозревала, что он убил ее кота. Она обратилась в полицию, но почувствовала их незаинтересованность в ее проблеме, потому что в «ничего по-настоящему не произошло».
Терапевт идентифицировался с фрустрацией и беспомощностью Ирэн. Он сомневался, что психотерапия может что-либо ей предложить, и обнаружил, что вместо этого дает ей практические советы. Ирэн с безнадежностью отвергла все его предложения – точно так же, как она отвергла предложения друзей, членов семьи и полицейских. Она была уверена, что насильник в пух и прах разобьёт все, что она может предпринять. Терапия тоже ей не помогала, ее симптоматика ухудшалась, и она начала сообщать о суицидальных мыслях.
Представив этот случай на супервизию, терапевт осознал, что он, как и Ирэн, был переполнен чрезмерным чувством беспомощности. Следовательно, он утратил уверенность в пользе слушания, его основного навыка. На следующей сессии он спросил Ирэн, рассказывала ли она кому-нибудь полную историю приключившегося с ней от начала до конца.
Ирэн сказала, что никто не хотел об этом слушать, люди просто хотели, чтобы она быстрее пришла в форму и снова стала нормальной. Терапевт отметил, что Ирэн, должно быть, чувствует себя очень одинокой, и поинтересовался, не чувствует ли она, что она не может также поведать историю и ему. Ирэн разрыдалась. Она и в самом деле чувствовала, что терапевт не хочет слушать ее.
На последующих сессиях по мере того, как Ирэн рассказывала свою историю, ее симптомы постепенно исчезали. Она начала активнее действовать, чтобы защитить себя, мобилизовала друзей и членов семьи, и нашла более эффективные способы получить помощь от полиции. Несмотря на то, что она обсуждала новые стратегии с терапевтом, она разрабатывала их в первую очередь собственными силами.
Защищаясь от непереносимого чувства беспомощности, терапевт может попробовать взять на себя роль спасителя. Терапевт может все больше и больше брать на себя роль ментора пациентки. Таким образом, она подразумевает, что пациентка неспособна действовать самостоятельно. Чем больше терапевт соглашается с идеей, что пациентка беспомощна, тем больше она увековечивает травматический перенос и лишает пациентку власти.
Текст: Джудит Херман
#психотерапия
#травма
[Будущий] психоаналитик [Уилфред Бион] родился 8 сентября 1897 года в городе Матхура на северо-западе Индии. Его мать была индианкой, отец — англичанином.
Сам Бион в своей автобиографии пишет, что члены его семьи были «совершенно чокнутыми». У него были довольно сложные отношения с матерью.
В той же автобиографии психоаналитик представляет ее холодной женщиной, пугающей и напоминающей ему о холодных сквозняках английских часовен. Отношения с матерью для ученого были настолько мучительными, что позже в своих воспоминаниях он напишет, что предпочел бы снова оказаться на войне, лишь бы быть вдали от нее...
Биону было всего восемь лет, когда его отправили учиться в Англию. Родители навещали сына довольно редко. Мальчик страдал от одиночества, сырого климата, тосковал по солнечной Индии, родным и особенно по любимой кормилице, воспитавшей его.
1916-й год — Уилфред Бион отправился добровольцем на фронт в 19 лет. После короткого обучения его зачислили в Королевский танковый полк, будущий ученый командовал танковым взводом.
Его боевое крещение произошло в 1917-м, во время битвы при Камбре.... За свою храбрость Уилфреда Биона представили к Кресту Виктории, но он отказался от награды, сказав, что не достоин ее. Кроме того, Бион считал, что заслуги его экипажа были ничуть не меньше его собственных (позже его наградили орденом «За особые заслуги»).
В рассказе «Этот долгий уик-энд» Бион описывает несколько страшных эпизодов, произошедших в 1918 году во время битвы при Амьене.
Вместе с двумя боевыми товарищами, братьями Свитинг, он пробирался к своей позиции. Поле боя окутал густой туман, кругом слышались пронзительные, безумные крики. Внезапно один из братьев исчез. Бион приказал другому брату не останавливаться и идти вперед.
Обстрел был слишком силен, и они укрылись в воронке от снаряда. Внезапно Свитинг спросил своего командира: «Сэр! Сэр, почему я не могу кашлять?». Бион был поражен этим вопросом. «Что за вопрос! Что за время… Я посмотрел на его грудь... левая сторона его груди отсутствовала».
Позже, вспоминая эти события, психоаналитик напишет:
«Я умер — 8 августа 1918 года. Я обнаружил, что с нетерпением жду, когда меня убьют. Я так и не оправился от пережитого в битве при Амьене. Я всё еще чувствую, как моя кожа натягивается на кости моего лица, как будто это маска трупа. Никто не говорил мне, что военная служба полностью изменит мою способность наслаждаться жизнью».
Всю свою дальнейшую жизнь Бион так или иначе пытался осмыслить переживания, связанные с войной. Более того, его старшая дочь Партенопа (она тоже стала психоаналитиком) считает, что как аналитик ее отец сформировался именно в результате своего военного опыта.
Источник: Уилфред Бион: «Гибралтарская скала».
#история
#травма
#психоанализ
Сам Бион в своей автобиографии пишет, что члены его семьи были «совершенно чокнутыми». У него были довольно сложные отношения с матерью.
В той же автобиографии психоаналитик представляет ее холодной женщиной, пугающей и напоминающей ему о холодных сквозняках английских часовен. Отношения с матерью для ученого были настолько мучительными, что позже в своих воспоминаниях он напишет, что предпочел бы снова оказаться на войне, лишь бы быть вдали от нее...
Биону было всего восемь лет, когда его отправили учиться в Англию. Родители навещали сына довольно редко. Мальчик страдал от одиночества, сырого климата, тосковал по солнечной Индии, родным и особенно по любимой кормилице, воспитавшей его.
1916-й год — Уилфред Бион отправился добровольцем на фронт в 19 лет. После короткого обучения его зачислили в Королевский танковый полк, будущий ученый командовал танковым взводом.
Его боевое крещение произошло в 1917-м, во время битвы при Камбре.... За свою храбрость Уилфреда Биона представили к Кресту Виктории, но он отказался от награды, сказав, что не достоин ее. Кроме того, Бион считал, что заслуги его экипажа были ничуть не меньше его собственных (позже его наградили орденом «За особые заслуги»).
В рассказе «Этот долгий уик-энд» Бион описывает несколько страшных эпизодов, произошедших в 1918 году во время битвы при Амьене.
Вместе с двумя боевыми товарищами, братьями Свитинг, он пробирался к своей позиции. Поле боя окутал густой туман, кругом слышались пронзительные, безумные крики. Внезапно один из братьев исчез. Бион приказал другому брату не останавливаться и идти вперед.
Обстрел был слишком силен, и они укрылись в воронке от снаряда. Внезапно Свитинг спросил своего командира: «Сэр! Сэр, почему я не могу кашлять?». Бион был поражен этим вопросом. «Что за вопрос! Что за время… Я посмотрел на его грудь... левая сторона его груди отсутствовала».
Позже, вспоминая эти события, психоаналитик напишет:
«Я умер — 8 августа 1918 года. Я обнаружил, что с нетерпением жду, когда меня убьют. Я так и не оправился от пережитого в битве при Амьене. Я всё еще чувствую, как моя кожа натягивается на кости моего лица, как будто это маска трупа. Никто не говорил мне, что военная служба полностью изменит мою способность наслаждаться жизнью».
Всю свою дальнейшую жизнь Бион так или иначе пытался осмыслить переживания, связанные с войной. Более того, его старшая дочь Партенопа (она тоже стала психоаналитиком) считает, что как аналитик ее отец сформировался именно в результате своего военного опыта.
Источник: Уилфред Бион: «Гибралтарская скала».
#история
#травма
#психоанализ
Характерным признаком «травмы», является разделение жизни на «до» и «после» некоего события.
Наличие этого водораздела, свидетельствует о произошедшем катастрофическом изменении – жизнь, уже никогда не будет прежней, ибо немыслимое свершилось.
Зачастую, нужны годы и даже десятилетия, чтобы «загладить» эту рану, которая превращает человека в живого мертвеца.
Когда У. Бион пишет: «Я умер – 8 августа 1918 года. Я обнаружил, что с нетерпением жду, когда меня убьют» – не следует воспринимать это, как красивую поэтическую метафору, напротив – это действительность, это сухое описание факта.
Только этот «факт» психический – это психическая реальность.
Зигмунд Фрейд, который, собственно говоря, открыл этот континент, показал всем нам, что психическая, субъективная реальность не менее «реальна», чем реальность материальная, которая находит свой выход в образовании симптомов.
Если эта психическая реальность «мыслит» себя «парализованным» – то наступает [истерический] паралич, слепым – то человек не видит то, что находится у него пред глазами (негативная галлюцинация) и пр.
А если она считает себя «мертвецом», то в результате, практически неизбежно, эта реальность позаботиться о том, чтобы внешнее (жизнь тела) начало соответствовать внутреннему (не жизнь или нежить).
Отсюда, все эти истории про влечение к самоубийству, к саморазрушению, к самонаказанию, стремлению «подставиться».
Но это стремление – это описание со стороны внешнего наблюдателя. С точки зрения самого человека он просто стремится к гармонии между внешним и внутренним.
Есть ли выход?
Нужно, найти некого особого человека, который бы смог впустить внутрь себя весь тот ужас, разделить его вместе с тобой и который мог бы дать РАЗРЕШЕНИЕ жить дальше.
Точно так же, многим зависимым людям нужно простое разрешение НЕ ПИТЬ, которого у них нет, и которое они не могут сами дать себе.
В случае с Бионом, этим разрешением, признанием его права жить, стал его личный анализ, а также то, что он встретил человека, который полюбил его (и смог полюбить сам).
Это огромное везение.
© Автономов Денис
#травма
#размышления
Наличие этого водораздела, свидетельствует о произошедшем катастрофическом изменении – жизнь, уже никогда не будет прежней, ибо немыслимое свершилось.
