#цитатадня #трудностиперевода Настроение — размышлять о том, насколько всё относительно. Поэтому в сегодняшнем посте на Бусти поднимаю тему «неполиткорректности» в детективах Агаты Кристи — в контексте шоколадного десерта под названием «негр в рубашке». А ещё вот что вспомнилось.

В книгах американской блогерши Элисон Уолш, которые я когда-то переводила (раз и два), было для меня кое-что занимательное. В целом, её подход мне совсем не близок, хотя тематика у нас вроде как одна: Элисон тоже специализируется на рецептах по мотивам художественной литературы, но взгляд на тему у неё уж очень «американский». С другой стороны, в этом как раз есть познавательный элемент: интересно, с какой стороны к теме подходит человек из западного полушария, у которого свой культурный код. Сама подборка литературных источников что-то да говорит об «обязательном» чтении среднестатистического американца, потому что блог Элисон рассчитан на самую широкую аудиторию. Книги она рассматривает в основном детские, и среди закономерных «Винни-Пухов» и «Алис в стране чудес» попадаются неожиданности.

Например, «Маленькие женщины» Луизы Мэй Олкотт. Русскоязычным читателям эта книга, конечно, тоже известна, но явно не столь близка. Я и представить себе не могла, что в США это такая очевидная часть культурного кода. Должна признаться, сама я впервые прочитала её только этой весной (и то не до конца). Зато зацепилась за любопытную гастрономическую деталь (у Элисон Уолш такого рецепта, кстати, нет, можете не искать). По-русски лучше всего она передана в переводе А. В. Глебовской и И. М. Бессмертной:

– В долгу, Эми? Что ты этим хочешь сказать? – Вид у Мег был очень серьезный.
– Ну как же! Я задолжала по меньшей мере целую дюжину маринованных лаймов, а я, понимаешь, не могу заплатить за них, пока не получу денег, ведь маменька не разрешила мне брать в долг в магазине.
– Расскажи-ка мне поподробнее. Что, теперь в моде лаймы? Я в свое время накалывала кусочки резины, чтобы делать шарики. – Мег очень старалась сохранить серьезную мину. Вид у Эми был мрачный и очень важный.
– Ну как же! Видишь ли, девочки их всегда покупают, и если не купить, тебя сочтут жадюгой, так что хочешь не хочешь, а тебе тоже приходится их покупать. Просто теперь время такое, и все их посасывают, когда на уроках за партами сидят, а на переменах меняют их на карандаши, колечки из бус, на бумажных куколок или еще на что-то такое. Если какая-нибудь девочка дружит с другой, она может уделить ей немножко, а если сердится на нее, то съедает лайм у нее на глазах, даже и пососать лайминку не даст. Они меня угощают все по очереди, и я уже съела очень много, но так им ничего и не вернула. А ведь я обязана вернуть, потому что это долг чести, как ты понимаешь!
– Сколько же может понадобиться, чтобы расплатиться с девочками и восстановить твою честь… и твой кредит? – спросила Мег, доставая свой кошелек.
– Четверти доллара вполне хватит, и еще несколько центов останется – угостить тебя. Разве ты не любишь лаймы?
– Не очень. Можешь оставить мою долю себе. Вот тебе деньги. Потяни их подольше, ты ведь сама понимаешь – это не слишком много.
– Ой, спасибо тебе большое! Как должно быть приятно – всегда иметь карманные деньги! Устрою великий пир, ведь я не попробовала ни единого лайма за всю неделю! Мне было неловко брать у девочек угощение, раз я не могла дать ничего взамен, и я на самом деле очень страдаю, так мне хочется съесть хоть один лайм!

В других переводах из маринованных лаймов норовят сделать сладость — лимонные цукаты, засахаренные лимоны или просто загадочные «лимончики», которые Мэг называет конфетами. Что весьма далеко от оригинала — в нём речь идёт о pickled limes, а это таки маринованные лаймы. Хотя готовиться они могут и без добавления уксуса, и тогда получаются не маринованными, а скорее солёными, как огурцы. И, наверное, немного ферментированными. Судите сами ⬇️

#прочитанное #цитатадня
Когда я делилась тут впечатлениями от «Американхи» Чимаманды Нгози Адичи, в комментариях упомянули «Рассечение Стоуна» Абрахама Вергезе, и вот я наконец добралась и до него. Спасибо, Екатерина! Получила массу удовольствия и от текста как такового, и от любопытных подробностей эфиопской жизни. Тут тоже в процессе чтения было что погуглить, в том числе и в плане гастрономических реалий.

