<начало выше>

Т. Кингфишер
A Wizard's Guide to Defensive Baking / Руководство волшебника по защитной выпечке

В одном средневеково-фэнтезийном городке, изрезанном каналами, живёт 14-летняя Мона. В её мире большинство людей — самые обыкновенные «маглы» (в книжке их так, конечно, не называют, но спасибо Дж. Р. за ёмкое определение), но есть и те, что рождаются с волшебными способностями. У каждого мага свой особенный талант. Прославленные чародеи, что служат при дворе, умеют метать молнии, управлять водой или огнём. Но у большинства таланты попроще. Кто-то обнаруживает, что способен разглаживать дерево, и становится плотником. Кто-то умеет «оживлять» мёртвых лошадей (талант узкий, но не бесполезный). И так далее.

Волшебные способности Моны связаны с тестом. Она может повелеть ему хорошо подняться и не подгореть в печи. Запретить печенью слипаться на противне. Внушить чёрствому хлебу, что он на самом деле мягкий и свежайший (а иногда и наоборот). Она может даже ненадолго оживить пряничного человечка, чтобы тот сплясал на прилавке на потеху покупателям. В общем, талант у неё очень приземлённый, но ей больше и не нужно: она любит выпечку всей душой, работает в пекарне своей тётки и особых амбиций не имеет. Однако жизнь полна сюрпризов, и когда на кону судьба всего королевства, Мона с её пекарскими талантами оказывается его последней надеждой.

Какая ведьма, такие у неё и фамильяры. Мой любимый персонаж — это даже не оживший пряничный человечек, а разумная (и немного плотоядная) хлебная закваска по прозвищу Боб. Думаю, все, кто хоть раз пытался выводить дома закваску, порадуются. А кто не пытался — возможно, вдохновятся :)

В тексте вообще много разной выпечки, и в целом героиня мыслит пекарскими образами. Правда, нужно учитывать, что автор книги — американка. То есть её «маффины» — это именно американские маффины (быстрые кексы), её «бисквиты» — это не печенье, а плотные булочки вроде сконов, да и её «сконы» отличаются от британских по форме и содержанию.

См. иллюстрации ⬇️

Рассказать вам, кстати, как развивается мой роман со вселенной «Голодных игр»? Впрочем, я всё равно расскажу, так что к чему это кокетство

#голодныеигры

Среди итогов февраля у меня значится этот 133-страничный документ с цитатами, педантично рассортированными по разным темам (естественно, все они в той или иной мере касаются еды, добывания еды, отсутствия еды и т. д.). Породить такое можно было только в состоянии слегка изменённого сознания. Горжусь собой и своими психическими особенностями.
#голодныеигры #писательство

Сейчас «чудо-трава» Голодных игр меня немного отпустила, так что я смотрю на проделанную работу с некоторым изумлением. Вхожу в более размеренный режим и подбираюсь понемногу к конкретным рецептам. Финального списка блюд, которые хочется приготовить, у меня пока нет, но есть некий костяк из того, без чего точно нельзя обойтись, плюс целый вагон вариантов, которые ещё предстоит просеять, отобрав самое лучшее, важное и интересное. Чисто психологически я пока не могу полноценно перевести дух: всё кажется, что я что-то упускаю или вот-вот упущу. Причём сейчас это переходит уже в практическую плоскость.

Вчера вот купила редкую в Ереване птицу — утку. Теперь нужно срочно запечь её с топинамбуром, а то его сезон заканчивается. Утка, понятное дело, домашняя, но будет притворяться дикой. Топинамбур у меня косплеит клубни стрелолиста. Можно было бы в теории и настоящего стрелолиста где-то нарыть (буквально), но для него сейчас уж точно не сезон (а ещё он занесён в Красную книгу Армении, как сообщает нам Википедия). Я уж не говорю о том, что потом ни один читатель это всё равно не повторит. Поэтому — топинамбур (это для поддержания экзотичности, так-то сгодится и молодой картофель).

Потом я буду зорко следить за появлением одуванчиков, чтобы при первом проблеске отправиться за ними куда-нибудь в экологически чистое место (возможно, не один раз, потому что салаты с дикоросами для меня из тех блюд, которые требуют экспериментов). Что тоже непросто — не от недостатка экологически чистых мест, а от того, что они, с большой вероятностью, находятся на другой высоте над уровнем моря, и одуванчики там живут по своему расписанию.

Отдельно ощущаю острую нехватку подходящего реквизита для фото. Вы не подумайте, нехватку реквизита я ощущаю всегда. Но тут ещё и стилистика во многом для меня новая — а значит, накопленные за годы фотоэкспериментов «богатства» в основном не актуальны (а к чему-то просто нет доступа сейчас). Знаю, что многое можно было бы снять лучше, будь у меня то-то и то-то. Иногда нахожу что-то подходящее не за все деньги мира, но сам процесс поиска тоже весьма ресурсоёмкий. Пока как-то выкручиваюсь, но чувствую тут некий кризис, требующий новых подходов.

Впрочем, я уже рада тому, что в принципе понемногу возвращаюсь к фотографии. Сдав книгу по Гарри Поттеру, где насчёт фоток пришлось серьёзно пострессовать (многое переделывалось, что-то — в последний момент), я, судя по всему, словила нехилое выгорание. И вообще не брала фотоаппарат в руки чуть ли не полгода. Сейчас я уже более-менее втянулась в процесс и вспомнила, что к чему, но лучше бы таких перерывов не делать, конечно. Очень помогает, что в этом проекте я (пока) никуда не спешу.

