Пять материалов «Афиши», которые можно (пере)читать прямо сейчас, пока остальной интернет лежит

Презентация архива в Берлине полторы недели как состоялась (а сегодня — презентация книги про Летова в берлинском же «Бабеле», приходите), но надо бы и уважить то, ради чего все делалось: исполинский архив печатного журнала на сайте RIMA. Уже потихоньку начали появляться разные оттуда сокровища, удалось попасть и в телевизор (то есть в телеграм-канал к Юрию Дудю), но и своими хайлайтами хочется поделиться. В целом это могло бы превратиться в полноценную рубрику, особенно в телеграм-канале про тексты — этих текстов там вагон, многие до того не были представлены в интернете вовсе или были, но в очень увечном виде. То есть подборки можно делать хоть каждые две недели, как журнал выходил. Попробую, но обещать не буду, а начнем прямо сейчас.

(Выбор буквально с потолка, без каких-либо усилий, абсолютный рандом, ни в коем случае не претендующий на топ-5 ever или что-либо подобное. Читать рекомендуется строго в PDF, это технически сложнее и придется с компьютера, но качество распознавания, увы, хромает при всех достижениях современных технологий.)

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

— Человек, которого слишком многие знали: блестящий реквием Алексея Казакова по Анатолию Крупнову из «Черного обелиска» . Вообще, так сказать, ранние музыкальные тексты АК недооценены — и если эпический материал про Мамонова еще сохранился в памяти благодаря обложке, то вот этот точно заслуживает того, чтобы в память попасть.

— Максим Семеляк едет в Лондон к моей любимой группе The Silver Mt. Zion, которая тогда называлась длиннее; текст — репортаж + интервью с Ефремом Менуком — анонсирует их величайший концерт в «Б2». О, времена, когда выписывались такие командировки.

— Легендарный во всех отношениях разговор О. Кашина с С. Доренко для легендарного номера про историю медиа. Высший пилотаж исторического прогона. «Прискакивает Боря Березовский: “Старик, мы всех трахнем! Ты в команде”. Я говорю: “Боря, только давай изменим одну позицию. Позиция простая — мы идем на смерть, физическую”».

— Сапрыкин осмысляет Пугачеву по случаю 60-летия. Текст, который, по счастью, перепубликовывался, чего не скажешь о большинстве текстов рубрики «Концерты» — а ведь там были свои бриллианты. Но сейчас, в свете недавнего интервью, прочитать особенно полезно.

— Олег Соболев в восемь часов вечера сдачной пятницы берет интервью у пьяного в говно Михаила Леонтьева, прозорливо открывшего в Москве ресторан «Опричник» (правда, не доживший до настоящих опричных времен). Не знаю, так ли это смешно со стороны, как кажется мне, который, не помню уж почему, был вынужден это интервью еще и расшифровывать. Слышали бы вы, с какой интонацией произносилось вот это — «лосятина, просолы рыбные». Вообще, в рубрике «Ответы» тоже было много тайных бриллиантов, вот еще дерзкое интервью Ольги Уткиной с рэпером Тимати, например — на современном ютьюбе таких вопросов не задают!

Обычно в таких случаях начинают как-нибудь так: «когда в конце 2010-х я пытался заговаривать на редакционных летучках про Донбасс, на меня смотрели косо — кому это, в самом деле, интересно?» Проблема в том, что я как раз был не среди тех, кто заговаривал, а среди тех, кто смотрел косо.

После горячей фазы войны в 2014-2015 годах Донецк постепенно, как мне кажется, превратился в своего рода слепое пятно — там творилось что-то совсем несусветное, абсурдное, жестокое и дикое (в том числе с лично знакомыми людьми), но туда никто особенно не хотел смотреть. Во всяком случае, так ситуация обстояла по моим личным наблюдениям: наверняка найдутся те, кто укажут на многочисленные публикации независимых СМИ про «ДНР» и то, что там творилось — да, конечно, эти публикации время от времени выходили, но много ли их читали и тем более обсуждали?

