То, в чем никто из генкомпаний открыто не признается: ситуация с обслуживанием газовых турбин из «недружественных» стран, которых в стране около 100 (производства Siemens, General Electric, Ansaldo, Alstom и Mitsubishi), на российских ТЭС обостряется. По данным газеты «Коммерсант», хотя пока европейские страны и США не включали такое оборудование в санкционные списки, уже есть поломки, которые невозможно починить, есть заказанная техника, которую не получается доставить. Генкомпании также опасаются отправлять такое оборудование на сервис за рубеж.
В «Татэнерго» и ТГК-16 о таких проблемах не говорят, но очевидно, что генераторам из Татарстана не удастся спрятаться в домике. И наибольшие риски – в Казани, где на трех ТЭЦ по ДПМ были построены ПГУ суммарно на 870 МВт (при общей установленной мощности станций примерно в 1,55 ГВт), в том числе и крупнейшая в России установка на 405,6 МВт на Казанской ТЭЦ-3, которая практически никогда не выключается и пашет на полную мощность! Все эти ПГУ – на газовых турбинах американской GE, которая из России уже ушла. А, как выяснилось на прошлой неделе, в марте отказалась поставлять и турбину на Заинскую ГРЭС, что поставило уникальный проект «Татэнерго» под угрозу закрытия.
В январе в интервью «Бизнес-Онлайн» глава «Татэнерго» Раузил Хазиев объяснял, что новые ПГУ в Казани помогли только ликвидировать дефицит в энергоузле: «Да, мы построили новые станции, но при необходимости включаем и старые — не хватает энергии. Старые вообще-то уже надо и ликвидировать!». Сейчас «Системный оператор», учитывая проблемы с сервисом, предлагает включать ПГУ только в исключительных случаях, поддерживая такое оборудование в режиме готовности. Значит, грузить по максимуму придется именно «старые» паросиловые блоки, со всеми вытекающими.
По оценкам диспетчера ЕЭС России, значительную часть энергоблоков с импортными турбинами можно выключить без угрозы для надежности энергоснабжения: из суммарных 25,3 ГВт только для 1,3 ГВт оборудования, расположенного в отдельных энергоузлах, есть потенциальный риск невозможности проведения регламентных работ и ремонтов. Но конкретно для энергосистемы РТ перевод ПГУ в резерв чреват сокращением собственной эффективной выработки и, как следствие, ростом внешних перетоков, от чего республика давно мечтает избавиться. Выходит, ставка на ПГУ, сделанная энергетиками Татарстана, ранее выглядела прогрессивной, а сейчас стала проблемой.
Не менее важен и другой аспект. За ПГУ, построенные по ДПМ, генкомпании, в том числе и татарстанские, получает повышенные платежи за мощность (в 2020 году, например, платеж по ДПМ ТЭС в европейской части РФ и на Урале составил около 230 млрд рублей). Если эти блоки придется выключать – денег от потребителей придет меньше. В мае глава Минэнерго РФ Николай Шульгинов говорил, что речь может идти о «снижении оплаты мощности до 10%», но пока окончательного решения по этому вопросу не принято. Между тем, прибыль от торговли на ОРЭМ помогает генкомпаниям, в числе прочего, поддерживать на плаву и зарегулированную тарифами сферу теплоснабжения. Короче, задачка потребует нетривиальных решений, которых пока не просматривается.
#татэнерго #пгу #санкции #тгк16 #казань
В «Татэнерго» и ТГК-16 о таких проблемах не говорят, но очевидно, что генераторам из Татарстана не удастся спрятаться в домике. И наибольшие риски – в Казани, где на трех ТЭЦ по ДПМ были построены ПГУ суммарно на 870 МВт (при общей установленной мощности станций примерно в 1,55 ГВт), в том числе и крупнейшая в России установка на 405,6 МВт на Казанской ТЭЦ-3, которая практически никогда не выключается и пашет на полную мощность! Все эти ПГУ – на газовых турбинах американской GE, которая из России уже ушла. А, как выяснилось на прошлой неделе, в марте отказалась поставлять и турбину на Заинскую ГРЭС, что поставило уникальный проект «Татэнерго» под угрозу закрытия.
В январе в интервью «Бизнес-Онлайн» глава «Татэнерго» Раузил Хазиев объяснял, что новые ПГУ в Казани помогли только ликвидировать дефицит в энергоузле: «Да, мы построили новые станции, но при необходимости включаем и старые — не хватает энергии. Старые вообще-то уже надо и ликвидировать!». Сейчас «Системный оператор», учитывая проблемы с сервисом, предлагает включать ПГУ только в исключительных случаях, поддерживая такое оборудование в режиме готовности. Значит, грузить по максимуму придется именно «старые» паросиловые блоки, со всеми вытекающими.
