Алексей Сальников “Петровы в гриппе и вокруг него” (2017)
Было время, когда я не мог смотреть на современную российскую литературу без скепсиса. Знакомство с каждой новой книгой напоминало очередной вклад в МММ. Даже среди лохов, я снискал славу Несмертного Джо, поскольку верил, что однажды эта засуха закончится. Настоящие авторы найдут путь к сердечкам читателей, а ненастоящие сгинут в шахтах метрополитена. Этот намек настолько жирный, что имеет собственную гравитацию.
Сальников соткался в большой литературе всего полтора года назад. Он не врывался в нее с золотым пистолетом, не выезжал на скандалах или провокациях. Не стал популярен сначала в соцсетях, благодаря шуткам про путаницу в бухгалтерии. Он появился из ниоткуда уже после начала представления и занял место в первом ряду. Коллеги-писатели переглянулись в недоумении, почему им самим не пришло в голову просто описывать быт, а не демонизировать каждого соседа.
До печатной версии на полках и приличных тиражей был долгий период свободного доступа в электронной библиотеке. Этот случай иллюстрирует, что если текст действительно хорош - его заметят и заботливыми руками издателей пересадят на более плодородную почву, а там и на премии позовут.
Многих критиков и читателей “Петровы…” подкупали двумя вещами. Языком и абсолютной обыденностью ситуации, в которой оказались герои. Они не занимались какой-то фантастической работой, вроде гриля на книгах. Не спасали мир от диковинной эпидемии и не жили в трех таймлайнах сразу. Когда твои герои слесари и библиотекари, риск сделать книгу лубочной возрастает чудовищно. Сальникова сильно заносит в бытовой хтон, но если вам хватит сил преодолеть страниц 180, автор вырулит и поставит вашу любимую песню.
Вот я читаю у критика всея Руси Галины Юзефович “Словно бы специально поставив себе задачу нигде, ни единого раза не употребить хоть сколько-нибудь затертый оборот”. Потом читаю в начале романа “...от его разговоров приход мощнее, чем от травы” и так смешно делается. А дальше “бутылки в нем постукивали, словно деревянные поленья с мороза, и нежно позвякивали, будто фужеры” и делается уже тошно.
Хочется проснуться в мире, где авторы, замечающие тонкое сходство звона бутылок со звоном фужеров пожизненно пишут “вкусные тексты”.
Удачные сравнения в тексте тоже есть, но с учетом того, что на каждое явление их часто накидывают сразу парами - ценность их размывается. Похоже на ситуацию, когда инфляция бьет все рекорды, а автор не может успокоиться и выпускает все больше метафор.
Ближе к середине книги градус графомании ощутимо спадает. У меня не было ощущения, что книгу писали разные люди, скорее - авторский стиль эволюционировал по ходу письма. Текст все меньше напоминает российскую комедию про водку, вроде “Горько”, а уходит в такой триллер про “все связано” в духе “Дирка Джентли” Дугласа Адамса.
Здорово, что про Сальникова никто не говорит, будто это новый кто-то. У автора определенно есть свой стиль, но, к сожалению, отбито чувство меры. Видна работа со словом, но не по принципу отсечь все лишнее, а скорее скатать снеговика из самых больших шаров.
38,9 из 36,6
Было время, когда я не мог смотреть на современную российскую литературу без скепсиса. Знакомство с каждой новой книгой напоминало очередной вклад в МММ. Даже среди лохов, я снискал славу Несмертного Джо, поскольку верил, что однажды эта засуха закончится. Настоящие авторы найдут путь к сердечкам читателей, а ненастоящие сгинут в шахтах метрополитена. Этот намек настолько жирный, что имеет собственную гравитацию.
Сальников соткался в большой литературе всего полтора года назад. Он не врывался в нее с золотым пистолетом, не выезжал на скандалах или провокациях. Не стал популярен сначала в соцсетях, благодаря шуткам про путаницу в бухгалтерии. Он появился из ниоткуда уже после начала представления и занял место в первом ряду. Коллеги-писатели переглянулись в недоумении, почему им самим не пришло в голову просто описывать быт, а не демонизировать каждого соседа.
До печатной версии на полках и приличных тиражей был долгий период свободного доступа в электронной библиотеке. Этот случай иллюстрирует, что если текст действительно хорош - его заметят и заботливыми руками издателей пересадят на более плодородную почву, а там и на премии позовут.
Многих критиков и читателей “Петровы…” подкупали двумя вещами. Языком и абсолютной обыденностью ситуации, в которой оказались герои. Они не занимались какой-то фантастической работой, вроде гриля на книгах. Не спасали мир от диковинной эпидемии и не жили в трех таймлайнах сразу. Когда твои герои слесари и библиотекари, риск сделать книгу лубочной возрастает чудовищно. Сальникова сильно заносит в бытовой хтон, но если вам хватит сил преодолеть страниц 180, автор вырулит и поставит вашу любимую песню.
Вот я читаю у критика всея Руси Галины Юзефович “Словно бы специально поставив себе задачу нигде, ни единого раза не употребить хоть сколько-нибудь затертый оборот”. Потом читаю в начале романа “...от его разговоров приход мощнее, чем от травы” и так смешно делается. А дальше “бутылки в нем постукивали, словно деревянные поленья с мороза, и нежно позвякивали, будто фужеры” и делается уже тошно.
Хочется проснуться в мире, где авторы, замечающие тонкое сходство звона бутылок со звоном фужеров пожизненно пишут “вкусные тексты”.
Удачные сравнения в тексте тоже есть, но с учетом того, что на каждое явление их часто накидывают сразу парами - ценность их размывается. Похоже на ситуацию, когда инфляция бьет все рекорды, а автор не может успокоиться и выпускает все больше метафор.