Дожди закончились, и на лотках появились красные и зеленые перцы чили, лимоны и запеченная кукуруза. Мужчина, взваливший себе на плечи блеющего барана, всматривался в дорогу прямо перед собой. Женщина продавала связки эвкалиптовых листьев, на их пламени готовили инжеру* — блины из теффовой муки. Чуть подальше Хема увидела, как маленькая девочка растапливает масло на огромной плоской сковородке, водруженной на три кирпича, меж которых горел огонь. Когда инжера была готова, ее, словно скатерть, снимали со сковороды, складывали в восьмую долю и укладывали в корзину.

*Инжера — фундамент эфиопской кухни. Этот бодрящий хлеб сделан из эфиопского хлебного злака тефф, напоминающего нашу рожь.

— Возьми миску, ступай в бар «Царица Савская» и принеси мне доро-вот.

Речь шла о вкуснейшем курином красном карри, приготовленном с эфиопским перцем бербере. На амхарском она говорила неважно, только в настоящем времени, но слово доро-вот выучила сразу. Последние несколько ночей в Мадрасе она просто мечтала об этом блюде, — что неудивительно после многодневного вегетарианского меню. Кусочки мяса мысленно заворачивались в нежнейшую инжеру и с наслаждением поглощались. К тому времени как Гебре вернется, соус хорошенько пропитает инжеру… у Хемы потекли слюнки.

<продолжение ниже>

Я готовила этот салат для своих вампирских ужинов на прошлой неделе, только сверху ещё накрошила овечьего сыра (можно взять любой молодой солёный сыр типа брынзы). Сочетание помидоров, слив и сыра оказалось очень удачным! Кроме того, добавление сыра протянуло мостик к первому ужину книжного героя в замке Дракулы:

Граф подошел к столу, сам снял крышку с блюда — и я накинулся на прекрасно зажаренного цыпленка. Это плюс сыр и салат да еще бутылка старого токайского вина, которого я выпил бокала два-три, и составило мой ужин. Пока я ел, граф расспрашивал меня о моем путешествии, и я рассказал ему по порядку все пережитое мной.

(Брэм Стокер. «Дракула»)

#цитатадня

<начало выше>

#цитатадня
Отрывок из книги Найджела Слейтера Eating for England (перевод мой):

Мне доводилось есть тосты везде — от Лаоса до Лутона, и я могу без малейших колебаний заявить, что никто, абсолютно никто не готовит их так, как это делают британцы. Аналогично зелёному карри, которое нигде не благоухает столь же тонко, как в Таиланде, или воздушно-нежному оссо буко, породить которое способен лишь итальянский повар, — нигде в мире вам не подадут тост столь же высокого образца, как у нас на острове. Почему? Так сразу и не скажешь. Тост — это наш вклад в мировую гастрономию.

Французы пекут хлеб поинтереснее нашего, итальянцы производят масло послаще, и никто не уделяет столько внимания деталям в простых вещах, как японцы. И всё же, когда речь идёт о порции тостов с маслом, все усилия этих народов не идут ни в какое сравнение с нашими аппетитными триумфами. Даже не самый лучший вариант британского тоста безоговорочно приемлем — не то что белые, мягкотелые версии, какие можно встретить, скажем, в Греции (весь смысл тоста, кажется, от них ускользнул) или смехотворные пародии на тосты, с которыми приходится иметь дело в Америке. Нет уж, в том, что касается тостов, мы превосходим всех.

Не думаю, чтобы кто-то мог претендовать на идеальный рецепт. Точный портрет золотистого тоста — сугубо личное дело. Толстый или тонкий, хрустящий или мягкий, румяный, коричневый или черный — а возможно, всего понемногу... И вот ещё вопрос с корками: оставлять или удалять (это просто минное поле, скажу я вам). При всём при этом есть общепризнанное понимание, что, заказывая тост, никто не ожидает увидеть в его основе темный хлеб. Как идеальное постельное белье или исподнее, идеальный тост может быть только белым. Тосты из темного хлеба — это для людей среднего возраста, которые вдруг решают, что им нужно больше заботиться о своём здоровье. С тем же успехом можно есть поджаренный картон. Тёмный хлеб ещё приемлем, если делать из него «солдатиков» — макать в яйцо всмятку, но не более того.