По оценкам диспетчера ЕЭС России, значительную часть энергоблоков с импортными турбинами можно выключить без угрозы для надежности энергоснабжения: из суммарных 25,3 ГВт только для 1,3 ГВт оборудования, расположенного в отдельных энергоузлах, есть потенциальный риск невозможности проведения регламентных работ и ремонтов. Но конкретно для энергосистемы РТ перевод ПГУ в резерв чреват сокращением собственной эффективной выработки и, как следствие, ростом внешних перетоков, от чего республика давно мечтает избавиться. Выходит, ставка на ПГУ, сделанная энергетиками Татарстана, ранее выглядела прогрессивной, а сейчас стала проблемой.
Не менее важен и другой аспект. За ПГУ, построенные по ДПМ, генкомпании, в том числе и татарстанские, получает повышенные платежи за мощность (в 2020 году, например, платеж по ДПМ ТЭС в европейской части РФ и на Урале составил около 230 млрд рублей). Если эти блоки придется выключать – денег от потребителей придет меньше. В мае глава Минэнерго РФ Николай Шульгинов говорил, что речь может идти о «снижении оплаты мощности до 10%», но пока окончательного решения по этому вопросу не принято. Между тем, прибыль от торговли на ОРЭМ помогает генкомпаниям, в числе прочего, поддерживать на плаву и зарегулированную тарифами сферу теплоснабжения. Короче, задачка потребует нетривиальных решений, которых пока не просматривается.
#татэнерго #пгу #санкции #тгк16 #казань
Доклад Центра комплексных европейский и международных исследований НИУ ВШЭ озвучил и так всем известный диагноз – российское энергомашиностроение пока что не в состоянии полностью закрыть потребности отечественных потребителей. Да, наша страна занимает лидирующие позиции в производстве атомных реакторов, умеет делать паровые турбины и котлы, а также оборудование для ГЭС, но при этом критически зависит от импорта газовых турбин, особенно большой мощности (более 100 МВт), а также компонентов для них (прежде всего, лопаток). Это, в целом, не новость – но в докладе собраны интересные цифры.
Два факта, которые нам показались интересными. Так как ТЭС, работающие на газовых турбинах и парогазовых установках, производят всего 9% электроэнергии в стране, потенциально – в случае критических проблем с иностранным оборудованием – его можно будет просто заменить на традиционные для России паротурбинные установки. Или газовые, но средней и малой мощности (благо такие турбины в России производят). То есть, фактически, отрасли прописан не очень радостный стресс-сценарий – откат к привычному для нас, но устаревшему паросиловому циклу. Для Татарстана, где с 2010-х делали ставку на строительство ПГУ, такой сценарий явно не желателен.
Второй факт. Поскольку снятие санкционных ограничений в ближайшие годы является маловероятным, то, пишут авторы доклада, России, наряду с запуском программ импортозамещения, «предстоит на первых порах найти возможности по замене импортных поставщиков». Спасение у нас привыкли искать в Китае, хотя до сих пор доля КНР и других стран, не присоединившимся к санкциям, в газовых турбинах и компонентах составляла менее 7%. Однако «увеличение импорта из КНР разных видов газовых турбин маловероятно, так как у него не создано в этой области серьезной производственной базы», – констатируют авторы исследования. Хотя потенциально Китай мог бы поставлять в Россию компоненты для газовых турбин.
Но вот только «не все китайские компании даже при наличии производственных мощностей и компетенций будут готовы выстраивать сотрудничество с Россией». Причина – риск попадания под вторичные санкции или угроза развитию сотрудничества с другими странами. И главный такой риск прописан для Harbin Electric Corporation, дочернее предприятие которой, как заявлялось в марте, вошло – наряду с НК «Татнефть» – в состав российского консорциума, в рамках которого планируется организовать на заводах нефтяной компании выпуск компонентов для ВЭУ, и затем из них строить в России ВЭС. По мнению авторов исследования, так как у Harbin Electric Corporation есть СП с американской General Electric по производству паровых турбин и генераторов, это может стать преградой для сотрудничества компании с нашей страной.
#санкции #будущее #пгу #татнефть
Два факта, которые нам показались интересными. Так как ТЭС, работающие на газовых турбинах и парогазовых установках, производят всего 9% электроэнергии в стране, потенциально – в случае критических проблем с иностранным оборудованием – его можно будет просто заменить на традиционные для России паротурбинные установки. Или газовые, но средней и малой мощности (благо такие турбины в России производят). То есть, фактически, отрасли прописан не очень радостный стресс-сценарий – откат к привычному для нас, но устаревшему паросиловому циклу. Для Татарстана, где с 2010-х делали ставку на строительство ПГУ, такой сценарий явно не желателен.
Второй факт. Поскольку снятие санкционных ограничений в ближайшие годы является маловероятным, то, пишут авторы доклада, России, наряду с запуском программ импортозамещения, «предстоит на первых порах найти возможности по замене импортных поставщиков». Спасение у нас привыкли искать в Китае, хотя до сих пор доля КНР и других стран, не присоединившимся к санкциям, в газовых турбинах и компонентах составляла менее 7%. Однако «увеличение импорта из КНР разных видов газовых турбин маловероятно, так как у него не создано в этой области серьезной производственной базы», – констатируют авторы исследования. Хотя потенциально Китай мог бы поставлять в Россию компоненты для газовых турбин.