Ближе к середине книги градус графомании ощутимо спадает. У меня не было ощущения, что книгу писали разные люди, скорее - авторский стиль эволюционировал по ходу письма. Текст все меньше напоминает российскую комедию про водку, вроде “Горько”, а уходит в такой триллер про “все связано” в духе “Дирка Джентли” Дугласа Адамса.
Здорово, что про Сальникова никто не говорит, будто это новый кто-то. У автора определенно есть свой стиль, но, к сожалению, отбито чувство меры. Видна работа со словом, но не по принципу отсечь все лишнее, а скорее скатать снеговика из самых больших шаров.
38,9 из 36,6
Привет! Представляете себе пёселя, который дождался хозяина, что присел за кражу самой сладкой косточки в мире? Вот это я, когда узнал, что у Дэвида Вонга вышло сразу две бумажные книги на русском! "В финале Джон умрет" переиздали, а "В этой книге полно пауков..." вообще первый раз официально издается. Подробная справка для тех, кто не знаком с писателем: он прям вообще крутой!
Больше всего в творчестве Вонга меня подкупает дух приключений и чувство языка. Каждая авторская метафора может легко втащить любому обидчику или отжать телефон в подворотне - тут на ваш выбор.
Да, в книгах много трэша и грязи, но эти элементы не сделаны ради провокации. Это исключительная органика, а при желании можно найти отсылки к Кастанеде.
А еще завтра утром будет новый обзор. Всем пятницы!
Больше всего в творчестве Вонга меня подкупает дух приключений и чувство языка. Каждая авторская метафора может легко втащить любому обидчику или отжать телефон в подворотне - тут на ваш выбор.
Да, в книгах много трэша и грязи, но эти элементы не сделаны ради провокации. Это исключительная органика, а при желании можно найти отсылки к Кастанеде.
А еще завтра утром будет новый обзор. Всем пятницы!
Этель Лилиан Войнич “Овод” (1897)
По канону следовало бы делать обзор в гриппе на прошлую книгу, но мы немного разминулись. В шестом часу утра температура отпускает писать обзор, поэтому гоу-гоу, павер рэнжерс!
Есть мнение, что “Овод” нужно читать в том революционном возрасте, когда в школьном туалете тянут тоннели, а если повезет, то стерилизуют спиртным. Тогда книга падает на благодатную почву, сердца дольше живут для чести, декабристы едут всё дальше.
Более взрослый человек может сказать, что романтизм произведения совсем клюквенный, с заламыванием рук, инсценировкой смерти и прочими атрибутами бульварного чтива. На мой взгляд, эта книга без срока годности: даже если вы не верите в персонажей, то их чрезвычайно интересно разобрать по винтикам.
Действие романа по большей части происходит в Италии начала XIX века. У нас есть герой-романтик до мозга костей и есть жестокий мир, который вылезет ксеноморфом из его груди. Герой воскресает в новой личности: ведущим анонимного тг-канала про политику с инсайдиками, если бы эта история случилась в наши дни.
У Войнич отличное чувство такта. Где нужны описания природы или семейного древа местного дурачка, она говорит: “Не нужны, убирайтесь вместе с ними!”. Войнич бесшовно переходит от одной сцены к другой, так что повествование не проседает. Читается запойно.
С первого взгляда может показаться, что Войнич списывает через две парты “Граф Монте-Кристо”, а когда на нее смотрит учитель, просто рисует на полях цветочки. При более детальном анализе видно, что писательница как бы разворачивает сюжет о мстителе в маске внутрь главного героя. Это такая обоюдоострая палица, где вся рукоятка в шипах, а каждое действие вызывает лавину.
По этой причине на выходе мы имеем такой взрывной результат. Пока другие авторы бросают в колу жвачку, Войнич первая придумала закинуть ментос.
8 из 10
По канону следовало бы делать обзор в гриппе на прошлую книгу, но мы немного разминулись. В шестом часу утра температура отпускает писать обзор, поэтому гоу-гоу, павер рэнжерс!
Есть мнение, что “Овод” нужно читать в том революционном возрасте, когда в школьном туалете тянут тоннели, а если повезет, то стерилизуют спиртным. Тогда книга падает на благодатную почву, сердца дольше живут для чести, декабристы едут всё дальше.
Более взрослый человек может сказать, что романтизм произведения совсем клюквенный, с заламыванием рук, инсценировкой смерти и прочими атрибутами бульварного чтива. На мой взгляд, эта книга без срока годности: даже если вы не верите в персонажей, то их чрезвычайно интересно разобрать по винтикам.
Действие романа по большей части происходит в Италии начала XIX века. У нас есть герой-романтик до мозга костей и есть жестокий мир, который вылезет ксеноморфом из его груди. Герой воскресает в новой личности: ведущим анонимного тг-канала про политику с инсайдиками, если бы эта история случилась в наши дни.
У Войнич отличное чувство такта. Где нужны описания природы или семейного древа местного дурачка, она говорит: “Не нужны, убирайтесь вместе с ними!”. Войнич бесшовно переходит от одной сцены к другой, так что повествование не проседает. Читается запойно.
С первого взгляда может показаться, что Войнич списывает через две парты “Граф Монте-Кристо”, а когда на нее смотрит учитель, просто рисует на полях цветочки. При более детальном анализе видно, что писательница как бы разворачивает сюжет о мстителе в маске внутрь главного героя. Это такая обоюдоострая палица, где вся рукоятка в шипах, а каждое действие вызывает лавину.
По этой причине на выходе мы имеем такой взрывной результат. Пока другие авторы бросают в колу жвачку, Войнич первая придумала закинуть ментос.
8 из 10
Да уж, давненько не было обзоров, но знаете, бывает такое, что руки отсыхают.
В последнее время стал покупать бумажные книги, чтобы они как в “Золотой антилопе”. Ну, вы поняли. Надо от них избавиться, поэтому со следующих выходных будут всякие конкурсы/раздачи. Ладно, погнали.
