Китайцы из небольшой конторы едут на корпоратив на плавучем автобусе: расслабленный босс с сигарой и телохранителем; боязливый профессор; хмурый охранник; классическая секретарша; клерки в ассортименте; работник-лузер средних лет с младшим другом детства и совершенно выбивающаяся из этого сброда Шу Ци, да ещё и только-только после развода. Тут в опасной близости от Земли пролетает метеорит; случается цунами; и китайцы оказываются на необитаемом острове целы и невредимы. Телефоны не ловят. Плавучий автобус вдребезги. Погода ни к чёрту. А когда мимо проплывает труп белого медведя, возникает мысль, что они — последнее, что осталось от человечества.

Скоро наступает время решений по самоорганизации; босса быстренько сворачивают в трубочку; охранник обижается, что никто не знает, как его зовут; а лидером выбирают никому не знакомого водителя автобуса — идеального пролетария. Менеджеры поднимают вопрос о компетенциях водителя в области менеджмента, но у того оказывается опыт дрессировки животных, к чему он преступает немедленно. Сметливые клерки тут же пытаются коррумпировать нового вожака посредством секретарши.

Диктатура пролетариата быстро приводит к самодурству и голоду; и старый босс, отыскавший на острове останки перевёрнутого вверх ногами корабля с рыболовными сетями, продовольствием и вином (примечание: в течение оставшегося фильма чумазые и нечесаные герои будут постоянно пить на необитаемом острове вино из бокалов, способствуя продвижению зарождающегося в Поднебесной рынка), формирует альтернативное капиталистическое сообщество с игральными картами вместо денег и переманивает часть поселенцев. Два лагеря начинают вражду.

Работник-лузер тем временем не оставляет попытки вернуться на большую землю, выясняет отношения с Богом (интересно, с каким именно — в фильме это не уточняется) и параллельно ухаживает за Шу Ци, которая озабочена лишь поиском шампуня.

Китайский фильм «Остров», дебютный в качестве режиссера для актёра Хуан Бо, — это скорее «Повелитель мух», чем «Робинзон Крузо»; только «Повелитель мух», интерпретированный в жанре идиотской комедии. Артисты комически кривляются (в главной роли лузера – сам Хуан Бо); а режиссёр в моменты ключевых заварушек иронично врубает за кадром «Санта Лючию» и «Так говорит Заратустра». Тем не менее к исследованию групповой динамики Хуан Бо подходит весьма серьёзно и делает интересные выводы; вообще говоря, его вполне можно было б подвергнуть цензуре. Хотя финал, конечно, пришлось сделать патриотичным и максимально дурным. Но и там есть смешная и точная деталь: когда то, что происходило на острове, называют заимствованным словом тимбилдинг.

https://www.imdb.com/title/tt8755316/?ref_=nm_flmg_act_2

А вот и часовой плэй-лист японской музыки 2018 от Red Chamber.
Есть отличная песня с Арто Линдсеем.

https://itunes.apple.com/ru/playlist/red-chamber-japan-2018/pl.u-Ldbqev4IRx3JlN

«Любовное образование» Сильвии Чан — прямо то, что доктор прописал: редкая китайская семейная драма, которая не уходит ни в тёмную социалочку, ни в партийную агитку; ни в глубокий артхаус, ни в жанровый комбикорм для мультиплексов.

В легендарном городе Лоян живёт учительница раннепенсионного возраста (сама Сильвия Чан) с мужем-инструктором по вождению (душевный Тянь Чжуанчжуан, режиссер пятого поколения) и взрослой дочкой (Лан Юэтин из «Офиса» Джонни То), которая работает на телевидении и встречается с малоизвестным рок-музыкантом. У учительницы умирает глубоко пожилая мать, и перед смертью просит, а, может, и не просит, перевезти в город из деревни тело её давно почившего мужа для совместного захоронения. Сильвия Чан берётся за дело как за миссию всей жизни, но в деревне у её отца оказывается предыдущая «деревенская» жена (У Яньшу), которая всё ещё жива и непоколебимо встает на защиту могилы. Это древняя, немногословная, но юркая старушка, готовая чуть что оттаскать обидчика за ухо. Дома у неё на самом видном месте стоит подготовленный гроб, в котором она планирует, когда придёт время, присоединиться к мужу, которого считает исключительно своим, несмотря на то что с ней в деревне он прожил всего год, а потом во время голода отправился в город на заработки, завёл там вторую семью и уже не вернулся до самой смерти.

