«Холод» продолжает писать о войне и ее последствиях. Нас по-прежнему можно читать в России без дополнительных ухищрений (у меня нет этому объяснений, но это так).

Вот несколько материалов из вышедшего за последнюю неделю.

— Как в Институте общественных наук РАНХиГС, где я и многие преподавали, учат студентов думать и говорить о происходящем. Как бы мелочь, но, по-моему, это очень любопытный пример того, как люди пытаются заболтать войну, как бы ее интеллектуализируя.

— Репортаж о том, как живет Тбилиси, ставший центром миграции россиян. У многих такие были, да. Но этот, мне кажется, литературно самый удачный.

— Памяти Оксаны Баулиной.

— Маша Кувшинова с ревизией Балабанова. Уже шерил, но полезно будет сделать это еще раз.

— Живущие в России украинцы рассказывают, как война изменила их жизнь. Таких людей очень много — по вполне официальным оценкам, до двух миллионов человек.

— Немного любви: рассказы людей, которые после начала войны решили пожениться.

— Рассказы волонтеров, помогающих беженцам в Европе.

— Мощнейшая колонка Фариды Курбангалеевой про менструальную бедность — к сожалению, это неиллюзорная перспектива для многих российских женщин.

— Россиянин Леша Пономарев и украинка Анна Филимонова продолжают делать ежедневный подкаст «Кавачай» и находить в нем общий язык проговаривания происходящего.

Читайте, пересылайте, делитесь, подписывайтесь, ну и оформить пожертвование тоже можно.

Хороший текст про то, что надежды нет.

Фарида Рустамова должна получить премию «Редколлегия», если она (премия) еще существует.

https://faridaily.substack.com/p/--3c3?s=w

Очень ценная для меня лично мысль из канала Николая Эппле (писал про его книжку здесь, а теперь она закономерно в топах продаж хороших книжных).

Еще в январе, до беды, Музей истории ГУЛАГа предложил мне побеседовать о ком-нибудь в цикле "Свидетели репрессий", и в предложенном списке был Чуковский, и я конечно не мог не согласиться. Чуковский для меня величайший русский поэт и критик (обожаю его статьи о Некрасове!), теоретик перевода, и вся эта семья для меня безусловные "светские святые" как для Лидии Корнеевны был Герцен. И он кроме того как-то близок мне по-человечески и эмоционально - он был человеком радости и совсем не умел жить в горе, прятался от него замолкал, закрывался уходил в работу, а зато оптимизм был для органичен даже в никак не поддерживающих оптимизм обстоятельствах - для меня тоже.

Чуковские - и Корней Иванович и его дети и внуки (именно они главный его педагогический успех, поколения воспитанных на его книгах детей это уже во-вторых) - прежде всего, Лидия Корневна и Елена Цезаревна - поразительный пример морально-этической ясности и четкости в совсем не благоприятствующие такой ясности времена. Они конечно никакие не "свидетели" репрессий в том смысле, что их это очень близко коснулось - хоть они и не погибли и даже почти не сидели. Куда болезненнее кратковременных отсидок были почти непрекращающиеся травли, цензура и уничтожение всего любимого и близких. Но они свидетели в том смысле, что они прекрасно чувствовали это время и свидетельствовали о нем. 

Но я сам Чуковского только люблю, а знаю немного и я предложил позвать Ирину Лукьянову, автора биографии Чуковского в серии ЖЗЛ. Потом грянула беда, но мы решили разговор не отменять, а я тем временем основательно прочел книгу (которую раньше читал по диагонали), и она мне показалась не только очень хорошей, но и страшно важной. И конечно читая ее я думал о сегодняшней ситуации в заданной разговором рамке - что означает позиция "свидетеля репрессий", присутствующего при творимом государством беззаконии, живущего в преступном государстве. Все очень важные для Чуковских и применительно к ним темы: уезжать - не уезжать, сотрудничать - не сотрудничать, отчаиваться - не отчаиваться -- очень ярко возникают, когда читаешь это из марта 22 года.