Между тем, как хорошо показывает в своей книге Дмитрий Дурнев — собственно, автор многих, если не большинства из вышеупомянутых публикаций — в Донецке все это время существовала своего рода лаборатория, где опробовались репрессивные практики, которые затем постепенно переносились в Россию (особенно ретиво — после начала большой войны): от пыток в СИЗО и посадок за комментарии в соцсетях до внесудебных расправ и конфискации имущества уехавших; до последнего в РФ дело пока не дошло, но, учитывая последние инициативы в области иноагентского законодательства, вряд ли будет удивительно, если дойдет.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

Однако «Дом на линии огня» — так называется книжка Дурнева, которую мы сделали в StraightForward и которая сейчас вышла в издательстве «Медузы», — не про мрак, пиздец и ужас; и мне прямо чрезвычайно важно проговорить это открытым текстом. То есть все это там, конечно, есть, и с предельно близкого расстояния: Дурнев переживал события 2014-2016 годов, находясь непосредственно в Донецке и в окрестностях, а потом постоянно ездил в «ДНР» как независимый журналист, даже когда всех остальных независимых журналистов в Донецк перестали пускать — потому как имел местную прописку и нешуточную смелость. Дурнев напарывался на блокпосты с неизвестными вооруженными людьми, когда эвакуировал близких; отбивал сотрудниц своей типографии, когда их фактически взяли в заложники другие вооруженные люди; находился непосредственно в здании Донецкого горсовета, когда его стали захватывать очередные вооруженные люди — ну и так далее. И обо всем этом есть в книге, как и про десятки других сюжетов.

Но главное в ней — это все-таки не мрак, не пиздец и не ужас, а главное в ней — жизнь. У текста «Дома на линии огня», на мой взгляд, потрясающая энергетика; она позволяет автору сохранять удивительную бодрость духа, даже когда он рассказывает о совсем страшных вещах — или фактически прощается с землей, в которой похоронены его предки. Это энергия, которая существует вопреки, которая каким-то образом утверждает себя, даже когда ее ломают об колено. «Дом на линии огня» — это прежде всего головокружительно увлекательная книга, переполненная историями людей, плохих и хороших, попавших в невыносимые обстоятельства и как-то с этими обстоятельствами справляющихся. Есть в этом какая-то уникальность характера.

Собственно, эту уникальность мог наблюдать каждый, кто бывал на одних журналистских конференциях с Дурневым — Диму туда часто зовут, и за дело. Как и на любой конференции, довольно часто выступления постепенно смешиваются в один общий гул, в котором уже мало кто разбирает отдельные голоса. Но только не в случае Дурнева. Когда ему достается микрофон, и он начинает рассказывать свои истории — про адвоката, который пытался победить донецкое «правосудие» блестящими легалистскими методами, про врача, который остался в «ДНР» со своими пациентами и которого сдали свои же медсестры, увидевшие на экране телефона сообщения на украинском, про других близких и дальних знакомых, — все замолкают и слушают. По-редакторски для меня очень важно было постараться сохранить в тексте интонацию этих историй — где-то на пересечении между байками и расследовательской журналистикой (факты, разумеется, все настоящие, книга проходила процедуру фактчека). Мне нескромно кажется, что это получилось.

Я уже писал, кажется, что для меня в ростере StraightForward существует некоторое количество книг, которые должны были случиться, и наша задача была в том, чтобы это обеспечить. Книга Дурнева — из таких. Я переживаю за ее судьбу, как когда-то переживал за судьбу молодых групп, о которых писал в «Афише»: они такие классные, а вдруг их никто не будет слушать. Так и тут — кажется, что нужно преодолеть много инерции, чтобы Донбасс перестал быть слепым пятном, чтобы он был увиден, услышан и понят как территория, с которой началась большая беда и которая первой ее пережила. И главное — как территория, где жили и живут люди со своими удивительными судьбами, траекториями, компромиссами, и Дурнев пишет о них уважительно и четко, и делает так, чтобы можно было услышать голос каждого — даже мерзавцев. Потому что мир состоит и из них тоже.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

https://magaz.global/product/predzakaz-na-knigu-dmitriya-durneva-dom-na-linii-ognya

Моя новая книга называется «Когда мы поём, поднимается ветер. Краткая история популярной музыки в России XXI века».

