Итоги 18 месяцев
Портфели под моим управлением всего на 31% состоят из акций – потому не могут догнать индекс Московской биржи (+21% годовых за 18 месяцев). Но такова стратегия распределения активов. Она эффективна в долгосрочном периоде, когда на рынках случаются колебания. Но вот некоторые выводы за полтора года отставания.
Средняя доходность за 18 месяцев составила 5,6% годовых, но 82% доходности – это купоны по облигациям и дивиденды по акциям. Эта цифра заставляет переоценить удачи и неудачи в выборе акций.
Итак, рейтинг.
1. Золотодобытчик «Полюс» «пожинает плоды» ралли золота +27% с момента покупки, дивиденды не получены.
2. Сбербанк +25%, из которых 10% - дивиденды.
3. Новатэк +17%, из которых дивиденды 2%.
4. Юнипро +16% из которых 12,5% дивиденды (удивительно!)
5. НМТП +15,3%, из которых дивиденды 10,8%.
6. Мосбиржа тоже удивила, с момента покупки она подешевела на 8%, но дивиденды принесли 15%, в итоге результат положительный +7%
(По сути эти три компании ведут себя не как акции, а как облигации)
7. Татнефть незначительно подросла +2,5%, ждем дивиденды.
8. Алроса подешевела из-за укрепления рубля на 9%, при этом дивиденды составили всего +3,5%, итого -5,5%.
9. Магнит я всегда считал своей ошибкой, но на -16,5% отрицательной переоценки пришлось +10% дивидендов, итого -6,5%. Может, не стоит отчаиваться? Еще годик борьбы с падающей потребительской активностью населения, и минус удастся компенсировать?
10. Абсолютный аутсайдер – Мостотрест, компания под санкциями, новые громкие инфраструктурные проекты пока никак не сказались на финансовом результате. В итоге -29% курсовой убыток, +2% дивиденды, всего -27%.
Утешает, что доля Мостотреста всего 3%.
Еще одной моей ошибкой стало для страховки геополитических рисков приобретение долларов (по 68,3 в среднем) за счет облигационного портфеля, которая должна составлять в идеале 36% и генерировать купонный доход. Доллар упал до 63 рублей на -8,4%, а геополитические риски "не выстрелили".
Зато иностранные активы во многом компенсировали этот просчет:
- FXUS +18% (Америка)
- FXDE -5% (Германия)
- FXGD +18% (золото).
Наблюдаем за следующими эмитентами, как они будут себя вести во время коррекций?
- Нижнекамскнефтехим – мы держали эту бумагу в портфелях до 2016 года, когда компания прекратила выплачивать дивиденды, говорят о возобновлении выплат
- Яндекс – единственная «высокотехнологичная» русская компания на бирже
- Татнефть – возможно увеличим долю с 3 до 4%.
- Сбербанк – когда будет 250 возможно уменьшим долю с 3 до 2%.
Портфели под моим управлением всего на 31% состоят из акций – потому не могут догнать индекс Московской биржи (+21% годовых за 18 месяцев). Но такова стратегия распределения активов. Она эффективна в долгосрочном периоде, когда на рынках случаются колебания. Но вот некоторые выводы за полтора года отставания.
Средняя доходность за 18 месяцев составила 5,6% годовых, но 82% доходности – это купоны по облигациям и дивиденды по акциям. Эта цифра заставляет переоценить удачи и неудачи в выборе акций.
Итак, рейтинг.
1. Золотодобытчик «Полюс» «пожинает плоды» ралли золота +27% с момента покупки, дивиденды не получены.
2. Сбербанк +25%, из которых 10% - дивиденды.
3. Новатэк +17%, из которых дивиденды 2%.
4. Юнипро +16% из которых 12,5% дивиденды (удивительно!)
5. НМТП +15,3%, из которых дивиденды 10,8%.
6. Мосбиржа тоже удивила, с момента покупки она подешевела на 8%, но дивиденды принесли 15%, в итоге результат положительный +7%
(По сути эти три компании ведут себя не как акции, а как облигации)
7. Татнефть незначительно подросла +2,5%, ждем дивиденды.
8. Алроса подешевела из-за укрепления рубля на 9%, при этом дивиденды составили всего +3,5%, итого -5,5%.
9. Магнит я всегда считал своей ошибкой, но на -16,5% отрицательной переоценки пришлось +10% дивидендов, итого -6,5%. Может, не стоит отчаиваться? Еще годик борьбы с падающей потребительской активностью населения, и минус удастся компенсировать?
10. Абсолютный аутсайдер – Мостотрест, компания под санкциями, новые громкие инфраструктурные проекты пока никак не сказались на финансовом результате. В итоге -29% курсовой убыток, +2% дивиденды, всего -27%.
Утешает, что доля Мостотреста всего 3%.
Еще одной моей ошибкой стало для страховки геополитических рисков приобретение долларов (по 68,3 в среднем) за счет облигационного портфеля, которая должна составлять в идеале 36% и генерировать купонный доход. Доллар упал до 63 рублей на -8,4%, а геополитические риски "не выстрелили".
Зато иностранные активы во многом компенсировали этот просчет:
- FXUS +18% (Америка)
- FXDE -5% (Германия)
- FXGD +18% (золото).
Наблюдаем за следующими эмитентами, как они будут себя вести во время коррекций?
- Нижнекамскнефтехим – мы держали эту бумагу в портфелях до 2016 года, когда компания прекратила выплачивать дивиденды, говорят о возобновлении выплат
- Яндекс – единственная «высокотехнологичная» русская компания на бирже
- Татнефть – возможно увеличим долю с 3 до 4%.
- Сбербанк – когда будет 250 возможно уменьшим долю с 3 до 2%.
Пример дивидендного ETF большой капитализации в преддверии коррекции
В эпоху низких ставок инвесторы любят дивидендные биржевые фонды. За последние пять лет они вложили в них 61 млрд долларов. Одних только фондов американских акций большой капитализации, ориентированных на дивиденды, порядка 40 штук, изкоторых 11 имеют рейтинг Morningstar. Рассмотрим небольшой ETF под названием ProShares S&P 500 Dividend Aristocrats ETF (NOBL)
S&P 500 Dividend Aristocrats Index составлен из акций, включенных в индекс S&P 500, которые наращивают дивидендные выплаты в течение последних 25 лет. Таких компаний нашлось 57 штук. Особенность NOBL в том, что он не взвешивает акции в портфеле пропорционально капитализации. У всех эмитентов – одинаковая доля. Методология индекса ограничивает долю любого сектора 30%. Ребалансировка – раз в квартал. Фонд основан в октябре 2013 и продемонстрировал уникальную устойчивость во время «просадок» в среднем 8,8%, в то время, как фонды-конкуренты допускали среднее снижение стоимости 10,6-14%. Это важный момент в виду ожидаемой многими коррекции на фондовом рынке США.
NOBL проигрывает конкурентам по такой характеристике, как TER – стоимость владения. У него она – 0,35%. А у Vanguard Dividend Appreciation ETF (VIG) и Schwab U.S. Dividend Equity ETF (SCHD) – 0,06% в год. У фондов DGRW от WisdomTree и QDF FlexSharex стоимость владения сопоставимы – 0,28% и 0,38% соответственно.
За пять лет фонд привлек «всего» $4.5 миллиарда и занимает 9 место из уже упомянутых 40 ETF высокой капитализации.
В эпоху низких ставок инвесторы любят дивидендные биржевые фонды. За последние пять лет они вложили в них 61 млрд долларов. Одних только фондов американских акций большой капитализации, ориентированных на дивиденды, порядка 40 штук, изкоторых 11 имеют рейтинг Morningstar. Рассмотрим небольшой ETF под названием ProShares S&P 500 Dividend Aristocrats ETF (NOBL)
S&P 500 Dividend Aristocrats Index составлен из акций, включенных в индекс S&P 500, которые наращивают дивидендные выплаты в течение последних 25 лет. Таких компаний нашлось 57 штук. Особенность NOBL в том, что он не взвешивает акции в портфеле пропорционально капитализации. У всех эмитентов – одинаковая доля. Методология индекса ограничивает долю любого сектора 30%. Ребалансировка – раз в квартал. Фонд основан в октябре 2013 и продемонстрировал уникальную устойчивость во время «просадок» в среднем 8,8%, в то время, как фонды-конкуренты допускали среднее снижение стоимости 10,6-14%. Это важный момент в виду ожидаемой многими коррекции на фондовом рынке США.
NOBL проигрывает конкурентам по такой характеристике, как TER – стоимость владения. У него она – 0,35%. А у Vanguard Dividend Appreciation ETF (VIG) и Schwab U.S. Dividend Equity ETF (SCHD) – 0,06% в год. У фондов DGRW от WisdomTree и QDF FlexSharex стоимость владения сопоставимы – 0,28% и 0,38% соответственно.
За пять лет фонд привлек «всего» $4.5 миллиарда и занимает 9 место из уже упомянутых 40 ETF высокой капитализации.
ETFs онлайн-торговли
В последнее время одной из отраслей, в которых происходят «тектонические» изменения, обусловленные быстрым развитием современных технологий, стала торговля. Своеобразным «технологическим Рубиконом» для этой отрасли экономики стало широкое распространение интернета, которое способствовало зарождению принципиально нового сегмента – онлайн-торговли (нередко ее также называют интернет-торговлей и электронной коммерцией).
В настоящее время на глобальном рынке биржевых фондов среди частных и институциональных инвесторов чрезвычайно популярны инвестиционные идеи, связанные с развитием современных технологий и их влиянием на самые разные отрасли и сектора мировой экономики.
С точки зрения участников финансовых рынков наибольший интерес представляют среднесрочные и долгосрочные изменения, приводящие к существенным изменениям в «традиционных» отраслях экономики, а в ряде случаев – и к их радикальной трансформации. При этом в процессе мониторинга подобных изменений внимание инвесторов сконцентрировано, прежде всего, на тех отраслях, которые характеризуются значительным вкладом в структуру валового внутреннего продукта, так как именно в них можно обеспечить формирование достаточно широко диверсифицированного инвестиционного портфеля.
В последнее время одной из таких отраслей, в которых происходят «тектонические» изменения, обусловленные быстрым развитием современных технологий, стала торговля. Своеобразным «технологическим Рубиконом» для этой отрасли экономики стало широкое распространение интернета, которое способствовало зарождению принципиально нового сегмента – онлайн-торговли (нередко ее также называют интернет-торговлей и электронной коммерцией).
Изначально онлайн-торговля, зародившаяся в начале 90-х годов XX века, развивалась в нишевых сегментах (например, одними из первых ее преимущества оценили авиакомпании, которые стали развивать глобальные сервисы по продаже авиабилетов), однако буквально через несколько лет появились первые проекты, ориентированные на массового потребителя (ярким примером в этом отношении является Amazon, который стал одним из первых и при этом одним из самых успешных проектов в сфере электронной коммерции).
Основатели первых проектов в сфере интернет-торговли очень тщательно подходили к выбору ассортимента, предъявляя весьма жесткие требования при выборе ассортимента предлагаемых товаров. Как правило, предпочтение отдавалось товарам, имеющим длительный срок годности, не требующим специальных условий транспортировки и хранения, относительно небольшим по своим размерам и удобным для упаковки (не удивительно, что многие интернет-магазины начинали торговать книгами, музыкальными дисками и игрушками).
Однако по мере расширения клиентской базы электронной коммерции и развития логистических сервисов ассортимент товаров и услуг, доступных потребителям в сегменте онлайн-торговли, практически «сравнялся» с традиционным ассортиментом, доступным в традиционных магазинах. Так, даже по самым консервативным оценкам, по итогам 2018 года совокупный оборот онлайн-торговли в мире превысил 30 трлн. долл., а общее количество клиентов, приобретающих товары и услуги в онлайне, превысило 1,5 млрд. человек.
