Как ещё упростить себе жизнь в контексте английского Рождества (если вдруг вы решили усложнить её себе соответствующими угощениями):
1. Пудинг можно варить в мультиварке. Под форму всё равно нужно что-то подложить, и подливать воду по мере выкипания. И время варки остаётся столь же продолжительным. Но всё равно иногда это проще, чем следить за газовой плитой.
2. Начинку для пирожков минс-пайс можно приготовить на плите за 10 минут вместо трёхчасового томления в духовке (вот уж поистине ритуальный процесс!). Просто потушить под крышкой до мягкости яблок. Есть ли разница на вкус, я ещё не пробовала, но визуально и по аромату — никакой.
И, конечно, сливочное масло вместо жира — это ок! Пудинга это тоже касается.
1. Пудинг можно варить в мультиварке. Под форму всё равно нужно что-то подложить, и подливать воду по мере выкипания. И время варки остаётся столь же продолжительным. Но всё равно иногда это проще, чем следить за газовой плитой.
2. Начинку для пирожков минс-пайс можно приготовить на плите за 10 минут вместо трёхчасового томления в духовке (вот уж поистине ритуальный процесс!). Просто потушить под крышкой до мягкости яблок. Есть ли разница на вкус, я ещё не пробовала, но визуально и по аромату — никакой.
И, конечно, сливочное масло вместо жира — это ок! Пудинга это тоже касается.
РОЖДЕСТВЕНСКИЕ ИГРЫ ПО ДИККЕНСУ
Наиболее полно череда рождественских развлечений описана у Диккенса в «Посмертных записках Пиквикского клуба». Частично они показаны также в «Рождественской песни» и других произведениях.
Топ-3
1. «Кусающий дракон» (Snap-dragon)
Насыпьте изюм в термостойкую миску и залейте его бренди. Подожгите. И начинайте по очереди таскать изюмины из огня. Побеждает отважнейший: ему достаётся больше всего изюма, пропитанного бренди. Интересно ещё, что в викторианскую эпоху это была игра, предназначенная прежде всего для детей.
2. Жмурки (Blind-man’s buff)
Существовало множество игр с завязыванием глаз. В самом простом варианте ведущий должен был сначала поймать кого-то из игроков, а затем угадать, кого именно он поймал (на ощупь, не иначе).
3. Фанты (Forfeits)
Провинившийся на любом неформальном сборище наказывался фантом. Фантам также могли прицельно посвятить каакое-то время в гостиной, на Рождество — особенно. Фант — это задание, как правило нелепое, или невыполнимое, или и то и другое сразу. Как правило, фанты не очень вяжутся с нашими представлениями о викторианской чопорности (например, отдельная — и весьма обширная — категория фантов связана с поцелуями). Примеры простых фантов:
- зевать до тех пор, пока кто-нибудь из присутствующих не заразится зевотой;
- станцевать вальс с завязанными глазами (задание для двоих);
- прокричать имя своей возлюбленной/возлюбленного в каминную трубу;
- сыграть роль дивана, на который усаживаются двое других (леди и джентльмен) и обмениваются поцелуем.
Но чаще фанты были такие витиеватые, что одним предложением не опишешь.
Наиболее полно череда рождественских развлечений описана у Диккенса в «Посмертных записках Пиквикского клуба». Частично они показаны также в «Рождественской песни» и других произведениях.
Топ-3
1. «Кусающий дракон» (Snap-dragon)
Насыпьте изюм в термостойкую миску и залейте его бренди. Подожгите. И начинайте по очереди таскать изюмины из огня. Побеждает отважнейший: ему достаётся больше всего изюма, пропитанного бренди. Интересно ещё, что в викторианскую эпоху это была игра, предназначенная прежде всего для детей.
2. Жмурки (Blind-man’s buff)
Существовало множество игр с завязыванием глаз. В самом простом варианте ведущий должен был сначала поймать кого-то из игроков, а затем угадать, кого именно он поймал (на ощупь, не иначе).
3. Фанты (Forfeits)
Провинившийся на любом неформальном сборище наказывался фантом. Фантам также могли прицельно посвятить каакое-то время в гостиной, на Рождество — особенно. Фант — это задание, как правило нелепое, или невыполнимое, или и то и другое сразу. Как правило, фанты не очень вяжутся с нашими представлениями о викторианской чопорности (например, отдельная — и весьма обширная — категория фантов связана с поцелуями). Примеры простых фантов:
- зевать до тех пор, пока кто-нибудь из присутствующих не заразится зевотой;
- станцевать вальс с завязанными глазами (задание для двоих);
- прокричать имя своей возлюбленной/возлюбленного в каминную трубу;
- сыграть роль дивана, на который усаживаются двое других (леди и джентльмен) и обмениваются поцелуем.
Но чаще фанты были такие витиеватые, что одним предложением не опишешь.