Чисто английская дилемма из пьесы Джона Бойнтона Пристли «Опасный поворот» (1932):

«Кстати, я сейчас стою перед весьма щекотливой проблемой — перед проблемой, которую приходится решать только хозяйкам. Если человека призывают обратно в дом, для того чтобы обозвать лжецом, подлецом, мерзавцем, а возможно, и вором, — следует ли приготовить для него несколько сэндвичей?»

В моей жизни сейчас стало больше драматургии, и хотя в целом это не та форма, где авторы уделяют много внимания еде, тем интереснее редкие релевантные реплики. Например, часто тема еды всплывает в диалогах на самых первых страницах — это такой простой способ погрузить нас в атмосферу происходящего, привязать к героям чем-то понятным (но пример выше не из этой категории).
#цитатадня #театр

#цитатадня #вампиры #англия #оксфорд #прочитанное

Сезон чтения «несерьёзной» литературы в самом разгаре. У меня он обычно приходится на ноябрь-декабрь (это примерно как заедать хмарь шоколадкой), но в этом году начался немного раньше, ещё в октябре — за счёт погружения в вампирскую тему. Ну и я уж решила не останавливаться и пойти дальше по списку литературы.

Взялась читать «Открытие ведьм» Деборы Харкнесс. По этому циклу есть одноимённый сериал — я вообще-то начала с него, но он показался мне пустоватым, несмотря на очень красивую картинку (какой там Оксфорд!). Решила взглянуть, что же в книге — и пока фактуры там как будто бы побольше. Хотя и штампов хватает.

На прошедших вампирских ужинах мы говорили о том, что вампиров можно вычислить, в частности, по их сложным отношениям с простой человеческой пищей. В разных вселенных по-разному, но всё же обычно вампир не имеет в ней жизненной потребности и не получает от неё удовольствия — это как минимум. А в самых крайних случаях он вообще не способен её переварить.

У Деборы Харкнесс вампиры едят, и даже с удовольствием — хотя не всё подряд. Лучше всего им заходят сырое мясо и рыба, ягоды, орехи — одним словом, волчья диета :) Вот отрывок как раз на эту тему (далее выясняется, что героиня почти со всем угадала):

Что приготовить вампиру на ужин, я не знала, ведь подобного со мной еще не приключалось.
В библиотеке я, отодвинув в сторону рукописи, рыскала по Интернету в поисках блюд из сырых продуктов. Вряд ли это правда насчет всеядности: в лучшем случае он сыроед, но из вежливости съест все, что я поставлю на стол.
Во второй половине дня я ушла. [...]
Мимо купола Камеры Рэдклиффа, где обычно читают студенты, мимо средневековых стен колледжа Иисуса я отправилась за покупками на Оксфордский крытый рынок. Все по списку: сначала к мяснику за олениной и кроликом, потом к рыбному прилавку за шотландским лососем.
Едят ли вампиры зелень?
Я позвонила по мобильнику на факультет зоологии и спросила, чем питаются волки. Какие именно? – справились там. На школьной экскурсии в бостонский зоопарк я видела серых волков, и у Мэтью это любимый цвет. Скажу, что серые. Перечислив, каких именно они предпочитают млекопитающих, скучающий голос сообщил, что волки едят еще семечки, орехи и ягоды.
– Только не вздумайте их кормить, это не ручные зверушки!
– Спасибо за совет, – стараясь не хихикать, ответила я.
Зеленщик с извинениями продал мне остатки черной смородины и лесной земляники. Напоследок в набитую едой сумку отправился пакетик каштанов.
Теперь винный магазин. Священнодействующий там эксперт спросил, знает ли джентльмен толк в винах. Я пришла в полное замешательство, после чего мне за бешеные деньги всучили несколько франко-немецких бутылок и посадили в такси, чтобы дать оправиться.

Иллюстрации ниже⬇️

#цитатадня #стамбул
На следующей неделе я буду в Стамбуле — в первый раз, как это ни странно. Поэтому принимаются рекомендации, что такого небанального можно включить в программу (помимо стандартного туристического набора). Борюсь со своим привычным невротическим желанием составить какую-то специальную литературную программу — хочется в кои-то веки поменьше заморачиваться и хоть немного расслабиться. Поэтому тематического контента не обещаю.

Вообще, из того, что я читала, самая кулинарно насыщенная книга про Стамбул — «Мои странные мысли» Орхана Памука. Её главные герой — уличный торговец.

