Десять лет назад, в 2012 году, 25-летний Станислав Богданов помог мировому судье в поселке под Новгородом открыть ворота, чтобы тот смог зайти на свой домашний участок. Судья пригласил Богданова зайти в гости. Через некоторое время хозяин отпустил нетактичную ремарку, и гость начал его убивать. Убивал несколько часов — кочергой и гантелями, не реагируя на просьбы о пощаде, параллельно выясняя пин-коды от карт.
Богданова задержали, судили и как рецидивиста приговорили к 23 годам тюрьмы. Летом 2022-го в колонию, где он отбывал срок, приехал Пригожин, чтобы вербовать заключенных на войну. Богданов вписался. Через пару недель он уже был на фронте. Еще через восемь дней ему удаляли ногу в луганском госпитале. Теперь он лечится в санатории под Анапой, получает 200 тысяч рублей в месяц и планирует связать свою жизнь с ЧВК «Вагнер».
Для этого материала — «Холод» выпустил его совместно с «Новой вкладкой» — журналистка Нина Абросимова нашла Богданова и поговорила с ним. Кажется, это первый случай, когда заключенный, ставший вагнеровцем, сам рассказывает свою историю. Был еще Евгений Нужин, но тот сдался в плен, что дает заведомо другую риторику. Богданов интересен как раз тем, что он абсолютно не раскаивается ни в чем; вообще это леденящая душу историю о происхождении зла из долбоебства.
(Важно при этом, что в материале есть и разговор с сестрой человека, которого убил Богданов. Нина рассказывает не только про убийцу, но и про жертву — и про боль, которую испытывают его родственники прямо сейчас.)
В разговоре с Богдановым меня больше всего изумили два момента. Первый — где он рассказывает, собственно, про убийство. он очень хорошо помнит все, что делал, и совершенно непохоже, чтобы он о чем-либо сожалел. Ну убил и убил. «А зачем он меня разозлил?» — такая примерно риторика.
Второй — тот, что в заголовке материала. Богданов говорит, что в колонии его просили остаться (якобы он очень хорошо работал в швейном цехе), Но он отказался: «Вы думаете, меня там убьют? Вы меня в колонии быстрее убьете — морально». Я совершенно сломал мозг об эту формулировку. Вся эта история в конечном итоге — о морали и ее отсутствии. Очевидно, что у Богданова эта мораль устроена примерно в режиме «всех против всех». И поразительно, что российская исправительная система устроена так, что рисковать собой на фронте для него оказывается более выгодным, чем спокойно сидеть в колонии.
Как будто это что-то объясняет про всю эту историю с вербовкой заключенных. вообще, по тому, что говорит Богданов, видно, что Пригожин, видимо, довольно умело конструирует для этих людей общность. Поскольку ни к какой общности они никогда не принадлежали, это получается, судя по всему, легко: абсолютная лояльность, купленная за какие-никакие положительные гарантии — и четкие отрицательные (пресловутая кувалда). Есть в этом какое-то дьявольское хитроумие.
Про Богданова важно не только то, что он говорит, но и как он говорит — можно послушать подкаст, сделанный по этому материалу, он производит отдельное впечатление. В каком-то смысле это очень узнаваемая интонация. Пока я работал над этим материалом, у меня в голове крутилась хрестоматийная песня Майка Науменко про гопников. Она ужасно устарела по фактуре, да и по пафосу, наверное, — дегуманизация и все такое прочее. Но я смотрю на этого человека, читаю и слушаю его слова и думаю: это гопники. Они мешают мне жить.
https://holod.media/2023/01/20/prison-wagner-freedom/
Богданова задержали, судили и как рецидивиста приговорили к 23 годам тюрьмы. Летом 2022-го в колонию, где он отбывал срок, приехал Пригожин, чтобы вербовать заключенных на войну. Богданов вписался. Через пару недель он уже был на фронте. Еще через восемь дней ему удаляли ногу в луганском госпитале. Теперь он лечится в санатории под Анапой, получает 200 тысяч рублей в месяц и планирует связать свою жизнь с ЧВК «Вагнер».