Это собранные вместе и выстроенные в концептуальном порядке эссе и интервью с главными действующими лицами российской музыки последних 25 лет — от Гребенщикова, Шевчука и Земфиры до Муджуса, Монеточки и Shortparis; всего — более трех десятков персонажей. В книге есть как легендарные тексты и материалы, давно стертые из сети интернет, так и — про каждого из музыкантов — новые тексты, написанные из сейчас. Мне хочется верить, что все вместе это складывается в некую общую внятную картину того, что происходило с музыкой в России в этом веке, а рассматривать эту картину можно по-разному — и в целях ревизии, и в рамках ностальгии, и в порядке дискуссии.

К концу этого года книга должна выйти в издательстве «Медузы».

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

А пока — вот как примерно это выглядит. Сегодня вышел новый альбом Хаски «Партизан» — тот самый, который он писал «на войне». Книжка уже почти ушла в печать, но Хаски — один из ее героев, и я все-таки решил, что такое важное обновление его истории не должно остаться неопознанным. Поэтому уже написанное про Хаски эссе было переделано — и стало эссе в том числе про новый альбом. И вот оно опубликовано в «Медузе».

А вот ссылка на предзаказ самой книги.

Дочитал «Палаццо Мадамы» — биографию директора Пушкинского музея Ирины Антоновой, которую написал Лев Данилкин — и я в числе тех, кому очень понравилась эта книга.

Дисклеймер: читатель, знающий автора, наверняка подозревает кумовство — ну конечно, работали вместе в «Афише», еще бы не понравилась. И да, действительно, работали, но, во-первых, Лев в редакции всегда держался на особицу — кажется, мы даже кофе с ним никогда не пили, не говоря о более крепких напитках. А во-вторых, при всей большой симпатии к автору, нашумевшую книгу про Ленина я прочитать так и не смог — не продрался через чрезвычайно избыточный стиль. Так что и тут был готов к вежливому отказу, но вышло по-другому.

У меня нет компетенции, чтобы писать полноценную рецензию на этот фантастический хотя бы по степени погружения в материал труд — кажется, Лев прочитал буквально все, что имеет отношение к Антоновой, в том числе весь архив ГМИИ, включая протоколы ученых советов. Собственно, XVI глава книги, например, построена буквально как пересказ ученого совета 1971 года, на котором Антонова предложила переформатировать музей из коллекции слепков, каким его создавал основатель Цветаев, в тот Пушкинский с фокусом на живопись и выставки-блокбастеры, каким мы его знаем сейчас, — и это феноменально читается, как настоящий боевик, притом что речь буквально о протоколе формального заседания. Так вот — вполне в стиле автора книги возвращаюсь к мысли в начале абзаца — не обладая достаточными знаниями, чтобы отозваться слишком подробно, я выделю те общие вещи, которые зацепили лично меня.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

Для начала — структура. Данилкин строит свое повествование именно как музейную экспозицию — точнее, как выставку-блокбастер. Каждая глава привязана к одному произведению искусства — от Рембрандта до Ханса Арпа, — через которое мы заходим в один из сюжетов вокруг Антоновой, будь то ее избрание директором, или визит «Джоконды» в Пушкинский, или отношения с Эрмитажем, или детство. Это очень классно придумано и позволяет избавиться от прямой хронологичности, при этом сохранив ее в целом — то есть это все равно движение от рождения к смерти, но какое-то увлекательно непрямое. Плюс в этом есть буквально логика выставки, что, конечно, создает очень красивые рифмы. В общем, будучи сам человеком с опытом написания биографии, снимаю шляпу.

У книги, мне кажется, есть три ключевых темы, из-за которых Данилкину и интересна Антонова. Первая тема — это власть. Как так получается, что человек в нее врастает и начинает с ней самоидентифицироваться? Какие трансформации это производит с человеком? Как меняются природа и функционирование власти по мере изменений окружающей действительности? Антонова — очень интересный объект для изучения с точки зрения, поскольку она правила в Пушкинском 50 лет: никаким российским правителям такого не снилось (пока). И Данилкин подробно показывает, как власть формирует характер, а характер определяет власть; как постепенно Антонова начинает полностью срастасться с должностью, как к концу ее правления для нее уже в принципе не остается никого вокруг, с кем возможны партнерские отношения, только вертикальные. Власть дает огромные возможности, и она дает огромную нагрузку, она возносит и она коррумпирует.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