«Сопоставимость» ассортимента, доступного потребителям как в онлайне, так и в офлайне, привела к целому ряду серьезных изменений в сфере торговли, среди которых, с одной стороны, нужно особо отметить возникновение и быстрое развитие «смешанных форматов», предполагающих одновременное использование как традиционных торговых форматов, так и формата онлайн-торговли (в этом случае онлайн-торговля рассматривается в качестве дополнительного канала продаж), а, с другой стороны, возникновение достаточно жесткой конкуренции между ними (наиболее отчетливо это видно в сегменте торговли книгами, в котором онлайн-торговля развивается дольше всего).
С высокой долей вероятности можно предположить, что в обозримой перспективе онлайн-торговля будет, как минимум, развиваться значительно быстрее по сравнению с классическими торговыми форматами в силу двух основных причин.
Во-первых, онлайн-торговля характеризуется более
В последнее время одной из отраслей, в которых происходят «тектонические» изменения, обусловленные быстрым развитием современных технологий, стала торговля. Своеобразным «технологическим Рубиконом» для этой отрасли экономики стало широкое распространение интернета, которое способствовало зарождению принципиально нового сегмента – онлайн-торговли (нередко ее также называют интернет-торговлей и электронной коммерцией).
В настоящее время на глобальном рынке биржевых фондов среди частных и институциональных инвесторов чрезвычайно популярны инвестиционные идеи, связанные с развитием современных технологий и их влиянием на самые разные отрасли и сектора мировой экономики.
С точки зрения участников финансовых рынков наибольший интерес представляют среднесрочные и долгосрочные изменения, приводящие к существенным изменениям в «традиционных» отраслях экономики, а в ряде случаев – и к их радикальной трансформации. При этом в процессе мониторинга подобных изменений внимание инвесторов сконцентрировано, прежде всего, на тех отраслях, которые характеризуются значительным вкладом в структуру валового внутреннего продукта, так как именно в них можно обеспечить формирование достаточно широко диверсифицированного инвестиционного портфеля.
В последнее время одной из таких отраслей, в которых происходят «тектонические» изменения, обусловленные быстрым развитием современных технологий, стала торговля. Своеобразным «технологическим Рубиконом» для этой отрасли экономики стало широкое распространение интернета, которое способствовало зарождению принципиально нового сегмента – онлайн-торговли (нередко ее также называют интернет-торговлей и электронной коммерцией).
Изначально онлайн-торговля, зародившаяся в начале 90-х годов XX века, развивалась в нишевых сегментах (например, одними из первых ее преимущества оценили авиакомпании, которые стали развивать глобальные сервисы по продаже авиабилетов), однако буквально через несколько лет появились первые проекты, ориентированные на массового потребителя (ярким примером в этом отношении является Amazon, который стал одним из первых и при этом одним из самых успешных проектов в сфере электронной коммерции).
Основатели первых проектов в сфере интернет-торговли очень тщательно подходили к выбору ассортимента, предъявляя весьма жесткие требования при выборе ассортимента предлагаемых товаров. Как правило, предпочтение отдавалось товарам, имеющим длительный срок годности, не требующим специальных условий транспортировки и хранения, относительно небольшим по своим размерам и удобным для упаковки (не удивительно, что многие интернет-магазины начинали торговать книгами, музыкальными дисками и игрушками).
Однако по мере расширения клиентской базы электронной коммерции и развития логистических сервисов ассортимент товаров и услуг, доступных потребителям в сегменте онлайн-торговли, практически «сравнялся» с традиционным ассортиментом, доступным в традиционных магазинах. Так, даже по самым консервативным оценкам, по итогам 2018 года совокупный оборот онлайн-торговли в мире превысил 30 трлн. долл., а общее количество клиентов, приобретающих товары и услуги в онлайне, превысило 1,5 млрд. человек.
«Сопоставимость» ассортимента, доступного потребителям как в онлайне, так и в офлайне, привела к целому ряду серьезных изменений в сфере торговли, среди которых, с одной стороны, нужно особо отметить возникновение и быстрое развитие «смешанных форматов», предполагающих одновременное использование как традиционных торговых форматов, так и формата онлайн-торговли (в этом случае онлайн-торговля рассматривается в качестве дополнительного канала продаж), а, с другой стороны, возникновение достаточно жесткой конкуренции между ними (наиболее отчетливо это видно в сегменте торговли книгами, в котором онлайн-торговля развивается дольше всего).
С высокой долей вероятности можно предположить, что в обозримой перспективе онлайн-торговля будет, как минимум, развиваться значительно быстрее по сравнению с классическими торговыми форматами в силу двух основных причин.
Во-первых, онлайн-торговля характеризуется более
низким уровнем издержек по сравнению с классическими торговыми форматами. Дело в том, что она предполагает принципиально другую логику ведения бизнеса, в рамках которой предполагается, что потребитель, находясь на сайте интернет-магазина (как вариант – его партнера), принимает решение о покупке товара (услуги) и осуществляет его оплату. Соответственно, покупка совершается без «привязки» к географическому положению потребителя и не требует обязательного физического посещения магазина (иными словами, исчезает потребность в магазине как месте физического размещения товара).
Применение подобной бизнес-модели дает компаниям, развивающим онлайн-торговлю, множество возможностей для оптимизации издержек.
Например, по сравнению с традиционными торговыми форматами им требуется значительно меньше торговых площадей: по сути, компании, занимающиеся электронной коммерцией, заинтересованы в создании широкой сети выдачи заказов, а не в создании сети полноценных магазинов (для сравнения: даже относительно небольшой «магазин у дома» имеет площадь от 50 м2 до 150 м2, в то время как обычный пункт выдачи заказов вполне «умещается» на площади от 10 м2 до 30 м2). Соответственно, компаниям, занимающимся онлайн-торговлей, требуются значительно меньшие инвестиции для развития торговой сети, особенно если учесть тот факт, что развитие сети пунктов выдачи заказов вполне может осуществляться по партнерским программам.
Кроме того, компаниям, занимающимся электронной коммерцией, требуется значительно меньше персонала: как минимум, им не требуются продавцы и охранники, непосредственно находящиеся в торговом зале, что также позитивно отражается на общем уровне их издержек.
Также для компаний, специализирующихся на онлайн-торговле, характерны меньшие затраты на логистику, что обусловлено упрощением общей логистической схемы: товары попадают в крупные распределительные центры, где сразу отгружаются в соответствии с заказами потребителей, в то время как для традиционной торговли характерны намного более длинные (по количеству звеньев) логистические цепочки, включающие, в частности, промежуточные распределительные центры и склады самих магазинов.
Во-вторых, онлайн-торговля кардинальным образом расширяет охват потребительской аудитории: любой человек, имеющий доступ в сеть интернет, может зайти на сайт интернет-магазина и совершить покупку (проще говоря, территориальная удаленность потребителя перестает играть какое-либо значение). Что же касается классических магазинов, то они ориентированы на обязательное посещение их потребителем, что кардинально сокращает охват потребительской аудитории, ограничивая его только теми потребителями, которые могут добраться до магазина и готовы потратить на это время.
«Лидерство по издержкам» и широкий охват потребительской аудитории, характерные для компаний, занимающихся онлайн-торговлей, привели к тому, что биржевые фонды, специализирующиеся на вложениях в них, с начала текущего года (по 19 июля включительно) продемонстрировали впечатляющий уровень доходности, в частности, фонд Amplify Online Retail ETF (IBUY) прибавил 24,08%, а фонд ProShares Online Retail ETF (ONLN) принес инвесторам 25,59%.
Применение подобной бизнес-модели дает компаниям, развивающим онлайн-торговлю, множество возможностей для оптимизации издержек.
Например, по сравнению с традиционными торговыми форматами им требуется значительно меньше торговых площадей: по сути, компании, занимающиеся электронной коммерцией, заинтересованы в создании широкой сети выдачи заказов, а не в создании сети полноценных магазинов (для сравнения: даже относительно небольшой «магазин у дома» имеет площадь от 50 м2 до 150 м2, в то время как обычный пункт выдачи заказов вполне «умещается» на площади от 10 м2 до 30 м2). Соответственно, компаниям, занимающимся онлайн-торговлей, требуются значительно меньшие инвестиции для развития торговой сети, особенно если учесть тот факт, что развитие сети пунктов выдачи заказов вполне может осуществляться по партнерским программам.
Кроме того, компаниям, занимающимся электронной коммерцией, требуется значительно меньше персонала: как минимум, им не требуются продавцы и охранники, непосредственно находящиеся в торговом зале, что также позитивно отражается на общем уровне их издержек.
Также для компаний, специализирующихся на онлайн-торговле, характерны меньшие затраты на логистику, что обусловлено упрощением общей логистической схемы: товары попадают в крупные распределительные центры, где сразу отгружаются в соответствии с заказами потребителей, в то время как для традиционной торговли характерны намного более длинные (по количеству звеньев) логистические цепочки, включающие, в частности, промежуточные распределительные центры и склады самих магазинов.
Во-вторых, онлайн-торговля кардинальным образом расширяет охват потребительской аудитории: любой человек, имеющий доступ в сеть интернет, может зайти на сайт интернет-магазина и совершить покупку (проще говоря, территориальная удаленность потребителя перестает играть какое-либо значение). Что же касается классических магазинов, то они ориентированы на обязательное посещение их потребителем, что кардинально сокращает охват потребительской аудитории, ограничивая его только теми потребителями, которые могут добраться до магазина и готовы потратить на это время.
«Лидерство по издержкам» и широкий охват потребительской аудитории, характерные для компаний, занимающихся онлайн-торговлей, привели к тому, что биржевые фонды, специализирующиеся на вложениях в них, с начала текущего года (по 19 июля включительно) продемонстрировали впечатляющий уровень доходности, в частности, фонд Amplify Online Retail ETF (IBUY) прибавил 24,08%, а фонд ProShares Online Retail ETF (ONLN) принес инвесторам 25,59%.
Пример дивидендного ETF большой капитализации в преддверии коррекции.
В эпоху низких ставок инвесторы любят дивидендные биржевые фонды. За последние пять лет они вложили в них 61 млрд долларов. Одних только фондов американских акций большой капитализации, ориентированных на дивиденды, порядка 40 штук, изкоторых 11 имеют рейтинг Morningstar. Рассмотрим небольшой ETF под названием ProShares S&P 500 Dividend Aristocrats ETF (NOBL)
S&P 500 Dividend Aristocrats Index составлен из акций, включенных в индекс S&P 500, которые наращивают дивидендные выплаты в течение последних 25 лет. Таких компаний нашлось 57 штук. Особенность NOBL в том, что он не взвешивает акции в портфеле пропорционально капитализации. У всех эмитентов – одинаковая доля. Методология индекса ограничивает долю любого сектора 30%. Ребалансировка – раз в квартал. Фонд основан в октябре 2013 и продемонстрировал уникальную устойчивость во время «просадок» в среднем 8,8%, в то время, как фонды-конкуренты допускали среднее снижение стоимости 10,6-14%. Это важный момент в виду ожидаемой многими коррекции на фондовом рынке США.
NOBL проигрывает конкурентам по такой характеристике, как TER – стоимость владения. У него она – 0,35%. А у Vanguard Dividend Appreciation ETF (VIG) и Schwab U.S. Dividend Equity ETF (SCHD) – 0,06% в год. У фондов DGRW от WisdomTree и QDF FlexSharex стоимость владения сопоставимы – 0,28% и 0,38% соответственно.
За пять лет фонд привлек «всего» $4.5 миллиарда и занимает 9 место из уже упомянутых 40 ETF высокой капитализации.
В эпоху низких ставок инвесторы любят дивидендные биржевые фонды. За последние пять лет они вложили в них 61 млрд долларов. Одних только фондов американских акций большой капитализации, ориентированных на дивиденды, порядка 40 штук, изкоторых 11 имеют рейтинг Morningstar. Рассмотрим небольшой ETF под названием ProShares S&P 500 Dividend Aristocrats ETF (NOBL)
S&P 500 Dividend Aristocrats Index составлен из акций, включенных в индекс S&P 500, которые наращивают дивидендные выплаты в течение последних 25 лет. Таких компаний нашлось 57 штук. Особенность NOBL в том, что он не взвешивает акции в портфеле пропорционально капитализации. У всех эмитентов – одинаковая доля. Методология индекса ограничивает долю любого сектора 30%. Ребалансировка – раз в квартал. Фонд основан в октябре 2013 и продемонстрировал уникальную устойчивость во время «просадок» в среднем 8,8%, в то время, как фонды-конкуренты допускали среднее снижение стоимости 10,6-14%. Это важный момент в виду ожидаемой многими коррекции на фондовом рынке США.