КНИЖНЫЕ ИТОГИ 2022
Прошедший год, конечно, многое поломал — вот и книги для меня, как и для многих, перестали быть тем подорожником, который можно приложить к любой тревоге. Но что-то всё же было прочитано, и что-то из этого — запомнилось настолько, чтобы сейчас это назвать. Выбрала десятку фаворитов из того, что читала впервые (ещё перечитывала самое-самое любимое больше обыкновенного, но это как бы вне времени).
Как всегда, это не рейтинг, а просто книги, которые оставили по себе какой-то след. В порядке прочтения.
Простите, что без авторских аннотаций — вместо них дам ссылки на Лайвлиб, где при необходимости можно найти информацию общего характера и сориентироваться, о чём книга (но читать рецензии пользователей — это уже на свой страх и риск).
Кадзуо Исигуро
«Погребенный великан»
Эллис Питерс
Цикл «Хроники Брата Кадфаэля»
Наринэ Абгарян
«Симон»
Николай Эппле
«Неудобное прошлое: Память о государственных преступлениях в России и других странах»
Екатерина Соболь
Цикл «Дарители»
Джон Ирвинг
«Правила дома сидра»
Джонатан Коу
«Срединная Англия»
Анна Старобинец
«Лисьи броды»
Ульф Старк
«Чудаки и зануды»
Абир Мукерджи
«Человек с большим будущим»
Прошедший год, конечно, многое поломал — вот и книги для меня, как и для многих, перестали быть тем подорожником, который можно приложить к любой тревоге. Но что-то всё же было прочитано, и что-то из этого — запомнилось настолько, чтобы сейчас это назвать. Выбрала десятку фаворитов из того, что читала впервые (ещё перечитывала самое-самое любимое больше обыкновенного, но это как бы вне времени).
Как всегда, это не рейтинг, а просто книги, которые оставили по себе какой-то след. В порядке прочтения.
Простите, что без авторских аннотаций — вместо них дам ссылки на Лайвлиб, где при необходимости можно найти информацию общего характера и сориентироваться, о чём книга (но читать рецензии пользователей — это уже на свой страх и риск).
Кадзуо Исигуро
«Погребенный великан»
Эллис Питерс
Цикл «Хроники Брата Кадфаэля»
Наринэ Абгарян
«Симон»
Николай Эппле
«Неудобное прошлое: Память о государственных преступлениях в России и других странах»
Екатерина Соболь
Цикл «Дарители»
Джон Ирвинг
«Правила дома сидра»
Джонатан Коу
«Срединная Англия»
Анна Старобинец
«Лисьи броды»
Ульф Старк
«Чудаки и зануды»
Абир Мукерджи
«Человек с большим будущим»
«Да, у меня проснулись на его счет некоторые подозрения, так как он был совсем равнодушен к любым соусам. Я всегда сомневался, что человек может быть джентльменом, если его рецепторам чужды благородные вкусы. Нечувствительное к тонким блюдам нёбо неизменно разоблачает раздвоенное копыто выскочки».
Томас Харди
«Взор синих глаз»
Равнодушен к любым соусам, хм? И тут я задумалась, кого и в чём можно было бы уличить в наших современных реалиях, основываясь на необычном поведении за столом. Кажется, если такое и возможно, то будет отталкиваться от негласных правил какого-то довольно узкого сообщества. Если же смотреть в целом, мы живём в такой демократичный век, что пищевыми причудами нас не удивить, и сами по себе они ещё ни о чём не говорят.
Хотя, если человек не ест за новогодним столом оливье, это подозрительно, конечно.
Томас Харди
«Взор синих глаз»
Равнодушен к любым соусам, хм? И тут я задумалась, кого и в чём можно было бы уличить в наших современных реалиях, основываясь на необычном поведении за столом. Кажется, если такое и возможно, то будет отталкиваться от негласных правил какого-то довольно узкого сообщества. Если же смотреть в целом, мы живём в такой демократичный век, что пищевыми причудами нас не удивить, и сами по себе они ещё ни о чём не говорят.
Хотя, если человек не ест за новогодним столом оливье, это подозрительно, конечно.
The Ink Black Heart
by Robert Galbraith
Вообще, в процессе чтения пришла к выводу, что книги, где детективная составляющая — это ядро сюжета, то есть без неё истории бы не было, для меня всё же должны быть покороче (раза в полтора, как минимум). Хотя Роулинг, конечно, может себе позволить и не такое. Любим мы её не за лаконичность, в конце концов.
А за что любим? Пожалуй, не в последнюю очередь — за то, как в её книгах выдуманная реальность переплетается с действительностью. На всех уровнях, начиная с географии и заканчивая едой. Впрочем, это вещи часто взаимосвязанные.
В контексте детективов о Корморане Страйке отдельно занятно наблюдать, как Роулинг переплавляет в текст свой личный опыт. После смены литературного агента (наверное, не совсем полюбовной) появился «Шелкопряд» — роман о закулисье книгоиздательского дела, с почти ритуальным убийством в центре сюжета. А последняя книга серии, «Чернильно-чёрное сердце», очевидно, писалась под влиянием того, как Роулинг затравили и закэнселили за один неудачный твит. Тут значительная часть расследования проходит за чтением Твиттера, и вся эта история в целом — про онлайн-буллинг и психов, которые водятся в Интернете.
