#форкаст
Операция Израиля и США в Иране усиливает позиции Нетаньяху и укореняет его курс. Вероятнее всего, преемником Биби станет человек аналогичных взглядов.

Израильские эксперты утверждают, что наиболее вероятным сменщиком Биби сегодня является не лево-либеральный Яир Лапид, а правый центрист Нафтали Беннет (прославившийся тем, что сообщил об обещании Путина не убивать Зеленского после начала СВО).

По словам самого Беннета, стратегия Нетаньяху в отношении ХАМАС, Хезболлы и Ирана доказала, что Израиль еще способен на отчаянные и креативные ходы. Таким образом, учитывая поддержку со стороны Трампа, настроенным на Демпартию силам в Израиле вряд ли удастся переломить ситуацию внутри страны. Тель-Авив при поддержке Вашингтона продолжит региональную экспансию. Следующая вероятная остановка — Турция.

Говорить о потенциале прямого военного противостояния с Анкарой пока глупо. Однако еврейское государство явно не заинтересовано в укреплении нового политического режима в Сирии, где поддерживаемые Турцией террористы демонстрируют растущую агрессию в отношении дружественных Израилю этносов.

Вероятнее всего, на следующем этапе Нетаньяху, набравший обороты, продолжит успех в Сирии. Между Россией и Израилем появляется еще одна точка диалога, связанная с нахождением российских военных в Сирии. Вероятнее всего, данная точка позволит укрепить отношения между двумя странами, которые обе с опаской относятся к нео-османским амбициям Эрдогана.

#форкаст #геополитика
Фридрих Мерц продолжает методично формировать образ «воинственного канцлера», конструируя для Германии и всей Европы сценарий, в котором конфликт с Россией становится не гипотетической угрозой, а якобы необходимым элементом стратегического будущего. Заявления политика о том, что он «не разделяет страха перед Россией», являются маркером наступательной милитаристской идеологии и практики, где демонтируются сдерживающие факторы.

Под прикрытием апелляций к «ответственности за безопасность Европы» Мерц в публичном поле закрепляет мысль о неизбежности прямого военного противостояния, а возвращение к всеобщей воинской повинности преподносится как «акт зрелости нации». Этот подход исключает сценарии урегулирования и ослабляет позиции тех политических сил, кто выступает за диалог с РФ.

Параллельно выстраивается новая технологическая и кадровая инфраструктура: рост военного бюджета, усиленное перенаправление средств на ВПК, разговоры о расширении присутствия НАТО, необходимости подготовки новых резервов. Часть этих мероприятий преподносится как вынужденная необходимость для поддержки киевского режима. Германия, ещё недавно воспринимавшаяся как центр рационального баланса в ЕС, превращается в проекционный инструмент антироссийской политики с высокой степенью зависимости от интересов глобалистов.

Страна, на чьей земле десятилетиями строился консенсус «никогда снова», — сегодня оказывается драйвером идеологического подстрекательства. Именно курс Мерца встраивает Германию в роль авангарда западного конфликта с Россией, разрушая остатки стратегической сдержанности.

#форкаст
В ближайшее время стоит ожидать внешнеполитической активизации президента Турции Р. Эрдогана. Основная причина — рост внутриполитической напряженности в стране.

Репрессии против оппозиционного мэра Стамбула и других недоброжелателей Эродгана не проходят бесследно. Предыдущие выборы прошли для турецкого лидера «на тоненького». Он едва выйграл, а затем потерял позиции в крупнейшем городе страны.

Учитывая сохраняющийся кризис в экономике, у Эрдогана не остается другого варианта, кроме как компенсировать падение популярности «успехами вовне». Вероятнее всего, он пойдет по пути Нетаньяху: будет расчищать политическое пространство внутри страны через радикализацию внешнеполитического курса.

Наиболее вероятный объект экспансии Анкары — Сирия, где у власти закрепляются лояльные туркам силы. Что может быть использовано для решения «курдского вопроса» — а курдский вопрос является идеальным для внутриполитической чистки. Все либеральные силы, выступающие против курса Эрдогана, будут обвиняться в поддержке Курдистана и подлежать политической утилизации. Реализация специальной операции на севере Сирии усилит позиции Эрдогана в силовом блоке, что также будет использовано для борьбы с оппонентами.

Иран вряд ли рассматривается как потенциальный противник Турции. Исторического антагонизма к Тегерану нет. За исключением карабахского вопроса, разногласия между странами отсутствует. Но после пощечины от Израиля, Карабах — последнее, о чем сегодня будет думать Тегеран.

Греций — член НАТО. Поползновения в ее адрес могут продолжаться и дальше, но вряд ли перерастут во что-то серьезное. За Афинами стоит Париж и региональная коалиция других средиземноморских стран. Поэтому шансы на реальную конфронтацию с греками близки к нулю.