Вторая тема — это советскость. Почти все собеседники Данилкина в один голос говорят: Антонова — советский человек. И действительно — она из семьи старого большевика, человека с собственной головокружительной биографией, и она директор главного советского музея (точнее, музея, который она сама и сделала главным — ну наряду с еще одним, но именно на равных правах). Что конкретно значит эта советскость? Как она проявляется на человеческом уровне, на уровне поступков, выборов, интуиций? Что это такое за советское, которое приводит и к вытиранию ног об подчиненных, и к выставке «Москва — Берлин» (сейчас за такую можно было бы словить статью про фальсификацию истории)? И как оно меняется? Это тоже важнейший сюжет книги; говоря словами самого автора: «Жизнь ИА — родившейся при Ленине, в государстве, строившем свою идентичность на идее революционных преобразований, и заканчивавшей карьеру при Путине, в стране, позиционирующей себя как оплот консерватизма, — служит наглядной иллюстрацией того, как продукт и инструмент революции превращается в зеркало и агента контрреволюции».

Ну и вот: книга про человека, который категорически отказывался от идеи сменяемости власти, просидел на своем посту 50 лет, часто вел себя крайне бесцеремонно и непредсказуемо, воплощал в себе советский проект и так или иначе опирался на советский модус в своем поведении; поди скажи, что это не актуальная-прямо-сейчас книга?

А третья тема — это, конечно, аура, практически по Беньямину. Что происходит с человеком, который месяцами, годами, десятилетиями находится в самом близком контакте с шедеврами, взаимодействует с ними напрямую, впитывает и перерабатывает их энергию? Это ведь очень интересный вопрос, а мне он и в голову не приходил — а именно этим, в конечном счете, у ЛД все и заканчивается: Антонова сама превращается в кого-то вроде статуи условного Канова — холодную и одновременно человечную, вечную и одновременно очень хрупкую, красивую и одновременно пугающую, ну и так далее. Она сама становится произведением искусства — и начинает делиться своей аурой с собственным музеем и с собственными проектами; и так возникает поздняя Антонова — собственно, ту Антонову, которую только и застали подавляющее большинство читателей книги.

Характерно, что, насколько я могу судить, книгу Данилкина атакуют с обоих флангов: одни сообщают, что «нельзя так писать об ИА» (видимо, слишком фамильярно, слишком критично); другие считают, что он возвеличивает диктатуру директрисы и оправдывает ее подход к трофейному искусству. Я как читатель не нашел там ничего из этого. Данилкин, несомненно, заворожен своей героиней (как это вообще бывает с биографами), но ему интересно именно что всматриваться в ее саму и в ее методы — и чем больше всматриваешься, тем больше там появляется оттенков и деталей, как и с картинами бывает. Да, она великий директор, но ценой многочисленных психологических травм, но даже в советское время на нее никто не доносил, но со временем она окончательно стала воплощением музея, сама стала музеем, но в этом была своя ценность — ряды этих «а» и «но» можно продолжать бесконечно, в этом и суть и та самая сложность, за которую я лично так утомительно ратую. Можно сказать, что сикстинская «Мадонна» хорошо смотрелась в пушкинском, и не быть при этом державником. Точка зрения автора тут всегда многомерна, он всегда готов ущипнуть себя, удостовериться, что обманывается, признать это — и идти дальше, оставив читателю самому выбирать правду.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

Что касается искусствоведческих претензий, то я, опять же, недостаточно компетентен, чтобы судить, насколько преступно перепутать виконта с графом и так далее. То есть нет сомнений, что какие-то ошибки у Данилкина есть. Они есть в любой работе, особенно такого масштаба; что тут, этот пост пишет человек, который в книге про Летова назвал Вадима Кузьмина Дмитрием, и мне всегда будет за это стыдно — как, уверен, и Лев страшно переживает свои ошибки (не то чтобы до этого должно быть кому-либо дело). Но важно и другое: по моим наблюдениям, чем меньше материального капитала в окологуманитарной профессии — а в России его как правило очень мало, — чем большую ценность там приобретает капитал символический; соответственно, к людям со стороны, которые дерзают высказаться по специализированной теме, относятся заведомо с огромным подозрением, если не сказать хуже. А тут еще и Лев со своей велеречивостью и вечной готовностью увидеть несколько точек зрения. В общем, наблюдая шитсторм, я много думал о том, что бы началось, если бы биографию Ю. М. Лотмана написал бы человек без хотя бы кандидатской степени по филологии.

