"Портрет старика с внуком"
1480-е
Доменико Гирландайо
Лувр, Париж.
«Портрет старика с внуком» – самое знаменитое станковое произведение флорентийского художника Доменико Гирландайо, входящее в золотой фонд эпохи Возрождения. При этом современникам Гирландайо так не казалось: Вазари хоть и считал Доменико чуть ли не самым выдающимся живописцем Флоренции XV века, об этом полотне в своих «Жизнеописаниях» не сообщает ничего. Первое появление картины в информационном пространстве датируется 1866 годом – доску приобрел Лувр. А в 1880 году берлинский Музей Боде отказался перекупить полотно из-за его ужасного состояния. Неизвестные первые хозяева картины явно относились к ней с пренебрежением и надлежащих условий хранения шедевру не обеспечили. Полноценную реставрацию полотна провели только в 1996 году, и с тех пор «Портрет дедушки с внуком» - must-see для ценителей ренессансного портрета.
«Не существует более гуманистической картины периода Кватроченто, будь то внутри или вне Италии», - считал историк искусств Бернард Беренсон. И действительно, - здесь и потрясающая для того времени прорисовка портрета в плане натуралистичности, и вечные ценности, но без доли пафоса. Единство старика и внука подчеркивается одинаковым цветом одежд, при этом каждый из них выражает любовь к другому по-своему: старик смотрит на мальчика с нежностью и словно с высоты прожитых лет, а в облике ребенка – детская невинная доверчивость и искреннее обожание. Спокойный пейзаж за окном и лентой вьющаяся река призваны усилить ощущения неумолимости времени и связи поколений.
О том, кто был реальными прототипами старика и внука, известно не более, чем о том, что же происходило с картиной в течение 400 лет. Возможно, мальчик – это сын Доменико Ридольфо (ребенок подходит по возрасту), а старик весьма отдаленно напоминает Франческо Сасетти – одного из знатных людей Флоренции 15 века. Впрочем, сходство с Сасетти весьма условно, а вот ринофима у модели Гирландайо – заболевание, проявляющееся в шишковидных наростах на носу – неоспоримый факт. Точные причины возникновения ринофимы медикам до сих пор не ясны, при этом ряд специалистов считает, что алкоголь здесь играет не последнюю роль. Так что не исключено, что наш дедушка от лишнего бокала не отказывался.
«Старик откровенно некрасив» – с этих слов начинается чуть ли не каждое описание картины. Может, именно поэтому шедевр и не был оценен по достоинству в свое время. Язык Ренессанса строго предполагал, что нравственность, высокие моральные стандарты, красота души и прочая духовность присущи лишь внешне привлекательным (по меркам эпохи) людям. Поэтому не совсем понятно, как в Кватрочетно мог появиться столь реалистичный, и, главное, человечный портрет. Классические лица XV века – это лица без тени каких-либо внутренних противоречий. И то же, в принципе, можно было бы сказать и об изображенном Гирландайо дедушке, если бы не оттягивающий на себя максимум внимания нос с бугорками. Но непривлекательность старика в сочетании с его благостным и любящим выражением лица, с обожанием смотрящий на деда внук-ангелочек – все это делает полотно на редкость гармоничным. Вот эта вот амбивалентность «на лицо ужасные, добрые внутри» появится в искусстве гораздо позже, портреты же раннего Возрождения предполагали однозначные посылы. Однако изображенная ринафима у Гирландайо – словно протест против принятой в искусстве идеализации.
Впрочем, не исключено, что Гирландайо и не имел в виду ничего такого, а просто передал внешность своей модели с максимальной точностью, что и требовало ренессансное «подражание натуре». Вазари отмечает, что сходство портретов Гирландайо с оригиналом практически не имело во Флоренции себе равных.
#ДоменикоГирландайо #Портрет #Возрождение
@pic_history
1480-е
Доменико Гирландайо
Лувр, Париж.
«Портрет старика с внуком» – самое знаменитое станковое произведение флорентийского художника Доменико Гирландайо, входящее в золотой фонд эпохи Возрождения. При этом современникам Гирландайо так не казалось: Вазари хоть и считал Доменико чуть ли не самым выдающимся живописцем Флоренции XV века, об этом полотне в своих «Жизнеописаниях» не сообщает ничего. Первое появление картины в информационном пространстве датируется 1866 годом – доску приобрел Лувр. А в 1880 году берлинский Музей Боде отказался перекупить полотно из-за его ужасного состояния. Неизвестные первые хозяева картины явно относились к ней с пренебрежением и надлежащих условий хранения шедевру не обеспечили. Полноценную реставрацию полотна провели только в 1996 году, и с тех пор «Портрет дедушки с внуком» - must-see для ценителей ренессансного портрета.