Но это просто любопытное наблюдение, а так основная ценность серии для меня — в её героях. Главный из которых — сам Лондон во всём его многообразии.
Джоан Роулинг определённо пишет свои детективы с прицелом на то, чтобы по ним можно было составлять путеводители и водить экскурсии. Фокус внимания смещается от книги к книге. Так, в центре последней — Хайгейтское кладбище и его окрестности. Я, как большой любитель кладбищ, и Хайгейтского в частности, на этот раз особенно порадовалась выбору локации :) Есть, конечно, и уже хорошо знакомые нам по предыдущим книгам центральные районы. И, разумеется, очень, ОЧЕНЬ много разных едальных заведений.
После выхода каждой новой книги Гелбрейта-Роулинг в сети обязательно появляются путеводители по пабам, кафе, барам и ресторанам, которые там упоминаются. В тексте они всегда описаны с документальной точностью, и я представляю, какая это приятная часть работы над книгой — тестировать рестораны, в которые потом можно будет отправить своих героев :))
Сохраню здесь пару ссылок для тех, кто, как и я, любит литературные адреса.
Здесь конкретно про общепит в «Чернильно-чёрном сердце». По-русски и в том порядке, в котором заведения упоминаются в книге.
https://www.facebook.com/groups/1689814651131359/permalink/5390147677764686/?mibextid=Nif5oz
А это ссылка на англоязычный ресурс, где собраны вообще все локации, включая места проживания героев и т.п. В алфавитном порядке. Все локации кликабельны и ведут на страницы с подробным описанием места в контексте книги. Восторг-восторг!
http://strikefans.com/the-ink-black-heart-locations/
by Robert Galbraith
Вообще, в процессе чтения пришла к выводу, что книги, где детективная составляющая — это ядро сюжета, то есть без неё истории бы не было, для меня всё же должны быть покороче (раза в полтора, как минимум). Хотя Роулинг, конечно, может себе позволить и не такое. Любим мы её не за лаконичность, в конце концов.
А за что любим? Пожалуй, не в последнюю очередь — за то, как в её книгах выдуманная реальность переплетается с действительностью. На всех уровнях, начиная с географии и заканчивая едой. Впрочем, это вещи часто взаимосвязанные.
В контексте детективов о Корморане Страйке отдельно занятно наблюдать, как Роулинг переплавляет в текст свой личный опыт. После смены литературного агента (наверное, не совсем полюбовной) появился «Шелкопряд» — роман о закулисье книгоиздательского дела, с почти ритуальным убийством в центре сюжета. А последняя книга серии, «Чернильно-чёрное сердце», очевидно, писалась под влиянием того, как Роулинг затравили и закэнселили за один неудачный твит. Тут значительная часть расследования проходит за чтением Твиттера, и вся эта история в целом — про онлайн-буллинг и психов, которые водятся в Интернете.
Но это просто любопытное наблюдение, а так основная ценность серии для меня — в её героях. Главный из которых — сам Лондон во всём его многообразии.
Джоан Роулинг определённо пишет свои детективы с прицелом на то, чтобы по ним можно было составлять путеводители и водить экскурсии. Фокус внимания смещается от книги к книге. Так, в центре последней — Хайгейтское кладбище и его окрестности. Я, как большой любитель кладбищ, и Хайгейтского в частности, на этот раз особенно порадовалась выбору локации :) Есть, конечно, и уже хорошо знакомые нам по предыдущим книгам центральные районы. И, разумеется, очень, ОЧЕНЬ много разных едальных заведений.
После выхода каждой новой книги Гелбрейта-Роулинг в сети обязательно появляются путеводители по пабам, кафе, барам и ресторанам, которые там упоминаются. В тексте они всегда описаны с документальной точностью, и я представляю, какая это приятная часть работы над книгой — тестировать рестораны, в которые потом можно будет отправить своих героев :))
Сохраню здесь пару ссылок для тех, кто, как и я, любит литературные адреса.
Здесь конкретно про общепит в «Чернильно-чёрном сердце». По-русски и в том порядке, в котором заведения упоминаются в книге.
https://www.facebook.com/groups/1689814651131359/permalink/5390147677764686/?mibextid=Nif5oz
А это ссылка на англоязычный ресурс, где собраны вообще все локации, включая места проживания героев и т.п. В алфавитном порядке. Все локации кликабельны и ведут на страницы с подробным описанием места в контексте книги. Восторг-восторг!
http://strikefans.com/the-ink-black-heart-locations/
У меня тоже был когда-то текст о гастрономической стороне романов о Страйке. По сути, про одно конкретное блюдо, но рассказ получился длинным и насыщенным (и мне самой до сих пор нравится). А если представить, что за каждой кулинарной отсылкой в книге скрывается такой же объём информации? Ух! Обожаю ❤️
http://readandeat.ru/2021/04/25/pie-and-mash/
http://readandeat.ru/2021/04/25/pie-and-mash/
БЫСТРЫЙ ТОРТ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
(Ульф Старк. «Чудаки и зануды»)
http://readandeat.ru/2023/01/18/kladdkaka/
(Ульф Старк. «Чудаки и зануды»)
http://readandeat.ru/2023/01/18/kladdkaka/
У меня есть традиция: каждый год в свой день рождения я выкладываю новый рецепт именинного торта. Я уж думала, что придётся её прервать, потому что до последнего не могла подобрать вариант, который устроил бы меня по всем параметрам и попал в настроение. Но потом вспомнила недавно прочитанного Ульфа Старка, и картинка сложилась.