Но всё равно первая литературная ассоциация с городом относится к той эпохе, когда он назывался Константинополем. Это «Баудолино» Умберто Эко:

– Вот так, любезный государь Никита, – кончил Баудолино, – ночами я или предавался соблазнам нашего мира, или выдумывал новые миры. Бывало – под вино, бывало – под толику зеленого меда. Нет ничего приятней, чем выдумывать новые миры. Забываешь, до чего непригляден тот, в котором мы все живем. По крайней мере мне в то время так представлялось. Не понимал я, что выдумывание новых миров в конечном счете приводит к изменению нашего.

– Так постараемся себе жить спокойно в этом нашем, где обрелись мы по Божией воле, – отвечал Никита. – Гляди, вот твои замечательные генуэзцы наготовили местных яств. Попробуй. Рагу из нескольких сортов рыбы, морской и пресноводной вперемешку. Не исключаю, что и в ваших краях есть недурная рыба, но думаю, от холодного воздуха она не нагуливает такую сочность, как у нас в Пропонтиде. Заправляется это рагу луком, обжаренным в оливковом масле, корнем аниса, душистыми травами, парой стаканов сухого вина. Рагу накладываем на ломоть хлеба, сверху добавляем авголемон – желтки, взбитые с лимонным соком, прогретые с каплей бульона. Думаю, что именно в Земном Раю у Адама и Евы употреблялась такая еда. Разумеется, до грехопадения. А после грехопадения им пришлось переходить на требуху, как вам в Париже.

«Музыка — это как суп!»

Никто не спросил под этим постом, почему в моей жизни стало больше драматургии, а между тем Ереван подарил мне совершенно потрясающий опыт игры на театральной сцене. Вот я в любительской постановке пьесы Жана Ануя «Оркестр», которая, кстати, открывается таким диалогом:

— Потом я мелко рублю лук и ставлю его тушить. Но не больше чем на десять минут! Когда подливка готова, режу телятину на мелкие кубики...
— Я кладу лярд.
— Позвольте вам заметить: в пуатвинскую запеканку лярд никогда не кладут.
— А я кладу.
— Тогда это не запеканка, а варево для кошек.

Ох уж эта пуатвинская запеканка! Она не давала нам покоя с самой первой читки. Мы разве что дух Ануя не вызывали, чтобы выяснить, что это за блюдо такое. Выяснили только, что в оригинале имеется в виду не лярд в русском значении этого слова (топлёный свиной жир), а кусочки бекона. Но сама la timbale poitevine — это что-то загадочное. Есть вероятность, что Ануй её просто выдумал, и если так, то это, конечно, безобразие!

#цитатадня #жизнь #театр

Решила посмотреть, как у самой Агаты Кристи представлен стамбульский вокзал в «Убийстве в Восточном экспрессе» — и неожиданно провалилась совсем в другую историю.

На вокзале месье Бука приветствовал представительный проводник спального вагона в коричневой униформе.
– Добрый вечер, месье. Ваше купе – номер один.
Он позвал носильщиков, и те довезли багаж до середины вагона, на котором висела табличка:
СТАМБУЛ – ТРИЕСТ – КАЛЕ
– Я слышал, что у вас сегодня полный аншлаг?
– Совершенно невероятно, месье. Как будто весь мир решил сегодня отправиться в путешествие.
[...]
– И все пассажиры уже на своих местах?
– Пока не хватает только одного пассажира, – очень медленно произнес проводник.
– Да говорите же вы, наконец.
– Полка номер семь – второй класс. Джентльмен еще не появился, а времени уже без четырех минут девять.
– А кто этот джентльмен?
– Англичанин, – проводник сверился со списком, – некто М. Харрис.
– Это хороший знак, – заметил Пуаро. – Я читал Диккенса – M. Харрис не появится никогда.

И читатель такой: что это было?

Раньше я никогда не останавливалась на этой фразе. А тут зацепилась за неё и полезла выяснять, при чём же тут Диккенс. Оказывается, это отсылка к его роману «Мартин Чезлвит». Там есть такой персонаж — миссис Гэмп. Она воплощает в себе все худшие черты некомпетентной викторианской сиделки, вечно под хмельком и без умолку болтает что-то малоосмысленное. «Миссис Харрис» — некто, на кого она вечно ссылается в своей болтовне. На самом деле это всего лишь плод её воображения — своего рода «воображаемая подруга», которая скрашиваеn миссис Гэмп её существование и как будто бы придаёт вес её словам. То есть M. Harris — это вообще не джентльмен, как предполагают герои Кристи, а леди. Но это и не важно, раз его/её никогда не существовало даже в пространстве диккенсовского текста. Пуаро прав: при таком раскладе свою полку в Восточном экспрессе M. Harris не займёт никогда.