Зачастую, нужны годы и даже десятилетия, чтобы «загладить» эту рану, которая превращает человека в живого мертвеца.
Когда У. Бион пишет: «Я умер – 8 августа 1918 года. Я обнаружил, что с нетерпением жду, когда меня убьют» – не следует воспринимать это, как красивую поэтическую метафору, напротив – это действительность, это сухое описание факта.
Только этот «факт» психический – это психическая реальность.
Зигмунд Фрейд, который, собственно говоря, открыл этот континент, показал всем нам, что психическая, субъективная реальность не менее «реальна», чем реальность материальная, которая находит свой выход в образовании симптомов.
Если эта психическая реальность «мыслит» себя «парализованным» – то наступает [истерический] паралич, слепым – то человек не видит то, что находится у него пред глазами (негативная галлюцинация) и пр.
А если она считает себя «мертвецом», то в результате, практически неизбежно, эта реальность позаботиться о том, чтобы внешнее (жизнь тела) начало соответствовать внутреннему (не жизнь или нежить).
Отсюда, все эти истории про влечение к самоубийству, к саморазрушению, к самонаказанию, стремлению «подставиться».
Но это стремление – это описание со стороны внешнего наблюдателя. С точки зрения самого человека он просто стремится к гармонии между внешним и внутренним.
Есть ли выход?
Нужно, найти некого особого человека, который бы смог впустить внутрь себя весь тот ужас, разделить его вместе с тобой и который мог бы дать РАЗРЕШЕНИЕ жить дальше.
Точно так же, многим зависимым людям нужно простое разрешение НЕ ПИТЬ, которого у них нет, и которое они не могут сами дать себе.
В случае с Бионом, этим разрешением, признанием его права жить, стал его личный анализ, а также то, что он встретил человека, который полюбил его (и смог полюбить сам).
Это огромное везение.
© Автономов Денис
#травма
#размышления
....Воспоминания об этом событии были выжжены у него внутри. «Я не могу забыть об этом» - говорит он. Как и у многих других переживших травму, травматические воспоминания... остаются неизменными, на них не оказывают влияния последующие события; словно в остановившемся потоке времени эти воспоминания повторяются в бесконечной петле обратной связи.
«...Раньше я больше интересовался происходящим вокруг. Сейчас же я никуда не хожу, я не дочитываю газету если в ней упоминается насилие, я не смотрю телевизор… Я уже потерял надежду, что что-то изменится… Я опустошен эмоционально… У меня больше нет души».
Эпидемиологические исследования... и клинические наблюдения... показали, что
1) вне зависимости от типа характера и предыдущей психопатологии многие взрослые приобретают определенный набор симптомов в ответ на угрожающую жизни травму,
2) вероятность такой реакции возрастает прямо пропорционально интенсивности и длительности травмы,
3) эти симптомы могут сохраняться бесконечно долгое время.
К числу таких реакций принадлежат повторяющиеся неожиданные воспоминания и сны о травме. ...Для уцелевшего эти воспоминания зачастую являются более реальными, чем настоящий момент; следовательно, он теряет контакт с реальным миром, потому что повседневные заботы других людей не могут сравниться с крайне важным и очень личным опытом, который он постоянно заново переживает.
В попытке восстановить психический баланс, уцелевшие часто избегают мероприятий, которые могут вызвать воспоминания о травме, будь то фильмы, определенные места или скопления людей с похожим опытом. Человек не всегда осознает такое избегание; избегание, а также истинная важность травматического события, удерживаются за пределами сознания.
Нам необходимо поместить травму в контекст; если мы расправляемся с ней по-быстрому - что в психоанализе случается слишком часто, - пациент чувствует, что его обвиняют и не понимают, а тяжесть его испытаний преуменьшается.
С другой стороны, если мы придаем избыточное значение самой травме, не принимая во внимание ее психических последствий как самостоятельного явления, пациент приобретает шаблонное объяснение своих измененных катастрофой восприятия и чувственных состояний... В таком случае, терапия подтверждает, а не исцеляет наследие травмы – ощущения одиночества и изоляции...
Когда во взрослую жизнь приходит травма, она уничтожает предсказуемое, вследствие чего для некоторых более невозможно восстановить или вернуть себе знакомый мир. Некоторые авторы пишут, что после травмы остается расколотое Я...
Лауб (1997) пишет, что травма разрушает структуру. Кохут (1984) отмечает, что опыт пребывания в концентрационном лагере разрушает ощущение собственной самости. Херман (1992) описывает уничтожение Я.
Жислен Буланже. Цена выживания: психоанализ и травма, полученная во взрослом возрасте
Источник, полный текст: https://tttttt.me/ceinpsychoanalysis/268
#травма
#психоанализ
«...Раньше я больше интересовался происходящим вокруг. Сейчас же я никуда не хожу, я не дочитываю газету если в ней упоминается насилие, я не смотрю телевизор… Я уже потерял надежду, что что-то изменится… Я опустошен эмоционально… У меня больше нет души».
Эпидемиологические исследования... и клинические наблюдения... показали, что
1) вне зависимости от типа характера и предыдущей психопатологии многие взрослые приобретают определенный набор симптомов в ответ на угрожающую жизни травму,
2) вероятность такой реакции возрастает прямо пропорционально интенсивности и длительности травмы,
3) эти симптомы могут сохраняться бесконечно долгое время.
К числу таких реакций принадлежат повторяющиеся неожиданные воспоминания и сны о травме. ...Для уцелевшего эти воспоминания зачастую являются более реальными, чем настоящий момент; следовательно, он теряет контакт с реальным миром, потому что повседневные заботы других людей не могут сравниться с крайне важным и очень личным опытом, который он постоянно заново переживает.
В попытке восстановить психический баланс, уцелевшие часто избегают мероприятий, которые могут вызвать воспоминания о травме, будь то фильмы, определенные места или скопления людей с похожим опытом. Человек не всегда осознает такое избегание; избегание, а также истинная важность травматического события, удерживаются за пределами сознания.
Нам необходимо поместить травму в контекст; если мы расправляемся с ней по-быстрому - что в психоанализе случается слишком часто, - пациент чувствует, что его обвиняют и не понимают, а тяжесть его испытаний преуменьшается.
С другой стороны, если мы придаем избыточное значение самой травме, не принимая во внимание ее психических последствий как самостоятельного явления, пациент приобретает шаблонное объяснение своих измененных катастрофой восприятия и чувственных состояний... В таком случае, терапия подтверждает, а не исцеляет наследие травмы – ощущения одиночества и изоляции...
Когда во взрослую жизнь приходит травма, она уничтожает предсказуемое, вследствие чего для некоторых более невозможно восстановить или вернуть себе знакомый мир. Некоторые авторы пишут, что после травмы остается расколотое Я...
Лауб (1997) пишет, что травма разрушает структуру. Кохут (1984) отмечает, что опыт пребывания в концентрационном лагере разрушает ощущение собственной самости. Херман (1992) описывает уничтожение Я.
Жислен Буланже. Цена выживания: психоанализ и травма, полученная во взрослом возрасте
Источник, полный текст: https://tttttt.me/ceinpsychoanalysis/268
#травма
#психоанализ
Telegram
Непрерывное образование по психоанализу | Psychoanalytic Psychotherapy CE
Жислен Буланже «Цена выживания» — статья о психоаналитическом понимании травмы, полученной во взрослом возрасте
#чтиво
#чтиво
Мои личные размышления на тему особенностей формирования воспоминаний при травме на английском языке («Tracing Trauma: Sensory and Emotional Recollection»). Кому интересно почитайте.
The way individuals remember and experience sensations, emotions and thoughts associated with a traumatic event is referred to as “trauma memory”. Traumatic events, such as physical or sexual abuse, disasters, wars, terrorist attacks, hostage situations, car accidents, or any other life-threatening situations, are processed by our brain differently than normal life situations.
The intensity of trauma memories varies significantly among individuals. Emotions, particularly those that are strong and unexpected, can either intensify memories of the event or paradoxically lead to their deterioration and fragmentation.
For example, victims of sexual abuse often retain detailed and vivid memories of the first minutes of the traumatic event due to the significant release of stress hormones (cortisol, adrenaline).
As a result, certain aspects of this event, like the smell of the abuser or the environment, can become unusually ingrained in their memory. These imprinted details might not necessarily be visual but could encompass other sensory perceptions.
This abnormal encoding of memories typically occurs over a brief period (approximately 5-20 minutes) during which attention becomes focused, and the ability to remember peripheral details diminishes...
Read in English: https://q-medical.ca/tracing-trauma-sensory-and-emotional-recollection/
#размышления
#память
#травма
The way individuals remember and experience sensations, emotions and thoughts associated with a traumatic event is referred to as “trauma memory”. Traumatic events, such as physical or sexual abuse, disasters, wars, terrorist attacks, hostage situations, car accidents, or any other life-threatening situations, are processed by our brain differently than normal life situations.
The intensity of trauma memories varies significantly among individuals. Emotions, particularly those that are strong and unexpected, can either intensify memories of the event or paradoxically lead to their deterioration and fragmentation.
For example, victims of sexual abuse often retain detailed and vivid memories of the first minutes of the traumatic event due to the significant release of stress hormones (cortisol, adrenaline).
As a result, certain aspects of this event, like the smell of the abuser or the environment, can become unusually ingrained in their memory. These imprinted details might not necessarily be visual but could encompass other sensory perceptions.
This abnormal encoding of memories typically occurs over a brief period (approximately 5-20 minutes) during which attention becomes focused, and the ability to remember peripheral details diminishes...
Read in English: https://q-medical.ca/tracing-trauma-sensory-and-emotional-recollection/
#размышления
#память
#травма
...Травма - это раннее повреждение Эго, нарциссическая рана, которая может привести к формированию недоступных областей психики, "государства в государстве".
Она включает в себя, в особо жестокой форме, объект (или среду) из очень раннего развития, иногда предшествующего развитию речи, она может быть связана с ситуацией дистресса или агонией психической жизни.
Из-за неадекватной и искажающей реакции объекта, не способного контейнировать, метаболизировать или преобразовывать разрядку влечения через фантазию, младенец не может интроецировать импульс и оказывается целиком захвачен ужасом и паникой.