Но вот только «не все китайские компании даже при наличии производственных мощностей и компетенций будут готовы выстраивать сотрудничество с Россией». Причина – риск попадания под вторичные санкции или угроза развитию сотрудничества с другими странами. И главный такой риск прописан для Harbin Electric Corporation, дочернее предприятие которой, как заявлялось в марте, вошло – наряду с НК «Татнефть» – в состав российского консорциума, в рамках которого планируется организовать на заводах нефтяной компании выпуск компонентов для ВЭУ, и затем из них строить в России ВЭС. По мнению авторов исследования, так как у Harbin Electric Corporation есть СП с американской General Electric по производству паровых турбин и генераторов, это может стать преградой для сотрудничества компании с нашей страной.
#санкции #будущее #пгу #татнефть
Поскольку генкомпании Татарстана не отличаются открытостью, судить о состоянии дел в них иногда приходится по косвенным данным. На днях одна из самых открытых в России энергокомпаний – Сибирская генерирующая компания (принадлежит СУЭК) – в собственном СМИ рассказала о том, как решает проблемы с цифровизацией. По словам заместителя технического директора Александра Павлова, «первые месяцы санкций выявили пробелы с зарубежным софтом: отсутствие поддержки со стороны разработчика, прекращение обновления программ, вызовы, связанные с безопасностью».
В других отраслях существовала зависимость исключительно от финансовых ERP-систем, «и здесь уже многие перешли на отечественный софт («1С», «Галактика ERP» и т.д.), кто-то локализует решения SAP». А вот автоматизированные системы управления технологическим процессом (АСУ ТП) в энергогенерации оказались очень сильно «завязаны» на зарубежный софт. «А так как АСУ ТП непосредственно влияет на процессы (в нашем случае выработку тепловой и электрической энергии), у нас нет возможности локализации решений», - заявил Павлов.
По распоряжению президента РФ все объекты критической инфраструктуры (а энергетика, безусловно, к ним относится) должны до 2025 года перейти на российские аналоги АСУ ТП. Это будет дело не дешевое: в СГК затраты на модернизацию АСУ ТП и SCADA-систем оценили в 1,7 млрд рублей! По словам Павлова, в СГК были вынуждены «в срочном порядке заняться созданием отечественного аналога или локализации компетенций по поддержки текущих решений», для чего в апреле купили контрольный пакет акций в IT-компании из новосибирского Академгородка «Модульные системы Торнадо» (специализируется на разработке программных технологических комплексов).
Недавно директор РДУ Татарстана Андрей Большаков рассказывал, что на энергообъектах в РТ, как правило, применяются отечественные АСУ ТП: ProSoft, «ЮГ-Система плюс», ЭКРА. Однако все каналы связи (сетевое оборудование, оборудование мультиплексирования, автоматические телефонные станции) – иностранного производства (Cisco, Siemens). «При выходе из строя возникнет потребность в запасных частях, которые теперь не поставляются в РФ. Вариантом решения здесь может быть параллельный импорт и переход на оборудование отечественного производства. Аналоги в России есть, но сроки поставки очень длительные, потому что теперь все раскупают довольно быстро, а логистические цепочки частично нарушены», - говорил Большаков.
Замминистра промышленности Татарстана Марат Минибаев отмечал, что, когда начались санкции, генкомпании РТ перевели работу энергооборудования в автономный режим. «Сейчас компании заменяют ПО на отечественное. В ряде компаний энергетического комплекса разработаны дорожные карты по замещению контроллерного оборудования на отечественный аналог», - добавлял чиновник.
Как бы там ни было, проблемы в отрасли в части цифровизации у всех схожие. Александр Павлов считает, что на решение этой задачи (с учетом трудозатрат и количества активов) СГК понадобится примерно три года. Зато после появления полноценной автоматизированной системы «можно будет аргументировано говорить о достаточности или недостаточности инвестиций, выделяемых на поддержание работоспособности оборудования».
#санкции #акакудругих #управление
В других отраслях существовала зависимость исключительно от финансовых ERP-систем, «и здесь уже многие перешли на отечественный софт («1С», «Галактика ERP» и т.д.), кто-то локализует решения SAP». А вот автоматизированные системы управления технологическим процессом (АСУ ТП) в энергогенерации оказались очень сильно «завязаны» на зарубежный софт. «А так как АСУ ТП непосредственно влияет на процессы (в нашем случае выработку тепловой и электрической энергии), у нас нет возможности локализации решений», - заявил Павлов.
