Forwarded from Proeconomics
Эх, сейчас бы такое «загнивание» экономикам с загрузкой мощностей в 90%. Китайской загрузке мощностей в 75-80% завидуют многие страны мира.
(Из советского диафильма «Общий кризис капитализма», 1970 год)
(Из советского диафильма «Общий кризис капитализма», 1970 год)
Forwarded from Толкователь
У консервативной публики и даже историков кулинарии существует мнение о широком распространении русской кухни (действительно хорошей) чуть ли не среди всех слоёв даже позднецарской России. Но те же блюда из знаменитой кулинарной книги Молоховец были доступны от силы 5% населения. Крестьянство же в основной свой массе (а оно до конца 1920-х составляло 85% населения) питалось без разнообразия и скудно. Историк-крестьяновед Безгин в своей монографии «Крестьянская повседневность. Традиции конца XIX – начала ХХ века» описывает кухню русского крестьянства:
«Пища отличалась простотой, ещё её называли грубой, так как требовала минимум времени на приготовление. Огромный объем работы по хозяйству не оставлял стряпухе времени на готовку разносолов и обыденная пища отличалась однообразием. Только в праздничные дни, когда у хозяйки было достаточно времени, на столе появлялись иные блюда. Отсутствие кулинарных экспериментов тоже являлось одной из черт бытовой традиции. Селяне были не притязательны в еде, поэтому все рецепты для её разнообразия воспринимали как баловство. Интересно в этом отношении свидетельство Хлебниковой, работавшей в середине 1920-х гг. сельским учителем в с. Сурава Тамбовского уезда. Она вспоминала: «Ели щи из одной капусты и суп из одной картошки. Пироги и блины пекли один-два раза в год по большим праздникам. При этом крестьянки гордились своей бытовой неграмотностью. Предложение добавлять что-то в щи для «скусу», они с презрением отвергали: «Неча! Мои и так жрут, да похваливают. А, эдак совсем разбалуешь».
Праздничная пища отличалась тем, что её лучше приправляли, то же самое «варево» готовили с мясом, кашу на молоке, а в самые торжественные дни жарили картофель с мясом.
Мясо не являлось постоянным компонентом крестьянского рациона. По наблюдениям Н.Бржевского пища крестьян, в количественном и качественном отношении не удовлетворяла основные потребности организма. «Молоко, коровье масло, творог, мясо, - писал он, - словом все продукты, богатые белковыми веществами, появляются на крестьянском столе в исключительных случаях – на свадьбах, при разговении, в престольные праздники. Хроническое недоедание – обычное явление в крестьянской семье». Бедный мужик вволю ел мясо исключительно только на «загвины» т.е. в день заговения. К этому дню крестьянин, как бы не был беден, обязательно готовил себе мясного и наедался, так что на следующий день лежал с расстройством желудка.
Другой редкостью на крестьянском столе был пшеничный хлеб (и это в Черноземье! – Т.). В «Статистическом очерке хозяйственного положения крестьян Орловской и Тульской губерний» (1902) М.Кашкаров отмечал, что «пшеничная мука никогда не встречается в обиходе крестьянина, разве лишь в привозимых из города гостинцах, в виде булок и т.п. На все вопросы о культуре пшеницы не раз слышал в ответ поговорку: «Белый хлеб - для белого тела». В начале ХХ века в селах Тамбовской губернии состав потребляемых хлебов распределялся следующим образом: мука ржаная – 81,2%, мука пшеничная – 2,3%, крупы – 16,3%.
Отличие в пище зажиточных и бедных крестьян заключалось не в её в качестве, а в количестве».
«Пища отличалась простотой, ещё её называли грубой, так как требовала минимум времени на приготовление. Огромный объем работы по хозяйству не оставлял стряпухе времени на готовку разносолов и обыденная пища отличалась однообразием. Только в праздничные дни, когда у хозяйки было достаточно времени, на столе появлялись иные блюда. Отсутствие кулинарных экспериментов тоже являлось одной из черт бытовой традиции. Селяне были не притязательны в еде, поэтому все рецепты для её разнообразия воспринимали как баловство. Интересно в этом отношении свидетельство Хлебниковой, работавшей в середине 1920-х гг. сельским учителем в с. Сурава Тамбовского уезда. Она вспоминала: «Ели щи из одной капусты и суп из одной картошки. Пироги и блины пекли один-два раза в год по большим праздникам. При этом крестьянки гордились своей бытовой неграмотностью. Предложение добавлять что-то в щи для «скусу», они с презрением отвергали: «Неча! Мои и так жрут, да похваливают. А, эдак совсем разбалуешь».
Праздничная пища отличалась тем, что её лучше приправляли, то же самое «варево» готовили с мясом, кашу на молоке, а в самые торжественные дни жарили картофель с мясом.