NOBL проигрывает конкурентам по такой характеристике, как TER – стоимость владения. У него она – 0,35%. А у Vanguard Dividend Appreciation ETF (VIG) и Schwab U.S. Dividend Equity ETF (SCHD) – 0,06% в год. У фондов DGRW от WisdomTree и QDF FlexSharex стоимость владения сопоставимы – 0,28% и 0,38% соответственно.
За пять лет фонд привлек «всего» $4.5 миллиарда и занимает 9 место из уже упомянутых 40 ETF высокой капитализации.
Исправляю ошибки
В связи с начавшейся коррекцией на российском рынке (индекс Московской бирже ниже 2700) решил внести некоторые коррективы в портфель.
Так как "Мостотрест" оказался единственной акцией, по которой нет выплат дивидендов, я решил зафиксировать убыток. По 90 продал все 3% акций "Мостотреста", имевшихся в портфеле (цена покупки была 125,60). Полученные деньги я намерен распределить равномерно, то есть добавить по 1%, между НМТП (7,840), Московской биржей (90) и Юнипро (2,55). Расчет на то, что даже, если эти приобретения окажутся преждевременными, а коррекция продолжится, дивидендный поток покроет убыток по "Мостотресту" в ближайшие годы. За "Мостотрестом" продолжим наблюдать.
Пока индекс Московской биржи не закроется ниже 2500, соотношение долей в портфеле останется таким:
31% - акции
36% - облигации
33% - ETF на иностранные индексы и золото
Акции следующие
По 4%
НМТП - портовая инфраструктура, растущие дивиденды
ММВБ - финансовая инфраструктура, монополист, высокая дивидендная доходность
Юнипро - электроэнергетика, высокие дивиденды, образцовое отношение к миноритариям
Алроса - добыча алмазов, хорошие дивиденды, зависимость от крепкого доллара
По 3%
Сбер - банки, хорошие дивиденды
Магнит - ритейл, дивиденды, надежда на восстановление
Татнефть - нефть, высокие дивиденды
НОВАТЭК - газ, перспективы
Полюс - добыча золота, перспективы.
Биржевые фонды
FXGD - золото
FXUS - Американский S&P500
FXDE - немецкий DAX, его доля столь велика потому, что европейские акции стабильно проигрывают Америке. Поэтому в случае обвала того же S&P, я ожидаю, что Европа упадет не столь сильно. К тому же должен сыграть смягчающий фактор слабого доллара/сильного евро.
В связи с начавшейся коррекцией на российском рынке (индекс Московской бирже ниже 2700) решил внести некоторые коррективы в портфель.
Так как "Мостотрест" оказался единственной акцией, по которой нет выплат дивидендов, я решил зафиксировать убыток. По 90 продал все 3% акций "Мостотреста", имевшихся в портфеле (цена покупки была 125,60). Полученные деньги я намерен распределить равномерно, то есть добавить по 1%, между НМТП (7,840), Московской биржей (90) и Юнипро (2,55). Расчет на то, что даже, если эти приобретения окажутся преждевременными, а коррекция продолжится, дивидендный поток покроет убыток по "Мостотресту" в ближайшие годы. За "Мостотрестом" продолжим наблюдать.
Пока индекс Московской биржи не закроется ниже 2500, соотношение долей в портфеле останется таким:
31% - акции
36% - облигации
33% - ETF на иностранные индексы и золото
Акции следующие
По 4%
НМТП - портовая инфраструктура, растущие дивиденды
ММВБ - финансовая инфраструктура, монополист, высокая дивидендная доходность
Юнипро - электроэнергетика, высокие дивиденды, образцовое отношение к миноритариям
Алроса - добыча алмазов, хорошие дивиденды, зависимость от крепкого доллара
По 3%
Сбер - банки, хорошие дивиденды
Магнит - ритейл, дивиденды, надежда на восстановление
Татнефть - нефть, высокие дивиденды
НОВАТЭК - газ, перспективы
Полюс - добыча золота, перспективы.
Биржевые фонды
FXGD - золото
FXUS - Американский S&P500
FXDE - немецкий DAX, его доля столь велика потому, что европейские акции стабильно проигрывают Америке. Поэтому в случае обвала того же S&P, я ожидаю, что Европа упадет не столь сильно. К тому же должен сыграть смягчающий фактор слабого доллара/сильного евро.
Отчет GOOD за 2 квартал.
Мой любимый REIT - Gladstone Commercial Corporation (GOOD) отчитался об итогах 2 квартала.
Я рассчитывал, что отчет окажется хуже предыдущего, чтобы докупить на откате, но увы. Отчет получился неплохой. Убыток на акцию составил 0,2 доллара по сравнению с доходом 0,6 в 1 квартале. Остальные показатели демонстрируют стабильность. Простаивающих площадей практически нет, задолженность немного сократилась. Компания продает непрофильные активы, благодаря такой сделке, закрытой в первом полугодии прибыль выросла на 3 миллиона долларов. Базовый FFO (доход от основной деятельности), составил $0,38 на акцию, что на 0,8% больше по сравнению с тремя месяцами, закончившимися 31 марта 2019 года
Мой любимый REIT - Gladstone Commercial Corporation (GOOD) отчитался об итогах 2 квартала.
Я рассчитывал, что отчет окажется хуже предыдущего, чтобы докупить на откате, но увы. Отчет получился неплохой. Убыток на акцию составил 0,2 доллара по сравнению с доходом 0,6 в 1 квартале. Остальные показатели демонстрируют стабильность. Простаивающих площадей практически нет, задолженность немного сократилась. Компания продает непрофильные активы, благодаря такой сделке, закрытой в первом полугодии прибыль выросла на 3 миллиона долларов. Базовый FFO (доход от основной деятельности), составил $0,38 на акцию, что на 0,8% больше по сравнению с тремя месяцами, закончившимися 31 марта 2019 года
ETFs краткосрочных облигаций с плавающим купоном
iShares Floating Rate Bond ETF (FLOT) инвестирует в ультракороткие облигации с плавающим купоном. Это – довольно узкий сегмент рынка, куда эмитент позволяет проникнуть инвесторам недорого.
FLOT отслеживает бенчмарк - Bloomberg Barclays U.S. Floating Rate Note <5 Years Index, который охватывает взвешенные по капитализации инвестиционного качества короткие облигации с плавающей ставкой и сроком погашения менее 5 лет. Эти бонды платят купон исходя из ставки 3 месячного Libor. То есть при росте ставок, растет купон, что должно компенсировать снижение цены таких облигаций. Понятно, что немного найдется эмитентов, способных эмитировать такие сложные бумаги. Поэтому почти половина портфеля фонда – облигации финансового сектора (5 лет назад его доля была меньше 25%).
Управляющая компания BlackRock на интервале июнь 2011 – май 2019 обыгрывала бенчмарк в среднем на 0,22% годовых, что чуть выше стоимости владения - 0.20% TER. За этот период доходность фонда составила 1.31% годовых, что на 0.23% лучше, чем у конкурентов. Причина - рейтинг 60% облигаций, включенных в портфель A и BBB, а у конкурентов бумаг такого качества обычно до 1/3 портфеля, они стремятся повысить качество вложений инвестициями в бумаги с рейтингом AAA и AA, поэтому теряют доходность.
Конкуренты:
- SPDR Bloomberg Barclays Investment Grade Floating Rate ETF (FLRN) отслеживает тот же бенчмарк, что и FLOT, но стоимость владения у него ниже - 0.15%.
- VanEck Vectors Investment Grade Floating Rate ETF (FLTR) еще дешевле – 0,14%, но не имеет конкретного бенчмарка – индекса. В результате он еще больше сконцентрирован на облигациях финансового сектора.
- PIMCO Short-Term PTSHX (стоимость владения - 0.45%) – активно управляемый фонд с доходностью 1.9%, что делает его одним из самых доходных фондов такого типа.
- One-Year Fixed-Income DFIHX (стоимость владения 0.17%) инвестирует в американские высококачественные облигации с погашением до 2 лет. Это – защитный фондс минимальной доходностью.
iShares Floating Rate Bond ETF (FLOT) инвестирует в ультракороткие облигации с плавающим купоном. Это – довольно узкий сегмент рынка, куда эмитент позволяет проникнуть инвесторам недорого.
FLOT отслеживает бенчмарк - Bloomberg Barclays U.S. Floating Rate Note <5 Years Index, который охватывает взвешенные по капитализации инвестиционного качества короткие облигации с плавающей ставкой и сроком погашения менее 5 лет. Эти бонды платят купон исходя из ставки 3 месячного Libor. То есть при росте ставок, растет купон, что должно компенсировать снижение цены таких облигаций. Понятно, что немного найдется эмитентов, способных эмитировать такие сложные бумаги. Поэтому почти половина портфеля фонда – облигации финансового сектора (5 лет назад его доля была меньше 25%).
Управляющая компания BlackRock на интервале июнь 2011 – май 2019 обыгрывала бенчмарк в среднем на 0,22% годовых, что чуть выше стоимости владения - 0.20% TER. За этот период доходность фонда составила 1.31% годовых, что на 0.23% лучше, чем у конкурентов. Причина - рейтинг 60% облигаций, включенных в портфель A и BBB, а у конкурентов бумаг такого качества обычно до 1/3 портфеля, они стремятся повысить качество вложений инвестициями в бумаги с рейтингом AAA и AA, поэтому теряют доходность.
Конкуренты:
- SPDR Bloomberg Barclays Investment Grade Floating Rate ETF (FLRN) отслеживает тот же бенчмарк, что и FLOT, но стоимость владения у него ниже - 0.15%.
- VanEck Vectors Investment Grade Floating Rate ETF (FLTR) еще дешевле – 0,14%, но не имеет конкретного бенчмарка – индекса. В результате он еще больше сконцентрирован на облигациях финансового сектора.
- PIMCO Short-Term PTSHX (стоимость владения - 0.45%) – активно управляемый фонд с доходностью 1.9%, что делает его одним из самых доходных фондов такого типа.
- One-Year Fixed-Income DFIHX (стоимость владения 0.17%) инвестирует в американские высококачественные облигации с погашением до 2 лет. Это – защитный фондс минимальной доходностью.
Торговые войны: за чем следить?
Обострение торговой войны между США и Китаем вызвало шквал комментариев и потрясло рынки. Не меньше интеллектуальных спекуляций вызвало снижение ставки ФРС. На мой взгляд, это – во многом сотрясение воздуха.
Мы не можем знать подробностей переговоров между крупнейшими экономиками мира. А сколько еще раз они обманут друг друга!
Что касается ставки Федрезерва. Поддавшись давлению Трампа, ФРС снизила ставку на фоне хороших макроэкономических данных. Мотив желающего переизбраться Президента понятен – продлить подъем как можно дольше. Но, что будет делать ФРС, когда начнутся настоящие проблемы?
Индикатор, с которого начинается мой рабочий день – кривая доходности американских облигаций. С каждым месяцем она становится «все перевернутей и перевернутей». Когда я начинал наблюдения, разница между доходностями 2 и 10 летних облигаций была +28 б.п. Сейчас +14 б.п. Доходность по 10-летним бумагам сейчас 1,73% годовых, что ниже «короткого отрезка кривой» 3-6-12 месяцев 2,01-1,95-1,75% годовых соответственно. И пока еще выше 2- 5-летних 1,59 и 1,54%. Ждем дальше. Пока нет оснований что-то предпринимать.
Пока кривая не перевернулась окончательно, рынкам не хватает негатива обрушиться.
