"Автопортрет"
1933 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
«Автопортрет» Казимира Малевича – это произведение искусства, которое было так реалистично и неожиданно создано в 1933 году, это своего рода творческое завещание знаменитого русского авангардиста. Жить оставалось не так уж много и на то время у художника обнаружили очень страшную болезнь, но он не сдавался и не расстраивался и все это воплотил на холсте маслом. В картине явно передана не сломленность и сила духа.
Художник уходил с гордо поднятой головой, при этом он не отказывается от своих идей (только супрематический фон самой картины уже захватывает и несет в себе конкретное определение) и отстаивает свои права на свободное творчество, которое на то время в тоталитарном государстве было запрещено. Чего только стоит посмотреть на торжественный жест и статуарную позу, которая как будто высеченная из гранита. Даже на краю смерти художник не отрекается от своей миссии и доказывает что он переустроитель земной жизни.
Автопортретов Малевича было пять, но только это произведение искусства выполнено лучше всех и картина несет в себе новый образ и говорящие детали обстановки. Это своего рода эхо ренессанса. Мы видим человека, который заботился, так сказать, о своем «имидже» и о своей внешности. Он опрятно одет и идеально пострижен, а жест, взгляд, аксессуары и поворот головы заставляет зрителя понять, в какой роли мастер предстает перед ними в данный момент и, самое главное, как его должны воспринимать окружающие.
Знаменитый жест нарисованный на картине по-своему даже странный, в какое то мере, но объясняют многие критики его по-разному. Широко распространенное мнение, что в руке художник держит воображаемый всем известный «черный квадрат», дабы донести потомкам, что он восемнадцать лет назад возвестил о зарождении абсолютно нового в мире искусства. Не дождавшись понимания от современников, он как бы обращается к людям с просьбой и верой в то, что его картины буду «увидены», а слова – наконец-то услышаны.
#КазимирМалевич #Портрет #Неоклассицизм
1933 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
«Автопортрет» Казимира Малевича – это произведение искусства, которое было так реалистично и неожиданно создано в 1933 году, это своего рода творческое завещание знаменитого русского авангардиста. Жить оставалось не так уж много и на то время у художника обнаружили очень страшную болезнь, но он не сдавался и не расстраивался и все это воплотил на холсте маслом. В картине явно передана не сломленность и сила духа.
Художник уходил с гордо поднятой головой, при этом он не отказывается от своих идей (только супрематический фон самой картины уже захватывает и несет в себе конкретное определение) и отстаивает свои права на свободное творчество, которое на то время в тоталитарном государстве было запрещено. Чего только стоит посмотреть на торжественный жест и статуарную позу, которая как будто высеченная из гранита. Даже на краю смерти художник не отрекается от своей миссии и доказывает что он переустроитель земной жизни.
Автопортретов Малевича было пять, но только это произведение искусства выполнено лучше всех и картина несет в себе новый образ и говорящие детали обстановки. Это своего рода эхо ренессанса. Мы видим человека, который заботился, так сказать, о своем «имидже» и о своей внешности. Он опрятно одет и идеально пострижен, а жест, взгляд, аксессуары и поворот головы заставляет зрителя понять, в какой роли мастер предстает перед ними в данный момент и, самое главное, как его должны воспринимать окружающие.
Знаменитый жест нарисованный на картине по-своему даже странный, в какое то мере, но объясняют многие критики его по-разному. Широко распространенное мнение, что в руке художник держит воображаемый всем известный «черный квадрат», дабы донести потомкам, что он восемнадцать лет назад возвестил о зарождении абсолютно нового в мире искусства. Не дождавшись понимания от современников, он как бы обращается к людям с просьбой и верой в то, что его картины буду «увидены», а слова – наконец-то услышаны.
#КазимирМалевич #Портрет #Неоклассицизм
"Натюрморт"
1911 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Имя Казимира Малевича в представлении многих прочно связано с супрематизмом и его вершиной – “Черным квадратом”. Но прежде чем прийти к идее создания этой картины, художник долго искал свой стиль и писал работы, отвечающие разным направлениям живописи. Среди них были и импрессионизм, и кубизм, и фовизм.
Картина “Натюрморт” относится к периоду творческих исканий Малевича. Для работы над полотном художником был выбран французский стиль росписи – “техника клуазоне”. Отличительная ее черта – густые линии черного цвета, жирным контуром замыкающие монохромные яркие цветовые пятна.
Композиционным центром картины выступает белая, заполненная фруктами ваза. Она изображена плоскостно, без каких-либо теней. Таким же образом показаны тарелки, словно расписанные детской рукой, а не кистью профессионального художника.
В отличие от посуды, изображения фруктов объемны – яблоки и груши кажутся выпуклыми благодаря прорисовке бликов на них. При этом одни выписаны более тщательно, другие же представляют собой лишь контуры, залитые ярким цветом.
Картина достаточно неоднородна, составляющие ее элементы написаны в разной манере. Складывается впечатление, будто художник до конца не определился, в каком стиле он сегодня будет работать.
“Натюрморт” не похож на привычные работы Малевича, но вместе с тем несет в себе отличительную черту его творчества – использование глубоких насыщенных цветов, выражающих неистовую энергию художника.
#КазимирМалевич #Натюрморт #Фовизм
1911 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Имя Казимира Малевича в представлении многих прочно связано с супрематизмом и его вершиной – “Черным квадратом”. Но прежде чем прийти к идее создания этой картины, художник долго искал свой стиль и писал работы, отвечающие разным направлениям живописи. Среди них были и импрессионизм, и кубизм, и фовизм.
Картина “Натюрморт” относится к периоду творческих исканий Малевича. Для работы над полотном художником был выбран французский стиль росписи – “техника клуазоне”. Отличительная ее черта – густые линии черного цвета, жирным контуром замыкающие монохромные яркие цветовые пятна.
Композиционным центром картины выступает белая, заполненная фруктами ваза. Она изображена плоскостно, без каких-либо теней. Таким же образом показаны тарелки, словно расписанные детской рукой, а не кистью профессионального художника.
В отличие от посуды, изображения фруктов объемны – яблоки и груши кажутся выпуклыми благодаря прорисовке бликов на них. При этом одни выписаны более тщательно, другие же представляют собой лишь контуры, залитые ярким цветом.
Картина достаточно неоднородна, составляющие ее элементы написаны в разной манере. Складывается впечатление, будто художник до конца не определился, в каком стиле он сегодня будет работать.
“Натюрморт” не похож на привычные работы Малевича, но вместе с тем несет в себе отличительную черту его творчества – использование глубоких насыщенных цветов, выражающих неистовую энергию художника.
#КазимирМалевич #Натюрморт #Фовизм
«Спортсмены»
1932 г.
Казимир Малевич
Созданную в 1928–1932 годах картину «Спортсмены» Малевич датирует 1915 годом, реконструируя переход от «образа» к «знаку», от «супронатурализма» к «супрематизму».
Работа была аннотирована автором как «супрематизм в контуре спортсменов» и представляет собой фигуративный мотив, сочетающийся с принципами супрематизма. Четыре мужские фигуры, облаченные в одежды, сконструированные из геометрических элементов основных супрематических цветов, еще касаются своими ступнями земной тверди, стремительно уходящей вдаль горизонталями последовательно сокращающихся планов. Но в силуэтах «спортсменов» уже живет ощущение полета и утраты земного притяжения. Фигуры подчинены бездонной белизне космического пространства. Остается один лишь шаг до полной утраты предметного контура и окончательного прорыва в упорядоченный и свободный, холодный и чистый супрематический мир.
#КазимирМалевич #Супрематизм
1932 г.
Казимир Малевич
Созданную в 1928–1932 годах картину «Спортсмены» Малевич датирует 1915 годом, реконструируя переход от «образа» к «знаку», от «супронатурализма» к «супрематизму».
Работа была аннотирована автором как «супрематизм в контуре спортсменов» и представляет собой фигуративный мотив, сочетающийся с принципами супрематизма. Четыре мужские фигуры, облаченные в одежды, сконструированные из геометрических элементов основных супрематических цветов, еще касаются своими ступнями земной тверди, стремительно уходящей вдаль горизонталями последовательно сокращающихся планов. Но в силуэтах «спортсменов» уже живет ощущение полета и утраты земного притяжения. Фигуры подчинены бездонной белизне космического пространства. Остается один лишь шаг до полной утраты предметного контура и окончательного прорыва в упорядоченный и свободный, холодный и чистый супрематический мир.
#КазимирМалевич #Супрематизм
"Голова крестьянина"
1929 г.
Казимир Северинович Малевич
71.7×53.8 см.
Государственный Русский музей.
В начале 1920-х годов Казимир Малевич сосредотачивается на том, чтобы нести идеи супрематизма в массы, после 1923 года почти полностью прекращая писать картины (но не статьи, трактаты и манифесты). Художник преподает в Витебске, Ленинграде и некоторое время – в Киеве. На протяжении всего этого времени отношения Казимира Севериновича с официальными властями продолжали ухудшаться. Его смещали с должностей, увольняли под разными предлогами и арестовывали. Едва успев добиться известности и признания, Малевич снова оказался в оппозиции к официальному курсу, которому были вынуждены следовать его коллеги, вовремя не переехавшие в Европу. При этом художник оставался, без преувеличения, культовой личностью. Студенты и поклонники его творчества безоговорочно принимали каждое его слово, и, если бы Малевичу взбрело в голову, скажем, устроить перформанс с массовым самоубийством, последователей у него наверняка нашлось бы немало.
