Владимир Пропп, "Исторические корни волшебной сказки". Часть 12. Еще про змея.
Пропп полагает, что тот факт, что облик змея описан крайне скупо, свидетельствует о том, что змей, он же дракон, это очень позднее явление, возникшее уже в государственную эпоху, и представляет собой гибрид нескольких животных, подобно сфинксам или кентаврам. Появление образа дракона Пропп датирует временем возникновения антропоморфных богов — когда из примитивных тотемических представлений возникают похожие на нас, человеков, образы. При этом, часто бывает так, что какие-то черты тотемных животных переходят и на божество (голова собаки или крылышки). Но и сами тотемные животные, культы которых отмирают, начинают менять свой облик и преображаться в гибриды. Дракон же как таковой очевидно сложился из двух животных — птицы и змеи. Кроме того, и эти два образа не случайны, ведь птица (обитательница неба) и змея (или червь, обитатель подземья) это два самых ходовых представления об облике души после смерти. Многоголовость же возникает по аналогии с многоногостью (одинский Слейпнир) или многокрылостью (некоторых коней) — чтобы подчеркнуть какое-то качество, гипертрофировать его. В данном случае это пожирание. Образ дракона тесно связан с представлениями о смерти (кто бы мог подумать). А именно, его повадки похищать символизируют похищение души при умирании.
Как уже упоминалось, змей также и водное существо. Тут встает вопрос, является ли эта его ипостась новшеством или появилась изначально? Пропп аргументирует, приводя пример из нескольких культур, что змей изначально был водным (что для меня не особо удивительно, ну, типа, змеи у воды живут). Змей считался дарителем вод (например, выходящий из воды змей неизменно вызывал и повышение собственно уровня воды), оберегающим плодородие и т.п. Опять же, китайскую легенду вспоминаем, в которой драконы источники четырех великих рек. Мотив борьбы с ними возникает из-за того, что если возникала засуха, то винили в этом тоже змея, и нужно было обязательно пойти его побороть, чтобы порешать проблему.
В мотиве змея как охранителя царства мертвых тоже есть связь с водой, ведь вход в царство мертвых это часто река, либо другой водоем. Даже греческий Цербер, как полагается, раньше являлся вовсе не псом, а очень даже драконом, да и в классическом своем образе сохранил змей вместо хвоста. Интересно, Гесиод пишет, что Цербер это очень дружелюбный и милый песик и всегда радуется новым лицам. Только вот обратно никого не выпускает. Ну, тут у нас пример змея хтонического, сиречь подземного. А есть еще змей солнечный. Пропп полагает, что это тот же самый змей, но перенесенный на небо. Это перенесение происходит уже в земледельческую эпоху, когда человеку становится важно количество солнечного времени и ясная погода.
Много рассуждается о змее в Ригведе и паре других текстов, но мне это показалось малоинтересным. Частности.
Змей очень сложный образ, претерпевший значительные изменения, которые к тому же хорошо прослеживаются в разных ветвях общечеловеческой мифологии. На его примере Пропп подчеркивает, что очень важно рассмотрение в динамике. Мы увидели, как образ змея из тотемного благодетеля и охранителя племени трансформируется в сторожа царства мертвых, похитителя душ, надсмотрщика за плодородием, а в конце и к самому узнаваемому символу фэнтези — опасному и прекрасному дракону.
#мифология #пропп
Пропп полагает, что тот факт, что облик змея описан крайне скупо, свидетельствует о том, что змей, он же дракон, это очень позднее явление, возникшее уже в государственную эпоху, и представляет собой гибрид нескольких животных, подобно сфинксам или кентаврам. Появление образа дракона Пропп датирует временем возникновения антропоморфных богов — когда из примитивных тотемических представлений возникают похожие на нас, человеков, образы. При этом, часто бывает так, что какие-то черты тотемных животных переходят и на божество (голова собаки или крылышки). Но и сами тотемные животные, культы которых отмирают, начинают менять свой облик и преображаться в гибриды. Дракон же как таковой очевидно сложился из двух животных — птицы и змеи. Кроме того, и эти два образа не случайны, ведь птица (обитательница неба) и змея (или червь, обитатель подземья) это два самых ходовых представления об облике души после смерти. Многоголовость же возникает по аналогии с многоногостью (одинский Слейпнир) или многокрылостью (некоторых коней) — чтобы подчеркнуть какое-то качество, гипертрофировать его. В данном случае это пожирание. Образ дракона тесно связан с представлениями о смерти (кто бы мог подумать). А именно, его повадки похищать символизируют похищение души при умирании.
Как уже упоминалось, змей также и водное существо. Тут встает вопрос, является ли эта его ипостась новшеством или появилась изначально? Пропп аргументирует, приводя пример из нескольких культур, что змей изначально был водным (что для меня не особо удивительно, ну, типа, змеи у воды живут). Змей считался дарителем вод (например, выходящий из воды змей неизменно вызывал и повышение собственно уровня воды), оберегающим плодородие и т.п. Опять же, китайскую легенду вспоминаем, в которой драконы источники четырех великих рек. Мотив борьбы с ними возникает из-за того, что если возникала засуха, то винили в этом тоже змея, и нужно было обязательно пойти его побороть, чтобы порешать проблему.
В мотиве змея как охранителя царства мертвых тоже есть связь с водой, ведь вход в царство мертвых это часто река, либо другой водоем. Даже греческий Цербер, как полагается, раньше являлся вовсе не псом, а очень даже драконом, да и в классическом своем образе сохранил змей вместо хвоста. Интересно, Гесиод пишет, что Цербер это очень дружелюбный и милый песик и всегда радуется новым лицам. Только вот обратно никого не выпускает. Ну, тут у нас пример змея хтонического, сиречь подземного. А есть еще змей солнечный. Пропп полагает, что это тот же самый змей, но перенесенный на небо. Это перенесение происходит уже в земледельческую эпоху, когда человеку становится важно количество солнечного времени и ясная погода.
Много рассуждается о змее в Ригведе и паре других текстов, но мне это показалось малоинтересным. Частности.
