"Натюрморт"
1908 г.
Александра Александровна Экстер
Серпуховский историко-художественный музей.
Этот натюрморт написан Александрой Экстер в период становления и поисков себя, но в нем уже отчетливо видны основные грани самобытного таланта художницы. В первую очередь, речь об увлеченности колористической стороной, о динамике цвета. В отличие от классической трактовки натюрмортов, мы не можем сказать, что на этой картине есть фон, а что – изображенное на фоне. Перед нами плотное единство материи, которое невозможно разделить на фон и фигуры.
Александра Экстер не просто делает свет и воздух полноценными участниками натюрморта, что свойственно постимпрессионизму, к которому относят и ее ранние опыты. Она изображает скорее даже не световую, а цветовую стихию, из которой «сделаны» и предметы, и окружающее их пространство. В этом натюрморте уже заметно влечение художницы к цветодинамике – цельная цветовая масса лишена статичности, она сгущается, разрежается, вихрится и, кажется, дышит.
В картине видим пренебрежение Экстер деталями и подробностями, ей, по большому счету, не суть важны качества изображенных предметов, её цель – передать поток цветной материи, световой стихии. Сами же предметы показаны условно, и если яблоки и груши на переднем плане опознаваемы, то цветы – это ощущение цветов. Экстер не ставит перед собой задачу показать объекты, ей важно запечатлеть, уловить переливы и вибрации цвета.
Любимые художницей оттенки синего, красного, зеленого завораживают многообразием цветовых нюансов и градацией плотности: в зависимости от силы мазка перед нами то тяжелые, ощутимо массивные плоды, то легчайшие, скользящие переливы цвета и света, причем между ними ощущается беспрестанное взаимодействие, они изменчивы – в этом проявление свойственной Экстер цветодинамики. Теплые желтые оттенки на фруктах вносят в картину сияние. Цвет у Экстер – не раскрашивающий слой, он материал, из которого создано вообще всё.
#Натюрморт #Авангард
1908 г.
Александра Александровна Экстер
Серпуховский историко-художественный музей.
Этот натюрморт написан Александрой Экстер в период становления и поисков себя, но в нем уже отчетливо видны основные грани самобытного таланта художницы. В первую очередь, речь об увлеченности колористической стороной, о динамике цвета. В отличие от классической трактовки натюрмортов, мы не можем сказать, что на этой картине есть фон, а что – изображенное на фоне. Перед нами плотное единство материи, которое невозможно разделить на фон и фигуры.
Александра Экстер не просто делает свет и воздух полноценными участниками натюрморта, что свойственно постимпрессионизму, к которому относят и ее ранние опыты. Она изображает скорее даже не световую, а цветовую стихию, из которой «сделаны» и предметы, и окружающее их пространство. В этом натюрморте уже заметно влечение художницы к цветодинамике – цельная цветовая масса лишена статичности, она сгущается, разрежается, вихрится и, кажется, дышит.
В картине видим пренебрежение Экстер деталями и подробностями, ей, по большому счету, не суть важны качества изображенных предметов, её цель – передать поток цветной материи, световой стихии. Сами же предметы показаны условно, и если яблоки и груши на переднем плане опознаваемы, то цветы – это ощущение цветов. Экстер не ставит перед собой задачу показать объекты, ей важно запечатлеть, уловить переливы и вибрации цвета.
Любимые художницей оттенки синего, красного, зеленого завораживают многообразием цветовых нюансов и градацией плотности: в зависимости от силы мазка перед нами то тяжелые, ощутимо массивные плоды, то легчайшие, скользящие переливы цвета и света, причем между ними ощущается беспрестанное взаимодействие, они изменчивы – в этом проявление свойственной Экстер цветодинамики. Теплые желтые оттенки на фруктах вносят в картину сияние. Цвет у Экстер – не раскрашивающий слой, он материал, из которого создано вообще всё.
#Натюрморт #Авангард
"Весна. Белые испанки"
1932 г.
Наталья Сергеевна Гончарова
Государственная Третьяковская галерея.