Мясо не являлось постоянным компонентом крестьянского рациона. По наблюдениям Н.Бржевского пища крестьян, в количественном и качественном отношении не удовлетворяла основные потребности организма. «Молоко, коровье масло, творог, мясо, - писал он, - словом все продукты, богатые белковыми веществами, появляются на крестьянском столе в исключительных случаях – на свадьбах, при разговении, в престольные праздники. Хроническое недоедание – обычное явление в крестьянской семье». Бедный мужик вволю ел мясо исключительно только на «загвины» т.е. в день заговения. К этому дню крестьянин, как бы не был беден, обязательно готовил себе мясного и наедался, так что на следующий день лежал с расстройством желудка.
Другой редкостью на крестьянском столе был пшеничный хлеб (и это в Черноземье! – Т.). В «Статистическом очерке хозяйственного положения крестьян Орловской и Тульской губерний» (1902) М.Кашкаров отмечал, что «пшеничная мука никогда не встречается в обиходе крестьянина, разве лишь в привозимых из города гостинцах, в виде булок и т.п. На все вопросы о культуре пшеницы не раз слышал в ответ поговорку: «Белый хлеб - для белого тела». В начале ХХ века в селах Тамбовской губернии состав потребляемых хлебов распределялся следующим образом: мука ржаная – 81,2%, мука пшеничная – 2,3%, крупы – 16,3%.
Отличие в пище зажиточных и бедных крестьян заключалось не в её в качестве, а в количестве».
Капиталистические общества являются неравноправными (inequitable) и неэффективными. Но такие их изъяны, как бедность, коррупция, неравномерное распределение благ и частной власти, а также неэффективность, порождаемая монополиями (все перечисленное выше может быть суммировано в утверждении о несправедливости капитализма), отнюдь не являются несовместимыми с выживанием капиталистической экономической системы. Неравенство и неэффективность могут быть сколь угодно неприятными, но не существует ни научного закона, ни исторических свидетельств, которые говорили бы нам, что условием поддержания экономического порядка должен быть некий уровень справедливости и эффективности.
В то же время капиталистическая экономика не способна существовать в условиях, когда она колеблется между угрозами неминуемых резкого падения ценности активов и роста безработицы с одной стороны и угрозами ускоряющейся инфляции и безудержной спекуляции с другой стороны, особенно в тех случаях, если эти угрозы время от времени осуществляются. Если рыночный механизм функционирует без сбоев, мы должны предпринять меры, направленные на ограничение неопределенности, обусловленной деловыми циклами, так, чтобы ожидания, направляющие инвестиции, отражали бы идею спокойного прогресса.
Стабилизируя нестабильную экономику
Хайман Мински
В то же время капиталистическая экономика не способна существовать в условиях, когда она колеблется между угрозами неминуемых резкого падения ценности активов и роста безработицы с одной стороны и угрозами ускоряющейся инфляции и безудержной спекуляции с другой стороны, особенно в тех случаях, если эти угрозы время от времени осуществляются. Если рыночный механизм функционирует без сбоев, мы должны предпринять меры, направленные на ограничение неопределенности, обусловленной деловыми циклами, так, чтобы ожидания, направляющие инвестиции, отражали бы идею спокойного прогресса.
Стабилизируя нестабильную экономику
Хайман Мински
Forwarded from Экономика долгого времени
Большинство теорий Натальи Зубаревич = стереотипы о регионах, характерные для образованного москвича, обернутые в квази-научную речь. Грубо говоря, вам продают ваше же "фоновое мнение" о том предмете, которому вы вряд ли посвящали много времени, но делают это с добавлением "циферок" и уверенным тоном училки младших классов. Услуга здесь в том, чтобы повысить уровень психологического комфорта: "я и сам так думал, но теперь благодаря вам, экспертка, я осознал, что всегда был прав!". Одна политолог на этом целую карьеру построила.
@longviewecon
@longviewecon
У нас была препод:ка по финансам с особой манерой рассуждать о правилах и нормах. Все, что существовало в прошлом (даже в недалеком), она представляла как «абсурд и чепуху», которую отменили с полным основанием. А нынешний порядок был единственно правильным. Но стоило властям внести очередные изменения в правила, как она тут же переобувалась, и вчерашнее положение вещей становилось «нонсенсом».
Падение Берлинской стены в 1989 году привело не к настоящему воссоединению, а скорее к аннексии Восточной Германии. Это повлекло за собой быструю деиндустриализацию Востока, массовую эмиграцию в Западную Германию, рост безработицы и значительные экономические и социальные неравенства, которые сохраняются до сих пор. Зарплаты на Востоке составляют лишь около 70% от западных, а безработица примерно на 50% выше.
Причиной этого стало политически мотивированное решение провести неравноправное валютное объединение в июле 1990 года. Курс обмена был установлен 1 к 1, хотя реальный курс составлял 1 к 4,44. Это привело к резкому удорожанию товаров и краху восточногерманских предприятий, из которых 7100 компаний были приватизированы или проданы за символическую сумму. Организация Treuhandanstalt провела массовую распродажу активов Востока, что завершилось долгом в 250 млрд марок.