А ведь это могло бы быть очень интересно.

https://books.yandex.ru/books/SUFuGxR4

Совершенно чумовой репортаж Бена Тауба с настоящего края света. Ради таких текстов я в свое время заводил этот канал.

В городке Иллоккортоормиут сейчас живут примерно 320 человек. Он находится на восточном побережье Гренландии — в отличие от более человеческого западного, оно почти полностью покрыто льдом, и народу там в целом живет очень мало, примерно две с половиной тысячи, хотя в последнее время раздаются мнения, что этой территории нужна автономия. Ближайший бар или ресторан — в Исландии, через 500 километров замерзающего океана. Единственное свежее мясо — то, которое добывают местные охотники во многих поколениях: нарвалы, морские котики, но главное — белые медведи, которые, разумеется, в последние годы, как везде в подобных местах, конкретно угрожают поселению; за линию домов опасно выходить без ружья. Свежих овощей и фруктов здесь почти не бывает — Тауб описывает, как дети грызут брюссельскую капусту, как будто это яблоко.

Люди здесь либо работают на муниципалитет (поддержание жизни в таких местах строит страшно дорого), либо охотятся, либо просто прозябают. Огромное количество суицидов — одна из глав описывает историю 25-летней женщины, у которой уже покончили с собой отец, мать (предположительно), возлюбленный и лучшая подруга; последняя — после того, как ее бойфренд во время охоты провалился под лед и погиб.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

Главный герой репортажа — охотник Хьелмер Хаммекен: вместе с ним Тауб едет на охоту на медведей и — по ненадежному льду — посещает мертвую деревню, где охотник когда-то жил. У охотников тоже много проблем, с недавних пор (недавние тут — это в горизонте десятилетий) существуют жесткие квоты на отстрел животных: например, можно убить только 17 нарвалов — и их всех убивают за один день.

Черт, наверное, весь этот рекап звучит так, как будто это самое адское место на земле. И наверное, отчасти так оно и есть. Но текст страшно интересный и какой-то очень живой; понятно, что современная цивилизация и глобальное изменение климата постепенно убивают такие места — но люди сопротивляются и живут, и это как минимум завораживает, а как максимум в чем-то и воодушевляет.

https://www.newyorker.com/magazine/2025/12/01/one-of-the-greatest-polar-bear-hunters-confronts-a-vanishing-world

Положим, завел человек на даче пруд. И, положим, запустил туда какого-нибудь карпа кои. Но есть нюанс: карп же нужен для красоты, то есть важно, чтобы его было видно. Поэтому пруд копается неглубокий, а то карп спрячется на дно и будет там сидеть. А когда приходит зима, такой пруд замерзает целиком. Вопрос: куда девать карпа? Ответ: на передержку. Да, оказывается, есть и передержка для рыб — и ее держит обаятельнеший биолог с хорошей фамилией Карабач, который был знаком аж с самим Джералдом Дарреллом и вообще пережил в жизни много интересных приключений и пришел к интересной философии. Такой, например:

«Рыбы — они молчат. И мы можем слепить из этих молчаливых существ очень необычный мир. Я не хочу сказать, что мы подменяем Бога. Скорее, наверное, это ангельские какие-то дела. Мы вот этими своими крылышками помахиваем сверху и что-то переделываем. Так, как считаем нужным в данный момент, устраиваем очень интересные миры».

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

Ужасно интересный, трогательный и духоподъемный материал «Таких дел» — надо сказать, это издание вообще лучше всех сейчас из русскоязычных умеет найти какой-то сюжет, про который ты и не задумывался, что такое на свете бывает. И герой великолепный. Вот еще цитата.

В городской квартире Константина, куда мы заглядываем, тоже содержатся рыбы на передержке. Три аквариума. В одном плавает большой сом-одиночка — 11-летний Джек Воробей. Его хозяин уехал, но обещал вернуться, а пока удаленно заказывает своему питомцу корм на «Озоне». В данный момент в аквариуме плавает ломтик кабачка: Джек — вегетарианец. Константин колет ножом замороженный шпинат и кидает сому — тот быстро идет на запах и присасывается к еде. После этого Джек делает для нас «свечку», всплывая кверху хвостом. Константин объясняет: это значит, сом нам доверяет и решил покрасоваться.

