Forwarded from Fire walks with me
Вы научились скрытности, наблюдая, как ваша мать прикрывает отца. Как она звонит его коллегам и объясняет, что он заболел и не может прийти на работу. Когда вы пытались обсудить с ней происходящее, она отвечала: «Пустяки, не волнуйся. Лучше иди делать уроки». Но вы не могли поверить ее словам. Вам было плохо: вы все время чувствовали напряжение, не спали по ночам и плакали — если еще могли плакать.
Вы понимали невыполнимость своих планов побега из дома: бежать было некуда. Но и что-то другое, кроме этого, удерживало вас. Если вы куда-то уезжали, то начинали волноваться о том, что происходит дома: «Наверное, я, как крыса, сбежал с тонущего корабля. Как они там без меня? Я нужен им». И вы на самом деле были им нужны, потому что были чем-то вроде буфера и без вас отцу и матери пришлось бы обращаться друг к другу напрямую — а они старательно этого избегали.
Вы не верили, что действительно нравитесь людям, по тому что вам все время говорили, что вы никчемный ребенок. А если даже и не говорили, вы все равно это чувствовали: ведь будь вы нормальным ребенком, у вас была бы нормальная семья! Если же кто-то проявлял к вам теплоту, вам становилось страш но, что друзья все равно бросят вас, когда узнают ближе.
(c) Дж. Войтиц, Взрослые дети алкоголиков
***
И это невозможно объяснить тем, у кого было не так. Невозможно объяснить постоянную надсадную тревогу, боязнь громких звуков, страх перед хлопаньем дверьми; то, что ты инстинктивно сжимаешься, когда рядом с тобой кто-то повышает голос. Что ты отчаянно и тревожно ловишь малейшие признаки изменения поведения близких. И что при стрессе ты замираешь - а не бежишь и не бьешь. Замираешь, чтобы тебя не заметили, не видели, чтобы эта волна пьяного гнева прошла мимо.
Это не объяснить.
#депрессия #прл
Вы понимали невыполнимость своих планов побега из дома: бежать было некуда. Но и что-то другое, кроме этого, удерживало вас. Если вы куда-то уезжали, то начинали волноваться о том, что происходит дома: «Наверное, я, как крыса, сбежал с тонущего корабля. Как они там без меня? Я нужен им». И вы на самом деле были им нужны, потому что были чем-то вроде буфера и без вас отцу и матери пришлось бы обращаться друг к другу напрямую — а они старательно этого избегали.
Вы не верили, что действительно нравитесь людям, по тому что вам все время говорили, что вы никчемный ребенок. А если даже и не говорили, вы все равно это чувствовали: ведь будь вы нормальным ребенком, у вас была бы нормальная семья! Если же кто-то проявлял к вам теплоту, вам становилось страш но, что друзья все равно бросят вас, когда узнают ближе.
(c) Дж. Войтиц, Взрослые дети алкоголиков
***
И это невозможно объяснить тем, у кого было не так. Невозможно объяснить постоянную надсадную тревогу, боязнь громких звуков, страх перед хлопаньем дверьми; то, что ты инстинктивно сжимаешься, когда рядом с тобой кто-то повышает голос. Что ты отчаянно и тревожно ловишь малейшие признаки изменения поведения близких. И что при стрессе ты замираешь - а не бежишь и не бьешь. Замираешь, чтобы тебя не заметили, не видели, чтобы эта волна пьяного гнева прошла мимо.
Это не объяснить.
#депрессия #прл
Forwarded from F00-F99
В большинстве случаев пограничное расстройство личности (ПРЛ) связано с травматическим опытом, диссоциативными симптомами и другими травматическими расстройствами (например: Herman & Van der Kolk, 1987; Laporte & Guttman,1996; Ogata et al., 1990; Zanarini et al., 2000). Лонгитюдные исследования индивидов, страдающих разными расстройствами личности, показали, что пациенты с ПРЛ обладают самыми высокими показателями травматизации (особенно это касается сексуальной травмы, в том числе сексуального насилия в детском возрасте), самыми высокими показателями ПТСР и самым ранним возрастом, при котором произошло первое травматическое событие (Yen et al., 2002). Многие исследования устанавливают связь между ПРЛ и сексуальным насилием (например: Zanarini et al., 2002; McClean & Gallop, 2003). В других исследованиях также отмечаются высокие показатели пренебрежительного отношения в детстве (Zanarini et al., 1997) и связь более тяжелых форм ПРЛ с более тяжелой травматизацией (Yen et al., 2002; Zanarini et al., 2002).