«Весна. Белые испанки» – картина из испанского цикла. В Испанию Наталья Гончарова приехала в 1916 году вместе с балетом Дягилева – они с художником Михаилом Ларионовым (ее другом, наставником, возлюбленным, спутником жизни, мужем) писали декорации. Эта страна произвела на художницу сильнейшее впечатление и стала на долгие годы источником вдохновения. Серия «испанок» представляет собой одну из самых ярких граней таланта Гончаровой. И, кстати, она по достоинству оценена потомками в материальном плане. Футуритическая «Испанка» в 2010 году была продана на лондонском аукционе Christie's за 10,7 миллионов долларов.
Наталья Гончарова писала «испанок» в разных стилях: футуризм, кубизм, экспрессионизм, кубофутуризм.
«Белые испанки» представляют собой по-настоящему грандиозное зрелище. Слова французского журналиста, процитированные Мариной Цветаевой в эссе о Гончаровой, как нельзя лучше характеризуют картины этой серии в целом и эту в частности: «Да это же не женщины, это – соборы!».
Ее испанки – не просто испанские женщины, это смесь человеческого и сверхчеловеческого, над-человеческого. Статные, высокие, действительно соборообразные, укутанные пеной кружев весенние испанки на этой картине завораживают и, кажется, требуют от зрителя тоже вытянуться в струну, чтобы быть достойным их лицезреть. Изображенные на фоне цветущих деревьев женщины сами ростом с деревья. Грациозные, сильные, нежные «кружевные цитадели», как их назвала Цветаева, кажутся нерушимыми и вечными. Более темный фон внизу холста к верхней части переходит в сияние.
Интересно сопоставить прозрачную версию «Весны» Михаила Ларионова с испанской весной Гончаровой. К обеим картинам подходят определения «сияющая», «кружевная», но в сравнении особенно отчетливо видна разная направленность полотен. Если «Весна» Ларионова кажется сном, то по сравнению с «Белыми испанками» Гончаровой скорее всё прочее рискует оказаться нереальным, ненастоящим.
Гончарова придала своим испанским картинам некую обрядовость, дух мистерии. Разве этих испанок можно назвать «танцовщицами»? Не о танце, а о магическом обряде здесь уместно говорить. «Белые испанки» формально – девушки в весеннем саду, но не исчезает ощущение, что перед нами запечатленный эпизод небесной, тайной мистерии. И «под сенью девушек в цвету» творится нечто значительно более масштабное, чем «встреча женщин по весне». Возможно, именно поэтому кажется очевидным, что «просто человек» рядом с ними оказался бы гораздо ниже их.
#НатальяГончарова #МифологическаяСцена #Авангард
@pic_history
1932 г.
Наталья Сергеевна Гончарова
Государственная Третьяковская галерея.
«Весна. Белые испанки» – картина из испанского цикла. В Испанию Наталья Гончарова приехала в 1916 году вместе с балетом Дягилева – они с художником Михаилом Ларионовым (ее другом, наставником, возлюбленным, спутником жизни, мужем) писали декорации. Эта страна произвела на художницу сильнейшее впечатление и стала на долгие годы источником вдохновения. Серия «испанок» представляет собой одну из самых ярких граней таланта Гончаровой. И, кстати, она по достоинству оценена потомками в материальном плане. Футуритическая «Испанка» в 2010 году была продана на лондонском аукционе Christie's за 10,7 миллионов долларов.
Наталья Гончарова писала «испанок» в разных стилях: футуризм, кубизм, экспрессионизм, кубофутуризм.
«Белые испанки» представляют собой по-настоящему грандиозное зрелище. Слова французского журналиста, процитированные Мариной Цветаевой в эссе о Гончаровой, как нельзя лучше характеризуют картины этой серии в целом и эту в частности: «Да это же не женщины, это – соборы!».
Ее испанки – не просто испанские женщины, это смесь человеческого и сверхчеловеческого, над-человеческого. Статные, высокие, действительно соборообразные, укутанные пеной кружев весенние испанки на этой картине завораживают и, кажется, требуют от зрителя тоже вытянуться в струну, чтобы быть достойным их лицезреть. Изображенные на фоне цветущих деревьев женщины сами ростом с деревья. Грациозные, сильные, нежные «кружевные цитадели», как их назвала Цветаева, кажутся нерушимыми и вечными. Более темный фон внизу холста к верхней части переходит в сияние.
Интересно сопоставить прозрачную версию «Весны» Михаила Ларионова с испанской весной Гончаровой. К обеим картинам подходят определения «сияющая», «кружевная», но в сравнении особенно отчетливо видна разная направленность полотен. Если «Весна» Ларионова кажется сном, то по сравнению с «Белыми испанками» Гончаровой скорее всё прочее рискует оказаться нереальным, ненастоящим.