Змей очень сложный образ, претерпевший значительные изменения, которые к тому же хорошо прослеживаются в разных ветвях общечеловеческой мифологии. На его примере Пропп подчеркивает, что очень важно рассмотрение в динамике. Мы увидели, как образ змея из тотемного благодетеля и охранителя племени трансформируется в сторожа царства мертвых, похитителя душ, надсмотрщика за плодородием, а в конце и к самому узнаваемому символу фэнтези — опасному и прекрасному дракону.
#мифология #пропп
Легенда. По случаю, так сказать.
Некоторые племена американский индейцев считали полярные сияния факелами, несомыми духами, указывающими умершим дорогу в иной мир. Эскимосы считали, что могут сами вызвать полярное сияние, чтобы пообщаться с духами умерших родственников. Канадские племена полагали, что создатель этого мира, Нанабуш, уехал жить далеко на север, а с помощью света давал своим почитателям знать, что не забыл о них. Индейцы Меномини думали, что это великаны рыбачат ночью, привлекая рыбу светом. Эстонцы верили, что сияние — это волшебные сани, которые везут гостей на великолепное свадебное торжество в небесах. Подобно этому, в греко-римской мифологии Аврора является персонификацией зари, сестрой солнца и луны. Древние греки и римляне считали, что каждый день она мчится по небу на своей колеснице, предвещая своим брату и сестре наступление нового дня. Это хорошие мифы.
Однако часто северное сияние было и недобрым знаком. Индейцы Великих равнин верили, что сияние отражает огонь больших костров, на которых северные племена варят врагов. В Висконсине индейцы племени Фокс думали, что сияние — это неспокойные духи убитых врагов, желающих отомстить, и это знак чумы и войны. В Аляске, инуиты также боялись сияния, носили с собой ножи, чтобы защититься от злых духов.
Когда северное сияние продвигается дальше на юг, оно часто приобретает глубокий, красноватый оттенок. Это объясняет, почему в континентальной Европе многие считали танцующие, малиновые полосы сияния зловещим предзнаменованием, предвестием войны или других опасностей. Например, в конце 18 века, в преддверии Французской революции, когда страна была погружена в хаос, над Англией и Шотландией наблюдалось ярко-красное сияние, и местные жители слышали звуки сражающихся в небе армий.
#миф
Некоторые племена американский индейцев считали полярные сияния факелами, несомыми духами, указывающими умершим дорогу в иной мир. Эскимосы считали, что могут сами вызвать полярное сияние, чтобы пообщаться с духами умерших родственников. Канадские племена полагали, что создатель этого мира, Нанабуш, уехал жить далеко на север, а с помощью света давал своим почитателям знать, что не забыл о них. Индейцы Меномини думали, что это великаны рыбачат ночью, привлекая рыбу светом. Эстонцы верили, что сияние — это волшебные сани, которые везут гостей на великолепное свадебное торжество в небесах. Подобно этому, в греко-римской мифологии Аврора является персонификацией зари, сестрой солнца и луны. Древние греки и римляне считали, что каждый день она мчится по небу на своей колеснице, предвещая своим брату и сестре наступление нового дня. Это хорошие мифы.
Однако часто северное сияние было и недобрым знаком. Индейцы Великих равнин верили, что сияние отражает огонь больших костров, на которых северные племена варят врагов. В Висконсине индейцы племени Фокс думали, что сияние — это неспокойные духи убитых врагов, желающих отомстить, и это знак чумы и войны. В Аляске, инуиты также боялись сияния, носили с собой ножи, чтобы защититься от злых духов.
Когда северное сияние продвигается дальше на юг, оно часто приобретает глубокий, красноватый оттенок. Это объясняет, почему в континентальной Европе многие считали танцующие, малиновые полосы сияния зловещим предзнаменованием, предвестием войны или других опасностей. Например, в конце 18 века, в преддверии Французской революции, когда страна была погружена в хаос, над Англией и Шотландией наблюдалось ярко-красное сияние, и местные жители слышали звуки сражающихся в небе армий.
#миф
Владимир Пропп, "Исторические корни волшебной сказки". Часть 13. О тридесятом царстве.
Настало время поговорить о собственно тридесятом царстве, куда герой с таким трудом добирается. Здесь не особо много можно сказать. Царство это может быть расположено почти где угодно — за морем, под землей или на горе. Но даже если оно под землей, выглядит оно точно так же, как и наш поверхностный мир. Однако там никогда нет лесов, никогда нет колосящихся полей (но есть сады), а из построек присутствуют только дворцы. Царство это связано с солнцем и горизонтом. Все постройки покрыты позолотой, а предметы и даже животные состоят почти исключительно из золота. Правит тридесятым царством царевна, тоже золотая. Солнечность это поздний признак, Пропп связывает его уже с эпохой земледелия, когда ясная погода стала важна. Иногда есть три тридесятых царства, одно под другим — медное, серебряное и золотое.
Тридесятое царство всегда изобильно. Там всегда дофига дичи для охотников, неисчерпаемые фруктовые деревья, ну, кисельные реки, пряничные домики, вот это вот все. То есть, работать там не надо. Ну логично, че, еще и после смерти впахивать заставят, что ли? Не хотелось бы.
При всем этом, нет единообразного описания тридесятого царства, оно всегда очень разное, если отбросить перечисленные выше универсальные черты. Это многообразие указывает на то, что не существовало единого представления об ином свете, и в ходе истории разные представления наслаивались друг на друга, пока не нашли отражения в многообразии сказочных форм. Ну, понятно, что на загробный мир переносились представления, свойственные конкретной эпохе. Родовые общества, живущие охотой, населяли загробный мир животными. Во дворцах тридесятого царства угадываются общинные дома, а попасть в них можно через захлопывающиеся ворота с зубами, откусывающими герою пятку, произошедшими от пасти пожирающего животного. Каждая эпоха и каждая культура привносила что-то свое, и так получилась неразборчивая мешанина образов и сюжетов, в которой можно выделить лишь несколько универсальных образов.
Кстати, желание иметь золотые штучки тоже связывается Проппом с золотоносными свойствами загробного мира. Предметы из золота ассоциировались с предметами из сочащегося магией тридесятого царства. Тут же золотые молодильные яблочки.