В конце концов, Казимира Севериновича лишили возможности преподавать в принципе, и тогда, поняв, что с вездесущим соцреализмом ему точно не по пути, он снова берется за краски – без оглядки на кого бы то ни было. В одном из писем того периода Малевич пишет: «Я подумываю о возвращении к живописи с целью писать символические картины. Я хочу создать образ, который был бы действенным». Начиная с 1929 года, он создает новую серию полотен, героями которых становятся крестьяне (1, 2, 3). По привычке перекраивая собственную биографию, в том числе и творческую, некоторые из этих картин Малевич датирует 1910-ми годами. Более поздний анализ, однако, позволил определить, что эти работы были написаны в начале 30-х. К этому же периоду относится и одна из самых известных картин художника – «Голова крестьянина».
Нового крестьянина Малевича едва ли можно назвать счастливым или умиротворенным. Его судьба незавидна и горька, как и судьба великого множества деревенских жителей в те годы. За спиной героя картины видны силуэты сельских построек, над которыми кружат птицы, а с другой стороны полотна к ним неумолимо приближаются самолеты, как некие предвестники опасности. Ощущение тоски и безысходности подчеркивается скорбным выражением глаз крестьянина, отсылающим нас к иконописным традициям (как и вся композиция полотна). Кроме того, Малевич будто бы лишает своего героя голоса, закрывая его рот бородой, как непроницаемой повязкой. В будущих картинах художник начнет и вовсе обезличивать своих крестьян, оставляя на месте их лиц пустые овалы.
#КазимирМалевич #Портрет #Абстракционизм
1929 г.
Казимир Северинович Малевич
71.7×53.8 см.
Государственный Русский музей.
В начале 1920-х годов Казимир Малевич сосредотачивается на том, чтобы нести идеи супрематизма в массы, после 1923 года почти полностью прекращая писать картины (но не статьи, трактаты и манифесты). Художник преподает в Витебске, Ленинграде и некоторое время – в Киеве. На протяжении всего этого времени отношения Казимира Севериновича с официальными властями продолжали ухудшаться. Его смещали с должностей, увольняли под разными предлогами и арестовывали. Едва успев добиться известности и признания, Малевич снова оказался в оппозиции к официальному курсу, которому были вынуждены следовать его коллеги, вовремя не переехавшие в Европу. При этом художник оставался, без преувеличения, культовой личностью. Студенты и поклонники его творчества безоговорочно принимали каждое его слово, и, если бы Малевичу взбрело в голову, скажем, устроить перформанс с массовым самоубийством, последователей у него наверняка нашлось бы немало.
В конце концов, Казимира Севериновича лишили возможности преподавать в принципе, и тогда, поняв, что с вездесущим соцреализмом ему точно не по пути, он снова берется за краски – без оглядки на кого бы то ни было. В одном из писем того периода Малевич пишет: «Я подумываю о возвращении к живописи с целью писать символические картины. Я хочу создать образ, который был бы действенным». Начиная с 1929 года, он создает новую серию полотен, героями которых становятся крестьяне (1, 2, 3). По привычке перекраивая собственную биографию, в том числе и творческую, некоторые из этих картин Малевич датирует 1910-ми годами. Более поздний анализ, однако, позволил определить, что эти работы были написаны в начале 30-х. К этому же периоду относится и одна из самых известных картин художника – «Голова крестьянина».
Нового крестьянина Малевича едва ли можно назвать счастливым или умиротворенным. Его судьба незавидна и горька, как и судьба великого множества деревенских жителей в те годы. За спиной героя картины видны силуэты сельских построек, над которыми кружат птицы, а с другой стороны полотна к ним неумолимо приближаются самолеты, как некие предвестники опасности. Ощущение тоски и безысходности подчеркивается скорбным выражением глаз крестьянина, отсылающим нас к иконописным традициям (как и вся композиция полотна). Кроме того, Малевич будто бы лишает своего героя голоса, закрывая его рот бородой, как непроницаемой повязкой. В будущих картинах художник начнет и вовсе обезличивать своих крестьян, оставляя на месте их лиц пустые овалы.
#КазимирМалевич #Портрет #Абстракционизм
"Скачет красная конница"
1932 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
Что же он хотел нам сказать?
«Красная конница» - одна из самых известных живописных шарад Казимира Малевича. В смысле разнообразия версий того, что хотел нам сказать автор своим произведением, ее бьет разве что «Черный квадрат». Среди искусствоведов отчего-то принято подходить к этой картине с рулеткой и калькулятором. Тестировать линию горизонта на соответствие правилу золотого сечения (если что, соответствие это практически идеально). Считать красноармейцев (три группы по четыре всадника). Находить «подозрительные» совпадения (трижды четыре – двенадцать, и, надо же, именно двенадцать оттенков имеет в разрезе земля!). Наделять числа глубоким символическим звучанием (три – как три богатыря – символ стихийной силы, четыре – символ порядка, свидетельство того, что революция – это «управляемое стихийное бедствие», двенадцать – это и вовсе универсум, и т.д и т. п.). Весь этот математический анализ – занятие настолько же увлекательное, насколько и пустое. Малевич был интуитивным гением, если он и наделил свое полотно столь изобильной нумерологией, то ненамеренно.
Не вносит ясности и дата создания «Конницы». Сам художник датировал ее 1918 годом, хотя эксперты единодушно считают, что она была написана намного позднее - между 1928 и 1932 годами. Зачем Малевич сжульничал? Возможно, из «харчевых» соображений. «Красная Конница» - единственная его абстрактная работа, признанная и одобренная советской властью. Может быть, Казимир Северинович хотел задним числом добрать благонадежности. Или не хотел «включать заднюю» и возвращаться к «презренному жанру», после того как объявил супрематизм вершиной творческой эволюции.
Впрочем, если вы любитель неочевидных трактовок, то вот вам еще одна. Приглядевшись, можно заметить, что силуэты всадников как бы «расчетверяются». Они движутся не тремя группами по четыре, а тремя своеобразными «кавалеристскими каре». Если представить себе, как это выглядит сверху, получатся три красных квадрата на черной плоскости – зашифрованная супрематическая композиция.
Так или иначе, картина была написана уже после того, как роман Малевича с советской властью испустил дух. Возможно, даже после отсидки в «Крестах» по обвинению в шпионаже. Выходит, ключ к единственно верной трактовке все-таки следует искать с обратной стороны холста.
«Скачет красная конница из октябрьской столицы на защиту советской границы» - это можно было принять за чистую монету в 1913-м, когда Малевич работал в издании «Сегодняшний лубок». В 30-е подобное авторское уточнение выглядит совершенно ерническим.
Те же «бравурные» нотки звучат в другом поэтическом произведении Малевича, написанном чуть позднее. «Еду, еду, ду-ду-ду! На резиновом кругу. Ничего, мадам Дуду, едет Казя на кругу» - декламировал в 1934-м смертельно больной Малевич, лежа на резиновой шине от пролежней.
Это был абсолютно бесстрашный человек, заискивать перед властями ему было ни к чему. Разочарование, горький сарказм, ощущение близости финиша – вот стежки тонкой красной линии, которая пронизывает эту беспощадную картину.
#КазимирМалевич #Абстракционизм
1932 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
Что же он хотел нам сказать?
«Красная конница» - одна из самых известных живописных шарад Казимира Малевича. В смысле разнообразия версий того, что хотел нам сказать автор своим произведением, ее бьет разве что «Черный квадрат». Среди искусствоведов отчего-то принято подходить к этой картине с рулеткой и калькулятором. Тестировать линию горизонта на соответствие правилу золотого сечения (если что, соответствие это практически идеально). Считать красноармейцев (три группы по четыре всадника). Находить «подозрительные» совпадения (трижды четыре – двенадцать, и, надо же, именно двенадцать оттенков имеет в разрезе земля!). Наделять числа глубоким символическим звучанием (три – как три богатыря – символ стихийной силы, четыре – символ порядка, свидетельство того, что революция – это «управляемое стихийное бедствие», двенадцать – это и вовсе универсум, и т.д и т. п.). Весь этот математический анализ – занятие настолько же увлекательное, насколько и пустое. Малевич был интуитивным гением, если он и наделил свое полотно столь изобильной нумерологией, то ненамеренно.
Не вносит ясности и дата создания «Конницы». Сам художник датировал ее 1918 годом, хотя эксперты единодушно считают, что она была написана намного позднее - между 1928 и 1932 годами. Зачем Малевич сжульничал? Возможно, из «харчевых» соображений. «Красная Конница» - единственная его абстрактная работа, признанная и одобренная советской властью. Может быть, Казимир Северинович хотел задним числом добрать благонадежности. Или не хотел «включать заднюю» и возвращаться к «презренному жанру», после того как объявил супрематизм вершиной творческой эволюции.