Сильвия Чан, идеально изображающая повадки типичного российского завуча, отступать не планирует и с головой ныряет в бюрократические тонкости процесса, параллельно терроризируя семью и неожиданно сближаясь с отцом двоечника из её класса. У дочки — обычные (сложные) отношения с родителями и грызущая неопределенность с бойфрендом. У бойфренда — жизненные обстоятельства, включая непонятную девушку с ребёнку. На китайском телевидении представление об этике примерно такое же, как на нашем.

«Любовное образование» — достаточно сложно устроенная поколенческая драма, которая смотрится обманчиво легковесно; местами здесь можно улыбнуться, где-то нестыдно и пореветь — хотя, строго говоря, умилительные и бойкие старушки — это запрещенный приём. Ну и да, матримониальная клятва «пока смерть не разлучит…» трактуется весьма специфическим образом.

https://www.imdb.com/title/tt7479718/?ref_=nv_sr_1

Время подвести краткие итоги года.

Книжное впечатление года — «Женщина из минимаркета» Саяки Мураты; самые смелые люди в мировой литературе — азиатские женщины.

Музыкальное впечатление года — «Communion» Пак Чжи Ха; у девушки какая-то потусторонняя энергетика. Ну и, как всегда, было много любопытной японской музыки (см. специальный плэйлист несколько постов назад).

А вот топ-10 фильмов, о которых RC распространялся в 2018:

10. Последний беспредел (Такеши Китано)
Не хуже, чем раньше: смотреть, как японцы орут и извиняются, по-прежнему интереснее, чем смотреть на огонь

9. Кошачий рассвет (Кадзуи Сираиси) / Антипорно (Сион Соно) / Мокрая женщина на ветру (Акихико Сиота)
Возрождение японского эротического кино на всякий вкус: от сумасшедшего феминистского поп-арта до меланхоличного ensemble piece о токийских девушках по вызову

8. На следующий день (Хон Сан Су)
Маленькая комедия положений с религиозным привкусом и возвращение автора от макколи и пива к соджу, а от цвета — к ч/б

7. Свободно и легко (Гэн Цзюнь)
Абсурдистская деревенская комедия с исполинскими потусторонними лицами о том, как, на самом деле, тяжело и страшно

6. Надвигается гроза (Дун Юэ)
Параноидальный заводской нуар в антураже китайских девяностых о том, что, когда кончается дождь, начинается снег

5. Пока мы здесь (Киёси Куросава)
Будничная хроника иноплатентного вторжения; Киёси Куросава переснимает свой собственный фильм, и получается только лучше

4. Пустые руки (Чапман То)
Самый дурной — в лучшем смысле — фильм года: экзистенциальная зарисовка гонконгского комика по поводу каратэ и цен на недвижимость

3. Любовное образование (Сильвия Чан)
Зрительская поколенческая драма о силе духа китайских пенсионеров и завучей

2. Магазинные воришки (Хирокадзу Корээда)
Классическое японское семейное счастье на основе воровства и киднеппинга; тихое бормотание революции

1. Пылающий (Ли Чхан Дон)
Несмотря на откровенно слабый год для корейского кино, они всё же сделали идеальный мелодраматический триллер. Танец под Майлза Дэвиса — сцена года; всем бы так.

С наступающим! Продолжим с восторгом глядеть на восток в 2019.

Пассионарный режиссер с небольшой группой снимает низкобюджетный зомби-хоррор на заброшенном водоочистительном заводике, где, по легенде, японская армия когда-то ставила опыты на людях. В процессе съёмок натурально подходят настоящие зомби, пусть и несколько тупорылые. Телефон, конечно, не ловит, а актёры по-тихоньку начинают терять человеческий облик. Стартует безжалостное мочилово на топорах где-то минут на двадцать пять-тридцать.

