«Меланхолия и тайна улицы»
1914 г.
Джорджо де Кирико
Пространство произведения разбито на две части, одна находится в глубокой тени, другая — под ярким солнцем.
Несмотря на то, что картина выглядит цельной, объекты написаны в различных проекциях. Фургон – в изометрической, дома — в перспективных, причем разных — центры проекции дома слева и дома справа сильно отличаются.
Произведение также пронизано тревожностью не только из-за игры перспективы Кирико, но и вследствие недосказанности, сопровождающей основных героев картины. Так, девочка с обучем перебегает пустынную улицу навстречу тени, отбрасываемой скрытой за зданием фигурой. В правом нижнем углу, рядом с тёмным зданием, стоит пустой открытый фургон.
Следует отметить, что по мнению исследователя творчества Кирико Д.Соби, скрытая фигура является статуей, а образ девочки навеян картиной Жоржа Сёра́ «Воскресный день на острове Гранд-Жатт».
#ДжорджоДеКирико #Сюжетный #Метафизика
1914 г.
Джорджо де Кирико
Пространство произведения разбито на две части, одна находится в глубокой тени, другая — под ярким солнцем.
Несмотря на то, что картина выглядит цельной, объекты написаны в различных проекциях. Фургон – в изометрической, дома — в перспективных, причем разных — центры проекции дома слева и дома справа сильно отличаются.
Произведение также пронизано тревожностью не только из-за игры перспективы Кирико, но и вследствие недосказанности, сопровождающей основных героев картины. Так, девочка с обучем перебегает пустынную улицу навстречу тени, отбрасываемой скрытой за зданием фигурой. В правом нижнем углу, рядом с тёмным зданием, стоит пустой открытый фургон.
Следует отметить, что по мнению исследователя творчества Кирико Д.Соби, скрытая фигура является статуей, а образ девочки навеян картиной Жоржа Сёра́ «Воскресный день на острове Гранд-Жатт».
#ДжорджоДеКирико #Сюжетный #Метафизика
"Чистота воображения"
1915 г.
Джорджо де Кирико
Частная коллекция.
Работая над “Чистотой воображения”, де Кирико сохраняет то же соотношение света и тени, что и в работе “Башня”. Но внимание привлекают уже не башни – взгляд притягивает светлый прямоугольник в глубине картины, ярко освещенный солнцем.
Картина в картине – к этому приему художник еще будет обращаться при написании так называемых метафизических интерьеров. Здесь геометрические архитектурные массивы заполняют пространство и как бы давят на зрителя. Это ощущение возникает из-за того, что плоскость картины словно бы наклонена.
Продолжая поиски стиля, метафизика де Кирико приближается, наконец, к внутреннему видению действительности, когда предметы превращаются в чистые символы. Таков его вызов – на картинах замирает пространство и время: пространство замыкается в себе, а время сужается до его личностного восприятия художником. Предельная ясность формы и темнота смысла…
#ДжорджоДеКирико #МетафизическаяЖивопись
1915 г.
Джорджо де Кирико
Частная коллекция.
Работая над “Чистотой воображения”, де Кирико сохраняет то же соотношение света и тени, что и в работе “Башня”. Но внимание привлекают уже не башни – взгляд притягивает светлый прямоугольник в глубине картины, ярко освещенный солнцем.
Картина в картине – к этому приему художник еще будет обращаться при написании так называемых метафизических интерьеров. Здесь геометрические архитектурные массивы заполняют пространство и как бы давят на зрителя. Это ощущение возникает из-за того, что плоскость картины словно бы наклонена.
Продолжая поиски стиля, метафизика де Кирико приближается, наконец, к внутреннему видению действительности, когда предметы превращаются в чистые символы. Таков его вызов – на картинах замирает пространство и время: пространство замыкается в себе, а время сужается до его личностного восприятия художником. Предельная ясность формы и темнота смысла…
#ДжорджоДеКирико #МетафизическаяЖивопись
"Меланхолия и тайна улицы"
1914 г.
Джорджо де Кирико
«Меланхолия и тайна улицы» — картина Джорджа де Кирико 1914 года — самого пика «метафизического» периода в его живописи.
Главный герой этой картины — город, но в самом необычном его представлении. Это город, чуждый человеческой жизни, радости, в нем нет звуков и движения, при этом он не пуст, а полон таинственных значений, пугающих сочетаний. Уходящая в горизонт белоснежная аркада, освещенная необычайно ярким светом, как бы стремится вверх, в темно-синее небо. Мрачное массивное здание справа отбрасывает плотную тень, в которой примостился одинокий вагон. Двери вагона открыты, что позволяет видеть еще один ракурс, еще одно пространство, уже изнутри. Свет и тень здесь достигают своего абсолютного максимума, как в часы испепеляющего полуденного солнца.
