Рассказать вам, кстати, как развивается мой роман со вселенной «Голодных игр»? Впрочем, я всё равно расскажу, так что к чему это кокетство

Среди итогов февраля у меня значится этот 133-страничный документ с цитатами, педантично рассортированными по разным темам (естественно, все они в той или иной мере касаются еды, добывания еды, отсутствия еды и т. д.). Породить такое можно было только в состоянии слегка изменённого сознания. Горжусь собой и своими психическими особенностями.

Сейчас «чудо-трава» Голодных игр меня немного отпустила, так что я смотрю на проделанную работу с некоторым изумлением. Вхожу в более размеренный режим и подбираюсь понемногу к конкретным рецептам. Финального списка блюд, которые хочется приготовить, у меня пока нет, но есть некий костяк из того, без чего точно нельзя обойтись, плюс целый вагон вариантов, которые ещё предстоит просеять, отобрав самое лучшее, важное и интересное. Чисто психологически я пока не могу полноценно перевести дух: всё кажется, что я что-то упускаю или вот-вот упущу. Причём сейчас это переходит уже в практическую плоскость.

Вчера вот купила редкую в Ереване птицу — утку. Теперь нужно срочно запечь её с топинамбуром, а то его сезон заканчивается. Утка, понятное дело, домашняя, но будет притворяться дикой. Топинамбур у меня косплеит клубни стрелолиста. Можно было бы в теории и настоящего стрелолиста где-то нарыть (буквально), но для него сейчас уж точно не сезон (а ещё он занесён в Красную книгу Армении, как сообщает нам Википедия). Я уж не говорю о том, что потом ни один читатель это всё равно не повторит. Поэтому — топинамбур (это для поддержания экзотичности, так-то сгодится и молодой картофель).

Потом я буду зорко следить за появлением одуванчиков, чтобы при первом проблеске отправиться за ними куда-нибудь в экологически чистое место (возможно, не один раз, потому что салаты с дикоросами для меня из тех блюд, которые требуют экспериментов). Что тоже непросто — не от недостатка экологически чистых мест, а от того, что они, с большой вероятностью, находятся на другой высоте над уровнем моря, и одуванчики там живут по своему расписанию.

Отдельно ощущаю острую нехватку подходящего реквизита для фото. Вы не подумайте, нехватку реквизита я ощущаю всегда. Но тут ещё и стилистика во многом для меня новая — а значит, накопленные за годы фотоэкспериментов «богатства» в основном не актуальны (а к чему-то просто нет доступа сейчас). Знаю, что многое можно было бы снять лучше, будь у меня то-то и то-то. Иногда нахожу что-то подходящее не за все деньги мира, но сам процесс поиска тоже весьма ресурсоёмкий. Пока как-то выкручиваюсь, но чувствую тут некий кризис, требующий новых подходов.

Впрочем, я уже рада тому, что в принципе понемногу возвращаюсь к фотографии. Сдав книгу по Гарри Поттеру, где насчёт фоток пришлось серьёзно пострессовать (многое переделывалось, что-то — в последний момент), я, судя по всему, словила нехилое выгорание. И вообще не брала фотоаппарат в руки чуть ли не полгода. Сейчас я уже более-менее втянулась в процесс и вспомнила, что к чему, но лучше бы таких перерывов не делать, конечно. Очень помогает, что в этом проекте я (пока) никуда не спешу.

Сегодня англиканская Пасха (а также католическая, армянская и т. д.). Я как человек, ни к каким конфессиям не привязанный, использую это как повод наесться булок с утра пораньше поэкспериментировать с тематической выпечкой.

Пеку крестовые булочки на Пасху третий год подряд, и они мне нравятся гораздо больше куличей. Единственный нюанс — по-настоящему вкусны они свежеиспечённые, назавтра уже не совсем то. Так что в этом году я поставила эксперимент: вчера с вечера замесила тесто и убрала подходить в холодильник, накрыв миску пищевой плёнкой (получилось часов восемь медленного созревания). А утром достала, добавила сухофрукты и сформировала булочки. Правда, время расстойки тоже увеличилось (где-то вдвое, до часа), так как тесто было холодное. По вкусу и текстуре результат мне понравился даже больше прежнего. Ну и булочки при подаче были действительно hot, как им и положено.

Я понемногу возвращаюсь в мир живых (из мира мёртвых писателей, как нетрудно догадаться). За время отсутствия написала большой серьёзный текст на английском языке — и пока чувствую себя так, будто спустилась в ад и вернулась обратно (другим человеком).

Вот вам для начала немного сезонного контента из жизни богатых и знаменитых. Фото из журнала Tatler от 24 июня 1908 года — вечеринка в саду при поместье Strawberry Hill (сам дом там тоже загляденье, кстати говоря, и в наши дни открыт к посещению). В комментариях положу разворот целиком.