#агатакристи #стамбул #диккенс #цитатадня

Сегодня один из моих любимых литературных праздников — день рождения Роберта Бёрнса. Вот мой прошлогодний пост на эту тему, а сегодня #цитатадня пусть будет не про хаггис, а про другой важный для шотландской диеты продукт:
⠀

Раз — овсянка,
Два — овсянка
И овсянка в третий раз.
А на лишнюю овсянку
Где мне взять крупы для вас?
Одиноким, неженатым
Не житье, а сущий рай.
А женился, так ребятам
Трижды в день овсянки дай.
Век живет со мной забота.
Не могу ее прогнать.
Чуть запрешь за ней ворота,
Тут как тут она опять.
Раз — овсянка,
Два — овсянка
И овсянка в третий раз.
А на лишнюю овсянку
Где мне взять крупы для вас?

⠀
Этот перевод Маршака — ещё один пример того, насколько вольно переводчики иной раз обращаются с исходным материалом. #трудностиперевода Если что, преводы Маршака я люблю нежно и трепетно, но это почти всегда — самостоятельное произведение. Вот и тут...

Овсянка в жизни шотландца — продукт незаменимый, спору нет, но всё же у Бёрнса речь шла не о ней. В смысле, совсем не о ней. В оригинале это стихотворение называется Crowdie Ever Mair, а сrowdie — это сорт традиционного мягкого (творожного) сыра. Тоже базовый продукт в историческом шотландском меню, но совсем из другой категории.
#шотландия

НАВИГАЦИЯ

#лонгрид — ссылки на большие статьи-разборы, которые я публикую на своём сайте
#прочитанное — посты о книгах, которые я читаю
#цитатадня — упоминания еды в художественной литературе (и мои комментарии к ним)
#рецепт — собственно, рецепты :) В виде постов на канале или ссылок на сайт
#историябританскойкухни — экскурсы в историю традиционных британских блюд и продуктов
#трудностиперевода — про искажения, встречающиеся в русскоязычных переводах худлита
#писательство — мои собственные рабочие моменты
#фото — обо мне как фотографе
#лайфхак — делюсь приёмами и хитростями, в основном кулинарными
#итогигода — лучшие книги за год
#английскоерождество — моя отдельная любовь, потому и тег отдельный
#чай — о напитке самом по себе и всём вокруг него
#пудинг — мои попытки ответить на вечный вопрос «Что такое пудинг?»
#литературныеужины_ереван — вечеринки, которые я делаю в офлайне
#жизнь — немного о личном
#поддержка — посты, в которых я прошу вас как-то поучаствовать в развитии блога

Писатели/жанры/серии

#агатакристи
#голодныеигры
#гаррипоттер
#шекспир
#диккенс
#толкин
#страйк
#вампиры
#youngadult
#театр
#нехудожественное

География

#англия
#шотландия
#уэльс
#оксфорд
#лондон
#стамбул
#франция
#испания

Подписчики на Патреоне и Бусти почти единогласно выбрали в качестве темы следующего лонгрида для сайта «особый лондонский» (London Particular) — туман и гороховый суп. Это восхитительно многослойная тема, поэтому не обещаю, что быстро с ней управлюсь. Но буду понемногу разворачивать эту луковицу, а пока держите цитату в тему:

Желто-зеленый туман становился все гуще и гуще. Он обволакивал фонари, приглушая их свет, и пах пеплом, копотью, сажей — всем, что тысячу лет город выбрасывал в воздух.
— Что это? — спросил Ричард.
— Лондонский туман, — ответила Охотница.
— Но ведь никакого тумана давным-давно нет. Закон «О чистом воздухе» и все такое. — Ричарду вспомнились книжки про Шерлока Холмса, которые он читал в детстве. — Как бишь его называли?
— «Гороховый суп», — ответила Дверь. — Лондон ими славился — густыми желтыми туманами, которые поднимались с реки, смешиваясь с сажей и копотью, со всем, что выбрасывалось в воздух на протяжении пяти столетий. В Верхнем мире таких туманов нет уже лет сорок. А здесь, внизу, иногда появляются их призраки. Мм… пожалуй, не совсем призраки, скорее отголоски.
Ричард вдохнул желто-зеленый туман и закашлялся.
— С тобой все в порядке? — спросила Дверь.
— Да, просто вдохнул туман, — ответил Ричард. Почва под ногами стала еще более скользкой и вязкой. При каждом шаге размокшая глина засасывала ботинки. — Но это ерунда, — продолжал он, чтобы подбодрить себя, — туман еще никого не убил.
Дверь удивленно поглядела на него своими необыкновенными глазами.
— В 1952 году туман убил четыре тысячи человек.
— Здесь? В Нижнем Лондоне?
— Нет, в Верхнем, — ответила Охотница.
Ричард охотно поверил. Он попытался не вдыхать туман, но ничего не вышло: тот становился все гуще. А под ногами было уже настоящее болото.
— Не понимаю, — проговорил Ричард, — почему у вас тут есть смог, когда у нас, наверху, его давно нет?
Дверь потерла переносицу.
— В Лондоне есть такие места, где время застыло, где ничего не меняется. Это как пузырьки воздуха в янтаре. Время в Лондоне существует в больших объёмах, и ему нужно куда-то деваться. Оно не используется всё сразу.
— Возможно, я еще не оправился от похмелья, — пробормотал Ричард, — но в твоих словах есть логика.

Нил Гейман. «Никогде» / «Задверье»

#цитатадня

Вот, например, у Джейн Остин, если кто-то из персонажей проявляет явный интерес к еде, это характеризует его не с лучшей стороны. Только мелкие и недалёкие люди могут с упоением смаковать гастрономические подробности даже самого изысканного застолья. Рассказывая о званом обеде, достойный человек станет делиться деталями разговоров, которые велись за столом, а недостойный — в подробностях описывать угощение. (Яркий тому пример — миссис Беннет из «Гордости и предубеждения».)

Этот давно усвоенный факт сегодня соединился у меня с Вирджинией Вульф, бросающей вызов тому, что она называет part of the novelist's convention:

Удивительно, что романисты заставляют нас верить, будто обеды запоминаются исключительно потому, что кто-то сказал что-то очень остроумное или сделал что-то очень значительное. Редко кто из них уделит внимание еде. Литераторы будто сговорились не упоминать суп, лосося и утку, словно суп, лосось и утка вовсе не имеют значения, а людям никогда не приходилось выкурить сигару или выпить бокал вина. Я возьму на себя смелость нарушить этот обычай и сообщу вам, что этот обед начался с камбалы, утопленной в глубокой тарелке и надежно укрытой белоснежными сливками, тут и там сбрызнутыми коричневыми каплями, похожими на пятнышки с боков олененка. Затем наступил черед куропаток – но если вы вообразили себе пару несчастных голых птичек, вы сильно ошибаетесь. Бесчисленные куропатки сопровождались целой армией соусов и салатов, острых и сладких, тонко нарезанного, но не пережаренного картофеля, а также брюссельской капусты, прекрасной, словно розовые бутоны, но куда более сочной. Когда покончили с жарким и его свитой, молчаливый слуга (возможно, смягченная разновидность того университетского смотрителя) поставил перед нами покрытый салфетками десерт, весь в сахарной пене. Назвать его пудингом – и тем самым поставить на одну доску с заурядным пудингом из риса или тапиоки – значило бы совершить святотатство. Меж тем бокалы переливались алым и золотым, пустели и вновь наполнялись. И где-то там, посередине позвоночника, где кроется человеческая душа, начал разгораться свет – не жесткий электрический проблеск того, что мы зовем остроумием, но мягкий и ровный свет человеческого общения. Нам некуда спешить, нам незачем блистать. Нам ни к чему быть кем-то еще, кроме самих себя. Нас всех ждет рай в сопровождении Ван Дейка. Как великолепна жизнь, как щедра, как незначительны мелкие склоки и горести, как прекрасна дружба и общество себе подобных – и, закурив сигарету, вы опускаетесь на подушки на подоконнике.

Вирджиния Вульф. «Своя комната»

#цитатадня

Надеюсь, у вас дела получше, а если нет — скорее навёрстывайте) И хорошего понедельника! #цитатадня #чай

У Вергезе в «Завете воды» шотландец печёт лепёшки bannocks на чужой земле, в далёкой Индии. Для него это такая ностальгическая еда, напоминающая о корнях.
#цитатадня

Но вообще, в современной литературе у баннока есть особая функция. И тут я вроде бы как шучу, но на самом деле нет.