Для многих пациентов с ПРЛ характерно сочетание страха быть оставленным и страха близости. Страх быть покинутым и связанный с этим сильный гнев пациентов с ПРЛ могут иметь отношение к реальному опыту оставленности, жестокого обращения, депривации. Постоянное ожидание повторения переживания жертвы и повторения жестоких и нарушенных отношений приводит к накоплению горького разочарования, фрустрации, ненависти к самому себе и ярости (Chu, 1998a, p. 46). Отношения этих пациентов с другими людьми, в том числе с терапевтом, оказываются во власти сильных эмоций, которые, в свою очередь, связаны с такими типами привязанности, как неразрешенный (unresolved), беспокойный (preoccupied), или дезорганизованный/дезориентированный, формирование которых происходит при значительном влиянии травматического опыта (Agrawal et al., 2004; Buchheim et al., 2002). Дезорганизованный тип привязанности считается важным фактором уязвимости и предиктором (хронической) диссоциации (Ogawa et al., 1997; ср.: главу 4), а его внешние проявления, по сути, являются симптомами диссоциации (Barach, 2004). У жертв насилия преобладают дезорганизованный и другие типы ненадежной привязанности. В рамках теории привязанности была проделана большая работа по описанию и объяснению устойчивых характерологических нарушений у людей, переживших травму (Alexander, 1992; Alexander & Anderson, 1994; Blizard, 2001, 2003; Lyons-Ruth, 1999, 2001; Schore, 2003a). Хотя дезорганизованная привязанность часто связана с насилием, этот тип все же, как правило, формируется под влиянием особого поведения близкого взрослого, которое выходило за рамки обычной невнимательности или отсутствия чуткости, и это, по-видимому, объясняет, почему в повествовании многих пациентов с ПРЛ о своей жизни нет упоминания о травматизации как таковой.
В связи с тем, что ПРЛ связано с тяжелой ранней травматизацией и дезорганизованным типом привязанности, можно предположить, что пациенты с ПРЛ, скорее всего, будут обладать многими симптомами психоформной и соматоформной диссоциации. Это было подтверждено различными исследованиями (например: Anderson, Yasenik & Ross, 1993; Chu & Dill, 1991; Gershuny & Thayer, 1999; Stiglmayr et al., 2001; Wildgoose et al., 2000).
Ван дер Харт О., Нейенхэюс Э. Р. С., Стил К. Призраки прошлого: Структурная диссоциация и терапия последствий хронической психической травмы. Пер. с англ. – М.: Когито-Центр, 2013. – 496 с. (Клиническая психология)
#ПРЛ #BPD #травма
Для многих пациентов с ПРЛ характерно сочетание страха быть оставленным и страха близости. Страх быть покинутым и связанный с этим сильный гнев пациентов с ПРЛ могут иметь отношение к реальному опыту оставленности, жестокого обращения, депривации. Постоянное ожидание повторения переживания жертвы и повторения жестоких и нарушенных отношений приводит к накоплению горького разочарования, фрустрации, ненависти к самому себе и ярости (Chu, 1998a, p. 46). Отношения этих пациентов с другими людьми, в том числе с терапевтом, оказываются во власти сильных эмоций, которые, в свою очередь, связаны с такими типами привязанности, как неразрешенный (unresolved), беспокойный (preoccupied), или дезорганизованный/дезориентированный, формирование которых происходит при значительном влиянии травматического опыта (Agrawal et al., 2004; Buchheim et al., 2002). Дезорганизованный тип привязанности считается важным фактором уязвимости и предиктором (хронической) диссоциации (Ogawa et al., 1997; ср.: главу 4), а его внешние проявления, по сути, являются симптомами диссоциации (Barach, 2004). У жертв насилия преобладают дезорганизованный и другие типы ненадежной привязанности. В рамках теории привязанности была проделана большая работа по описанию и объяснению устойчивых характерологических нарушений у людей, переживших травму (Alexander, 1992; Alexander & Anderson, 1994; Blizard, 2001, 2003; Lyons-Ruth, 1999, 2001; Schore, 2003a). Хотя дезорганизованная привязанность часто связана с насилием, этот тип все же, как правило, формируется под влиянием особого поведения близкого взрослого, которое выходило за рамки обычной невнимательности или отсутствия чуткости, и это, по-видимому, объясняет, почему в повествовании многих пациентов с ПРЛ о своей жизни нет упоминания о травматизации как таковой.