#мифология #пропп
Настало время поговорить о собственно тридесятом царстве, куда герой с таким трудом добирается. Здесь не особо много можно сказать. Царство это может быть расположено почти где угодно — за морем, под землей или на горе. Но даже если оно под землей, выглядит оно точно так же, как и наш поверхностный мир. Однако там никогда нет лесов, никогда нет колосящихся полей (но есть сады), а из построек присутствуют только дворцы. Царство это связано с солнцем и горизонтом. Все постройки покрыты позолотой, а предметы и даже животные состоят почти исключительно из золота. Правит тридесятым царством царевна, тоже золотая. Солнечность это поздний признак, Пропп связывает его уже с эпохой земледелия, когда ясная погода стала важна. Иногда есть три тридесятых царства, одно под другим — медное, серебряное и золотое.
Тридесятое царство всегда изобильно. Там всегда дофига дичи для охотников, неисчерпаемые фруктовые деревья, ну, кисельные реки, пряничные домики, вот это вот все. То есть, работать там не надо. Ну логично, че, еще и после смерти впахивать заставят, что ли? Не хотелось бы.
При всем этом, нет единообразного описания тридесятого царства, оно всегда очень разное, если отбросить перечисленные выше универсальные черты. Это многообразие указывает на то, что не существовало единого представления об ином свете, и в ходе истории разные представления наслаивались друг на друга, пока не нашли отражения в многообразии сказочных форм. Ну, понятно, что на загробный мир переносились представления, свойственные конкретной эпохе. Родовые общества, живущие охотой, населяли загробный мир животными. Во дворцах тридесятого царства угадываются общинные дома, а попасть в них можно через захлопывающиеся ворота с зубами, откусывающими герою пятку, произошедшими от пасти пожирающего животного. Каждая эпоха и каждая культура привносила что-то свое, и так получилась неразборчивая мешанина образов и сюжетов, в которой можно выделить лишь несколько универсальных образов.
Кстати, желание иметь золотые штучки тоже связывается Проппом с золотоносными свойствами загробного мира. Предметы из золота ассоциировались с предметами из сочащегося магией тридесятого царства. Тут же золотые молодильные яблочки.
#мифология #пропп
Владимир Пропп, "Исторические корни волшебной сказки". Часть 14. Заключительная.
Итак, время подвести итоги. Мы увидели, что практически всё разнообразие сказочных сюжетов складывается из двух ключевых циклов, игравших определяющую роль в жизни первобытных обществ. Первый цикл это представления о смерти и посмертии, с которыми связаны образы дремучего леса, избушки-портала, посмертной пищи, перевозчика-путеводителя, все аксессуары тридесятого царства и множество других. Второй цикл связан с обрядами инициации, которые порождают образы пожирания, разрубания и оживления, получения волшебных сил, большого дома и др. Циклы эти, конечно, четко не разграничены, но, напротив, теснейшим образом проникают друг в друга, ибо инициация и считалась одной из уготованных смертей.
Пропп заключает, что композиция сказки кроется в исторической реальности прошлого и почти исключительно в ней. Все сказочные сюжеты являются отголосками древних обрядов, смысл которых позабыли и сами сказители. На древние сюжеты наслаиваются более новые, старые символы приобретают новое значение, и так происходит эволюция сюжета сказки к современному виду.
Сказка рождается из обрядовых историй. Молодого человека нужно было индоктринировать, внушить ему нужное общине представление о мире. Это делалось через мифы, которыми кормили прежде всего непосредственно перед инициацией. Мифами, предназначенными только для слушающего, запретными для всех остальных. Запрет этот связан с тем, что история имеет магическую силу, поэтому всуе использовать ее не положено. Считалось, что рассказанная история забирает часть души рассказчика, приближая его собственную кончину. Так что это великий дар. Эти истории нельзя рассматривать в отрыве от ритуалов, которыми они сопровождались. Однако сложность исследования сказки в том и заключается, что от этих ритуалов почти ничего не сохранилось. В какой-то момент происходит открепление истории от обряда, ее демистификация, что могло быть вызвано рядом причин. Но благодаря этому эти истории до нас доходят в виде сказок. То есть, мемы духовного и эзотерического назначения преобразуются в художественные.
Мне сей труд очень понравился. Гораздо больше, чем "Морфология". Если "Морфология" дает нам чисто техническое описание структуры сказки, то здесь мы получаем полноценное антропологическое исследование, которое ценно даже в полном отрыве от сказок. Интереснейшие сведения и совсем неочевидные связи предлагаются читателю. Конечно, вполне возможно, что некоторые из этих связей совершенно ложны, тут все строится на очень зыбкой почве, размытой прошедшими тысячелетиями. Но материал для раздумий колоссальный. Фундаментальный труд, который всем бы советовал прочесть. Сам позже перечитаю помедленнее.
Одну главу не стал обозревать, ибо там про невест, а девчонки это фу.
#мифология #пропп
Итак, время подвести итоги. Мы увидели, что практически всё разнообразие сказочных сюжетов складывается из двух ключевых циклов, игравших определяющую роль в жизни первобытных обществ. Первый цикл это представления о смерти и посмертии, с которыми связаны образы дремучего леса, избушки-портала, посмертной пищи, перевозчика-путеводителя, все аксессуары тридесятого царства и множество других. Второй цикл связан с обрядами инициации, которые порождают образы пожирания, разрубания и оживления, получения волшебных сил, большого дома и др. Циклы эти, конечно, четко не разграничены, но, напротив, теснейшим образом проникают друг в друга, ибо инициация и считалась одной из уготованных смертей.
Пропп заключает, что композиция сказки кроется в исторической реальности прошлого и почти исключительно в ней. Все сказочные сюжеты являются отголосками древних обрядов, смысл которых позабыли и сами сказители. На древние сюжеты наслаиваются более новые, старые символы приобретают новое значение, и так происходит эволюция сюжета сказки к современному виду.
Сказка рождается из обрядовых историй. Молодого человека нужно было индоктринировать, внушить ему нужное общине представление о мире. Это делалось через мифы, которыми кормили прежде всего непосредственно перед инициацией. Мифами, предназначенными только для слушающего, запретными для всех остальных. Запрет этот связан с тем, что история имеет магическую силу, поэтому всуе использовать ее не положено. Считалось, что рассказанная история забирает часть души рассказчика, приближая его собственную кончину. Так что это великий дар. Эти истории нельзя рассматривать в отрыве от ритуалов, которыми они сопровождались. Однако сложность исследования сказки в том и заключается, что от этих ритуалов почти ничего не сохранилось. В какой-то момент происходит открепление истории от обряда, ее демистификация, что могло быть вызвано рядом причин. Но благодаря этому эти истории до нас доходят в виде сказок. То есть, мемы духовного и эзотерического назначения преобразуются в художественные.