Гончарова придала своим испанским картинам некую обрядовость, дух мистерии. Разве этих испанок можно назвать «танцовщицами»? Не о танце, а о магическом обряде здесь уместно говорить. «Белые испанки» формально – девушки в весеннем саду, но не исчезает ощущение, что перед нами запечатленный эпизод небесной, тайной мистерии. И «под сенью девушек в цвету» творится нечто значительно более масштабное, чем «встреча женщин по весне». Возможно, именно поэтому кажется очевидным, что «просто человек» рядом с ними оказался бы гораздо ниже их.
#НатальяГончарова #МифологическаяСцена #Авангард
@pic_history
"Новая планета"
1921 г.
Константин Федорович Юон
Государственная Третьяковская галерея.
Картина Константина Юона «Новая планета» – побочный продукт работы художника над занавесом для Большого театра. Для занавеса главного театра страны такое изображение признали несколько… неподходящим, и Юон по эскизам сделал станковую картину. Советское искусствоведение трактовало ее как монументальное изображение рождения новой страны, приравниваемое к созданию новой планеты. Впрочем, если смотреть почти через сто лет, то она может показаться изображением космической катастрофы, а не прославлением новой планеты. В любом случае, речь о катаклизме вселенского масштаба.
Юон символически изобразил Октябрьскую революцию. Алая (кровавая?) планета, кажется, обдает жаром даже зрителей. А уж каково участникам приходится! Справа мы видим фигуры, устремленные к красной планете (в восторге? в страхе? кто в восторге, а кто и в ужасе…), некоторые из них изображены упавшими (погибшими?), кто-то устремился в противоположном направлении, убегает. Группа слева, похоже, пытается защититься от пылающего шара и дотянуться до «старой» планеты. Все персонажи показаны голыми или в шкурах, что, вероятно, должно придать картину величие мифа, ощущение первозданного творения. Слева, присмотревшись, можно различить двух вооруженных людей, которые, схватив обнаженного человека за руки, куда-то его тянут. Впору вспомнить еще одну странную для Юона работу – «Люди», на которой вполне узнаваемы контуры Соловецкого лагеря особого назначения. Уж не туда ли?
В «Новой планете» можно многое увидеть и трактовать ее по-разному. Юон, вероятнее всего, и сам не вполне осознавал, какой же ему видится советская действительность в целом и конкретно роль Октябрьской революции. Но что это были грандиозные по масштабу метаморфозы и, как показало время, весьма длительного действия – понимал.
#КонстантинЮон #Авангард
@pic_history
1921 г.
Константин Федорович Юон
Государственная Третьяковская галерея.
Картина Константина Юона «Новая планета» – побочный продукт работы художника над занавесом для Большого театра. Для занавеса главного театра страны такое изображение признали несколько… неподходящим, и Юон по эскизам сделал станковую картину. Советское искусствоведение трактовало ее как монументальное изображение рождения новой страны, приравниваемое к созданию новой планеты. Впрочем, если смотреть почти через сто лет, то она может показаться изображением космической катастрофы, а не прославлением новой планеты. В любом случае, речь о катаклизме вселенского масштаба.
Юон символически изобразил Октябрьскую революцию. Алая (кровавая?) планета, кажется, обдает жаром даже зрителей. А уж каково участникам приходится! Справа мы видим фигуры, устремленные к красной планете (в восторге? в страхе? кто в восторге, а кто и в ужасе…), некоторые из них изображены упавшими (погибшими?), кто-то устремился в противоположном направлении, убегает. Группа слева, похоже, пытается защититься от пылающего шара и дотянуться до «старой» планеты. Все персонажи показаны голыми или в шкурах, что, вероятно, должно придать картину величие мифа, ощущение первозданного творения. Слева, присмотревшись, можно различить двух вооруженных людей, которые, схватив обнаженного человека за руки, куда-то его тянут. Впору вспомнить еще одну странную для Юона работу – «Люди», на которой вполне узнаваемы контуры Соловецкого лагеря особого назначения. Уж не туда ли?