По распоряжению президента РФ все объекты критической инфраструктуры (а энергетика, безусловно, к ним относится) должны до 2025 года перейти на российские аналоги АСУ ТП. Это будет дело не дешевое: в СГК затраты на модернизацию АСУ ТП и SCADA-систем оценили в 1,7 млрд рублей! По словам Павлова, в СГК были вынуждены «в срочном порядке заняться созданием отечественного аналога или локализации компетенций по поддержки текущих решений», для чего в апреле купили контрольный пакет акций в IT-компании из новосибирского Академгородка «Модульные системы Торнадо» (специализируется на разработке программных технологических комплексов).
Недавно директор РДУ Татарстана Андрей Большаков рассказывал, что на энергообъектах в РТ, как правило, применяются отечественные АСУ ТП: ProSoft, «ЮГ-Система плюс», ЭКРА. Однако все каналы связи (сетевое оборудование, оборудование мультиплексирования, автоматические телефонные станции) – иностранного производства (Cisco, Siemens). «При выходе из строя возникнет потребность в запасных частях, которые теперь не поставляются в РФ. Вариантом решения здесь может быть параллельный импорт и переход на оборудование отечественного производства. Аналоги в России есть, но сроки поставки очень длительные, потому что теперь все раскупают довольно быстро, а логистические цепочки частично нарушены», - говорил Большаков.
Замминистра промышленности Татарстана Марат Минибаев отмечал, что, когда начались санкции, генкомпании РТ перевели работу энергооборудования в автономный режим. «Сейчас компании заменяют ПО на отечественное. В ряде компаний энергетического комплекса разработаны дорожные карты по замещению контроллерного оборудования на отечественный аналог», - добавлял чиновник.
Как бы там ни было, проблемы в отрасли в части цифровизации у всех схожие. Александр Павлов считает, что на решение этой задачи (с учетом трудозатрат и количества активов) СГК понадобится примерно три года. Зато после появления полноценной автоматизированной системы «можно будет аргументировано говорить о достаточности или недостаточности инвестиций, выделяемых на поддержание работоспособности оборудования».
#санкции #акакудругих #управление
Независимый эксперт по устойчивой энергетике, в недавнем прошлом – старший аналитик Центра энергетики МШУ «Сколково» Юрий Мельников рассказал тут в интервью ИА «Татар-информ» то, о чем местные энергетики никогда не расскажут.
Вот несколько тезисов:
- Основная проблема для ПГУ в РТ – это сервисное обслуживание: «Даже если General Electric, чьи турбины в составе ПГУ на трех ТЭЦ в Казани сейчас работают, не откажется от действующих соглашений по сервису, наверняка могут возникнуть другие ограничения – например, проблемы в части логистики запчастей или оплаты услуг».
- Казань, в энергоузле которой сейчас сосредоточены все действующие ПГУ, даже в случае их полной остановки без света и тепла не останется, «конечно, при условии, что такой сценарий заранее проработают, просчитают теоретически и подготовятся».
- «Возврат к тотальному доминированию паросилового цикла в энергосистеме – это явный шаг назад на 40 лет», но в Татарстане, «в условиях ограничения доступа к парогазовой технологии… о масштабном вводе новых эффективных мощностей на основе ПГУ и ГТУ действительно можно забыть». Более реальный сценарий – вывод неэффективной мощности и увеличение перетоков из внешних энергосистем.
- Проект модернизации Заинской ГРЭС, как он замышлялся изначально, возможен только на газовой турбине из недружественных стран: если не GE, то Siemens или Mitsubishi. «Любой другой состав оборудования не даст такого эффекта». В то же время «жизнь» этой станции «Татэнерго» сможет продлевать еще долго, если компания получит источник финансирования таких мероприятий (например, через статус «вынужденной генерации»).
#пгу #татэнерго #татнефть #сибур #санкции
Вот несколько тезисов:
- Основная проблема для ПГУ в РТ – это сервисное обслуживание: «Даже если General Electric, чьи турбины в составе ПГУ на трех ТЭЦ в Казани сейчас работают, не откажется от действующих соглашений по сервису, наверняка могут возникнуть другие ограничения – например, проблемы в части логистики запчастей или оплаты услуг».
- Казань, в энергоузле которой сейчас сосредоточены все действующие ПГУ, даже в случае их полной остановки без света и тепла не останется, «конечно, при условии, что такой сценарий заранее проработают, просчитают теоретически и подготовятся».
- «Возврат к тотальному доминированию паросилового цикла в энергосистеме – это явный шаг назад на 40 лет», но в Татарстане, «в условиях ограничения доступа к парогазовой технологии… о масштабном вводе новых эффективных мощностей на основе ПГУ и ГТУ действительно можно забыть». Более реальный сценарий – вывод неэффективной мощности и увеличение перетоков из внешних энергосистем.
- Проект модернизации Заинской ГРЭС, как он замышлялся изначально, возможен только на газовой турбине из недружественных стран: если не GE, то Siemens или Mitsubishi. «Любой другой состав оборудования не даст такого эффекта». В то же время «жизнь» этой станции «Татэнерго» сможет продлевать еще долго, если компания получит источник финансирования таких мероприятий (например, через статус «вынужденной генерации»).