И по прочтении я вижу две ключевых мысли, важных для меня сейчас.

Первая - о позиции человека, занятого делом, и этим подкупленного.

В повести Лидии Чуковской "Прочерк", посвященной гибели ее мужа, физика Матвея Бронштейна, и опубликованной после ее смерти, она рассказывает как в конце 50-х они с подругой, детской писательницей Тамарой Габбе они проговаривают для себя, как же так вышло, что наканене 37-го они словно бы ни о чем не подозревали и даже сочувствовали общему делано-приподнятому настроению. Это объяснение очень-очень важное.

«Мы трудились от души. Что же слепило нам глаза, что заставляло сочувствовать пятилетке, индустриализации, стахановскому движению, челюскинцам и пр. и т. д. и т. п.?» – «Подкуп», – бесстрашно отвечала Тамара. «Да какой же подкуп? Талоны в привилегированную столовую, где мы никогда не успевали пообедать, угорелые от сверхсильного труда? Мы жизнь свою жертвовали труду, а получали выговоры с занесением в личное дело». – «Мы были подкуплены самым крупным подкупом, какой существует в мире, – отвечала Тамара. – Свыше десяти лет нам хоть и со стеснениями, с ограничениями, а все-таки позволяли трудиться осмысленно, делать так и то, что мы полагали необходимым. Сократи нам зарплату вдвое, мы работали бы с неменьшим усердием. Индустриализация там или коллективизация, а грамоте и любви к литературе подрастающее поколение учить надо. Отстаивать культуру языка, культуру издания, художничество, прививать вкус – надо». (конец цитаты)

Сейчас, когда рассуждают о том, правильно ли сотрудничать со злом, как можно не бороться и тд (обычно об этом рассуждают сидящие на диванах, но я даже не об этом), разговор уходит в моральную схоластику, а вот этот аргумент кажется звучит крайне редко. Есть люди, повернутые на своем деле, для которых возможность делать его равна возможности жить. Самые крутые ученые, бизнесмены, вообще профессионалы - именно такие. Они могут все правильно понимать про политические расклады, про добро и зло, могут иметь в

полне себе гражданскую позицию - но возможность делать свое дело для них важнее. И дать им эту возможность - даже с известными условиями, с преодолением препятствий - для них действительно "самый крупный подкуп". Матвей Бронштейн, в 1933 самозабвенно пишущий книгу о "Солнечном веществе", Чуковский, в 1936 с упоением бросающийся создавать Новую Детскую Литературу, Ольга Фрейденберг в блокадном Ленинграде продолжает заниматься античным фольклором, какой-нибудь Бруно Снелль в эти же годы в Гамбурге фигачит Die Entdeckung des Geistes и исследования по греческой метрике. И это мы сейчас видим это прежде всего в оптике "как в этой ситуации можно этим заниматься", а они увлечены конкретными вопросами, которые разбирают, они не противостоят окружающему и не поддерживают его, они РАБОТАЮТ. И проходят десятилетия, меняются эпохи, теоретики тоталитаризма ломают шпаги, а Griechische Metrik вот она, и современные античники без нее ни шагу не могут ступить.

Это вовсе не про то, что мораль не важна, и ДЕЛО искупает скользкую моральную позицию. Нет, иначе. Это о том, что такая позиция сама по себе глубоко моральна, и часто моральнее позиции бездельников-борцов и морализаторов.

И вторая мысль, продолжающая первую. Сейчас, пытаясь сориентироваться и понять, что делать и как быть, трудно не включать логику "можно ли что-то изменить и если нельзя, то стоит ли тратить на это силы". Это касается как личных персональных решений (уезжать или нет конкретно вот мне) и больших стратегий (имеет ли смысл делать просветительские проекты, издавать и переводить книги итд). И тут Чуковский дает, по-моему, очень важный ответ.

