"Смех"
1899 г.
Филипп Андреевич Малявин
Международная галерея современного искусства Ка'Пезаро, Венеция.
Скорее неосознанно, но Малявину удалось написать «Смех» на стыке стилей, что добавило работе очков за новаторство и свежий, не скованный энциклопедическими границами подход. Есть в ней и эмоциональный разгул экспрессионизма, и условно прорисованный фоновый пейзаж с обрезанной коровьей головой – любимые приемы импрессионистов.
Да и «бессюжетность», которой попрекали Малявина петербургские академики, для западной публики стала скорее достоинством, позволяющим выпустить на первый план сырую, живую, хтоническую энергию могучих русских дев, с которой они в равной степени горазды как упахиваться в поле с утра до ночи, так и без удержу хохотать.
На следующий день после Всемирной выставки в Париже местная пресса взорвалась вестями о «силе темперамента молодого художника из России». Бенуа оправдывал подобную реакцию французов на «Смех» тем, что «поистине нельзя найти во всем нашем отделе более “всемирно-выставочной” и “парижской” вещи, нежели эта эффектная картина».
Сорвали овации заразительно смеющиеся малявинские бабы и в Германии, на выставке Берлинского сецессиона. А в 1901 году картина поехала в Венецию на международную выставку искусств. Оттуда работу уже не отпустили: ее выкупил венецианский Музей современного искусства, где она и обитает доныне.
#ФилиппМалявин #ЖанроваяCцена #Импрессионизм
1899 г.
Филипп Андреевич Малявин
Международная галерея современного искусства Ка'Пезаро, Венеция.
Скорее неосознанно, но Малявину удалось написать «Смех» на стыке стилей, что добавило работе очков за новаторство и свежий, не скованный энциклопедическими границами подход. Есть в ней и эмоциональный разгул экспрессионизма, и условно прорисованный фоновый пейзаж с обрезанной коровьей головой – любимые приемы импрессионистов.
Да и «бессюжетность», которой попрекали Малявина петербургские академики, для западной публики стала скорее достоинством, позволяющим выпустить на первый план сырую, живую, хтоническую энергию могучих русских дев, с которой они в равной степени горазды как упахиваться в поле с утра до ночи, так и без удержу хохотать.
На следующий день после Всемирной выставки в Париже местная пресса взорвалась вестями о «силе темперамента молодого художника из России». Бенуа оправдывал подобную реакцию французов на «Смех» тем, что «поистине нельзя найти во всем нашем отделе более “всемирно-выставочной” и “парижской” вещи, нежели эта эффектная картина».
Сорвали овации заразительно смеющиеся малявинские бабы и в Германии, на выставке Берлинского сецессиона. А в 1901 году картина поехала в Венецию на международную выставку искусств. Оттуда работу уже не отпустили: ее выкупил венецианский Музей современного искусства, где она и обитает доныне.
#ФилиппМалявин #ЖанроваяCцена #Импрессионизм
Речь идет об еще одной эффектной картине Малявина, посвященной излюбленным крестьянским музам. Трехметровые «Три бабы», впервые представленные в Москве в 1901 году, вызвали шквал эмоций у достопочтенной публики, что на тот момент уже стало традиционной реакцией на малявинскую живопись в России. Дерзкий размашистый мазок, цветовой вихрь завитков на фоновом плане, нетривиальность сюжета и композиции стали предметом ожесточенных дискуссий.
Картину ожидала участь, подобная судьбе первой скандальной работы Малявина – дипломного «Смеха», наведшего шороху во время выпуска художника из Академии Петербурга. Не будучи принятыми на родине, «Три бабы» долго оставались во владении автора, и в конце концов обрели заслуженный почет и покой в Национальном центре искусства и культуры Жоржа Помпиду в Париже.
#ФилиппМалявин #Портрет #Модерн
@pic_history
Картину ожидала участь, подобная судьбе первой скандальной работы Малявина – дипломного «Смеха», наведшего шороху во время выпуска художника из Академии Петербурга. Не будучи принятыми на родине, «Три бабы» долго оставались во владении автора, и в конце концов обрели заслуженный почет и покой в Национальном центре искусства и культуры Жоржа Помпиду в Париже.
#ФилиппМалявин #Портрет #Модерн
@pic_history
Красочный переворот
Выходца из крестьянской среды мало интересовали идеология или политика. Малявина скорее занимали искания в сфере разработки таких красок, что позволили бы передать требуемую силу экспрессии, которой неизменно проникнуты его работы, посвященные русским женщинам-крестьянкам.