Впрочем, если вы любитель неочевидных трактовок, то вот вам еще одна. Приглядевшись, можно заметить, что силуэты всадников как бы «расчетверяются». Они движутся не тремя группами по четыре, а тремя своеобразными «кавалеристскими каре». Если представить себе, как это выглядит сверху, получатся три красных квадрата на черной плоскости – зашифрованная супрематическая композиция.
Так или иначе, картина была написана уже после того, как роман Малевича с советской властью испустил дух. Возможно, даже после отсидки в «Крестах» по обвинению в шпионаже. Выходит, ключ к единственно верной трактовке все-таки следует искать с обратной стороны холста.
«Скачет красная конница из октябрьской столицы на защиту советской границы» - это можно было принять за чистую монету в 1913-м, когда Малевич работал в издании «Сегодняшний лубок». В 30-е подобное авторское уточнение выглядит совершенно ерническим.
Те же «бравурные» нотки звучат в другом поэтическом произведении Малевича, написанном чуть позднее. «Еду, еду, ду-ду-ду! На резиновом кругу. Ничего, мадам Дуду, едет Казя на кругу» - декламировал в 1934-м смертельно больной Малевич, лежа на резиновой шине от пролежней.
Это был абсолютно бесстрашный человек, заискивать перед властями ему было ни к чему. Разочарование, горький сарказм, ощущение близости финиша – вот стежки тонкой красной линии, которая пронизывает эту беспощадную картину.
#КазимирМалевич #Абстракционизм
"Утро после вьюги в деревне"
1912 г.
Казимир Северинович Малевич
Музей Соломона Гуггенхайма, Нью-Йорк.
Продажа за 2000 рублей и политический подтекст
В 1927 году Казимир Малевич привозит на Большую берлинскую художественную выставку несколько десятков своих работ, для которых ему выделили целый отдельный зал. Среди этих картин – «Утро после вьюги в деревне» - полотно, которое художнику удается продать за немыслимую для него цену в 2000 рублей. После этой выставки Малевич буквально «проснулся знаменитым», однако его триумфальное шествие по Европе прошло без него: ему внезапно велят возвращаться домой.
Работы Казимира Малевича не слишком часто рассматриваются с точки зрения социального или политического подтекста, критиков скорее интересуют вопросы стиля и техники. В конце концов, среди его современников хватало художников, гораздо сильнее вовлеченных в политические процессы. Однако даже в таком, казалось бы, простом сюжете эксперты усмотрели едва ли не пророчество. Некоторые исследователи считают совсем не случайным тот факт, что Малевич так часто писал крестьян в преддверии Революции.
Находят на полотне «Утро после вьюги в деревне» и корни, уходящие в детство художника. Считается, что годы, проведенные Малевичем в маленьких городках (в частности, в Конотопе), сильно повлияли на все его дальнейшее творчество: именно яркие детские воспоминания помогли художнику отточить мастерство и компенсировали отсутствие у него специального образования.
В 1913-м году, вскоре после создания этого полотна, художественный критик и искусствовед Яков Тугендхольд выдвинул собственную «националистическую» теорию: «Потешное объединение футуризма с национализмом у Малевича: как патриот, он окрашивает мир в цвета национального флага, а как футурист, подает его в форме паровых котлов и цилиндров и запирает бедных российских мужиков и баб в блестящий панцирь промышленности».
#КазимирМалевич #Пейзаж #Кубофутуризм
1912 г.
Казимир Северинович Малевич
Музей Соломона Гуггенхайма, Нью-Йорк.
Продажа за 2000 рублей и политический подтекст
В 1927 году Казимир Малевич привозит на Большую берлинскую художественную выставку несколько десятков своих работ, для которых ему выделили целый отдельный зал. Среди этих картин – «Утро после вьюги в деревне» - полотно, которое художнику удается продать за немыслимую для него цену в 2000 рублей. После этой выставки Малевич буквально «проснулся знаменитым», однако его триумфальное шествие по Европе прошло без него: ему внезапно велят возвращаться домой.
Работы Казимира Малевича не слишком часто рассматриваются с точки зрения социального или политического подтекста, критиков скорее интересуют вопросы стиля и техники. В конце концов, среди его современников хватало художников, гораздо сильнее вовлеченных в политические процессы. Однако даже в таком, казалось бы, простом сюжете эксперты усмотрели едва ли не пророчество. Некоторые исследователи считают совсем не случайным тот факт, что Малевич так часто писал крестьян в преддверии Революции.
Находят на полотне «Утро после вьюги в деревне» и корни, уходящие в детство художника. Считается, что годы, проведенные Малевичем в маленьких городках (в частности, в Конотопе), сильно повлияли на все его дальнейшее творчество: именно яркие детские воспоминания помогли художнику отточить мастерство и компенсировали отсутствие у него специального образования.
В 1913-м году, вскоре после создания этого полотна, художественный критик и искусствовед Яков Тугендхольд выдвинул собственную «националистическую» теорию: «Потешное объединение футуризма с национализмом у Малевича: как патриот, он окрашивает мир в цвета национального флага, а как футурист, подает его в форме паровых котлов и цилиндров и запирает бедных российских мужиков и баб в блестящий панцирь промышленности».
#КазимирМалевич #Пейзаж #Кубофутуризм
"Композиция с Джокондой"
1914 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
Алогизм. Что тут происходит?
Накануне Первой Мировой войны Казимир Малевич, прошедший через импрессионизм и кубизм, проводит серию живописных экспериментов, которые вполне можно было бы отнести к дадаизму. Сам же художник предпочитал термин «алогизм». И действительно, его коллажи и картины, созданные по большей части в 1914 году, на первый взгляд лишены какой бы то ни было логики. Их можно сравнить с сюрреалистическими полотнами Рене Магритта, названия которых, как кажется поначалу, не имеют никакого отношения к изображенному сюжету. Малевич же сосредотачивается на абсурдности самого изображения, в каждую работу добавляя один или несколько диссонирующих элементов. В «Композиции с Джокондой» это перечеркнутая крест-накрест картина Да Винчи и газетная вырезка с надписью «передается квартира».
«Алогичные» картины и коллажи Малевича создавались вскоре после окончания работы над «Победой над Солнцем». Складывается впечатление, что участие в создании оперы в атмосфере несдерживаемого полета фантазии и постоянных провокаций наложило на художника такой отпечаток, что он никак не мог перестать дурачиться. Сам он говорил об этих работах так: «Если рассмотреть строку, то она нафарширована, как колбаса, всевозможными формами, чуждыми друг другу и не знающими своего соседа. Может быть, в строке: лошадь, ящик, луна, буфет, табурет, мороз, церковь, окорок, звон, проститутка, цветок, хризантема. Если иллюстрировать одну строку наглядно, получим самый нелепый ряд форм».
«Композиция с Джокондой» и другие работы Малевича 1914 года становятся своего рода предвестниками грядущего супрематизма. Пройдет совсем немного времени, и художник взорвет живописный мир «Черным квадратом». Пока же он осторожно тренируется, помещая коллажи на «супрематический» фон и щедро сдабривая их наложенными одна на другую однотонными геометрическими фигурами. Что же касается перечеркнутой красным «Моны Лизы», то здесь, по мнению искусствоведов, Малевич с помощью надписи «передается квартира» приравнял живописный шедевр к одной из самых обыденных вещей, тем самым отрицая его художественную ценность. С бескомпромиссной горячностью отрицать искусство старых мастеров Малевич будет и на словах. Вот лишь одна из характерных для него цитат: "Пусть Праксители, Фидии, Рафаэль, Рубенсы и все их поколение догорают в кельях и кладбищах. Пусть сторожат свое умершее время... Но мы закуем лицо свое нашим временем и формами, образуем время, поставим печать лица своего и оставим узнанным в потоке времен".
#КазимирМалевич
1914 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
Алогизм. Что тут происходит?
Накануне Первой Мировой войны Казимир Малевич, прошедший через импрессионизм и кубизм, проводит серию живописных экспериментов, которые вполне можно было бы отнести к дадаизму. Сам же художник предпочитал термин «алогизм». И действительно, его коллажи и картины, созданные по большей части в 1914 году, на первый взгляд лишены какой бы то ни было логики. Их можно сравнить с сюрреалистическими полотнами Рене Магритта, названия которых, как кажется поначалу, не имеют никакого отношения к изображенному сюжету. Малевич же сосредотачивается на абсурдности самого изображения, в каждую работу добавляя один или несколько диссонирующих элементов. В «Композиции с Джокондой» это перечеркнутая крест-накрест картина Да Винчи и газетная вырезка с надписью «передается квартира».
«Алогичные» картины и коллажи Малевича создавались вскоре после окончания работы над «Победой над Солнцем». Складывается впечатление, что участие в создании оперы в атмосфере несдерживаемого полета фантазии и постоянных провокаций наложило на художника такой отпечаток, что он никак не мог перестать дурачиться. Сам он говорил об этих работах так: «Если рассмотреть строку, то она нафарширована, как колбаса, всевозможными формами, чуждыми друг другу и не знающими своего соседа. Может быть, в строке: лошадь, ящик, луна, буфет, табурет, мороз, церковь, окорок, звон, проститутка, цветок, хризантема. Если иллюстрировать одну строку наглядно, получим самый нелепый ряд форм».