В связи с тем, что ПРЛ связано с тяжелой ранней травматизацией и дезорганизованным типом привязанности, можно предположить, что пациенты с ПРЛ, скорее всего, будут обладать многими симптомами психоформной и соматоформной диссоциации. Это было подтверждено различными исследованиями (например: Anderson, Yasenik & Ross, 1993; Chu & Dill, 1991; Gershuny & Thayer, 1999; Stiglmayr et al., 2001; Wildgoose et al., 2000).
Ван дер Харт О., Нейенхэюс Э. Р. С., Стил К. Призраки прошлого: Структурная диссоциация и терапия последствий хронической психической травмы. Пер. с англ. – М.: Когито-Центр, 2013. – 496 с. (Клиническая психология)
#ПРЛ #BPD #травма
...Феномен «хронической душевной пустоты» (в англоязычной литературе «чувство пустоты» — «feeling of emptiness») следует признать уникальным, поскольку, несмотря на учащение жалоб на подобное состояние, в психиатрических тезаурусах, словарях психиатрических терминов и перечнях симптомов данный феномен отсутствует...
E.D. Klonsky констатировал, что клиницистам трудно дать словесное описание «пустоты», эмпирических исследований данного феномена крайне мало, и пустота незначительно связана со скукой, но тесно сопряжена c чувством безнадёжности, одиночества и изолированности и является значимым предиктором депрессии и суицидальных мыслей, но не тревоги или попыток самоубийства.
Клинические наблюдения позволяют утверждать, что феномен душевной пустоты по сущностным характеристикам отличается от иных известных психопатологических симптомов — от чувства опустошённости, тоски, скуки, апатии.
«Душевная пустота» официально появилась в психиатрических классификациях лишь в 1980 г., когда в DSM-III-R был включён значимый для диагностики ПРЛ [пограничного расстройства личности] критерий «пустоты». Сегодня его именуют «седьмым критерием»...
Распространённость феномена «душевной пустоты» стремительно увеличивается, что, возможно, связано со значительным учащением диагностики ПРЛ. Так, по данным 20-летнего анализа уровня заболеваемости ПРЛ данное расстройство стало появляться в сотни раз чаще, чем ранее.
По мнению D. Elsner и соавт., именно феномен пустоты позволяет отличать ПРЛ от других психических расстройств, в частности от большого депрессивного расстройства [клинической депрессии].
В связи с этим следует признать значимым для постмодернистской реальности снижение толерантности по отношению к душевным страданиям, снижение порога «душевной чувствительности» и стремление избегать даже минимального эмоционального дискомфорта.
Пациенты с ПРЛ не способны сформировать последовательную самооценку. Вместо этого они принимают то, что можно было бы назвать
Вместо подавления их средства защиты состоят во временном расщеплении самости, исключающем прошлое и будущее как измерения постоянства объекта, привязанности, обязательств, ответственности и вины.
Многие пациенты к определению «душевная пустота» добавляют характеристику «зияющая», и этот феномен приобретает особый смысл. Зиять — это значит быть раскрытым, показывать, обнаруживать глубину, провал. «Зияющая душевная пустота» переживается как неразделённое глубокое чувство, нуждающееся в сопереживании или «встряске».
Ch. Hadson и соавт. причисляют «пустоту» к многогранной, трансдиагностической конструкции, одинаковой для разных диагнозов психических расстройств, за исключением ПРЛ, при котором «пустота» в значительно большей степени связана с диссоциацией...
Авторы выделяют несколько характеристик пустоты: бесцельность, отсутствие связи, оцепенение, самоуничижение, отсутствие идентичности, отсутствие мотивации, безнадёжность, ангедония, физические страдания, диссоциация.
Таким образом, анализ феномена «душевной пустоты» показывает, что психопатологически его следует трактовать как деперсонализацию, а не как депрессию или тревогу.
Вероятнее всего, деперсонализация при ПРЛ связана с механизмами диссоциации, при которых главную роль играют сложные механизмы с участием эмоциональной дизрегуляции и дезинтеграция схемы тела.
Источник: Менделевич В.Д. Феномен «душевной пустоты» в современной психиатрии // Неврологический вестник. 2024. Т. 56, № 3. С. 228–239. DOI: https://doi.org/10.17816/nb633794
Полный текст можно скачать тут: https://tttttt.me/mendpsy/303
#прл
#пограничное_расстройство_личности
#диссоциация
#клиника
E.D. Klonsky констатировал, что клиницистам трудно дать словесное описание «пустоты», эмпирических исследований данного феномена крайне мало, и пустота незначительно связана со скукой, но тесно сопряжена c чувством безнадёжности, одиночества и изолированности и является значимым предиктором депрессии и суицидальных мыслей, но не тревоги или попыток самоубийства.