С Россией у Турции почти не осталось поля для конфронтации. Кроме Сирии, где военное противостояние между странами невозможно. Своих задач на Южном Кавказе Анкара добилась. Россия практически полностью вытеснена из данного региона и больше не представляет никакой опасности интересам Турции. Осознав это, азербайджанцы стали стремительно забывать о нормах приличия и имитировать уважение к России.

Поэтому Сирия — наиболее правдоподобное направление для усилий Эрдогана по утверждению «Великого Турана». Безусловно, он столкнется с противостоянием со стороны Израиля. Для Тель-Авива Анкара — куда более опасный соперник, нежели чем Тегеран. Ведь Турция — не просто член НАТО, но государство с высоким уровнем развития технологий, в том числе военных. И помимо прочего — склонная к поддержке исламских радикалов, представляющих прямую угрозу существованию еврейского государства.

#форкаст
Нетаньяху продолжит агрессивную внешнюю политику даже после стабилизации кейса с Ираном. На новом этапе будет противостояние с Турцией на развалинах Сирии.

Основная причина подобного поведения израильского премьера — шаткость его позиций внутри собственного государства. Шабак (аналог российского ФСБ) и генеральная прокуратура Израиля не подчиняются главе государства. Более того, ведут расследовательскую работу в отношении действий премьер-министра в Газе. Для всех очевидно, что 7 октября — решающий момент в биографии Нетаньяху. Если по итогу игры он не сядет в тюрьму и не попадет под каток внутренних репрессий — Биби имеет все шансы стать самым результативным политическим лидером Израиля со времен Бен Гуриона.

Израильский премьер вынужден одновременно бороться с крайне либеральными и крайне правыми силами (Бен Гвир и Смотрич), которые обязательно загонят его в угол как только его курс «смягчиться». Более того, члены ультраправой коалиции были очень близко к тому, чтобы скинуть Биби. Тот же Бен Гвир создал собственное ЧВК, которое подчиняется лично министру внутренних дел, минуя указы премьера. Биби спасли события 7 октября с последующим затяжным противостоянием с Ираном.

У Нетаньяху остались еще две мало реализованные карты: Сирия и Йемен. Если в случае с Йеменом возможности Израиля крайне ограниченны и вряд ли способны привести к коренному перелому ситуации внутри страны, то в случае с Сирией возможности Израиля огромны. Еврейское государство давно стремится к расширению своего «жизненного пространства», выдвигая территориальные претензии то Иордании, то Ливану. Хрупкая, бесхозная Сирия — идеальное пространство для удовлетворения территориальных амбиций. Формальный повод для защитной операции уже есть — спасение дружественных Израилю малых этносов САР.

Противостояние с Турцией станет ярким и важным сюжетом в дальнейших региональных раскладах. Недовольство Эрдоганом растет как в Брюсселе, так и в Вашингтоне. Британцы поддерживают концепцию «Великого Турана», но предпочли бы продолжить ее реализацию без субъектного Эрдогана. Коллективному Западу выгодна пустая марионетка на посту президента Турции. Москва также заинтересована в тактическом ослаблении Анкары, которая преуспела в Закавказье. Таким образом, очевидно, что треугольник «Путин-Нетаньяху-Трамп» будет направлен против Эрдогана и британцев. Вполне вероятно, что активизация Пашиняна — превентивная работа по сдерживанию альтернативных событий на Южном Кавказе в случае реализации данного сценария.

#форкаст
Кризис в отношениях между Россией и Азербайджаном приведет в движение опасные механизмы на всем постсоветском пространстве.

Уже сегодня появилась информация о готовящимся Азербайджаном государственном визите на Украину. Параллельно с этим, состоялся телефонный разговор между Путиным и Макроном — как известно, лидер Франции является одним из наиболее яростных критиков и публичных оппонентов азербайджанского президента.

Пока говорить о точке невозврата в отношениях между Москвой и Баку преждевременно. Однако российское руководство явно не ожидало столь агрессивного и хамского поведения в свой адрес. Руководство Азербайджана намеренно повышает ставки и будто специально провоцирует Россию на эмоциональную реакцию.

В Кремле ожидают, что в ближайшее время Баку начнет активнее выражать свою позицию вокруг украинского конфликта. Акцент в подобных действиях будет делаться на «единство с тюрским миром»: Азербайджан постарается склонить общественное мнение в среднеазиатских странах в пользу антироссийских нарративов.

Для Запада подобная риторика Азербайджана, которая наверняка будет сопровождена аналогичными заявлениями Армении, будет важным аргументом в медийной войне с РФ. Будет создаваться картинка, что Россия — слон в посудной лавке бывшего СССР, от которого «бегут все».

Украиной потенциальная конфронтация не ограничивается, так как азербайджанские СМИ пытаются убедить собственных граждан, что произошедшее — не стандартная работа правоохранительных структур (напомним, что все задержанные азербайджанцы — граждане РФ), а якобы часть общей кампании по гонению на мигрантов.