После титров выясняется, что мы имеем дело не с фильмом про фильм про зомби, а с фильмом про фильм про фильм про зомби, а точнее даже с фильмом не про фильм, а про снятую одним кадром прямую телетрансляцию, которой открывается новый японский зомби-телеканал. Для организации трансляции ушлые продюсеры, расслабленный хиппи и смешливая старушка, нанимают мягкого податливого режиссера с девизом «быстро, дешево, на среднем уровне», а после вываливают на того груды проблем. Ко всему прочему, в день трансляции пара актёров попадает в аварию по дороге; из тех, кто доехал, один мучается расстройством желудка, другой — пьянющий в хлам, а остальные просто отборные кретины. Оператору не разогнуться от радикулита. Исполнительница главной роли отказывается плакать без спец капель и тошнить в кадре. Съёмочное оборудование сломано. На площадке трутся дочь и жена режиссера, последняя — не без психических сложностей.

«Зомби одним планом» Синъитиро Уэды (он же «One Cut of the Dead» и «Zombie Contro Zombie», а в дословном переводе с оригинала «Не прекращай снимать!») — аттракцион из трех частей. Сначала нам без предупреждения показывают получившуюся у героев трансляцию, снятую с одной камеры без склеек, и это концентрированный идиотизм, который может порадовать скорее поклонников «Господ Бронко», чем «Зомби по имени Шон». Но вторая часть про подготовку съёмок и — главное! — третья, в реальном времени показывающая, как технически делалась трэш-трансляция, — это изобретательный и гомерически смешной слэпстик.

Не сказать, что Уэда совершил какую-то революцию в зомби-фильмах или кино про кино, — в этих жанрах уже давно сделано буквально всё. Но есть темы, которые никогда не будут закрыты. В случае же с «Зомби одним планом» гораздо важнее, что это действительно смешная комедия. А смешных комедий, как и зомби, практически не бывает.

https://www.imdb.com/title/tt7914416/?ref_=nv_sr_1

В токийском Дворце сумо «Кокугикане» завершился традиционный январский Хацу-басё. Его сопровождали настолько неординарные для японского сумо события, что Red Chamber не смог остаться в стороне. Слово постоянному анонимному эксперту канала:

"Сумо – национальная японская борьба, к тому же густо замешанная на религиозных синтоистских ритуалах. И на протяжении сотен лет остававшаяся утехой истинно японских богатырей. Но глобализация 20 века привела в сумо волну иностранцев. И если появление двух гавайских йокодзун в 80-х было воспринято скорее с любопытством, то массовое пришествие монгольских борцов где-то с конца 90-х нанесло поистине сокрушительный удар по японским амбициям.

С начала 2003 года, когда подал в отставку последний японский йокодзуна прошлого века Таканохана, на протяжении невыносимо долгих 14 лет Япония не имела собственного великого чемпиона. И лишь в январе 2017 года Ютака Хагивара, выступавший под сиконой (псевдонимом) Кисэносато, выиграл свой первый в жизни турнир и стал долгожданным новым японским йокодзуной. Строго говоря, для этого он должен был выиграть 2 подряд турнира, но Комитет по делам йокодзун Йокосин зачёл Кисэносато 2 место (дзюн-юсё) на предыдущем турнире. Такое, в принципе, допускается правилами («сопоставимый с победой результат»). Стоит отметить, что Кисэносато к этому времени был одним из самых стабильно выступающих рикиси последних лет и этот дзюн-юсё (2 место на турнире) был у него уже двенадцатым! Следующий мартовский басё Кисэносато тоже уверенно выиграл, сняв все вопросы о правомерности своего назначения в йокодзуны. Японские болельщики торжествовали, наконец-то монгольские монстры получили достойного японского оппонента.

Будущее сумо выглядело безоблачным, телевизионные рейтинги росли, сумо вновь вернуло себе второе место по популярности среди любимых видов спорта японцев, обойдя европейский футбол (бейсбол в Японии сейчас вне конкуренции). Но тут у Кисэносато началась полоса травм и неудач. Он не смог завершить ни одного из последующих восьми басё, каждый раз снимаясь из-за травм, а в четырёх даже не выходил на помост. Любому другому сумоисту это грозило бы унизительным падением в бездны низших лиг, но йокодзуны в сумо на особом положении. Этот титул пожизненный, йокодзуна не может быть разжалован, он может лишь подать в отставку, если его сумо уже недостойно уровня богоподобного великого чемпиона. Все, кому небезразлично сумо, терпеливо ждали, когда Кисэносато залечит свои болячки.