#голодныеигры #писательство

Сегодня англиканская Пасха (а также католическая, армянская и т. д.). Я как человек, ни к каким конфессиям не привязанный, использую это как повод наесться булок с утра пораньше поэкспериментировать с тематической выпечкой.

Пеку крестовые булочки на Пасху третий год подряд, и они мне нравятся гораздо больше куличей. Единственный нюанс — по-настоящему вкусны они свежеиспечённые, назавтра уже не совсем то. Так что в этом году я поставила эксперимент: вчера с вечера замесила тесто и убрала подходить в холодильник, накрыв миску пищевой плёнкой (получилось часов восемь медленного созревания). А утром достала, добавила сухофрукты и сформировала булочки. Правда, время расстойки тоже увеличилось (где-то вдвое, до часа), так как тесто было холодное. По вкусу и текстуре результат мне понравился даже больше прежнего. Ну и булочки при подаче были действительно hot, как им и положено.
#лайфхак

Я понемногу возвращаюсь в мир живых (из мира мёртвых писателей, как нетрудно догадаться). За время отсутствия написала большой серьёзный текст на английском языке — и пока чувствую себя так, будто спустилась в ад и вернулась обратно (другим человеком).

Вот вам для начала немного сезонного контента из жизни богатых и знаменитых. Фото из журнала Tatler от 24 июня 1908 года — вечеринка в саду при поместье Strawberry Hill (сам дом там тоже загляденье, кстати говоря, и в наши дни открыт к посещению). В комментариях положу разворот целиком.
#историябританскойкухни

О Пуаро и кабачках
#агатакристи #цитатадня

Планы Эркюля Пуаро уйти на покой, чтобы выращивать кабачки, сам этот странный эксперимент, а потом регулярные воспоминания и отсылки к нему — это такая стандартная шутка со стороны Агаты Кристи, примерно как шутка про то, что куры должны научиться нести для него одинаковые яйца. Опыт с кабачками упоминается минимум в шести разных книгах, и это я ещё не выискивала специально все-все случаи — а так, только то, что попалось на глаза.

После событий романа «Большая четвёрка» и «Подвигов Геракла» Пуаро уходит на покой, чтобы посвятить себя выведению идеального кабачка, а именно — улучшить вкусовой «букет» этого довольно пресного овоща. В русских переводах кабачки превратились в тыквы, но вообще-то vegetable marrow — это именно кабачок, причём не нежный молодой цуккини, а увесистая такая дубинушка. Кабачки считаются традиционным для Британии продуктом, но в популярном сегодня мелком формате (формально это недозрелые плоды, оттого и более нежные) они вошли в обиход совсем недавно — в последние лет 50-60. В 1920-е, когда Пуаро ставит свои сельскохозяйственные эксперименты, под кабачками понимались скорее плоды, достигшие максимальной величины (представьте себе переростков с бабушкиного огорода).

Опыты Пуаро по выведению кабачков описаны в романе «Убийство Роджера Экройда». Там целая глава так и называется — «Человек, который выращивал кабачки» (в русском переводе, как мы уже выяснили, «тыквы»). Но закончилось всё довольно быстро и драматично (для кабачков):

Я был поглощен выпалыванием одуванчиков, когда услышал предостерегающий крик, и какое-то тяжелое тело, просвистев у меня над ухом, упало к моим ногам. Это был кабачок.
Я сердито оглянулся. Слева над забором появилась голова. Яйцевидный череп, частично покрытый подозрительно темными волосами, гигантские усы, пара внимательных глаз. Наш таинственный сосед — мистер Порротт. Он рассыпался в извинениях:
— Тысячу раз прошу прощения, мсье. Мне нет оправдания. Несколько месяцев я выращивал кабачки. Сегодня вдруг они взбесили меня. Я посылаю их — увы, не только мысленно, но и физически – куда-нибудь подальше. Хватаю ту, что покрупнее. Бросаю через забор. Мсье, я пристыжен. Я прошу прощения.

А дальше происходит убийство, и вроде как можно с чистой совестью завязать с пенсионерскими развлечениями и вернуться к детективной практике. Пуаро как будто только того и надо было!

Что нам хотела сказать автор этим странным поворотом Пуаро к земле и таким же резким разворотом обратно? Я думаю, что сама Агата Кристи не вкладывала в это какого-то глубокого символизма — просто добавила своему детективу ещё одну характерную чёрточку и потом всячески её эксплуатировала. Но нам ничто не помешает навесить дополнительных смыслов от себя, было бы желание)

Почему Пуаро так быстро разочаровывается в огородничестве? Он человек с принципами, с жёсткими представлениями о порядке и почти болезненной страстью к симметрии. Всю предыдущую жизнь он посвятил изучению человеческой природы — самого, казалось бы, непостоянного предмета, но даже в нём он научился выявлять безотказные закономерности. На фоне человеческой природы природа растительная должна быть чем-то совсем уж простым и понятным, а главное — готовым подчиниться превосходству великого разума. Но как бы не так! Законы человеческой природы, столь хорошо изученные Пуаро, здесь не работают, и приходится начинать всё с нуля. Кабачковая природа ему не подчиняется, кабачкам не насадишь своё понимание порядка и справедливости. Короче, Пуаро приходит к закономерному выводу, что каждому своё, и возвращается в ту сферу, в которой чувствует себя по-настоящему уверенно. Потом он, конечно, отговаривается, что «не мы такие, жизнь такая» и буквально «меня вынудили» («даже когда выращиваешь кабачки, никуда не спрячешься от убийств»). Но всё же это был его осознанный выбор.

При этом он, конечно, ещё и банально заскучал в компании своих кабачков, но не хочется всё сводить к этому. Иначе он не вспоминал бы кабачки со словами Never again.