#пгу #татэнерго #татнефть #сибур #санкции
Первый пошел! «Дочка» компании «Энел Россия» (тоже «дочки», только итальянского гиганта Enel) – «Энел Рус Винд Азов» – подала иск к структуре немецкой Siemens Gamesa «Сименс Гамеса Реньюэбл Энерджи» (СГРЭ) о взыскании убытков почти в 23 млрд рублей.
Одновременно подано и ходатайство о передаче на хранение спорного имущества для строительства Кольской ВЭС – крупного ветропарка в Мурманской области, который «Энел Россия» никак не может достроить (его ввод был запланирован еще на конец 2021 года, но неоднократно переносился; именно из-за этого трудного проекта «Энел Россия» приостановила все остальные инвестиции в ВИЭ, в том числе и в строительство Чистопольской ВЭС в Татарстане). Siemens Gamesaявляется поставщиком ветряных турбин для Кольской ВЭС, сообщает агентство Reuters. Но в мае Siemens объявила, что покидает российский рынок из-за событий на Украине.
По данным газеты «Коммерсант», исковое заявление (от 4 августа) от «Энел Рус Винд Азов» поступило в Арбитражный суд Мурманской области 16 августа. В документе, в числе прочего, речь идет о признании недействительным одностороннего отказа от исполнения договора поставкиот 05.12.2018 и взыскании 22 905 954 059 руб. 91 коп., и убытков. Суд установил, что исковое заявление было подано с нарушением требований, истцу предложено их устранить до 19 сентября.
Нет сомнений, что тем же путем могут последовать и другие генерирующие компании России, которые в одночасье лишились сервисного обслуживания дорогостоящего и уникального иностранного оборудования, в том числе и поставок запчастей. Очевидно, что компании из «недружественных» стран, а это не только немецкая Siemens, но и американская General Electric, и другие, «уходили» из России в авральном режиме, а значит – простор для судебных разбирательств по контрактам открывается широкий (впрочем, в каждом случае история, конечно, будет индивидуальной).
Напомним, ПГУ на газовых турбинах от GE в Татарстане работают на трех ТЭЦ Казани, то есть в суды могут обратиться и «Татэнерго», и ТГК-16 (или, берем выше – СИБУР). Кроме того, GEотказалась поставлять и уникальную газовую турбину на Заинскую ГРЭС, чем фактически похоронила проект ее модернизации (здесь, правда, «Татэнерго» действовала через генподрядчика – турецкую Enka). А Siemens поставила оборудование для двух ПГУ-ТЭС, которые строят на «Нижнекамскнефтехиме» (Лемаевская с весны работает в режиме пусконаладки) и «Казаньоргсинтезе». И, конечно, шеф-инженеры компании должны принимать участие и в запуске этих объектов.
#санкции #энел #татэнерго #пгу
Одновременно подано и ходатайство о передаче на хранение спорного имущества для строительства Кольской ВЭС – крупного ветропарка в Мурманской области, который «Энел Россия» никак не может достроить (его ввод был запланирован еще на конец 2021 года, но неоднократно переносился; именно из-за этого трудного проекта «Энел Россия» приостановила все остальные инвестиции в ВИЭ, в том числе и в строительство Чистопольской ВЭС в Татарстане). Siemens Gamesaявляется поставщиком ветряных турбин для Кольской ВЭС, сообщает агентство Reuters. Но в мае Siemens объявила, что покидает российский рынок из-за событий на Украине.
По данным газеты «Коммерсант», исковое заявление (от 4 августа) от «Энел Рус Винд Азов» поступило в Арбитражный суд Мурманской области 16 августа. В документе, в числе прочего, речь идет о признании недействительным одностороннего отказа от исполнения договора поставкиот 05.12.2018 и взыскании 22 905 954 059 руб. 91 коп., и убытков. Суд установил, что исковое заявление было подано с нарушением требований, истцу предложено их устранить до 19 сентября.
Нет сомнений, что тем же путем могут последовать и другие генерирующие компании России, которые в одночасье лишились сервисного обслуживания дорогостоящего и уникального иностранного оборудования, в том числе и поставок запчастей. Очевидно, что компании из «недружественных» стран, а это не только немецкая Siemens, но и американская General Electric, и другие, «уходили» из России в авральном режиме, а значит – простор для судебных разбирательств по контрактам открывается широкий (впрочем, в каждом случае история, конечно, будет индивидуальной).
Напомним, ПГУ на газовых турбинах от GE в Татарстане работают на трех ТЭЦ Казани, то есть в суды могут обратиться и «Татэнерго», и ТГК-16 (или, берем выше – СИБУР). Кроме того, GEотказалась поставлять и уникальную газовую турбину на Заинскую ГРЭС, чем фактически похоронила проект ее модернизации (здесь, правда, «Татэнерго» действовала через генподрядчика – турецкую Enka). А Siemens поставила оборудование для двух ПГУ-ТЭС, которые строят на «Нижнекамскнефтехиме» (Лемаевская с весны работает в режиме пусконаладки) и «Казаньоргсинтезе». И, конечно, шеф-инженеры компании должны принимать участие и в запуске этих объектов.
