Фрейд, обсуждая случай Маленького Ганса, подчеркивал, что Ганс не только испытывал страх перед отцом, который был сильнее его и мог бы его кастрировать; фактом является и то, что Ганс любил своего отца и не хотел бы его потерять.

Хотя отец и был конкурентом (в терминах внутренней реальности), он был также опорой и объектом идентификации как реальный человек.

Говоря коротко, этот конфликт является для ребенка первой значимой конфронтацией, показывающей различие между внешней и внутренней реальностью.

Именно это различие и ведет к мобилизации сигнальной тревоги, которая, в свою очередь, вызывает к жизни основную защиту будущего истерика, которая называется вытеснением.

Мой тезис в общем виде звучит так: настоящий истерик, будь то мужчина или женщина, пережил подлинный триангулярный конфликт.

Истерик, кроме того, сумел сохранить значимые объектные отношения с обоими родителями. Часто, однако, его отношения постэдипального периода менее удовлетворительны и более амбивалентны, чем отношения, установившиеся в доэдипальный период.

Короче говоря, истерики заплатили слишком большую цену за предпринятое решение эдипального треугольника.

Тем не менее, они сохранили потенциальную способность осознавать и выдерживать внутреннюю реальность с ее желаниями и конфликтами, которые отличаются ими от внешней реальности.

Способность различать эти два аспекта реальности является главным критерием анализируемости. Возможно, это как раз и составляет сущность различия между терапевтическим альянсом и неврозом переноса.

Сначала ребенок учится выдерживать задержку и фрустрацию в ранних отношениях с матерью.

На втором, третьем и четвертом годах жизни он приобретает некоторые средства контроля и достигает определенной степени независимости и автономии. Кроме того, в течение этого периода он использует свою способность к отношениям один-на-один, расширяя существующие Эго-идентификации.

Основные задачи развития доэдипального периода включают, во-первых, принятие ограничений в диадных отношениях без сильного чувства отверженности и/или обесцененности; во-вторых, развитие толерантности относительно увеличивающихся периодов сепарации от значимых объектов, с получением удовольствия от их доступных заменителей; и, в-третьих, получение удовольствия от активного овладения и научения.

Э.Р. Зетцель. Так называемая "хорошая истеричка".

#психоанализ
#эдип
#истерия
#история_психиатрии

В 1922 г. молодой русский психолог написал Фрейду, чтобы просить о формальном признании нового психоаналитического общества, которое он основал в городе Казани.

Этим человеком был Александр Романович Лурия. Фрейд удовлетворил просьбу о признании, и за этим последовала краткая переписка, которую все еще можно изучить в семейных архивах Лурии в Москве.

В течение двух последующих лет Лурия проводил интенсивные психоаналитические исследования, опубликовал большое число статей, монографий и кратких сообщений, а также выполнял клиническую работу в местной психиатрической больнице.

Затем Александр Романович переехал в Москву и вступил в Русское психоаналитическое общество, где на протяжении оставшегося десятилетия продолжал свой интенсивный психоаналитический курс.

Лурия писал, что заинтересовался психоанализом потому, что он был единственным направлением психологии, прочно укоренившимся на материалистической науке, и исследовал живой опыт естественных человеческих существ.

Ван дер Веер и Валсинер (Van der Veer & Valsiner, 1991) утверждают: «Не будет преувеличением сказать, что начальный этап истории психоанализа в Советском Союзе существенным образом определялся его усилиями».

Источник: Каплан-Солмз К., Солмз М. Клинические исследования в нейропсихоанализе. Введение в глубинную нейропсихологию / Пер. с англ. К.А. Лемешко. Под научн. ред. докт. психол. наук, проф. А.Ш. Тхостова. — М.: Академический проект, 2016. — 271 с. (Психологические технологии).

#история
#история_психиатрии