«Меланхолия и тайна улицы» - очередной метафизический городской пейзаж, пронизанный четкими, режущими линями и электрическим светом. Единственное исключение, которое позволил себе де Кирико в своих ирреальных формах — это образ живой девочки. Девочка не просто живая — она бежит, как легкий силуэт, как герой театра теней, без цвета и объема, держа в руках обруч. Она необычайно выразительна и невесома, но при этом легкая тень у ее ног убеждает зрителя в подлинности происходящего. Возможно в ней и кроется весь смысл метафизической композиции, который можно выразить словами самого де Кирико: «В тени человека, идущего солнечным днем, заключено больше тайны, чем во всех религиях». Скользя параллельно четкой линии, отбрасываемой зданием, она приближается к еще одному «мертвому» предмету — тени от статуи. По мнению исследователя Д.Т. Соби, бегущая девочка — это персонаж, заимствованный автором из картины Ж. Сера «Воскресный день на острове Гранд-Жатт».
Перспектива — отдельная тема в философии живописи де Кирико. Подобно древнерусскому иконописному приему, она искажает действительность, позволяя зрителю оказаться внутри картины, одновременно пребывая вне ее. Несколько плоскостей на одном полотне делают композицию целостной, завершенной и усиливают ощущение выверенной геометричности.
Картина является самым знаменитым произведением де Кирико. Некоторые пояснения к своей работе автор делал самостоятельно, чтобы избежать неверных догадок критиков.
#ДжорджоДеКирико
@pic_history
1914 г.
Джорджо де Кирико
«Меланхолия и тайна улицы» — картина Джорджа де Кирико 1914 года — самого пика «метафизического» периода в его живописи.
Главный герой этой картины — город, но в самом необычном его представлении. Это город, чуждый человеческой жизни, радости, в нем нет звуков и движения, при этом он не пуст, а полон таинственных значений, пугающих сочетаний. Уходящая в горизонт белоснежная аркада, освещенная необычайно ярким светом, как бы стремится вверх, в темно-синее небо. Мрачное массивное здание справа отбрасывает плотную тень, в которой примостился одинокий вагон. Двери вагона открыты, что позволяет видеть еще один ракурс, еще одно пространство, уже изнутри. Свет и тень здесь достигают своего абсолютного максимума, как в часы испепеляющего полуденного солнца.
«Меланхолия и тайна улицы» - очередной метафизический городской пейзаж, пронизанный четкими, режущими линями и электрическим светом. Единственное исключение, которое позволил себе де Кирико в своих ирреальных формах — это образ живой девочки. Девочка не просто живая — она бежит, как легкий силуэт, как герой театра теней, без цвета и объема, держа в руках обруч. Она необычайно выразительна и невесома, но при этом легкая тень у ее ног убеждает зрителя в подлинности происходящего. Возможно в ней и кроется весь смысл метафизической композиции, который можно выразить словами самого де Кирико: «В тени человека, идущего солнечным днем, заключено больше тайны, чем во всех религиях». Скользя параллельно четкой линии, отбрасываемой зданием, она приближается к еще одному «мертвому» предмету — тени от статуи. По мнению исследователя Д.Т. Соби, бегущая девочка — это персонаж, заимствованный автором из картины Ж. Сера «Воскресный день на острове Гранд-Жатт».
Перспектива — отдельная тема в философии живописи де Кирико. Подобно древнерусскому иконописному приему, она искажает действительность, позволяя зрителю оказаться внутри картины, одновременно пребывая вне ее. Несколько плоскостей на одном полотне делают композицию целостной, завершенной и усиливают ощущение выверенной геометричности.
Картина является самым знаменитым произведением де Кирико. Некоторые пояснения к своей работе автор делал самостоятельно, чтобы избежать неверных догадок критиков.
#ДжорджоДеКирико
@pic_history
"Орфей - уставший трубадур"
1970 г.
Джорджо де Кирико
Фонд Джорджо и Исы де Кирико, Рим.
«Орфей — уставший трубадур» - картина 1970 года, периода, когда де Кирико возвращается к своему «каноническому» принципу метафизической живописи и старые формы облекает в новые идеи.
Эта картина — знакомый по ранним работам, переходящий в том или ином виде пейзаж итальянского города. Белая колоннада стремится к красной башне на горизонте — центру отдаленного города, окруженного крепостной стеной. Вдалеке можно разглядеть приближающийся парусник.