В книге Ирины Лукьяновой есть пронзительный эпизод, когда Чуковский в 1943 году едет на свою дачу в Переделкине, где долго не был. Там царит разгром, в доме во время боев или перед отправкой на фронт стояла военная часть и тд. И библиотека переделкинская разграблена, а это уже не в первый раз, за два десятка лет до этого он уже переживал разгром куоккальской библиотеки. Дальше цитата из книжки, включающая цитаты из дневника КИ:

«С невыразимым ужасом увидел, что вся моя библиотека разграблена», – писал он в дневнике 24 июля. Снова, как в двадцатые годы на куоккальской даче, – книги, письма, рукописи «составляют наст на полу, по которому ходят». А дальше – еще хуже: "Уже уезжая, я увидел в лесу костер. Меня потянуло к детям, которые сидели у костра. – Постойте, куда же вы? Но они разбежались. Я подошел и увидел: горят английские книги и между прочим любимая моя американская детская «Think of it»и номера «Детской литературы». И я подумал, какой это гротеск, что дети, те, которым я отдал столько любви, жгут у меня на глазах те книги, которыми я хотел служить бы им". "Недавно видел своими глазами, как мальчишки в Переделкине жгли в нашем лесу мою библиотеку – письма ко мне Луначарского, – английские редкие книги XVII века, Стерна и Свифта – Некрасова – и даже не огорчился", – писал он в тот же день сыну.

Не жалко любимых книг. Не жалко имущества. Их утрата – не самая горькая из потерь последних лет. Что делать детскому писателю в мире, где дети жгут книги, – вот что непонятно". (конец цитаты)

То есть хуже просто некуда. Человек несмотря ни на что, преодолевая дикие препятствия (позади уже два жетсоких периода травли, борьба с "чуковщиной" и сказкой "Одолеем Бармалея"), работает на благо детской литературы и видит вот это - дети жгут книги, все напрасно. И что же он после этого делает - бросает навсегда детскую литературу, уходит в запой и отрицание, восстает против режима? Ничего подобного. Он выдыхает - и фигачит дальше. Он пишет "Бибигона" (за которого его опять травят), снова и снова дорабатывает "От двух до пяти" и выступает-выступает-выступает перед детьми и про детей. И в 60-е годы он всесоюзный официальный дедушка Корней, лауреат Ленинской премии, и вокруг него всегда дети и он жжет с ними костры в Переделкине.
(продолжение следует)

Это очень мощные героини и рассказы. (К тому же опровержение ряда спонтанно сформировавшихся мифов.) Рекомендую.

https://holod.media/2022/04/01/ukrainian_women_at-war/

Иногда можно почитать и что-то внеэмоциональное. Связный пересказ геополитических дискуссий и схем последних 25 лет, которые в итоге не смогли предотвратить войну. Много интересных деталей (Путин матерится на переводчика в Хорватии; Меркель, Райс и главы восточноевропейских стран говорят между собой по-русски и пр.). Верить им или нет — дело читателя. Но это как минимум внятный рассказ о том, как Путин смог сделать то, что сделал, и почему его никто не остановил.

https://www.wsj.com/articles/vladimir-putins-20-year-march-to-war-in-ukraineand-how-the-west-mishandled-it-11648826461

В этой публикации нет самых жутких фотографий. Но в ней сопоставляются данные международных информагентств, украинских журналистов, свидетельства выживших и мэра Бучи. Я даже думать не хочу, какие омерзительные людоедские оправдания этому будет выдумывать путинская пропаганда. Отправьте эту статью и фотографии зверств вашим знакомым сомневающихся или поддерживающим эту проклятую войну. От этого нельзя отворачиваться, это преступления против человечности, совершенные российской армией и ее певцами-пропагандистами https://tttttt.me/bbcrussian/26122

«Ольга Сухенко в разные годы давала распоряжения оказать денежную помощь, рассматривала земельные проекты и выплачивала надбавки учителям дошкольного учебного заведения «Веночек». «Агро ТВ» рассказывало, как в 2017 году Ольга с мужем Игорем Сухенко посетила дом престарелых в селе Грузское, в котором жил ветеран Второй мировой войны Федор Клименко, выходец из Мотыжина, и поздравила его с Днем победы над нацизмом — цветами, гостинцами и деньгами».