Возвращение японского йокодзуны состоялось в сентябре 2018 года. Кисэносато сумел отбороться весь турнир, одержав не слишком убедительные 10 побед в 15 поединках, но вселил в сердца поклонников надежду на то, что дальше всё вернётся на круги своя. Увы, на ноябрьском Кюсю-басё Кисэносато в первый же день повредил правое колено и снялся после 4 поражений подряд. После чего получил от Комитета по делам, имеющим отношение к йокодзунам, «воодушевление» (гэкирей). Это самая мягкая форма неудовлетворительной оценки, не обязывающая великого чемпиона к конкретным действиям, однако дающая понять, что он находится на грани отставки. По словам Масато Кимуры, возглавляющего Йокосин, "Кисэносато на протяжении долгого времени не демонстрирует должную силу; разочарование болельщиков велико».

На январском Хацу-басё Кисэносато просто обязан был продемонстрировать сумо, достойное йокодзуны, но длительная череда травм и диабет не позволили ему набрать былую форму. После 3 подряд нелепых поражений Кисэносато вынужден был подать в отставку. Япония опять лишилась своего единственного йокодзуны. Безвременье продолжается. Страна восходящего солнца мучительно ждёт новых героев."

Ма Дон Сок (это, если кто не знает, такой корейский амбал-суперзвезда) и его непутёвый коллега с лицом глубоко пьющего человека развозят макрель по торговцам рыбного рынка. Кажется, у обоих темное прошлое, но после женитьбы на боевой моралистке (Сон Джи Хё из «Нового мира») Ма Дон Сок держится ниже травы, лишь изредка вписываясь в безумные бизнес-авантюры, обреченные на провал. Сейчас, например, он набрал долгов, чтобы инвестировать в груз королевских крабов, хотя им с женой нечем платить за квартиру.

Финансовые трудности выглядят преодолимыми, но беда не приходит одна: супруги попадают в лёгкое ДТП с участием вертлявого мафиози (Ким Сон О), профессионала в области торговли людьми. Мафиози пытается откупиться на месте, чтобы не вызывать гаишников, но жена проявляет принципиальность. Через несколько дней её похищают из собственной квартиры, после чего Ма Дон Сок получает чемодан денег в качестве компенсации за потерю возлюбленной. По мнению мафиози, этого вполне достаточно, чтобы забыть о супружеском долге.

Так начинается «Бешеный бык» (он же Unstoppable) режиссера-дебютанта Ким Мин Хо — в хорошем смысле простой и прямолинейный боевик про то, что людей с комплекцией Ма Дон Сока не стоит выводить из себя. Забавно, что прежде чем собственно расследовать похищение, рассвирепевший герой двигает к руководству рыбного рынка и наглядно демонстрирует, как вести себя с работодателем в случае задержки выплаты заработной платы.

«Бешеный бык» в некотором роде переворачивает историю Давида и Голиафа: праведный протагонист настолько превосходит каждого отдельного противника — и среднестатистического корейца — в габаритах и физической мощи, что никто из плохих парней не выдерживает от такой туши больше одной-двух оплеух. А, значит, зритель избавлен от традиционных жанровых мучений недобитого героя перед тем, как он возродится как следует. Урок «Бешеного быка» прост: наверное, не стоит похищать жену человека, который выглядит как Николай Валуев.

https://www.imdb.com/title/tt9225192/?ref_=nv_sr_2


На скриншоте ниже Ма Дон Сок с коллегой инспектируют королевского краба:

«Шпион пошёл на Север» Юн Джон Бина, автора «Безымянного гангстера», — на удивление удачная экранизация несуществующего романа Джона ле Карре на азиатском материале. Новейшая корейская история и ремесленные традиции корейского триллера, казалось бы, идеальное сочетание для конвейерного производства качественного шпионского кино. Увы, путного выходит мало: авторы либо смещают фокус с политики в психиатрию, либо не выдерживают натиска идеологии и идиотизма. Тем более приятное впечатление производит «Шпион», который строго держится в жанровых рамках.

