Эта удивительная работа – наглядный пример дарования Матисса. Не особо выдающаяся с технической точки зрения – мазки на ней настолько небрежные, особенно во фрагменте с «Танцем», что тянут даже не на этюд, а больше на предварительный набросок (рядом в фигурами танцующих нетрудно разглядеть их первоначальные контуры, которые художник не особо потрудился закрасить). Но подчиненные фирменной матиссовской перспективе линии стула и подставки под цветком, геометрия рифмующихся диагоналей и вопиющее отсутствие объема у вазы и самого цветка создают магнетический эффект, из-за которого картину хочется рассматривать и изучать в попытке разгадать секрет ее притягательности.

Скупой набор красок, кажется, призван иллюстрировать постулат Матисса о цветах: «Исходный пункт фовизма, – писал он, – решительное возвращение к красивым синим, красивым красным, красивым желтым – первичным элементам, которые будоражат наши чувства до самых глубин». «Настурции» уже лишь условно можно отнести к фовизму, разве только благодаря неистовому мазку в области «Танца», но вторую часть высказывания картина убедительно подтверждает.

Попал под ее обаяние и критик Яков Тугендхольд, который сравнивал живописный эффект работ Матисса с сиянием витражей и мозаик в соборах и базиликах. «Это особенно ясно становится, когда, стоя у порога щукинской гостиной, вы видите “Настурции с 'Танцем' “ и “Разговор”, оранжево-розовые тела первых пламенеют на синем фоне как арабески из стекол, – писал искусствовед. – Взгляните на картины Гогена и снова на матиссовские “Настурции”: первые покажутся вам матовой фреской, вторые — цветным окном. Палитра Матисса богаче, сложнее, пышнее палитры Гогена — Матисс самый талантливый из всех колористов нашего времени и самый культурный: он вобрал в себя всю роскошь Востока и Византии».

@pic_history

#АнриМатисс #Модерн

В Пальме художник пишет еще 10 «Созвездий» и готовится к тому, что всю оставшуюся жизнь придется провести здесь, ходить по песку, смотреть на море и писать картины, которые никто никогда не увидит. Уставший от переездов, доведенный до отчаяния, Миро уверен, что Гитлер захватит полмира и нацизм победит. И новости о ходе войны только укрепляют эту уверенность.

Картину «Женщина и птицы» он написал за неделю до побега из Варанжевиля. Это было время, когда в маленьком французском городке жители вынуждены были для защиты от бомбардировок отключать свет и зашторивать окна. Миро писал: «Мне всегда нравилось смотреть в окно по ночам, наблюдать за небом, звездами, луной, но теперь нам это было запрещено. Тогда я выкрасил окна в синий цвет, достал кисти и начал писать. Это было начало «Созвездий».

В «Женщине и птице», как и в других работах из цикла «Созвездия», взгляд зрителя сначала останавливается на цветных фигурах: месяц, звезды, глаза. Чтобы отыскать заявленных в названии персонажей, приходится смотреть еще раз, дольше. Эти фигуры как будто прозрачные, через них просматривается небо. Их нужно отыскать на небе, полном звезд, и провести воображаемые линии, превращая в созвездие. В поисках женщины и птиц, глаза постепенно отыскивают нужную траекторию и следуют за черными линиями, завитками. Словно распутывая комок ниток.

Миро использует совсем мало цветов для основных элементов картины: белый, черный, красный, синий, желтый. Но долго и тщательно добивается глубины неба, смешивая, разбрызгивая, растирая гуашь и масло по фону. Небо, которого тогда не было видно за его выкрашенными в синий цвет окнами, оживало и заменяло настоящее.

@pic_history

#ЖоанМиро #Модерн