Обострение торговой войны между США и Китаем вызвало шквал комментариев и потрясло рынки. Не меньше интеллектуальных спекуляций вызвало снижение ставки ФРС. На мой взгляд, это – во многом сотрясение воздуха.
Мы не можем знать подробностей переговоров между крупнейшими экономиками мира. А сколько еще раз они обманут друг друга!
Что касается ставки Федрезерва. Поддавшись давлению Трампа, ФРС снизила ставку на фоне хороших макроэкономических данных. Мотив желающего переизбраться Президента понятен – продлить подъем как можно дольше. Но, что будет делать ФРС, когда начнутся настоящие проблемы?
Индикатор, с которого начинается мой рабочий день – кривая доходности американских облигаций. С каждым месяцем она становится «все перевернутей и перевернутей». Когда я начинал наблюдения, разница между доходностями 2 и 10 летних облигаций была +28 б.п. Сейчас +14 б.п. Доходность по 10-летним бумагам сейчас 1,73% годовых, что ниже «короткого отрезка кривой» 3-6-12 месяцев 2,01-1,95-1,75% годовых соответственно. И пока еще выше 2- 5-летних 1,59 и 1,54%. Ждем дальше. Пока нет оснований что-то предпринимать.
Пока кривая не перевернулась окончательно, рынкам не хватает негатива обрушиться.
«Садимся на руки»
Вчера произошло знаковое событие – доходность по американским 10-летним государственным облигациям оказалась ниже, чем по 2-летним. Кривая доходностей стала инвертированной. В моей памяти такое случалось трижды, и во всех случаях за «перевернутой кривой» следовал кризис. Комментаторы и аналитики, которые произносят заклинание «в этот раз все будет по-другому», ошибаются.
Экономическая логика «инвертированной кривой» такова. «Короткие» деньги стоят «дороже» длинных. Это означает высокий спрос на мгновенную ликвидность. В головах инвесторов баланс инвестиций и сбережений нарушился, люди соглашаются на меньшую доходность для «длинных денег», но за «деньги сейчас» готовы платить больше. Понятно, что ФРС следит за формой кривой доходностей, но весь их инструментарий денежной политики сосредоточен на «короткой» части кривой. Федрезерв не предоставляет банкам ликвидность ни на 10, ни на 30 лет. То есть, упражняясь со «ставкой рефинансирования» или «количественным смягчением», монетарные власти могут сдвигать кривую ниже-выше, но не в силах изменить ее наклон. Это – человеческая психология, которую сложно переломить парой энергичных сообщений в твиттере.
«Убытки ходят по рынку и ищут, к кому прислониться».
Упомянутый индикатор – разница доходностей 2- и 10-летних облигаций предсказывает начало рецессии на горизонте 12-18 месяцев. Но обвалы котировок обычно происходят до наступления рецессии. «Убытки находят жертву, не справившуюся с дефицитом ликвидности». Высокий спрос на «деньги сейчас» вынуждает игроков избавляться от рискованных активов, что и становится причиной падения котировок акций.
Я принял решение накопить запас долларовой ликвидности и «сесть на руки», то есть отказаться от каких-либо покупок, пока не произойдет настоящего обвала фондовых индексов.
Почему доллар? Российские политики могут сколь угодно предсказывать «крах доллара», но объективно доллар - мировая резервная валюта и завтра ей быть не перестанет. Поэтому именно доллар – лучшее убежище во время потрясений. Не забываем о том, что наше правительство не упускает ни одного случая «под шумок» девальвировать рубль, чтобы «помочь экспортерам» и пополнить бюджет «нефтедолларами».
План мероприятий.
На отскоках (!), то есть не прямо сейчас, избавляемся от биржевых фондов FXUS и FXDE. Продаем полностью:
- Новатэк (3%)
- Сбер (3%)
- Магнит (3%)
Уменьшаем на 1% долю Московской биржи (с 4 до 3%).
Таким образом доля акций в портфеле сократится с 31 до 21%. Оставляем только «дивидендные истории» (Татнефть, НМТП, Юнипро, Московская биржа») и золото (FXGD 9% и Полюс 3%). Оставляем АЛРОСу вопреки мнению большинства аналитиков, заранее обвалившим ее котировки.
По мере поступления денег покупаем доллары.
Чего мы ждем?
Наша цель – cheap-hunting – «охота за дешевкой». Мы не можем знать, где «прорвет», поэтому будем следить за следующими рынками.
1. Падение S&P500 на 30% - это кризис. Но индекс ММВБ в этот момент может легко падать в четыре раза. То есть наш рынок может открыть больше возможностей, чем американский.
2. Рынок дивидендных REIT. Я буду следить за GOOD и REET.
3. Рынок американских индексных ETF «с плечом».
4. Рынок российских евробондов. Мы не знаем, коснется ли дефицит ликвидности русского рынка, но в пустых «стаканах» можно по мелочи отловить симпатичную доходность по высококачественным облигациям.
Психологически я готов отказаться от операций на рынке в течение года-двух.
Вчера произошло знаковое событие – доходность по американским 10-летним государственным облигациям оказалась ниже, чем по 2-летним. Кривая доходностей стала инвертированной. В моей памяти такое случалось трижды, и во всех случаях за «перевернутой кривой» следовал кризис. Комментаторы и аналитики, которые произносят заклинание «в этот раз все будет по-другому», ошибаются.
Экономическая логика «инвертированной кривой» такова. «Короткие» деньги стоят «дороже» длинных. Это означает высокий спрос на мгновенную ликвидность. В головах инвесторов баланс инвестиций и сбережений нарушился, люди соглашаются на меньшую доходность для «длинных денег», но за «деньги сейчас» готовы платить больше. Понятно, что ФРС следит за формой кривой доходностей, но весь их инструментарий денежной политики сосредоточен на «короткой» части кривой. Федрезерв не предоставляет банкам ликвидность ни на 10, ни на 30 лет. То есть, упражняясь со «ставкой рефинансирования» или «количественным смягчением», монетарные власти могут сдвигать кривую ниже-выше, но не в силах изменить ее наклон. Это – человеческая психология, которую сложно переломить парой энергичных сообщений в твиттере.
«Убытки ходят по рынку и ищут, к кому прислониться».
Упомянутый индикатор – разница доходностей 2- и 10-летних облигаций предсказывает начало рецессии на горизонте 12-18 месяцев. Но обвалы котировок обычно происходят до наступления рецессии. «Убытки находят жертву, не справившуюся с дефицитом ликвидности». Высокий спрос на «деньги сейчас» вынуждает игроков избавляться от рискованных активов, что и становится причиной падения котировок акций.
Я принял решение накопить запас долларовой ликвидности и «сесть на руки», то есть отказаться от каких-либо покупок, пока не произойдет настоящего обвала фондовых индексов.
Почему доллар? Российские политики могут сколь угодно предсказывать «крах доллара», но объективно доллар - мировая резервная валюта и завтра ей быть не перестанет. Поэтому именно доллар – лучшее убежище во время потрясений. Не забываем о том, что наше правительство не упускает ни одного случая «под шумок» девальвировать рубль, чтобы «помочь экспортерам» и пополнить бюджет «нефтедолларами».
План мероприятий.
На отскоках (!), то есть не прямо сейчас, избавляемся от биржевых фондов FXUS и FXDE. Продаем полностью:
- Новатэк (3%)
- Сбер (3%)
- Магнит (3%)
Уменьшаем на 1% долю Московской биржи (с 4 до 3%).
Таким образом доля акций в портфеле сократится с 31 до 21%. Оставляем только «дивидендные истории» (Татнефть, НМТП, Юнипро, Московская биржа») и золото (FXGD 9% и Полюс 3%). Оставляем АЛРОСу вопреки мнению большинства аналитиков, заранее обвалившим ее котировки.
По мере поступления денег покупаем доллары.
Чего мы ждем?
Наша цель – cheap-hunting – «охота за дешевкой». Мы не можем знать, где «прорвет», поэтому будем следить за следующими рынками.
1. Падение S&P500 на 30% - это кризис. Но индекс ММВБ в этот момент может легко падать в четыре раза. То есть наш рынок может открыть больше возможностей, чем американский.
2. Рынок дивидендных REIT. Я буду следить за GOOD и REET.
3. Рынок американских индексных ETF «с плечом».
4. Рынок российских евробондов. Мы не знаем, коснется ли дефицит ликвидности русского рынка, но в пустых «стаканах» можно по мелочи отловить симпатичную доходность по высококачественным облигациям.
Психологически я готов отказаться от операций на рынке в течение года-двух.
ETF инвестирующий в индийскую рупию
Для инвестиций в твердые валюты биржевые фонды предпочитают мультивалютную корзину, а для развивающихся рынков управляющие компании обычно выбирают одну конкретную валюту, которой можно поспекулировать. Предлагаем вам статью об индийской рупии.
Инвестирование в иностранную валюту является одним из классических способов диверсификации инвестиционного портфеля, применяемым как частными, так и институциональными инвесторами во всем мире. При этом подавляющее большинство участников финансовых рынков отдает предпочтение иностранным валютам, характеризующимся высоким уровнем ликвидности и низким уровнем транзакционных издержек при конвертации валюты (как правило, они предпочитают включать в свои портфели доллар США, евро и, несколько реже, японскую йену).
Альтернативой традиционному подходу к диверсификации инвестиционного портфеля является включение в его состав валют развивающихся экономик (как правило, достаточно крупных в масштабах всей мировой экономики). Подобный подход объективно является более рискованным, однако он предполагает и более высокий потенциальный уровень доходности инвестиций.
Стоит отметить, что сейчас глобальный рынок биржевых фондов является одним из самых простых и доступных вариантов вложений в иностранные валюты развивающихся стран. Дело в том, что традиционные посредники при операциях с иностранной валютой – коммерческие банки, во-первых, работают с достаточно «узким набором» иностранных валют (по крайней мере, на систематической основе), и, во-вторых, проигрывают ETFs с точки зрения «условий входа и выхода». Последнее связано с тем, что при работе с коммерческими банками инвестор покупает валюту по курсу банка (как правило, он выше фактически вложившегося курса валюты) и продает ее также по курсу банка (как правило, он, напротив, ниже фактически вложившегося курса валюты), при этом разница между курсами валют является прибылью банка.
В настоящий момент на мировом рынке биржевых фондов инвесторам доступно несколько вариантов вложений в валюты развивающихся стран:
1) приобретение диверсифицированных валютных ETFs;
2) приобретение ETFs, специализирующихся на вложениях в конкретные иностранные валюты.
Основным преимуществом при работе с диверсифицированными валютными ETFs является снижение валютных рисков, однако, чаще всего, предлагаемый ими уровень диверсификации является ограниченным (как правило, они работают не более чем с 10-15 валютами), причем отдельные валюты (в зависимости от используемого подхода к выбору объектов инвестирования) могут быть вообще не включены в их структуру.
Например, на текущий момент диверсифицированный валютный фонд Invesco DB G10 Currency Harvest Fund (DBV), использующий активный подход к управлению, работает всего с 5 валютами: евро, японская йена, швейцарский франк, канадский доллар и новозеландский доллар.
Что же касается работы с ETFs, которые специализируются на вложениях в валюты развивающихся стран, то они в подавляющем большинстве случаев работают с одной валютой (моновалютные фонды). Если отталкиваться от классификации стран на экономически развитые и развивающиеся, используемой Международным валютным фондом, то сейчас подобные биржевые фонды позволяют участникам финансовых рынков инвестировать всего в две валюты развивающихся рынков – китайский юань (на работу с этой валютой ориентированы 3 фонда) и индийскую рупию (1 фонд).
Сравнительный анализ вложений в эти иностранные валюты позволяет вполне обоснованно предположить, что в обозримой перспективе индийская рупия будет «смотреться более уверенно» по сравнению с китайским юанем.
Для инвестиций в твердые валюты биржевые фонды предпочитают мультивалютную корзину, а для развивающихся рынков управляющие компании обычно выбирают одну конкретную валюту, которой можно поспекулировать. Предлагаем вам статью об индийской рупии.