На дворе девяносто третий. Национальное агентство разведки Южной Кореи (НАР), персонифицированное мутным очкариком с сомнительной мотивацией (Чо Джин Ун из «Синей бороды»), покупает у китайского физика за 2400 месячных зарплат информацию о ядерной программе КНДР. Информация настораживающая, и НАР выделяет бюджет на агента под прикрытием, которому предстоит втереться в доверие к ближайшему окружению Ким Чен Ира и проникнуть на секретные ядерные объекты Севера. Выбор падает на агента Черная Венера (Хван Джон Мин). Легенду ему сделали какое-то время назад с изящной простотой, не меняя настоящего имени: взяли и уволили из органов. Вместо дальнейшей профессиональной подготовки — алкоголизм, азартные игры и просроченная ипотека; и вот к часу икс он стал похож на авантюриста-пройдоху, который мается в игрушечном Пекине (могли бы снять и в настоящем, но то придирки) и ищет любую возможность заработать на бизнесе с Севером.

В ближайшем приближении «Шпион» — это нервная дуэль Черной Венеры (выбор в качестве позывного клички печально известного экспоната человеческого зоопарка — совпадение или суровый чекистский юмор?!) и руководителя Экономического Совета по внешним связям КНДР, уравновешенного интеллектуала с западным образованием и наметанным глазом (Ли Сон Мин, отличный). Но чем дальше, тем больше вмешивается реальная политика, а южно-корейское руководство предстоящие выборы 1997го заботят куда больше каких-то там ядерных объектов северных соседей.

Если верить титрам, фильм основан на реальных событиях, и в этой реальности военная агрессия КНДР, в основном, инициируется и оплачивается южными спецслужбами для решения своих внутриполитических задач. Такой взгляд хорошо соотносится с духом текущего момента. Северные корейцы в фильме представлены вышеупомянутым прогрессистом-западником, гламурным гэбэшником, больше похожим на поп-идола (Чу Джи Хун из франшизы «С Богами»), парой статистов, изображающих голодающее население, и собственно самим Ким Чен Иром — и вот это уже интересно. Северо-корейские лидеры в южно-корейском жанровом кино традиционно остаются голосом в телефонной трубке, тенью, силуэтом; но в «Шпионе» — вот вам, пожалуйста, — натуральный Ким Чен Ир, несомненно комичный, но не идиот. Любит собак; на работе пьёт коньяк, как Дон Дрэйпер. Южно-корейские силовики, кстати, предпочитают Чивас.

«Шпион» — очередной бенефис артиста Хван Джон Мина, который блестяще решает задачу сыграть двух людей в одном фильме. Один из них — идеальный шпион, человек без свойств, о личной жизни которого нам неизвестно и не будет известно ровным счётом ничего; его речь и манеры максимально нейтральны; он делает дело и соблюдает субординацию — до тех пор, пока начинает не соблюдать. Куда интереснее жовиальный бизнесмен, которым он прикидывается перед северными чиновниками, — здесь Хван Джон Мин разве что колесом не ходит: скачет враскоряку, голосит диалектом провинции Кёнсандо, мечет на стол ресторана пекинского отеля золотые ролексы, ловко пристраивает пхеньянский антиквариат в коллекции южно-корейских конгломератов для финансирования идей чучхе за символические комиссионные.

В «Шпионе» напрочь отсутствуют обычные для корейского жанра драки, взрывы и гоночки. Действие редко покидает пределы переговорных и кабинетов; но Юн Джон Бин и в таких условиях умеет делать несколько вещей одновременно: держать зрителя в напряжении и показывать, как работают демократия и дипломатия, — но держать в напряжении он умеет, к счастью, куда лучше.

https://www.imdb.com/title/tt8290698/?ref_=nv_sr_1

Если у фильма на imdb рейтинг 4 из 10, речь, как правило, либо о радикальном шедевре, либо о настолько чудовищной халтуре, что с ней не по пути даже лояльной аудитории эфирных телеканалов. «В тумане» Ван Яна при всём желании не отнесёшь ни к тому, ни к другому; это честный деревенский детектив с картинкой и драматургией эпизода скандинавского телешоу, которым как раз свойственна народная любовь, потому история с рейтингом остается загадкой — не подвластной даже суровым южно-китайским сыскарям. В сериальном духе – а ля True Detective – кино открывается заставкой, в которой цинично засвечен ряд ключевых эпизодов повествования.