И в процессе создания «Вихря» ему таки удалось произвести свою личную революцию. Правда, не без помощи коллеги – художника Игоря Эммануиловича Грабаря. «Зная, что я много возился с технологией красок, он просил меня дать ему какой-нибудь рецепт связующего вещества, поднимающий светосилу и интенсивность цвета – он собирался сам тереть краски, – вспоминает Грабарь. – Я дал ему рецепт, главными составными частями которого были венецианский терпентин и копаловый лак, предупредив его, что успех зависит от правильности дозировки: слишком большой перевес терпентина может сделать краску почти несохнущей, почему его надо регулировать смолой-копалом, расплавленным в льняном масле».
Рецепт Грабаря пришелся ко двору: с того времени Малявин пишет этим составом все свои картины. Но он пропускает мимо ушей предостережение товарища, и по широте душевной не жалеет ингредиентов. Из-за чего краски «Вихря» продолжали жить своей жизнью еще долгое время после окончания работы над холстом, по свидетельству художника Грабаря: «Неумеренное количество венецианского терпентина, взятое Малявиным в связующем веществе, превратило красочное тесто этой картины в массу, до сих пор не затвердевшую, в жаркие летние дни распускающуюся и даже грозящую прийти в движение. Но яркость красок, их блеск действительно изумительный, оставляя далеко позади яркость простых масляных красок».
Ищущий да обрящет
Несколько сохранившихся эскизов картины подсказывают, что Малявин трудился не только над поиском идеального компонента для красок «Вихря», но также искал то самое композиционное решение, которое смогло бы в полной мере воплотить в жизнь образ из его головы.
Бабы постепенно разрастались, занимая все больше места в пространстве полотна. Все больше развевались и раскручивались в водовороте танца их наряды. В конце концов они заполонили собой весь холст, едва оставив для фонового пейзажа жалкие клочки по углам.
К слову, из воспоминаний того же Грабаря мы узнаем, что Малявин не видел решительно никаких перспектив для развития в написании ландшафтов из-за того, что все уже было написано до них: «Малявин меня убеждал бросить писать пейзажи: – Как же ты не понимаешь, что после Левитана нельзя уже писать пейзажа. Левитан все переписал и так написал, как ни тебе, ни другому ни за что не написать. Пейзажу, батенька, крышка. Ты просто глупость делаешь. Посмотри, что за пейзажи сейчас на выставках? Только плохие подделки под Левитана».
Зато на одеяниях кружащихся без удержу крестьянских «дервишей» Малявин отрывается по полной. Кажется, именно эти неистовые, неукротимые как все стихии природы, вместе взятые, сарафаны и есть главные герои картины. На фоне их кропотливой, филигранной, мозаичной проработки не то что пейзаж – лица персонажей уходят на дальний план.
Это одежды задают динамику и ритм полотна, буквально приводя в движение его поверхность и гипнотизируя всякого на него смотрящего. Сергей Голоушев (Глаголь) делится ошеломляющим воздействием картины на органы чувств: «Вихрь производил впечатление красивого ковра с огненно-красными, малиново-красными и сине-зелеными пятнами. Краски горят. Долго смотреть на них больно глазам, и все-таки оторваться не хочется. Что-то чарующее, влекущее к себе».
Тщание Малявина возымело эффект, а его результат оценен по достоинству. После презентации картины на 3-й выставке Союза русских художников в 1906 году ее тотчас выкупил Совет Третьяковской галереи, где «Вихрь» занимает видное место и по сей день.
#ФилиппМалявин
@pic_history
Выходца из крестьянской среды мало интересовали идеология или политика. Малявина скорее занимали искания в сфере разработки таких красок, что позволили бы передать требуемую силу экспрессии, которой неизменно проникнуты его работы, посвященные русским женщинам-крестьянкам.
И в процессе создания «Вихря» ему таки удалось произвести свою личную революцию. Правда, не без помощи коллеги – художника Игоря Эммануиловича Грабаря. «Зная, что я много возился с технологией красок, он просил меня дать ему какой-нибудь рецепт связующего вещества, поднимающий светосилу и интенсивность цвета – он собирался сам тереть краски, – вспоминает Грабарь. – Я дал ему рецепт, главными составными частями которого были венецианский терпентин и копаловый лак, предупредив его, что успех зависит от правильности дозировки: слишком большой перевес терпентина может сделать краску почти несохнущей, почему его надо регулировать смолой-копалом, расплавленным в льняном масле».
Рецепт Грабаря пришелся ко двору: с того времени Малявин пишет этим составом все свои картины. Но он пропускает мимо ушей предостережение товарища, и по широте душевной не жалеет ингредиентов. Из-за чего краски «Вихря» продолжали жить своей жизнью еще долгое время после окончания работы над холстом, по свидетельству художника Грабаря: «Неумеренное количество венецианского терпентина, взятое Малявиным в связующем веществе, превратило красочное тесто этой картины в массу, до сих пор не затвердевшую, в жаркие летние дни распускающуюся и даже грозящую прийти в движение. Но яркость красок, их блеск действительно изумительный, оставляя далеко позади яркость простых масляных красок».