#санкции #энел #татэнерго #пгу
Правительство Татарстана утвердило перечень продукции, «необходимой для обеспечения импортозамещения в условиях введенных ограничительных мер со стороны иностранных государств и международных организаций». Соответствующее распоряжение подписал премьер-министр РТ Алексей Песошин, документ опубликован на портале правовых актов. Сроки, в которые необходимо произвести импортозамещение всех этих позиций, не обозначены.
Всего в перечне – 1792 наименования, каждое из которых соответствует определенному коду из ОКВЭДа. Очень много всевозможной химии, в том числе и химикатов для сельхозпроизводства, но есть и сложная конечная продукция – например, шины и покрышки, трубы, микрофоны и видеокамеры, компьютерная и вычислительная техника, сотовые телефоны (!), искусственные суставы, полупроводниковые приборы, светодиоды и даже… аккумуляторы (а также батареи). Некоторые позиции выглядят экзотично, например, это инструменты для ручной работы – напильники, рашпили, кусачки, плоскогубцы и пассатижи, молотки и кувалды, отвертки и пинцеты. Или ванны и унитазы.
Для энергетической отрасли правительство РТ собирается импортозаместить, в числе прочего, вспомогательное оборудование для паровых котлов (экономайзеры, пароперегреватели, сажеудалители, газовые рекуператоры), конденсаторы для пароводяных или прочих паросиловых установок, части паровых, гидравлических и газовых турбин (но непонятно, какие именно), и даже… ядерных реакторов (!), правда, «кроме устройств для разделения изотопов, а также электростанций».
#импортозамещение #санкции
Всего в перечне – 1792 наименования, каждое из которых соответствует определенному коду из ОКВЭДа. Очень много всевозможной химии, в том числе и химикатов для сельхозпроизводства, но есть и сложная конечная продукция – например, шины и покрышки, трубы, микрофоны и видеокамеры, компьютерная и вычислительная техника, сотовые телефоны (!), искусственные суставы, полупроводниковые приборы, светодиоды и даже… аккумуляторы (а также батареи). Некоторые позиции выглядят экзотично, например, это инструменты для ручной работы – напильники, рашпили, кусачки, плоскогубцы и пассатижи, молотки и кувалды, отвертки и пинцеты. Или ванны и унитазы.
Для энергетической отрасли правительство РТ собирается импортозаместить, в числе прочего, вспомогательное оборудование для паровых котлов (экономайзеры, пароперегреватели, сажеудалители, газовые рекуператоры), конденсаторы для пароводяных или прочих паросиловых установок, части паровых, гидравлических и газовых турбин (но непонятно, какие именно), и даже… ядерных реакторов (!), правда, «кроме устройств для разделения изотопов, а также электростанций».
#импортозамещение #санкции
Эдуард Шереметцев, замглавы Минэнерго РФ, отвечающий за цифровую трансформацию, в интервью журналу «Нефтяное хозяйство» оценил, насколько наш ТЭК оказался готов к нынешним санкционным ограничениям. Если кратко, то «отрасли предстоит еще много работы».
Во-первых, предстоит заменить около 1,5 млн различных лицензий (в более чем 100 системообразующих организациях ТЭКа). И это касается только корпоративного ПО, то есть офисных инструментов, которые компании внедряют для автоматизации своей финансово-хозяйственной деятельности.
Во-вторых, в части импортозамещения технологического ПО «речь идет уже о более сложных и узконаправленных разработках». Нефтегазу, например, нужно отечественное ПО для обработки данных сейсморазведки, оценки перспективных участков и нефтегазоносных комплексов, различные программы для подготовки и сопровождения бурения, управления процессами перерабатывающих производств, «а также программы, использующиеся при диспетчеризации транспортировки нефти и газа».
А в электроэнергетике, отметил Шереметцев, «приоритеты другие»: «Здесь нужны отечественные системы управления технологическим оборудованием, производственными процессами, техническим обслуживанием и ремонтами, системы удаленного мониторинга и диагностики, предиктивной и бизнес-аналитики, различное ПО для ВИЭ и обмена данными, системы учета электроэнергии».
«Технологическая независимость – это командная работа», уверен замглавы Минэнерго РФ. В ведомстве считают, что «наши компании ТЭК совместно с разработчиками активно наращивают темпы по внедрению как корпоративного, так и технологического ПО». И «то, что такая работа продолжилась и после введения санкций, беспрецедентных атак на информационную инфраструктуру – демонстрирует это лучше всего». Но актуальным вызовом остается «необходимость разработки комплексных архитектур и решений для замещения экосистем ПО, которые формировались годами, а также отраслевого иностранного оборудования, работающего только на собственном ПО».