Главный герой — манекен-трубадур. Это целостный, законченный образ, но при этом раздробленный на части: грудь и руки арфиста вполне напоминают человеческие, но при этом бедра — это деревянные протезы, а икры и стопы взяты от мраморной статуи. Манекены, как полноценные герои, вошли в живопись де Кирико еще с самого начала развития его индивидуального стиля. Зритель, глядя на них, находится в замешательстве, не понимая кто или что перед ним: кукла, механизм, а может быть и живое существо. Фрейд написал мысль, которая вдохновила и стала знаковой для многих сюрреалистов: «Один из наиболее надежных способов вызвать ощущение тревожащей странности — это создать неуверенность насчет того, является ли предстающий нашим глазам персонаж живым существом или же автоматом». Загадка и тревога лежали в основе метафизической живописи, поэтому манекен уверенно перешел в позднее творчество де Кирико. Он стал не просто копией, но способом переосмыслить прошлого, где автоматизация была символом нового искусства, а статичность противопоставлялась яркой динамике футуристов.
Орфей, несмотря на свою механизированность, устал и присел на серый куб. Безликая голова склонилась к плечу, его руки небрежно выпустили арфу. Вероятно, в представлении художника, перед этим певец исполнял свою музыку и над пустынным прибрежным городом в темно-синем небе можно разглядеть силуэт сказочного замка, волшебный мираж.
Археология интересовала де Кирико еще во времена «первой волны» метафизической живописи, тем более первая жена художника активно увлекалась раскопками. В поздний период, когда художник обращается к собственному творчеству, он также использует детали находок и элементы древности. На фоне средиземноморского города и Орфея — полустатуи-полуманекена можно увидеть ионические волюты, которые оформляют геометрическую композицию позади героя и являются декором его туловища и металлической арфы, брошенной у гог. Ощущение античности также передает длинный плащ-гиматий, накинутый на плечо.
Де Кирико смешивает не только время, фантазию и реальность, но и пространство. Интерьер легко вписан в городской пейзаж: пыльно-бежевый занавес слева напоминает театральное действие и разделяет плоскости. Предметом, также делящим площадь города, является кирпичная стена, выглядывающая из-за занавеса.
Герой греческой мифологии Орфей звуками своей арфы укрощал диких зверей и заставлял двигаться камни. Это символ владычества искусства не только над человеком, но и над всем живым миром. Тема Орфея так или иначе касалась де Кирико в его театральных работах и завершилась образом уставшего трубадура, бездушного манекена, способного вызвать звуками арфы волшебные видения.
#ДжорджоДеКирико #АллегорическаяСцена
@pic_history
1970 г.
Джорджо де Кирико
Фонд Джорджо и Исы де Кирико, Рим.
«Орфей — уставший трубадур» - картина 1970 года, периода, когда де Кирико возвращается к своему «каноническому» принципу метафизической живописи и старые формы облекает в новые идеи.
Эта картина — знакомый по ранним работам, переходящий в том или ином виде пейзаж итальянского города. Белая колоннада стремится к красной башне на горизонте — центру отдаленного города, окруженного крепостной стеной. Вдалеке можно разглядеть приближающийся парусник.
Главный герой — манекен-трубадур. Это целостный, законченный образ, но при этом раздробленный на части: грудь и руки арфиста вполне напоминают человеческие, но при этом бедра — это деревянные протезы, а икры и стопы взяты от мраморной статуи. Манекены, как полноценные герои, вошли в живопись де Кирико еще с самого начала развития его индивидуального стиля. Зритель, глядя на них, находится в замешательстве, не понимая кто или что перед ним: кукла, механизм, а может быть и живое существо. Фрейд написал мысль, которая вдохновила и стала знаковой для многих сюрреалистов: «Один из наиболее надежных способов вызвать ощущение тревожащей странности — это создать неуверенность насчет того, является ли предстающий нашим глазам персонаж живым существом или же автоматом». Загадка и тревога лежали в основе метафизической живописи, поэтому манекен уверенно перешел в позднее творчество де Кирико. Он стал не просто копией, но способом переосмыслить прошлого, где автоматизация была символом нового искусства, а статичность противопоставлялась яркой динамике футуристов.
Орфей, несмотря на свою механизированность, устал и присел на серый куб. Безликая голова склонилась к плечу, его руки небрежно выпустили арфу. Вероятно, в представлении художника, перед этим певец исполнял свою музыку и над пустынным прибрежным городом в темно-синем небе можно разглядеть силуэт сказочного замка, волшебный мираж.