Алексей Поляринов “Центр тяжести” (2019) #ноунеймы
Я человек простой: вижу, что автор на форзаце стоит напротив книжной полки с “Хранителями” - беру. В аннотации еще что-то про киберпанк было, но я уже думал: “Много ли сейчас авторов, у которых в киберпанке не участвует товарищ Сталин, что куда-то ПОПАДАЕТ, бьет пиндосов и спасает русскую словесность?”.
Скажу сразу, киберпанк в книге весьма условный и начинается после ¾ текста. Количество дельфинов-хакеров на один авторский лист тоже оставляет желать лучшего. Прости, Киану, мы все прошатали.
У Поляринова “удобное” чувство языка. Самое классное - он не закупает метафоры оптом с Алиэкспресса. Выразительных средств ровно столько, сколько нужно, чтобы история не застревала, но и не превращалась в протокол. Еще простая, но рабочая механика давать персонажам слова-паразиты или прописывать фонетические особенности речи.
Повествование все время норовит распасться на несколько рассказчиков. Поляринов удерживает историю тонкими красными нитями со святой земли, у всех успешных есть такие! Я сейчас говорю о ружьях, которые автор старательно развешивает по стенам, забыв проверить, а они заряжены вообще или как?
То, что у одного мальчика любимая детская книга о путешествиях Кусто, а потом он работает с таким алгоритмом - это не сюжетный поворот. То, что вначале героям показывают фрагмент Берлинской стены, а потом прекрасную Россию будущего хотят обнести такой - это все туда же. Довольно забавно находить подобные связи и отсылки к Елизарову, “Гравити фоллз” или тем же “Хранителям”, но после среза этих деталей на вертеле остается какой-то огрызок сюжета.
Если бы меня спросили на уроке о чем эта книга, я бы отпросился в туалет. Кажется, что она просто о жизни трех персонажей, чей выбор происходит в не особо кризисных ситуациях. Нет главных героев, но есть персонаж с контрольным пакетом эфирного времени. Сначала он со школьным другом ищет пропавшее озеро, потом пытается дописать вторую книгу матери, хотя и первая делов натворила. В конце у меня не было ощущения расставания с друзьями. Было нечто другое: понимание героев.
Поэтому я предлагаю не воспринимать “Центр тяжести” как роман. Лоскутным одеялом из нескольких рассказов и сказок матери героев он выглядит осмысленным и теплым.
7 из 10
В последнее время стал покупать бумажные книги, чтобы они как в “Золотой антилопе”. Ну, вы поняли. Надо от них избавиться, поэтому со следующих выходных будут всякие конкурсы/раздачи. Ладно, погнали.
Алексей Поляринов “Центр тяжести” (2019) #ноунеймы
Я человек простой: вижу, что автор на форзаце стоит напротив книжной полки с “Хранителями” - беру. В аннотации еще что-то про киберпанк было, но я уже думал: “Много ли сейчас авторов, у которых в киберпанке не участвует товарищ Сталин, что куда-то ПОПАДАЕТ, бьет пиндосов и спасает русскую словесность?”.
Скажу сразу, киберпанк в книге весьма условный и начинается после ¾ текста. Количество дельфинов-хакеров на один авторский лист тоже оставляет желать лучшего. Прости, Киану, мы все прошатали.
У Поляринова “удобное” чувство языка. Самое классное - он не закупает метафоры оптом с Алиэкспресса. Выразительных средств ровно столько, сколько нужно, чтобы история не застревала, но и не превращалась в протокол. Еще простая, но рабочая механика давать персонажам слова-паразиты или прописывать фонетические особенности речи.
Повествование все время норовит распасться на несколько рассказчиков. Поляринов удерживает историю тонкими красными нитями со святой земли, у всех успешных есть такие! Я сейчас говорю о ружьях, которые автор старательно развешивает по стенам, забыв проверить, а они заряжены вообще или как?
То, что у одного мальчика любимая детская книга о путешествиях Кусто, а потом он работает с таким алгоритмом - это не сюжетный поворот. То, что вначале героям показывают фрагмент Берлинской стены, а потом прекрасную Россию будущего хотят обнести такой - это все туда же. Довольно забавно находить подобные связи и отсылки к Елизарову, “Гравити фоллз” или тем же “Хранителям”, но после среза этих деталей на вертеле остается какой-то огрызок сюжета.
Если бы меня спросили на уроке о чем эта книга, я бы отпросился в туалет. Кажется, что она просто о жизни трех персонажей, чей выбор происходит в не особо кризисных ситуациях. Нет главных героев, но есть персонаж с контрольным пакетом эфирного времени. Сначала он со школьным другом ищет пропавшее озеро, потом пытается дописать вторую книгу матери, хотя и первая делов натворила. В конце у меня не было ощущения расставания с друзьями. Было нечто другое: понимание героев.
Поэтому я предлагаю не воспринимать “Центр тяжести” как роман. Лоскутным одеялом из нескольких рассказов и сказок матери героев он выглядит осмысленным и теплым.
7 из 10
Срочные новости!
1) Актуально для жителей Санкт-Петербурга! Моей суперхорошей подруге срочно нужна соседка в 2 ком (и двухэтажную!) квартиру, которая находится между ст.м. Горьковская и Спортивная. 19 за кв и 10 залог (можно 2 частями) Подробности в личку @mirofomin.
2) Сегодня вечером будет новый книжный обзор. Как сказал классик: "Я бы вышел из этой игры, но боюсь повредить ей гланды".
3) В вск разыграем книгу Алексея Поляринова "Центр тяжести". Нужно будет только вовремя ткнуть на кнопку и ждать своей участи.
Я скучал.
1) Актуально для жителей Санкт-Петербурга! Моей суперхорошей подруге срочно нужна соседка в 2 ком (и двухэтажную!) квартиру, которая находится между ст.м. Горьковская и Спортивная. 19 за кв и 10 залог (можно 2 частями) Подробности в личку @mirofomin.