«Мы пошли на кухню. Среди штабелей кастрюль, гор запакованных стаканов, тарелок, соусников, супниц и прочей посуды я разыскала пластиковую миску и мутовку, взбила сливки и украсила ими торт, который испекла накануне вечером, пока мама трудилась над очередной картинкой для еженедельника. Свечек для торта я не нашла и воткнула вместо них двенадцать бенгальских огней, оставшихся с Рождества. «Сойдёт», — подумала я».
Сегодня мне исполняется ровно в три раза больше, чем главной героине в начале книги. По этому поводу я опробовала новый шведский рецепт и хочу поделиться им с вами. Это мой способ угостить именинным тортом максимальное количество людей :)
Ссылка на пост: http://readandeat.ru/2023/01/18/kladdkaka/
«Мы пошли на кухню. Среди штабелей кастрюль, гор запакованных стаканов, тарелок, соусников, супниц и прочей посуды я разыскала пластиковую миску и мутовку, взбила сливки и украсила ими торт, который испекла накануне вечером, пока мама трудилась над очередной картинкой для еженедельника. Свечек для торта я не нашла и воткнула вместо них двенадцать бенгальских огней, оставшихся с Рождества. «Сойдёт», — подумала я».
Сегодня мне исполняется ровно в три раза больше, чем главной героине в начале книги. По этому поводу я опробовала новый шведский рецепт и хочу поделиться им с вами. Это мой способ угостить именинным тортом максимальное количество людей :)
Ссылка на пост: http://readandeat.ru/2023/01/18/kladdkaka/
Великая сила бренди
В классической английской литературе меня всегда забавляли сцены «реанимации» юных дев (и старых леди) посредством крепкого алкоголя. Отдельно интересно, какой широкий исторический период охватывает эта практика: кажется, бренди как средство первой помощи используют и герои Джейн Остин, явно не знакомые с принципами доказательной медицины, и персонажи Агаты Кристи — без пяти минут наши современники.
Что и говорить, пищевая (и питьевая) культура прошлого полна забавных предрассудков, но в данном конкретном случае я всё никак не могла ухватить суть. Почему девушка, пережившая сильное потрясение, должна немедленно взбодриться, глотнув чего-нибудь покрепче?
Довольно занимательная интерпретация этого механизма нашлась у Томаса Гарди («Взор синих глаз»):
– Ну, теперь мы пойдем и позавтракаем где-нибудь.
– Нет, нет! – умоляла она. – Я не смогу проглотить ни крошки. Я ДОЛЖНА вернуться в Энделстоу.
Эльфрида вела себя так, будто разом стала старше Стивена на целые годы.
– Но ты же ничего не ела с прошлой ночи, не считая той чашки чая в Бристоле.
– Я не могу есть, Стивен.
– Вино с печеньем?
– Нет.
– Ни чая, ни кофе?
– Нет.
– Стакан воды?
– Нет. Я хочу что-то, что делает людей сильными и энергичными в настоящем; то, что заимствует завтрашнюю силу для того, чтоб использовать ее сегодня, и оставляет завтра без ничего, или даже способно забрать всю энергию из завтра при условии, что это поможет мне сейчас вернуться домой. Бренди, вот что мне нужно...
– Ты не в себе; и ты печалишь меня, любимая. Неужели это должен быть бренди?
– Да, прошу тебя.
– Сколько именно?
– Я не знаю. Я никогда не пила его больше чайной ложки зараз. Все, что я знаю, это то, что я его хочу.
Позаимствовать запас энергии из будущего, хм? Кажется, именно так работают современные энергетики — при том, что действующие вещества в них явно совсем другие.
Что же касается бренди… Если подумать, то «бодрит» он, наверное, за счёт того, что немножко расслабляет нервную систему и — в небольших дозах — снижает тревожность. И в этом качестве должен особенно хорошо работать как раз на непривычных к крепкому алкоголю юных девах, потребляющих его в медицинских дозах (та самая чайная ложка).
Раз уж на то пошло, мы ведь сегодня тоже, бывает, «снимаем стресс» алкоголем. И после первого стакана многие чувствуют себя лучше, чем до.
*Здесь должен быть дисклеймер о вреде алкоголя для вашего здоровья*
В классической английской литературе меня всегда забавляли сцены «реанимации» юных дев (и старых леди) посредством крепкого алкоголя. Отдельно интересно, какой широкий исторический период охватывает эта практика: кажется, бренди как средство первой помощи используют и герои Джейн Остин, явно не знакомые с принципами доказательной медицины, и персонажи Агаты Кристи — без пяти минут наши современники.