Археология интересовала де Кирико еще во времена «первой волны» метафизической живописи, тем более первая жена художника активно увлекалась раскопками. В поздний период, когда художник обращается к собственному творчеству, он также использует детали находок и элементы древности. На фоне средиземноморского города и Орфея — полустатуи-полуманекена можно увидеть ионические волюты, которые оформляют геометрическую композицию позади героя и являются декором его туловища и металлической арфы, брошенной у гог. Ощущение античности также передает длинный плащ-гиматий, накинутый на плечо.
Де Кирико смешивает не только время, фантазию и реальность, но и пространство. Интерьер легко вписан в городской пейзаж: пыльно-бежевый занавес слева напоминает театральное действие и разделяет плоскости. Предметом, также делящим площадь города, является кирпичная стена, выглядывающая из-за занавеса.
Герой греческой мифологии Орфей звуками своей арфы укрощал диких зверей и заставлял двигаться камни. Это символ владычества искусства не только над человеком, но и над всем живым миром. Тема Орфея так или иначе касалась де Кирико в его театральных работах и завершилась образом уставшего трубадура, бездушного манекена, способного вызвать звуками арфы волшебные видения.
#ДжорджоДеКирико #АллегорическаяСцена
@pic_history
Главный герой — манекен-трубадур. Это целостный, законченный образ, но при этом раздробленный на части: грудь и руки арфиста вполне напоминают человеческие, но при этом бедра — это деревянные протезы, а икры и стопы взяты от мраморной статуи. Манекены, как полноценные герои, вошли в живопись де Кирико еще с самого начала развития его индивидуального стиля. Зритель, глядя на них, находится в замешательстве, не понимая кто или что перед ним: кукла, механизм, а может быть и живое существо. Фрейд написал мысль, которая вдохновила и стала знаковой для многих сюрреалистов: «Один из наиболее надежных способов вызвать ощущение тревожащей странности — это создать неуверенность насчет того, является ли предстающий нашим глазам персонаж живым существом или же автоматом». Загадка и тревога лежали в основе метафизической живописи, поэтому манекен уверенно перешел в позднее творчество де Кирико. Он стал не просто копией, но способом переосмыслить прошлого, где автоматизация была символом нового искусства, а статичность противопоставлялась яркой динамике футуристов.
Орфей, несмотря на свою механизированность, устал и присел на серый куб. Безликая голова склонилась к плечу, его руки небрежно выпустили арфу. Вероятно, в представлении художника, перед этим певец исполнял свою музыку и над пустынным прибрежным городом в темно-синем небе можно разглядеть силуэт сказочного замка, волшебный мираж.
Археология интересовала де Кирико еще во времена «первой волны» метафизической живописи, тем более первая жена художника активно увлекалась раскопками. В поздний период, когда художник обращается к собственному творчеству, он также использует детали находок и элементы древности. На фоне средиземноморского города и Орфея — полустатуи-полуманекена можно увидеть ионические волюты, которые оформляют геометрическую композицию позади героя и являются декором его туловища и металлической арфы, брошенной у гог. Ощущение античности также передает длинный плащ-гиматий, накинутый на плечо.
Де Кирико смешивает не только время, фантазию и реальность, но и пространство. Интерьер легко вписан в городской пейзаж: пыльно-бежевый занавес слева напоминает театральное действие и разделяет плоскости. Предметом, также делящим площадь города, является кирпичная стена, выглядывающая из-за занавеса.
Герой греческой мифологии Орфей звуками своей арфы укрощал диких зверей и заставлял двигаться камни. Это символ владычества искусства не только над человеком, но и над всем живым миром. Тема Орфея так или иначе касалась де Кирико в его театральных работах и завершилась образом уставшего трубадура, бездушного манекена, способного вызвать звуками арфы волшебные видения.
@pic_history
#ДжорджоДеКирико #АллегорическаяСцена
Орфей, несмотря на свою механизированность, устал и присел на серый куб. Безликая голова склонилась к плечу, его руки небрежно выпустили арфу. Вероятно, в представлении художника, перед этим певец исполнял свою музыку и над пустынным прибрежным городом в темно-синем небе можно разглядеть силуэт сказочного замка, волшебный мираж.
Археология интересовала де Кирико еще во времена «первой волны» метафизической живописи, тем более первая жена художника активно увлекалась раскопками. В поздний период, когда художник обращается к собственному творчеству, он также использует детали находок и элементы древности. На фоне средиземноморского города и Орфея — полустатуи-полуманекена можно увидеть ионические волюты, которые оформляют геометрическую композицию позади героя и являются декором его туловища и металлической арфы, брошенной у гог. Ощущение античности также передает длинный плащ-гиматий, накинутый на плечо.