2) Сегодня вечером будет новый книжный обзор. Как сказал классик: "Я бы вышел из этой игры, но боюсь повредить ей гланды".
3) В вск разыграем книгу Алексея Поляринова "Центр тяжести". Нужно будет только вовремя ткнуть на кнопку и ждать своей участи.
Я скучал.
Чак Паланик “Уцелевший” (1999)
Несколько лет назад мне попались эссе Паланика, где он дает советы молодым писателям. Сейчас они полностью переведены на русский. Их легко найти, невозможно забыть и вообще рекомендую ознакомиться тем, кто сам пишет. По делу, с примерами, без лишних подробностей (как у Кинга, ага), мне очень понравилось, хотя к творчеству Паланика я отношусь средне.
Сам выбор книги произошел внезапно. Она буквально выпрыгнула из-за угла, как в “Малхолланд драйв”, и я не смог найти более вычурного сравнения, чтобы скрасить реальность в виде “метро, пустой ридер, так, а это чё?”.
Паланик начинает повествование жирными мазками, рассказывая об угоне самолета главным героем. Род деятельности и некие подробности того, в какой форме вообще появилась эта история - мощный хук, который цепляет намертво.
Я не случайно упомянул эссе, поскольку “Уцелевший” - это такой ящик писательских инструментов, о которых рассказывает там Паланик. “Хотите создать эффект доверительности? Снабдите героя узкоспециальными навыками, о которых он будет рассказывать в промежутках между действом. Дайте читателю понять, что герой профессионал.”
Поэтому Бренсон на протяжении всей книги рассказывает о том, как без следов убрать лужу крови с фамильного гобелена или замазать дыру от выстрела так, чтобы ни один баллист не нашел отверстия.
Самое удивительное в этой книге то, как Паланик жонглирует этими инструментами. Даже если в какой-то момент кажется, что писатель кричит от боли, ударив себе по пальцу обратной композицией, через некоторое время приходит понимание, что все так и задумано.
Во время чтения кого-то может напрягать эффект того, что рассказчик в определенном смысле заперт, поэтому в книге сложно со второстепенными персонажами и глубокой прорисовкой характеров. С одной стороны, на помощь приходит афористичный язык Паланика - многое хочется вырезать на своей последней парте. С другой - система повторяющихся символов, которая указывает без химии на все улыбающиеся мешки. Поэтому автору удается сохранять ритм повествования, а мне нужно завязывать с этими отсылочками.
Я понимаю, что советовать Паланика в 2019 уже моветон в определенной степени, но
по части писательских техник “Уцелевший” просто находка. Он минималистичен и обо всем. Он цепляет за душу историей, но не оставляет ран. Если вы никогда не читали Паланика, рекомендую начинать именно с этой книги.
8 из 10
Несколько лет назад мне попались эссе Паланика, где он дает советы молодым писателям. Сейчас они полностью переведены на русский. Их легко найти, невозможно забыть и вообще рекомендую ознакомиться тем, кто сам пишет. По делу, с примерами, без лишних подробностей (как у Кинга, ага), мне очень понравилось, хотя к творчеству Паланика я отношусь средне.
Сам выбор книги произошел внезапно. Она буквально выпрыгнула из-за угла, как в “Малхолланд драйв”, и я не смог найти более вычурного сравнения, чтобы скрасить реальность в виде “метро, пустой ридер, так, а это чё?”.
Паланик начинает повествование жирными мазками, рассказывая об угоне самолета главным героем. Род деятельности и некие подробности того, в какой форме вообще появилась эта история - мощный хук, который цепляет намертво.
Я не случайно упомянул эссе, поскольку “Уцелевший” - это такой ящик писательских инструментов, о которых рассказывает там Паланик. “Хотите создать эффект доверительности? Снабдите героя узкоспециальными навыками, о которых он будет рассказывать в промежутках между действом. Дайте читателю понять, что герой профессионал.”
Поэтому Бренсон на протяжении всей книги рассказывает о том, как без следов убрать лужу крови с фамильного гобелена или замазать дыру от выстрела так, чтобы ни один баллист не нашел отверстия.
Самое удивительное в этой книге то, как Паланик жонглирует этими инструментами. Даже если в какой-то момент кажется, что писатель кричит от боли, ударив себе по пальцу обратной композицией, через некоторое время приходит понимание, что все так и задумано.
Во время чтения кого-то может напрягать эффект того, что рассказчик в определенном смысле заперт, поэтому в книге сложно со второстепенными персонажами и глубокой прорисовкой характеров. С одной стороны, на помощь приходит афористичный язык Паланика - многое хочется вырезать на своей последней парте. С другой - система повторяющихся символов, которая указывает без химии на все улыбающиеся мешки. Поэтому автору удается сохранять ритм повествования, а мне нужно завязывать с этими отсылочками.
Я понимаю, что советовать Паланика в 2019 уже моветон в определенной степени, но
по части писательских техник “Уцелевший” просто находка. Он минималистичен и обо всем. Он цепляет за душу историей, но не оставляет ран. Если вы никогда не читали Паланика, рекомендую начинать именно с этой книги.
8 из 10
С опозданием, но все же! Роман "Центр тяжести" Алексея Поляринова, одного из самых интересных российских авторов, ищет новую полку (отправка за мой счет). Удачи в розыгрыше!
*****
Победители: Night Shift
*****
Победители: Night Shift
Привет!
В пятницу (ага, надейся) или субботу выйдет новый обзор на кое-что одновременно мейнстримовое и не особо популярное (интригую как могу!). Поздравляю победителя и спойлю, что на выходных будет еще розыгрыш.
Всем хорошей недели и спасибо, что читаете "Синие занавески".
В пятницу (ага, надейся) или субботу выйдет новый обзор на кое-что одновременно мейнстримовое и не особо популярное (интригую как могу!). Поздравляю победителя и спойлю, что на выходных будет еще розыгрыш.