Мне сей труд очень понравился. Гораздо больше, чем "Морфология". Если "Морфология" дает нам чисто техническое описание структуры сказки, то здесь мы получаем полноценное антропологическое исследование, которое ценно даже в полном отрыве от сказок. Интереснейшие сведения и совсем неочевидные связи предлагаются читателю. Конечно, вполне возможно, что некоторые из этих связей совершенно ложны, тут все строится на очень зыбкой почве, размытой прошедшими тысячелетиями. Но материал для раздумий колоссальный. Фундаментальный труд, который всем бы советовал прочесть. Сам позже перечитаю помедленнее.
Одну главу не стал обозревать, ибо там про невест, а девчонки это фу.
#мифология #пропп
Владимир Пропп, "Исторические корни волшебной сказки". Часть 15. По заявкам радиослушателей, на бис, так сказать, про невест.
Невеста, по совместительству обычно дочка правящего монарха, по Проппу двулика и проявляет определенного рода дихотомию. С одной стороны это кроткая и верная женщина, а с другой — норовит чикнуть своего суженого при любом удобном случае. Такая разница в поведении невесты связывается не с особенностями ее личности, а с внешними обстоятельствами. Например, если невесту похищают, то баба она будет норовистая и задиристая. А если спасают от опасности, то добрая и покладистая (спойлер: со временем все равно испортится). Знакомство с невестой является средством продвижения героя к конечной цели всех его мытарств — воцарению.
На определенном этапе невеста (а иногда ее батя — царь) имеет обыкновение задавать герою трудно решаемую задачу. Тема трудных задач сама по себе очень обширна и в своем роде двояка. С одной стороны, задач множество (это может быть поиск артефакта, постройка величественного дворца, посещение баньки, поедание клубники на время, многоборье и другие), и они представляются очень разнородными, а с другой — все они служат одной цели. Цель решения трудной задачи в том, чтобы доказать, что герой обладает достаточной силой и магическими способностями (см. ниже), чтобы взойти на трон. То есть, что он не простой человек и сможет выступить защитником (прежде всего, магическим) племени.
Когда же герой задачу решает, он обычно воцаряется. Воцарение происходит путем смещения с должности предыдущего монарха, отца невесты (путем умерщвления, само собой). Здесь усматривается такой мотив, что власть не передается по наследству, а занимается по соревновательному принципу. То, что дочь при этом почти неизменно служит посредником при передаче власти, заставляет задуматься о том, что на самом деле власть в древности передавалась не по мужской, а по такой вот опосредованно женской линии. Вообще, древние не любили, когда монарх засиживался до глубокой старости. Здесь вспоминаем, что царь это по совместительству великий маг, который защищает племя. Древние считали, что по мере старения магическая сила покидает человека, поэтому лучше его, это самое, того. Чикнуть, так сказать. А на его место посадить молодого перспективного лидера. Часто цари правили таким образом всего по 5-10 лет. Демократия, ёптыть! То есть, вся сущность сюжета сказки в принципе сводится к тому, чтобы подобрать достойного кандидата на правление, который заменил бы нынешнего.
Широко распространен мотив клеймения, когда невеста клеймит будущего супруга тем или иным образом. Это может быть отметка на коже или отрезание пряди волос. Клеймение тесно связано с последующим узнаванием, когда надо будет различить скрывающегося под чужой личиной героя, а оставленная ранее метка этому поспособствует. Этот мотив связывается с обрядами, присутствующими во многих брачных церемониях, которые подразумевают либо передачу каких-то предметов между будущими супругами, либо смешение крови (в прямом смысле), либо, опять же, отрезание пряди волос. Все это, как считает Пропп, восходит к клеймению. И здесь тоже усматривается связь с обрядами инициации. Вспоминаем, что инициация это смерть, и в ходе ее кандидата тоже часто клеймят (например, шрамированием), чтобы обозначить его новый статус. Но ведь женитьба это тоже одна из смертей — событие, в ходе которого, человек меняет свой род и свою идентичность.
#мифология #пропп
Невеста, по совместительству обычно дочка правящего монарха, по Проппу двулика и проявляет определенного рода дихотомию. С одной стороны это кроткая и верная женщина, а с другой — норовит чикнуть своего суженого при любом удобном случае. Такая разница в поведении невесты связывается не с особенностями ее личности, а с внешними обстоятельствами. Например, если невесту похищают, то баба она будет норовистая и задиристая. А если спасают от опасности, то добрая и покладистая (спойлер: со временем все равно испортится). Знакомство с невестой является средством продвижения героя к конечной цели всех его мытарств — воцарению.
На определенном этапе невеста (а иногда ее батя — царь) имеет обыкновение задавать герою трудно решаемую задачу. Тема трудных задач сама по себе очень обширна и в своем роде двояка. С одной стороны, задач множество (это может быть поиск артефакта, постройка величественного дворца, посещение баньки, поедание клубники на время, многоборье и другие), и они представляются очень разнородными, а с другой — все они служат одной цели. Цель решения трудной задачи в том, чтобы доказать, что герой обладает достаточной силой и магическими способностями (см. ниже), чтобы взойти на трон. То есть, что он не простой человек и сможет выступить защитником (прежде всего, магическим) племени.
Когда же герой задачу решает, он обычно воцаряется. Воцарение происходит путем смещения с должности предыдущего монарха, отца невесты (путем умерщвления, само собой). Здесь усматривается такой мотив, что власть не передается по наследству, а занимается по соревновательному принципу. То, что дочь при этом почти неизменно служит посредником при передаче власти, заставляет задуматься о том, что на самом деле власть в древности передавалась не по мужской, а по такой вот опосредованно женской линии. Вообще, древние не любили, когда монарх засиживался до глубокой старости. Здесь вспоминаем, что царь это по совместительству великий маг, который защищает племя. Древние считали, что по мере старения магическая сила покидает человека, поэтому лучше его, это самое, того. Чикнуть, так сказать. А на его место посадить молодого перспективного лидера. Часто цари правили таким образом всего по 5-10 лет. Демократия, ёптыть! То есть, вся сущность сюжета сказки в принципе сводится к тому, чтобы подобрать достойного кандидата на правление, который заменил бы нынешнего.