«Не существует более гуманистической картины периода Кватроченто, будь то внутри или вне Италии», - считал историк искусств Бернард Беренсон. И действительно, - здесь и потрясающая для того времени прорисовка портрета в плане натуралистичности, и вечные ценности, но без доли пафоса. Единство старика и внука подчеркивается одинаковым цветом одежд, при этом каждый из них выражает любовь к другому по-своему: старик смотрит на мальчика с нежностью и словно с высоты прожитых лет, а в облике ребенка – детская невинная доверчивость и искреннее обожание. Спокойный пейзаж за окном и лентой вьющаяся река призваны усилить ощущения неумолимости времени и связи поколений.
О том, кто был реальными прототипами старика и внука, известно не более, чем о том, что же происходило с картиной в течение 400 лет. Возможно, мальчик – это сын Доменико Ридольфо (ребенок подходит по возрасту), а старик весьма отдаленно напоминает Франческо Сасетти – одного из знатных людей Флоренции 15 века. Впрочем, сходство с Сасетти весьма условно, а вот ринофима у модели Гирландайо – заболевание, проявляющееся в шишковидных наростах на носу – неоспоримый факт. Точные причины возникновения ринофимы медикам до сих пор не ясны, при этом ряд специалистов считает, что алкоголь здесь играет не последнюю роль. Так что не исключено, что наш дедушка от лишнего бокала не отказывался.
«Старик откровенно некрасив» – с этих слов начинается чуть ли не каждое описание картины. Может, именно поэтому шедевр и не был оценен по достоинству в свое время. Язык Ренессанса строго предполагал, что нравственность, высокие моральные стандарты, красота души и прочая духовность присущи лишь внешне привлекательным (по меркам эпохи) людям. Поэтому не совсем понятно, как в Кватрочетно мог появиться столь реалистичный, и, главное, человечный портрет. Классические лица XV века – это лица без тени каких-либо внутренних противоречий. И то же, в принципе, можно было бы сказать и об изображенном Гирландайо дедушке, если бы не оттягивающий на себя максимум внимания нос с бугорками. Но непривлекательность старика в сочетании с его благостным и любящим выражением лица, с обожанием смотрящий на деда внук-ангелочек – все это делает полотно на редкость гармоничным. Вот эта вот амбивалентность «на лицо ужасные, добрые внутри» появится в искусстве гораздо позже, портреты же раннего Возрождения предполагали однозначные посылы. Однако изображенная ринафима у Гирландайо – словно протест против принятой в искусстве идеализации.
Впрочем, не исключено, что Гирландайо и не имел в виду ничего такого, а просто передал внешность своей модели с максимальной точностью, что и требовало ренессансное «подражание натуре». Вазари отмечает, что сходство портретов Гирландайо с оригиналом практически не имело во Флоренции себе равных.
#ДоменикоГирландайо #Портрет #Возрождение
@pic_history
Фрески площадью около 580 кв м (столь масштабную работу Гирландайо, конечно же, не мог выполнить сам, над фресками работала вся его художественная мастерская) разделены на два цикла по шесть композиций и посвященные историям Иоанна Крестителя и Девы Марии. Но именно здесь в лучших традициях беззаботного и богатого флорентийского Кватроченто окончательно стирается грань между высоким религиозным сюжетом и земной реальной жизнью. На фресках Гирландайо в Капелле Торнабуони с мастерской портретной точностью изображены его современники – семейство флорентийского олигарха и родственника Лоренцо Медичи Джованни Торнабуони, семья самого Гирландайо и еще с несколько десятков именитых граждан Флоренции. А фоном для мистической истории у Гирландайо всегда служит не условный Иерусалим, и даже не «фантастические миры» Уччелло, а настоящая Флоренция, с ее великолепными палаццо и милыми сердцу Гирландайо деталями городской суеты.
Действие фрески «Рождение богородицы» перенесено, судя по всему, в парадный зал палаццо самого заказчика росписи капеллы Джованни Торнабуони. Интерьер характерен для домов флорентийской знати – здесь и деревянные панели с античными узорами, и скульптурный фриз с изображением маленьких танцующих путти. Кто такие путти? Это мальчики, совмещающие в себе черты невинных христианских ангелов и античных эротов. Путти – не только излюбленный мотив скульптора Донателло, но и символ прорывающегося сквозь средневековый догмат чувственного начала. И Гирландайо без особой рефлексии помещает их на фреску о рождении Девы Марии, не даром искусство флорентийцев было скорее языческим, нежели христианским.
Латинская надпись над фризом гласит: «Рождеством твоим, Дева, радость возвещена всему миру». И этим, по сути все сказано о фреске: родился розовощекий и улыбающийся младенец Мария, в дом пришла радость, на эту самую радость пришли полюбоваться знатные флорентийские синьоры.