В оригинале фильм называется «Загадочные улики», и это куда более подходящее имя: загадочные улики присутствуют в изобилии, а вот туман не играет никакой специальной роли. В средних размеров деревне на юге Поднебесной из «хаты с краю» в канун китайского Нового года исчезают две женщины: местная фам фаталь и её набожная свекровь. У кровати найдены следы крови; по всему жилищу — таинственные отпечатки; в реке неподалёку — окровавленный булыжник; рядом в грязи — след мужского ботинка; в горах — не до конца сожжённое одеяло и окурки самокруток с героином. Следствие ведёт ответственный человек с советским лицом и кристальной репутацией (гонконгский актёр Майкл Мю), и перед ним — достаточно необычная задача: улик не мало, а, напротив, слишком много, и указывают они сразу на нескольких здешних маргиналов и обоих братьев деревенского старосты, который и сам как-то чересчур подозрительно суетится. Быстро выясняется, что фам фаталь рано овдовела при странных обстоятельствах и после с неясными мотивами переспала с большинством подозреваемых.

«В тумане» — неамбициозный и, в общем, ладный детектив о мстительных нравах селян и длинной руке правосудия провинции Гаундунь. Он наглядно иллюстрирует специфику коллективистского китайского нуара, в котором — в отличие от нуара западного — все беды не от прогнившей системы и сговоров на высшем уровне, а от девиантного поведения отдельных сограждан.

https://www.imdb.com/title/tt7585578/?ref_=nv_sr_2

Сиэтлский лейбл Light in the Attic, который переиздает Ли Хезлвуда и Сержа Генсбура, выпустил шикарную компиляцию японского эмбиента и нью-эйджа восьмидесятых под названием «Kankyō ongaku» — дословно «музыка окружающей среды», фактически «музыка сфер».

Физическое издание — 25 композиций на два часа, отобранных Спенсером Дораном из Visible Cloaks; в стриминговых сервисах доступна лишь сокращенная версия — 10 треков на 42 минуты, и вот её как раз и хочется порекомендовать; это идеальная доза искусства быть смирным. В длинном варианте — полно старых знакомых (Yellow Magic Orchestra и сольный Харуоми Хосоно, композитор Миядзаки Дзё Хисаиси, в виниловой версии — даже сам Сакамото); в цифровом — новые имена для праздного меломана, кроме разве что Хироши Йошимуры (впрочем, его кристаллический Blink — наверное, лучшая здесь вещь).

«Kankyō ongaku» —функциональная музыка исчезающего автора, идеальный саундтрек для библиотеки и акупунктурного салона. Компиляторы-американцы, конечно, не могли не подчеркнуть японскость: здесь есть и суйкинкуцу — капающая вода японского сада, и шум прилива в тихоокеанской бухте.

В терминах композитора Мартынова это идеальная «музыка бриколажа» — противовес «композиторской музыке». Её сущность «сводится в конечном итоге к организации и структурированию ситуации», а не к (само-)«выражению» автора, как в случае с «композиторской». В этой связи азиатам, куда более склонным мыслить ситуациями, эмбиент в принципе должен быть более органичен.

https://itunes.apple.com/ru/album/kanky%C5%8D-ongaku-japanese-ambient-environmental-new-age/1449899756

В музыкальном мире существует такая штука — «би-сайды» или «редкое и неизданное» — сборники записей артиста N будто только для хардкорных фанатов, которым недостаточно основного корпуса. Уже на уровне заголовка «редкости» снимают со слушателя ответственность обязательно ознакомиться с содержанием; дескать, ничего программного здесь нет, просто ещё чуть-чуть того же самого, наброски, черновики, заметки на полях (что, кстати, странно чисто этимологически, тк «редкость» обычно ассоциируется с чем-то особо ценным). Когда с тебя снимают ответственность — это всегда приятно; к тому же такие компиляции часто таят в себе приятные сюрпризы, а то и ключи к пониманию автора. Фильм Хон Сан Су «Листья травы» — или просто Trawa в польском варианте — как раз из числа таких «би-сайдов» — обыкновенный Хон, но нарочито необязательный, как бы для фанатов.