Для этого материала — «Холод» выпустил его совместно с «Новой вкладкой» — журналистка Нина Абросимова нашла Богданова и поговорила с ним. Кажется, это первый случай, когда заключенный, ставший вагнеровцем, сам рассказывает свою историю. Был еще Евгений Нужин, но тот сдался в плен, что дает заведомо другую риторику. Богданов интересен как раз тем, что он абсолютно не раскаивается ни в чем; вообще это леденящая душу историю о происхождении зла из долбоебства.
(Важно при этом, что в материале есть и разговор с сестрой человека, которого убил Богданов. Нина рассказывает не только про убийцу, но и про жертву — и про боль, которую испытывают его родственники прямо сейчас.)
В разговоре с Богдановым меня больше всего изумили два момента. Первый — где он рассказывает, собственно, про убийство. он очень хорошо помнит все, что делал, и совершенно непохоже, чтобы он о чем-либо сожалел. Ну убил и убил. «А зачем он меня разозлил?» — такая примерно риторика.
Второй — тот, что в заголовке материала. Богданов говорит, что в колонии его просили остаться (якобы он очень хорошо работал в швейном цехе), Но он отказался: «Вы думаете, меня там убьют? Вы меня в колонии быстрее убьете — морально». Я совершенно сломал мозг об эту формулировку. Вся эта история в конечном итоге — о морали и ее отсутствии. Очевидно, что у Богданова эта мораль устроена примерно в режиме «всех против всех». И поразительно, что российская исправительная система устроена так, что рисковать собой на фронте для него оказывается более выгодным, чем спокойно сидеть в колонии.
Как будто это что-то объясняет про всю эту историю с вербовкой заключенных. вообще, по тому, что говорит Богданов, видно, что Пригожин, видимо, довольно умело конструирует для этих людей общность. Поскольку ни к какой общности они никогда не принадлежали, это получается, судя по всему, легко: абсолютная лояльность, купленная за какие-никакие положительные гарантии — и четкие отрицательные (пресловутая кувалда). Есть в этом какое-то дьявольское хитроумие.
Про Богданова важно не только то, что он говорит, но и как он говорит — можно послушать подкаст, сделанный по этому материалу, он производит отдельное впечатление. В каком-то смысле это очень узнаваемая интонация. Пока я работал над этим материалом, у меня в голове крутилась хрестоматийная песня Майка Науменко про гопников. Она ужасно устарела по фактуре, да и по пафосу, наверное, — дегуманизация и все такое прочее. Но я смотрю на этого человека, читаю и слушаю его слова и думаю: это гопники. Они мешают мне жить.
https://holod.media/2023/01/20/prison-wagner-freedom/
«Холод»
Убийца стал вагнеровцем и вышел на волю
Станислав Богданов сидел за убийство судьи. Заключенный вступил в ЧВК «Вагнер», воевал в Украине и был помилован. Мы с ним поговорили.
Forwarded from Книгижарь
Самый вдумчивый текст о русской классике и путинской войне написала американка турецкого происхождения.
Элиф Батуман вспоминает свою поездку в Киев в 20219 году и в Тбилиси в 2022-м и то, как в процессе осмысляла свои отношения с русской классикой (свои первые книги она назвала "Бесы" и "Идиот", то есть... да, вот до такой степени она в нее влюблена) https://www.newyorker.com/magazine/2023/01/30/rereading-russian-classics-in-the-shadow-of-the-ukraine-war
Начинает она с противоречия: украинцы призывают отказываться от русских книг, в украинских городах проходят "пушкинопады", и вроде бы основания для этого есть — российские идеологи часто апеллируют к Пушкину и Достоевскому, чтобы оправдать агрессию. Но для Батуман политические взгляды писателей не были особо важны, важнее было содержание книг: то, как Пушкин в "Онегине" исследовал отношения столицы и провинции и то как Достоевский мастерски проводил дебаты между своими персонажами, показывая, что у каждого своя правда.
Но все же Достоевский утверждал, что без России Украина и Польша погибли бы, а Пушкин грозил Кавказу Ермоловым. Как читать их книги теперь, когда на подобные тезисы опирается русская пропаганда?