Что и говорить, пищевая (и питьевая) культура прошлого полна забавных предрассудков, но в данном конкретном случае я всё никак не могла ухватить суть. Почему девушка, пережившая сильное потрясение, должна немедленно взбодриться, глотнув чего-нибудь покрепче?
Довольно занимательная интерпретация этого механизма нашлась у Томаса Гарди («Взор синих глаз»):
– Ну, теперь мы пойдем и позавтракаем где-нибудь.
– Нет, нет! – умоляла она. – Я не смогу проглотить ни крошки. Я ДОЛЖНА вернуться в Энделстоу.
Эльфрида вела себя так, будто разом стала старше Стивена на целые годы.
– Но ты же ничего не ела с прошлой ночи, не считая той чашки чая в Бристоле.
– Я не могу есть, Стивен.
– Вино с печеньем?
– Нет.
– Ни чая, ни кофе?
– Нет.
– Стакан воды?
– Нет. Я хочу что-то, что делает людей сильными и энергичными в настоящем; то, что заимствует завтрашнюю силу для того, чтоб использовать ее сегодня, и оставляет завтра без ничего, или даже способно забрать всю энергию из завтра при условии, что это поможет мне сейчас вернуться домой. Бренди, вот что мне нужно...
– Ты не в себе; и ты печалишь меня, любимая. Неужели это должен быть бренди?
– Да, прошу тебя.
– Сколько именно?
– Я не знаю. Я никогда не пила его больше чайной ложки зараз. Все, что я знаю, это то, что я его хочу.
Позаимствовать запас энергии из будущего, хм? Кажется, именно так работают современные энергетики — при том, что действующие вещества в них явно совсем другие.
Что же касается бренди… Если подумать, то «бодрит» он, наверное, за счёт того, что немножко расслабляет нервную систему и — в небольших дозах — снижает тревожность. И в этом качестве должен особенно хорошо работать как раз на непривычных к крепкому алкоголю юных девах, потребляющих его в медицинских дозах (та самая чайная ложка).
Раз уж на то пошло, мы ведь сегодня тоже, бывает, «снимаем стресс» алкоголем. И после первого стакана многие чувствуют себя лучше, чем до.
*Здесь должен быть дисклеймер о вреде алкоголя для вашего здоровья*
В январе я дочитала книгу, которую начинала чуть ли не год назад. Я тогда читала (и слушала) много всего одновременно — а 24.02 разом всё бросила. Что-то потом всё же закончила — без особого удовольствия, но для этой книги мне такой участи не хотелось. Нашла для неё ничем не омрачённый кусочек сердца только сейчас, и это было правильно 💔 Ух, какая книжка! Очень «моя».
I Capture the Castle
by Dodie Smith
Доди Смит
«Я захватываю замок»
— в русском переводе, который несколько сужает смысл
Чтобы книга по-настоящему запала мне в сердце, должно совпасть много факторов, причём тут нет какого-то стандартного набора. Но один показатель неизменен почти всегда — это то, что я назвала бы авторской интонацией. И, опять же, она может быть разной, тут главное — созвучна она мне в какой-то степени или нет.
Если пытаться в двух словах передать сюжет книги «Я захватываю замок», многие скажут: «какая ерунда» или «ну, про это уже сто раз написано». Но тут фишка во многом в том, КАК написано. Каждое слово попадает в цель и отзывается.
Впрочем, про неинтересный сюжет я бы тоже поспорила. Потому что тут всё как я люблю.
Сельская Англия
Романтичные развалины
Мой любимый период (один из) — время между двумя мировыми войнами
Много внимания к бытовым деталям
И все эти детали очень говорящие. В том числе те, что про еду и напитки. Я, как обычно, выписала кучу цитат — и про каждую можно что-то сказать. Возможно, я этим ещё займусь :)
by Dodie Smith
Доди Смит
«Я захватываю замок»
— в русском переводе, который несколько сужает смысл
Чтобы книга по-настоящему запала мне в сердце, должно совпасть много факторов, причём тут нет какого-то стандартного набора. Но один показатель неизменен почти всегда — это то, что я назвала бы авторской интонацией. И, опять же, она может быть разной, тут главное — созвучна она мне в какой-то степени или нет.
Если пытаться в двух словах передать сюжет книги «Я захватываю замок», многие скажут: «какая ерунда» или «ну, про это уже сто раз написано». Но тут фишка во многом в том, КАК написано. Каждое слово попадает в цель и отзывается.
Впрочем, про неинтересный сюжет я бы тоже поспорила. Потому что тут всё как я люблю.