Клинические наблюдения позволяют утверждать, что феномен душевной пустоты по сущностным характеристикам отличается от иных известных психопатологических симптомов — от чувства опустошённости, тоски, скуки, апатии.
«Душевная пустота» официально появилась в психиатрических классификациях лишь в 1980 г., когда в DSM-III-R был включён значимый для диагностики ПРЛ [пограничного расстройства личности] критерий «пустоты». Сегодня его именуют «седьмым критерием»...
Распространённость феномена «душевной пустоты» стремительно увеличивается, что, возможно, связано со значительным учащением диагностики ПРЛ. Так, по данным 20-летнего анализа уровня заболеваемости ПРЛ данное расстройство стало появляться в сотни раз чаще, чем ранее.
По мнению D. Elsner и соавт., именно феномен пустоты позволяет отличать ПРЛ от других психических расстройств, в частности от большого депрессивного расстройства [клинической депрессии].
В связи с этим следует признать значимым для постмодернистской реальности снижение толерантности по отношению к душевным страданиям, снижение порога «душевной чувствительности» и стремление избегать даже минимального эмоционального дискомфорта.
Пациенты с ПРЛ не способны сформировать последовательную самооценку. Вместо этого они принимают то, что можно было бы назвать
«постмодернистской» позицией в своей жизни, переключаясь от одного настоящего к другому и полностью отождествляясь со своим нынешним состоянием аффекта.Вместо подавления их средства защиты состоят во временном расщеплении самости, исключающем прошлое и будущее как измерения постоянства объекта, привязанности, обязательств, ответственности и вины.
Многие пациенты к определению «душевная пустота» добавляют характеристику «зияющая», и этот феномен приобретает особый смысл. Зиять — это значит быть раскрытым, показывать, обнаруживать глубину, провал. «Зияющая душевная пустота» переживается как неразделённое глубокое чувство, нуждающееся в сопереживании или «встряске».
Ch. Hadson и соавт. причисляют «пустоту» к многогранной, трансдиагностической конструкции, одинаковой для разных диагнозов психических расстройств, за исключением ПРЛ, при котором «пустота» в значительно большей степени связана с диссоциацией...
Авторы выделяют несколько характеристик пустоты: бесцельность, отсутствие связи, оцепенение, самоуничижение, отсутствие идентичности, отсутствие мотивации, безнадёжность, ангедония, физические страдания, диссоциация.
Таким образом, анализ феномена «душевной пустоты» показывает, что психопатологически его следует трактовать как деперсонализацию, а не как депрессию или тревогу.
Вероятнее всего, деперсонализация при ПРЛ связана с механизмами диссоциации, при которых главную роль играют сложные механизмы с участием эмоциональной дизрегуляции и дезинтеграция схемы тела.
Источник: Менделевич В.Д. Феномен «душевной пустоты» в современной психиатрии // Неврологический вестник. 2024. Т. 56, № 3. С. 228–239. DOI: https://doi.org/10.17816/nb633794
Полный текст можно скачать тут: https://tttttt.me/mendpsy/303
#прл
#пограничное_расстройство_личности
#диссоциация
#клиника
Telegram
Голос_психиатра
ФЕНОМЕН "ДУШЕВНОЙ ПУСТОТЫ" В СОВРЕМЕННОЙ ПСИХИАТРИИ
Неврологический вестник, 2024, №3, С. 228–239.
www.academia.edu/123935350/Феномен_душевной_пустоты_в_современной_психиатрии
Неврологический вестник, 2024, №3, С. 228–239.
www.academia.edu/123935350/Феномен_душевной_пустоты_в_современной_психиатрии
Сетевой взгляд на психопатологию
Симптомы могут формировать системы обратной связи, в результате действия которых состояние индивидуума прогрессивно ухудшается, симптомы остаются активными длительное время, и мы феноменологически определяем такое состояние как психическое расстройство.
Сетевой взгляд на психопатологию предполагает, что ментальные расстройства — не болезни в привычном понимании этого слова, а сети симптомов, так например, депрессия – это сеть взаимодействия между разными элементами, такими как сон, настроение, энергия.
Сетевой подход к психопатологии подчеркивает, что взаимодействия между симптомами можно рассматривать как сеть, в которой симптомы являются узлами, а причинно-следственные отношения обеспечивают связь между ними.
Так например, сетевой анализ подтвердил, основополагающими для пограничного расстройства личности (ПРЛ) являются проблемы в регуляции эмоций и межличностные проблемы, а биполярное расстройство (БАР) это, в первую очередь, расстройство регуляции энергии, а не настроения (Southward & Cheavens, 2018).