Мой опыт чтения всякого сомнительного фэнтези показывает: когда писателю (или писательнице) хочется придать истории колорита, едва ли не первое, что он(а) делает, — меняет в тексте bread (хлеб) на bannock.

И вуаля! Эффект как в старом меме: «Произнеси слово "похмелье" с ударением на последний слог. Почувствуй тень виноградника, вкус молодого божоле, уют винного погреба».

Есть в слове bannock что-то такое, фольклорное. Не просто хлеб, а хлеб из мифов и легенд.

В комментарии повешу первый попавшийся пример)

Типаж «наивный рассказчик» (или рассказчица) — один из моих любимых. Знаю, кого-то бесит, когда ГГ — «дурочка», а я таких очень люблю. Конечно, если прописаны они достаточно хорошо. Потому что это требует от писатель(ницы) особого мастерства — чтобы читатели видели и понимала больше, чем героиня, от лица которой ведётся повествование, и при этом могли ей посочувствовать.

Вот тут у Барбары Коминс как раз такой случай. Героиня крайне неопытна, наивна, во многом легкомысленна. Я прям слышу стройный хор голосов «самадуравиновата». Но у меня её история вызвала глубокое сочувствие. А ещё она, в своей наивности, показывает свою жизнь без цензуры и буднично рассказывает о довольно жутких вещах. Там, где героиня «поумнее» наверняка захотела бы приукрасить историю, о чём-то умолчать, показать саму себя в более выгодном свете, наша «дурочка» без обиняков вываливает на читателя всё как есть.

История совсем не жизнеутверждающая, предупреждаю. И, кстати, во многом автобиографичная, но это уже отдельный разговор.

Имя Барбары Коминс не из числа широко известных и популярных. Мне она случайно попалась в рекомендациях, и я не знаю, переведено ли что-нибудь из её творчества на русский. Но вот эта маленькая книжечка — Our Spoons Came From Woolworths — теперь отправляется на полку любимых трогательных историй межвоенной поры (1930-е), в компанию к I Capture the Castle Доди Смит.
#цитатадня #прочитанное

Вы, вероятно, слышали про стэнфордский эксперт с маршмеллоу, по-русски известный как «зефирный эксперимент». Но напомню суть.

Эта история началась в 1970 году. Детям в возрасте от 3,5 до 5,5 лет предлагалось их любимое угощение: печенье Oreo, маршмеллоу или что-то ещё. И у них был выбор: съесть одну штучку сразу или подождать 15 минут и получить то же лакомство в двойном размере. Изначальной целью было выявить, в каком возрасте у детей развивается самоконтроль и понимание отложенного удовольствия. Но особую известность получили последующие исследования, изучавшие повзрослевших участников эксперимента. Они показали, что те, кто смог проявить силу воли в раннем детстве, выросли более успешными и благополучными людьми.

В 2018 году было опубликовано исследование, опровергавшее стэнфордский «зефирный эксперимент». В нём утверждалось, что к двадцати годам различия между участниками оказываются близки к статистической погрешности и непосредственно коррелируют с таким параметром, как доход семьи, в которой рос ребёнок. С одной стороны, для детей из малообеспеченных семей сладкое «потом» могло никогда не наступить, а для богатых угощение из эксперимента было незначительной наградой. С другой — вполне закономерно, что дети из семей с высоким доходом имели больше возможностей и, как следствие, добивались большего успеха в жизни.

Год спустя было опубликовано уже опровержение опровержения. И дискуссии по поводу «зефирного эксперимента» ведутся до сих пор. В уравнение вводятся новые переменные, такие, например, как степень доверия ребёнка к тому, кто обещает ему награду. Последнее исследование на эту тему вышло буквально в прошлом году. Согласно ему, «результаты, продемонстрированные в тесте с маршмеллоу, не дают надёжного прогноза относительно показателей во взрослом возрасте».

Книга Нейтана Хилла «Велнесс» тоже во многом об этом — о том, как всё неоднозначно и переменчиво в нашей жизни. И об эффекте плацебо в самом широком смысле этого слова: если во что-то поверить, оно может стать твоей реальностью. Но не факт, что навсегда. Пожалуй, это лучший современный роман об «обычной жизни» из прочитанного за последнее время.