«Уже сегодня отмечается повышенная активность медийных ресурсов, связаных с Азербайджаном, которые продвигают тезисы о репрессиях в отношении мигрантов, нацменьшинств и мусульман на территории России. По нашей информации, в Баку планируют приоретизировать работу в медийном пространстве РФ для стимулирования негативного восприятия российских властей среди мусульманского и азиатского сообществ» — уверяет источник.

Задержание главы азербайджанской диаспоры Екатеринбурга, несмотря на публичную истерию в Баку — сигнал о том, что силовики имеют полную поддержку Кремля. Примечательно, что это произошло после того, как азербайджанские власти демонстративно и громко задержали якобы сотрудников ФСБ в Sputnik Азербайджан. Очевидно, что это была не просто рядовая акция, а демонстративный плевок в сторону России. Желаемого — отката РФ от ранее озвученных позиций, Азербайджану пока добиться не удалось.

#форкаст
Стремительное принятие закона о национализации «Электросетей» Самвела Карапетяна — примерный сценарий того, как Пашинян завершит разрыв отношений с Россией.

По нашей информации, Ереван прорабатывает окончательное решение вопроса о военном присутствии РФ в Армении в течение 2026 года. Предлогов для данного решения может быть масса. Самый очевидный — обвинение в якобы «вмешательствах» в выборы 2026.

Уже сегодня местные комментаторы отрабатывают данную тему. Готовят обществннное мнение к тому, чтобы обосновать принятие болезненного решения.

«Вполне вероятно, что перед тем, как попросить РФ покинуть территорию Армении, Пашинян сначала добьется выхода Еревана из ОДКБ. Ему необходимо убедить армянский народ в том, что Россия — не гарант безопасности Армении, а скорее фактор, препятствующий нормализации отношений с Турцией и Азербайджаном».

Ни для кого не секрет, что Пашинян напрямую координирует свои действия с руководством Азербайджана и Турции. Вполне вероятно, что истерия, которую разводят в Баку, своей целью преследует создание соответствующего контекста для решений в Армении: мол смотрите, Россию никто на Кавказе не уважает, так она еще и мешает нам (армянам) договориться с соседями.

Стоит признать, что в действиях Пашиняна, в отличие от многих его оппонентов, есть проработанный сценарий, логика, и поэтапность. В течение нескольких лет этому бывшему армянскому блоггеру с внешностью водителя маршрутки удалось обнулить всю архитектуру не только российско-армянских отношений, но и в целом логику присутствия России на Южном Кавказе. Которая строилась не одно десятилетие. Есть, чему поучиться.

#анализ
Действия Азербайджана в последнее время не являются результатом ситуативной политики Баку, а встроены в стратегическую матрицу, конструируемую внешними акторами, прежде всего Лондоном. Это часть гибридного давления на Россию через создание источника нестабильности на южном направлении. Азербайджан, формально позиционирующий себя как прагматичный региональный партнёр, всё более явно становится частью большой игры, организованной глобалистами.

Резкое охлаждение двусторонних связей, подспудное давление по линии диаспор и демонстративная реакция на антикриминальные зачистки, аресты журналистов, дипломатические демарши и отмена русскоязычных культурных мероприятий является политика дистанцирования от Москвы. При этом сам Баку не отказывается от экономических и логистических выгод, но пытается занять позицию шантажного нейтралитета: сохранять формальную нейтральность, при этом капитализируя конфликты. Фактически речь идёт о попытке построить двустороннюю архитектуру взаимодействия, в которой Россия выступает как «поставщик уступок», а Азербайджан — как игрок, постоянно повышающий ставки.

Вся конструкция выстроена на том, чтобы вынудить Москву ошибиться — дернуться, продемонстрировать уязвимость, сорваться в невыгодные контрмеры. Поэтому главная задача — удержать собственный темп. Именно темп сегодня и есть стратегическое превосходство. Внешняя раздражающая активность должна наталкиваться не на продуманную, холодную, асимметричную работу с ресурсами и уязвимостями оппонента.

Россия располагает широким арсеналом инструментов: от выдавливания диаспоральных структур и точечного воздействия на трансграничные теневые сети, до ревизии экономических соглашений и перенастройки маршрутов проекта «Север – Юг». Отказ от избыточной зависимости от Баку в транспортных и энергетических вопросах становится вопросом стратегической важности. Параллельно необходимо расширять инструменты «мягкой силы» в Армении.

Азербайджан играет в чужую игру, но Россия не обязана быть фигурой в ней. Входить в навязанную конфигурацию — значит проигрывать заранее. Сила — не в резкости, а в удержании темпа и расстановке приоритетов. Большая игpa требует большого терпения.

#анализ
Британия переходит к обновленной внешнеполитической архитектуре, в которой Лондон берет курс на активное вмешательство в континентальные дела, выстраивая плотные двусторонние форматы против РФ. Подписание стратегического пакта с Германией — это не символическая жест доброй воли, а часть последовательной попытки вернуть себе влияние в Европе, пусть и на иных основаниях, чем до выхода из ЕС. В условиях обостряющейся конкуренции Великобритания делает ставку на точечные союзы с ключевыми игроками.