Отсутствие какой-либо реакции объекта или неадекватность этой реакции не позволяет младенцу соприкоснуться со своими либидинальными и деструктивными влечениями и создать ментальное пространство, позволяющее фантазировать о них и их преобразовывать.
Этот "базисный дефект" в установлении первичных отношений означает, что психический опыт - в особенности аффекты - не признается.
Когда младенцу приходится иметь дело с глубоко патогенным материнским объектом (безумие матери), единственным возможным решением для нарциссического выживания становится отсечь любые интроекции, связанные с влечениями, и отказаться от какого-либо субъективного опыта.
Другими словами, Я должно расщепить себя, чтобы отделить свою поврежденную вследствие травматизации часть от выжившей части.
...Учитывая эту ситуацию, процесс интерпретации не может быть более сфокусирован на значении содержания фантазий и их способности порождать свободные ассоциации; его первоочередной целью должно быть восстановление - или даже создание в первый раз - объекта, являющегося одновременно и контейнером, и "защитным экраном от возбуждения".
Из этого следует, что психоаналитик должен сконцентрироваться исключительно на "нарциссическом измерении переноса" и его особенностях; используя свой контрперенос, аналитику придется уделять особое внимание поддержанию психической непрерывности - поскольку именно она обеспечивает контейнирование, отсутствие которого в прошлом пациента заставляло его страдать.
Источник: Thierry Bokanowski. Variations on the concept of traumatism: Traumatism, traumatic, trauma.
#травма
#психоанализ
Она включает в себя, в особо жестокой форме, объект (или среду) из очень раннего развития, иногда предшествующего развитию речи, она может быть связана с ситуацией дистресса или агонией психической жизни.
Из-за неадекватной и искажающей реакции объекта, не способного контейнировать, метаболизировать или преобразовывать разрядку влечения через фантазию, младенец не может интроецировать импульс и оказывается целиком захвачен ужасом и паникой.
Отсутствие какой-либо реакции объекта или неадекватность этой реакции не позволяет младенцу соприкоснуться со своими либидинальными и деструктивными влечениями и создать ментальное пространство, позволяющее фантазировать о них и их преобразовывать.
Этот "базисный дефект" в установлении первичных отношений означает, что психический опыт - в особенности аффекты - не признается.
Когда младенцу приходится иметь дело с глубоко патогенным материнским объектом (безумие матери), единственным возможным решением для нарциссического выживания становится отсечь любые интроекции, связанные с влечениями, и отказаться от какого-либо субъективного опыта.
Другими словами, Я должно расщепить себя, чтобы отделить свою поврежденную вследствие травматизации часть от выжившей части.
...Учитывая эту ситуацию, процесс интерпретации не может быть более сфокусирован на значении содержания фантазий и их способности порождать свободные ассоциации; его первоочередной целью должно быть восстановление - или даже создание в первый раз - объекта, являющегося одновременно и контейнером, и "защитным экраном от возбуждения".
Из этого следует, что психоаналитик должен сконцентрироваться исключительно на "нарциссическом измерении переноса" и его особенностях; используя свой контрперенос, аналитику придется уделять особое внимание поддержанию психической непрерывности - поскольку именно она обеспечивает контейнирование, отсутствие которого в прошлом пациента заставляло его страдать.
Источник: Thierry Bokanowski. Variations on the concept of traumatism: Traumatism, traumatic, trauma.
#травма
#психоанализ
Травма отличается дезорганизующим свойством и, «словно магнит притягивает к себе практически все основные конфликты» (Yorke, 1986, стр. 232).
1. Травматический опыт сталкивает эго с «fait accompli» — свершившимся фактом (Furst, 1978,стр. 349). Реакции эго имеют запоздалый характер. Они возникают не в ответ на надвигающуюся угрозу, но лишь после самого события, уже после того, как эго пассивно отдает себя во власть происходящего.
Коллапс человеческого «я» в травматической ситуации может привести к тому, что давние вытесненные угрожающие фантазии вновь прорываются в сознание. Внутренние архаические убеждения в таком случае словно воплощаются в жизнь, а пугающие первичные образы могут неотделимо переплетаться с опытом травматической ситуации (Garland, 1988).
2. Следующий тип трансформации может произойти после травматического события. Он имеет место быть в силу того, что пережитая травма имеет тенденцию повторяться во флэшбэках, кошмарах и симптомах.
Повторение подразумевает вторжение чего-то непостижимого, но за ним также стоят попытки эго справиться с этим непостижимым.
Травмированный человек пытается приручить и смягчить чистую травму, таким образом, он стремится интегрировать ее в полноценную обыденную систему переработки информации (Baranger, Baranger, and Mom, 1988).
Эти последующие попытки историзации произошедшего, в основном, представляют собой покровные воспоминания.
В ходе одной из типичных форм переработки травматического опыта постфактум жертва травмы вынуждена пытаться избежать чувства пассивности — оставленности в полной власти другого — обвиняя себя в случившемся, чтобы создать видимость того, что она сама порождает разворачивающуюся по отношению к себе деятельность (см. Oliner, 1996). Это вызывает к жизни чувство вины, отщепленные убеждения и покровные воспоминания.
3. Парализованная психическая активность травмированного «я» замораживает психическое чувство времени, вызывая ощущение внутреннего временного тупика. Посттравматические состояния часто описываются через чувство, что человек оставил в прошлом часть себя, и что она сохраняется в боле менее неизменном виде, потому что больше не соприкасается с жизнью.
Это также описывается как ощущение, что человек находится в стороне от жизни или что его существование омрачилось. Другие же просто говорят о том, что их внутренние часы остановились в момент травматизации.
Источник: В. Болебер, М. Лейцингер-Болебер. «Особые проблемы интерпретации в работе с травмированными пациентами». Полный текст: https://tttttt.me/ceinpsychoanalysis/296
#психоанализ
#травма
1. Травматический опыт сталкивает эго с «fait accompli» — свершившимся фактом (Furst, 1978,стр. 349). Реакции эго имеют запоздалый характер. Они возникают не в ответ на надвигающуюся угрозу, но лишь после самого события, уже после того, как эго пассивно отдает себя во власть происходящего.
Коллапс человеческого «я» в травматической ситуации может привести к тому, что давние вытесненные угрожающие фантазии вновь прорываются в сознание. Внутренние архаические убеждения в таком случае словно воплощаются в жизнь, а пугающие первичные образы могут неотделимо переплетаться с опытом травматической ситуации (Garland, 1988).
2. Следующий тип трансформации может произойти после травматического события. Он имеет место быть в силу того, что пережитая травма имеет тенденцию повторяться во флэшбэках, кошмарах и симптомах.
Повторение подразумевает вторжение чего-то непостижимого, но за ним также стоят попытки эго справиться с этим непостижимым.
Травмированный человек пытается приручить и смягчить чистую травму, таким образом, он стремится интегрировать ее в полноценную обыденную систему переработки информации (Baranger, Baranger, and Mom, 1988).
Эти последующие попытки историзации произошедшего, в основном, представляют собой покровные воспоминания.
В ходе одной из типичных форм переработки травматического опыта постфактум жертва травмы вынуждена пытаться избежать чувства пассивности — оставленности в полной власти другого — обвиняя себя в случившемся, чтобы создать видимость того, что она сама порождает разворачивающуюся по отношению к себе деятельность (см. Oliner, 1996). Это вызывает к жизни чувство вины, отщепленные убеждения и покровные воспоминания.
3. Парализованная психическая активность травмированного «я» замораживает психическое чувство времени, вызывая ощущение внутреннего временного тупика. Посттравматические состояния часто описываются через чувство, что человек оставил в прошлом часть себя, и что она сохраняется в боле менее неизменном виде, потому что больше не соприкасается с жизнью.
Это также описывается как ощущение, что человек находится в стороне от жизни или что его существование омрачилось. Другие же просто говорят о том, что их внутренние часы остановились в момент травматизации.
Источник: В. Болебер, М. Лейцингер-Болебер. «Особые проблемы интерпретации в работе с травмированными пациентами». Полный текст: https://tttttt.me/ceinpsychoanalysis/296
#психоанализ
#травма
Telegram
Непрерывное образование по психоанализу | Psychoanalytic Psychotherapy CE
#чтиво #травма
Чтение о травме
«У многих мужчин складывалась крепкая дружба с кем-то из сослуживцев, как между Томом и Алексом.
...Они вместе ездили на джипе, слушали одну и ту же музыку и читали друг другу письма из дома. Они вместе напивались и ухаживали за одними и теми же вьетнамскими девушками, работавшими в барах.
...Примерно через три месяца после приезда Том повел свой взвод в пеший дозор на закате по рисовым полям. Внезапно из окружавших их зеленых зарослей джунглей посыпался пулеметный огонь, одного за другим раня людей вокруг него.
Том рассказал, как наблюдал с беспомощным ужасом за тем, как все члены его взвода за считаные секунды были убиты или ранены. Одно воспоминание навсегда въелось ему в разум: затылок Алекса, рухнувшего лицом вниз на залитое водой поле с задранными вверх ногами...
Пожалуй, еще хуже, чем постоянные мысли о засаде, Тому было от воспоминания о том, что случилось после. Я запросто могу представить, как ярость Тома из-за смерти его товарищей привела к последовавшему кошмару. Он три месяца справлялся с парализующим стыдом, прежде чем набрался смелости мне об этом рассказать.
С незапамятных времен ветераны, подобно Ахиллу в «Илиаде» Гомера, реагировали на смерть своих товарищей неописуемыми актами возмездия. На следующий день после засады обезумевший Том отправился в соседнюю деревню, где убил детей, застрелил безобидного фермера и изнасиловал вьетнамскую женщину. После этого по возвращении домой он уже попросту не мог жить нормальной жизнью. Как можно, глядя в глаза своей возлюбленной, сказать ей, что ты жестоко изнасиловал женщину, вроде нее самой, либо спокойно смотреть, как твой сын делает первые шаги, вспоминая об убитом тобой ребенке?