Всем хорошей недели и спасибо, что читаете "Синие занавески".
Стивен Кинг “Противостояние” (редакция 1993)
Кинга часто ставят в один ряд с Донцовой из-за небывалой плодовитости. Среди людей, которые вовсе не читали Кинга, есть мнение, что качество его работ - продукты красная цена. Что убийца обязательно дворецкий-оборотень, что все сюжеты автора образуются по схемам: “поворот не туда” или “роковая случайность”. Говорят, что Кинг не может в полутона: хорошие и плохие персонажи, поделитесь на две команды.
Мне же Кинг всегда казался не очень интересным, но самым усердным писателем. «Противостояние» это суждение изменило до неузнаваемости.
По сюжету романа на секретной лаборатории случайно упускают смертоносный вирус. Вирус заразнее любой идеи, поэтому сначала масштаб катастрофы казался мне нереальным. Ну не могли так совпасть карты, чтобы облажались все линии защиты! А потом канал HBO параллельно моему чтению запустил «Чернобыль», и я понял, что могли.
В начале романа Кинг быстро знакомит нас с десятками персонажей. Видно, что у каждого героя есть свой бэкграунд, но персонажи скоропостижно кончаются, оставляя недоумение, зачем они вообще появлялись. Есть же такие отбитые критики, которые считают, что все персонажи должны раскрываться. Согласны? Узнали?
“Противостояние” исследует проблему выбора в ситуациях, когда некому осудить за конкретный выбор: мораль доедают черви, религию поставили под сомнения ребята с фаерболами. Есть только Человек и его внутренний компас, который сильно сбоит в новых условиях, когда не осталось хороших и плохих.
Чем выделяется «Противостояние»?
Во-первых, амбициозный замысел создать американского «Властелина колец» из новостной повестки и палок. Роман во всех редакциях ловко трансформировал журналистские расследования о биологическом оружии и науч.поп. Первоначальный замысел отличается как Горбачев в рекламе пиццы от Ленина на броневичке.
Во-вторых, масштаб произведения. Даже самый отбитый графоман наелся бы три раза переписывать одну историю в почти тысячу страниц. Иначе говоря, Кинг отчаянно преследовал некую цель, которая причудливым образом все время ускользала от него, словно мыло в тюремном душе. Пока я писал этот обзор, появилась новость, что для сериала Кинг опять перепишет финал.
Еще я бы отметил язык. В этой книге автор хорошо держит динамику, чередуя выполне бытовые сцены и “гибельные”. Сам рисунок текста также не вызывает вопросов: много действия, точеные метафоры - они не поражают воображение, но явно не куплены автором на распродаже “все по 300”.
Проблема книги исключительно в концовке. Когда Кинг ее дописывал, ощущение, что дедлайн стучался ему уже не в дверь, а в черепную коробку. Потом его позвали пацаны в бар и он подумал “А, и так сойдет”.
Я бы не рекомендовал “Противостояние” в качестве первой книги автора. Я уверен, что это не лучший текст Кинга, но именно эта работа идеально подходит для того, чтобы разобраться в нем, как в писателе.
7 из 10
Кинга часто ставят в один ряд с Донцовой из-за небывалой плодовитости. Среди людей, которые вовсе не читали Кинга, есть мнение, что качество его работ - продукты красная цена. Что убийца обязательно дворецкий-оборотень, что все сюжеты автора образуются по схемам: “поворот не туда” или “роковая случайность”. Говорят, что Кинг не может в полутона: хорошие и плохие персонажи, поделитесь на две команды.
Мне же Кинг всегда казался не очень интересным, но самым усердным писателем. «Противостояние» это суждение изменило до неузнаваемости.
По сюжету романа на секретной лаборатории случайно упускают смертоносный вирус. Вирус заразнее любой идеи, поэтому сначала масштаб катастрофы казался мне нереальным. Ну не могли так совпасть карты, чтобы облажались все линии защиты! А потом канал HBO параллельно моему чтению запустил «Чернобыль», и я понял, что могли.
В начале романа Кинг быстро знакомит нас с десятками персонажей. Видно, что у каждого героя есть свой бэкграунд, но персонажи скоропостижно кончаются, оставляя недоумение, зачем они вообще появлялись. Есть же такие отбитые критики, которые считают, что все персонажи должны раскрываться. Согласны? Узнали?
“Противостояние” исследует проблему выбора в ситуациях, когда некому осудить за конкретный выбор: мораль доедают черви, религию поставили под сомнения ребята с фаерболами. Есть только Человек и его внутренний компас, который сильно сбоит в новых условиях, когда не осталось хороших и плохих.
Чем выделяется «Противостояние»?
Во-первых, амбициозный замысел создать американского «Властелина колец» из новостной повестки и палок. Роман во всех редакциях ловко трансформировал журналистские расследования о биологическом оружии и науч.поп. Первоначальный замысел отличается как Горбачев в рекламе пиццы от Ленина на броневичке.
Во-вторых, масштаб произведения. Даже самый отбитый графоман наелся бы три раза переписывать одну историю в почти тысячу страниц. Иначе говоря, Кинг отчаянно преследовал некую цель, которая причудливым образом все время ускользала от него, словно мыло в тюремном душе. Пока я писал этот обзор, появилась новость, что для сериала Кинг опять перепишет финал.
Еще я бы отметил язык. В этой книге автор хорошо держит динамику, чередуя выполне бытовые сцены и “гибельные”. Сам рисунок текста также не вызывает вопросов: много действия, точеные метафоры - они не поражают воображение, но явно не куплены автором на распродаже “все по 300”.
Проблема книги исключительно в концовке. Когда Кинг ее дописывал, ощущение, что дедлайн стучался ему уже не в дверь, а в черепную коробку. Потом его позвали пацаны в бар и он подумал “А, и так сойдет”.