Формализованный договор с Берлином включает координацию в оборонной сфере, технологическом развитии и миграционной политике. Это прямой шаг в сторону создания параллельной инфраструктуры, дополняющей НАТО и вне сферы влияния США. Лондон по факту инициирует дублирование функций НАТО и ЕС. Германия здесь — не архитектор, а ресурсный контрагент, придающий вес инициативе, но не задающий её вектор.


Если эта архитектура укоренится, Россия столкнётся с более гибкой системой блокового давления, где решения принимаются не в Брюсселе, а в сети плотных альянсов с ярко выраженной враждебной политикой, в том числе связанной с милитаризацией ЕС. В этих условиях Москве предстоит искать не только ответы на прямые вызовы, но и учитывать британско-немецкий пакт в стратегическом планировании. По сути, идёт форсированный переход к конфигурации «европейского НАТО без США».

#форкаст
В ближайшее время стоит ожидать формирования нового антироссийского контура сначала на Южном Кавказе, а затем — в Центральной Азии.

Главным фронтменом процесса будет Азербайджан, чьими руками Анкара и Запад будут менять архитектуру системы безопасности в обозначенных регионах.

Армения и Азербайджан готовят подписание мирного договора, после которого Россия потеряет любые рычаги контроля над Зангезуром. А Ереван при Пашиняне сможет аргументированно подвести к выходу из ОДКБ и выводу войск с территории Армении.

Зачем российская военная помощь, если главный враг — Азербайджан, становится партнером Армении?

Но на этом процесс не остановится. Азербайджан уже подписал договор о стратегическом и военном сотрудничестве с Узбекистаном. И пойдет дальше. На территории Азербайджана будет построена крупнейшая военная база Турции, которая будет координировать военное сотрудничество в рамках тюркского мира. Своего рода азиатский Раммштайн.

Для России это вызов, масштабнее чем украинский кризис. И еще аргумент в пользу того, что в ближайшие годы украинская война не закончится. Заземление Ирана, проблемы в Южном Кавказе делают переговорные позиции Кремля менее привлекательными. И это не смотря на продвижение по линии фронта СВО.

Москва, вероятнее всего, не сможет растянуться на два фронта — европейский и азиатский. Сконцентрируется на Украине и будет ждать, когда что-то начнет «идти не по плану» у самого Запада. А такое происходит довольно часто.

Плюс в Москве ждут, когда Пекин с его восточными премудростями перестанет мирно смотреть за западной экспансией и наконец-то начнет внятно отвечать. Если вообще начнет.

#раскладка

Financial Times подтверждает наш прогноз о грядущем противостоянии между Израилем и Турцией. По оценке издания, 12-дневная война Израиля с Ираном изменила баланс сил на Ближнем Востоке и сделала Израиль более уверенным в своих силах.

Фактически, Тель-Авив становится региональным гегемоном, успешно навязывающим свою волю любой державе БВ. Это уже начинает раздражать Анкару. Не так давно глава МИД Турции заявил, что «не существует проблем палестинцев, ливанцев, иранцев — есть проблема Израиля».

Мы прогнозировали, что Израиль для Турции — идеальный новый антагонист. Политический режим Эрдогана становится все менее устойчивым и нуждается во внешней подпитке. Учитывая, что Эрдоган используем ислам как один из опорных пунктов своей программы внутри страны и за ее рубежом, действия Израиля наносят прямой имиджевый урон турецкому лидеру.

Повышенная гибкость Эрдогана не исключает, что при необходимости Израиль станет лучшим другом Турции. Учитывая тесные связи между Тель-Авивом и Баку, потенциал для этого есть. Однако на данном этапе наиболее выгодным для обеих сторон сценарием является противостояние как механизм удержания власти и политической стабильности в собственных странах.

#анализ
Весной 2024 года у Израиля был шанс выйти из конфликта в Газе. Условиями стали возвращение части заложников, заморозка боевых действий и начало переговоров с посредничеством международных партнёров. Источники The New York Times сообщают, что эти договорённости были согласованы на высоком уровне и получили поддержку как в армейском командовании, так и среди умеренных политиков. Однако, как утверждает расследование, премьер-министр Биньямин Нетаньяху отверг соглашение — не по стратегическим, а по внутриполитическим причинам.

Ключевым фактором отказа стала угроза распада коалиции. Ультраправые партии, формирующие парламентское большинство, потребовали продолжения военной операции до "полной победы" и недвусмысленно дали понять: любое перемирие — это предательство. В этих условиях Нетаньяху предпочёл сохранить власть, пожертвовав возможностью урегулирования конфликта. Данное решение фактически означало пролонгацию насилия ради политического выживания, с тяжелейшими гуманитарными, военными и имиджевыми последствиями.