Для Тома вместе с Алексом навсегда погибла и частичка его самого – та часть, что была хорошей, благородной и заслуживавшей доверие. После перенесенной психологической травмы – независимо от того, стала ли она результатом каких-то действий по отношению к тебе или твоих собственных поступков, – практически всегда становится сложно поддерживать близкие отношения.
Как можно, пережив нечто столь немыслимое, научиться доверять себе или кому-то другому? Либо, наоборот, как можно покориться близким отношениям, став жертвой жестокого насилия?»
Бессел ван дер Колк. "Тело помнит все".
Источник: Психоанализ и мир.
#психоанализ
#травма
«У многих мужчин складывалась крепкая дружба с кем-то из сослуживцев, как между Томом и Алексом.
...Они вместе ездили на джипе, слушали одну и ту же музыку и читали друг другу письма из дома. Они вместе напивались и ухаживали за одними и теми же вьетнамскими девушками, работавшими в барах.
...Примерно через три месяца после приезда Том повел свой взвод в пеший дозор на закате по рисовым полям. Внезапно из окружавших их зеленых зарослей джунглей посыпался пулеметный огонь, одного за другим раня людей вокруг него.
Том рассказал, как наблюдал с беспомощным ужасом за тем, как все члены его взвода за считаные секунды были убиты или ранены. Одно воспоминание навсегда въелось ему в разум: затылок Алекса, рухнувшего лицом вниз на залитое водой поле с задранными вверх ногами...
Пожалуй, еще хуже, чем постоянные мысли о засаде, Тому было от воспоминания о том, что случилось после. Я запросто могу представить, как ярость Тома из-за смерти его товарищей привела к последовавшему кошмару. Он три месяца справлялся с парализующим стыдом, прежде чем набрался смелости мне об этом рассказать.
С незапамятных времен ветераны, подобно Ахиллу в «Илиаде» Гомера, реагировали на смерть своих товарищей неописуемыми актами возмездия. На следующий день после засады обезумевший Том отправился в соседнюю деревню, где убил детей, застрелил безобидного фермера и изнасиловал вьетнамскую женщину. После этого по возвращении домой он уже попросту не мог жить нормальной жизнью. Как можно, глядя в глаза своей возлюбленной, сказать ей, что ты жестоко изнасиловал женщину, вроде нее самой, либо спокойно смотреть, как твой сын делает первые шаги, вспоминая об убитом тобой ребенке?
Для Тома вместе с Алексом навсегда погибла и частичка его самого – та часть, что была хорошей, благородной и заслуживавшей доверие. После перенесенной психологической травмы – независимо от того, стала ли она результатом каких-то действий по отношению к тебе или твоих собственных поступков, – практически всегда становится сложно поддерживать близкие отношения.
Как можно, пережив нечто столь немыслимое, научиться доверять себе или кому-то другому? Либо, наоборот, как можно покориться близким отношениям, став жертвой жестокого насилия?»
Бессел ван дер Колк. "Тело помнит все".
Источник: Психоанализ и мир.
#психоанализ
#травма
Отчаянно страстные связи привязанности порождают циклы конфликта и примирения в этих мелодраматических отношениях, пронизанных теми же противоречиями, которые в трудные времена раздирают все близкие отношения – злоупотреблением властью, силой любви и гендерным парадоксом...
...За исключением деятельности серийных убийц, практически все случаи убийства женщины мужчиной происходят в контексте постоянных интимных отношений или в результате драмы, разыгравшейся вокруг их завершения...
В этой связи задумайтесь над тем, что семья, это «пристанище в бессердечном мире», в реальности оказывается самым жестоким социальным институтом, уступая в этом лишь армии в военное время (J. Gilligan, 1996).
Работая с насилием, терапевт должен помогать клиентам развивать глубокое психологическое понимание цикла насилия, виктимизации и примирения, не обвиняя жертву, не стыдя ее или нападающего, и не позволяя насильнику неправильно использовать психологический инсайт для того, чтобы избежать ответственности за свои действия....
Женщина, объявленная «зависимым объектом», изгоняет собственную субъективность и желание в мужчину посредством подчинения его психическому (и иногда физическому) доминированию.
Мужчина, в свою очередь, сохраняет свою позицию «автономного объекта» в паре лишь потому, что проецирует свои зависимость и уязвимость в женщину, в субъект, который становится его объектом...
Такие отношения представляют собой театр разыгрываний.
Всепроникающая тень травмы затемняет даже маниакальные романтические защиты, точно как тревожная пелена кошмарного сновидения накладывает отпечаток на весь последующий день.
Даже самым лучшим периодам таких отношений присуща фальшивая яркость и ощутимая грусть и, как и во внезапном разрыве континуума и переключении в сновидении, реальность просто становится с ног на голову, когда на фоне ясного неба внезапно разворачивается яростный набирающий обороты конфликт. Кого-то оскорбляют, ранят, он реагирует, атакует, контратакует.
Постоянные попытки переговорить друг друга, абсурдные представления, женщина плачет от ярости, но не умолкает и настаивает на признании, которого у нее никогда не было – ни сейчас, ни тогда.
Мужчина часто производит впечатление упавшего с небес создания, он глубоко зависит от этой матери, дающей смыслы для нарратива его психики, и теперь он выброшен из своего трона прямо пред ее лицом и просто пытается заставить ее замолчать. Они находятся в эпицентре разрыва, захваченные разыгрыванием констелляции плохое я/плохой объект, и его невозможно увещевать словами, терапевтическими мягкими звуками и голосом разума или предосторожности.
Источник: Вирджиния Голднер, Ph.D. "Когда любовь причиняет боль: терапия отношений, в которых присутствует жестокое обращение". Полный текст тут: https://tttttt.me/ceinpsychoanalysis/332
#психоанализ
#травма
#насилие
...За исключением деятельности серийных убийц, практически все случаи убийства женщины мужчиной происходят в контексте постоянных интимных отношений или в результате драмы, разыгравшейся вокруг их завершения...
В этой связи задумайтесь над тем, что семья, это «пристанище в бессердечном мире», в реальности оказывается самым жестоким социальным институтом, уступая в этом лишь армии в военное время (J. Gilligan, 1996).
Работая с насилием, терапевт должен помогать клиентам развивать глубокое психологическое понимание цикла насилия, виктимизации и примирения, не обвиняя жертву, не стыдя ее или нападающего, и не позволяя насильнику неправильно использовать психологический инсайт для того, чтобы избежать ответственности за свои действия....
Женщина, объявленная «зависимым объектом», изгоняет собственную субъективность и желание в мужчину посредством подчинения его психическому (и иногда физическому) доминированию.
Мужчина, в свою очередь, сохраняет свою позицию «автономного объекта» в паре лишь потому, что проецирует свои зависимость и уязвимость в женщину, в субъект, который становится его объектом...
Такие отношения представляют собой театр разыгрываний.
Всепроникающая тень травмы затемняет даже маниакальные романтические защиты, точно как тревожная пелена кошмарного сновидения накладывает отпечаток на весь последующий день.
Даже самым лучшим периодам таких отношений присуща фальшивая яркость и ощутимая грусть и, как и во внезапном разрыве континуума и переключении в сновидении, реальность просто становится с ног на голову, когда на фоне ясного неба внезапно разворачивается яростный набирающий обороты конфликт. Кого-то оскорбляют, ранят, он реагирует, атакует, контратакует.
Постоянные попытки переговорить друг друга, абсурдные представления, женщина плачет от ярости, но не умолкает и настаивает на признании, которого у нее никогда не было – ни сейчас, ни тогда.
Мужчина часто производит впечатление упавшего с небес создания, он глубоко зависит от этой матери, дающей смыслы для нарратива его психики, и теперь он выброшен из своего трона прямо пред ее лицом и просто пытается заставить ее замолчать. Они находятся в эпицентре разрыва, захваченные разыгрыванием констелляции плохое я/плохой объект, и его невозможно увещевать словами, терапевтическими мягкими звуками и голосом разума или предосторожности.
Источник: Вирджиния Голднер, Ph.D. "Когда любовь причиняет боль: терапия отношений, в которых присутствует жестокое обращение". Полный текст тут: https://tttttt.me/ceinpsychoanalysis/332
#психоанализ
#травма
#насилие
Telegram
Непрерывное образование по психоанализу | Psychoanalytic Psychotherapy CE
Когда любовь причиняет боль — моральное измерение в работе терапевта с парами, где есть абьюз
Вирджиния Голднер
#чтиво
Вирджиния Голднер
#чтиво
...Мы живем в пострелигиозную эпоху «разочарования», и эти происшествия куда более непосредственно воспринимаются как бессмысленные вмешательства реального, и по той же самой причине, хотя они полностью отличны по своей природе, они кажутся принадлежащими к одному ряду и вызывающими одно и то же последствие. (Исторический факт: изнасилование стало рассматриваться как травма только в двадцатом веке.)
Нам следует также применить к посттравматическому субъекту фрейдистское понятие, согласно которому насильственное вторжение реального считается травмой только постольку, поскольку в нем отзывается предыдущая травма, в данном случае предыдущей травмой является зарождение самой субъективности: субъект возникает тогда, когда живущий человек лишается своего субстанциального содержания, и эта конститутивная травма повторяется в настоящем травматическом переживании.
Другими словами, травматический шок повторяет прошлое... Именно поэтому, когда человеческий субъект подвергается травматическому вторжению, результатом становится пустая форма субъекта как «живого-мертвеца»...
С. Жижек. Событие. Философское путешествие по концепту
#травма
#птср
Нам следует также применить к посттравматическому субъекту фрейдистское понятие, согласно которому насильственное вторжение реального считается травмой только постольку, поскольку в нем отзывается предыдущая травма, в данном случае предыдущей травмой является зарождение самой субъективности: субъект возникает тогда, когда живущий человек лишается своего субстанциального содержания, и эта конститутивная травма повторяется в настоящем травматическом переживании.
Другими словами, травматический шок повторяет прошлое... Именно поэтому, когда человеческий субъект подвергается травматическому вторжению, результатом становится пустая форма субъекта как «живого-мертвеца»...