«Композиция с Джокондой» и другие работы Малевича 1914 года становятся своего рода предвестниками грядущего супрематизма. Пройдет совсем немного времени, и художник взорвет живописный мир «Черным квадратом». Пока же он осторожно тренируется, помещая коллажи на «супрематический» фон и щедро сдабривая их наложенными одна на другую однотонными геометрическими фигурами. Что же касается перечеркнутой красным «Моны Лизы», то здесь, по мнению искусствоведов, Малевич с помощью надписи «передается квартира» приравнял живописный шедевр к одной из самых обыденных вещей, тем самым отрицая его художественную ценность. С бескомпромиссной горячностью отрицать искусство старых мастеров Малевич будет и на словах. Вот лишь одна из характерных для него цитат: "Пусть Праксители, Фидии, Рафаэль, Рубенсы и все их поколение догорают в кельях и кладбищах. Пусть сторожат свое умершее время... Но мы закуем лицо свое нашим временем и формами, образуем время, поставим печать лица своего и оставим узнанным в потоке времен".
#КазимирМалевич
"Автопортрет"
1933 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Среди сотен работ Казимира Малевича можно отыскать не так уж много автопортретов. Причем большая часть из них была написана еще на заре карьеры художника, когда он смело экспериментировал со стилями в поисках собственного творческого пути. Первый автопортрет Малевич написал в 1907 году, эта работа была одной из его «фресковой» серии с религиозными сюжетами. В следующих трех автопортретах от схожести с иконами не осталось и следа: художник открыл для себя постимпрессионистов и фовистов, и для него наступило время опытов – сначала с цветом, а потом и с формой. Известный автопортрет Малевича из собрания Третьяковской галереи, написанный в 1910 году, символизирует переход художника к совершенно новым живописным принципам. Здесь на смену бесполым фигурам святых на заднем плане приходят демонически подсвеченные красным очертания женских тел, да и сам Малевич выглядит довольно пугающе.
Спустя несколько лет, в год создания знаменитого «Черного квадрата», отец-основатель супрематизма написал еще одно полотно, в котором крайне сложно было бы узнать автопортрет, если бы не название. Но вот в последние годы жизни Малевич вдруг отходит от геометрической строгости своих супрематических работ и начинает писать неоклассические портреты. 1933 год был тяжелым для художника: изнутри его постепенно уничтожала смертельная болезнь, а снаружи на него давил вездесущий соцреализм, ставший едва ли не единственным одобряемым стилем живописи в Советском Союзе. Доказать всем вокруг и самому себе, что он не опустил руки и по-прежнему способен творить, Малевич может только с помощью своих картин. Он пишет новый автопортрет, не похожий ни на один из предыдущих. Некоторые эксперты сравнивают эту работу со знаменитым автопортретом Альбрехта Дюрера (1500). Малевич предстает перед зрителем в костюме венецианского дожа и помещает себя на нейтральный «супрематический» фон, не перегружая пространство картины лишними образами и сосредотачиваясь лишь на собственной фигуре. Казимир Северинович никогда не числил скромность среди своих добродетелей и этим итоговым портретом ставит себя в один ряд с мастерами Возрождения. Он даже воспроизводит на холсте эффект фресковой живописи.
Многочисленные исследователи в разное время обнаруживали в автопортрете Малевича 1933 года разные загадки и скрытые послания. Самое очевидное из них – изображение крошечного черного квадрата в правом нижнем углу полотна, где художники обычно ставят свою подпись (Малевич неоднократно подписывал таким образом свои поздние реалистические работы. Много споров вызывал и странный жест художника, однако в конце концов большинство критиков сошлись на мнении, что Малевич держит в руке невидимый «черный квадрат», выражая тем самым надежду, что рано или поздно его творчество будет признано и понято будущими поколениями. Таким же жестом Богородица указывает на Младенца на одигитриях - иконах, изображающий Богородицу с отроком Иисусом. Одигитрия в переводе с греческого - указующая путь. Малевич мыслит себя тем, кто указал новый путь искусству, а свой Черный квадрат - божественным младенцем. И это отнюдь не предположение: еще в 1915-м Малевич называл свой квадрат "царственным младенцем". Написанный в реалистичной манере автопортрет становится апофеозом провозглашенной Малевичем беспредметности: "Черного квадрата" здесь нет - есть только прямой угол меду большим пальцем и ладонью, где царственный младенец Малевича мог бы поместиться.
Этот автопортрет стал своеобразным манифестом Малевича, утверждением собственной несокрушимости и свободомыслия. И именно его последователи и ученики художника повесили в изголовье его супрематического гроба рядом с «Черным квадратом».
#КазимирМалевич #Портрет #Неоклассицизм
@pic_history
1933 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.
Среди сотен работ Казимира Малевича можно отыскать не так уж много автопортретов. Причем большая часть из них была написана еще на заре карьеры художника, когда он смело экспериментировал со стилями в поисках собственного творческого пути. Первый автопортрет Малевич написал в 1907 году, эта работа была одной из его «фресковой» серии с религиозными сюжетами. В следующих трех автопортретах от схожести с иконами не осталось и следа: художник открыл для себя постимпрессионистов и фовистов, и для него наступило время опытов – сначала с цветом, а потом и с формой. Известный автопортрет Малевича из собрания Третьяковской галереи, написанный в 1910 году, символизирует переход художника к совершенно новым живописным принципам. Здесь на смену бесполым фигурам святых на заднем плане приходят демонически подсвеченные красным очертания женских тел, да и сам Малевич выглядит довольно пугающе.
Спустя несколько лет, в год создания знаменитого «Черного квадрата», отец-основатель супрематизма написал еще одно полотно, в котором крайне сложно было бы узнать автопортрет, если бы не название. Но вот в последние годы жизни Малевич вдруг отходит от геометрической строгости своих супрематических работ и начинает писать неоклассические портреты. 1933 год был тяжелым для художника: изнутри его постепенно уничтожала смертельная болезнь, а снаружи на него давил вездесущий соцреализм, ставший едва ли не единственным одобряемым стилем живописи в Советском Союзе. Доказать всем вокруг и самому себе, что он не опустил руки и по-прежнему способен творить, Малевич может только с помощью своих картин. Он пишет новый автопортрет, не похожий ни на один из предыдущих. Некоторые эксперты сравнивают эту работу со знаменитым автопортретом Альбрехта Дюрера (1500). Малевич предстает перед зрителем в костюме венецианского дожа и помещает себя на нейтральный «супрематический» фон, не перегружая пространство картины лишними образами и сосредотачиваясь лишь на собственной фигуре. Казимир Северинович никогда не числил скромность среди своих добродетелей и этим итоговым портретом ставит себя в один ряд с мастерами Возрождения. Он даже воспроизводит на холсте эффект фресковой живописи.
Многочисленные исследователи в разное время обнаруживали в автопортрете Малевича 1933 года разные загадки и скрытые послания. Самое очевидное из них – изображение крошечного черного квадрата в правом нижнем углу полотна, где художники обычно ставят свою подпись (Малевич неоднократно подписывал таким образом свои поздние реалистические работы. Много споров вызывал и странный жест художника, однако в конце концов большинство критиков сошлись на мнении, что Малевич держит в руке невидимый «черный квадрат», выражая тем самым надежду, что рано или поздно его творчество будет признано и понято будущими поколениями. Таким же жестом Богородица указывает на Младенца на одигитриях - иконах, изображающий Богородицу с отроком Иисусом. Одигитрия в переводе с греческого - указующая путь. Малевич мыслит себя тем, кто указал новый путь искусству, а свой Черный квадрат - божественным младенцем. И это отнюдь не предположение: еще в 1915-м Малевич называл свой квадрат "царственным младенцем". Написанный в реалистичной манере автопортрет становится апофеозом провозглашенной Малевичем беспредметности: "Черного квадрата" здесь нет - есть только прямой угол меду большим пальцем и ладонью, где царственный младенец Малевича мог бы поместиться.
Этот автопортрет стал своеобразным манифестом Малевича, утверждением собственной несокрушимости и свободомыслия. И именно его последователи и ученики художника повесили в изголовье его супрематического гроба рядом с «Черным квадратом».
#КазимирМалевич #Портрет #Неоклассицизм
@pic_history
"Скачет красная конница"
1932 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
Что же он хотел нам сказать?
«Красная конница» - одна из самых известных живописных шарад Казимира Малевича. В смысле разнообразия версий того, что хотел нам сказать автор своим произведением, ее бьет разве что «Черный квадрат». Среди искусствоведов отчего-то принято подходить к этой картине с рулеткой и калькулятором. Тестировать линию горизонта на соответствие правилу золотого сечения (если что, соответствие это практически идеально). Считать красноармейцев (три группы по четыре всадника). Находить «подозрительные» совпадения (трижды четыре – двенадцать, и, надо же, именно двенадцать оттенков имеет в разрезе земля!). Наделять числа глубоким символическим звучанием (три – как три богатыря – символ стихийной силы, четыре – символ порядка, свидетельство того, что революция – это «управляемое стихийное бедствие», двенадцать – это и вовсе универсум, и т.д и т. п.). Весь этот математический анализ – занятие настолько же увлекательное, насколько и пустое. Малевич был интуитивным гением, если он и наделил свое полотно столь изобильной нумерологией, то ненамеренно.