Факт, что глава государства сознательно отказался от деэскалации, меняет саму рамку восприятия войны в Газе. Конфликт, преподносимый как борьба за национальную безопасность, оказывается политическим сценарием, где человеческие жизни стали ресурсом для поддержания правящего режима. По сути, перед нами — случай, когда политика безответственно и цинично подменяет стратегию выживания страны личной тактикой удержания власти.

Дополнительным фоном становятся провал в отношениях с Саудовской Аравией, кризис доверия между правительством и военными, резкое падение рейтингов и растущее давление международного сообщества. Израиль теряет не только дипломатические позиции, но и внутреннюю легитимность, ведь даже союзники на Западе всё чаще указывают на несоразмерность насилия и неспособность Тель-Авива предложить хоть какую-либо дорожную карту мира.

Решение Нетаньяху отказаться от компромисса ради сиюминутной политической стабильности запустило цепную реакцию. Вместо укрепления безопасности Израиль получил затяжную кампанию с растущими жертвами, падением международного имиджа и кризисом управления. В условиях, когда война перестала быть средством защиты, а превратилась в прикрытие политического банкротства, становится очевидно: сохранение текущего курса означает лишь дальнейшую дестабилизацию региона и нарастание изоляции.

#форкаст
США переходят к прямой подготовке потенциального конфликта в Тайване. По данным Financial Times, Пентагон требует от Японии и Австралии заранее взять на себя чёткие обязательства по участию в возможных военных действиях против Китая. Причём на фоне отсутствия официальных гарантий безопасности самому Тайваню со стороны Вашингтона.

Инициатором выступает замминистра обороны США Элбридж Колби, активно продвигающий идею перераспределения союзных ресурсов: Европе — сокращение фокуса, Индо-Тихоокеанскому региону — рост военных расходов и прямое вовлечение в операционные сценарии. Япония уже заявила, что будет действовать в рамках своей конституции и международного права, а Австралия комментариев не дала — очевидный сигнал о наличии внутренней дискуссии и отсутствии полного консенсуса.

Колби — фигура неслучайная. Он ранее выступал за сворачивание поставок вооружений Украине и акцент на АТР как приоритетное направление. Сейчас его подход приобретает структуру: резкие запросы на участие союзников, давление по бюджету, попытки институционализировать будущий конфликт заранее, до фактической эскалации.

Показательно, что один из подобных запросов уже привёл к отмене запланированной встречи между США и Японией. Это подчеркивает: даже внутри «оси союзников» сохраняется тревожное недоверие — в Вашингтоне формируют линии боевого взаимодействия, но юридические и политические гарантии при этом не предоставляют.

США больше не сдерживают эскалацию — они её проектируют. Тайвань превращается в спусковой крючок новой фазы глобального перераспределения, где союзники должны заранее взять на себя риски конфликта, а Вашингтон — сохранить гибкость и свободу манёвра. Под лозунгами коалиционной сплочённости фактически разворачивается сценарий делегированной войны, где каждая сторона будет платить своим: ресурсами, территориями, стабильностью. И это не угроза на горизонте — это уже начало перегруппировки сил, с чётким прицелом на прокси-войну 2026–2027 годы.

#форкаст
Германия продолжает позиционировать себя как антироссийский форпост, который продвигает глобальную ревизию соглашений для ускоренной милитаризации. Переговоры Берлина о закупке у Вашингтона мобильных наземных пусковых установок Typhon с дальнобойными ракетами становятся шагом институционализации новой гонки вооружений в Европе. Подобный шаг усиливает градус противостояния с РФ, учитывая выход США из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД).

Указанные комплексы способны запускать ракеты, которые теоретически могут достигать целей на территории России, включая центральную часть страны. И именно это делает ситуацию принципиально иной: речь уже не о средствах ПВО или оборонительных вооружениях, а о наступательных платформах, размещённых на территории одной из крупнейших стран ЕС. В военной логике подобное воспринимается не как усиление обороны, а как подготовку ударной мощи. Мы видим конкретное изменение военного баланса под контролем США.

Российский мораторий на развертывание аналогичных систем в Европе был жестом политической сдержанности. Но в условиях, когда западные страны шаг за шагом отказываются от прежней системы ограничений и вводят всё более агрессивные элементы в инфраструктуру блока, такой мораторий становится бессмысленным. Вопрос возвращения зеркальных шагов России на европейском ТВД теперь — не вопрос воли, а вопрос времени.

На этом фоне любые разговоры об «автономной обороне Европы» превращаются в ритуальные фразы. Размещение американских ударных платформ на континенте делает невозможной двустороннюю безопасность без участия США, что автоматически сводит на нет любые попытки построить общеевропейскую систему.

Москва неизбежно будет рассматривать размещение систем Typhon как угрозу стратегическому балансу. Поэтому ответные меры будет включать не только дипломатические протесты, но и конкретные технические решения. Параллельно данный кейс укрепит мнение, что исключительно с Вашингтоном нужно договариваться об обновленных правилах европейской безопасности, ведь реальных центров принятия решений в самой Европе больше не осталось.