Это тем более кажется Батуман актуальным, пока она гуляет по Тбилиси. В эссе есть характерный эпизод, как Батуман пытается попасть в музей репрессированных писателей, но ока оказывается закрыт. Зато тут и там попадаются места, связанные с репрессиями: потерявший семью из-за чисток Галактион Табидзе бросался из окна психиатрической клиники, а по тбилисскому Дому писателя гуляет призрак поэта Паоло Яшвили, застрелившегося в 1937 году. Музей репрессированных писателей закрыт, но при этом в такой музей превращается весь город.
И это город, где Толстой начал писать свой первый роман, а Пушкин работал над "Кавказским пленником". И в Тбилиси разворачивается часть действия посмертно опубликованного "Хаджи-Мурата". То есть, отношения метрополии и периферии оказываются сложнее, чем видится на первый взгляд, и мнения писателей по их поводу — тоже.
"Если бы вы спросили Пушкина, как он относится к "пушкинопаду", ответ зависел бы от того, какого Пушкина вы бы спросили", замечает Батуман. Пушкин, которого в 1820 году отправили ссылку за антидеспотические стихи, уже не тот Пушкин, что возвращается в столицу в 1827-м. А этот Пушкин — не тот, что пишет "Медного всадника". (Тут Батуман проводит интересную параллель судеб Пушкина и онегинской Татьяны: она тоже пишет пылкий юношеский текст, правда, о любви, и оказывается отвержена, а уже три года спустя живет в Петербурге замужем за царским генералом). Похожая история с Достоевским: переживший бутафорскую казнь идеалист — это совсем не тот Достоевский, что грезит о славянской империи в "Дневнике писателя".
При этом русская классика все равно оказывается актуальной. Каренина не может жить с мужем-чиновником, который отнимает земли у башкир. Майор Ковалев у Гоголя (Гоголь — представитель народа-субалтерна, прославившийся только после переезда в столицу) недоволен тем, что его собственный нос его покинул и теперь ведет себя независимо — примерно так Путин видит отношения России и Украины.
Чтобы снять противоречие, Батуман обращается к книге Эдварда Саида "Культура и империализм" 1993 года. В ней Саид проводит параллель между ростом мощи Британской и Французской империй и рождением европейского романа XIX века. Робинзон Крузо обустраивается на острове, где он оказался после кораблекрушения. Хозяин поместья в "Мэнсфилд-парке" Джейн Остин владеет сахарной плантацией на Антигуа. При этом сам роман воспроизводит логику колониальных социальных отношений: рациональная слуга выходит замуж за сына баронета.
Так что теперь, кэнселить Джейн Остин? Напротив, говорит Саид, отбрасывать "Мэнсфилд-парк" значит отказаться от взгляда на литературу как динамичной сети взаимовлияний и взаимодействий, а не просто как иллюстрацию отношений насильников и жертв. Однако и игнорировать колониальный контекст неправильно: следует читать Остин с учетом того, что благополучие героев романа строится на труде рабов с Антигуа.
Элиф Батуман вспоминает свою поездку в Киев в 20219 году и в Тбилиси в 2022-м и то, как в процессе осмысляла свои отношения с русской классикой (свои первые книги она назвала "Бесы" и "Идиот", то есть... да, вот до такой степени она в нее влюблена) https://www.newyorker.com/magazine/2023/01/30/rereading-russian-classics-in-the-shadow-of-the-ukraine-war
Начинает она с противоречия: украинцы призывают отказываться от русских книг, в украинских городах проходят "пушкинопады", и вроде бы основания для этого есть — российские идеологи часто апеллируют к Пушкину и Достоевскому, чтобы оправдать агрессию. Но для Батуман политические взгляды писателей не были особо важны, важнее было содержание книг: то, как Пушкин в "Онегине" исследовал отношения столицы и провинции и то как Достоевский мастерски проводил дебаты между своими персонажами, показывая, что у каждого своя правда.
Но все же Достоевский утверждал, что без России Украина и Польша погибли бы, а Пушкин грозил Кавказу Ермоловым. Как читать их книги теперь, когда на подобные тезисы опирается русская пропаганда?