Сельская Англия
Романтичные развалины
Мой любимый период (один из) — время между двумя мировыми войнами
Много внимания к бытовым деталям
И все эти детали очень говорящие. В том числе те, что про еду и напитки. Я, как обычно, выписала кучу цитат — и про каждую можно что-то сказать. Возможно, я этим ещё займусь :)
«К чаю у нас было настоящее масло: мистер Стеббинс угостил Стивена, когда тот ходил договариваться по поводу работы на ферме (сегодня у него первый рабочий день). А миссис Стеббинс передала медовые соты. Стивен выложил их напротив моего места, так что за столом я чувствовала себя хозяйкой. Думаю, даже у миллионеров не бывает к чаю ничего лучше свежего хлеба, настоящего масла и мёда».
Авторы фото:
Gary Foodness Gracious (foodnessgracious.com)
Lili Basic (www.travellingoven.com)
Авторы фото:
Gary Foodness Gracious (foodnessgracious.com)
Lili Basic (www.travellingoven.com)
Ладно, пусть будет ещё одна цитата, потому что как удержаться, когда уже открыла 15-страничный файл с этим добром 😅
Ужин был восхитителен, с настоящим шампанским! (Очень приятное на вкус; вроде хорошего имбирного эля, только без имбиря.) Однако я предпочла бы съесть все это роскошество дома: в гостях только и следишь за своим поведением — не до содержимого тарелки. От обилия ножей и вилок у меня глаза разбежались. А я-то думала, будто разбираюсь в приборах! У тетушки Миллисенты всегда подавали к ужину несколько блюд, но у Коттонов я даже не могла распознать, что есть что. Манеры Нейла за образец не годились — они вообще казались мне странными. Вероятно, он заметил мой недоуменный взгляд.
— Мать считает, я должен пользоваться приборами, как англичане, — заявил он вдруг. — Они с Саймоном уже освоились. Черта с два! Не дождутся.
Я попросила объяснить, в чем разница. Оказывается, в Америке воспитанные люди, отрезав кусочек, опускают нож на тарелку, перекладывают вилку из левой руки в правую и подхватывают ею еду; когда пища прожевана, вилку возвращают в левую руку, в правую снова берут нож. Кроме того, за раз вилкой можно наколоть лишь один вид еды — вкуснейшую гору мяса и овощей набрать одновременно нельзя.
— Так сто лет просидишь над тарелкой! — заметила я.
— Ничего подобного, — отозвался Нейл. — Меня, например, жуть берет, когда вы намертво вцепляетесь в ножи.
Англичане у него все делают жутко! Я разозлилась, но отвечать не стала.
— Скажу, что еще не так, — продолжал он, слегка покачивая вилкой. — Вот смотрите — еду сначала подают вашей мачехе. В Америке подавали бы моей матери.
— Значит, любезное обращение с гостем для вас пустой звук?
Ох, я чудовищная грубиянка!
— Но это и есть любезное обращение, — возразил Нейл, — причем очень продуманное. Хозяйка сразу покажет, как правильно есть поданное блюдо: налить суп в тарелку или взять предложенное целиком. Понимаете, о чем я?
Разумеется, я прекрасно его поняла. Более того, идея мне понравилась.
— Хорошо, пожалуй, я сумела бы привыкнуть к американскому этикету и перекладывать вилку из руки в руку, — смягчилась я и попыталась опробовать новый способ. Оказывается, это очень трудно!
Сидящий напротив викарий с любопытством наблюдал за моими ухищрениями.
— Первые хозяева этого дома управлялись с едой руками и кинжалами, — заметил он. — Так и правила обращения с приборами просуществуют ровно до тех пор, пока гостей не начнут приглашать поужинать капсулами.
— Забавно позвать друзей на горстку капсул! — Я прыснула со смеху.
— Ну что вы! Капсулы будут принимать в одиночестве, — сказал отец. — Упоминать о еде станет неприлично. Картины с изображениями яств перейдут в разряд занятных раритетов в коллекциях престарелых невеж.
— Мать считает, я должен пользоваться приборами, как англичане, — заявил он вдруг. — Они с Саймоном уже освоились. Черта с два! Не дождутся.
Я попросила объяснить, в чем разница. Оказывается, в Америке воспитанные люди, отрезав кусочек, опускают нож на тарелку, перекладывают вилку из левой руки в правую и подхватывают ею еду; когда пища прожевана, вилку возвращают в левую руку, в правую снова берут нож. Кроме того, за раз вилкой можно наколоть лишь один вид еды — вкуснейшую гору мяса и овощей набрать одновременно нельзя.
— Так сто лет просидишь над тарелкой! — заметила я.
— Ничего подобного, — отозвался Нейл. — Меня, например, жуть берет, когда вы намертво вцепляетесь в ножи.
Англичане у него все делают жутко! Я разозлилась, но отвечать не стала.
— Скажу, что еще не так, — продолжал он, слегка покачивая вилкой. — Вот смотрите — еду сначала подают вашей мачехе. В Америке подавали бы моей матери.
— Значит, любезное обращение с гостем для вас пустой звук?
Ох, я чудовищная грубиянка!
— Но это и есть любезное обращение, — возразил Нейл, — причем очень продуманное. Хозяйка сразу покажет, как правильно есть поданное блюдо: налить суп в тарелку или взять предложенное целиком. Понимаете, о чем я?