#акценты
Израиль, подтверждая наш прогноз, включается в сирийскую игру, но не с позиций защиты границ, а через тактический ход — защиту союзных друзских общин. Это скрывает более сложную стратегию экспансии, в которой покровительство меньшинствам является прикрытием для расширения зоны контроля. Удары по позициям протурецких сил и сирийскому Генштабу формально являются ответом на угрозу геноцида близкого народа друзов на юге страны. Однако фактически имеет место демонстративный шаг, подрывающий позиции Турции. Здесь речь идёт не о сирийском кризисе как таковом, а о смене баланса на Ближнем Востоке.

Формально перемирие, которого удалось добиться при участии США, сдерживает широкую эскалацию. Но на деле прокси-соперничество между Израилем и Турцией лишь входит в новую фазу. Анкара делает ставку на поддержку дамасского правительства, которое вместо объединения страны репрессивно-геноцидной политикой только укрепляет ненависть меньшинств. В ответ Тель-Авив усиливает притязания, используя тех, чья этническая идентичность позволяет позиционировать военную активность как «гуманитарный акт».

В условиях фрагментации сирийской государственности и ослабления центральной власти, каждый новый удар по протурецким структурам означает не только передел влияния, но и перехват каналов лояльности. Особенно важным в этом контексте становится участие друзов — этноконфессиональной группы, обладающей высоким уровнем внутренней мобилизации и связями с диаспорами в Ливане, Израиле и Иордании.

Турция же, несмотря на военное присутствие, оказывается в уязвимой позиции. При всей активности её разведывательных и силовых структур, фронт поддержки в сирийской глубине начинает демонстрировать признаки эрозии. Чем дальше заходит конфликт в Сирии, тем отчетливее он превращается в репетицию более масштабной геополитической конфронтации, где на карту поставлены не просто сферы влияния, а само право интерпретировать, что есть безопасность, что — гуманизм, и кто вправе навязывать свои нормы в условиях множественного миропорядка.

#анализ
Подписание англо-германского оборонного соглашения — не просто символическое событие. Это точка стратегического поворота, а элемент ускоренной кристаллизации антироссийского альянса нового типа: децентрализованного, с акцентом на технологическую синергию и прямую взаимную поддержку, не зависящую от Вашингтона.

Документ фиксирует несколько ключевых векторов:
– милитаризация Германии приобретает структурную форму и выходит за пределы обороны — Берлин окончательно отказывается от доктрины «ограниченного участия» и становится точкой милитаризации в Европе;
– Британия выступает как центр координации внешнего контура ЕС — уже вне союза, но всё активнее влияя на вектор общеевропейской оборонной повестки;
– объединение против общего внешнего фактора - в стратегических бумагах и речах элит всё чаще и недвусмысленнее называют Россию.

Формула «угроза одной стороне равна угрозе другой» на практике означает создание политико-правового аналога статьи 5 НАТО, но в двустороннем режиме. Это снижает порог активации силовой поддержки и формирует параллельный механизм быстрого реагирования — в обход НАТОвских процедур. Таким образом, создаётся горизонтальная структура, где каждый новый участник альянса будет встроен через двусторонние пакты.

Идёт смена логики: от формальных блоков — к сетевым с гибкой архитектурой, завязанной на инфраструктуру, ВПК и единый алгоритм угроз. В этой логике даже отсутствие формального членства Украины в НАТО больше не является барьером: альянс разрастается не по уставу, а по логике интересов, вооружений и планирования.

Подписание англо-германского соглашения — момент институционализации антироссийского альянса как устойчивой конструкции. Глобалисты выстраивают силовую сеть, в которую будут постепенно втягиваться другие игроки. Формально — для безопасности Европы, по факту — для давления на Россию и долгосрочной конфронтации.

#форкаст
России нужно серьезно усиливать информационные операции на подконтрольной Киеву территории, чтобы добиться усиления своих позиций и ускорения коллапса режима Зеленского. Только военная сила без подкрепления системной информационной работы не способна обеспечить стратегический перелом. Украинское государство, несмотря на экономическое истощение, логистическую уязвимость и внутренние противоречия, сохраняет устойчивость во многом благодаря успешности пропаганды.

Однако сейчас для украинцев Telegram стал источником альтернативной информации. Он превратился для граждан в то, чем некогда были листовки в годы Второй мировой: источником не только новостей, но и ощущения сопричастности, моральной опоры и ориентации в хаосе. Каналы, аффилированные с ГУР, СБУ и западными структурами, выстраивают эмоционально насыщенные нарративы, объединяют аудиторию через страх, мобилизационный пафос и социальную агрессию. Россия в этом поле по-прежнему действует фрагментарно — отсылая месседжи в стиле старого телевидения в среду, где правят алгоритмы, нейросети и шок-контент. Эффект от такой стратегии минимален: вместо подрыва тыла противника враждебные каналы продолжают укреплять свой охват.