Этот процесс оставил Восток структурно зависимым от Запада, что напоминает ситуацию в периферийных странах ЕС.
Причиной этого стало политически мотивированное решение провести неравноправное валютное объединение в июле 1990 года. Курс обмена был установлен 1 к 1, хотя реальный курс составлял 1 к 4,44. Это привело к резкому удорожанию товаров и краху восточногерманских предприятий, из которых 7100 компаний были приватизированы или проданы за символическую сумму. Организация Treuhandanstalt провела массовую распродажу активов Востока, что завершилось долгом в 250 млрд марок.
Этот процесс оставил Восток структурно зависимым от Запада, что напоминает ситуацию в периферийных странах ЕС.
В мире товарных рынков понятие «дефектного продукта» — приговор. Не будет спроса на гнилые фрукты или сломанную технику.
Но на финансовых рынках все иначе: здесь иногда ценятся активы, столь отягощенные рисками, что они сами по себе становятся ходовым товаром:
— Мы хотим продать кредитные свопы.
— Они очень плохи?
— Безусловно. Полное дерьмо.
— Какая стоимость?
— $200 млн.
— Отлично, покупаю!
Товарные рынки — словно ньютоновские ясли: все предсказуемо и подчиняется законам. На финансовых же рынках царит принцип неопределенности Гейзенберга, где сами акты наблюдения и сделки меняют реальность.
Но на финансовых рынках все иначе: здесь иногда ценятся активы, столь отягощенные рисками, что они сами по себе становятся ходовым товаром:
— Мы хотим продать кредитные свопы.
— Они очень плохи?
— Безусловно. Полное дерьмо.
— Какая стоимость?
— $200 млн.
— Отлично, покупаю!
Товарные рынки — словно ньютоновские ясли: все предсказуемо и подчиняется законам. На финансовых же рынках царит принцип неопределенности Гейзенберга, где сами акты наблюдения и сделки меняют реальность.
Forwarded from Будунов letters
Подрыв Северного потока Украиной вызывает неожиданные последствия, наподобие эффекта бабочки: инцидент запускает цепь событий, которые в конечном счете меняют саму Германию. Экономические трудности, вызванные энергетическим кризисом, подрывают коалицию Шольца и открывают дорогу ультраправой партии "Альтернатива для Германии" (AfD). Победа AfD на выборах приводит к новой милитаризации Германии в стремлении вновь стать «сильной державой». Это подрывает идею коллективной безопасности в Европе и ставит под угрозу безопасность континента. Воспринимая себя лидером, AfD начинает агрессивную политику против ближайших соседей – Польши и Украины…
С 2007 по 2016 г. почти все сектора экономики ЕС столкнулись с замедлением роста производительности, кроме сектора accommodation (отели, хостелы и т.д.). Благодаря сотрудничеству с онлайн-платформами, даже небольшие компании в этой отрасли смогли повысить свою продуктивность. Statista
Forwarded from Экономика долгого времени
Джейсон Фурман выложил потрясающий график, показывающий эффективность рынков ставок. Как определить хорошо ли эти рынки определяют вероятности? Ведь если на одном событии рынок оценивает вероятность выигрыша в 50%, а потом случилось одно из двух, то неясно, эта оценка в 50% была «хорошей» или нет. На одном нельзя, но на многих рынках уже можно посчитать. Представьте, что вы собираете данные по тысячам рынков ставок для самых разных вероятностей и с разными исходами. Далее, вы их делите: рынки, которые давали вероятность выигрыша 1%, рынки, которые давали вероятность выигрыша 2%. И т.д. По каждой группе рынков вы смотрите: а вот среди тех, кто обещал, например, 1% вероятности, в среднем сколько в итоге было побед? И оказывается, что рынки определяют это почти идеально: на рынках, что давали вероятность победы в 1%, в среднем ставка выигрывала 1 раз из 100. На рынках, что давали вероятность победы в 50%, в среднем ставка выигрывала 50 раз из 100. На рынках, что давали вероятность победы в 90%, в среднем ставка выигрывала 90 раз из 100. И т.д. Что видно по почти идеальной прямой на графике, где вероятность выигрыша и реальный процент выигрышей при этой вероятности фактически совпадают.
Forwarded from Ilya Ivanov
у Эндрю Ло в "Adaptive Markets" такие рынки ставок хорошо описаны
Politeconomics
Джейсон Фурман выложил потрясающий график, показывающий эффективность рынков ставок. Как определить хорошо ли эти рынки определяют вероятности? Ведь если на одном событии рынок оценивает вероятность выигрыша в 50%, а потом случилось одно из двух, то неясно…
А вот еще любопытный комментарий отца behavioural economics. Речь про книгу Нейта Сильвера On the Edge: The Art of Risking Everything.