Это история Ольги Сухенко — старосты украинского села Мотыжин, что неподалеку от Бучи, — и ее семьи. Вчера Ольгу Сухенко, ее сына и мужа нашли убитыми в братской могиле. Вы могли видеть эти фотографии. Важно, что на них изображены люди, которые еще недавно были живыми, играли в футбол, выплачивали надбавки сотрудникам детсада «Веночек».

Конечно, сейчас мы рассказываем их историю очень поверхностно; это буквально то, что удалось найти за несколько часов. У меня нет сомнений, что имена всех украинцев, погибших на этой чудовищной войне, будут рано или поздно выяснены, а их истории — рассказаны максимально полно. Поведение Украины и ее граждан гарантирует, что это непременно случится.

Наша ответственность — выяснить имена убийц этой семьи и тысяч других украинцев и никогда их не забывать. Некоторые из этих имен мы уже знаем. Владимир Путин, Сергей Шойгу, патриарх Кирилл, Дмитрий Песков, Маргарита Симоньян, Владимир Соловьев, еще десятки имен военных преступников и их прямых пособников. Сегодня стало известно еще одно имя: это командир российской морской пехоты Алексей Шибулин. О том, что его подразделение проводит «зачистку» Бучи, позавчера сообщал телеканал «Звезда». С большой вероятностью этот человек несет ответственность за десятки и сотни смертей.

Мы еще не знаем имена людей, которые убивали семью Сухенко и бросали их тела в братскую могилу; людей, которые убивали жителей Бучи, связав им руки, и оставляли трупы прямо на улице. Но. Пока российское государство планомерно убивало независимые медиа, мои коллеги, журналисты-расследователи, научились устанавливать бенефициаров сложных коррупционных схем, зацепившись за узор маникюра на случайном посте в инстаграме. Возможно, все эти поиски пентхаусов, яхт и усадеб в конечном счете были нужны для того, чтобы теперь найти тех, кто убивал в Буче, Ирпене, Мариуполе и других городах Украины. Я верю, что их имена будут названы. И прокляты навсегда.

Поговорил с любимыми людьми понятно о чем.

https://meduza.io/feature/2022/04/05/babushka-skazala-ty-daleko-a-televizor-vot-on

И еще. Александр Роднянский вчера написал, что после Бучи нельзя больше говорить о российской культуре. Я полностью понимаю эту эмоцию, но не могу согласиться содержательно. Надеюсь, что и сам Роднянский продолжит делать кино, что он умеет примерно лучше всех людей из России, тем самым опровергая собственный тезис.

Памятная цитата Адорно про поэзию после Освенцима работает только до тех пор, пока не вспоминаешь, что стихи после Освенцима писали — и эти стихи не были варварством. Поэзия изменилась, но не умерла. То же касается и культуры в целом. Российская культура уже не уберегла человека не только от Бучи, но и от села Самашки, от поселка Новые Алды, от ОВД «Дальний» и так далее. Мировая культура не уберегла людей от тысяч других преступлений и ужасов.

Я вообще не думаю, что роль культуры в том, чтобы предотвращать зло. Иначе надо признать, что вся мировая культура провалилась, едва родившись. Лично я на это не готов даже после фотографий и видео из Бучи. Я думаю, что роль культуры — в том, чтобы видеть зло, называть его, говорить о нем, противостоять ему. Я вижу одну из своих задач как журналиста сейчас в том, чтобы видеть ту культуру, которая это делает, и помогать ей по мере сил.