Инвестирование в иностранную валюту является одним из классических способов диверсификации инвестиционного портфеля, применяемым как частными, так и институциональными инвесторами во всем мире. При этом подавляющее большинство участников финансовых рынков отдает предпочтение иностранным валютам, характеризующимся высоким уровнем ликвидности и низким уровнем транзакционных издержек при конвертации валюты (как правило, они предпочитают включать в свои портфели доллар США, евро и, несколько реже, японскую йену).
Альтернативой традиционному подходу к диверсификации инвестиционного портфеля является включение в его состав валют развивающихся экономик (как правило, достаточно крупных в масштабах всей мировой экономики). Подобный подход объективно является более рискованным, однако он предполагает и более высокий потенциальный уровень доходности инвестиций.
Стоит отметить, что сейчас глобальный рынок биржевых фондов является одним из самых простых и доступных вариантов вложений в иностранные валюты развивающихся стран. Дело в том, что традиционные посредники при операциях с иностранной валютой – коммерческие банки, во-первых, работают с достаточно «узким набором» иностранных валют (по крайней мере, на систематической основе), и, во-вторых, проигрывают ETFs с точки зрения «условий входа и выхода». Последнее связано с тем, что при работе с коммерческими банками инвестор покупает валюту по курсу банка (как правило, он выше фактически вложившегося курса валюты) и продает ее также по курсу банка (как правило, он, напротив, ниже фактически вложившегося курса валюты), при этом разница между курсами валют является прибылью банка.
В настоящий момент на мировом рынке биржевых фондов инвесторам доступно несколько вариантов вложений в валюты развивающихся стран:
1) приобретение диверсифицированных валютных ETFs;
2) приобретение ETFs, специализирующихся на вложениях в конкретные иностранные валюты.
Основным преимуществом при работе с диверсифицированными валютными ETFs является снижение валютных рисков, однако, чаще всего, предлагаемый ими уровень диверсификации является ограниченным (как правило, они работают не более чем с 10-15 валютами), причем отдельные валюты (в зависимости от используемого подхода к выбору объектов инвестирования) могут быть вообще не включены в их структуру.
Например, на текущий момент диверсифицированный валютный фонд Invesco DB G10 Currency Harvest Fund (DBV), использующий активный подход к управлению, работает всего с 5 валютами: евро, японская йена, швейцарский франк, канадский доллар и новозеландский доллар.
Что же касается работы с ETFs, которые специализируются на вложениях в валюты развивающихся стран, то они в подавляющем большинстве случаев работают с одной валютой (моновалютные фонды). Если отталкиваться от классификации стран на экономически развитые и развивающиеся, используемой Международным валютным фондом, то сейчас подобные биржевые фонды позволяют участникам финансовых рынков инвестировать всего в две валюты развивающихся рынков – китайский юань (на работу с этой валютой ориентированы 3 фонда) и индийскую рупию (1 фонд).
Сравнительный анализ вложений в эти иностранные валюты позволяет вполне обоснованно предположить, что в обозримой перспективе индийская рупия будет «смотреться более уверенно» по сравнению с китайским юанем.
В значительной степени предпочтительность индийской рупии для инвесторов обусловлена продолжающейся «торговой войной» между США и Китаем. Нужно обратить внимание на тот факт, что «торговая война» между этими странами является событием глобального масштаба и оказывает влияние на ситуацию на мировом валютном рынке в целом, хотя бы потому, что США занимает первое место в мире по размеру национальной экономики, а Китай – второе. Иными словами, этот торговый конфликт в той или иной мере отразится на всех валютах развивающихся рынков, однако китайский юань в этой ситуации окажется «в эпицентре событий».
Необходимо подчеркнуть, что формально «торговая война» США и Китая началась еще в январе 2018 года, когда США первыми ввели повышенные импортные пошлины на ряд китайских товаров. В течение всего года стороны торгового конфликта поочередно предпринимали «ответные шаги», повышая импортные пошлины на отдельные группы товаров, при этом «ставки» США и Китая в этом конфликте стремительно росли: если первоначально запретительные импортные пошлины вводились лишь в отношении отдельных товаров и услуг, то впоследствии они стали распространяться на целые товарные группы.
Эскалация конфликта произошла в мае 2019 года, когда США повысили пошлины на импортируемые китайские товары стоимостью 200 млрд. долл. (более 35% всего импорта Китая в США). В течение нескольких месяцев стороны конфликта пытались договориться между собой, однако безрезультатно: в начале августа президент США Д. Трамп заявил о намерении ввести пошлины китайские товары стоимостью 300 млрд. долл. Если это намерение будет реализовано, то импортными пошлинами будут обложены практически все китайские товары, ввозимые в США. Ответная реакция Китая пока является достаточно сдержанной, однако можно предположить, что в случае очередного «витка» торгового конфликта Китай вполне может пойти на полный отказ от закупок в США отдельных товаров и услуг.
На этом фоне инвестиции в индийскую рупию выглядят намного привлекательнее: с одной стороны, Индия объективно дистанцирована от торгового конфликта США и Китая (мало того, при значительном ухудшении торговых взаимоотношений Китай будет вынужден интенсивно развивать их другими торговыми партнерами, в том числе и с Индией), а, с другой стороны, при выборе среди валют развивающихся стран у иностранных инвесторов практически нет привлекательных альтернатив. В данном случае в качестве ограничений выступают ограниченный уровень ликвидности валют развивающихся стран, особенно занимающих относительно небольшую долю в мировом валовом внутреннем продукте и мировой торговле.
Среди стратегических преимуществ индийской экономики можно выделить большую численность населения (более 1,3 млрд. человек – по этому показателю страна занимает второе место в мире после Китая), низкую стоимость рабочей силы (по разным оценкам, в среднем она в 2-3 раза ниже стоимости аналогичной по уровню квалификации рабочей силы в Китае), относительно низкий уровень потребления населения (и уровня жизни в целом) и достаточно высокие темпы экономического роста. В перспективе все эти факторы (при условии проведения сбалансированной экономической политики) могут сыграть в пользу роста обменного курса индийской рупии по отношению к другим валютам.
Весьма примечательно, что единственный биржевой моновалютный фонд, позволяющий инвесторам вкладывать средства в индийскую рупию, – Market Vectors-Rupee/USD ETN (INR), показал один из лучших результатов среди всех валютных фондов с точки зрения доходности: за предшествующие 5 лет он принес своим владельцам 27,36%.
Необходимо подчеркнуть, что формально «торговая война» США и Китая началась еще в январе 2018 года, когда США первыми ввели повышенные импортные пошлины на ряд китайских товаров. В течение всего года стороны торгового конфликта поочередно предпринимали «ответные шаги», повышая импортные пошлины на отдельные группы товаров, при этом «ставки» США и Китая в этом конфликте стремительно росли: если первоначально запретительные импортные пошлины вводились лишь в отношении отдельных товаров и услуг, то впоследствии они стали распространяться на целые товарные группы.
Эскалация конфликта произошла в мае 2019 года, когда США повысили пошлины на импортируемые китайские товары стоимостью 200 млрд. долл. (более 35% всего импорта Китая в США). В течение нескольких месяцев стороны конфликта пытались договориться между собой, однако безрезультатно: в начале августа президент США Д. Трамп заявил о намерении ввести пошлины китайские товары стоимостью 300 млрд. долл. Если это намерение будет реализовано, то импортными пошлинами будут обложены практически все китайские товары, ввозимые в США. Ответная реакция Китая пока является достаточно сдержанной, однако можно предположить, что в случае очередного «витка» торгового конфликта Китай вполне может пойти на полный отказ от закупок в США отдельных товаров и услуг.
На этом фоне инвестиции в индийскую рупию выглядят намного привлекательнее: с одной стороны, Индия объективно дистанцирована от торгового конфликта США и Китая (мало того, при значительном ухудшении торговых взаимоотношений Китай будет вынужден интенсивно развивать их другими торговыми партнерами, в том числе и с Индией), а, с другой стороны, при выборе среди валют развивающихся стран у иностранных инвесторов практически нет привлекательных альтернатив. В данном случае в качестве ограничений выступают ограниченный уровень ликвидности валют развивающихся стран, особенно занимающих относительно небольшую долю в мировом валовом внутреннем продукте и мировой торговле.
Среди стратегических преимуществ индийской экономики можно выделить большую численность населения (более 1,3 млрд. человек – по этому показателю страна занимает второе место в мире после Китая), низкую стоимость рабочей силы (по разным оценкам, в среднем она в 2-3 раза ниже стоимости аналогичной по уровню квалификации рабочей силы в Китае), относительно низкий уровень потребления населения (и уровня жизни в целом) и достаточно высокие темпы экономического роста. В перспективе все эти факторы (при условии проведения сбалансированной экономической политики) могут сыграть в пользу роста обменного курса индийской рупии по отношению к другим валютам.
Весьма примечательно, что единственный биржевой моновалютный фонд, позволяющий инвесторам вкладывать средства в индийскую рупию, – Market Vectors-Rupee/USD ETN (INR), показал один из лучших результатов среди всех валютных фондов с точки зрения доходности: за предшествующие 5 лет он принес своим владельцам 27,36%.
На прошлой неделе я принял решение выходить из бумаг и покупать в доллар.
Быстрее всего удалось продать FXDE по 2000 и FXUS по 3400. Отскока по Магниту я ждать не стал, уж очень быстро он валится, и продал по 3540. Вдогонку за Сбербанком, который удалось продать по 220.
Новатэк я продавать передумал, точно также передумал уменьшать долю Московской биржи.
Дело в том, чо существует нюанс - покупка долларов в портфели возможно только кратно 1000 долларов. А так как все портфели должны быть одинаковыми (по справедливости), продажа Новатэка не позволила бы купить кратное тысяче количество долларов.
Второй нюанс - не все брокера позволяют открывать позицию на валютной секции до перевода денег с фондовой секции биржи. Приходится ждать два дня.
Доллары я покупал по 65,80, а одному счастливцу удалось купить 65,60. Тем не менее, купил не все и не всем. Долю долларов в портфелях я намерен довести до 40-42%, что с 9% долей золота составит почти половину.
Быстрее всего удалось продать FXDE по 2000 и FXUS по 3400. Отскока по Магниту я ждать не стал, уж очень быстро он валится, и продал по 3540. Вдогонку за Сбербанком, который удалось продать по 220.
Новатэк я продавать передумал, точно также передумал уменьшать долю Московской биржи.
Дело в том, чо существует нюанс - покупка долларов в портфели возможно только кратно 1000 долларов. А так как все портфели должны быть одинаковыми (по справедливости), продажа Новатэка не позволила бы купить кратное тысяче количество долларов.
Второй нюанс - не все брокера позволяют открывать позицию на валютной секции до перевода денег с фондовой секции биржи. Приходится ждать два дня.
Доллары я покупал по 65,80, а одному счастливцу удалось купить 65,60. Тем не менее, купил не все и не всем. Долю долларов в портфелях я намерен довести до 40-42%, что с 9% долей золота составит почти половину.
ETFs, инвестирующие в крупнейшие компании по капитализации.
В последние годы быстрое развитие мирового рынка биржевых фондов, в подавляющем большинстве случаев ориентированных на применение стратегии индексного инвестирования, предполагающей максимально точное повторение структурой инвестиционного портфеля структуры индекса, выбранного в качестве эталонного, объективно привело к возрастанию интереса частных и институциональных инвесторов к так называемым «капитализационным индексам» и, соответственно, к ETFs, ориентированным на них.
Причина подобного интереса достаточно проста: как правило, между капитализацией публичной компании и уровнем ликвидности ее акций существует прямая взаимосвязь: чем больше капитализация компании, тем выше уровень рыночной ликвидности ее акций.
Эта взаимосвязь не является строго линейной, может изменяться с течением времени и выполняется не для всех компаний (например, она может нарушаться для крупных компаний, у которых количество акций, находящихся в свободном обращении, по тем или иным причинам не велико), однако в целом в отношении локальных рынков она адекватно отражает взаимосвязь между размером бизнеса компании и уровнем ликвидности ее акций.