https://takiedela.ru/2025/11/derzhatel-rybov/

Неделю назад хакеры взломали разработчика реестра воинского учета в РФ — и уничтожили его данные и инфраструктуру. Тем временем российские власти чуть ли не каждую неделю блокируют новый сервис, который позволяет коммуницировать без участия товарища майора, а доступ в Госуслуги, судя по всему, скоро будет осуществляться только через мессенджер Max. В общем, война за личные данные россиян не прекращается ни на день — и далеко не всегда в ней одерживает победу Кремль: несмотря на то, что в России давно грозятся построить цифровой ГУЛАГ, меркантильные интересы оказываются сильнее репрессивных императивов, так что до сих пор, вот прямо сейчас, за зачастую небольшие деньги на черном рынке можно купить абсолютно все, начиная с паспортных данных и заканчивая фотографиями с тысяч московских камер наблюдения, которые умеют отслеживать конкретного человека.

Этому удивительному миру и посвящена новая книга Андрея Захарова «Русский киберпанк», которую мы спродюсировали в StraightForward. Даже не знаю, надо ли отдельно представлять отдельно — он икона расследовательской журналистики, звезда телеграма и ютьюба, редчайший в нашем деле человек, который умеет обеспечить себя исключительно благодаря собственной аудитории, ну и виднейший эксперт в области рынка данных, конечно. Еще Захаров написал книжку «Крипта», которая сумела стать бестселлером в России, несмотря на иноагентский статус автора, а еще Константин Малофеев подал к этой книжке иск — и был послан российским судом, неслыханное дело. Новых исков «Русскому киберпанку» я не желаю, но в остальном надеюсь и верю, что книгу ждет не менее блестящая судьба.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

Самое в ней главное — то, что такой полный всяких технических деталей и обстоятельств сюжет, как рынок данных, — ну там даркнет, СОРМ, пробив, куча каких-то аспектов про протоколы и аутентификации — Андрей рассказывает, как историю о конкретных людях, их выборах, амбициях и принципах. Вот человек по имени Руслан, который, сам того не зная, продал данные на отравителей Навального — а потом, выяснив это, даже обрадовался, пока сотрудники ФСБ не повязали его и не упаковали в фургон, засунув в рот в качестве кляпа картошку. А вот Никита, обычный российский программист, человек с высшим образованием, отдавший несколько миллионов рублей телефонным мошенникам, которые знали всего его персональные данные. Вот Василий, обычный торговец с митинского рынка, в ассортименте которого есть куча дисков с разными базами данных. А вот Юрий Ковальчук, консильере Путина, который за последние 15 лет получил доступ к максимальному количеству персональных данных россиян — и контроль над тем, что этим россиянам рассказывают с экранов. Вот Сергей Королев — высокопоставленный сотрудник ФСБ, который делает бизнес на установке устройств для слежки у всех российских провайдеров. А вот Христо Грозев, международный человек-загадка, который выводит сотрудников ФСБ на чистую воду благодаря полученным «на пробиве» данным.

Книжка «Русский киберпанк» рассказывает истории всех этих людей, переплетая их между собой: получается остросюжетная сага о том, как российское государство все пытается построить цифровую тюрьму — но из-за того, как оно принципиально устроено (коррупция, раздолбайство и прочее), у него не получается. Я ужасно рад, что получилось посотрудничать с Андреем, и честно говоря, это редкий автор, на которого даже пожаловаться невозможно — все сдает вовремя, как было задумано по плану, и редактору остается заинтересованно читать и править мелочи.

Вот тут можно прочитать кусок главы про Христо Грозева.
А вот тут — историю пробивщика Руслана.

А вот тут — заказать книгу по всему миру. А вот тут — в страны бывшего СССР. В магазинах по Европе тоже уже должна потихоньку появляться.

Документальный фильм «Mr. Nobody Against Putin» — на удивление обнадеживающее зрелище.