Не вносит ясности и дата создания «Конницы». Сам художник датировал ее 1918 годом, хотя эксперты единодушно считают, что она была написана намного позднее - между 1928 и 1932 годами. Зачем Малевич сжульничал? Возможно, из «харчевых» соображений. «Красная Конница» - единственная его абстрактная работа, признанная и одобренная советской властью. Может быть, Казимир Северинович хотел задним числом добрать благонадежности. Или не хотел «включать заднюю» и возвращаться к «презренному жанру», после того как объявил супрематизм вершиной творческой эволюции.
Впрочем, если вы любитель неочевидных трактовок, то вот вам еще одна. Приглядевшись, можно заметить, что силуэты всадников как бы «расчетверяются». Они движутся не тремя группами по четыре, а тремя своеобразными «кавалеристскими каре». Если представить себе, как это выглядит сверху, получатся три красных квадрата на черной плоскости – зашифрованная супрематическая композиция.
Так или иначе, картина была написана уже после того, как роман Малевича с советской властью испустил дух. Возможно, даже после отсидки в «Крестах» по обвинению в шпионаже. Выходит, ключ к единственно верной трактовке все-таки следует искать с обратной стороны холста.
«Скачет красная конница из октябрьской столицы на защиту советской границы» - это можно было принять за чистую монету в 1913-м, когда Малевич работал в издании «Сегодняшний лубок». В 30-е подобное авторское уточнение выглядит совершенно ерническим.
Те же «бравурные» нотки звучат в другом поэтическом произведении Малевича, написанном чуть позднее. «Еду, еду, ду-ду-ду! На резиновом кругу. Ничего, мадам Дуду, едет Казя на кругу» - декламировал в 1934-м смертельно больной Малевич, лежа на резиновой шине от пролежней.
Это был абсолютно бесстрашный человек, заискивать перед властями ему было ни к чему. Разочарование, горький сарказм, ощущение близости финиша – вот стежки тонкой красной линии, которая пронизывает эту беспощадную картину.
#КазимирМалевич #Абстракционизм
@pic_history
1932 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
Что же он хотел нам сказать?
«Красная конница» - одна из самых известных живописных шарад Казимира Малевича. В смысле разнообразия версий того, что хотел нам сказать автор своим произведением, ее бьет разве что «Черный квадрат». Среди искусствоведов отчего-то принято подходить к этой картине с рулеткой и калькулятором. Тестировать линию горизонта на соответствие правилу золотого сечения (если что, соответствие это практически идеально). Считать красноармейцев (три группы по четыре всадника). Находить «подозрительные» совпадения (трижды четыре – двенадцать, и, надо же, именно двенадцать оттенков имеет в разрезе земля!). Наделять числа глубоким символическим звучанием (три – как три богатыря – символ стихийной силы, четыре – символ порядка, свидетельство того, что революция – это «управляемое стихийное бедствие», двенадцать – это и вовсе универсум, и т.д и т. п.). Весь этот математический анализ – занятие настолько же увлекательное, насколько и пустое. Малевич был интуитивным гением, если он и наделил свое полотно столь изобильной нумерологией, то ненамеренно.
Не вносит ясности и дата создания «Конницы». Сам художник датировал ее 1918 годом, хотя эксперты единодушно считают, что она была написана намного позднее - между 1928 и 1932 годами. Зачем Малевич сжульничал? Возможно, из «харчевых» соображений. «Красная Конница» - единственная его абстрактная работа, признанная и одобренная советской властью. Может быть, Казимир Северинович хотел задним числом добрать благонадежности. Или не хотел «включать заднюю» и возвращаться к «презренному жанру», после того как объявил супрематизм вершиной творческой эволюции.
Впрочем, если вы любитель неочевидных трактовок, то вот вам еще одна. Приглядевшись, можно заметить, что силуэты всадников как бы «расчетверяются». Они движутся не тремя группами по четыре, а тремя своеобразными «кавалеристскими каре». Если представить себе, как это выглядит сверху, получатся три красных квадрата на черной плоскости – зашифрованная супрематическая композиция.
Так или иначе, картина была написана уже после того, как роман Малевича с советской властью испустил дух. Возможно, даже после отсидки в «Крестах» по обвинению в шпионаже. Выходит, ключ к единственно верной трактовке все-таки следует искать с обратной стороны холста.
«Скачет красная конница из октябрьской столицы на защиту советской границы» - это можно было принять за чистую монету в 1913-м, когда Малевич работал в издании «Сегодняшний лубок». В 30-е подобное авторское уточнение выглядит совершенно ерническим.
Те же «бравурные» нотки звучат в другом поэтическом произведении Малевича, написанном чуть позднее. «Еду, еду, ду-ду-ду! На резиновом кругу. Ничего, мадам Дуду, едет Казя на кругу» - декламировал в 1934-м смертельно больной Малевич, лежа на резиновой шине от пролежней.
Это был абсолютно бесстрашный человек, заискивать перед властями ему было ни к чему. Разочарование, горький сарказм, ощущение близости финиша – вот стежки тонкой красной линии, которая пронизывает эту беспощадную картину.
#КазимирМалевич #Абстракционизм
@pic_history
"Безработная девушка"
1930 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
На скамейке в безмятежном солнечном парке сидит девушка. Белоснежный воротничок, синие юбка и галстук – в тон глазам. На лице – ровным счетом никакого выражения, единственная тень, которую можно на нем разглядеть, – от шляпки. В позе нет напряжения: плечи расправлены, наклон головы и положение рук говорят о спокойствии и уверенности. У девушки здоровый цвет лица и вполне атлетическая конституция – она явно хорошо питается. Если бы не название, было бы непросто догадаться, что девушка – безработная. Впрочем, даже зная название, трудно заподозрить, что отсутствие работы хоть сколько-нибудь беспокоит героиню картины.
Очевидно, в планы Казимира Малевича не входило ни живописать частную карьерную драму, ни изображать такие социальные недуги, как тунеядство и безработица. Девушка понадобилась ему для других целей – с ее помощью он рассчитывал подправить задним числом свою творческую биографию.
Сам Малевич датировал эту работу 1904-м. Однако большинство экспертов сходится во мнении, что «Девушка» была написана намного позднее – непосредственно для персональной выставки, которая открылась в Третьяковке в 1929 году.
Малевич постарался как следует запутать следы. Он не только указал другой год на холсте. Он – вот ведь хитрец – еще и выбрал «исчезающую натуру». В 1930-м закроется последняя московская биржа труда – СССР объявит себя первой в мире страной, победившей безработицу. Еще через четыре года картины Малевича будут экспонироваться на выставке «Женщина в социалистическом строительстве». Уже в 29-м «Безработная девушка» казалась архаикой, сюжетом из прошлой эпохи.
Обмануть всех Малевичу все же не удалось. Сравнив несколько импрессионистских работ Казимира Севериновича (его роман с импрессионизмом начался в начале века), искусствоведы пришли к выводу, что некоторые из них написаны определенно более опытной и уверенной рукой, чем другие. Их создал зрелый Малевич, Малевич который «прошел» множество живописных направлений, Малевич, который уже сочинил супрематизм, художник, чья выставка в Третьяковской галерее была приурочена к 30-летнему юбилею его творческой деятельности.
Зачем Малевичу понадобилось ломать хронологию? Некоторые исследователи полагают, что для выставки в Третьяковке художник восстановил по памяти свои ранние работы, которые оставил на хранение в Берлине. И датировал эти авторские повторения годами создания оригиналов. Малевич чуял недоброе и не надеялся когда-нибудь увидеть их снова. К картинам, которые хранил германский архитектор Гуго Херинг, он приложил записку-волеизъявление: «В случае моей смерти или безвыходного тюремного заключения…». Вскоре после открытия выставки в Москве его и в самом деле арестуют как германского шпиона.
Впрочем, куда вероятнее, что Малевич – виртуоз автопиара – хотел представить свой творческий путь в виде постоянного движения вперед. Импрессионизм он видел промежуточным звеном, венцом эволюции считал беспредметное, «ноль форм». Первым делом для него был супрематизм, ну а девушки – с работой или без нее – потом. Однако эго не позволяло Казимиру Севериновичу оставить этот творческий этап таким, каким он был. Пусть «прошлое дело», пусть мимолетная интрижка. Малевичу было важно доказать, что он не только перерос импрессионизм, но и стал в нем «чемпионом мира». И он с очевидным упоением писал девушек в шляпках.
Как и полагается всякому гению, Малевич был на короткой ноге с парадоксами. Самые удачные свои импрессионистские картины он создал, пытаясь от импрессионизма откреститься.
#КазимирМалевич #Портрет #Импрессионизм
@pic_history
1930 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
На скамейке в безмятежном солнечном парке сидит девушка. Белоснежный воротничок, синие юбка и галстук – в тон глазам. На лице – ровным счетом никакого выражения, единственная тень, которую можно на нем разглядеть, – от шляпки. В позе нет напряжения: плечи расправлены, наклон головы и положение рук говорят о спокойствии и уверенности. У девушки здоровый цвет лица и вполне атлетическая конституция – она явно хорошо питается. Если бы не название, было бы непросто догадаться, что девушка – безработная. Впрочем, даже зная название, трудно заподозрить, что отсутствие работы хоть сколько-нибудь беспокоит героиню картины.