Это тем более кажется Батуман актуальным, пока она гуляет по Тбилиси. В эссе есть характерный эпизод, как Батуман пытается попасть в музей репрессированных писателей, но ока оказывается закрыт. Зато тут и там попадаются места, связанные с репрессиями: потерявший семью из-за чисток Галактион Табидзе бросался из окна психиатрической клиники, а по тбилисскому Дому писателя гуляет призрак поэта Паоло Яшвили, застрелившегося в 1937 году. Музей репрессированных писателей закрыт, но при этом в такой музей превращается весь город.
И это город, где Толстой начал писать свой первый роман, а Пушкин работал над "Кавказским пленником". И в Тбилиси разворачивается часть действия посмертно опубликованного "Хаджи-Мурата". То есть, отношения метрополии и периферии оказываются сложнее, чем видится на первый взгляд, и мнения писателей по их поводу — тоже.
"Если бы вы спросили Пушкина, как он относится к "пушкинопаду", ответ зависел бы от того, какого Пушкина вы бы спросили", замечает Батуман. Пушкин, которого в 1820 году отправили ссылку за антидеспотические стихи, уже не тот Пушкин, что возвращается в столицу в 1827-м. А этот Пушкин — не тот, что пишет "Медного всадника". (Тут Батуман проводит интересную параллель судеб Пушкина и онегинской Татьяны: она тоже пишет пылкий юношеский текст, правда, о любви, и оказывается отвержена, а уже три года спустя живет в Петербурге замужем за царским генералом). Похожая история с Достоевским: переживший бутафорскую казнь идеалист — это совсем не тот Достоевский, что грезит о славянской империи в "Дневнике писателя".
При этом русская классика все равно оказывается актуальной. Каренина не может жить с мужем-чиновником, который отнимает земли у башкир. Майор Ковалев у Гоголя (Гоголь — представитель народа-субалтерна, прославившийся только после переезда в столицу) недоволен тем, что его собственный нос его покинул и теперь ведет себя независимо — примерно так Путин видит отношения России и Украины.
Чтобы снять противоречие, Батуман обращается к книге Эдварда Саида "Культура и империализм" 1993 года. В ней Саид проводит параллель между ростом мощи Британской и Французской империй и рождением европейского романа XIX века. Робинзон Крузо обустраивается на острове, где он оказался после кораблекрушения. Хозяин поместья в "Мэнсфилд-парке" Джейн Остин владеет сахарной плантацией на Антигуа. При этом сам роман воспроизводит логику колониальных социальных отношений: рациональная слуга выходит замуж за сына баронета.
Так что теперь, кэнселить Джейн Остин? Напротив, говорит Саид, отбрасывать "Мэнсфилд-парк" значит отказаться от взгляда на литературу как динамичной сети взаимовлияний и взаимодействий, а не просто как иллюстрацию отношений насильников и жертв. Однако и игнорировать колониальный контекст неправильно: следует читать Остин с учетом того, что благополучие героев романа строится на труде рабов с Антигуа.
The New Yorker
Rereading Russian Classics in the Shadow of the Ukraine War
How to reckon with the ideology of “Anna Karenina,” “Eugene Onegin,” and other beloved books.
На мой взгляд, текст по итогу запутавшийся и не очень внятный; с другой стороны, это как будто неплохо отражает состояние поднятых в нем вопросов в том числе в моей голове. Ну и еще интересно, что здесь есть — через Саида как раз — рефлексия по поводу имперской составляющей в британской классической литературе, но даже не упоминается возможная (неизбежная?) имперская составляющая в современной американской литературе, к которой Батуман вообще-то принадлежит куда более основательно, чем к русской классической. (Это я не с точки зрения вотэбаутизма, а с точки зрения интересных путей рефлексии.)
При этом прочитать / подумать все равно стоит; если что, Батуман — авторка одного из самых моих любимых нарративных журналистских текстов вообще.
При этом прочитать / подумать все равно стоит; если что, Батуман — авторка одного из самых моих любимых нарративных журналистских текстов вообще.