Ищущий да обрящет
Несколько сохранившихся эскизов картины подсказывают, что Малявин трудился не только над поиском идеального компонента для красок «Вихря», но также искал то самое композиционное решение, которое смогло бы в полной мере воплотить в жизнь образ из его головы.
Бабы постепенно разрастались, занимая все больше места в пространстве полотна. Все больше развевались и раскручивались в водовороте танца их наряды. В конце концов они заполонили собой весь холст, едва оставив для фонового пейзажа жалкие клочки по углам.
К слову, из воспоминаний того же Грабаря мы узнаем, что Малявин не видел решительно никаких перспектив для развития в написании ландшафтов из-за того, что все уже было написано до них: «Малявин меня убеждал бросить писать пейзажи: – Как же ты не понимаешь, что после Левитана нельзя уже писать пейзажа. Левитан все переписал и так написал, как ни тебе, ни другому ни за что не написать. Пейзажу, батенька, крышка. Ты просто глупость делаешь. Посмотри, что за пейзажи сейчас на выставках? Только плохие подделки под Левитана».
Зато на одеяниях кружащихся без удержу крестьянских «дервишей» Малявин отрывается по полной. Кажется, именно эти неистовые, неукротимые как все стихии природы, вместе взятые, сарафаны и есть главные герои картины. На фоне их кропотливой, филигранной, мозаичной проработки не то что пейзаж – лица персонажей уходят на дальний план.
Это одежды задают динамику и ритм полотна, буквально приводя в движение его поверхность и гипнотизируя всякого на него смотрящего. Сергей Голоушев (Глаголь) делится ошеломляющим воздействием картины на органы чувств: «Вихрь производил впечатление красивого ковра с огненно-красными, малиново-красными и сине-зелеными пятнами. Краски горят. Долго смотреть на них больно глазам, и все-таки оторваться не хочется. Что-то чарующее, влекущее к себе».
Тщание Малявина возымело эффект, а его результат оценен по достоинству. После презентации картины на 3-й выставке Союза русских художников в 1906 году ее тотчас выкупил Совет Третьяковской галереи, где «Вихрь» занимает видное место и по сей день.
#ФилиппМалявин
@pic_history
50 оттенков красного
Размеры холстов для крестьянских портретов Малявин подбирал соответствующие: в среднем метр на полтора, а то и все два, как в данном случае. В течение какого-то времени он ищет композиционное решение, которое позволит в полной мере воплотить его благоговение и трепет перед сокрушительным темпераментом женщин из русских селений, и его фирменным ракурсом становится «взгляд снизу». Благодаря этой точке зрения крестьянки будто бы вырастают из нижней части холста, нависая над зрителем доминирующими, захватывающими дух величественными статуями.
Проработке нарядов своих моделей Малявин уделяет даже большее внимание, чем их лицам. В 1895 году он в первый раз изображает крестьянскую девушку в красном одеянии, и с тех пор он пускает в ход все мыслимые оттенки этого цвета, ставшего его любимым, именным красочным выбором. Что довольно логично: в старославянском языке «красный» означало «красивый», и все самые лучшие, праздничные наряды крестьянок обязательно содержали какой-либо из его тонов.
Разумеется, позировать художнику они предпочитали в одеждах «на выход». Видимо, палитра красного, помимо всего прочего, предоставляла Малявину всю необходимую ему силу экспрессии. Поэтому он часто использует его и для прорисовки заднего плана портретов, буквально заливая алым заревом все полотно. На этом фоне особенно четко контрастируют дробные, мозаичные мазки сарафанных узоров, где-то даже занося Малявина на территорию художника Климта. Отменно поддается его кисти и шелковистый отлив одеяний в скупом отблеске свечи, озаряя холст мягким, деликатным сиянием.
Скор на расправу
Была в стиле работы Малявина еще одна черта, усиливающая его родство с заграничным коллегой-импрессионистом Цорном – небывалая скорость создания портретов с натуры. Подобно шведу, он умел выдавать готовое полотно практически за один сеанс, чем приводил в трепет свидетелей этого иллюзиона.
«Когда я приехал, то застал его в мастерской вместе с четырьмя или пятью бабами, разодетыми в цветные сарафаны. Бабы ходили по мастерской, а Малявин быстро зарисовывал их движения в огромный альбом, – вспоминает художник Грабарь. – На мольберте у него стояла законченная большая картина, изображавшая баб, а у стен стояло еще несколько холстов, также с фигурами баб. Владея хорошо рисунком и чувствуя форму, Малявин позволял себе роскошь таких фокусов и трюков, на которые немногие способны. Так, картина, которая стояла у него на мольберте – три толстолицых бабы, – была начата им без рисунка и без какой-нибудь наметки композиции, прямо красками по чистому холсту, притом с глаза одной из этих баб».