С. Жижек. Событие. Философское путешествие по концепту
#травма
#птср
В новом исследовании была проведена оценка доли психических расстройств возникающих по причине жестокого обращения в детстве (в Австралии).
Жестокое обращение в детстве, классифицируется как физическое, сексуальное и эмоциональное насилие, а также эмоциональное или физическое пренебрежение произошедшее до достижения ребенком 18-летнего возраста.
Итак, согласно полученным данным, жестокое обращение в детстве ответственно за 41% попыток самоубийства, 35% случаев самоповреждений и 21% депрессий.
Если удастся искоренить жестокое обращение с детьми, то это может привести к существенному (на 1,8 миллиона) сокращению случаев развития депрессивных и тревожных расстройств, а также привести к уменьшению числа расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ, включая алкоголь.
Источник: https://jamanetwork.com/journals/jamapsychiatry/article-abstract/2818229
#насилие
#травма
#влечение_к_смерти
#депрессия
Жестокое обращение в детстве, классифицируется как физическое, сексуальное и эмоциональное насилие, а также эмоциональное или физическое пренебрежение произошедшее до достижения ребенком 18-летнего возраста.
Итак, согласно полученным данным, жестокое обращение в детстве ответственно за 41% попыток самоубийства, 35% случаев самоповреждений и 21% депрессий.
Если удастся искоренить жестокое обращение с детьми, то это может привести к существенному (на 1,8 миллиона) сокращению случаев развития депрессивных и тревожных расстройств, а также привести к уменьшению числа расстройств, связанных с употреблением психоактивных веществ, включая алкоголь.
Источник: https://jamanetwork.com/journals/jamapsychiatry/article-abstract/2818229
#насилие
#травма
#влечение_к_смерти
#депрессия
Jamanetwork
Burden of Mental Disorders and Suicide Attributable to Childhood Maltreatment
This meta-analysis examines data about mental health conditions in Australia to gauge associations with childhood maltreatment after accounting for genetic and environmental confounding.
Объяснять все ментальные проблемы «травмой» – приятное заблуждение.
Почему «заблуждение»?
Если все/почти все психические расстройства (симптомы) обусловлены «травмой» – то «травма» утрачивает какую-либо специфичность, выхолащивается и становится бессмысленным концептом «всего».
Почему «приятное»?
Приятное – это отказ от признания наличия внутреннего конфликта и своих выборов (пускай совсем маленьких и незначительных решений). Позиция жертвы означает неспособность исследовать область собственного [воображаемого] всемогущества («Я сам»), которое, как правило, затем дорого обходится индивиду.
Ирвин Ялом в книге «Групповая психотерапия: Теория и практика» первым пунктом обозначил следующую установку, с которой может начаться изменение: «Только я могу изменить мир, который САМ для себя создал».
Это и есть область собственного всемогущества.
Так вот, без это признания, все дальнейшие действия по изменению делаются невозможными 2) Изменение не несёт в себе опасности. 3) Чтобы достичь того, что я действительно хочу, я должен измениться. 4) Я могу измениться, я обладаю необходимой для этого силой...
© Автономов Денис
#размышления
#травма
#жертва
Почему «заблуждение»?
Если все/почти все психические расстройства (симптомы) обусловлены «травмой» – то «травма» утрачивает какую-либо специфичность, выхолащивается и становится бессмысленным концептом «всего».
Почему «приятное»?
Приятное – это отказ от признания наличия внутреннего конфликта и своих выборов (пускай совсем маленьких и незначительных решений). Позиция жертвы означает неспособность исследовать область собственного [воображаемого] всемогущества («Я сам»), которое, как правило, затем дорого обходится индивиду.
Ирвин Ялом в книге «Групповая психотерапия: Теория и практика» первым пунктом обозначил следующую установку, с которой может начаться изменение: «Только я могу изменить мир, который САМ для себя создал».
Это и есть область собственного всемогущества.
Так вот, без это признания, все дальнейшие действия по изменению делаются невозможными 2) Изменение не несёт в себе опасности. 3) Чтобы достичь того, что я действительно хочу, я должен измениться. 4) Я могу измениться, я обладаю необходимой для этого силой...
© Автономов Денис
#размышления
#травма
#жертва
Каждый человек в своей жизни неизбежно переживает какую-либо травму; история человечества замешана на крови.
Хотя художественные и литературные произведения полны примеров того, как люди справлялись с различными трагедиями в своей жизни, полномасштабные научные исследования последствий влияния травмы на тело и разум придется отложить на конец текущего столетия – когда в индустриализированном мире люди смогут соблюдать хотя бы три библейские заповеди из десяти, когда почти все дети смогут пережить своих родителей и когда голод и болезни перестанут уничтожать большую часть населения земли с прежней регулярностью и постоянством.
Предки современного человека смогли возвыситься над царством животных благодаря своим исключительным способностям приспосабливаться.
В процессе эволюции людям пришлось столкнуться со страшными событиями; и все же многие люди, пережившие трагические ситуации, смогли выжить и не стать жертвами психических расстройств.
На протяжении истории некоторым людям удалось адаптироваться к жизни в тяжелых условиях, сохранив при этом гибкость и креативность, в то время как другие зациклились на травме, что негативным образом отразилось на их отношении к жизни и на ее качестве.
Народы, чья жизнь была наполнена травматическими событиями, прошли сложный путь адаптации и дезинтеграции (Tuchman, 1978; Buruma, 1994).
Те, кому удалось выжить, смогли это сделать, по-видимому, каким-то образом справившись с последствиями пережитой травмы, усмирив свою боль и сублимировав эти переживания.
Например, писатели и жертвы холокоста Ежи Косинский и Примо Леви смогли справиться, лишь перестав сопротивляться своим воспоминаниям.
Несмотря на способность человека выживать и адаптироваться, травматический опыт может настолько сильно пошатнуть психологическое, биологическое и социальное равновесие, что воспоминание о конкретном событии в итоге затмит все другие переживания, мешая наслаждаться настоящим моментом. Эта тирания прошлого приведет к искаженному восприятию новых и уже знакомых ситуаций.
Если люди не могут отказаться от воспоминаний о прошлом, жизнь в настоящем теряет свои краски, а происходящее в текущий момент перестает восприниматься как нечто важное и значимое.
Bessel A. Van Kolk, Alexander C. McFarlane. Черная дыра травмы.
#травма
#история
Хотя художественные и литературные произведения полны примеров того, как люди справлялись с различными трагедиями в своей жизни, полномасштабные научные исследования последствий влияния травмы на тело и разум придется отложить на конец текущего столетия – когда в индустриализированном мире люди смогут соблюдать хотя бы три библейские заповеди из десяти, когда почти все дети смогут пережить своих родителей и когда голод и болезни перестанут уничтожать большую часть населения земли с прежней регулярностью и постоянством.
Предки современного человека смогли возвыситься над царством животных благодаря своим исключительным способностям приспосабливаться.
В процессе эволюции людям пришлось столкнуться со страшными событиями; и все же многие люди, пережившие трагические ситуации, смогли выжить и не стать жертвами психических расстройств.
На протяжении истории некоторым людям удалось адаптироваться к жизни в тяжелых условиях, сохранив при этом гибкость и креативность, в то время как другие зациклились на травме, что негативным образом отразилось на их отношении к жизни и на ее качестве.
Народы, чья жизнь была наполнена травматическими событиями, прошли сложный путь адаптации и дезинтеграции (Tuchman, 1978; Buruma, 1994).
Те, кому удалось выжить, смогли это сделать, по-видимому, каким-то образом справившись с последствиями пережитой травмы, усмирив свою боль и сублимировав эти переживания.
Например, писатели и жертвы холокоста Ежи Косинский и Примо Леви смогли справиться, лишь перестав сопротивляться своим воспоминаниям.
Несмотря на способность человека выживать и адаптироваться, травматический опыт может настолько сильно пошатнуть психологическое, биологическое и социальное равновесие, что воспоминание о конкретном событии в итоге затмит все другие переживания, мешая наслаждаться настоящим моментом. Эта тирания прошлого приведет к искаженному восприятию новых и уже знакомых ситуаций.
Если люди не могут отказаться от воспоминаний о прошлом, жизнь в настоящем теряет свои краски, а происходящее в текущий момент перестает восприниматься как нечто важное и значимое.
Bessel A. Van Kolk, Alexander C. McFarlane. Черная дыра травмы.
#травма
#история
Про посттравматическое обсессивно-компульсивное расстройство
Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) – это нейропсихологическое расстройство, характеризующееся возникающими против воли мыслями, побуждениями или образами в сочетании с защитными навязчивыми действиями (ритуалами), которые вызывают у человека значительный дистресс, тревогу и/или чувство вины, нарушение/снижение работоспособности и значительные временные затраты (на ритуалы, постоянные перепроверки и компульсивное поведение и пр.).
Навязчивые идеи обычно иррациональны и эго-дистонны – противоречат ценностям и убеждениям данного человека (например, идея богохульства у верующего человека).
Большинство пациентов с ОКР признают, что их навязчивые мысли абсурдны и необоснованны, но попытки избавиться, избежать или нейтрализовать навязчивые идеи или совсем неэффективны или дают лишь временный и частичный эффект.
Причем достаточно часто возникает «эффект рикошета» – резкое усиление навязчивости после попытки ее подавления.
В некоторых опубликованных ранее исследованиях, темы навязчивых идей были описаны и категоризированы.
Согласно классификации Craighead W.E., Miklowitz D.J., Craighead L.W. (2013) основные темы при ОКР включают в себя:
1) проблемы нечистоты и загрязнения;
2) вина и ответственность за вред (себе или другим);
3) неопределенность;
4) табуированные мысли о сексе, насилии и богохульстве;
5) особая потребность в порядке и симметрии.
Некоторые исследователи выделяют особый подтип обсессивно-компульсивного расстройства, в котором симптомы ОКР сочетаются с признаками посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).