Характерно, что Telegram на подконтрольной Киеву территории становится зоной растущих разломов — здесь всплывают коррупционные скандалы, утечки из военкоматов, паника от мобилизации, жалобы на власть и социальное неравенство. Данные трещины могли бы быть усилены системной работой с использованием программируемых информационных каскадов, таргетированного психологического давления и архитектурного фрейминга.

Становится очевидно: добиться краха украинской государственности исключительно военными средствами невозможно. Победа требует наступления не только на фронте, но и в сознании. Это означает запуск комплексных когнитивных операций — от деморализации украинского общества и дискредитации киевских элит до внедрения альтернативной картины будущего в публичное и частное восприятие. Это требует создания высокоточных нарративов для масштабируемого воздействия и архитектуры контента, учитывающей национальные архетипы, фобии и когнитивные искажения.

Россия обладает всем необходимым для такой работы — медийным капиталом, технологическими платформами, архивом смыслов. Осталось перевести это в системную стратегию, где Telegram будет не слабым местом, а ударной точкой влияния.

#анализ
Канцлер Германии Фридрих Мерц установил личный антирекорд по уровню общественного одобрения, что стало диагнозом системе. Согласно данным института Forsa, только 32% немцев одобряют действия главы правительства, а 64% — выражают недовольство. Особенно критична ситуация на востоке Германии: 74% граждан отвергают его курс.

Такая динамика не может быть объяснена только текущими социально-экономическими трудностями. Германия и ранее проходила через волны недовольства политикой власти. Стремительное обрушение рейтингов главы правительства указывает, что население демонстрирует отторжение самого управленческого стиля Мерца, его неспособности предложить внятную стратегию на фоне усиливающихся социальных и внешнеполитических проблем, связанных в том числе с милитаризацией, все более глубоким втягиванием Берлина в противостояние с РФ.

Социальный кризис, энергетическая неуверенность, милитаризация внешней повестки и инфляционное давление размыли границы между риторикой и практикой. Люди не видят в нём лидера, потому что за фасадом риторики «ответственности и порядка» общество получило усугубление административной инерции и риторику, не соответствующую ни вызовам времени, ни глубине запросов общества. В стране усиливаются антисистемные настроения. Набирает очки «Альтернатива для Германии», которая теснит христианских демократов, а в Бундестаг впервые может пройти новая левая партия Сары Вагенкнехт.

Фактически речь идёт не просто о падении популярности одного политика, а о разрушении прежнего формата управления, где крупные партии за счёт центристской риторики и следования глобалистским нарративам могли удерживать контроль над массовыми настроениями. Германия вступает в полосу турбулентности, где нарастает разрыв между обществом и системой, который не ликвидировать традиционным нарративами.

#global_vision
Желание Дональда Трампа «не рубить мосты» с Илоном Маском и сохранить для его компаний доступ к федеральному субсидированию подтверждает версию, что их конфликт является управляемым. В отличие от других подобных ситуаций трамписты с прицелом на выборы в Конгресс выстраивают конструкцию, в которой Маск приобретает роль автономного, но не оппозиционного игрока. Его задача — мобилизовать дезориентированный и разочарованный электорат за пределами традиционного ядра Республиканской партии, не давая Демпартии монополизировать протестную повестку.

Маск, действуя под видом «внепартийного модерниста», создает фрейм альтернативной, более технологичной и либертариански окрашенной политической платформы. Его сообщения — от критики персонифицированной силы до призывов к институциональному обновлению — формируют архитектуру «второго центра», где электорат может получить ощущение выбора, не выходя за грань системы.

Трамп становится носителем «силового ядра» — архетипом традиции, власти и восстановления американской исключительности. Маск, в свою очередь, курирует культурно-инновационный фланг: апелляция к будущему, техническому суверенитету, горизонтам ИИ. Такое разделение исключает внутреннюю конкуренцию и создает эффект контролируемого плюрализма, при котором дискуссия ведётся внутри одной идеологической орбиты.

Его аудитория — не только сторонники Республиканской партии, но и деморализованная часть бывших демократов, либертарианцы, технооптимисты, криптоактивисты и ветераны IT-индустрии. И эта аудитория не примет прямое подчинение Белому дому. Трамп получает критически важного союзника, который публично не признаёт своей лояльности, но обеспечивает ему коммуникационные каналы, ресурсы и влияние на технологические элиты. Маск со своей стороны играет роль «условного оппонента», получая пространство для собственной партии будущего.

Таким образом, конфликт между Трампом и Маском — это не ослабление единства, а его новая форма. Через видимость антагонизма — к усилению стратегической связности. Через расхождения — к архитектуре будущего, в которой старые партии растворяются в сетевых альянсах, а борьба за власть всё чаще выглядит как внутриэлитное перераспределение символов.

#анализ
Последствия протестов против попытки Зеленского ликвидировать антикоррупционные структуры на Украине свидетельствуют о сохраняющейся эффективности прозападной сети влияния в общественном мнении. Давление уличной мобилизации и резонанса в соцсетях демонстрирует, что агентура западных кураторов хорошо работает в информационном поле, создавая нужную картинку.