Разумеется, я прекрасно его поняла. Более того, идея мне понравилась.
— Хорошо, пожалуй, я сумела бы привыкнуть к американскому этикету и перекладывать вилку из руки в руку, — смягчилась я и попыталась опробовать новый способ. Оказывается, это очень трудно!
Сидящий напротив викарий с любопытством наблюдал за моими ухищрениями.
— Первые хозяева этого дома управлялись с едой руками и кинжалами, — заметил он. — Так и правила обращения с приборами просуществуют ровно до тех пор, пока гостей не начнут приглашать поужинать капсулами.
— Забавно позвать друзей на горстку капсул! — Я прыснула со смеху.
— Ну что вы! Капсулы будут принимать в одиночестве, — сказал отец. — Упоминать о еде станет неприлично. Картины с изображениями яств перейдут в разряд занятных раритетов в коллекциях престарелых невеж.
ЕСТЬ ГОРОШЕК НОЖОМ
К вопросу о застольных манерах.
В целом, путаница с приборами — очень популярный мотив, где-то даже банальный. Хочешь показать, что герой оказался вне привычного круга, в обществе классом выше, — изобрази его смятение за столом: как он не знает, за какую вилку хвататься, или совершает непростительную оплошность по части этикета.
Но есть один частный случай, который, вероятно, служил столь явным индикатором низкого происхождения и так часто встречался, что стал фигурой речи. Я имею в виду манеру есть зелёный горошек. «Есть горошек ножом» — значит, вести себя за столом неподобающим образом. Судите сами:
Пелам Гренвилл Вудхаус
«Не позвать ли нам Дживса?»
— Я хочу обсудить с тобой ситуацию с Биллом. Мы здесь одни? Нас никто не может услышать?
— Разве только если кто-нибудь прячется вот в этом сундуке. Что такое с Биллом?
— С ним что-то не так, старушка, и это каким-то образом связано с капитаном Биггаром. Ты смотрела на Билла за обедом?
— Специально, кажется, нет. А что? Он ел горошек ножом?
______________________
Сомерсет Моэм
«Рождественские каникулы»
Добрый взгляд Лесли был устремлен на сына.
— Только об одном я хотел бы тебя попросить. Мой дед поначалу был садовником, а его жена кухаркой. Я его едва помню, но, сдается мне, он был человек достойный, но грубоватый, неотесанный. Говорят, джентльменом можно стать лишь в третьем поколении, и во всяком случае я не ем горошек с ножа. Ты — четвертое поколение. Можешь считать меня снобом, но не улыбается мне мысль, что ты спустишься по общественной лестнице. Я бы хотел, чтобы ты поступил в Кембридж, получил степень, а потом, если захочешь поехать в Париж изучать живопись, езжай с богом.
______________________
Сомерсет Моэм
«Пироги и пиво, или Скелет в шкафу»
— Он прелесть, — сказала герцогиня. — Я очень рада, что мы к нему съездили.
— У него такие приятные манеры, не правда ли? — сказала леди Ходмарш.
— Не думали же вы, что он ест горошек с ножа? — спросил я.
— Очень жаль, что нет, — сказал Скэллион. — Это было бы так живописно.
— По-моему, это очень трудно, — заметила герцогиня. — Я много раз пробовала, но горошины все время падают.
— А их нужно натыкать на нож, — сказал Скэллион.
— Вовсе нет, — возразила герцогиня. — Их нужно удерживать на плоской стороне, а они катаются как черти.
Как видите, для героев Вудхауса и Моэма поедание горошка с ножа — символ сомнительных застольных манер. В крайнем случае — эксперимент развлечения ради. Ближе всего к практической стороне это действа подошли герои Элизабет Гаскелл, жившие на сто лет раньше.
Элизабет Гаскелл
«Крэнфорд»
Когда подали утку с зеленым горошком, мы в отчаянии переглянулись — у наших приборов лежали только двузубые вилки с темными роговыми ручками. Правда, их сталь сверкала, как серебро, но что нам было делать? Мисс Мэтти ела горошинки по одной, насаживая их на зубцы — точно Амина* зернышки риса, после пира с вурдалаком. Мисс Пул со вздохом отодвинула нежный молодой горошек к краю тарелки, почти его не попробовав — он упорно проваливался между зубьев, как она ни старалась. Я поглядела на нашего хозяина — горошек стремительно исчезал в его обширном рту, подхватываемый закругленным концом широкого ножа. Я увидела, я последовала кощунственному примеру, я осталась жива и здорова! У моих друзей, несмотря на созданный мной прецедент, все-таки не хватило духа настолько преступить правила хорошего тона, и если бы мистер Холбрук не был столь голоден, он, возможно, заметил бы, что его отличный горошек остался почти нетронутым.
*Амина — жена одного из персонажей сказок «Тысячи и одной ночи», оказавшаяся ведьмой-оборотнем. Это открылось, в частности, потому, что рис она ела, накалывая по одной рисинке на шило.
