#Госдолг

Россия сохраняет статус одной из немногих крупных экономик с низкой долговой нагрузкой.

Государственный долг РФ на начало 2025 года составляет около 15% ВВП, что заметно ниже показателей большинства стран G20. Эта цифра — не просто индикатор макроэкономической устойчивости, а отражение более широкой финансово-экономической стратегии, ориентированной на внутренние источники финансирования и минимизацию зависимости от внешних кредиторов.

Основной объем заимствований сконцентрирован на внутреннем рынке. ОФЗ — ключевой инструмент в портфелях крупнейших российских банков и институциональных инвесторов. Такая структура долга позволяет Центробанку и Минфину поддерживать внутреннюю ликвидность и контролировать долговую динамику без выхода на внешние рынки капитала, что особенно важно в условиях санкционных ограничений. Погашение облигаций происходит планово, через рефинансирование и бюджетные ресурсы, что исключает валютные и процентные риски, характерные для экономик с высокой долей внешнего долга.

Российский госдолг фактически встроен в архитектуру мобилизационной модели экономики: заимствования обеспечивают гибкость бюджетной политики, позволяя закрывать дефициты без излишней эмиссионной нагрузки. Это стратегический выбор — сохранить низкий внешний долг, укрепляя автономность бюджетно-финансовой системы. В условиях геополитических вызовов РФ выстраивает модель внутренней долговой устойчивости, которая минимизирует уязвимость экономики перед внешними шоками.

#Правительство #Госдолг

На прошедшем заседании правительства РФ премьер-министр Михаил Мишустин подвёл итоги бюджетной политики последних лет — во многом впрок, перед заседанием Совета директоров Центробанка по ключевой ставке. В фокусе — структура дефицита, устойчивость доходов и роль государства в экономике.

По словам премьера, дефицит федерального бюджета снижается третий год подряд и в 2024 году составил 1,7%. Параллельно уменьшается и государственный долг — менее 14,5% ВВП. Это не случайность, а результат курса на переформатирование бюджетной архитектуры в пользу реального сектора, прежде всего высокотехнологичных и ненефтяных отраслей. Именно они дали 70% роста доходов бюджета в 2024 году.

Поддержка спроса в условиях высокой ключевой ставки шла не через кредиты, а через субсидирование отраслей, влияющих на потребительский рынок. Это позволило не просто оживить внутренний рынок, но и удержать инфляцию — за счёт расширения предложения, а не его сжатия.

Мишустин фактически зафиксировал смену парадигмы: в отличие от монетарного подхода с упованием на «руку рынка», Россия опирается на активное государственное вмешательство. Причём с нарастающим эффектом: стабильность, прогнозируемость, снижение зависимости от сырья и гибкость бюджета — это основа суверенной финансовой системы, способной выдерживать санкционную нагрузку и повышенную геополитическую турбулентность.

#Рубль

Темпы роста денежной массы в России демонстрируют устойчивую тенденцию к замедлению — и это не просто статистическая аномалия, а отражение глубоких структурных сдвигов в денежно-кредитной системе. За первые пять месяцев 2025 года прирост агрегата М2 составил лишь +0,89% — почти в пять раз ниже средних значений за аналогичные периоды 2022–2024 гг. Это наиболее слабая динамика с 2015 года.

Фактор №1 — монетарное сжатие. При ключевой ставке в 20% (на июнь 2025) ЦБ де-факто продолжает политику агрессивного ограничения ликвидности. Кредитование — основной драйвер роста денежной массы в 2023–2024 — сейчас затухает: высокая стоимость заимствований делает новые кредиты экономически неэффективными как для бизнеса, так и для потребителей.

Фактор №2 — затухание бюджетного импульса. После пикового давления на фискальные траты в 2022–2023 (включая военные расходы и инфраструктуру), правительство сокращает темпы эмиссионной подпитки. Попытка стабилизировать дефицит бюджета лишает экономику дополнительной денежной инъекции.

Фактор №3 — перераспределение ликвидности. Экономические агенты активно переводят средства в срочные депозиты (+27,3% г/г), тогда как остатки на текущих счетах растут вяло (+5,1%), а наличные вообще снижаются (–1,5%). Это говорит о переводе оборотной ликвидности в "замороженные" сбережения — эффективные для банковского фондирования, но не для потребления.

Денежная масса «растёт на бумаге», но доступная ликвидность в экономике сжимается. Если ставка останется на текущем уровне, ожидаемый годовой прирост М2 к ноябрю не превысит 10–11%. Это приведёт к падению внутреннего спроса, дальнейшему торможению инвестиций и риску перехода экономики в техническую рецессию уже осенью.

Таким образом, ключевой вопрос — готов ли ЦБ смягчить свою позицию в условиях дефляционного давления и угасающей деловой активности. Пока — сигналов к развороту нет.