Данный тип, так называемого «Посттравматическое ОКР», возникает остро, после некоего травматического события, симптоматика которого включает навязчивые идеи загрязнения в сочетании с компульсивными побуждениями мытья и очищения.
В целом отмечается ряд совпадений и пересечения между симптоматикой как ОКР, так и ПТСР. В ряде исследований действительно была продемонстрирована связь между дистрессом и травмой и последующим развитием ОКР.
Те, кто пережил травму например, сексуальное насилие, могут испытывать сильное чувство отвращения. Чувство отвращения может привести как к ПТСР (отвращение, сфокусированное на других), так и к ОКР, основанному на идеи вокруг загрязнения своего тела.
Эти чувства приводят к потребности отдалился от источников нечистоты, что может привести к компульсивному мытью рук, навязчивому принятию душа и к различными ритуалам избегания.
Исследования с использованием технологии нейровизуализации контексте ОКР с доминирующей темой «загрязнения», выявили повышенную активацию нейронных структур, связанных с эмоцией отвращения (Lawrence et al., 2007; Phillips et al., 2000). Интернализация чувства отвращения может привести к представлению о себе как о «грязном» или «морально испорченном» (Elliot & Radomsky, 2009).
Уязвимость и беспомощность, могут вызывать тревогу и, как следствие, компульсивные ритуалы, дабы ее контролировать или уменьшить.
Было замечено, что иногда, по мере уменьшения симптомов ПТСР, симптомы ОКР усиливаются, а по мере лечения симптомов ОКР симптомы ПТСР берут верх.
© Автономов Денис, 2024
По мотивам:
https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC3350597/
https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0165178105000946
https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/21642850.2014.905207
#окр
#птср
#травма
#клиника
Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) – это нейропсихологическое расстройство, характеризующееся возникающими против воли мыслями, побуждениями или образами в сочетании с защитными навязчивыми действиями (ритуалами), которые вызывают у человека значительный дистресс, тревогу и/или чувство вины, нарушение/снижение работоспособности и значительные временные затраты (на ритуалы, постоянные перепроверки и компульсивное поведение и пр.).
Навязчивые идеи обычно иррациональны и эго-дистонны – противоречат ценностям и убеждениям данного человека (например, идея богохульства у верующего человека).
Большинство пациентов с ОКР признают, что их навязчивые мысли абсурдны и необоснованны, но попытки избавиться, избежать или нейтрализовать навязчивые идеи или совсем неэффективны или дают лишь временный и частичный эффект.
Причем достаточно часто возникает «эффект рикошета» – резкое усиление навязчивости после попытки ее подавления.
В некоторых опубликованных ранее исследованиях, темы навязчивых идей были описаны и категоризированы.
Согласно классификации Craighead W.E., Miklowitz D.J., Craighead L.W. (2013) основные темы при ОКР включают в себя:
1) проблемы нечистоты и загрязнения;
2) вина и ответственность за вред (себе или другим);
3) неопределенность;
4) табуированные мысли о сексе, насилии и богохульстве;
5) особая потребность в порядке и симметрии.
Некоторые исследователи выделяют особый подтип обсессивно-компульсивного расстройства, в котором симптомы ОКР сочетаются с признаками посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).
Данный тип, так называемого «Посттравматическое ОКР», возникает остро, после некоего травматического события, симптоматика которого включает навязчивые идеи загрязнения в сочетании с компульсивными побуждениями мытья и очищения.
В целом отмечается ряд совпадений и пересечения между симптоматикой как ОКР, так и ПТСР. В ряде исследований действительно была продемонстрирована связь между дистрессом и травмой и последующим развитием ОКР.
Те, кто пережил травму например, сексуальное насилие, могут испытывать сильное чувство отвращения. Чувство отвращения может привести как к ПТСР (отвращение, сфокусированное на других), так и к ОКР, основанному на идеи вокруг загрязнения своего тела.
Эти чувства приводят к потребности отдалился от источников нечистоты, что может привести к компульсивному мытью рук, навязчивому принятию душа и к различными ритуалам избегания.
Исследования с использованием технологии нейровизуализации контексте ОКР с доминирующей темой «загрязнения», выявили повышенную активацию нейронных структур, связанных с эмоцией отвращения (Lawrence et al., 2007; Phillips et al., 2000). Интернализация чувства отвращения может привести к представлению о себе как о «грязном» или «морально испорченном» (Elliot & Radomsky, 2009).
Уязвимость и беспомощность, могут вызывать тревогу и, как следствие, компульсивные ритуалы, дабы ее контролировать или уменьшить.
Было замечено, что иногда, по мере уменьшения симптомов ПТСР, симптомы ОКР усиливаются, а по мере лечения симптомов ОКР симптомы ПТСР берут верх.
© Автономов Денис, 2024
По мотивам:
https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC3350597/
https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0165178105000946
https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/21642850.2014.905207
#окр
#птср
#травма
#клиника
PubMed Central (PMC)
Specificity of Fear and Disgust Experienced During Traumatic Interpersonal Victimization in Predicting Posttraumatic Stress and…
Emerging evidence has documented comorbidity between posttraumatic stress disorder (PTSD) and obsessive-compulsive disorder (OCD) among individuals with a history of traumatic events. There is growing recognition of the importance of disgust in each ...
Травма и память.
Уильям Шекспир в «Макбет» вопрошал:
Леди Макбет чувствовала свою ответственность за предательство, испытывала навязчивое, компульсивное желание постоянно мыть руки, чтобы «очиститься» от воспоминаний и чувства вины за то, что она была соучастницей нескольких убийств:
[Обратите внимание на ментальные образы запаха – ибо не зрением единым жив человек].
Некоторые авторы, вообще рассматривают ПТСР как специфическое расстройство памяти, при котором наблюдается трудности с забвением (или «отпусканием») ужасающих переживаний.
Пациенты часто сообщают о исключительно точных ощущениях, воспоминаниях и эмоциях, связанных с травмой, воспроизводя в своей памяти мельчайшие детали спустя месяцы, годы и даже десятилетия.
В частности Автономов Д.А. & Дегтярева Т.П. (2022) отмечали что: «Механизмы аномальной «сверхпамяти» при ПТСР сохраняют воспоминания нетронутыми – в «первоначальном» и ужасном виде (неслучайно греческая богиня памяти Мнемозина хтонична).
Пациентам, как бы, не хватает барьера, отделяющего прошлое от настоящего и «забытия», как активной силы: «по своей собственной инициативе покончить с чем-либо»».
Следует понимать, что при ПТСР может отмечаться колебание между повторным переживанием (флешбеки и другие симптомы вторжения) и избеганием воспоминаний и даже провалами в памяти.
То есть, навязчивые и устойчивые воспоминания, парадоксально сочетаются с очевидной неспособность вспомнить, точнее выстроить последовательную цепочку воспоминаний (Freyd et al., 2005).
Столкновение с угрожающим событием, приводит к активации миндалевидного тела и к нарушению работы гиппокампа, ответственного за консолидацию воспоминаний.
Сначала негативное эмоциональное возбуждение при травме приводит к консолидации и усилению эмоциональных воспоминаний (McNally, 2007).
Как следствие, может запуститься процесс аномального, усиленного кодирования воспоминаний в мозге, что как правило длиться лишь короткое время (около 5-20 минут).
Затем внимание сужается и способность запоминать детали опыта резко падает – отсюда и очевидная для стороннего наблюдателя (и для самого человека) неспособность вспомнить, провал в памяти (Cadle C.E., Zoladz P.R., 2015).
Последствия травмы могут сохраняться некоторое время (иногда долго).
Часто у лиц переживших травматический опыт наблюдается феномен эмоционального «бутылочного горлышка» – это когда после просмотра картинок связанных с травмой (например, фотографий физического насилия), случаются трудности в обработке других нейтральных или позитивных стимулов - картинок, которые следуют сразу за негативными фотографиями (Most, Scholl, Clifford, Simons, 2005).
© Автономов Денис, 2024
Написано по мотивам:
https://psycnet.apa.org/fulltext/2004-22409-009.html
Автономов Д.А., Дегтярева Т.П. Роль «аддиктивной памяти» и ментальных образов в поддержании зависимости. Возможности и техники психотерапевтического вмешательства. Наркология 2022; 21(3): 30-38. https://doi.org/10.25557/1682-8313.2022.03.30-38
#размышления
#память
#травма
#птср
Уильям Шекспир в «Макбет» вопрошал:
«Как выполоть из памяти печаль,
Как письмена тоски стереть в мозгу…».
Леди Макбет чувствовала свою ответственность за предательство, испытывала навязчивое, компульсивное желание постоянно мыть руки, чтобы «очиститься» от воспоминаний и чувства вины за то, что она была соучастницей нескольких убийств:
«Все еще кровью пахнут.
Все ароматы Аравии не уберут запах крови с этих маленьких рук».[Обратите внимание на ментальные образы запаха – ибо не зрением единым жив человек].
Некоторые авторы, вообще рассматривают ПТСР как специфическое расстройство памяти, при котором наблюдается трудности с забвением (или «отпусканием») ужасающих переживаний.
Пациенты часто сообщают о исключительно точных ощущениях, воспоминаниях и эмоциях, связанных с травмой, воспроизводя в своей памяти мельчайшие детали спустя месяцы, годы и даже десятилетия.
В частности Автономов Д.А. & Дегтярева Т.П. (2022) отмечали что: «Механизмы аномальной «сверхпамяти» при ПТСР сохраняют воспоминания нетронутыми – в «первоначальном» и ужасном виде (неслучайно греческая богиня памяти Мнемозина хтонична).
Пациентам, как бы, не хватает барьера, отделяющего прошлое от настоящего и «забытия», как активной силы: «по своей собственной инициативе покончить с чем-либо»».
Следует понимать, что при ПТСР может отмечаться колебание между повторным переживанием (флешбеки и другие симптомы вторжения) и избеганием воспоминаний и даже провалами в памяти.
То есть, навязчивые и устойчивые воспоминания, парадоксально сочетаются с очевидной неспособность вспомнить, точнее выстроить последовательную цепочку воспоминаний (Freyd et al., 2005).