Очевидно, в планы Казимира Малевича не входило ни живописать частную карьерную драму, ни изображать такие социальные недуги, как тунеядство и безработица. Девушка понадобилась ему для других целей – с ее помощью он рассчитывал подправить задним числом свою творческую биографию.
Сам Малевич датировал эту работу 1904-м. Однако большинство экспертов сходится во мнении, что «Девушка» была написана намного позднее – непосредственно для персональной выставки, которая открылась в Третьяковке в 1929 году.
Малевич постарался как следует запутать следы. Он не только указал другой год на холсте. Он – вот ведь хитрец – еще и выбрал «исчезающую натуру». В 1930-м закроется последняя московская биржа труда – СССР объявит себя первой в мире страной, победившей безработицу. Еще через четыре года картины Малевича будут экспонироваться на выставке «Женщина в социалистическом строительстве». Уже в 29-м «Безработная девушка» казалась архаикой, сюжетом из прошлой эпохи.
Обмануть всех Малевичу все же не удалось. Сравнив несколько импрессионистских работ Казимира Севериновича (его роман с импрессионизмом начался в начале века), искусствоведы пришли к выводу, что некоторые из них написаны определенно более опытной и уверенной рукой, чем другие. Их создал зрелый Малевич, Малевич который «прошел» множество живописных направлений, Малевич, который уже сочинил супрематизм, художник, чья выставка в Третьяковской галерее была приурочена к 30-летнему юбилею его творческой деятельности.
Зачем Малевичу понадобилось ломать хронологию? Некоторые исследователи полагают, что для выставки в Третьяковке художник восстановил по памяти свои ранние работы, которые оставил на хранение в Берлине. И датировал эти авторские повторения годами создания оригиналов. Малевич чуял недоброе и не надеялся когда-нибудь увидеть их снова. К картинам, которые хранил германский архитектор Гуго Херинг, он приложил записку-волеизъявление: «В случае моей смерти или безвыходного тюремного заключения…». Вскоре после открытия выставки в Москве его и в самом деле арестуют как германского шпиона.
Впрочем, куда вероятнее, что Малевич – виртуоз автопиара – хотел представить свой творческий путь в виде постоянного движения вперед. Импрессионизм он видел промежуточным звеном, венцом эволюции считал беспредметное, «ноль форм». Первым делом для него был супрематизм, ну а девушки – с работой или без нее – потом. Однако эго не позволяло Казимиру Севериновичу оставить этот творческий этап таким, каким он был. Пусть «прошлое дело», пусть мимолетная интрижка. Малевичу было важно доказать, что он не только перерос импрессионизм, но и стал в нем «чемпионом мира». И он с очевидным упоением писал девушек в шляпках.
Как и полагается всякому гению, Малевич был на короткой ноге с парадоксами. Самые удачные свои импрессионистские картины он создал, пытаясь от импрессионизма откреститься.
#КазимирМалевич #Портрет #Импрессионизм
@pic_history
"Церковь"
1905 г.
Казимир Северинович Малевич
Частная коллекция.
В художественной карьере Казимира Малевича было два импрессионистских периода, которые он в извечной тяге к мистификациям перемешал между собой, датировав некоторые работы 1920-30-х годов началом века. Более поздние картины художника существенно отличаются от самых ранних и по технике, и по цвету. Однако Малевич настаивал на том, что его творческий путь пролегал строго «от импрессионизма к супрематизму» без каких бы то ни было отклонений.
Полотно «Церковь» относится как раз к самым ранним работам художника, которые он писал еще в Курске. Возможно, здесь изображен католический храм Успения Пресвятой Богородицы, построенный в 1896 году. С помощью импрессионистских приемов работы с цветом и светом Малевич создает впечатление бестелесности и аморфности. Здание храма, лишь угадывающееся за деревьями, будто бы дрожит в напоенном солнцем воздухе. Да и сами деревья неотличимы по плотности от собственных теней, они тоже теряются в каком-то неуловимом мареве. Невозможно угадать, в какое время года было создано это полотно: земля, на которую падают тени деревьев, с равной вероятностью может быть покрыта и снегом, и выбеленной полуденным солнцем травой.
В ранних импрессионистских полотнах Малевича особенно заметно влияние Клода Моне. Молодой художник в своих первых художественных опытах двигался практически по следам французского мэтра, заимствуя его колорит и характер мазков. Малевич видел "Руанский собор" Моне и оставил об этом забавные воспоминания в статье "О новых системах в искусстве":
"Я наблюдал как-то в собрании С. Щукина, что многие подходили к Пикассо, старались во чтобы то ни стало увидеть предмет в его целом, в Сезанне находили недостатки «естественности», но определили, что он примитивно видит природу, грубо, неестественно расписывает. Подойдя к Руанскому собору Моне, тоже — щурились, хотели найти очертания собора, но расплывчатые пятна не выражали резко форм собора, и руководивший экскурсией заметил, что когда-то он видел картину и помнит, что она была яснее, очевидно, полиняла, при этом рассказал о прелестях и красотах собора. Было сделано оригинальное предложение повесить рядом фотографический снимок, ибо краски переданы художником, а рисунок может дать фотография, и иллюзия будет полная.
Но никто не видал самой живописи, не видал того, как цветные пятна шевелятся, растут бесконечно, и Моне, писавший собор, стремился передать свет и тень, лежавшую на стенах собора, но <и> это было неверно, на самом деле весь упор Моне был сведен к тому, чтобы вырастить живопись, растущую на стенах собора. Не свет и тень были главной его задачей, а живопись, находящаяся в тени и свету. Сезанн и Пикассо, Моне выбирали живописное как жемчужные раковины. Не собор нужен, а живопись, а откуда и с чего она взята, нам не важно, как не важно, с какой раковины выбраны жемчуга.
Если для Клода Моне были живописные растения на стенах собора необходимы, то тело собора было рассмотрено им как грядки плоскости, на которых росла необходимая ему живопись, как поле и гряды, на которых растут травы и посевы ржи. Мы говорим, как прекрасна рожь, как хороши травы лугов, но не говорим о земле. Так должны рассматривать живописное, но не самовар, собор, тыкву, Джоконду.
И когда художник пишет, насаждает живопись, а грядой ему служит предмет, то он должен так посеять живопись, чтобы предмет затерялся, ибо из него вырастает видимая живописцем живопись. Но если вместо живописи заблестит чищеный таз, тыква, горшок, груша, кувшин, то будет гряда, на которой ничего не взошло".
#КазимирМалевич #Постимпрессионизм
@pic_history
1905 г.
Казимир Северинович Малевич
Частная коллекция.
В художественной карьере Казимира Малевича было два импрессионистских периода, которые он в извечной тяге к мистификациям перемешал между собой, датировав некоторые работы 1920-30-х годов началом века. Более поздние картины художника существенно отличаются от самых ранних и по технике, и по цвету. Однако Малевич настаивал на том, что его творческий путь пролегал строго «от импрессионизма к супрематизму» без каких бы то ни было отклонений.
Полотно «Церковь» относится как раз к самым ранним работам художника, которые он писал еще в Курске. Возможно, здесь изображен католический храм Успения Пресвятой Богородицы, построенный в 1896 году. С помощью импрессионистских приемов работы с цветом и светом Малевич создает впечатление бестелесности и аморфности. Здание храма, лишь угадывающееся за деревьями, будто бы дрожит в напоенном солнцем воздухе. Да и сами деревья неотличимы по плотности от собственных теней, они тоже теряются в каком-то неуловимом мареве. Невозможно угадать, в какое время года было создано это полотно: земля, на которую падают тени деревьев, с равной вероятностью может быть покрыта и снегом, и выбеленной полуденным солнцем травой.
В ранних импрессионистских полотнах Малевича особенно заметно влияние Клода Моне. Молодой художник в своих первых художественных опытах двигался практически по следам французского мэтра, заимствуя его колорит и характер мазков. Малевич видел "Руанский собор" Моне и оставил об этом забавные воспоминания в статье "О новых системах в искусстве":
"Я наблюдал как-то в собрании С. Щукина, что многие подходили к Пикассо, старались во чтобы то ни стало увидеть предмет в его целом, в Сезанне находили недостатки «естественности», но определили, что он примитивно видит природу, грубо, неестественно расписывает. Подойдя к Руанскому собору Моне, тоже — щурились, хотели найти очертания собора, но расплывчатые пятна не выражали резко форм собора, и руководивший экскурсией заметил, что когда-то он видел картину и помнит, что она была яснее, очевидно, полиняла, при этом рассказал о прелестях и красотах собора. Было сделано оригинальное предложение повесить рядом фотографический снимок, ибо краски переданы художником, а рисунок может дать фотография, и иллюзия будет полная.