#санкции #тэк #импортозамещение
Во-первых, предстоит заменить около 1,5 млн различных лицензий (в более чем 100 системообразующих организациях ТЭКа). И это касается только корпоративного ПО, то есть офисных инструментов, которые компании внедряют для автоматизации своей финансово-хозяйственной деятельности.
Во-вторых, в части импортозамещения технологического ПО «речь идет уже о более сложных и узконаправленных разработках». Нефтегазу, например, нужно отечественное ПО для обработки данных сейсморазведки, оценки перспективных участков и нефтегазоносных комплексов, различные программы для подготовки и сопровождения бурения, управления процессами перерабатывающих производств, «а также программы, использующиеся при диспетчеризации транспортировки нефти и газа».
А в электроэнергетике, отметил Шереметцев, «приоритеты другие»: «Здесь нужны отечественные системы управления технологическим оборудованием, производственными процессами, техническим обслуживанием и ремонтами, системы удаленного мониторинга и диагностики, предиктивной и бизнес-аналитики, различное ПО для ВИЭ и обмена данными, системы учета электроэнергии».
«Технологическая независимость – это командная работа», уверен замглавы Минэнерго РФ. В ведомстве считают, что «наши компании ТЭК совместно с разработчиками активно наращивают темпы по внедрению как корпоративного, так и технологического ПО». И «то, что такая работа продолжилась и после введения санкций, беспрецедентных атак на информационную инфраструктуру – демонстрирует это лучше всего». Но актуальным вызовом остается «необходимость разработки комплексных архитектур и решений для замещения экосистем ПО, которые формировались годами, а также отраслевого иностранного оборудования, работающего только на собственном ПО».
#санкции #тэк #импортозамещение
ПГУ с газовыми турбинами из «недружественных» стран, вроде тех, что работают на Казанских ТЭЦ-1 и ТЭЦ-2 «Татэнерго», можно будет выводить в холодный резерв на срок до одного года из-за нехватки комплектующих на фоне санкций. Как пишет «Коммерсант», новые правила работы энергоблоков, которые введут механизм «экономии ресурса газовых турбин» (до конца 2023 года), набсовет «Совета рынка» (регулятор энергорынков) рассмотрит на ближайшем заседании 19 сентября.
Что интересно – неработающие станции смогут получать практически полную плату за мощность. Платеж для уже окупившихся энергоблоков снизится на 10%, а для остальных — максимум на 3%. В итоге годовой платеж только для 23 ГВт станций на иностранных турбинах, построенных в России по первой программе ДПМ, по оценкам аналитиков, может превысить 194 млрд рублей. По оценке Сергея Роженко из Kept, вывод в «резерв» ТЭС с иностранными газовыми турбинами может привести к росту цен на РСВ, поскольку электроэнергия будет вырабатываться менее эффективными станциями. Кроме того, в РФ работают еще около 4 ГВт станций, построенных вне ДПМ, включая Казанскую ТЭЦ-3 (принадлежит АО «ТГК-16» и входит теперь в СИБУР).
Поправки позволят снижать приоритетность включения оборудования отдельных объектов для экономии ресурса иностранного оборудования, что снижает риски вынужденного останова ТЭС, считают в «Совете производителей энергии» (лобби генераторов). Но в «Сообществе потребителей энергии» (лобби промышленников) новые правила закономерно критикуют: там считают, что одновременно оплачивать сбережение ресурса импортных турбин и создание их отечественных аналогов — «запредельно дорогое и вредное для экономики решение». Впрочем, альтернативное предложение промышленников – полностью обнулить оплату мощности для простаивающих блоков – вряд ли найдет поддержку. Время не то.
#пгу #санкции #орэм
Что интересно – неработающие станции смогут получать практически полную плату за мощность. Платеж для уже окупившихся энергоблоков снизится на 10%, а для остальных — максимум на 3%. В итоге годовой платеж только для 23 ГВт станций на иностранных турбинах, построенных в России по первой программе ДПМ, по оценкам аналитиков, может превысить 194 млрд рублей. По оценке Сергея Роженко из Kept, вывод в «резерв» ТЭС с иностранными газовыми турбинами может привести к росту цен на РСВ, поскольку электроэнергия будет вырабатываться менее эффективными станциями. Кроме того, в РФ работают еще около 4 ГВт станций, построенных вне ДПМ, включая Казанскую ТЭЦ-3 (принадлежит АО «ТГК-16» и входит теперь в СИБУР).
Поправки позволят снижать приоритетность включения оборудования отдельных объектов для экономии ресурса иностранного оборудования, что снижает риски вынужденного останова ТЭС, считают в «Совете производителей энергии» (лобби генераторов). Но в «Сообществе потребителей энергии» (лобби промышленников) новые правила закономерно критикуют: там считают, что одновременно оплачивать сбережение ресурса импортных турбин и создание их отечественных аналогов — «запредельно дорогое и вредное для экономики решение». Впрочем, альтернативное предложение промышленников – полностью обнулить оплату мощности для простаивающих блоков – вряд ли найдет поддержку. Время не то.