В «Новой планете» можно многое увидеть и трактовать ее по-разному. Юон, вероятнее всего, и сам не вполне осознавал, какой же ему видится советская действительность в целом и конкретно роль Октябрьской революции. Но что это были грандиозные по масштабу метаморфозы и, как показало время, весьма длительного действия – понимал.
#КонстантинЮон #Авангард
@pic_history
Telegram
ИОК | Картины
"Натюрморт"
1908 г.
Александра Александровна Экстер
Серпуховский историко-художественный музей.
Этот натюрморт написан Александрой Экстер в период становления и поисков себя, но в нем уже отчетливо видны основные грани самобытного таланта художницы. В первую очередь, речь об увлеченности колористической стороной, о динамике цвета. В отличие от классической трактовки натюрмортов, мы не можем сказать, что на этой картине есть фон, а что – изображенное на фоне. Перед нами плотное единство материи, которое невозможно разделить на фон и фигуры.
Александра Экстер не просто делает свет и воздух полноценными участниками натюрморта, что свойственно постимпрессионизму, к которому относят и ее ранние опыты. Она изображает скорее даже не световую, а цветовую стихию, из которой «сделаны» и предметы, и окружающее их пространство. В этом натюрморте уже заметно влечение художницы к цветодинамике – цельная цветовая масса лишена статичности, она сгущается, разрежается, вихрится и, кажется, дышит.
В картине видим пренебрежение Экстер деталями и подробностями, ей, по большому счету, не суть важны качества изображенных предметов, её цель – передать поток цветной материи, световой стихии. Сами же предметы показаны условно, и если яблоки и груши на переднем плане опознаваемы, то цветы – это ощущение цветов. Экстер не ставит перед собой задачу показать объекты, ей важно запечатлеть, уловить переливы и вибрации цвета.
Любимые художницей оттенки синего, красного, зеленого завораживают многообразием цветовых нюансов и градацией плотности: в зависимости от силы мазка перед нами то тяжелые, ощутимо массивные плоды, то легчайшие, скользящие переливы цвета и света, причем между ними ощущается беспрестанное взаимодействие, они изменчивы – в этом проявление свойственной Экстер цветодинамики. Теплые желтые оттенки на фруктах вносят в картину сияние. Цвет у Экстер – не раскрашивающий слой, он материал, из которого создано вообще всё.
#АлександраЭкстер #Натюрморт #Авангард
@pic_history
1908 г.
Александра Александровна Экстер
Серпуховский историко-художественный музей.
Этот натюрморт написан Александрой Экстер в период становления и поисков себя, но в нем уже отчетливо видны основные грани самобытного таланта художницы. В первую очередь, речь об увлеченности колористической стороной, о динамике цвета. В отличие от классической трактовки натюрмортов, мы не можем сказать, что на этой картине есть фон, а что – изображенное на фоне. Перед нами плотное единство материи, которое невозможно разделить на фон и фигуры.
Александра Экстер не просто делает свет и воздух полноценными участниками натюрморта, что свойственно постимпрессионизму, к которому относят и ее ранние опыты. Она изображает скорее даже не световую, а цветовую стихию, из которой «сделаны» и предметы, и окружающее их пространство. В этом натюрморте уже заметно влечение художницы к цветодинамике – цельная цветовая масса лишена статичности, она сгущается, разрежается, вихрится и, кажется, дышит.
В картине видим пренебрежение Экстер деталями и подробностями, ей, по большому счету, не суть важны качества изображенных предметов, её цель – передать поток цветной материи, световой стихии. Сами же предметы показаны условно, и если яблоки и груши на переднем плане опознаваемы, то цветы – это ощущение цветов. Экстер не ставит перед собой задачу показать объекты, ей важно запечатлеть, уловить переливы и вибрации цвета.
Любимые художницей оттенки синего, красного, зеленого завораживают многообразием цветовых нюансов и градацией плотности: в зависимости от силы мазка перед нами то тяжелые, ощутимо массивные плоды, то легчайшие, скользящие переливы цвета и света, причем между ними ощущается беспрестанное взаимодействие, они изменчивы – в этом проявление свойственной Экстер цветодинамики. Теплые желтые оттенки на фруктах вносят в картину сияние. Цвет у Экстер – не раскрашивающий слой, он материал, из которого создано вообще всё.