Столкновение с угрожающим событием, приводит к активации миндалевидного тела и к нарушению работы гиппокампа, ответственного за консолидацию воспоминаний.
Сначала негативное эмоциональное возбуждение при травме приводит к консолидации и усилению эмоциональных воспоминаний (McNally, 2007).
Как следствие, может запуститься процесс аномального, усиленного кодирования воспоминаний в мозге, что как правило длиться лишь короткое время (около 5-20 минут).
Затем внимание сужается и способность запоминать детали опыта резко падает – отсюда и очевидная для стороннего наблюдателя (и для самого человека) неспособность вспомнить, провал в памяти (Cadle C.E., Zoladz P.R., 2015).
Последствия травмы могут сохраняться некоторое время (иногда долго).
Часто у лиц переживших травматический опыт наблюдается феномен эмоционального «бутылочного горлышка» – это когда после просмотра картинок связанных с травмой (например, фотографий физического насилия), случаются трудности в обработке других нейтральных или позитивных стимулов - картинок, которые следуют сразу за негативными фотографиями (Most, Scholl, Clifford, Simons, 2005).
© Автономов Денис, 2024
Написано по мотивам:
https://psycnet.apa.org/fulltext/2004-22409-009.html
Автономов Д.А., Дегтярева Т.П. Роль «аддиктивной памяти» и ментальных образов в поддержании зависимости. Возможности и техники психотерапевтического вмешательства. Наркология 2022; 21(3): 30-38. https://doi.org/10.25557/1682-8313.2022.03.30-38
#размышления
#память
#травма
#птср
Написал новый текст на тему роли эмоции «отвращения» в клинической практике.
Как отвращение связано с травмой, ПТСР, фобиями, пограничным расстройством личности, депрессией, расстройством пищевого поведения (анорексия, булимия), ожирением, а также с ощущением одиночества?
https://dzen.ru/a/ZtqGPmSljRO9FXrc
#отвращение
#эмоции
#клиника
#травма
#птср
Как отвращение связано с травмой, ПТСР, фобиями, пограничным расстройством личности, депрессией, расстройством пищевого поведения (анорексия, булимия), ожирением, а также с ощущением одиночества?
https://dzen.ru/a/ZtqGPmSljRO9FXrc
#отвращение
#эмоции
#клиника
#травма
#птср
Дзен | Статьи
Про роль отвращения в клинике
Статья автора «Клинический психоанализ » в Дзене ✍:
Отвращение – это одна из основных (базовых) негативных эмоций, которая является производной от защитной реакции отторжения и дистанцирования,...
Отвращение – это одна из основных (базовых) негативных эмоций, которая является производной от защитной реакции отторжения и дистанцирования,...
При пограничном расстройстве личности (ПРЛ) наблюдается дефицит распознавания отвращения (в том числе социального т.е. наблюдается трудность считывания выражения эмоции отвращения на лице у других людей), но при этом параллельно, может присутствовать мощное отвращение к самим себе (Schienle, Leutgeb & Wabnegger, 2015; Schienle et al., 2014).
«Отвращение к себе» включает негативную когнитивную и эмоциональную самооценку, что оказывает неблагоприятное влияние на психологическое благополучие человека. Считается, что чувство отвращения может «переноситься» с одних вызывающих отвращение аспектов травматического события на другие ситуации, а также может распространяться на свое «Я» (механизм смещения и генерализации).
Так люди страдающие от клинической депрессии и расстройства пищевого поведения (РПП), чаще сообщают о чувстве отвращения к себе (Zahn et al., 2015). Степень выраженности самоотвращения может предсказать депрессивные симптомы (Olatunji et al., 2012; Overton et al., 2008).
Считается, что неадаптивные стратегии регулирования эмоций усиливают связь между отвращением к себе и симптомами депрессии (Ypsilanti et al., 2019). Существует также связь между ПТСР, отвращением к себе и самоубийством (Brake et al., 2017).
Отвращение потенциально повышает риск самоубийства и положительно коррелирует с ощущением своего одиночества (Ypsilanti et al., 2019).
«Отвращение» участвует в развитии и поддержании обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР), а также специфических фобий, включая боязнь пауков или змей (которых, многие люди находят омерзительными, а не только «опасными»).
Более высокая индивидуальная чувствительность к отвращению играет важную роль при нервной анорексии и булимии и может включать искаженное восприятие определенной пищи (Jiang et al., 2019).
Люди с анорексией могут проявлять типичное поведение, ассоциируемое с отвращением к своей телесности, например, избегание прикосновений, попытки скрыть свое тело свободной одеждой и пр.
Идея этого поста (для специалистов) следующая – в своей клинической практике, особенно при работе с «травмой» и ПТСР исследуйте не только страх, ужас, гнев, вину и/или стыд, но и эмоцию отвращения и ее поведенческие эквиваленты.
Прояснение роли отвращения может полезным при психотерапии фобий, ПРЛ, депрессии, одиночества, РПП и ожирения.
© Автономов Денис, 2024
Написано по мотивам:
https://guilfordjournals.com/doi/abs/10.1521/bumc.2023.87.suppA.53
https://onlinelibrary.wiley.com/doi/full/10.1002/jts.23076
https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/B9780128160220000053
#отвращение
#эмоции
#клиника
#травма
#птср
#рпп
«Отвращение к себе» включает негативную когнитивную и эмоциональную самооценку, что оказывает неблагоприятное влияние на психологическое благополучие человека. Считается, что чувство отвращения может «переноситься» с одних вызывающих отвращение аспектов травматического события на другие ситуации, а также может распространяться на свое «Я» (механизм смещения и генерализации).
Так люди страдающие от клинической депрессии и расстройства пищевого поведения (РПП), чаще сообщают о чувстве отвращения к себе (Zahn et al., 2015). Степень выраженности самоотвращения может предсказать депрессивные симптомы (Olatunji et al., 2012; Overton et al., 2008).
Считается, что неадаптивные стратегии регулирования эмоций усиливают связь между отвращением к себе и симптомами депрессии (Ypsilanti et al., 2019). Существует также связь между ПТСР, отвращением к себе и самоубийством (Brake et al., 2017).
Отвращение потенциально повышает риск самоубийства и положительно коррелирует с ощущением своего одиночества (Ypsilanti et al., 2019).
«Отвращение» участвует в развитии и поддержании обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР), а также специфических фобий, включая боязнь пауков или змей (которых, многие люди находят омерзительными, а не только «опасными»).
Более высокая индивидуальная чувствительность к отвращению играет важную роль при нервной анорексии и булимии и может включать искаженное восприятие определенной пищи (Jiang et al., 2019).
Люди с анорексией могут проявлять типичное поведение, ассоциируемое с отвращением к своей телесности, например, избегание прикосновений, попытки скрыть свое тело свободной одеждой и пр.
Идея этого поста (для специалистов) следующая – в своей клинической практике, особенно при работе с «травмой» и ПТСР исследуйте не только страх, ужас, гнев, вину и/или стыд, но и эмоцию отвращения и ее поведенческие эквиваленты.
Прояснение роли отвращения может полезным при психотерапии фобий, ПРЛ, депрессии, одиночества, РПП и ожирения.
© Автономов Денис, 2024
Написано по мотивам:
https://guilfordjournals.com/doi/abs/10.1521/bumc.2023.87.suppA.53
https://onlinelibrary.wiley.com/doi/full/10.1002/jts.23076
https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/B9780128160220000053
#отвращение
#эмоции
#клиника
#травма
#птср
#рпп
Bulletin of the Menninger Clinic
Disgust as a transdiagnostic index of mental illness: A narrative review of clinical populations | Bulletin of the Menninger Clinic
Disgust is a basic emotion of rejection, providing an ancestral defensive mechanism against illness. Based on research that documents altered experiences of disgust across several psychopathological conditions, we conducted a narrative review to address the…
Люди, пережившие травматическое событие, часто берут на себя за это личную ответственность и могут затем винить себя, т.к. считают, что они могли бы избежать этого (если бы захотели).
В интервью с родителями, потерявшими младенца из-за «Синдрома внезапной детской смерти» (СВДС)*, учёные выяснили, большинство из них, тем не менее, чувствовали, что смерти младенца можно было бы избежать, «если бы только они сделали что-то по-другому» (Davis, Lehman, Wortman, Silver, & Thompson, 1995).
* СВДС является наиболее распространенной причиной смерти у детей в возрасте от 1 месяца до 1 года, что составляет 35-55% всех смертей в этой возрастной группе.
Человек может воображать другой сценарий, нежели тот, который произошел на самом деле или рассматривать варианты иных своих действий способных предотвратить это событие (т.н. «контрфактуальное мышление» (или «противоположное фактам» размышление) т.е. есть мышление о прошлом, которое не произошло.
При подобном ходе мысли, обычно используется предпосылка «Если бы...» и генерируется воображаемая альтернатива прошлому.
Люди пытаются смоделировать альтернативные сценарии, которые эффективно отменили бы сам факт болезненного события («Если бы я только ехал по другому маршруту, аварии можно было бы избежать»).
В целом чем больше люди думают, что они могли бы избежать несчастного случая, тем больше вероятность того, что затем ретроспективно они будут винить себя.
В своей работе Булман и Вортман, брали интервью у парализованных жертв несчастных случаев (Bulman and Wortman, 1977).
Выяснилось, что все 29 опрошенных ими людей в возрасте от 16 до 35 лет, приложили значительные усилия, чтобы пытаясь в своей голове разобраться, что это было и почему это с ними произошло.
Все респонденты задавали себе один и тот же вопрос: «Почему я?» («Почему это случилось со мной?») и все они, кроме одного пациента, разработали те или иные концепции для объяснения своих несчастных случаев.
Одни теоретики считают, что подобные вопросы к себе, равно как и самообвинения неадаптивны, другие напротив, подчёркивают, что они могут иметь положительные последствия для индивида, помогая вернуть жертве некоторую степень контроля и сохраняя веру в то, что негативные результаты отчасти предсказуемы.
Людям недостаточно знать, кто или что стало причиной произошедшей катастрофы; люди также хотят знать, как таких результатов можно было бы избежать (Miller & Turnbull, 1990).