#пгу #санкции #орэм
Глава Минпрома Татарстана Олег Коробченко (его ведомство формально курирует и энергетику в республике) в интервью ИА «Татар-информ» заявил, что «по энергетике нужно сделать огромный объем работы, импортозаместить комплектующие, требующиеся для текущего ремонта и содержания всего электрохозяйства. В этом отношении энергетикам есть над чем думать». «Возможно, нужно расширять деятельность за счет сотрудничества с другими регионами, государствами», ведь «к совместным проектам с нашими энергетиками есть интерес со стороны Абхазии, Узбекистана».
Не обошел Коробченко и тему Заинской ГРЭС. «Мы хотим, во-первых, применить существующее оборудование для запуска ТЭЦ в Набережных Челнах. Во-вторых, субсидии, которые должны были быть потрачены на Заинскую ГРЭС, перебросить на Набережночелнинскую ТЭЦ. Там она будет чуть-чуть послабее, чем Заинская, но это позволит нам сократить тарифы для населения в энергетике». «Речь идет о модернизации?», – уточнил у Коробченко главный редактор «Татар-информа» Ринат Билалов. «Нет, о достройке ТЭЦ. Ее пока нет, она не работает», – ответил министр.
Тут возникает масса вопросов. Например, о каком «существующем оборудовании» говорит Коробченко? Если о комплекте ПГУ (газовая турбина ГТЭ-160 производства «Силовых машин» по лицензии Siemens, котел-утилизатор «ЭМАльянс» и паровая турбина ЗАО УТЗ), который у «Татэнерго» лежит на складе с 2014 года, то его в свое время и покупали для того, чтобы установить именно на ТЭЦ в Набережных Челнах. Сама по себе ПГУ – это, фактически, отдельная электростанция, поэтому тут Коробченко прав, «ее пока нет». Но на Заинской ГРЭС планировали построить ПГУ на 850 МВт, с газовой турбиной на 571 МВт, а в Челнах мощность установки составит 230 МВт, с экспериментальной турбиной на 160 МВт. Если это «чуть-чуть послабее», то извините.
Кроме того, не будем забывать, что ЗайГРЭС – это объект генерации, имеющий системное значение для ЕЭС России; Набережночелнинская ТЭЦ даже с новой ПГУ вряд ли сможет занять это место.
Что касается субсидий, «которые должны были быть потрачены на Заинскую ГРЭС», то, видимо, министр имел в виду тот механизм окупаемости, что прописан в ДПМ-2. Собственно, именно из-за того, что проект в Набережных Челнах у «Татэнерго» никак не получалось провести через конкурсные отборы в программу модернизации, он и не запускался. Возможно, сейчас, на фоне заморозки проекта в Заинске, компании и повезет. Но будем посмотреть.
#зайгрэс #санкции #министр
Не обошел Коробченко и тему Заинской ГРЭС. «Мы хотим, во-первых, применить существующее оборудование для запуска ТЭЦ в Набережных Челнах. Во-вторых, субсидии, которые должны были быть потрачены на Заинскую ГРЭС, перебросить на Набережночелнинскую ТЭЦ. Там она будет чуть-чуть послабее, чем Заинская, но это позволит нам сократить тарифы для населения в энергетике». «Речь идет о модернизации?», – уточнил у Коробченко главный редактор «Татар-информа» Ринат Билалов. «Нет, о достройке ТЭЦ. Ее пока нет, она не работает», – ответил министр.
Тут возникает масса вопросов. Например, о каком «существующем оборудовании» говорит Коробченко? Если о комплекте ПГУ (газовая турбина ГТЭ-160 производства «Силовых машин» по лицензии Siemens, котел-утилизатор «ЭМАльянс» и паровая турбина ЗАО УТЗ), который у «Татэнерго» лежит на складе с 2014 года, то его в свое время и покупали для того, чтобы установить именно на ТЭЦ в Набережных Челнах. Сама по себе ПГУ – это, фактически, отдельная электростанция, поэтому тут Коробченко прав, «ее пока нет». Но на Заинской ГРЭС планировали построить ПГУ на 850 МВт, с газовой турбиной на 571 МВт, а в Челнах мощность установки составит 230 МВт, с экспериментальной турбиной на 160 МВт. Если это «чуть-чуть послабее», то извините.
Кроме того, не будем забывать, что ЗайГРЭС – это объект генерации, имеющий системное значение для ЕЭС России; Набережночелнинская ТЭЦ даже с новой ПГУ вряд ли сможет занять это место.
Что касается субсидий, «которые должны были быть потрачены на Заинскую ГРЭС», то, видимо, министр имел в виду тот механизм окупаемости, что прописан в ДПМ-2. Собственно, именно из-за того, что проект в Набережных Челнах у «Татэнерго» никак не получалось провести через конкурсные отборы в программу модернизации, он и не запускался. Возможно, сейчас, на фоне заморозки проекта в Заинске, компании и повезет. Но будем посмотреть.
#зайгрэс #санкции #министр