Будет ли эта культура называться «российской», не так важно.

«Холод» продолжает писать о войне и ее последствиях. В этот раз, увы, не получится написать, что издание не заблокировано в России. Сегодня Роскомнадзор заблокировал сайт, чего и следовало ожидать. Меняет ли это что-нибудь для нас? Нет. Будем работать в том же режиме и говорить правду на русском языке.

Можно поставить VPN. Можно просто скопировать или сфотографировать текст и переслать его. Все средства хороши. Больше инструкций — здесь. А мы продолжаем.

С момента выхода предыдущего дайджеста вышло прямо много крутых материалов. Прошу прощения, что ссылаюсь не на все.

— Мы продолжаем рассказывать о жизнях людей, погибших от военных преступлений. Вот история Ирины Филькиной. Родственники узнали, что ее убили, увидев узор маникюра на одной из фотографий погибших в Буче.

— Социологи провели научный эксперимент, чтобы попытаться исключить эффект наблюдателя, который предположительно особенно силен в нынешних опросах о поддержке россиянами войны (несмотря на анонимность, люди могут бояться заявить о позиции против). Получилось, что все может быть не так плохо, как следует из официальных опросов. Тоже плохо, но не так. Спасибо Фильке Чапковскому, что отдал нам этот текст.

— Люди, потерявшие близких в Афганистане и Чечне, — об историях своей семьи и о новой войне. Представлены все позиции, в том числе и провластная.

— Какими были российские военные преступления до Бучи — а они были, и совсем недавно. Самашки и Новые Алды.

— Большое интервью с Еленой Костюченко, великой журналисткой «Новой газеты», написавшей главные пока тексты на русском о войне. Все четыре репортажа Костюченко из Украины опубликованы на «Холоде» без цензуры.

— Как «Википедия» отстаивает свободу от военной цензуры и право называть войну войной. думаю, заблокируют и их. тем важнее обращать внимание на людей, которые стоят за статьями и процедурами и держат оборону.

— Таисия Бекбулатова разговаривает с Александром Роднянским. Дисклеймер этого интервью широко разошелся, но вообще важно и его содержание — продюсер рассказывает про ход мирных переговоров изнутри и очень спокойно, без надежды и без отчаяния, объясняет, что дальше будет с киноиндустрией в России.

— Сережа Бондаренко рассказывает, какие сны видели немцы при Гитлере. Вроде бы и не про сейчас, но на самом деле да. Отдельно я доволен заголовком.

— Интервью с социологом Кириллом Шамиевым о том, что за люди служат в российской армии, убивают людей и делают карьеры. Простых ответов тут нет, но есть какие-то.

— Девушки, которые пошли добровольцами в тероборону и украинские войска, рассказывают, чем они там занимаются. и мощь, и опровержение ряда мифов.

— Очень страшный, но и обнадеживающий рассказ про один многоквартирный дом в Мариуполе. Обнадеживающий — потому что не только про ужас и смерть, но и про солидарность.

По-прежнему каждый день россиянин Леха Пономарев и украинка Аня Филимонова делают подкаст «Кавачай». По-прежнему каждый день мы ведем хронику главных событий, происходящих в Украине и вокруг войны.

Хочу сказать, что горжусь всеми, кто работает в «Холоде» и пишет (и снимает, и говорит) для него, и очень жалею, что российское государство заставляет нас не называть конкретные имена этих людей. Отдельное огромное спасибо и большой почет — многочисленным добровольным помощникам, которые очень-очень помогают все это время и помогают сохранять веру в человечество.

«Холод» по-прежнему можно поддержать финансово. В том числе из России. Это законно, блокировка не означает запрет на пожертвования.

Поговорили с Красильщиком.