Широко распространен мотив клеймения, когда невеста клеймит будущего супруга тем или иным образом. Это может быть отметка на коже или отрезание пряди волос. Клеймение тесно связано с последующим узнаванием, когда надо будет различить скрывающегося под чужой личиной героя, а оставленная ранее метка этому поспособствует. Этот мотив связывается с обрядами, присутствующими во многих брачных церемониях, которые подразумевают либо передачу каких-то предметов между будущими супругами, либо смешение крови (в прямом смысле), либо, опять же, отрезание пряди волос. Все это, как считает Пропп, восходит к клеймению. И здесь тоже усматривается связь с обрядами инициации. Вспоминаем, что инициация это смерть, и в ходе ее кандидата тоже часто клеймят (например, шрамированием), чтобы обозначить его новый статус. Но ведь женитьба это тоже одна из смертей — событие, в ходе которого, человек меняет свой род и свою идентичность.
#мифология #пропп
Цитата.
13 марта 1956 года Толкину написал некий мистер Сэм Гэмджи, проживающий по адресу Брикстон-Роуд, Лондон, S.W.9: "Надеюсь, вы не возражаете, что я вам пишу касательно вашей книги, «Властелина Колец», транслируемой по радио по частям… Мне стало интересно, откуда вы взяли имя одного из персонажей по имени Сэм Гэмджи, потому что меня тоже так зовут. Сам я постановки не слышал по причине отсутствия радио, зато слышал кое-кто из моих знакомых… Я знаю, что это художественное произведение, однако совпадение получилось удивительное, поскольку имя само по себе довольно редкое, хотя в медицинской профессии хорошо известное".
Вот ответ Толкина:
Уважаемый мистер Гэмджи!
С вашей стороны очень любезно было мне написать. Можете представить себе мое изумление, когда я увидел подпись! Могу лишь сказать вам в утешение, я надеюсь, что этот самый "Сэм Гэмджи" из моей истории — персонаж весьма героический, и его от души полюбили множество читателей, даже несмотря на его деревенское происхождение. Так что, возможно, вы не рассердитесь, что имя этого вымышленного персонажа (жившего, как предполагается, много веков назад) совпадает с вашим. А воспользовался я этим именем вот по какой причине. В детстве я жил неподалеку от Бирмингема, и мы называли словом "гэмджи" вату; так что в моей истории семейства Коттон и Гэмджи связаны между собою. В детстве я этого не знал, хотя знаю сейчас, что "Гэмджи" — это сокращение от "повязки гэмджи", названной так в честь изобретателя (хирурга, если не ошибаюсь), который жил между 1828 и 1886 гг. Возможно (я думаю), тот Гэмджи, что умер в этом году, 1 марта, в возрасте 88 лет, и на протяжении многих лет занимал должность профессора хирургии в Бирмингемском университете, приходился ему сыном. По всей видимости, имя "Сэм" или что-то вроде этого часто встречается в этом семействе — хотя узнал я об этом не далее как несколько дней назад, когда мне на глаза попался некролог профессора Гэмджи, я обнаружил, что он — сын Сэмпсона Гэмджи, и, заглянув в словарь, выяснил, что изобретатель звался С. Гэмджи (1828–1896), и, значит, возможно, это он и есть.
А нет ли у вас какого-нибудь семейного предания касательно истинного происхождения вашего прославленного и редкого имени? Поскольку у меня у самого имя редкое (порою от него масса беспокойства!), мне это тем более интересно.
"Этимология", приведенная в моей книге, конечно же, абсолютно вымышленная и придумана исключительно в целях моей истории. Я не льщу себя надеждой, что вы возьмете на себя труд прочесть произведение столь длинное и фантастическое, тем более если истории про мифические миры вам не нравятся, но ежели все-таки полюбопытствуете, я знаю, что книга (а она имеет потрясающий успех) есть в большинстве публичных библиотек. Увы! — стоит она немало: три фунта три шиллинга. Но если вы или кто-то из вашей семьи в нее заглянете и найдете достаточно занимательной, могу лишь сказать, что буду счастлив и горд послать вам все три тома с автографом, как дань автора достославному семейству Гэмджи. (с) Толкин, 18 марта 1956
30 марта мистер Гэмджи прислал ответ, сообщив новые сведения о своей семье. От предложения Толкина выслать ему тома с автографом он пришел в восторг. Толкин отправил ему книги; мистер Гэмджи сообщил, что прибыли они в целости и сохранности, добавив: "Уверяю вас, я твердо намерен их прочесть".
#цитата
13 марта 1956 года Толкину написал некий мистер Сэм Гэмджи, проживающий по адресу Брикстон-Роуд, Лондон, S.W.9: "Надеюсь, вы не возражаете, что я вам пишу касательно вашей книги, «Властелина Колец», транслируемой по радио по частям… Мне стало интересно, откуда вы взяли имя одного из персонажей по имени Сэм Гэмджи, потому что меня тоже так зовут. Сам я постановки не слышал по причине отсутствия радио, зато слышал кое-кто из моих знакомых… Я знаю, что это художественное произведение, однако совпадение получилось удивительное, поскольку имя само по себе довольно редкое, хотя в медицинской профессии хорошо известное".
Вот ответ Толкина:
Уважаемый мистер Гэмджи!