К вопросу о застольных манерах.
В целом, путаница с приборами — очень популярный мотив, где-то даже банальный. Хочешь показать, что герой оказался вне привычного круга, в обществе классом выше, — изобрази его смятение за столом: как он не знает, за какую вилку хвататься, или совершает непростительную оплошность по части этикета.
Но есть один частный случай, который, вероятно, служил столь явным индикатором низкого происхождения и так часто встречался, что стал фигурой речи. Я имею в виду манеру есть зелёный горошек. «Есть горошек ножом» — значит, вести себя за столом неподобающим образом. Судите сами:
Пелам Гренвилл Вудхаус
«Не позвать ли нам Дживса?»
— Я хочу обсудить с тобой ситуацию с Биллом. Мы здесь одни? Нас никто не может услышать?
— Разве только если кто-нибудь прячется вот в этом сундуке. Что такое с Биллом?
— С ним что-то не так, старушка, и это каким-то образом связано с капитаном Биггаром. Ты смотрела на Билла за обедом?
— Специально, кажется, нет. А что? Он ел горошек ножом?
______________________
Сомерсет Моэм
«Рождественские каникулы»
Добрый взгляд Лесли был устремлен на сына.
— Только об одном я хотел бы тебя попросить. Мой дед поначалу был садовником, а его жена кухаркой. Я его едва помню, но, сдается мне, он был человек достойный, но грубоватый, неотесанный. Говорят, джентльменом можно стать лишь в третьем поколении, и во всяком случае я не ем горошек с ножа. Ты — четвертое поколение. Можешь считать меня снобом, но не улыбается мне мысль, что ты спустишься по общественной лестнице. Я бы хотел, чтобы ты поступил в Кембридж, получил степень, а потом, если захочешь поехать в Париж изучать живопись, езжай с богом.
______________________
Сомерсет Моэм
«Пироги и пиво, или Скелет в шкафу»
— Он прелесть, — сказала герцогиня. — Я очень рада, что мы к нему съездили.
— У него такие приятные манеры, не правда ли? — сказала леди Ходмарш.
— Не думали же вы, что он ест горошек с ножа? — спросил я.
— Очень жаль, что нет, — сказал Скэллион. — Это было бы так живописно.
— По-моему, это очень трудно, — заметила герцогиня. — Я много раз пробовала, но горошины все время падают.
— А их нужно натыкать на нож, — сказал Скэллион.
— Вовсе нет, — возразила герцогиня. — Их нужно удерживать на плоской стороне, а они катаются как черти.
Как видите, для героев Вудхауса и Моэма поедание горошка с ножа — символ сомнительных застольных манер. В крайнем случае — эксперимент развлечения ради. Ближе всего к практической стороне это действа подошли герои Элизабет Гаскелл, жившие на сто лет раньше.
Элизабет Гаскелл
«Крэнфорд»
Когда подали утку с зеленым горошком, мы в отчаянии переглянулись — у наших приборов лежали только двузубые вилки с темными роговыми ручками. Правда, их сталь сверкала, как серебро, но что нам было делать? Мисс Мэтти ела горошинки по одной, насаживая их на зубцы — точно Амина* зернышки риса, после пира с вурдалаком. Мисс Пул со вздохом отодвинула нежный молодой горошек к краю тарелки, почти его не попробовав — он упорно проваливался между зубьев, как она ни старалась. Я поглядела на нашего хозяина — горошек стремительно исчезал в его обширном рту, подхватываемый закругленным концом широкого ножа. Я увидела, я последовала кощунственному примеру, я осталась жива и здорова! У моих друзей, несмотря на созданный мной прецедент, все-таки не хватило духа настолько преступить правила хорошего тона, и если бы мистер Холбрук не был столь голоден, он, возможно, заметил бы, что его отличный горошек остался почти нетронутым.
*Амина — жена одного из персонажей сказок «Тысячи и одной ночи», оказавшаяся ведьмой-оборотнем. Это открылось, в частности, потому, что рис она ела, накалывая по одной рисинке на шило.
Вообще, поедание горошка таким экстравагантным способом кажется странным и неудобным: ну правда же, поди удержи горошины на плоскости ножа. Уж проще зачерпывать их вилкой. Но это тоже не соответствует этикету, причём сразу по двум параметрам. Во-первых, недопустимо всё, что не фиксируется на вилке и может укатиться (куда-нибудь в декольте), пока вы несёте её ко рту. А во-вторых, вилка в принципе всегда должна смотреть зубцами вниз. Вилка зубцами кверху выдаёт в вас невежу (или американца).
Как же есть горошек, чтобы не опростоволоситься? Поставить нож перпендикулярно тарелке, вилкой подкатить к нему несколько горошин и, используя нож как упор, наколоть горошины на вилку. Вот теперь вы на высоте!
Как же есть горошек, чтобы не опростоволоситься? Поставить нож перпендикулярно тарелке, вилкой подкатить к нему несколько горошин и, используя нож как упор, наколоть горошины на вилку. Вот теперь вы на высоте!