В настоящее время сложилась своеобразная прикладная классификация капитализационных индексов в зависимости от капитализации компаний, входящих в базы их расчета:
1) индексы компаний большой капитализации;
2) индексы компаний средней капитализации;
3) индексы компаний малой капитализации.
Четких и однозначно определенных границ (по величине рыночной капитализации) между этими группами не существует, поэтому любой провайдер индексов может использовать собственный подход к их «разграничению». Тем не менее, на практике компаниями малой капитализации обычно считаются компании с капитализацией от 0,5 до 2 млрд. долл., средней капитализации – от 2 до 10 млрд. долл., большой капитализации – свыше 10 млрд. долл.
Важно отметить, что в зависимости от используемой методологии расчета все капитализационные индексы могут быть разделены на классические капитализационные индексы и композитные капитализационные индексы.
При расчете классических капитализационных индексов единственным принимаемым во внимание критерием при формировании базы расчета индекса является рыночная капитализация компании, взятая в абсолютном выражении (все остальные критерии просто «игнорируются»). Соответственно, доля конкретной ценной бумаги в структуре базы расчета классического капитализационного индекса определяется исключительно динамикой ее рыночной капитализации. Если рыночная капитализация компании опускается ниже используемой «пороговой отметки» (например, в группе компаний большой капитализации она опускается ниже 10 млрд. долл.), то при очередном пересмотре структуры индекса ее акции исключаются из базы расчета классического капитализационного индекса.
Композитные капитализационные индексы предполагают использование более сложных алгоритмов расчетов. Их ключевым отличием от классических капитализационных индексов является использование не только рыночной капитализации компании, но и ряда дополнительных критериев (чаще всего, в подобном качестве выступают доля акций, находящихся в свободном обращении, и специальные ограничительные коэффициенты, применение которых позволяет избежать возникновения дисбалансов в базе его расчета). Мало того, дополнительные критерии могут признаваться равнозначными капитализационному критерию, т.е. при расчете таких индексов рыночная капитализация становится лишь одной из компонент, учитываемых при расчете их значений.
В последние годы быстрое развитие мирового рынка биржевых фондов, в подавляющем большинстве случаев ориентированных на применение стратегии индексного инвестирования, предполагающей максимально точное повторение структурой инвестиционного портфеля структуры индекса, выбранного в качестве эталонного, объективно привело к возрастанию интереса частных и институциональных инвесторов к так называемым «капитализационным индексам» и, соответственно, к ETFs, ориентированным на них.
Причина подобного интереса достаточно проста: как правило, между капитализацией публичной компании и уровнем ликвидности ее акций существует прямая взаимосвязь: чем больше капитализация компании, тем выше уровень рыночной ликвидности ее акций.
Эта взаимосвязь не является строго линейной, может изменяться с течением времени и выполняется не для всех компаний (например, она может нарушаться для крупных компаний, у которых количество акций, находящихся в свободном обращении, по тем или иным причинам не велико), однако в целом в отношении локальных рынков она адекватно отражает взаимосвязь между размером бизнеса компании и уровнем ликвидности ее акций.
В настоящее время сложилась своеобразная прикладная классификация капитализационных индексов в зависимости от капитализации компаний, входящих в базы их расчета:
1) индексы компаний большой капитализации;
2) индексы компаний средней капитализации;
3) индексы компаний малой капитализации.
Четких и однозначно определенных границ (по величине рыночной капитализации) между этими группами не существует, поэтому любой провайдер индексов может использовать собственный подход к их «разграничению». Тем не менее, на практике компаниями малой капитализации обычно считаются компании с капитализацией от 0,5 до 2 млрд. долл., средней капитализации – от 2 до 10 млрд. долл., большой капитализации – свыше 10 млрд. долл.
Важно отметить, что в зависимости от используемой методологии расчета все капитализационные индексы могут быть разделены на классические капитализационные индексы и композитные капитализационные индексы.
При расчете классических капитализационных индексов единственным принимаемым во внимание критерием при формировании базы расчета индекса является рыночная капитализация компании, взятая в абсолютном выражении (все остальные критерии просто «игнорируются»). Соответственно, доля конкретной ценной бумаги в структуре базы расчета классического капитализационного индекса определяется исключительно динамикой ее рыночной капитализации. Если рыночная капитализация компании опускается ниже используемой «пороговой отметки» (например, в группе компаний большой капитализации она опускается ниже 10 млрд. долл.), то при очередном пересмотре структуры индекса ее акции исключаются из базы расчета классического капитализационного индекса.
Композитные капитализационные индексы предполагают использование более сложных алгоритмов расчетов. Их ключевым отличием от классических капитализационных индексов является использование не только рыночной капитализации компании, но и ряда дополнительных критериев (чаще всего, в подобном качестве выступают доля акций, находящихся в свободном обращении, и специальные ограничительные коэффициенты, применение которых позволяет избежать возникновения дисбалансов в базе его расчета). Мало того, дополнительные критерии могут признаваться равнозначными капитализационному критерию, т.е. при расчете таких индексов рыночная капитализация становится лишь одной из компонент, учитываемых при расчете их значений.
Сейчас композитные капитализационные индексы, на использование которых постепенно перешли практически все национальные биржи, стали вытеснять классические капитализационные индексы (прежде всего, за счет более точной характеристики уровня ликвидности акций), однако эта тенденция практически не отразилась на общей структуре «капитализационного инвестирования» на мировом рынке ETFs. Безусловными лидерами в нем являются биржевые фонды, ориентированные на индексы компаний большой капитализации (в общей сложности таких фондов насчитывается около 800), в то время как количество капитализационных фондов, ориентированных на вложения в акции компаний средней и малой капитализации не превышает 70 по каждой из этих групп.
Доминирование капитализационных ETFs, ориентированных на индексы компаний большой капитализации, во многом обусловлено тем, что при работе с этими акциями провайдеры ETFs не испытывают сложностей при изменении структуры инвестиционных портфелей даже при управлении очень значительными объемами денежных средств: они оперативно могут купить или продать акции в необходимом количестве (для них фактически решена проблема ликвидности).
В последние годы исторически сложившаяся группировка капитализационных индексов (большая, средняя и малая капитализация) все чаще стала дополняться еще одной группой – индексами компаний сверх большой капитализации (как правило, к ним относятся компании с рыночной капитализацией, превышающей 50 млрд. долл.), причем всплеск интереса к этой группе индексов хронологически совпал с ростом уровня неопределенности в мировой экономике.
Большинство провайдеров, в продуктовой линейке которых есть ETFs, ориентированные на индексы компаний сверх высокой капитализации, позиционируют их как весьма своеобразные «защитные активы на глобальном рынке акций».
С одной стороны, провайдеры ETFs признают, что при существующих масштабах бизнеса крупнейших по капитализации компаний они не смогут продемонстрировать высокие темпы роста бизнеса (скажется «эффект высокой базы»), т.е. они вряд ли окажутся среди лидеров по динамике рыночных котировок.
С другой стороны, практически все крупнейшие по капитализации компании имеют устоявшуюся, причем нередко достаточно «щедрую» по отношению к акционерам дивидендную политику, а вероятность их банкротства оценивается как низкая (как за счет масштабов бизнеса подобных компаний, характеризующегося высоким уровнем диверсификации, так и за счет высокой вероятности государственной поддержки в случае неблагоприятного развития событий).
Иными словами, биржевые фонды, использующие в качестве эталонных индексы компаний сверх высокой капитализации, ориентированы на сбалансированную комбинацию дохода от роста котировок акций и регулярных дивидендных выплат.
В настоящий момент на мировом рынке ETFs насчитывается 18 фондов, относящих себя к этой категории (mega-cap), которые с начала 2019 года по 23 августа (включительно) продемонстрировали вполне достойные результаты с точки зрения доходности, в частности, iShares Global 100 ETF (IOO) прибавил за этот период 11,85%, а Vanguard Mega Cap ETF (MGC) и Invesco S&P 500® Top 50 ETF (XLG) принесли своим владельцам 14,62% и 14,65% соответственно.
Доминирование капитализационных ETFs, ориентированных на индексы компаний большой капитализации, во многом обусловлено тем, что при работе с этими акциями провайдеры ETFs не испытывают сложностей при изменении структуры инвестиционных портфелей даже при управлении очень значительными объемами денежных средств: они оперативно могут купить или продать акции в необходимом количестве (для них фактически решена проблема ликвидности).
В последние годы исторически сложившаяся группировка капитализационных индексов (большая, средняя и малая капитализация) все чаще стала дополняться еще одной группой – индексами компаний сверх большой капитализации (как правило, к ним относятся компании с рыночной капитализацией, превышающей 50 млрд. долл.), причем всплеск интереса к этой группе индексов хронологически совпал с ростом уровня неопределенности в мировой экономике.
Большинство провайдеров, в продуктовой линейке которых есть ETFs, ориентированные на индексы компаний сверх высокой капитализации, позиционируют их как весьма своеобразные «защитные активы на глобальном рынке акций».
С одной стороны, провайдеры ETFs признают, что при существующих масштабах бизнеса крупнейших по капитализации компаний они не смогут продемонстрировать высокие темпы роста бизнеса (скажется «эффект высокой базы»), т.е. они вряд ли окажутся среди лидеров по динамике рыночных котировок.
С другой стороны, практически все крупнейшие по капитализации компании имеют устоявшуюся, причем нередко достаточно «щедрую» по отношению к акционерам дивидендную политику, а вероятность их банкротства оценивается как низкая (как за счет масштабов бизнеса подобных компаний, характеризующегося высоким уровнем диверсификации, так и за счет высокой вероятности государственной поддержки в случае неблагоприятного развития событий).
Иными словами, биржевые фонды, использующие в качестве эталонных индексы компаний сверх высокой капитализации, ориентированы на сбалансированную комбинацию дохода от роста котировок акций и регулярных дивидендных выплат.
В настоящий момент на мировом рынке ETFs насчитывается 18 фондов, относящих себя к этой категории (mega-cap), которые с начала 2019 года по 23 августа (включительно) продемонстрировали вполне достойные результаты с точки зрения доходности, в частности, iShares Global 100 ETF (IOO) прибавил за этот период 11,85%, а Vanguard Mega Cap ETF (MGC) и Invesco S&P 500® Top 50 ETF (XLG) принесли своим владельцам 14,62% и 14,65% соответственно.
Не все дивидендные фонды одинаковы
Комбинация из исторических минимумов процентных ставок и пенсионеров, нуждающихся в стабильных выплатах, стала причиной популярности дивидендных фондов. Рассмотрим три типа биржевых фондов, инвестирующих в дивидендные истории.
1. Фонды «растущих дивидендов»
2. Фонды «дивидендных выплат»
3. Фонды, сочетающие две первых стратегии.
Фонды дивидендных доходов, в среднем, имели более высокие показатели доходности и выплат, но их дивиденды росли медленнее, чем у двух других групп. Их P/E также оказались ниже, да и рост курсовой стоимости был ниже. То есть в совокупной доходности они уступили фондам «роста» на интервале 1-3 года. Получается, что фонды роста дивидендов принесли меньше непосредственно дивидендов, но хорошо выросли в цене, потому что инвестировали в более качественные компании. Vanguard предлагает два фонда 1 и 2 типов. Это - Vanguard Dividend Appreciation ETF (VIG) и Vanguard High Dividend Yield ETF (VYM).
Но на длительных 5- и 10-летних интервалах VYM все равно обыгрывает VIG, 12,25% годовых против 11,7% для 10 лет. Тем более, что по стоимости владения VIG чуть-чуть, но дороже VYM (0,28% против 0,25% в год).
Комбинация из исторических минимумов процентных ставок и пенсионеров, нуждающихся в стабильных выплатах, стала причиной популярности дивидендных фондов. Рассмотрим три типа биржевых фондов, инвестирующих в дивидендные истории.
1. Фонды «растущих дивидендов»
2. Фонды «дивидендных выплат»
3. Фонды, сочетающие две первых стратегии.