#прочитанное #цитатадня

Люблю еду с образными названиями. Британцев в этом плане сложно переплюнуть: моим фаворитом навсегда останется исторический пудинг «рука мертвеца». Но и словесная игра попроще порой заставляет улыбнуться, даже когда встречается в книге в не самый весёлый момент.

Спускались сумерки, в дом доставили огромный сэндвич-субмарину и пакеты с чипсами. Иззи и Алису откомандировали в ближайший магазин за одноразовыми тарелками. В кухне булькал кофе, на столе выстроились бутылки для желающих выпить.

(Энн Наполитано. «Привет, красавица»)

Сэндвич-субмарина — американское изобретение: это длинный бутерброд на продолговатой булке, обычно с мясом, сыром, овощами и соусом. Похож на подводную лодку по форме, отсюда и название. Если приготовить его из цельного батона или багета, то одним таким сэндвичем можно накормить целую компанию, как в нашем литературном примере.

Кстати, название популярной сети фастфуда Subway, которое у меня всегда ассоциировалась исключительно с метро, на самом деле отсылает к их фирменным сэндвичам: съедобную «субмарину» часто сокращают до sub, и в таком виде она фигурирует на разных общепитовских вывесках.

#прочитанное #цитатадня

Слово «гренки» любимо отечественными переводчиками, пожалуй, не меньше «лепёшек» — и тоже не то чтобы искажает, но размывает изначальный смысл.

В оригинале мы, как правило, обнаруживаем один из двух вариантов. Самый простой — это тосты (toasts). Просто тосты, т.е. подсушенный хлеб.

Второй вариант — тоже тосты, но с апгрейдом. И это как раз то, что Софи предлагает приготовить Хаулу в качестве утешительной еды — hot buttered toasts. И это не просто тосты, смазанные маслом, — это тосты, на которых масло полностью растаяло и пропитало их, и подаются они обязательно в горячем виде. Чтобы не быть голословной, нашла подробное описание приготовления в книжке 1896 года Five O'Clock Tea.

ТОСТЫ С МАСЛОМ

Ингредиенты:
1 формовая буханка хлеба
Солёное сливочное масло

1. Нарежьте хлеб ломтями толщиной около 1,25 см и подрумяньте с обеих сторон на открытом огне.

2. Выложите на тарелку, щедро намажьте маслом и срежьте корки с каждого ломтя.

3. За несколько минут до подачи поставьте тосты в духовку, чтобы прогреть, и подайте к столу в горячем блюде для маффинов. Кусочки тоста не должны быть больше 6,5 × 6,5 см.

Примечание:
Тонкий ломтик тоста, смазанный свежим мясным жиром, вытопившимся при запекании (например, говядины), отнюдь не стоит считать чем-то недостойным. Врачи нередко прописывают его людям, страдающим диспепсией и другими расстройствами. Щепотка соли, посыпанная сверху, делает такой тост ещё лучше.

P.S. Не перестаю повторять, как мне нравится этот вайб старой английской сказки в литературном оригинале «Ходячего замка». Классические hot buttered toasts здесь смотрятся очень уместно — как и сконы, как и пудинг с мёдом.

#трудностиперевода #цитатадня #англия #чай

Всё-таки «Мисс Черити» Мари Од-Мюрай — удивительная книга! Хотя бы потому, что совершенно вневозрастная. Формально вроде как подростковая. Но я впервые прочитала её 7 лет назад, уже в возрасте 30+. И она мне на душу легла, как родная. А сейчас вот читаю её вслух уже своей восьмилетней дочери — и мы обе получаем равноценное удовольствие.

Если вдруг вы ещё о ней не знаете, то это идеальное чтение, когда хочется чего-то доброго, но не слащавого. Писательница вдохновлялась историей Беатрис Поттер, художницы и создательницы книжек про кролика Питера.

А вчера мы дочитали до одной из моих любимых цитат, как раз по сезону:

Для удачного пикника нужны: шесть омаров, рулет из телячьей головы, слойки с джемом, много пива, молодежь, старая дева для присмотра за молодежью, три-четыре послушных малыша, несколько пожилых мужчин, какие-нибудь интересные развалины (не путать с пожилыми мужчинами), сбор земляники и гроза к вечеру. Тетушка Дженет позаботилась обо всем.

#прочитаное #цитатадня #youngadult