С вашей стороны очень любезно было мне написать. Можете представить себе мое изумление, когда я увидел подпись! Могу лишь сказать вам в утешение, я надеюсь, что этот самый "Сэм Гэмджи" из моей истории — персонаж весьма героический, и его от души полюбили множество читателей, даже несмотря на его деревенское происхождение. Так что, возможно, вы не рассердитесь, что имя этого вымышленного персонажа (жившего, как предполагается, много веков назад) совпадает с вашим. А воспользовался я этим именем вот по какой причине. В детстве я жил неподалеку от Бирмингема, и мы называли словом "гэмджи" вату; так что в моей истории семейства Коттон и Гэмджи связаны между собою. В детстве я этого не знал, хотя знаю сейчас, что "Гэмджи" — это сокращение от "повязки гэмджи", названной так в честь изобретателя (хирурга, если не ошибаюсь), который жил между 1828 и 1886 гг. Возможно (я думаю), тот Гэмджи, что умер в этом году, 1 марта, в возрасте 88 лет, и на протяжении многих лет занимал должность профессора хирургии в Бирмингемском университете, приходился ему сыном. По всей видимости, имя "Сэм" или что-то вроде этого часто встречается в этом семействе — хотя узнал я об этом не далее как несколько дней назад, когда мне на глаза попался некролог профессора Гэмджи, я обнаружил, что он — сын Сэмпсона Гэмджи, и, заглянув в словарь, выяснил, что изобретатель звался С. Гэмджи (1828–1896), и, значит, возможно, это он и есть.
А нет ли у вас какого-нибудь семейного предания касательно истинного происхождения вашего прославленного и редкого имени? Поскольку у меня у самого имя редкое (порою от него масса беспокойства!), мне это тем более интересно.
"Этимология", приведенная в моей книге, конечно же, абсолютно вымышленная и придумана исключительно в целях моей истории. Я не льщу себя надеждой, что вы возьмете на себя труд прочесть произведение столь длинное и фантастическое, тем более если истории про мифические миры вам не нравятся, но ежели все-таки полюбопытствуете, я знаю, что книга (а она имеет потрясающий успех) есть в большинстве публичных библиотек. Увы! — стоит она немало: три фунта три шиллинга. Но если вы или кто-то из вашей семьи в нее заглянете и найдете достаточно занимательной, могу лишь сказать, что буду счастлив и горд послать вам все три тома с автографом, как дань автора достославному семейству Гэмджи. (с) Толкин, 18 марта 1956
30 марта мистер Гэмджи прислал ответ, сообщив новые сведения о своей семье. От предложения Толкина выслать ему тома с автографом он пришел в восторг. Толкин отправил ему книги; мистер Гэмджи сообщил, что прибыли они в целости и сохранности, добавив: "Уверяю вас, я твердо намерен их прочесть".
#цитата
Прослушиваю песню Demons and Wizards "Fiddler on the green". Вот ответ ИИ по запросу, что это все, собственно, значит:
"Фиддлерз Грин (Fiddler's Green) - это вымышленное место из мифологии и фольклора моряков, особенно распространенное в британской и американской морской культуре 19 века.
Согласно легенде, Фиддлерз Грин - это своеобразный рай или загробный мир для моряков, место вечного блаженства, куда попадают души умерших или погибших в море моряков и рыбаков.
В этом идиллическом месте всегда солнечная погода, теплый ветер, спокойное море. Там моряки могут вечно отдыхать, петь песни, танцевать, пить ром в компании друзей и прекрасных женщин. На зеленых лугах Фиддлерз Грин постоянно звучит веселая музыка скрипок (fiddle - скрипка, отсюда и название).
То есть это своего рода идеальный образ "моряцкого рая", где нет тягот флотской службы, опасностей и лишений, а только вечный праздник и веселье. Вера в такое прекрасное место помогала морякам переносить невзгоды, примиряла их с угрозой смерти на море.
Хотя Фиддлерз Грин - это миф, не имеющий какого-то конкретного источника, он занимает важное место в традиционной морской культуре, упоминается во многих песнях и литературных произведениях на морскую тематику"
А вот перевод тексте песни гекзаметром. На мой взгляд, очень хорошо получилось:
"Грустные зовы несутся, что дочь наша милая больше
В мире живых не пребудет. О, как же печально то утро,
Когда любимица папы отправилась в путь свой недолгий.
Помню ли сон я вчерашний, где вечная будто бы свежесть,
Вод кристально чистых поток через разум струится.
Там, на лугу я вижу скрипача, играет он звонко,
Юноша грустный с ним рядом, что рано покинул сей мир наш.
Ты не против, если я заберу тебя с собой?
Ярко светило солнце, был чист и прозрачен там воздух,
Лишь роковая игра света красный в зеленый внезапно
Враз обратила. Увидела свет она в миг тот последний.
Бледно лицо ее было, разбито в куски ее тело,
Больше уж нет ее дивной красы. Разве ж это не горько?
Жнец молвил тогда: "Он совсем одинок здесь, все ждет он,
Ждет он тебя". "О, я правда подвел", - скрипач проговорил.
Старый скрипач, что играет мотивы на зелени луга.
"Было бы славно, коль ты бы за руку взял меня просто,
Я провожу тебя в край тот, где боль твоя канет бесследно".
Что думаете?
#мифология #музыка
"Фиддлерз Грин (Fiddler's Green) - это вымышленное место из мифологии и фольклора моряков, особенно распространенное в британской и американской морской культуре 19 века.
Согласно легенде, Фиддлерз Грин - это своеобразный рай или загробный мир для моряков, место вечного блаженства, куда попадают души умерших или погибших в море моряков и рыбаков.
В этом идиллическом месте всегда солнечная погода, теплый ветер, спокойное море. Там моряки могут вечно отдыхать, петь песни, танцевать, пить ром в компании друзей и прекрасных женщин. На зеленых лугах Фиддлерз Грин постоянно звучит веселая музыка скрипок (fiddle - скрипка, отсюда и название).
То есть это своего рода идеальный образ "моряцкого рая", где нет тягот флотской службы, опасностей и лишений, а только вечный праздник и веселье. Вера в такое прекрасное место помогала морякам переносить невзгоды, примиряла их с угрозой смерти на море.
Хотя Фиддлерз Грин - это миф, не имеющий какого-то конкретного источника, он занимает важное место в традиционной морской культуре, упоминается во многих песнях и литературных произведениях на морскую тематику"
А вот перевод тексте песни гекзаметром. На мой взгляд, очень хорошо получилось:
"Грустные зовы несутся, что дочь наша милая больше
В мире живых не пребудет. О, как же печально то утро,
Когда любимица папы отправилась в путь свой недолгий.
Помню ли сон я вчерашний, где вечная будто бы свежесть,
Вод кристально чистых поток через разум струится.
Там, на лугу я вижу скрипача, играет он звонко,
Юноша грустный с ним рядом, что рано покинул сей мир наш.