Я бы не рекомендовал “Противостояние” в качестве первой книги автора. Я уверен, что это не лучший текст Кинга, но именно эта работа идеально подходит для того, чтобы разобраться в нем, как в писателе.
7 из 10
Маркус Зусак “Я - Посланник” (2002)
Трудно поверить, но у Маркуса Зусака кроме “Книжного вора” есть еще книги. “Книжный вор” полюбился многим по двум причинам:
1) Рассказ ведет сама Смерть, в меру лиричная и работящая по законам военного времени.
2) Душевной экранизацией с отличной игрой Джеффри Раша в роли отца книжной воровки. Хотя многим экранизация кажется вылизанной: все эти дети с прическами и чистыми лицами, взрослые с белыми зубами и невинными помыслами.
После успеха “Книжного вора” автора стали издавать всего, что найдут. Маркус Зусак ворвался в литературу еще в 1999 со сказкой “Андердог”, а потом учительница сказала выйти и зайти, как положено. Зусак отправился оттачивать стиль и искать оригинальные идеи, потому что “Андердога” читать невозможно по двум причинам:
Российские издатели перевели “Андердог” как “Подпёсок”: “А чё нет? Там же про волков, нормально будет”, - рассудил какой-то овощ.
Зусак в этой работе слишком много взял из “Над пропастью во ржи” и “Толстой тетради” Аготы Кристоф, а своего добавил примерно (совсем) ничего.
Герой “Посланника” вынужден выполнять особые поручения, конечной цели которых не знает. Доброе дело оборачивается большими проблемами, простая задача разрастается, как быстрые займы на остановках. Герой также пытается вырваться из френдзоны, что как бы намекает на фантастичность истории.
“Посланник” - книга, которую лихорадит. От нее то клонит в сон, потому что сюжет развивается со скоростью 0 событий/сек, то Зусак выдает какие-то совершенно неожиданные повороты.
Ближе к концу вы понимаете, что страниц остается ничтожно мало, а незакрытых сюжетных линий больше, чем титулов у Дайнерис. Автор изящно (нет) разряжает ситуацию одним предложением, в духе “она утонула”.
То, что роман позиционируется как "подростковый" не извиняет концовку абсолютно. Даже в рамках особой авторской концепции историю можно было докрутить до закономерного финала, но Зусак предпочел выдать ее в стиле "а потом он проснулся".
До написания “Книжного вора” оставалось 4 года. Зусак еще тренировался, поэтому “Посланник” интересен только как ступень к чему-то большему. Спустя 12 лет после “Книжного вора”, у Зусака вышла новая книга “Bridge of Clay” (2018). Мне очень хочется посмотреть на реализацию замысла, который он, судя по интервью, вынашивал более 10 лет.
4 из 10
Трудно поверить, но у Маркуса Зусака кроме “Книжного вора” есть еще книги. “Книжный вор” полюбился многим по двум причинам:
1) Рассказ ведет сама Смерть, в меру лиричная и работящая по законам военного времени.
2) Душевной экранизацией с отличной игрой Джеффри Раша в роли отца книжной воровки. Хотя многим экранизация кажется вылизанной: все эти дети с прическами и чистыми лицами, взрослые с белыми зубами и невинными помыслами.
После успеха “Книжного вора” автора стали издавать всего, что найдут. Маркус Зусак ворвался в литературу еще в 1999 со сказкой “Андердог”, а потом учительница сказала выйти и зайти, как положено. Зусак отправился оттачивать стиль и искать оригинальные идеи, потому что “Андердога” читать невозможно по двум причинам:
Российские издатели перевели “Андердог” как “Подпёсок”: “А чё нет? Там же про волков, нормально будет”, - рассудил какой-то овощ.
Зусак в этой работе слишком много взял из “Над пропастью во ржи” и “Толстой тетради” Аготы Кристоф, а своего добавил примерно (совсем) ничего.
Герой “Посланника” вынужден выполнять особые поручения, конечной цели которых не знает. Доброе дело оборачивается большими проблемами, простая задача разрастается, как быстрые займы на остановках. Герой также пытается вырваться из френдзоны, что как бы намекает на фантастичность истории.
“Посланник” - книга, которую лихорадит. От нее то клонит в сон, потому что сюжет развивается со скоростью 0 событий/сек, то Зусак выдает какие-то совершенно неожиданные повороты.
Ближе к концу вы понимаете, что страниц остается ничтожно мало, а незакрытых сюжетных линий больше, чем титулов у Дайнерис. Автор изящно (нет) разряжает ситуацию одним предложением, в духе “она утонула”.
То, что роман позиционируется как "подростковый" не извиняет концовку абсолютно. Даже в рамках особой авторской концепции историю можно было докрутить до закономерного финала, но Зусак предпочел выдать ее в стиле "а потом он проснулся".
До написания “Книжного вора” оставалось 4 года. Зусак еще тренировался, поэтому “Посланник” интересен только как ступень к чему-то большему. Спустя 12 лет после “Книжного вора”, у Зусака вышла новая книга “Bridge of Clay” (2018). Мне очень хочется посмотреть на реализацию замысла, который он, судя по интервью, вынашивал более 10 лет.
4 из 10
"Ребята, приключений час, ждут давно чужие земли нас..."
Ладно, соберись.
Недавно наткнулся на анимационный сериал Infinity Train о приключениях девочки-программистки Тюльпан, робота One-One и говорящего корги (вуф!). Герои путешествуют по поезду где 1 вагон = 1 новому миру. Выбраться из ловушки поезда можно, разгадав шифр, что лично мне отбивается по эмоциям от просмотра сериала "Квантовый скачок" в детстве.
Пока готов 1 сезон из 10 серий, но потенциал чувствуется самый "эдвенчетаймовый". Причем тут книги? Сейчас все будет.