Forwarded from Журнал «Холод»
Директор московского турклуба «Гадкий утенок» годами домогался школьниц. Все об этом знали, но боялись рассказать, чтобы лагерь не закрыли. Большое расследование
Александр Щербина (все звали его просто Сашей) несколько десятилетий возглавлял турклуб и пользовался абсолютным доверием среди всех его членов. А еще у него были любимчики — с ними он ночевал в одном спальном мешке.
Лиза Авд. впервые оказалась с Сашей в спальнике в 2008 году, когда ей было почти 16. К тому моменту она занималась в клубе уже три года и слышала разные «мифы и легенды» о Саше:
«Среди ночи я проснулась оттого, что он меня очень сильно обнял сзади и начал везде трогать, но ниже живота не лез. В какой-то момент он потянул мою руку на член, несколько раз я возвращала ее обратно. У Саши были до колен спущены штаны».
Журналистка Анастасия Беляева в юности тоже ходила в походы с турклубом и ездила в «Эко». Иногда ей казалось, что вокруг происходит что-то странное.
Беляева поговорила с полутора десятками жертв домогательств и переосмыслила свой юношеский опыт.
Читайте ее расследование по ссылке
Не открывается? Читайте здесь
Александр Щербина (все звали его просто Сашей) несколько десятилетий возглавлял турклуб и пользовался абсолютным доверием среди всех его членов. А еще у него были любимчики — с ними он ночевал в одном спальном мешке.
Лиза Авд. впервые оказалась с Сашей в спальнике в 2008 году, когда ей было почти 16. К тому моменту она занималась в клубе уже три года и слышала разные «мифы и легенды» о Саше:
«Среди ночи я проснулась оттого, что он меня очень сильно обнял сзади и начал везде трогать, но ниже живота не лез. В какой-то момент он потянул мою руку на член, несколько раз я возвращала ее обратно. У Саши были до колен спущены штаны».
Журналистка Анастасия Беляева в юности тоже ходила в походы с турклубом и ездила в «Эко». Иногда ей казалось, что вокруг происходит что-то странное.
Беляева поговорила с полутора десятками жертв домогательств и переосмыслила свой юношеский опыт.
Читайте ее расследование по ссылке
Не открывается? Читайте здесь
«Холод»
15 лет после детства
Турклуб «Гадкий утенок» подарил мне и моим друзьям счастливую юность. Его руководитель годами домогался девочек
Слышали про синдром самозванца? Не все так однозначно.
Критическая история одного из самых популярных сейчас психологических вердиктов (наверное, это все-таки не диагноз), из которой выясняется, что:
— само явление описали в 1970-х две успешных американских женщины, которые сошлись на том, что им все время кажется, что они сейчас провалятся и их разоблачат, хотя обычно все получается очень успешно;
— описывали они его на примере выборки таких же успешных женщин: профессорок, юристок, ученых, врачей;
— авторки исследования назвали это «феномен самозванца», а не «синдром», и это важное различие: «the phenomenon is “an experience rather than a pathology,” and their aim was always to normalize this experience rather than to pathologize it».
Дальше их статья потихоньку набирала популярность, а взрыв произошел в эпоху соцсетей и селф-хелпа, когда «синдром самозванца» начали диагностировать себе абсолютно все вне зависимости от гендера и социального положения.
Все, да не все: в последние годы против «синдрома» возникло мощное движение, и этот спор в целом отражает спор между феминизмом второй волны и третьей. Ревизионистки — в основном это представительницы расовых меньшинств — указывают на то, что «синдром самозванца» превратился в своего рода отвлекающий маневр: с помощью него замыливают вполне реальные препятствия, с которыми, например, афроамериканки или латиноамериканки встречаются, пытаясь делать карьеру. То есть — не надо нам говорить, что все у нас в голове, потому что это не у нас в голове, а это вполне реальный институциональный сексизм, расизм и так далее. И вообще выясняется, что, видимо, «синдром» этот легитимно характеризует какие-то психологические вещи для конкретного поколения белых женщин, но не факт, что для кого-либо еще.