Фонды дивидендных доходов, в среднем, имели более высокие показатели доходности и выплат, но их дивиденды росли медленнее, чем у двух других групп. Их P/E также оказались ниже, да и рост курсовой стоимости был ниже. То есть в совокупной доходности они уступили фондам «роста» на интервале 1-3 года. Получается, что фонды роста дивидендов принесли меньше непосредственно дивидендов, но хорошо выросли в цене, потому что инвестировали в более качественные компании. Vanguard предлагает два фонда 1 и 2 типов. Это - Vanguard Dividend Appreciation ETF (VIG) и Vanguard High Dividend Yield ETF (VYM).
Но на длительных 5- и 10-летних интервалах VYM все равно обыгрывает VIG, 12,25% годовых против 11,7% для 10 лет. Тем более, что по стоимости владения VIG чуть-чуть, но дороже VYM (0,28% против 0,25% в год).
Наименее рискованные фонды неамериканских акций.
Защитные стратегии означают инвестиции в компании с меньшим риском, чем взвешенные по капитализации индексы, используемые как бенчмарки. Предполагается, что во время обвалов такие фонды упадут не так сильно.
IShares Edge MSCI Min Vol EAFE ETF (EFAV) соответствует этому критерию. Помимо диверсификации фонд стремится ограничить оборачиваемость портфеля ради снижения издержек.
Управляющие из BlackRock используют репликацию MSCI EAFE Minimum Volatility Index. Они «выдергивают» из состава MSCI EAFE Index наименее волатильные акции и ограничивают их вес долей не более 1.5%, а доля сектора и страны ограничена 5%. Оборачиваемость портфеля также лимитирована 10% в год.
Стратегия хорошо работает. Между февралем и декабрем 2018 MSCI EAFE Index потерял 17.9% стоимости, а биржевой фонд EFAV понизился на половину от этой цифры (8,8%). За время своего существования (с ноября 2011) фонд демонстрировал волатильность на 24% ниже, чем у бенчмарка, и его снижение во время снижений индекса оказывалась в среднем на 44% ниже.
Стоимость владения 0.20% в год .
Альтернативы:
В «семействе» BlackRock есть несколько биржевых фондов низкой волатильности:
- IShares Edge MSCI Minimum Volatility USA ETF (USMV) (0.15% стоимость владения)
- iShares Edge MSCI Minimum Volatility Emerging Markets ETF (EEMV) (0.25% ТЕR)
- IShares Edge MSCI Minimum Volatility Global ETF (ACWV) (0.20% TER).
- Invesco S&P International Developed Low Volatility ETF (IDLV) (0.25% TER) отслеживает 200 наименее волатильных акций из состава S&P Developed ex-U.S. & South Korea LargeMid Cap Broad Market Index и «взвешивает» их доли обратно пропорционально волатильности.
- Vanguard International Dividend Appreciation ETF (VIGI) (0.25% стоимость владения) не следит за волатильностью, а исходит из тезиса, что компании, способные наращивать дивиденды стабильны во время снижения основных индексов.
Защитные стратегии означают инвестиции в компании с меньшим риском, чем взвешенные по капитализации индексы, используемые как бенчмарки. Предполагается, что во время обвалов такие фонды упадут не так сильно.
IShares Edge MSCI Min Vol EAFE ETF (EFAV) соответствует этому критерию. Помимо диверсификации фонд стремится ограничить оборачиваемость портфеля ради снижения издержек.
Управляющие из BlackRock используют репликацию MSCI EAFE Minimum Volatility Index. Они «выдергивают» из состава MSCI EAFE Index наименее волатильные акции и ограничивают их вес долей не более 1.5%, а доля сектора и страны ограничена 5%. Оборачиваемость портфеля также лимитирована 10% в год.
Стратегия хорошо работает. Между февралем и декабрем 2018 MSCI EAFE Index потерял 17.9% стоимости, а биржевой фонд EFAV понизился на половину от этой цифры (8,8%). За время своего существования (с ноября 2011) фонд демонстрировал волатильность на 24% ниже, чем у бенчмарка, и его снижение во время снижений индекса оказывалась в среднем на 44% ниже.
Стоимость владения 0.20% в год .
Альтернативы:
В «семействе» BlackRock есть несколько биржевых фондов низкой волатильности:
- IShares Edge MSCI Minimum Volatility USA ETF (USMV) (0.15% стоимость владения)
- iShares Edge MSCI Minimum Volatility Emerging Markets ETF (EEMV) (0.25% ТЕR)
- IShares Edge MSCI Minimum Volatility Global ETF (ACWV) (0.20% TER).
- Invesco S&P International Developed Low Volatility ETF (IDLV) (0.25% TER) отслеживает 200 наименее волатильных акций из состава S&P Developed ex-U.S. & South Korea LargeMid Cap Broad Market Index и «взвешивает» их доли обратно пропорционально волатильности.
- Vanguard International Dividend Appreciation ETF (VIGI) (0.25% стоимость владения) не следит за волатильностью, а исходит из тезиса, что компании, способные наращивать дивиденды стабильны во время снижения основных индексов.
ETF ветряной энергетики
Привлекательность инвестиций в ветряную энергетику обусловлена одновременным развитием двух тенденций: развитием технологий в области производства оборудования для ветряной энергетики, приводящим к снижению инвестиционных затрат при создании генерирующих мощностей за счет удешевления оборудования и повышения его производительности, и усиливающейся поддержкой альтернативной энергетики на государственном уровне (в долгосрочных энергетических стратегиях многих стран поставлена цель довести долю альтернативной энергетики в структуре энергопотребления на национальном уровне до 50-60%, максимально снизив зависимость от традиционных источников энергии).
Для частных и институциональных инвесторов, работающих на мировом рынке биржевых фондов, существует две принципиально разных возможности для вложений в энергетический сектор: инвестиции в традиционную (невозобновляемую) энергетику и инвестиции в альтернативную (возобновляемую) энергетику.
Выбор между этими возможностями в значительной степени зависит от длительности инвестиционного горизонта, суммы инвестирования, выбранной стратегии и сложившихся инвестиционных предпочтений участников финансового рынка, однако одной из важнейших глобальных тенденций, развивающейся в последние десятилетия в энергетическом секторе, стало увеличение доли альтернативных источников энергии в общей структуре энергетического баланса при одновременном росте совокупного энергопотребления (иными словами, альтернативная энергетика в среднем развивается значительно быстрее, чем традиционная). В пользу данного утверждения однозначно свидетельствует следующий факт: если в 2001 году совокупная доля альтернативной энергии в общей структуре потребления энергии в мире составляла около 8,3%, то, согласно прогнозам, по итогам 2020 года она составит уже около 39,0%, т.е. ожидаемое увеличение доли альтернативной энергетики в общей структуре потребления составит за 20 лет почти 4,7 раза.
Кратное возрастание масштабов возобновляемой энергетики обусловлено целым рядом факторов, одним из ключевых среди которых является масштабная поддержка со стороны государства (прежде всего, выражающаяся в создании системы государственного субсидирования альтернативной энергетики). Дело в том, что с географической точки зрения распределение традиционных источников энергии (нефть, природный газ, уголь и пр.) в мире характеризуется очень высоким уровнем концентрации, причем структура добычи традиционных энергоресурсов и существенно отличается от структуры их потребления. В свою очередь данный дисбаланс приводит к формированию и сохранению «устойчивой взаимозависимости» стран-импортеров энергоресурсов и стран-экспортеров энергоресурсов: с одной стороны, страны-импортеры, особенно крупнейшие, сильно зависят как от объемов поставок традиционных ресурсов, так и от складывающейся ценовой конъюнктуры на мировом рынке, а, с другой стороны, странам-экспортерам зачастую достаточно сложно переориентировать поставки на другие рынки (например, по причине отсутствия необходимой инфраструктуры для их транспортировки и хранения).
Очевидно, что в условиях «беспрецедентной геополитической неопределенности» страны-импортеры прилагают значительные усилия для обеспечения собственной энергетической безопасности как путем диверсификации традиционных поставок (и по видам энергетических ресурсов, и по странам-экспортерам), так и путем развития альтернативной энергетики.
Привлекательность инвестиций в ветряную энергетику обусловлена одновременным развитием двух тенденций: развитием технологий в области производства оборудования для ветряной энергетики, приводящим к снижению инвестиционных затрат при создании генерирующих мощностей за счет удешевления оборудования и повышения его производительности, и усиливающейся поддержкой альтернативной энергетики на государственном уровне (в долгосрочных энергетических стратегиях многих стран поставлена цель довести долю альтернативной энергетики в структуре энергопотребления на национальном уровне до 50-60%, максимально снизив зависимость от традиционных источников энергии).
Для частных и институциональных инвесторов, работающих на мировом рынке биржевых фондов, существует две принципиально разных возможности для вложений в энергетический сектор: инвестиции в традиционную (невозобновляемую) энергетику и инвестиции в альтернативную (возобновляемую) энергетику.
Выбор между этими возможностями в значительной степени зависит от длительности инвестиционного горизонта, суммы инвестирования, выбранной стратегии и сложившихся инвестиционных предпочтений участников финансового рынка, однако одной из важнейших глобальных тенденций, развивающейся в последние десятилетия в энергетическом секторе, стало увеличение доли альтернативных источников энергии в общей структуре энергетического баланса при одновременном росте совокупного энергопотребления (иными словами, альтернативная энергетика в среднем развивается значительно быстрее, чем традиционная). В пользу данного утверждения однозначно свидетельствует следующий факт: если в 2001 году совокупная доля альтернативной энергии в общей структуре потребления энергии в мире составляла около 8,3%, то, согласно прогнозам, по итогам 2020 года она составит уже около 39,0%, т.е. ожидаемое увеличение доли альтернативной энергетики в общей структуре потребления составит за 20 лет почти 4,7 раза.
Кратное возрастание масштабов возобновляемой энергетики обусловлено целым рядом факторов, одним из ключевых среди которых является масштабная поддержка со стороны государства (прежде всего, выражающаяся в создании системы государственного субсидирования альтернативной энергетики). Дело в том, что с географической точки зрения распределение традиционных источников энергии (нефть, природный газ, уголь и пр.) в мире характеризуется очень высоким уровнем концентрации, причем структура добычи традиционных энергоресурсов и существенно отличается от структуры их потребления. В свою очередь данный дисбаланс приводит к формированию и сохранению «устойчивой взаимозависимости» стран-импортеров энергоресурсов и стран-экспортеров энергоресурсов: с одной стороны, страны-импортеры, особенно крупнейшие, сильно зависят как от объемов поставок традиционных ресурсов, так и от складывающейся ценовой конъюнктуры на мировом рынке, а, с другой стороны, странам-экспортерам зачастую достаточно сложно переориентировать поставки на другие рынки (например, по причине отсутствия необходимой инфраструктуры для их транспортировки и хранения).
Очевидно, что в условиях «беспрецедентной геополитической неопределенности» страны-импортеры прилагают значительные усилия для обеспечения собственной энергетической безопасности как путем диверсификации традиционных поставок (и по видам энергетических ресурсов, и по странам-экспортерам), так и путем развития альтернативной энергетики.
В подавляющем большинстве случаев развитие альтернативной энергетики является более предпочтительным: она является более экологичной по сравнению с традиционной энергетикой (прежде всего, использующей в качестве топлива каменный уголь), а также ориентирована на использование возобновляемых источников энергии, зачастую характеризующихся широкой распространенностью и доступностью. Развитие конкретных видов альтернативной энергетики в значительной степени определяется природно-климатическими условиями страны и структурой национальной экономики, однако в настоящий момент наибольшее распространение получила ветряная энергетика (далее следуют солнечная энергетика, гидроэнергетика, энергетика, биоэнергетика, приливная энергетика и геотермальная энергетика).
Широкое распространение ветряной энергетики в глобальном масштабе обусловлено тем, что они могут эффективно функционировать практически в любых природно-климатических условиях. Единственным обязательным условием является наличие ветра, причем его скорость должна составлять не менее 4,5-5,0 м/с (оптимальными для ветряной энергетики являются районы, характеризующиеся стабильными по скорости и направлению ветрами в течение большей части года).