К слову, во главе процессии слева стоит девушка в расшитых золотом нарядах – изображена, вероятно, дочь Торнабуони Лодовика, она пришла проведать мать новорожденной Анну, которая возлежит на ложе справа. Среди остальных барышень искусствоведы узнают теток Лодовики Дианору и Лукрецию. Чудо как хороши прислужницы: одна из них держит драгоценного младенца на руках, ее лицо освящено светлой и нежной улыбкой, другая деловито готовит ванночку для омовения. Кстати, летящую позу и развевающиеся складки одежды для этой служанки Гирландайо, по-видимому, подсмотрел у своего современника Боттичелли.
Одним словом, религиозная история, рассказанная Гирландайо, не располагает к строгой молитве. «Гирландайо есть самое ясное из выражений в искусстве тогдашней житейской суетности, не знающей ни мук сомнений, ни противоречий, и чуждой вообще какого-либо мистического погружения», – пишет Александр Бенуа. «Однако никогда еще это «омирвщление» искусства не носило такого простого, утвердительного характера, не обладало такой устойчивостью и ясностью, а главное, такой прелестью художественного совершенства», – продолжает историк искусств. К слову, Бенуа предполагал, что именно эта «суетность» и «омирвщление» в самой церкви и послужило, в какой-то степени, спусковым крючком для кратковременного реванша средневекового аскетизма под руководством Савонароллы. Для монаха-поборника нравственности фрески Гирландайо были слишком эпикурейскими, слишком земными и выглядели словно насмешкой над самой идеей спасения грешной души.
#ДоменикоГирландайо #РелигиознаяСцена #Возрождение
@pic_history
Действие фрески «Рождение богородицы» перенесено, судя по всему, в парадный зал палаццо самого заказчика росписи капеллы Джованни Торнабуони. Интерьер характерен для домов флорентийской знати – здесь и деревянные панели с античными узорами, и скульптурный фриз с изображением маленьких танцующих путти. Кто такие путти? Это мальчики, совмещающие в себе черты невинных христианских ангелов и античных эротов. Путти – не только излюбленный мотив скульптора Донателло, но и символ прорывающегося сквозь средневековый догмат чувственного начала. И Гирландайо без особой рефлексии помещает их на фреску о рождении Девы Марии, не даром искусство флорентийцев было скорее языческим, нежели христианским.
Латинская надпись над фризом гласит: «Рождеством твоим, Дева, радость возвещена всему миру». И этим, по сути все сказано о фреске: родился розовощекий и улыбающийся младенец Мария, в дом пришла радость, на эту самую радость пришли полюбоваться знатные флорентийские синьоры.
К слову, во главе процессии слева стоит девушка в расшитых золотом нарядах – изображена, вероятно, дочь Торнабуони Лодовика, она пришла проведать мать новорожденной Анну, которая возлежит на ложе справа. Среди остальных барышень искусствоведы узнают теток Лодовики Дианору и Лукрецию. Чудо как хороши прислужницы: одна из них держит драгоценного младенца на руках, ее лицо освящено светлой и нежной улыбкой, другая деловито готовит ванночку для омовения. Кстати, летящую позу и развевающиеся складки одежды для этой служанки Гирландайо, по-видимому, подсмотрел у своего современника Боттичелли.
Одним словом, религиозная история, рассказанная Гирландайо, не располагает к строгой молитве. «Гирландайо есть самое ясное из выражений в искусстве тогдашней житейской суетности, не знающей ни мук сомнений, ни противоречий, и чуждой вообще какого-либо мистического погружения», – пишет Александр Бенуа. «Однако никогда еще это «омирвщление» искусства не носило такого простого, утвердительного характера, не обладало такой устойчивостью и ясностью, а главное, такой прелестью художественного совершенства», – продолжает историк искусств. К слову, Бенуа предполагал, что именно эта «суетность» и «омирвщление» в самой церкви и послужило, в какой-то степени, спусковым крючком для кратковременного реванша средневекового аскетизма под руководством Савонароллы. Для монаха-поборника нравственности фрески Гирландайо были слишком эпикурейскими, слишком земными и выглядели словно насмешкой над самой идеей спасения грешной души.
#ДоменикоГирландайо #РелигиознаяСцена #Возрождение
@pic_history
«Не существует более гуманистической картины периода Кватроченто, будь то внутри или вне Италии», - считал историк искусств Бернард Беренсон. И действительно, - здесь и потрясающая для того времени прорисовка портрета в плане натуралистичности, и вечные ценности, но без доли пафоса. Единство старика и внука подчеркивается одинаковым цветом одежд, при этом каждый из них выражает любовь к другому по-своему: старик смотрит на мальчика с нежностью и словно с высоты прожитых лет, а в облике ребенка – детская невинная доверчивость и искреннее обожание. Спокойный пейзаж за окном и лентой вьющаяся река призваны усилить ощущения неумолимости времени и связи поколений.