То есть, центральный принцип сетевого подхода: «Симптомы психических заболеваний вызывают друг друга, а не являются следствиями какой-либо общей причины».
В сетевой теории диагноз следует понимать как процесс, посредством которого клиницист определяет:
а) какие симптомы присутствуют и
б) какие сетевые взаимодействия их поддерживают
Лечение должно быть направлено на изменение этой сети, включая:
(1) вмешательства, направленные на симптомы,
(2) вмешательства во внешнем поле, устраняющие один или несколько триггеров и
3) вмешательства на уровне сети, изменяющие сетевую структуру путем модификации связей между симптомами.
Негативные симптомы означают что имеет место выпадение адаптивных функций и потеря нормального функционирования, включая ангедонию, абулию, асоциальность, а также притупление аффекта.
Традиционно негативные симптомы считались специфичными для расстройств шизофренического спектра. Однако последние данные свидетельствуют о том, что негативные симптомы могут быть общими и для других психиатрических расстройств включая клиническую депрессию и БАР.
Изучив сетевую структуру и взаимосвязь между негативными симптомами, другими психопатологиями и социальным функционированием у 195 пациентов с шизофренией, 92 пациентов с тяжелым депрессивным расстройством и 67 пациентов с биполярным расстройством, учёные пришли к заключению, что фактор амотивации и ангедонии играет центральную роль в трансдиагностической сети как на уровне симптоматической области, так и на уровне отдельных симптомов.
© Автономов Денис, 2024
Написано по мотивам:
https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC5269502/
https://journals.sagepub.com/doi/abs/10.1177/2167702618769560
https://www.nature.com/articles/s44220-023-00102-3
#клиника
#ангедония
#депрессия
#бар
#шизофрения
#прл
Симптомы могут формировать системы обратной связи, в результате действия которых состояние индивидуума прогрессивно ухудшается, симптомы остаются активными длительное время, и мы феноменологически определяем такое состояние как психическое расстройство.
Сетевой взгляд на психопатологию предполагает, что ментальные расстройства — не болезни в привычном понимании этого слова, а сети симптомов, так например, депрессия – это сеть взаимодействия между разными элементами, такими как сон, настроение, энергия.
Сетевой подход к психопатологии подчеркивает, что взаимодействия между симптомами можно рассматривать как сеть, в которой симптомы являются узлами, а причинно-следственные отношения обеспечивают связь между ними.
Так например, сетевой анализ подтвердил, основополагающими для пограничного расстройства личности (ПРЛ) являются проблемы в регуляции эмоций и межличностные проблемы, а биполярное расстройство (БАР) это, в первую очередь, расстройство регуляции энергии, а не настроения (Southward & Cheavens, 2018).
То есть, центральный принцип сетевого подхода: «Симптомы психических заболеваний вызывают друг друга, а не являются следствиями какой-либо общей причины».
В сетевой теории диагноз следует понимать как процесс, посредством которого клиницист определяет:
а) какие симптомы присутствуют и
б) какие сетевые взаимодействия их поддерживают
Лечение должно быть направлено на изменение этой сети, включая:
(1) вмешательства, направленные на симптомы,
(2) вмешательства во внешнем поле, устраняющие один или несколько триггеров и
3) вмешательства на уровне сети, изменяющие сетевую структуру путем модификации связей между симптомами.
Негативные симптомы означают что имеет место выпадение адаптивных функций и потеря нормального функционирования, включая ангедонию, абулию, асоциальность, а также притупление аффекта.
Традиционно негативные симптомы считались специфичными для расстройств шизофренического спектра. Однако последние данные свидетельствуют о том, что негативные симптомы могут быть общими и для других психиатрических расстройств включая клиническую депрессию и БАР.
Изучив сетевую структуру и взаимосвязь между негативными симптомами, другими психопатологиями и социальным функционированием у 195 пациентов с шизофренией, 92 пациентов с тяжелым депрессивным расстройством и 67 пациентов с биполярным расстройством, учёные пришли к заключению, что фактор амотивации и ангедонии играет центральную роль в трансдиагностической сети как на уровне симптоматической области, так и на уровне отдельных симптомов.
© Автономов Денис, 2024
Написано по мотивам:
https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC5269502/
https://journals.sagepub.com/doi/abs/10.1177/2167702618769560
https://www.nature.com/articles/s44220-023-00102-3
#клиника
#ангедония
#депрессия
#бар
#шизофрения
#прл
PubMed Central (PMC)
A network theory of mental disorders
In recent years, the network approach to psychopathology has been advanced as an alternative way of conceptualizing mental disorders. In this approach, mental disorders arise from direct interactions between symptoms. Although the network approach has ...