Критическая зависимость от силы ветра является одним из самых существенных недостатков ветряной энергетики: ветряные электростанции могут вырабатывать электроэнергию только в том случае, когда скорость ветра находится в определенном «рабочем диапазоне» (он может значительно варьировать в зависимости от конструкционных особенностей отдельных ветряных станций), т.е. при очень слабом или очень сильном ветре они работать не могут. Соответственно, это приводит к тому, что производство электроэнергии подобными станциями отличается значительной неравномерностью не только в течение года, но и даже в течение одного дня.
Объективными преимуществами ветряной энергетики являются использование практически неисчерпаемого и при этом возобновляемого источника энергии, их экологическая чистота и возможность их расположения в непосредственной близости от потребителей электроэнергии (близость ветряных генерирующих мощностей к потребителям приводит к тому, что потери электроэнергии при транспортировке являются минимальными).
Отличительной особенностью ветряной энергетики являются очень высокие затраты на строительство генерирующих мощностей (в расчете на 1МВт установленной мощности) и низкие эксплуатационные расходы после завершения инвестиционного цикла. Это приводит к тому, что инвестиции в ветряную энергетику характеризуются длительным сроком окупаемости, но при этом относительно стабильной нормой доходности (себестоимость производства электроэнергии в этом виде альтернативной энергетики является достаточно стабильной величиной). Именно по этой причине основным инструментом государственной поддержки ветряной энергетики является предоставление единовременных государственных субсидий на строительство таких электростанций: получение подобных субсидий позволяет значительно улучшить экономику подобных проектов за счет снижения первоначального объема вложений инвесторов.
Привлекательность инвестиций в ветряную энергетику обусловлена одновременным развитием двух тенденций: развитием технологий в области производства оборудования для ветряной энергетики, приводящим к снижению инвестиционных затрат при создании генерирующих мощностей за счет удешевления оборудования и повышения его производительности, и усиливающейся поддержкой альтернативной энергетики на государственном уровне (в долгосрочных энергетических стратегиях многих стран поставлена цель довести долю альтернативной энергетики в структуре энергопотребления на национальном уровне до 50-60%, максимально снизив зависимость от традиционных источников энергии).
В настоящий момент на мировом рынке ETFs представлен всего один фонд, специализирующийся на вложениях в ветряную энергетику – First Trust ISE Global Wind Energy Index Fund (FAN), доходность которого с начала текущего года по 13 сентября (включительно) составила 19,03%.
Широкое распространение ветряной энергетики в глобальном масштабе обусловлено тем, что они могут эффективно функционировать практически в любых природно-климатических условиях. Единственным обязательным условием является наличие ветра, причем его скорость должна составлять не менее 4,5-5,0 м/с (оптимальными для ветряной энергетики являются районы, характеризующиеся стабильными по скорости и направлению ветрами в течение большей части года).
Критическая зависимость от силы ветра является одним из самых существенных недостатков ветряной энергетики: ветряные электростанции могут вырабатывать электроэнергию только в том случае, когда скорость ветра находится в определенном «рабочем диапазоне» (он может значительно варьировать в зависимости от конструкционных особенностей отдельных ветряных станций), т.е. при очень слабом или очень сильном ветре они работать не могут. Соответственно, это приводит к тому, что производство электроэнергии подобными станциями отличается значительной неравномерностью не только в течение года, но и даже в течение одного дня.
Объективными преимуществами ветряной энергетики являются использование практически неисчерпаемого и при этом возобновляемого источника энергии, их экологическая чистота и возможность их расположения в непосредственной близости от потребителей электроэнергии (близость ветряных генерирующих мощностей к потребителям приводит к тому, что потери электроэнергии при транспортировке являются минимальными).
Отличительной особенностью ветряной энергетики являются очень высокие затраты на строительство генерирующих мощностей (в расчете на 1МВт установленной мощности) и низкие эксплуатационные расходы после завершения инвестиционного цикла. Это приводит к тому, что инвестиции в ветряную энергетику характеризуются длительным сроком окупаемости, но при этом относительно стабильной нормой доходности (себестоимость производства электроэнергии в этом виде альтернативной энергетики является достаточно стабильной величиной). Именно по этой причине основным инструментом государственной поддержки ветряной энергетики является предоставление единовременных государственных субсидий на строительство таких электростанций: получение подобных субсидий позволяет значительно улучшить экономику подобных проектов за счет снижения первоначального объема вложений инвесторов.
Привлекательность инвестиций в ветряную энергетику обусловлена одновременным развитием двух тенденций: развитием технологий в области производства оборудования для ветряной энергетики, приводящим к снижению инвестиционных затрат при создании генерирующих мощностей за счет удешевления оборудования и повышения его производительности, и усиливающейся поддержкой альтернативной энергетики на государственном уровне (в долгосрочных энергетических стратегиях многих стран поставлена цель довести долю альтернативной энергетики в структуре энергопотребления на национальном уровне до 50-60%, максимально снизив зависимость от традиционных источников энергии).
В настоящий момент на мировом рынке ETFs представлен всего один фонд, специализирующийся на вложениях в ветряную энергетику – First Trust ISE Global Wind Energy Index Fund (FAN), доходность которого с начала текущего года по 13 сентября (включительно) составила 19,03%.
EAFE ETFs
В настоящее время отмечается рост интереса участников мирового рынка биржевых фондов к «исключающим» ETFs, обусловленный их стремлением сформировать такие инвестиционные портфели, в структуру которых не будут входить «токсичные» и «потенциально токсичные» страновые рынки.
Одним из типичных примеров «исключающих» биржевых фондов являются EAFE ETFs, ориентированные на вложения развитые рынки, за исключением североамериканских рынков (по сути, речь идет об исключении из состава индекса двух развитых стран – США и Канады, хотя с формальной точки зрения акроним EAFE расшифровывается как Европа (E), Австралия (A) и Дальний Восток (FE)).
При всем многообразии современного рынка ETFs одно из самых распространенных инвестиционных стратегий, используемых на нем частными и институциональными инвесторами, является стратегия, подразумевающая их градацию на развитые и развивающиеся рынки.
«Сочетание» развитых и развивающихся рынков в структуре инвестиционных портфелей, а также выбор конкретных локальных рынков и определение их пропорций в составе портфеля зависят исключительно от индивидуальных предпочтений участников рынка. В общем случае считается, что инвестиции в развитые рынки в среднем характеризуются более низким уровнем риска и, соответственно, меньшим уровнем доходности, в то время как вложения в развивающиеся рынки, не смотря на объективно присущие им повышенные риски, могут принести хорошую доходность.
Провайдеры биржевых фондов предлагают инвесторам, заинтересованным в «географической диверсификации», несколько видов ETFs, отличающихся друг от друга в зависимости от применяемого подхода к выбору индексов, используемых в качестве эталонных, которые можно использовать как при работе на развитых, так и на развивающихся рынках:
1) «страновые» ETFs, ориентированные на вложения в какой-то один локальный рынок;
2) «региональные» ETFs, предполагающие вложения в несколько локальных рынков, территориально находящихся в одном регионе;
3) «глобальные» ETFs, нацеленные на максимально широкий охват национальных рынков;
4) «аббревиатурные» ETFs, которые ориентированы на «охват» нескольких локальных рынков, используют любые другие критерии, кроме территориальной близости (в качестве таких критериев могут выступать темпы экономического роста, отраслевая структура экономики, уровень государственной долговой нагрузки и пр.);
5) «исключающие» ETFs, подразумевающие сознательный отказ от включения тех или иных локальных рынков в состав своего инвестиционного портфеля.
В настоящее время отмечается рост интереса участников мирового рынка биржевых фондов к «исключающим» ETFs, обусловленный их стремлением сформировать такие инвестиционные портфели, в структуру которых не будут входить «токсичные» и «потенциально токсичные» страновые рынки.
Одним из типичных примеров «исключающих» биржевых фондов являются EAFE ETFs, ориентированные на вложения развитые рынки, за исключением североамериканских рынков (по сути, речь идет об исключении из состава индекса двух развитых стран – США и Канады, хотя с формальной точки зрения акроним EAFE расшифровывается как Европа (E), Австралия (A) и Дальний Восток (FE)).
В настоящий момент индекс MSCI EAFE Index, являющийся эталонным индексом для таких ETFs, включает 21 локальный рынок, а база его расчета состоит из 923 выпусков акций (перечень стран, «охватываемых» данным индексом, приведен ниже:
Структура MSCI EAFE Index (по странам)
Европа: Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания, Ирландия, Испания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Финляндия, Франция, Швеция, Швейцария. Восток: Австралия, Новая Зеландия, Гонконг, Сингапур, Япония, Израиль.
В настоящее время отмечается рост интереса участников мирового рынка биржевых фондов к «исключающим» ETFs, обусловленный их стремлением сформировать такие инвестиционные портфели, в структуру которых не будут входить «токсичные» и «потенциально токсичные» страновые рынки.
Одним из типичных примеров «исключающих» биржевых фондов являются EAFE ETFs, ориентированные на вложения развитые рынки, за исключением североамериканских рынков (по сути, речь идет об исключении из состава индекса двух развитых стран – США и Канады, хотя с формальной точки зрения акроним EAFE расшифровывается как Европа (E), Австралия (A) и Дальний Восток (FE)).
При всем многообразии современного рынка ETFs одно из самых распространенных инвестиционных стратегий, используемых на нем частными и институциональными инвесторами, является стратегия, подразумевающая их градацию на развитые и развивающиеся рынки.
«Сочетание» развитых и развивающихся рынков в структуре инвестиционных портфелей, а также выбор конкретных локальных рынков и определение их пропорций в составе портфеля зависят исключительно от индивидуальных предпочтений участников рынка. В общем случае считается, что инвестиции в развитые рынки в среднем характеризуются более низким уровнем риска и, соответственно, меньшим уровнем доходности, в то время как вложения в развивающиеся рынки, не смотря на объективно присущие им повышенные риски, могут принести хорошую доходность.
Провайдеры биржевых фондов предлагают инвесторам, заинтересованным в «географической диверсификации», несколько видов ETFs, отличающихся друг от друга в зависимости от применяемого подхода к выбору индексов, используемых в качестве эталонных, которые можно использовать как при работе на развитых, так и на развивающихся рынках:
1) «страновые» ETFs, ориентированные на вложения в какой-то один локальный рынок;
2) «региональные» ETFs, предполагающие вложения в несколько локальных рынков, территориально находящихся в одном регионе;
3) «глобальные» ETFs, нацеленные на максимально широкий охват национальных рынков;
4) «аббревиатурные» ETFs, которые ориентированы на «охват» нескольких локальных рынков, используют любые другие критерии, кроме территориальной близости (в качестве таких критериев могут выступать темпы экономического роста, отраслевая структура экономики, уровень государственной долговой нагрузки и пр.);
5) «исключающие» ETFs, подразумевающие сознательный отказ от включения тех или иных локальных рынков в состав своего инвестиционного портфеля.
В настоящее время отмечается рост интереса участников мирового рынка биржевых фондов к «исключающим» ETFs, обусловленный их стремлением сформировать такие инвестиционные портфели, в структуру которых не будут входить «токсичные» и «потенциально токсичные» страновые рынки.
Одним из типичных примеров «исключающих» биржевых фондов являются EAFE ETFs, ориентированные на вложения развитые рынки, за исключением североамериканских рынков (по сути, речь идет об исключении из состава индекса двух развитых стран – США и Канады, хотя с формальной точки зрения акроним EAFE расшифровывается как Европа (E), Австралия (A) и Дальний Восток (FE)).
В настоящий момент индекс MSCI EAFE Index, являющийся эталонным индексом для таких ETFs, включает 21 локальный рынок, а база его расчета состоит из 923 выпусков акций (перечень стран, «охватываемых» данным индексом, приведен ниже:
Структура MSCI EAFE Index (по странам)
Европа: Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания, Ирландия, Испания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Финляндия, Франция, Швеция, Швейцария. Восток: Австралия, Новая Зеландия, Гонконг, Сингапур, Япония, Израиль.