Речь идет об еще одной эффектной картине Малявина, посвященной излюбленным крестьянским музам. Трехметровые «Три бабы», впервые представленные в Москве в 1901 году, вызвали шквал эмоций у достопочтенной публики, что на тот момент уже стало традиционной реакцией на малявинскую живопись в России. Дерзкий размашистый мазок, цветовой вихрь завитков на фоновом плане, нетривиальность сюжета и композиции стали предметом ожесточенных дискуссий.
Картину ожидала участь, подобная судьбе первой скандальной работы Малявина – дипломного «Смеха», наведшего шороху во время выпуска художника из Академии Петербурга. Не будучи принятыми на родине, «Три бабы» долго оставались во владении автора, и в конце концов обрели заслуженный почет и покой в Национальном центре искусства и культуры Жоржа Помпиду в Париже.
@pic_history
#ФилиппМалявин #Портрет #Модерн
Размеры холстов для крестьянских портретов Малявин подбирал соответствующие: в среднем метр на полтора, а то и все два, как в данном случае. В течение какого-то времени он ищет композиционное решение, которое позволит в полной мере воплотить его благоговение и трепет перед сокрушительным темпераментом женщин из русских селений, и его фирменным ракурсом становится «взгляд снизу». Благодаря этой точке зрения крестьянки будто бы вырастают из нижней части холста, нависая над зрителем доминирующими, захватывающими дух величественными статуями.
Проработке нарядов своих моделей Малявин уделяет даже большее внимание, чем их лицам. В 1895 году он в первый раз изображает крестьянскую девушку в красном одеянии, и с тех пор он пускает в ход все мыслимые оттенки этого цвета, ставшего его любимым, именным красочным выбором. Что довольно логично: в старославянском языке «красный» означало «красивый», и все самые лучшие, праздничные наряды крестьянок обязательно содержали какой-либо из его тонов.
Разумеется, позировать художнику они предпочитали в одеждах «на выход». Видимо, палитра красного, помимо всего прочего, предоставляла Малявину всю необходимую ему силу экспрессии. Поэтому он часто использует его и для прорисовки заднего плана портретов, буквально заливая алым заревом все полотно. На этом фоне особенно четко контрастируют дробные, мозаичные мазки сарафанных узоров, где-то даже занося Малявина на территорию художника Климта. Отменно поддается его кисти и шелковистый отлив одеяний в скупом отблеске свечи, озаряя холст мягким, деликатным сиянием.
Скор на расправу
Была в стиле работы Малявина еще одна черта, усиливающая его родство с заграничным коллегой-импрессионистом Цорном – небывалая скорость создания портретов с натуры. Подобно шведу, он умел выдавать готовое полотно практически за один сеанс, чем приводил в трепет свидетелей этого иллюзиона.
«Когда я приехал, то застал его в мастерской вместе с четырьмя или пятью бабами, разодетыми в цветные сарафаны. Бабы ходили по мастерской, а Малявин быстро зарисовывал их движения в огромный альбом, – вспоминает художник Грабарь. – На мольберте у него стояла законченная большая картина, изображавшая баб, а у стен стояло еще несколько холстов, также с фигурами баб. Владея хорошо рисунком и чувствуя форму, Малявин позволял себе роскошь таких фокусов и трюков, на которые немногие способны. Так, картина, которая стояла у него на мольберте – три толстолицых бабы, – была начата им без рисунка и без какой-нибудь наметки композиции, прямо красками по чистому холсту, притом с глаза одной из этих баб».
Речь идет об еще одной эффектной картине Малявина, посвященной излюбленным крестьянским музам. Трехметровые «Три бабы», впервые представленные в Москве в 1901 году, вызвали шквал эмоций у достопочтенной публики, что на тот момент уже стало традиционной реакцией на малявинскую живопись в России. Дерзкий размашистый мазок, цветовой вихрь завитков на фоновом плане, нетривиальность сюжета и композиции стали предметом ожесточенных дискуссий.
Картину ожидала участь, подобная судьбе первой скандальной работы Малявина – дипломного «Смеха», наведшего шороху во время выпуска художника из Академии Петербурга. Не будучи принятыми на родине, «Три бабы» долго оставались во владении автора, и в конце концов обрели заслуженный почет и покой в Национальном центре искусства и культуры Жоржа Помпиду в Париже.
@pic_history
#ФилиппМалявин #Портрет #Модерн
Telegram
ИОК | Картины