О том, кто был реальными прототипами старика и внука, известно не более, чем о том, что же происходило с картиной в течение 400 лет. Возможно, мальчик – это сын Доменико Ридольфо (ребенок подходит по возрасту), а старик весьма отдаленно напоминает Франческо Сасетти – одного из знатных людей Флоренции 15 века. Впрочем, сходство с Сасетти весьма условно, а вот ринофима у модели Гирландайо – заболевание, проявляющееся в шишковидных наростах на носу – неоспоримый факт. Точные причины возникновения ринофимы медикам до сих пор не ясны, при этом ряд специалистов считает, что алкоголь здесь играет не последнюю роль. Так что не исключено, что наш дедушка от лишнего бокала не отказывался.
«Старик откровенно некрасив» – с этих слов начинается чуть ли не каждое описание картины. Может, именно поэтому шедевр и не был оценен по достоинству в свое время. Язык Ренессанса строго предполагал, что нравственность, высокие моральные стандарты, красота души и прочая духовность присущи лишь внешне привлекательным (по меркам эпохи) людям. Поэтому не совсем понятно, как в Кватрочетно мог появиться столь реалистичный, и, главное, человечный портрет. Классические лица XV века – это лица без тени каких-либо внутренних противоречий. И то же, в принципе, можно было бы сказать и об изображенном Гирландайо дедушке, если бы не оттягивающий на себя максимум внимания нос с бугорками. Но непривлекательность старика в сочетании с его благостным и любящим выражением лица, с обожанием смотрящий на деда внук-ангелочек – все это делает полотно на редкость гармоничным. Вот эта вот амбивалентность «на лицо ужасные, добрые внутри» появится в искусстве гораздо позже, портреты же раннего Возрождения предполагали однозначные посылы. Однако изображенная ринафима у Гирландайо – словно протест против принятой в искусстве идеализации.
Впрочем, не исключено, что Гирландайо и не имел в виду ничего такого, а просто передал внешность своей модели с максимальной точностью, что и требовало ренессансное «подражание натуре». Вазари отмечает, что сходство портретов Гирландайо с оригиналом практически не имело во Флоренции себе равных.
@pic_history
#ДоменикоГирландайо #Портрет #Возрождение
О том, кто был реальными прототипами старика и внука, известно не более, чем о том, что же происходило с картиной в течение 400 лет. Возможно, мальчик – это сын Доменико Ридольфо (ребенок подходит по возрасту), а старик весьма отдаленно напоминает Франческо Сасетти – одного из знатных людей Флоренции 15 века. Впрочем, сходство с Сасетти весьма условно, а вот ринофима у модели Гирландайо – заболевание, проявляющееся в шишковидных наростах на носу – неоспоримый факт. Точные причины возникновения ринофимы медикам до сих пор не ясны, при этом ряд специалистов считает, что алкоголь здесь играет не последнюю роль. Так что не исключено, что наш дедушка от лишнего бокала не отказывался.
«Старик откровенно некрасив» – с этих слов начинается чуть ли не каждое описание картины. Может, именно поэтому шедевр и не был оценен по достоинству в свое время. Язык Ренессанса строго предполагал, что нравственность, высокие моральные стандарты, красота души и прочая духовность присущи лишь внешне привлекательным (по меркам эпохи) людям. Поэтому не совсем понятно, как в Кватрочетно мог появиться столь реалистичный, и, главное, человечный портрет. Классические лица XV века – это лица без тени каких-либо внутренних противоречий. И то же, в принципе, можно было бы сказать и об изображенном Гирландайо дедушке, если бы не оттягивающий на себя максимум внимания нос с бугорками. Но непривлекательность старика в сочетании с его благостным и любящим выражением лица, с обожанием смотрящий на деда внук-ангелочек – все это делает полотно на редкость гармоничным. Вот эта вот амбивалентность «на лицо ужасные, добрые внутри» появится в искусстве гораздо позже, портреты же раннего Возрождения предполагали однозначные посылы. Однако изображенная ринафима у Гирландайо – словно протест против принятой в искусстве идеализации.
Впрочем, не исключено, что Гирландайо и не имел в виду ничего такого, а просто передал внешность своей модели с максимальной точностью, что и требовало ренессансное «подражание натуре». Вазари отмечает, что сходство портретов Гирландайо с оригиналом практически не имело во Флоренции себе равных.
@pic_history
#ДоменикоГирландайо #Портрет #Возрождение