Но никто не видал самой живописи, не видал того, как цветные пятна шевелятся, растут бесконечно, и Моне, писавший собор, стремился передать свет и тень, лежавшую на стенах собора, но <и> это было неверно, на самом деле весь упор Моне был сведен к тому, чтобы вырастить живопись, растущую на стенах собора. Не свет и тень были главной его задачей, а живопись, находящаяся в тени и свету. Сезанн и Пикассо, Моне выбирали живописное как жемчужные раковины. Не собор нужен, а живопись, а откуда и с чего она взята, нам не важно, как не важно, с какой раковины выбраны жемчуга.
Если для Клода Моне были живописные растения на стенах собора необходимы, то тело собора было рассмотрено им как грядки плоскости, на которых росла необходимая ему живопись, как поле и гряды, на которых растут травы и посевы ржи. Мы говорим, как прекрасна рожь, как хороши травы лугов, но не говорим о земле. Так должны рассматривать живописное, но не самовар, собор, тыкву, Джоконду.
И когда художник пишет, насаждает живопись, а грядой ему служит предмет, то он должен так посеять живопись, чтобы предмет затерялся, ибо из него вырастает видимая живописцем живопись. Но если вместо живописи заблестит чищеный таз, тыква, горшок, груша, кувшин, то будет гряда, на которой ничего не взошло".
#КазимирМалевич #Постимпрессионизм
@pic_history
"Композиция с Джокондой"
1914 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
Алогизм. Что тут происходит?
Накануне Первой Мировой войны Казимир Малевич, прошедший через импрессионизм и кубизм, проводит серию живописных экспериментов, которые вполне можно было бы отнести к дадаизму. Сам же художник предпочитал термин «алогизм». И действительно, его коллажи и картины, созданные по большей части в 1914 году, на первый взгляд лишены какой бы то ни было логики. Их можно сравнить с сюрреалистическими полотнами Рене Магритта, названия которых, как кажется поначалу, не имеют никакого отношения к изображенному сюжету. Малевич же сосредотачивается на абсурдности самого изображения, в каждую работу добавляя один или несколько диссонирующих элементов. В «Композиции с Джокондой» это перечеркнутая крест-накрест картина Да Винчи и газетная вырезка с надписью «передается квартира».
«Алогичные» картины и коллажи Малевича создавались вскоре после окончания работы над «Победой над Солнцем». Складывается впечатление, что участие в создании оперы в атмосфере несдерживаемого полета фантазии и постоянных провокаций наложило на художника такой отпечаток, что он никак не мог перестать дурачиться. Сам он говорил об этих работах так: «Если рассмотреть строку, то она нафарширована, как колбаса, всевозможными формами, чуждыми друг другу и не знающими своего соседа. Может быть, в строке: лошадь, ящик, луна, буфет, табурет, мороз, церковь, окорок, звон, проститутка, цветок, хризантема. Если иллюстрировать одну строку наглядно, получим самый нелепый ряд форм».
«Композиция с Джокондой» и другие работы Малевича 1914 года становятся своего рода предвестниками грядущего супрематизма. Пройдет совсем немного времени, и художник взорвет живописный мир «Черным квадратом». Пока же он осторожно тренируется, помещая коллажи на «супрематический» фон и щедро сдабривая их наложенными одна на другую однотонными геометрическими фигурами. Что же касается перечеркнутой красным «Моны Лизы», то здесь, по мнению искусствоведов, Малевич с помощью надписи «передается квартира» приравнял живописный шедевр к одной из самых обыденных вещей, тем самым отрицая его художественную ценность. С бескомпромиссной горячностью отрицать искусство старых мастеров Малевич будет и на словах. Вот лишь одна из характерных для него цитат: "Пусть Праксители, Фидии, Рафаэль, Рубенсы и все их поколение догорают в кельях и кладбищах. Пусть сторожат свое умершее время... Но мы закуем лицо свое нашим временем и формами, образуем время, поставим печать лица своего и оставим узнанным в потоке времен".
#КазимирМалевич
@pic_history
1914 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
Алогизм. Что тут происходит?
Накануне Первой Мировой войны Казимир Малевич, прошедший через импрессионизм и кубизм, проводит серию живописных экспериментов, которые вполне можно было бы отнести к дадаизму. Сам же художник предпочитал термин «алогизм». И действительно, его коллажи и картины, созданные по большей части в 1914 году, на первый взгляд лишены какой бы то ни было логики. Их можно сравнить с сюрреалистическими полотнами Рене Магритта, названия которых, как кажется поначалу, не имеют никакого отношения к изображенному сюжету. Малевич же сосредотачивается на абсурдности самого изображения, в каждую работу добавляя один или несколько диссонирующих элементов. В «Композиции с Джокондой» это перечеркнутая крест-накрест картина Да Винчи и газетная вырезка с надписью «передается квартира».
«Алогичные» картины и коллажи Малевича создавались вскоре после окончания работы над «Победой над Солнцем». Складывается впечатление, что участие в создании оперы в атмосфере несдерживаемого полета фантазии и постоянных провокаций наложило на художника такой отпечаток, что он никак не мог перестать дурачиться. Сам он говорил об этих работах так: «Если рассмотреть строку, то она нафарширована, как колбаса, всевозможными формами, чуждыми друг другу и не знающими своего соседа. Может быть, в строке: лошадь, ящик, луна, буфет, табурет, мороз, церковь, окорок, звон, проститутка, цветок, хризантема. Если иллюстрировать одну строку наглядно, получим самый нелепый ряд форм».
«Композиция с Джокондой» и другие работы Малевича 1914 года становятся своего рода предвестниками грядущего супрематизма. Пройдет совсем немного времени, и художник взорвет живописный мир «Черным квадратом». Пока же он осторожно тренируется, помещая коллажи на «супрематический» фон и щедро сдабривая их наложенными одна на другую однотонными геометрическими фигурами. Что же касается перечеркнутой красным «Моны Лизы», то здесь, по мнению искусствоведов, Малевич с помощью надписи «передается квартира» приравнял живописный шедевр к одной из самых обыденных вещей, тем самым отрицая его художественную ценность. С бескомпромиссной горячностью отрицать искусство старых мастеров Малевич будет и на словах. Вот лишь одна из характерных для него цитат: "Пусть Праксители, Фидии, Рафаэль, Рубенсы и все их поколение догорают в кельях и кладбищах. Пусть сторожат свое умершее время... Но мы закуем лицо свое нашим временем и формами, образуем время, поставим печать лица своего и оставим узнанным в потоке времен".
#КазимирМалевич
@pic_history
"Голова крестьянина"
1929 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
В начале 1920-х годов Казимир Малевич сосредотачивается на том, чтобы нести идеи супрематизма в массы, после 1923 года почти полностью прекращая писать картины (но не статьи, трактаты и манифесты). Художник преподает в Витебске, Ленинграде и некоторое время – в Киеве. На протяжении всего этого времени отношения Казимира Севериновича с официальными властями продолжали ухудшаться. Его смещали с должностей, увольняли под разными предлогами и арестовывали. Едва успев добиться известности и признания, Малевич снова оказался в оппозиции к официальному курсу, которому были вынуждены следовать его коллеги, вовремя не переехавшие в Европу. При этом художник оставался, без преувеличения, культовой личностью. Студенты и поклонники его творчества безоговорочно принимали каждое его слово, и, если бы Малевичу взбрело в голову, скажем, устроить перформанс с массовым самоубийством, последователей у него наверняка нашлось бы немало.
В конце концов, Казимира Севериновича лишили возможности преподавать в принципе, и тогда, поняв, что с вездесущим соцреализмом ему точно не по пути, он снова берется за краски – без оглядки на кого бы то ни было. В одном из писем того периода Малевич пишет: «Я подумываю о возвращении к живописи с целью писать символические картины. Я хочу создать образ, который был бы действенным». Начиная с 1929 года, он создает новую серию полотен, героями которых становятся крестьяне. По привычке перекраивая собственную биографию, в том числе и творческую, некоторые из этих картин Малевич датирует 1910-ми годами. Более поздний анализ, однако, позволил определить, что эти работы были написаны в начале 30-х. К этому же периоду относится и одна из самых известных картин художника – «Голова крестьянина».
Нового крестьянина Малевича едва ли можно назвать счастливым или умиротворенным. Его судьба незавидна и горька, как и судьба великого множества деревенских жителей в те годы. За спиной героя картины видны силуэты сельских построек, над которыми кружат птицы, а с другой стороны полотна к ним неумолимо приближаются самолеты, как некие предвестники опасности. Ощущение тоски и безысходности подчеркивается скорбным выражением глаз крестьянина, отсылающим нас к иконописным традициям (как и вся композиция полотна). Кроме того, Малевич будто бы лишает своего героя голоса, закрывая его рот бородой, как непроницаемой повязкой. В будущих картинах художник начнет и вовсе обезличивать своих крестьян, оставляя на месте их лиц пустые овалы.