Де Кирико смешивает не только время, фантазию и реальность, но и пространство. Интерьер легко вписан в городской пейзаж: пыльно-бежевый занавес слева напоминает театральное действие и разделяет плоскости. Предметом, также делящим площадь города, является кирпичная стена, выглядывающая из-за занавеса.
Герой греческой мифологии Орфей звуками своей арфы укрощал диких зверей и заставлял двигаться камни. Это символ владычества искусства не только над человеком, но и над всем живым миром. Тема Орфея так или иначе касалась де Кирико в его театральных работах и завершилась образом уставшего трубадура, бездушного манекена, способного вызвать звуками арфы волшебные видения.
@pic_history
#ДжорджоДеКирико #АллегорическаяСцена
Главный герой этой картины — город, но в самом необычном его представлении. Это город, чуждый человеческой жизни, радости, в нем нет звуков и движения, при этом он не пуст, а полон таинственных значений, пугающих сочетаний. Уходящая в горизонт белоснежная аркада, освещенная необычайно ярким светом, как бы стремится вверх, в темно-синее небо. Мрачное массивное здание справа отбрасывает плотную тень, в которой примостился одинокий вагон. Двери вагона открыты, что позволяет видеть еще один ракурс, еще одно пространство, уже изнутри. Свет и тень здесь достигают своего абсолютного максимума, как в часы испепеляющего полуденного солнца.
«Меланхолия и тайна улицы» - очередной метафизический городской пейзаж, пронизанный четкими, режущими линями и электрическим светом. Единственное исключение, которое позволил себе де Кирико в своих ирреальных формах — это образ живой девочки. Девочка не просто живая — она бежит, как легкий силуэт, как герой театра теней, без цвета и объема, держа в руках обруч. Она необычайно выразительна и невесома, но при этом легкая тень у ее ног убеждает зрителя в подлинности происходящего. Возможно в ней и кроется весь смысл метафизической композиции, который можно выразить словами самого де Кирико: «В тени человека, идущего солнечным днем, заключено больше тайны, чем во всех религиях». Скользя параллельно четкой линии, отбрасываемой зданием, она приближается к еще одному «мертвому» предмету — тени от статуи. По мнению исследователя Д.Т. Соби, бегущая девочка — это персонаж, заимствованный автором из картины Ж. Сера «Воскресный день на острове Гранд-Жатт».
Перспектива — отдельная тема в философии живописи де Кирико. Подобно древнерусскому иконописному приему, она искажает действительность, позволяя зрителю оказаться внутри картины, одновременно пребывая вне ее. Несколько плоскостей на одном полотне делают композицию целостной, завершенной и усиливают ощущение выверенной геометричности.
Картина является самым знаменитым произведением де Кирико. Некоторые пояснения к своей работе автор делал самостоятельно, чтобы избежать неверных догадок критиков.
@pic_history
#ДжорджоДеКирико
«Меланхолия и тайна улицы» - очередной метафизический городской пейзаж, пронизанный четкими, режущими линями и электрическим светом. Единственное исключение, которое позволил себе де Кирико в своих ирреальных формах — это образ живой девочки. Девочка не просто живая — она бежит, как легкий силуэт, как герой театра теней, без цвета и объема, держа в руках обруч. Она необычайно выразительна и невесома, но при этом легкая тень у ее ног убеждает зрителя в подлинности происходящего. Возможно в ней и кроется весь смысл метафизической композиции, который можно выразить словами самого де Кирико: «В тени человека, идущего солнечным днем, заключено больше тайны, чем во всех религиях». Скользя параллельно четкой линии, отбрасываемой зданием, она приближается к еще одному «мертвому» предмету — тени от статуи. По мнению исследователя Д.Т. Соби, бегущая девочка — это персонаж, заимствованный автором из картины Ж. Сера «Воскресный день на острове Гранд-Жатт».
Перспектива — отдельная тема в философии живописи де Кирико. Подобно древнерусскому иконописному приему, она искажает действительность, позволяя зрителю оказаться внутри картины, одновременно пребывая вне ее. Несколько плоскостей на одном полотне делают композицию целостной, завершенной и усиливают ощущение выверенной геометричности.
Картина является самым знаменитым произведением де Кирико. Некоторые пояснения к своей работе автор делал самостоятельно, чтобы избежать неверных догадок критиков.
@pic_history
#ДжорджоДеКирико
Telegram
История одной картины