Интересно попробовать уловить, что именно в «Листьях травы» сигнализирует об этой необязательности, ведь формально все фильмы Хона похожи: в кадре подробно пьющие мужчины и женщины творческих профессий разговаривают друг с другом про любовь, да и сами кадры спутать нетрудно — это всегда средние планы и тщательно расставленная на столах икебана зеленых бутылок. Чем отличаются «Листья травы»? Хронометраж всего в районе часа? Пожалуй. Средний метр сам по себе как-то несерьёзен. Отсутствие фирменных сцен алко-катарсиса, переворачивающих мерное качание сюжета? Возможно. В «Листьях травы» постоянно обсуждается алкоголь, но с точки зрения потребленного на экране литража это один из самых трезвых фильмов автора; первая бутылка соджу появляется на рекордной тридцать первой минуте. Но главное, конечно, не это, а, так сказать, нетипично расслабленная нарративная структура. Несмотря на спонтанный творческий метод (Хон неоднократно говорил, что пишет сценарий на день съёмок утром этого же дня), подавляющее большинство его фильмов характеризуется волшебным изяществом повествования, которое кажется продуманным до мельчайших деталей; в диалогах — а фильмы практически целиком состоят из диалогов — мало «воды», каждую реплику можно подцепить на специально предназначенный, умышленный крючок нарратива; иногда это даже раздражает — когда герои живые и симпатичные, хочется просто провести с ними какое-то время (на понимании этого сделал карьеру Джадд Апатау). В «Листьях травы» гораздо меньше диктатуры структуры, чем обычно; а персонажи — лишь слегка обозначены, их бэкграунд и мотивации отданы на откуп фантазии зрителя. Не опус магнум, но заметки на салфетках.

Кстати, о салфетках. «Листья травы» можно трактовать как часовую рекламу небольшой сеульской кофейни. Практически всё действие происходит в заведении Idhra в Чонногу — любимом районе Хона, холмистом лабиринте малоэтажек между дворцовыми комплексами Кёнбоккун и Чхандоккун. Хозяин-бариста в фильме не появляется, за атмосферу отвечают гости, интерьер и классика на некофейной громкости: Шуберт и «Орфей в аду» Оффенбаха долбят как группа «Белый орёл» на адлеровской дискотеке. Посетители — сплошь сценаристы-драматурги, которые хотят быть актёрами, да актёры, которые хотят быть сценаристами-драматургами; они эмоционально обсуждают самоубийства общих знакомых и собственный алкоголизм. Они обсуждают, а героиня Ким Мин Хи за ними записывает в макбук — она «не писатель», просто у неё «хороший слух», и она «кое-что пишет». Ким Мин Хи закадровым голосом отрешенно философствует о судьбах незнакомцев, но, судя по сценам с её младшим братом, ей гораздо труднее наблюдать и думать о своей жизни и жизни близких — раздражение раз за разом побеждает мысль. Получается, с «хорошим слухом» чем ближе — тем хуже слышно.

Хон Сан Су — самый квантовый режиссёр на свете. Не в том смысле, что он фиксирован на мелочах (он не фиксирован) или неделим (вполне делим). А в том, что его фильмография в целом и каждый фильм в частности — киновселенная суперпозиций и возможных миров (что в принципе органично самому кино как искусству). В его фильмах хронология, реальность происходящего, причинность не строго детерминированы; при этом события, персонажи и объекты несомненно сцеплены между собой. В какой последовательности проносятся диалоги посетителей перед героиней Ким Мин Хи; происходят они наяву или в её воображении; кто с кем знаком и кто кого впервые видит; какая сцена предопределила какую и почему именно она; почему у героини Ким Мин Хи то же имя, что в фильме «На следующий день»; почему в чб-фильмах Хона можно найти схожее и чем определяется выбор цвет/чб — ко всем этим вопросам в случае Хона конструктивнее подходить не с позиции Шерлока Холмса, а с позиции Шрёдингера. «Я продолжаю использовать один и тот же материал, — говорит герой-сценарист, а будто бы сам автор — Я не могу двинуться дальше».