#КазимирМалевич #Портрет #Абстракционизм
@pic_history
1929 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
В начале 1920-х годов Казимир Малевич сосредотачивается на том, чтобы нести идеи супрематизма в массы, после 1923 года почти полностью прекращая писать картины (но не статьи, трактаты и манифесты). Художник преподает в Витебске, Ленинграде и некоторое время – в Киеве. На протяжении всего этого времени отношения Казимира Севериновича с официальными властями продолжали ухудшаться. Его смещали с должностей, увольняли под разными предлогами и арестовывали. Едва успев добиться известности и признания, Малевич снова оказался в оппозиции к официальному курсу, которому были вынуждены следовать его коллеги, вовремя не переехавшие в Европу. При этом художник оставался, без преувеличения, культовой личностью. Студенты и поклонники его творчества безоговорочно принимали каждое его слово, и, если бы Малевичу взбрело в голову, скажем, устроить перформанс с массовым самоубийством, последователей у него наверняка нашлось бы немало.
В конце концов, Казимира Севериновича лишили возможности преподавать в принципе, и тогда, поняв, что с вездесущим соцреализмом ему точно не по пути, он снова берется за краски – без оглядки на кого бы то ни было. В одном из писем того периода Малевич пишет: «Я подумываю о возвращении к живописи с целью писать символические картины. Я хочу создать образ, который был бы действенным». Начиная с 1929 года, он создает новую серию полотен, героями которых становятся крестьяне. По привычке перекраивая собственную биографию, в том числе и творческую, некоторые из этих картин Малевич датирует 1910-ми годами. Более поздний анализ, однако, позволил определить, что эти работы были написаны в начале 30-х. К этому же периоду относится и одна из самых известных картин художника – «Голова крестьянина».
Нового крестьянина Малевича едва ли можно назвать счастливым или умиротворенным. Его судьба незавидна и горька, как и судьба великого множества деревенских жителей в те годы. За спиной героя картины видны силуэты сельских построек, над которыми кружат птицы, а с другой стороны полотна к ним неумолимо приближаются самолеты, как некие предвестники опасности. Ощущение тоски и безысходности подчеркивается скорбным выражением глаз крестьянина, отсылающим нас к иконописным традициям (как и вся композиция полотна). Кроме того, Малевич будто бы лишает своего героя голоса, закрывая его рот бородой, как непроницаемой повязкой. В будущих картинах художник начнет и вовсе обезличивать своих крестьян, оставляя на месте их лиц пустые овалы.
#КазимирМалевич #Портрет #Абстракционизм
@pic_history
Telegram
История одной картины
"Два крестьянина на фоне полей"
1930 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
1930 г.
Казимир Северинович Малевич
Государственный Русский музей.
1932 год стал определяющим не только для Казимира Малевича, но и для всего советского искусства. В этот год с размахом праздновалось 15-летие советской власти, в честь чего была организована масштабная выставка «Художники РСФСР за XV лет». В том же году был создан Союз советских художников, а соцреализм утвердился в качестве единственно верного направления в искусстве. После открытия этой экспозиции (сначала в Ленинграде, а затем в Москве) стало очевидно, что Малевич окончательно превратился в изгоя. С тем же остервенением, с которым советские критики клеймили позором «Черный квадрат», спустя пять лет будут поливать грязью работы авангардистов на выставке «Дегенеративное искусство».
В 1933 году Казимиру Севериновичу ставят смертельный диагноз, и он начинает писать серию совершенно нетипичных для себя неоклассических портретов. Сам же художник для этого периода использовал название «супранатурализм». Натуралистичные портреты Малевич писал вовсе не в угоду советской власти, к этому моменту ему уже было понятно, что их пути разошлись. К тому же, лукавить и лебезить на пороге смерти художник явно не стремился. Эти портреты по сути стали новой формой супрематизма, который приобрел скорее вид некоего тайного послания. «Портрет жены художника (Наталья Андреевна Манченко)», как и ряд других работ этого периода явственно напоминают полотна мастеров итальянского Возрождения. Но при этом Малевич наряжает своих героев в тщательно сконструированные, геометрически выверенные супрематические наряды своих любимых цветов.
Объединяет эти портреты еще и пристальное внимание художника к рукам героев. В «Портрете жены художника» положение руки Натальи Андреевны вызывает ассоциации одновременно с античными статуями и русскими иконами. В то же время при взгляде на другие работы этого периода создается впечатление, что герои держат некие невидимые предметы. Например, в случае с «Автопортретом» 1933 года – это черный квадрат. Девушка на картине «Работница», по мнению некоторых искусствоведов, будто бы держит в руках младенца. Все это придает поздним портретам Малевича некую многомерность и заставляет зрителя теряться в поисках скрытого смысла.
@pic_history
#КазимирМалевич #Портрет
В 1933 году Казимиру Севериновичу ставят смертельный диагноз, и он начинает писать серию совершенно нетипичных для себя неоклассических портретов. Сам же художник для этого периода использовал название «супранатурализм». Натуралистичные портреты Малевич писал вовсе не в угоду советской власти, к этому моменту ему уже было понятно, что их пути разошлись. К тому же, лукавить и лебезить на пороге смерти художник явно не стремился. Эти портреты по сути стали новой формой супрематизма, который приобрел скорее вид некоего тайного послания. «Портрет жены художника (Наталья Андреевна Манченко)», как и ряд других работ этого периода явственно напоминают полотна мастеров итальянского Возрождения. Но при этом Малевич наряжает своих героев в тщательно сконструированные, геометрически выверенные супрематические наряды своих любимых цветов.
Объединяет эти портреты еще и пристальное внимание художника к рукам героев. В «Портрете жены художника» положение руки Натальи Андреевны вызывает ассоциации одновременно с античными статуями и русскими иконами. В то же время при взгляде на другие работы этого периода создается впечатление, что герои держат некие невидимые предметы. Например, в случае с «Автопортретом» 1933 года – это черный квадрат. Девушка на картине «Работница», по мнению некоторых искусствоведов, будто бы держит в руках младенца. Все это придает поздним портретам Малевича некую многомерность и заставляет зрителя теряться в поисках скрытого смысла.
@pic_history
#КазимирМалевич #Портрет
В 1905 году, не сумев поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, Казимир Малевич начинает брать уроки у Ивана Федоровича Рерберга. Здесь молодой художник знакомится с Иваном Клюнковым (Клюном), который стал не только близким другом, но и идейным вдохновителем Малевича. Считается, что именно он повлиял на создание Казимиром Севериновичем серии «Эскизы фресковой живописи». Более того, в некоторых источниках утверждается, что самый первый автопортрет Малевича, написанный в эти годы, - на самом деле портрет Клюна. Эта серия была создана в 1907 году, сразу после импрессионистского периода, совместив в себе одновременно иконописную технику и некоторые приемы постимпрессионизма.
Для Казимир Севериновича религиозная живопись имела особое значение. Он вспоминал: «На меня, несмотря на мое натуралистическое воспитание моих чувств к природе, сильное впечатление произвели иконы. Я в них почувствовал нечто родное и чудесное. В них мне показался весь русский народ со всем его эмоциональным творчеством. Я тогда вспомнил свое детство: лошадки, цветочки, петушки примитивных росписей и резьбы по дереву. Я почувствовал некую связь крестьянского искусства с иконным: иконописное искусство – форма высшей культуры крестьянского искусства. Я в нем обнаружил всю духовную сторону «крестьянского времени», я понял крестьян через икону, понял их лик не как святых, а как простых людей».
«Плащаница», хоть и относится к «Эскизам фресковой живописи», отличается от остальных работ из этой серии. Она написана гуашью на бумаге (остальные произведения выполнены темперой на картоне и дереве), цвета здесь более яркие и насыщенные. Если на других картинах изображение будто бы покрыто легкой золотистой дымкой, то в «Плащанице» Малевич использует систему контурного рисунка, четко прорисовывая очертания каждого объекта. Обращаясь к библейскому сюжету, художник придает ему некую сказочную окраску, лишает своего героя узнаваемых черт, свойственных традиционным изображениям Христа, и окружает его фантастическими растениями.
@pic_history
#КазимирМалевич #РелигиознаяСцена #Символизм
Для Казимир Севериновича религиозная живопись имела особое значение. Он вспоминал: «На меня, несмотря на мое натуралистическое воспитание моих чувств к природе, сильное впечатление произвели иконы. Я в них почувствовал нечто родное и чудесное. В них мне показался весь русский народ со всем его эмоциональным творчеством. Я тогда вспомнил свое детство: лошадки, цветочки, петушки примитивных росписей и резьбы по дереву. Я почувствовал некую связь крестьянского искусства с иконным: иконописное искусство – форма высшей культуры крестьянского искусства. Я в нем обнаружил всю духовную сторону «крестьянского времени», я понял крестьян через икону, понял их лик не как святых, а как простых людей».
«Плащаница», хоть и относится к «Эскизам фресковой живописи», отличается от остальных работ из этой серии. Она написана гуашью на бумаге (остальные произведения выполнены темперой на картоне и дереве), цвета здесь более яркие и насыщенные. Если на других картинах изображение будто бы покрыто легкой золотистой дымкой, то в «Плащанице» Малевич использует систему контурного рисунка, четко прорисовывая очертания каждого объекта. Обращаясь к библейскому сюжету, художник придает ему некую сказочную окраску, лишает своего героя узнаваемых черт, свойственных традиционным изображениям Христа, и окружает его фантастическими растениями.
@pic_history
#КазимирМалевич #РелигиознаяСцена #Символизм