#АлександраЭкстер #Натюрморт #Авангард
@pic_history
Англичане говорят: «За каждым великим мужем стоит великая женщина». Поддержке и безоговорочной вере Ванды в талант своего мужа можно позавидовать. Она писала ему: «Как мне хочется сказать, что ты не обычный смертный в искусстве, что произведения твои величавы и глубоко прекрасны, что в них страстная сила линий, движение всех молекул мира, что они загадочны, как бывает загадочной сила всего сущего на свете видимом и том, который видят мысли и душа».
С таким надежным тылом у Богомазова были все предпосылки и условия для исследования граней своего художественного дара. И эволюцию его поисков легко отследить по портретам Ванды. Момент их знакомства пришелся на период увлечения художника импрессионизмом. Тогда он написал волнительный и деликатный портрет своей возлюбленной, напоминающий впечатление от вечерних сумерек в уютной гостиной.
По мере того, как творческая мысль уводила Богомазова в глубины авангарда, черты лица любимой выходят из-под его кисти все более угловатыми и геометрическими, постепенно стремясь принять форму треугольников. В те годы не все были способны постичь и оценить смелость художественного эксперимента, и Богомазову крепко досталось от едкой критики писателя-сатирика Якова Ядова (Давыдова):
Общий фон не очень чист,
Много и алмазов,
Вот Вам циркульный кубист –
Мистер Богомазов.
Тут, куда ты не смотри,
Чуем страха узы,
Видим катеты одни
И гипотенузы.
Вот портрет жены,
Поэт вскрикнул:
«Что за мода!
Ведь такой жены портрет –
Повод для развода».
К счастью, Ванда мыслила куда более прогрессивно, и картины мужа были для нее главной ценностью, которую она готова была сохранить любой ценой. Когда во время войны вошли немцы, ей было приказано покинуть их дом, так как он предположительно попадал в зону будущих военных действий. Тогда женщина собрала все картины и рисунки, что остались, и на тележке отвезла к родственникам в Святошино за полтора десятка километров от их квартиры.
Всю жизнь Ванда Монастырская оберегала наследие мужа, ушедшего очень рано, в возрасте всего 50 лет. Она находила утешение в его картинах: «Всем своим естеством я чувствовала силу твоих линий, убедительность и неотвратимость форм, своеобразную их жизнь, уверенную жизнь, полную красочного красноречия. Они никогда не утомляли (глубокого взгляда) глаз, потому что ты умеешь находить бессмертную точку движения, а потому ты даешь им вечную жизнь».
Вечную жизнь подарил Богомазов и своей жене. В 2015 году этот ее портрет его авторства ушел с молотка на торгах аукционного дома Christie’s за 275 575 долларов. Интересно, каким четверостишием отметил бы это событие поэт Ядов, доживи он до этого момента?
@pic_history
#АлександрБогомазов #Портрет #Авангард
С таким надежным тылом у Богомазова были все предпосылки и условия для исследования граней своего художественного дара. И эволюцию его поисков легко отследить по портретам Ванды. Момент их знакомства пришелся на период увлечения художника импрессионизмом. Тогда он написал волнительный и деликатный портрет своей возлюбленной, напоминающий впечатление от вечерних сумерек в уютной гостиной.
По мере того, как творческая мысль уводила Богомазова в глубины авангарда, черты лица любимой выходят из-под его кисти все более угловатыми и геометрическими, постепенно стремясь принять форму треугольников. В те годы не все были способны постичь и оценить смелость художественного эксперимента, и Богомазову крепко досталось от едкой критики писателя-сатирика Якова Ядова (Давыдова):
Общий фон не очень чист,
Много и алмазов,
Вот Вам циркульный кубист –
Мистер Богомазов.
Тут, куда ты не смотри,
Чуем страха узы,
Видим катеты одни
И гипотенузы.
Вот портрет жены,
Поэт вскрикнул:
«Что за мода!
Ведь такой жены портрет –
Повод для развода».
К счастью, Ванда мыслила куда более прогрессивно, и картины мужа были для нее главной ценностью, которую она готова была сохранить любой ценой. Когда во время войны вошли немцы, ей было приказано покинуть их дом, так как он предположительно попадал в зону будущих военных действий. Тогда женщина собрала все картины и рисунки, что остались, и на тележке отвезла к родственникам в Святошино за полтора десятка километров от их квартиры.