Ты не против, если я заберу тебя с собой?
Ярко светило солнце, был чист и прозрачен там воздух,
Лишь роковая игра света красный в зеленый внезапно
Враз обратила. Увидела свет она в миг тот последний.
Бледно лицо ее было, разбито в куски ее тело,
Больше уж нет ее дивной красы. Разве ж это не горько?
Жнец молвил тогда: "Он совсем одинок здесь, все ждет он,
Ждет он тебя". "О, я правда подвел", - скрипач проговорил.
Старый скрипач, что играет мотивы на зелени луга.
"Было бы славно, коль ты бы за руку взял меня просто,
Я провожу тебя в край тот, где боль твоя канет бесследно".
Что думаете?
#мифология #музыка
Стих.
Раз в лесу, при лунном свете,
Видел я, как эльфы мчались;
Колокольчики с рожками
Всюду звонко раздавались.
Кони белые сквозь воздух,
Словно лебеди, летели
И оленьими рогами,
Золочёными, блестели.
И с улыбкой королева
Мне кивнула головою…
Что же будет? Вновь влюблюсь я
Или смерть придёт за мною?
(c) Генрих Гейне, 1844
Оригинал:
Durch den Wald, im Mondenscheine
Sah ich jüngst die Elfen reuten;
Ihre Hörner hört ich klingen,
Ihre Glöckchen hört’ ich läuten.
Ihre weißen Rößlein trugen
Güldnes Hirschgeweih’ und flogen
Rasch dahin, wie wilde Schwäne
Kam es durch die Luft gezogen.
Lächelnd nickte mir die Kön’gin,
Lächelnd, im Vorüberreuten.
Galt das meiner neuen Liebe,
Oder soll es Tod bedeuten?
#стих
Раз в лесу, при лунном свете,
Видел я, как эльфы мчались;
Колокольчики с рожками
Всюду звонко раздавались.
Кони белые сквозь воздух,
Словно лебеди, летели
И оленьими рогами,
Золочёными, блестели.
И с улыбкой королева
Мне кивнула головою…
Что же будет? Вновь влюблюсь я
Или смерть придёт за мною?
(c) Генрих Гейне, 1844
Оригинал:
Durch den Wald, im Mondenscheine
Sah ich jüngst die Elfen reuten;
Ihre Hörner hört ich klingen,
Ihre Glöckchen hört’ ich läuten.
Ihre weißen Rößlein trugen
Güldnes Hirschgeweih’ und flogen
Rasch dahin, wie wilde Schwäne
Kam es durch die Luft gezogen.
Lächelnd nickte mir die Kön’gin,
Lächelnd, im Vorüberreuten.
Galt das meiner neuen Liebe,
Oder soll es Tod bedeuten?
#стих
YouTube
Astoroth - Durch den Wald im Mondenscheine
Song from the first opus "Earthly Welking".
Available via www.naturmacht.com
(c) Naturmacht Productions 2011
Available via www.naturmacht.com
(c) Naturmacht Productions 2011
Стих.
Над быстрой речкой верный Том
Прилег с дороги отдохнуть.
Глядит: красавица верхом
К воде по склону держит путь.
Зеленый шелк - ее наряд,
А сверху плащ красней огня,
И колокольчики звенят
На прядках гривы у коня.
Ее чудесной красотой,
Как солнцем, Том был ослеплен.
- Хвала Марии Пресвятой! -
Склоняясь ниц, воскликнул он.
- Твои хвалы мне не нужны,
Меня Марией не зовут.
Я - королева той страны,
Где эльфы вольные живут.
Побудь часок со мной вдвоем,
Да не робей, вставай с колен,
Но не целуй меня, мой Том,
Иль попадешь надолго в плен.
- Ну, будь что будет! - он сказал.
Я не боюсь твоих угроз! -
И верный Том поцеловал
Ее в уста краснее роз.
- Ты позабыл про мой запрет.
За это - к худу иль к добру,
Тебя, мой рыцарь, на семь лет
К себе на службу я беру!
На снежно-белого коня
Она взошла. За нею - Том.
И вот, уздечкою звеня,
Пустились в путь они вдвоем.
Они неслись во весь опор.
Казалось, конь летит стрелой.
Пред ними был пустой простор,
А за плечами - край жилой.
- На миг, мой Том, с коня сойди
И головой ко мне склонись.
Есть три дороги впереди.
Ты их запомнить поклянись.
Вот этот путь, что вверх идет,
Тернист и тесен, прям и крут.
К добру и правде он ведет,
По нем немногие идут.
Другая - торная - тропа
Полна соблазнов и услад.
По ней всегда идет толпа,
Но этот путь - дорога в ад.
Бежит, петляя, меж болот
Дорожка третья, как змея,
Она в Эльфландию ведет,
Где скоро будем ты да я.
Что б ни увидел ты вокруг,
Молчать ты должен, как немой,
А проболтаешься, мой друг,
Так не воротишься домой!
Через потоки в темноте
Несется конь то вплавь, то вброд.
Ни звезд, ни солнца в высоте,
И только слышен рокот вод.
Несется конь в кромешной мгле,
Густая кровь коню по грудь.
Вся кровь, что льется на земле,
В тот мрачный край находит путь.
Но вот пред ними сад встает.
И фея, ветку наклонив,
Сказала: - Съешь румяный плод -
И будешь ты всегда правдив!
- Благодарю, - ответил Том, -
Мне ни к чему подарок ваш.
С таким правдивым языком
У нас не купишь - не продашь.
Не скажешь правды напрямик
Ни женщине, ни королю...
- Попридержи, мой Том, язык
И делай то, что я велю!
В зеленый шелк обут был Том,
В зеленый бархат был одет.
И про него в краю родном
Никто не знал семь долгих лет.
(с) Английская баллада "Томас Рифмач" в переводе С. Маршака.
#стих
Над быстрой речкой верный Том
Прилег с дороги отдохнуть.
Глядит: красавица верхом
К воде по склону держит путь.
Зеленый шелк - ее наряд,
А сверху плащ красней огня,
И колокольчики звенят
На прядках гривы у коня.
Ее чудесной красотой,
Как солнцем, Том был ослеплен.
- Хвала Марии Пресвятой! -
Склоняясь ниц, воскликнул он.