В этой истории меня занимает интертекст Виктора Пелевина. Я почти уверен, что создатели не читали повесть "Желтая стрела", но мультфильм использует весьма схожую концепцию.
Сериал концентрируется на совсем других вещах, нежели пелевинский весьма жесткий текст, но попробуйте употребить их вместе. Эти сущности дополняют друг друга, как август и арбузы. Как темное пиво и егерьмейстер. Как Лупа и ошибка бухгалтерии в конце концов!
Ладно, соберись.
Недавно наткнулся на анимационный сериал Infinity Train о приключениях девочки-программистки Тюльпан, робота One-One и говорящего корги (вуф!). Герои путешествуют по поезду где 1 вагон = 1 новому миру. Выбраться из ловушки поезда можно, разгадав шифр, что лично мне отбивается по эмоциям от просмотра сериала "Квантовый скачок" в детстве.
Пока готов 1 сезон из 10 серий, но потенциал чувствуется самый "эдвенчетаймовый". Причем тут книги? Сейчас все будет.
В этой истории меня занимает интертекст Виктора Пелевина. Я почти уверен, что создатели не читали повесть "Желтая стрела", но мультфильм использует весьма схожую концепцию.
Сериал концентрируется на совсем других вещах, нежели пелевинский весьма жесткий текст, но попробуйте употребить их вместе. Эти сущности дополняют друг друга, как август и арбузы. Как темное пиво и егерьмейстер. Как Лупа и ошибка бухгалтерии в конце концов!
Клайв Баркер “Алые песнопения” (2015)
В пантеоне голливудских хоррор-персонажей Пинхэд (он же тип с гвоздями в голове) - парень, который держит камеру, когда нужно заснять веселые посиделки Фредди Крюгера, Джейсона, Майкла Майерса или других ужастлей (оп, внезапная отсылка!).
Пинхэд культовый злодей, скатившийся во 2 эшелон, но подарившей поколению 80-90-ых множество психических расстройств и мокрых простыней.
Кинофраншиза “Восставший из Ада” деградировала десятилетиями. Сценаристы натурально издевались над сеттингом персонажа: запускали Пинхэда в космос, заставляли приходить его в “Давай поженимся” и устраивать званые ужины в духе Николая Должанского. За книжное продолжение истории Баркер взялся совсем недавно, скрестив историю загадочного культиста, с другим своим сюжетом о детективе Гарри Д`Амуре.
Пролог романа написан максимально жирно. Пинхэд кажется настоящей машиной для убийств, что очень интригует, поскольку сложно представить силу, которая сможет этому противостоять.
После пролога фокус смещается на Д`Амура, начинает завязываться мистический детектив а-ля “Константин” с ударной долей экшена, мяса и матюков.
Ничего не предвещает беды, но после 30% книги Баркер резко выдыхается. Настолько, что не обламывается лепить персонажей из говна и палок, прятать симфонические оркестры в кустах и давать героям коды на бессмертие, когда они решают спуститься в Ад.
После этого рубежа от книги остаются только красочные описания преисподней и специфический юмор. Баркер придумывает все новых чудовищ, но сюжет от стремительного разложения это никак не спасает.
Баркер ошибочно принял импульс написать рассказ за импульс написать полноценный роман о Пинхэде. Когда топливо закончилось, автору пришлось залезть в голову демона и прямо оттуда рапортовать о мыслях и ощущениях персонажа, что выглядит просто смешно.
Другая тупейшая ошибка - раскрывать историю антагониста, лишая его флера таинственности. От лягушки, которая полежала на анатомическом столе, уже особо ничего не ждешь, поэтому и Пинхэд к финалу истории становится едва интереснее опытов с колой и ментосом. Баркер говорит символу всего своего творчества: “Я тебя породил, я и продам тебя даже мертвым еще разочек”.
4 из 10
P.S. Начал читать Джозефа Макэлроя. Чувствую, это будет бомба! Зус.джипег.
В пантеоне голливудских хоррор-персонажей Пинхэд (он же тип с гвоздями в голове) - парень, который держит камеру, когда нужно заснять веселые посиделки Фредди Крюгера, Джейсона, Майкла Майерса или других ужастлей (оп, внезапная отсылка!).
Пинхэд культовый злодей, скатившийся во 2 эшелон, но подарившей поколению 80-90-ых множество психических расстройств и мокрых простыней.
Кинофраншиза “Восставший из Ада” деградировала десятилетиями. Сценаристы натурально издевались над сеттингом персонажа: запускали Пинхэда в космос, заставляли приходить его в “Давай поженимся” и устраивать званые ужины в духе Николая Должанского. За книжное продолжение истории Баркер взялся совсем недавно, скрестив историю загадочного культиста, с другим своим сюжетом о детективе Гарри Д`Амуре.
Пролог романа написан максимально жирно. Пинхэд кажется настоящей машиной для убийств, что очень интригует, поскольку сложно представить силу, которая сможет этому противостоять.
После пролога фокус смещается на Д`Амура, начинает завязываться мистический детектив а-ля “Константин” с ударной долей экшена, мяса и матюков.
Ничего не предвещает беды, но после 30% книги Баркер резко выдыхается. Настолько, что не обламывается лепить персонажей из говна и палок, прятать симфонические оркестры в кустах и давать героям коды на бессмертие, когда они решают спуститься в Ад.
После этого рубежа от книги остаются только красочные описания преисподней и специфический юмор. Баркер придумывает все новых чудовищ, но сюжет от стремительного разложения это никак не спасает.
Баркер ошибочно принял импульс написать рассказ за импульс написать полноценный роман о Пинхэде. Когда топливо закончилось, автору пришлось залезть в голову демона и прямо оттуда рапортовать о мыслях и ощущениях персонажа, что выглядит просто смешно.