— Когда война началась, много говорили о том, что получилось, что все это время мы говорили о добре, просвещении и прочих вещах, противоречащих войне, сами с собой. Сейчас у меня иногда возникает чувство, что мы теперь говорим сами с собой о войне. И это такая психотерапия: вот я не сижу на жопе ровно, а говорю, рассказываю, что-то делаю. Это важно для меня, но есть ли в этом реальная прагматика? У тебя вообще была какая-то аудитория, которую пришлось переубеждать в чем-то?

— Говорят, что есть такие люди, я лично их не встречал. Мне Поливанов сказал, что кто-то кому-то переслал наш эфир и это сработало. Вначале для меня это было важно, но сейчас меня история про переубеждение уже не интересует.

Вот есть история про немцев, которым в 1945 году показывали концлагеря, и они охуевали. Наверное, немцы могли правда не знать. У них не было доступа к информации в таком объеме, который есть сейчас. Все эти рассказы про телевизор... Я понимаю, что есть пожилые люди, но извините, пожалуйста, война идет полтора месяца. Доступ к информации есть. И все это можно увидеть. И если ты считаешь, что это фальсификация невиданного масштаба, что страна бомбит сама себя, раскладывает трупы по улицам, то тут уж извините, enough is enough. На страшном суде зачтется.

Я не считаю, что сейчас нужно кого-то переубеждать. Если у меня есть какая-то большая цель помимо фиксации преступлений и борьбы с собственным стыдом, то она в том, чтобы показывать людям, какой ужас происходит, когда они ходят в кафе, просыпаются, засыпают. А дальше они делают выводы для себя сами. Мы не в XVIII веке, чтобы заниматься просвещением неграмотных.

https://holod.media/2022/04/14/krasilshchik/

Очень круто в последние дни работает «Медиазона». Ну то есть вообще они здорово работают, но тут прямо наглядно.

Никита Сологуб про то, что в армии пытаются делать с солдатами, которые отказываются воевать в Украине.

Елизавета Нестерова про то, как Украину убирают из официальных учебников.

Подписаться на пожертвования, если еще не.

«Холод» продолжает рассказывать о войне и о ее последствиях. Сайт в России заблокировали, но есть зеркала. Самое надежное — видимо, вот это, у меня с российского айпи открылось.

Вот несколько материалов, вышедших за последнюю пару недель. Далеко не все. Кое-что уже тут выкладывал, но все равно хочу собрать.

— репортаж Таи Бекбулатовой из Бородянки, где все было примерно как в соседней Буче. Люди хоронят соседей и близких, хоронят свой город, пытаются вернуться к какой-то жизни, но пока ничего не закончилось.

— Репортаж про украинских беженцев, которые уехали в Россию, потому что больше никогда уехать не могли. кто-то сразу уезжает дальше, в Европу. Кто-то остается и даже собирается получать гражданство. Читать, как говорится, до конца.

— Рассказы проводников и стюардов, которые все эти два месяца войны работают и возят пассажиров на украинских железных дорогах. Вроде как много уже было и есть монологов такого рода, но меня эти особенно тронули своим сочетанием какой-то будничности и лютого кошмара.

— Очень яркое интервью Жени Мильковского — его группа «Нервы» в 2010-х вернула гитарную музыку подросткам в России и Украине. Мощь самоедства и неподражаемый язык.

— Рассказы психологов, которые работают с жертвами сексуального насилия в Украине. Тут надо сказать, что после этого материала, который чистый вербатим и про личный опыт, вышел сначала более обстоятельный материал «Медиазоны» на ту же тему, а потом — полноценное расследование конкретных преступлений в «Медузе». придется привыкать к тому, что это правда.
И еще — важный контекст про то, что изнасилования, причем самые чудовищные, почти всегда происходят во время войн, это хорошо исследованный вопрос.

— История художницы, активистки и журналистки Саши Скочиленко, которую посадили в СИЗО и хотят посадить в тюрьму за то, что она меняла ценники в супермаркете на антивоенные стикеры. (это одна из самых прекрасных акций под эгидой Феминистского антивоенного сопротивления; характерно, что с ней так жестко борются.)