В частности, люди скорее винят себя не за то, что они являются причиной своей травмы (или изнасилования и пр.), сколько за то, что они не избежали ее.
© Автономов Денис, 2024
Написано по мотивам:
Bulman, R. J., & Wortman, C. B. (1977). Attributions of blame and coping in the" real world": severe accident victims react to their lot. Journal of personality and social psychology, 35(5), 351.
Davis, C. G., Lehman, D. R., Silver, R. C., Wortman, C. B., & Ellard, J. H. (1996). Self-blame following a traumatic event: The role of perceived avoidability. Personality and Social Psychology Bulletin, 22(6), 557-567.
https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0065260108603226
#травма
#смысл
#контрфактуальное_мышление
В интервью с родителями, потерявшими младенца из-за «Синдрома внезапной детской смерти» (СВДС)*, учёные выяснили, большинство из них, тем не менее, чувствовали, что смерти младенца можно было бы избежать, «если бы только они сделали что-то по-другому» (Davis, Lehman, Wortman, Silver, & Thompson, 1995).
* СВДС является наиболее распространенной причиной смерти у детей в возрасте от 1 месяца до 1 года, что составляет 35-55% всех смертей в этой возрастной группе.
Человек может воображать другой сценарий, нежели тот, который произошел на самом деле или рассматривать варианты иных своих действий способных предотвратить это событие (т.н. «контрфактуальное мышление» (или «противоположное фактам» размышление) т.е. есть мышление о прошлом, которое не произошло.
При подобном ходе мысли, обычно используется предпосылка «Если бы...» и генерируется воображаемая альтернатива прошлому.
Люди пытаются смоделировать альтернативные сценарии, которые эффективно отменили бы сам факт болезненного события («Если бы я только ехал по другому маршруту, аварии можно было бы избежать»).
В целом чем больше люди думают, что они могли бы избежать несчастного случая, тем больше вероятность того, что затем ретроспективно они будут винить себя.
В своей работе Булман и Вортман, брали интервью у парализованных жертв несчастных случаев (Bulman and Wortman, 1977).
Выяснилось, что все 29 опрошенных ими людей в возрасте от 16 до 35 лет, приложили значительные усилия, чтобы пытаясь в своей голове разобраться, что это было и почему это с ними произошло.
Все респонденты задавали себе один и тот же вопрос: «Почему я?» («Почему это случилось со мной?») и все они, кроме одного пациента, разработали те или иные концепции для объяснения своих несчастных случаев.
Одни теоретики считают, что подобные вопросы к себе, равно как и самообвинения неадаптивны, другие напротив, подчёркивают, что они могут иметь положительные последствия для индивида, помогая вернуть жертве некоторую степень контроля и сохраняя веру в то, что негативные результаты отчасти предсказуемы.
Людям недостаточно знать, кто или что стало причиной произошедшей катастрофы; люди также хотят знать, как таких результатов можно было бы избежать (Miller & Turnbull, 1990).
В частности, люди скорее винят себя не за то, что они являются причиной своей травмы (или изнасилования и пр.), сколько за то, что они не избежали ее.
© Автономов Денис, 2024
Написано по мотивам:
Bulman, R. J., & Wortman, C. B. (1977). Attributions of blame and coping in the" real world": severe accident victims react to their lot. Journal of personality and social psychology, 35(5), 351.
Davis, C. G., Lehman, D. R., Silver, R. C., Wortman, C. B., & Ellard, J. H. (1996). Self-blame following a traumatic event: The role of perceived avoidability. Personality and Social Psychology Bulletin, 22(6), 557-567.
https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0065260108603226
#травма
#смысл
#контрфактуальное_мышление
Перенесенные травматические события могут затем откликаться на протяжении всей жизни и проявляться даже ближе к ее концу.
В журнале Американского гериатрического общества совсем недавно (октябрь 2024 г.) было опубликовано новое исследование охватившее 6495 лиц старше 50 лет, умерших в период с 2006 по 2020 год. Средний возраст респондентов на момент смерти составил 78 лет.
Людей опрашивали об имеющимся у них опыте травматических событий, их психосоциальном благополучии, а также осуществлялся последующий мониторинг. После смерти участников исследования, также проводился финальный опрос их родственников или опекунов.
Оценивалось наличие и выраженность физических симптомов таких как боль, усталость, одышка, определялся психический и социальный статус, включая уровень депрессии, степень удовлетворенности жизнью, присутствие или отсутствие социальной изоляции и одиночества.
Более 80% участников пережили, по крайней мере, одну травму на протяжении жизни, а 1 из 3 пережил, по крайней мере, три различных эпизодов.
В целом травма, особенно кумулятивная, ассоциируется с более низкой удовлетворенности жизнью.
Участники, не сообщившие о травмах, с меньшей вероятностью испытывали сильную физическую боль незадолго или во время смерти (0 травматических событий: 46%; 1-2 события: 50%; 3-4 события: 57%; 5 событий: 60%).
Одиночество во время смерти было более выраженным у лиц с неблагоприятным опытом (0 травматических событий: 12%; 1-2 события: 17%; 3-4 события: 19%; 5 событий: 22%).
Депрессия также была заметно ниже среди участников, которые не пережили травму. У них была 24% вероятность столкнуться депрессии в конце жизни, против 40% у тех, кто пережил пять или более травматических событий.
Жертвы физического нападения и физического насилия со стороны родителей с большей вероятностью сталкивались умеренной или сильной болью, одиночеством и депрессией в пожилом возрасте.
Травматические события, связанные с семьей (смерть ребенка, употребление алкоголя или наркотиков членами семьи), также были связаны с депрессией и одиночеством.
Таким образом была установлена связь между предыдущими травматическими событиями, которые оказали влияние как на физическое, так и психическое и социальное благополучие в конце жизни.
Травматические события в раннем возрасте (<18 лет) могут может играть существенную роль в социальной и эмоциональной изоляции, экспрессии воспалительных генов, формировании нездоровых привычек, так же проявляться в повышенном риске ретравматизации.
Источник:
https://agsjournals.onlinelibrary.wiley.com/doi/epdf/10.1111/jgs.19209
#травма
#неблагоприятный_детский_опыт
В журнале Американского гериатрического общества совсем недавно (октябрь 2024 г.) было опубликовано новое исследование охватившее 6495 лиц старше 50 лет, умерших в период с 2006 по 2020 год. Средний возраст респондентов на момент смерти составил 78 лет.
Людей опрашивали об имеющимся у них опыте травматических событий, их психосоциальном благополучии, а также осуществлялся последующий мониторинг. После смерти участников исследования, также проводился финальный опрос их родственников или опекунов.
Оценивалось наличие и выраженность физических симптомов таких как боль, усталость, одышка, определялся психический и социальный статус, включая уровень депрессии, степень удовлетворенности жизнью, присутствие или отсутствие социальной изоляции и одиночества.
Более 80% участников пережили, по крайней мере, одну травму на протяжении жизни, а 1 из 3 пережил, по крайней мере, три различных эпизодов.
В целом травма, особенно кумулятивная, ассоциируется с более низкой удовлетворенности жизнью.
Участники, не сообщившие о травмах, с меньшей вероятностью испытывали сильную физическую боль незадолго или во время смерти (0 травматических событий: 46%; 1-2 события: 50%; 3-4 события: 57%; 5 событий: 60%).
Одиночество во время смерти было более выраженным у лиц с неблагоприятным опытом (0 травматических событий: 12%; 1-2 события: 17%; 3-4 события: 19%; 5 событий: 22%).
Депрессия также была заметно ниже среди участников, которые не пережили травму. У них была 24% вероятность столкнуться депрессии в конце жизни, против 40% у тех, кто пережил пять или более травматических событий.
Жертвы физического нападения и физического насилия со стороны родителей с большей вероятностью сталкивались умеренной или сильной болью, одиночеством и депрессией в пожилом возрасте.
Травматические события, связанные с семьей (смерть ребенка, употребление алкоголя или наркотиков членами семьи), также были связаны с депрессией и одиночеством.
Таким образом была установлена связь между предыдущими травматическими событиями, которые оказали влияние как на физическое, так и психическое и социальное благополучие в конце жизни.
Травматические события в раннем возрасте (<18 лет) могут может играть существенную роль в социальной и эмоциональной изоляции, экспрессии воспалительных генов, формировании нездоровых привычек, так же проявляться в повышенном риске ретравматизации.
Источник:
https://agsjournals.onlinelibrary.wiley.com/doi/epdf/10.1111/jgs.19209
#травма
#неблагоприятный_детский_опыт
American Geriatrics Society
The prevalence of lifetime trauma and association with physical and psychosocial health among adults at the end of life
Background
National guidelines recognize lifetime trauma as relevant to clinical care for adults nearing the end of life. We determined the prevalence of early life and cumulative trauma among perso...
National guidelines recognize lifetime trauma as relevant to clinical care for adults nearing the end of life. We determined the prevalence of early life and cumulative trauma among perso...
Исследование одной строкой.
Жестокое обращение в детстве предсказывает более раннее начало употребления алкоголя ребенком (примерно на 2 года раньше, чем в контрольной группе (в 11,2 против 13,5 лет)) и которое, ко всему прочему, встречается в семь раз чаще.
Источники:
https://www.biologicalpsychiatryjournal.com/article/S0006-3223(06)00946-2/abstract
#травма
#алкоголь
Жестокое обращение в детстве предсказывает более раннее начало употребления алкоголя ребенком (примерно на 2 года раньше, чем в контрольной группе (в 11,2 против 13,5 лет)) и которое, ко всему прочему, встречается в семь раз чаще.
Источники:
https://www.biologicalpsychiatryjournal.com/article/S0006-3223(06)00946-2/abstract
#травма
#алкоголь
Biological Psychiatry
Genetic and Environmental Predictors of Early Alcohol Use
The goal of the current investigation was to examine genetic and environmental predictors
of early alcohol use, a potent predictor of later alcohol dependence.
of early alcohol use, a potent predictor of later alcohol dependence.