Другая тупейшая ошибка - раскрывать историю антагониста, лишая его флера таинственности. От лягушки, которая полежала на анатомическом столе, уже особо ничего не ждешь, поэтому и Пинхэд к финалу истории становится едва интереснее опытов с колой и ментосом. Баркер говорит символу всего своего творчества: “Я тебя породил, я и продам тебя даже мертвым еще разочек”.
4 из 10
P.S. Начал читать Джозефа Макэлроя. Чувствую, это будет бомба! Зус.джипег.
Джозеф Макэлрой «Плюс» (1977)
В прошлом посте я уже анонсировал, кого мы будем препарировать, но мог ли я представить, как сильно Макэлрой будет сопротивляться? Конечно, я же погуглил другие его работы. Теперь включайте счетчик на слово «эксперимент», поскольку оно пригодится нам чаще, чем полотенце галактическим путешественникам.
Бывали в ситуациях, когда на вечеринке вам протягивают странного вида хрючело, которое пахнет ангелами? Шансы, что в забойном коктейле участвует клофелин, стремятся к 50%. Вы чувствуете, что если пропустите этот случайный алхимический самородок, то до конца жизни будете вспоминать момент.
А вот еще один рекурсивный пример: что будет, если смешать Сашу Соколова и Хайдеггера? Вы уже догадываетесь, нечто разрывное.
Имп Плюс полностью утратил тело из-за радиации. От него остался только мозг, который участвует в эксперименте по наблюдению за водорослями. Мозг Импа улетел на орбиту, чтобы вырастить новое тело, посмотреть на грешную и сделать выводы.
Макэлрой подает информацию о прошлой жизни Импа чрезвычайно скупо, ее буквально приходится вымывать, как золото из грязи. Это ощущение привело меня к вопросу, так ли важны события прошлого для человека, который утратил даже языковую личность?
Эксперименты одновременно по форме и по содержанию обычно заканчиваются полной дичью. Макэлрой не дает поблажек. Чтение действительно трудное, но конфликт, который автор пытается разрешить в романе поражает глубиной.
“Плюс” сложно взять с полки начать читать без рекомендаций. Через 10 страниц приходит мысль “а что, так все время будет?”, через 20 ее догоняет другая: “Да, будет, но ради чего я терплю все это?”. Еще через 20 книга не просто встает обратно на полку, а летит в мусор, потому что без морковки перед носом, можно стереть колени до подбородка, пока ползешь к финалу.
Чтение “Плюс” - хождение по тонкому льду с огромным лингвистическим багажом. Провалиться и бросить книгу можно в любой момент. Это рискованное, но захватывающее путешествие на одного безумца.
8 из 10
P.S.
Если понравится “Плюс”, есть похожее, но более чернушное и хардкорное произведение “Кровь электрическая” от японского автора Кэндзи Сиратори. Такой “Дарк соулс” от мира литературы.
В прошлом посте я уже анонсировал, кого мы будем препарировать, но мог ли я представить, как сильно Макэлрой будет сопротивляться? Конечно, я же погуглил другие его работы. Теперь включайте счетчик на слово «эксперимент», поскольку оно пригодится нам чаще, чем полотенце галактическим путешественникам.
Бывали в ситуациях, когда на вечеринке вам протягивают странного вида хрючело, которое пахнет ангелами? Шансы, что в забойном коктейле участвует клофелин, стремятся к 50%. Вы чувствуете, что если пропустите этот случайный алхимический самородок, то до конца жизни будете вспоминать момент.
А вот еще один рекурсивный пример: что будет, если смешать Сашу Соколова и Хайдеггера? Вы уже догадываетесь, нечто разрывное.
Имп Плюс полностью утратил тело из-за радиации. От него остался только мозг, который участвует в эксперименте по наблюдению за водорослями. Мозг Импа улетел на орбиту, чтобы вырастить новое тело, посмотреть на грешную и сделать выводы.
Макэлрой подает информацию о прошлой жизни Импа чрезвычайно скупо, ее буквально приходится вымывать, как золото из грязи. Это ощущение привело меня к вопросу, так ли важны события прошлого для человека, который утратил даже языковую личность?
Эксперименты одновременно по форме и по содержанию обычно заканчиваются полной дичью. Макэлрой не дает поблажек. Чтение действительно трудное, но конфликт, который автор пытается разрешить в романе поражает глубиной.
“Плюс” сложно взять с полки начать читать без рекомендаций. Через 10 страниц приходит мысль “а что, так все время будет?”, через 20 ее догоняет другая: “Да, будет, но ради чего я терплю все это?”. Еще через 20 книга не просто встает обратно на полку, а летит в мусор, потому что без морковки перед носом, можно стереть колени до подбородка, пока ползешь к финалу.
Чтение “Плюс” - хождение по тонкому льду с огромным лингвистическим багажом. Провалиться и бросить книгу можно в любой момент. Это рискованное, но захватывающее путешествие на одного безумца.
8 из 10
P.S.
Если понравится “Плюс”, есть похожее, но более чернушное и хардкорное произведение “Кровь электрическая” от японского автора Кэндзи Сиратори. Такой “Дарк соулс” от мира литературы.
Синие занавески via @vote
Каких обзоров хотелось бы больше на канале?
anonymous poll
На современную популярную литературу – 57
👍👍👍👍👍👍👍 41%
На ноунеймов всяческих, чьи имена звучат как заклятья – 45
👍👍👍👍👍👍 32%
На научпоп (только не про паразитов, пожалуйста, хватит) – 19
👍👍 14%
На классическую литературу – 18
👍👍 13%
👥 139 people voted so far.
anonymous poll
На современную популярную литературу – 57
👍👍👍👍👍👍👍 41%
На ноунеймов всяческих, чьи имена звучат как заклятья – 45
👍👍👍👍👍👍 32%
На научпоп (только не про паразитов, пожалуйста, хватит) – 19
👍👍 14%
На классическую литературу – 18
👍👍 13%
👥 139 people voted so far.