История такая. Молодой человек гуманистических убеждений Павел Таланкин, выглядящий, как молодой писатель, работает педагогом-организатором и видеографом в школе в родном уральском Карабаше — моногороде при медеплавильной фабрике. Он пестует свободное мышление и собирает в своем кабинете учеников, чтобы болтать, придумывать, снимать рэп-клипы. Начинается вторжение в Украину. Теперь в рабочие задачи Таланкина входит фиксировать новые школьные порядки: церемонию поднятия флага и исполнения гимна; «разговоры о важном»; визиты вагнеровцев, которые рассказывают детям про мины-лепестки; маршевые упражнения в коридорах на переменах; собрания детского патриотического движения «Движение первых». Таланкин со всем этим глубоко внутренне не согласен, пытается мягко отговаривать друзей-выпускников от того, чтобы подписать контракт, уже собирается уволиться — но тут с ним связывается зарубежный режиссер и предлагает сделать из его опыта документалку. И Таланкин остается снимать все происходящее, символически и словесно сопротивляясь по мере своих малых сил, — до выпускного, после которого он уезжает из России.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

Конечно, от такого сюжета ждешь мрачной хроники погружения детей и взрослых в пучину пропаганды, милитаризма и индоктринации. И конечно, это тут есть. Но это не главное. То ли из-за оптики самого Таланкина, который просто сам по себе очень обаятельный и эмпатичный парень, полностью отыгрывающий свое амплуа маленького человека, то ли из-за того, насколько камера внутри образовательного процесса, в «Mr. Nobody Against Putin» (дурацкое, конечно, название) показаны прежде всего люди — и дети, и взрослые. Их гнут в бараний рог, их перековывают, им промывают голову, а они — ну, не то чтобы обязательно сопротивляются, но они просто живые, а то, что на них свалилось, мертвое. И поэтому тут прежде всего видно, как, несмотря на всю эту путинскую мертвечину, и в учителях, и в детях сохраняется человечность — где-то податливая, где-то четкая, где-то веселая. Даже самый зловещий персонаж — историк-единоросс, поклонник Берии и Судоплатова, который на уроках рассказывает детям о том, что в Европе нет электричества, — оказывается по-настоящему тронут (подтасованной, по-видимому) победой на учительском конкурсе, а потом плачет на выпускном.

То есть в самом процессе интеракции между взрослыми и детьми, который и представляет собой школа, есть что-то неубиваемо живое — и именно поэтому выходишь из этого фильма, который показывает, конечно, самое жуткое измерение военной пропаганды, почти радостным.

Интересно, конечно, как это делалось технически и творчески. То есть понятно, Таланкин сгрузил режиссеру — его зовут Дэвид Боренстин — все свои материалы. При этом сам фильм организован как монолог Таланкина, который рассказывает свою историю. При этом судя по титрам, где Таланкин обозначен как оператор и сорежиссер, но автор сценария — только Боренстин, эту историю писал не он. Ну, как минимум, как структуру; текст, наверное, уже как-то от первого лица выстраивался.

Фильм, вошедший в шорт-лист «Оскара» (это еще не номинации, и я сомневаюсь, честно говоря, что номинация ему достанется), почему-то сейчас бесплатно доступен для просмотра — кликайте, пока лежит.

https://www.dailymotion.com/video/x9sfi8i

Вот список музыкантов и групп, о которых рассказывает моя книжка «Когда мы поём, поднимается ветер. Краткая история популярной музыки в России XXI века»:

«Аквариум» / «Аукцыон» / «Звуки Му» / «Машина времени» / «ДДТ» / «Кино» / «Гражданская оборона» / «Мумий Тролль» / Земфира / «Би-2» / «Сплин» / Дельфин / «Ленинград» / «Каста» / Стас Михайлов / «Комба БАКХ» / «Петля пристрастия» / «Кассиопея» / NRKTK / Padla Bear Outfit / «СБПЧ» / «4 позиции Бруно» / Mujuice / Tesla Boy / Pompeya / Петр Налич / Иван Дорн / Oxxxymiron / Noize MC / Макс Корж / Луна / Хаски / Слава КПСС / Скриптонит / Монеточка / Shortparis / ATL

Книга уже напечата и разъезжается по магазинам Европы. Заказать ее можно здесь. Электронной версии пока нет, но будет.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

В нью-йорк-таймсовском нашумевшем списке 100 лучших книг XXI века меньше нон-фикшна, чем хотелось бы, но все же он там есть — в том числе близко к вершине. Например, на втором месте — книга Элизабет Уилкерсон «The Warmth of Other Suns» про великую миграцию афроамериканцев с юга США на север на протяжении прошлого столетия; я читал оттуда кусок, когда учился в американском университете десять лет назад. А на двадцать первом месте — книга Мэттью Десмонда «Evicted»