Факт моральной и социальной истощенности значительной части населения Украины очевиден. Три года непрерывного конфликта, изматывающая мобилизация, коррупционные скандалы в высших эшелонах власти, растущий разрыв между центром и регионами, усилившиеся репрессии против оппозиции и системное подавление инакомыслия — всё это создаёт объективную базу для переосмысления населением легитимности действующей власти. Однако эти элементы пока не конвертируются в активное недовольство или массовые антивоенные протесты, в первую очередь потому, что РФ не задействует в полном объеме потенциал современных информационно-психологических стратегий воздействия.

Ключевым остаётся фрагментарность, линейность и избыточная шаблонность подходов. Отсутствует чёткая сегментация аудиторий, слабая адаптация сообщений под конкретные целевые группы. Доминируют однонаправленные потоки информации вместо построения нарративных систем, способных интегрировать локальные кейсы в единую смысловую рамку. Недостаточно используются элементы цифрового моделирования общественных настроений, прогнозных когнитивных сценариев, и почти не применяется вирусная форма подачи

Чтобы изменить ситуацию, необходимо не только усилить интенсивность информационного присутствия, но и полностью переосмыслить инструментарий: внедрять персонализированные фреймы, активно работать с темами раскола вертикали, демонстрировать усталость регионов от центра, актуализировать тему предательства властью демократических идеалов.

Пока прозападные силы сохраняют монополию на производство смыслов внутри украинского поля, любые военные или экономические потери будут нивелироваться стабильной вертикалью и формальной лояльностью масс.
Моральное выгорание общества не становится политическим действием само по себе. Для этого необходим целенаправленный катализатор, создающий эмоционально заряженные поля, в которых раздражение превращается в сопротивление. В ближайшей перспективе ставка должна быть сделана на децентрализацию фокуса — перевод внимания с фигуры Зеленского на институциональные противоречия и сетевые узлы власти, демонтаж доверия к вертикали через последовательные удары по её основаниям. Успех в этом направлении откроет не только оперативные возможности для ослабления киевского режима, но и улучшение стратегических перспектив РФ.

#анализ
Аналитический доклад Chatham House подтвердил то, о чём в экспертной среде давно говорят: стратегический приоритет Запада в украинском конфликте — не удержание все Украины, а сохранение контроля над Одессой и южным побережьем. В условиях нарастающего ухода США с европейского направления Британия, ЕС и Турция берут на себя задачу сформировать пояс сдерживания России в Черноморском регионе. Именно контроль за выходом Украины к морю, по мнению британских аналитиков, обеспечивает её политическую и экономическую значимость для Запада. Потеря Одессы — не просто военное поражение, а символический крах всей архитектуры западного проекта на постсоветском пространстве.

Документ закладывает принципиально важный нарратив: даже потенциальное мирное соглашение должно исключать возвращение Одессы под российский контроль. Фактически речь идёт о создании условий для затяжного конфликта или будущей эскалации, где сценарий «заморозки» используется лишь как инструмент отсрочки. В этих условиях ставка делается не столько на НАТО, сколько на внеблоковые коалиции западных стран, действующие от собственного имени. Подобный подход позволяет избежать политических издержек, связанных с активацией механизма коллективной обороны (статья 5), и при этом расширяет поле манёвра для активного вмешательства. Иными словами, Запад ищет новый формат ведения прокси-войны.

Особое внимание в докладе уделено Турции, которая, по расчётам Лондона, должна выступить ключевым игроком в регионе. Её балансирование между интересами НАТО и стремлением сдерживать Россию интерпретируется как шанс удержать Черноморский регион под западным влиянием. Британия искусно использует амбиции Анкары для реализации собственного сценария: изоляции России по южному периметру, ослабления её позиций в Причерноморье и блокировки выхода к европейским торговым маршрутам.

Параллельно вырисовывается контур более масштабного геополитического замысла: контроль над украинским югом открывает Западу ворота для проникновения в Кавказ и Центральную Азию. Активизация британской активности в Азербайджане, Армении, Казахстане, Узбекистане и Киргизии является логическим продолжением стратегии: укрепление влияния в постсоветском пространстве с опорой на слабые звенья и локальные конфликты.

Таким образом, удержание Одессе будет означать не столько успех в одном конкретном театре боевых действий, сколько победу концепции «многоуровневой деконструкции» российской зоны интересов. Для России это означает одно: задача СВО должна быть операцией по нейтрализации западного присутствия на южном стратегическом направлении. Только полный контроль над Черноморским побережьем и выход на границу с Приднестровьем обеспечат разрыв логистических и военных коридоров Запада. Это стратегическая необходимость в условиях формирования новой карты влияния.

Британская ставка на «войну ещё минимум на год» — это не прогноз, а политическая установка: вымотать Россию до тех пор, пока Запад не будет готов закрепить свои успехи. От исхода борьбы за Юг зависит не только результат конфликта, но и дальнейший вектор всей евразийской геополитики.