Всю жизнь Ванда Монастырская оберегала наследие мужа, ушедшего очень рано, в возрасте всего 50 лет. Она находила утешение в его картинах: «Всем своим естеством я чувствовала силу твоих линий, убедительность и неотвратимость форм, своеобразную их жизнь, уверенную жизнь, полную красочного красноречия. Они никогда не утомляли (глубокого взгляда) глаз, потому что ты умеешь находить бессмертную точку движения, а потому ты даешь им вечную жизнь».
Вечную жизнь подарил Богомазов и своей жене. В 2015 году этот ее портрет его авторства ушел с молотка на торгах аукционного дома Christie’s за 275 575 долларов. Интересно, каким четверостишием отметил бы это событие поэт Ядов, доживи он до этого момента?
@pic_history
#АлександрБогомазов #Портрет #Авангард
«Белые испанки» представляют собой по-настоящему грандиозное зрелище. Слова французского журналиста, процитированные Мариной Цветаевой в эссе о Гончаровой, как нельзя лучше характеризуют картины этой серии в целом и эту в частности: «Да это же не женщины, это – соборы!».
Ее испанки – не просто испанские женщины, это смесь человеческого и сверхчеловеческого, над-человеческого. Статные, высокие, действительно соборообразные, укутанные пеной кружев весенние испанки на этой картине завораживают и, кажется, требуют от зрителя тоже вытянуться в струну, чтобы быть достойным их лицезреть. Изображенные на фоне цветущих деревьев женщины сами ростом с деревья. Грациозные, сильные, нежные «кружевные цитадели», как их назвала Цветаева, кажутся нерушимыми и вечными. Более темный фон внизу холста к верхней части переходит в сияние.
Интересно сопоставить прозрачную версию «Весны» Михаила Ларионова с испанской весной Гончаровой. К обеим картинам подходят определения «сияющая», «кружевная», но в сравнении особенно отчетливо видна разная направленность полотен. Если «Весна» Ларионова кажется сном, то по сравнению с «Белыми испанками» Гончаровой скорее всё прочее рискует оказаться нереальным, ненастоящим.
Гончарова придала своим испанским картинам некую обрядовость, дух мистерии. Разве этих испанок можно назвать «танцовщицами»? Не о танце, а о магическом обряде здесь уместно говорить. «Белые испанки» формально – девушки в весеннем саду, но не исчезает ощущение, что перед нами запечатленный эпизод небесной, тайной мистерии. И «под сенью девушек в цвету» творится нечто значительно более масштабное, чем «встреча женщин по весне». Возможно, именно поэтому кажется очевидным, что «просто человек» рядом с ними оказался бы гораздо ниже их.
@pic_history
#НатальяГончарова #МифологическаяСцена #Авангард
Ее испанки – не просто испанские женщины, это смесь человеческого и сверхчеловеческого, над-человеческого. Статные, высокие, действительно соборообразные, укутанные пеной кружев весенние испанки на этой картине завораживают и, кажется, требуют от зрителя тоже вытянуться в струну, чтобы быть достойным их лицезреть. Изображенные на фоне цветущих деревьев женщины сами ростом с деревья. Грациозные, сильные, нежные «кружевные цитадели», как их назвала Цветаева, кажутся нерушимыми и вечными. Более темный фон внизу холста к верхней части переходит в сияние.
Интересно сопоставить прозрачную версию «Весны» Михаила Ларионова с испанской весной Гончаровой. К обеим картинам подходят определения «сияющая», «кружевная», но в сравнении особенно отчетливо видна разная направленность полотен. Если «Весна» Ларионова кажется сном, то по сравнению с «Белыми испанками» Гончаровой скорее всё прочее рискует оказаться нереальным, ненастоящим.
Гончарова придала своим испанским картинам некую обрядовость, дух мистерии. Разве этих испанок можно назвать «танцовщицами»? Не о танце, а о магическом обряде здесь уместно говорить. «Белые испанки» формально – девушки в весеннем саду, но не исчезает ощущение, что перед нами запечатленный эпизод небесной, тайной мистерии. И «под сенью девушек в цвету» творится нечто значительно более масштабное, чем «встреча женщин по весне». Возможно, именно поэтому кажется очевидным, что «просто человек» рядом с ними оказался бы гораздо ниже их.
@pic_history
#НатальяГончарова #МифологическаяСцена #Авангард