Это книга о том, как устроен рынок жилья в Милуоки, и по такому теглайну, наверное, кажется — ну что может быть тоскливее и дальше от нас? На самом деле, это выдающееся исследование того, как устроена бедность: совмещая макроконтекст (для этой книги Десмонд спродюсировал несколько социологических исследований) и глубочайшее погружение в жизнь своих героев, Десмонд показывает, как люди, живущие за чертой бедности, бьются из сил, пытаясь получить хотя бы какую-то крышу над головой — и как лендлорды эксплуатируют право человека на жилье: выясняется, что бизнес сдавать трейлеры или разваливающиеся халупы неимущим оказывается куда более высокомаржинальным, чем аренда более состоятельным лицам.

Десмонд действительно смотрит на свой материал с расстояние — ближе на бывает. Он даже не журналист, а буквально профессиональный этнограф — и книга эта началась с того, что он поселился в худшем трейлер-парке в Милуоки и начал знакомиться с его жителями. Потом он переехал в сердце местного афроамериканского гетто и стал знакомиться с тамошними арендаторами — но и лендлордами тоже, проводя с теми и другими дни и недели в режиме «мухи на стене»; наблюдая за тем, как одни обзванивают десятки номеров, пытаясь найти жилье, находят его и через три недели получают ордер о выселении из-за какого-нибудь мелкого инцидента с ребенком, а другие — собирают ренту, ходят в суды, как на работу, выселяя жильцов, покупают новые дома и теряют всякую эмпатию по отношению к своим арендаторам.

При этом книга, естественно, следует не за авторам, а за героями. Их тут несколько — Арлин, афроамериканская женщина с двумя детьми, живущая на пособие и фудстэмпы; Скотт, белый наркозависимый, потерявший работу медбратом из-за пристрастия к опиатам и скатившийся до трейлер-парка; белая реднек-пара Пэм и Нед; Шерин — лендлордка (простите), зарабатывающая сотни тысяч долларов в год на аренде плохих домов и квартир бедным людям; ну и так далее — есть даже подробный экскурс в жизнь, быт и бекграунд грузчиков, которые занимаются тем, что опечатывают дома, откуда выселяют людей, и выкидывают из них все имущество на тротуар. У каждого героя и героини своя арка, каждая что-то иллюстрирует — Скотт в итоге умудряется выбраться из пике и переехать в хорошую квартиру благодаря поддержке благотворительного фонда; Арлин так всю дорогу и продолжает скитаться из квартиры в шелтер и обратно, демонстрируя при этом невероятную волю к жизни. Ко всему этому Десмон прибавляет широкий контекст ситуации с рынком аренды жилья во всех США, а в конце даже чертит совершенно определенную дорожную карту — как, не делая дыр в национальном бюджете, сделать так, чтобы этот рынок не превращался в место, где у людей отбирают базовые необходимости.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+

Наверное, по степени того, насколько мощно, близко, глубоко и системно в этой книге описана бедность, я могу ее сравнить только с «Behind the Beautiful Forevers» Кэтрин Бу — это совершенно невероятное погружение в мир мумбайских трущоб и их жителей. Собственно, книга Бу следует в списке NYT ровно за «Evicted».

https://www.amazon.com/Evicted-Poverty-Profit-American-City-ebook/dp/B01BM08PD0/

Ну и, конечно, сразу думаешь о том, как было бы интересно прочитать такую книгу про Россию, где бедность — это по-прежнему страшно недорассказанный и недоисследованный архипелаг, притом что это состояние во многом определяет и согласие с войной, и готовность идти на фронт. Собственно, даже конкретно рынок аренды жилья, которому посвящена «Evicted», вероятно, при должном тщании мог бы стать хребтом такой книги и в России — в конце концов, я сам, будучи вполне себе средним классом, много лет жил в Москве на съемных квартирах, даже не мечтая о своей; чего говорить о менее привилегированных людях. Ну и кейс Долиной показывает, что квартирный вопрос — по-прежнему крайне заряженная, рентабельная с точки зрения медийности тема. Жаль, что потенциальных авторов такой книжки в России осталось немного.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ГОРБАЧЕВЫМ АЛЕКСАНДРОМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ГОРБАЧЕВА АЛЕКСАНДРА ВИТАЛЬЕВИЧА 18+