- Твои хвалы мне не нужны,
Меня Марией не зовут.
Я - королева той страны,
Где эльфы вольные живут.
Побудь часок со мной вдвоем,
Да не робей, вставай с колен,
Но не целуй меня, мой Том,
Иль попадешь надолго в плен.
- Ну, будь что будет! - он сказал.
Я не боюсь твоих угроз! -
И верный Том поцеловал
Ее в уста краснее роз.
- Ты позабыл про мой запрет.
За это - к худу иль к добру,
Тебя, мой рыцарь, на семь лет
К себе на службу я беру!
На снежно-белого коня
Она взошла. За нею - Том.
И вот, уздечкою звеня,
Пустились в путь они вдвоем.
Они неслись во весь опор.
Казалось, конь летит стрелой.
Пред ними был пустой простор,
А за плечами - край жилой.
- На миг, мой Том, с коня сойди
И головой ко мне склонись.
Есть три дороги впереди.
Ты их запомнить поклянись.
Вот этот путь, что вверх идет,
Тернист и тесен, прям и крут.
К добру и правде он ведет,
По нем немногие идут.
Другая - торная - тропа
Полна соблазнов и услад.
По ней всегда идет толпа,
Но этот путь - дорога в ад.
Бежит, петляя, меж болот
Дорожка третья, как змея,
Она в Эльфландию ведет,
Где скоро будем ты да я.
Что б ни увидел ты вокруг,
Молчать ты должен, как немой,
А проболтаешься, мой друг,
Так не воротишься домой!
Через потоки в темноте
Несется конь то вплавь, то вброд.
Ни звезд, ни солнца в высоте,
И только слышен рокот вод.
Несется конь в кромешной мгле,
Густая кровь коню по грудь.
Вся кровь, что льется на земле,
В тот мрачный край находит путь.
Но вот пред ними сад встает.
И фея, ветку наклонив,
Сказала: - Съешь румяный плод -
И будешь ты всегда правдив!
- Благодарю, - ответил Том, -
Мне ни к чему подарок ваш.
С таким правдивым языком
У нас не купишь - не продашь.
Не скажешь правды напрямик
Ни женщине, ни королю...
- Попридержи, мой Том, язык
И делай то, что я велю!
В зеленый шелк обут был Том,
В зеленый бархат был одет.
И про него в краю родном
Никто не знал семь долгих лет.
(с) Английская баллада "Томас Рифмач" в переводе С. Маршака.
#стих
YouTube
Thomas the Rhymer (2009 Remaster)
Provided to YouTube by Reservoir Media Management, Inc.
Thomas the Rhymer (2009 Remaster) · Steeleye Span
Now We Are Six (2009 Remaster)
℗ Chrysalis Records Limited
Released on: 1974-03-23
Artist: Steeleye Span
Auto-generated by YouTube.
Thomas the Rhymer (2009 Remaster) · Steeleye Span
Now We Are Six (2009 Remaster)
℗ Chrysalis Records Limited
Released on: 1974-03-23
Artist: Steeleye Span
Auto-generated by YouTube.
Том Шиппи, "Дорога в Средиземье".
Критикуя ранних критиков ВК, пророчивших романам скорое забвение, Шиппи мимоходом упоминает интересный лингвистический фактор:
"Удивительно, однако, что Эдмунд Уилсон, заявлявший, будто прочитал книгу не только глазами, но еще потом и вслух, своей семилетней дочери, ухитрился тем не менее неправильно написать имя одного из главных героев: Gandalph вместо Gandalf (Гэндальф). Эдвин Муир из «Обзервера» предпочел вариант Gandolf. Эти ошибки могут показаться незначительными, но Толкин смотрел на дело иначе. Он знал, что в английском языке буквосочетание ph служит признаком «научности». «Научное» написание спорадически проникало в английский язык из латыни начиная примерно с четырнадцатого столетия и встречается в основном в словах греческого происхождения, таких как physics или philosophy. В исконно английских словах, таких как foot или fire это буквосочетание не используется. Лингвистические законы Средьземелья во многом сходны (см. Приложения Д и Е к «Властелину Колец» — сообщаю для тех, кто прочел и не заметил), поэтому совершенно очевидно, что имя Гэндальф принадлежит скорее ко второму («исконному») ряду, нежели к первому («ряду заимствованных научных терминов»). Соответственно, написание Gandalph должно было, в глазах Толкина, выглядеть столь же напыщенно, как если бы кто–нибудь вздумал написать через ph какое–нибудь обыденное английское слово вроде fat (как phat), или fool (как phool), или, если уж на то пошло, elf (как elph) и dwarf (как dwarph)" (с) Том Шиппи
Что думаете?
#мифология #шиппи #вк
Критикуя ранних критиков ВК, пророчивших романам скорое забвение, Шиппи мимоходом упоминает интересный лингвистический фактор:
"Удивительно, однако, что Эдмунд Уилсон, заявлявший, будто прочитал книгу не только глазами, но еще потом и вслух, своей семилетней дочери, ухитрился тем не менее неправильно написать имя одного из главных героев: Gandalph вместо Gandalf (Гэндальф). Эдвин Муир из «Обзервера» предпочел вариант Gandolf. Эти ошибки могут показаться незначительными, но Толкин смотрел на дело иначе. Он знал, что в английском языке буквосочетание ph служит признаком «научности». «Научное» написание спорадически проникало в английский язык из латыни начиная примерно с четырнадцатого столетия и встречается в основном в словах греческого происхождения, таких как physics или philosophy. В исконно английских словах, таких как foot или fire это буквосочетание не используется. Лингвистические законы Средьземелья во многом сходны (см. Приложения Д и Е к «Властелину Колец» — сообщаю для тех, кто прочел и не заметил), поэтому совершенно очевидно, что имя Гэндальф принадлежит скорее ко второму («исконному») ряду, нежели к первому («ряду заимствованных научных терминов»). Соответственно, написание Gandalph должно было, в глазах Толкина, выглядеть столь же напыщенно, как если бы кто–нибудь вздумал написать через ph какое–нибудь обыденное английское слово вроде fat (как phat), или fool (как phool), или, если уж на то пошло, elf (как elph) и dwarf (как dwarph)" (с) Том Шиппи
Что думаете?
#мифология #шиппи #вк