— Мощное растерянное интервью Александра Лесуна, олимпийского чемпиона-пятиборца, который больше не хочет выступать за Россию и вообще иметь с ней какое-либо дело. Грустно, что после того, как цитаты из этого интервью вышли в BBC Sport, Лесун начал от него отказываться. Еще грустнее, что про его отказ написали все спортивные сми в стране, а про собственно этот материал, в котором даже аудиозапись есть, подтверждающая все исходные слова, — никто, даже спортс.ру. Ну, тоже будем привыкать.

— Философ Мария Секацкая разбирает по логике аргумент о всеобщей вине и детерминированности войны. А вот еще перевод с украинского интервью с исследовательницей из Одесского национального университета Оксаной Довгополовой о том, как нести ответственность и искупать вину, с конкретными историческими примерами.

— Подкаст «Кавачай», который россиянин Леша Пономарев делает с украинкой Аней Филимоновой, продолжает выходить каждый день и при этом находить сюжеты для глубокого разговора. Отдельно порекомендую выпуск про бандеровцев, это прямо очень познавательно.

«Холоду» по-прежнему можно помочь пожертвованиями. Правда, сейчас работает только Patreon, подписаться из России не получится. Но в России сейчас главное — читать и по возможности распространять.

Вот семья Глодан. Таких называют «обычные люди». Про них не пишут журналисты, и никому не кажется это чем-то несправедливым или обидным. Должны же быть на свете люди, про которых не пишут журналисты. которые живут свою негромкую счастливую жизнь, учатся, устраиваются на работу, рожают детей.

И вот они жили, учились, устраивались, рожали, а потом накануне православной Пасхи в их многоквартирный дом в Одессе прилетела российская ракета, потому что один убийца отдал приказ другому убийце, и тот отдал приказ другому, и тот другому, и я не знаю, насколько длинной была эта цепочка, но эта ракета прилетела в этот дом и убила девушку, ее маму и ее трехмесячную дочку. И теперь все мы и еще полмира знаем если не их имена, то фотографию из инстаграма, где эта девушка держит на руках эту дочку и радуется своему негромкому, но всепоглощающему счастью.

И теперь мы рассказываем историю этой обычной семьи.

Но самое поразительное вот что. Близкие Валерии Глодан, позавчера потерявшие близкую подругу, которая воспитывала дочку и передавала гуманитарную помощь в родной Херсон. Близкие, для которых эта потеря — тотальная, абсолютная, и кажется, что ничего, кроме мрака и ненависти не может в них остаться, — так вот, эти близкие, точнее, одна из них, ее зовут Александра Ильяшенко, говорит так:

«Я очень хочу донести мысль о том, что очень важно не уходить в гнев, очень важно не проклинать сейчас, хотя очень хочется. Очень хочется желать всего самого плохого, но мы знаем, что сейчас идет борьба тьмы и света, и мы верим, что мы на стороне света. Во всяком случае, этот трехмесячный ребенок не мог быть на другой стороне. И Лера не могла. Мне так хочется, чтобы мысли, которые сопровождают этих девочек, тоже были светлыми. Мне так хочется, чтобы вечный движ и драйв, которые были у них здесь, чтобы они так же были у них и там. Невозможно выкарабкаться из всего этого, когда ты проклинаешь. Невозможно. Лучше быть в абсолютной пустоте».

И пусть так и будет.

Я благодарю автор_ку этого материала и его редактора М. М.

https://holod.media/2022/04/25/odessa-family/

Как освободить русскую культуру от империализма

Это текст, во многом вызванный чувством бешенства на сетования по поводу канселинга русской культуры без попытки понять, что происходит со страной и с культурой, или с попыткой сказать, что это, мол, "они, а я ни при чём". И еще этот текст был вдохновлен несколькими замечательными интервью Александра Роднянского.