Фильмы Хона принято делить на летние и зимние. «Листья травы» (опять название из Уитмена?!) же — кино строго осеннее. «Осенним вечером нет ничего лучше соджу», — говорит один из героев и разливает в кофейне из-под полы, а остальные посетители Idhra все до единого зело завидуют: осенним вечером нет ничего лучше запретного соджу из-под-полы, благо хозяин закрывает глаза. Гремит Иоганн Пахельбель. И даже самый надменный наблюдатель, будь то писатель, или тот, кто «просто записывает», не может устоять перед искушением.

https://www.imdb.com/title/tt7913172/?ref_=fn_al_tt_1

Ма Дон Сок осваивается в традиционном для азиатского жанрового кино статусе «звезды на каждый день» и входит в график Луиса Ку: от 5 главных ролей в год. Вот, например, к/ф «Чемпион» — романтическая комедия для всей семьи под видом спортивной драмы про армрестлинг.

Корейский мальчик, от которого отказывается мать-одиночка, в раннем детстве усыновлен американцами. Приемные родители скоро умирают, и мальчик Марк остаётся в США один. В кливлендской школе он как единственный азиат в классе подвергается злонравной травле. Луч света в темном царстве — Сильвестр Сталлоне: Марк вдохновляется фильмом «Изо всех сил» и решает плотно заняться армрестлингом. Как нельзя кстати приходится и комплекция человека-медведя. Вскоре Марк становится чемпионом Огайо, но потом из-за друга-корейца оказывается втянут в скандал со ставками, покидает профессиональный спорт и теперь вынужден подрабатывать то вышибалой в ночном клубе, то охранником на парковке при гипермаркете. Проходит какое-то время, и друг-кореец появляется вновь с очередной порцией безумных авантюр сомнительной законности и морали, предполагающей возвращение в Сеул. В качестве дополнительной мотивации — найденный адрес биологической матери Марка. По адресу никакой матери уже нет, зато есть непонятная торговка с вещевого рынка с двумя харизматичными детьми. По невероятному стечению обстоятельств, вещевой рынок крышует тот же авторитет, что планируется в качестве спонсора Марка как армрестлера.

«Чемпион» притворяется плохим спортивным кино. Вся спортивная линия состоит из пресных клише и всерьез не интересует никого, включая персонажей фильма. Лучшие армрестлеры Кореи конкурируют, скажем прямо, без огонька. Даже жанрообразующий монтаж тренировок урезан до минимума. Да и армрестлинг сам по себе занятие не то чтобы киногеничное — доказано ещё Сталлоне.

К счастью, «Чемпион» — не просто спортивное кино, а корейское спортивное кино. Потому легко может содержать в себе еще парочку жанров, в данном случае — семейную мелодраму и тупую комедию; и вот они имеют свои моменты. Комедия строится на том, что американский кореец — кореец неполноценный: не знает сленга и обычаев, ест всякую гадость в циклопических объемах, в целом неотесан и простоват; а в конкретном случае Ма Дон Сока ещё и мало отвечает корейским стандартам мужской красоты. Юмор порой специфический: когда Марка будит утренний крик петуха, могучий рестлер отмечает: «Этот KFC такой громкий».

Мелодрама вращается, как ни странно, вокруг отношений Ма Дон Сока с детьми, а не их матерью. Ма Дон Сок готовит детям гамбургер. Дети плюются и отвечают взаимностью, успокаивая сограждан с антиамериканскими настроениями: «Мой дядя обычный хороший человек, просто немножечко урод».

На фото ниже Ма Дон Сок, бакалавр физической культуры в университете Колумбия, пользуется услугами традиционной китайской медицины:

https://www.imdb.com/title/tt8367080/