Опубликовано в замечательном @reforum_io, где еще много интересного. Несколько фрагментов:

После совершённых российской армией в Украине военных преступлений российская культура должна освободиться от пронизывающего её империализма. Только после этого её можно будет принять заново. Именно в этом смысл отмены (исключения, отказа) – конечно, временного и частичного. Никакая культура не может быть отменена навсегда. Но иногда самой культуре надо, чтобы её отменили.
..........
Культуре нужна перезагрузка (на самом деле – не cancel, а reload, или reset). Этот момент наступает тогда, когда эта культура как бы санкционирует преступление, приводит общество к беде, к краху.
..........
Меньше всего при этом нужно бояться, что корабль современности покинут Пушкин, Тютчев, Достоевский, Бродский, Глинка, Державин, Карамзин и другие великие имена. Они останутся. Точно также, как никуда не делись за десятилетия после II Мировой Ницше, д’Анунцио, Сорель, Джентиле, Хайдеггер, Шмит, Шпенглер, Паунд, Бенн, Юнгер, Селин, Вагнер, Штраус, Орф, Маринетти и другие. Ко всем этим великим деятелям (и не только к ним) появились вопросы, но никто не был забыт или вычеркнут. Наоборот, неоднозначность культурного героя провоцировала повышенный к нему интерес, как в случае Хайдеггера, Ницше или Паунда.
............
Для российской культуры критическое отношение к дорогим нашему сердцу именам крайне непривычно и чуть ли не кощунственно. Уж если Пушкин (Толстой, Мандельштам, Солженицын, Тредиаковский, Пастернак, Шостакович, Чайковский) – гений и классик, то никаких «но» и даже никаких «вместе с тем, однако» тут быть не может. Если велик – то велик во всем. Школьное, начётническое образование предполагает бездумное преклонение перед классиками без особой попытки разобраться, в каком контексте они работали, в чем состоит смысл действия, произведения или высказывания, что в нем эксплицировано, а что имплицировано.
.............
Отсутствие критической традиции мешает нам осознать, что Россия довольно долго была империей, да и СССР ушёл от имперской модели не слишком далеко. И что именно этим вызваны многие постсоветские бедствия, территорией которых становились Чечня, Абхазия, Приднестровье, Южная Осетия, Крым и Донбасс, Беларусь, а теперь и вся Украина.
...........
Антиукраинские настроения не взялись в России-2022 «ниоткуда»: они имеют глубокие культурные корни. Поэтому хочешь не хочешь, а придётся заняться теми теориями, концепциями, мыслями и эмоциями, которые сделали возможными все эти несчастья. Придётся вспомнить и отношение Пушкина к польскому восстанию 1830-31 гг.; и Тютчева, видного исследователя русофобии либералов и нигилистов, теоретика имперского панславизма; и Аксакова с проповедью монархии как соответствующей характеру русского народа; и историософа и антисемита Достоевского – с его антикапиталистическиким пафосом и враждебностью к «римской идее», и Бродского с позорным текстом «На независимость Украины». Идея, что «Украины нет», пришла к Путину, Медведеву, а до этого к Суркову, Лужкову, Затулину и Жириновскому не просто так.

В переосмыслении, конечно, будет нуждаться и история России – с её якобы отсутствием захватнических войн, мирной колонизацией гигантских пространств и мирной же русификацией пары сотен народов. [.....] Мы слишком далеко зашли в самоуничтожении и в уничтожении других. Поэтому теперь придётся «глубоко копнуть», чтобы разобраться в обстоятельствах и истоках травм, комплексов и неврозов, вызвавших нездоровое поведение. Другого способа выздороветь, то есть вернуться в глобальное сообщество народов, просто не существует.

Все, наверное, предполагали, что в «Яндексе» дела обстоят примерно так, но это одна из важных функций журналистики — поверять предположения реальностью.

Хороший материал Светы Рейтер.

https://meduza.io/feature/2022/05/05/my-zamuchilis-borotsya