Там еще много интересных рассуждений и анекдотов вокруг всей этой истории; в частности, хорошая мысль, что обратная сторона спроса на «синдром самозванца» — успех настоящих самозванцев, которые себя никакими самозванцами не считают, и почти нездоровая популярность историй про них. См. Анну Делви, Элизабет Холмс, тиндер-свиндлера, а также, например, Ольгу Карчевскую (в этой истории одинаково поражают объемы лжи и кровожадность разоблачителей).
И еще смешное: получается, что вообще-то по-русски будет корректно «синдром самозванки».
https://www.newyorker.com/magazine/2023/02/13/the-dubious-rise-of-impostor-syndrome
Поддержите независимые СМИ — например, «Медиазону»
Критическая история одного из самых популярных сейчас психологических вердиктов (наверное, это все-таки не диагноз), из которой выясняется, что:
— само явление описали в 1970-х две успешных американских женщины, которые сошлись на том, что им все время кажется, что они сейчас провалятся и их разоблачат, хотя обычно все получается очень успешно;
— описывали они его на примере выборки таких же успешных женщин: профессорок, юристок, ученых, врачей;
— авторки исследования назвали это «феномен самозванца», а не «синдром», и это важное различие: «the phenomenon is “an experience rather than a pathology,” and their aim was always to normalize this experience rather than to pathologize it».
Дальше их статья потихоньку набирала популярность, а взрыв произошел в эпоху соцсетей и селф-хелпа, когда «синдром самозванца» начали диагностировать себе абсолютно все вне зависимости от гендера и социального положения.
Все, да не все: в последние годы против «синдрома» возникло мощное движение, и этот спор в целом отражает спор между феминизмом второй волны и третьей. Ревизионистки — в основном это представительницы расовых меньшинств — указывают на то, что «синдром самозванца» превратился в своего рода отвлекающий маневр: с помощью него замыливают вполне реальные препятствия, с которыми, например, афроамериканки или латиноамериканки встречаются, пытаясь делать карьеру. То есть — не надо нам говорить, что все у нас в голове, потому что это не у нас в голове, а это вполне реальный институциональный сексизм, расизм и так далее. И вообще выясняется, что, видимо, «синдром» этот легитимно характеризует какие-то психологические вещи для конкретного поколения белых женщин, но не факт, что для кого-либо еще.
Там еще много интересных рассуждений и анекдотов вокруг всей этой истории; в частности, хорошая мысль, что обратная сторона спроса на «синдром самозванца» — успех настоящих самозванцев, которые себя никакими самозванцами не считают, и почти нездоровая популярность историй про них. См. Анну Делви, Элизабет Холмс, тиндер-свиндлера, а также, например, Ольгу Карчевскую (в этой истории одинаково поражают объемы лжи и кровожадность разоблачителей).
И еще смешное: получается, что вообще-то по-русски будет корректно «синдром самозванки».
https://www.newyorker.com/magazine/2023/02/13/the-dubious-rise-of-impostor-syndrome
Поддержите независимые СМИ — например, «Медиазону»
The New Yorker
Why Everyone Feels Like They’re Faking It
The concept of Impostor Syndrome has become ubiquitous. Critics, and even the idea’s originators, question its value.
Когда пять-шесть лет назад читал все подряд про революцию 1917-го, хотелось еще какую-то внятную и интересно написанную книжку про Гражданскую войну. Но найти ее я не смог, а знающие люди сказали, что такой скорее не существует. Это было понятно (про войны со всеми их передвижениями армий и корпусов вообще сложно писать интересно для неспециалистов, а Гражданская — это еще и воплощение хаоса с десятками воюющих сторон), но обидно.
В общем, когда я узнал, что выходит книжка «Красные и белые» Олега Будницкого, очень обрадовался. Будницкий читал несколько интересных лекций и курсов на «Арзамасе»; сама идея — рассказать о Гражданской войне через людей, которые ее вели, — тоже казалась максимально подходящей.
К сожалению, книжка совсем бессмысленная и представляет из собой набор поверхностных энциклопедических очерков про Деникина, Врангеля, Тухачевского и других предказуемых персонажей, к которым приложена пара статей, построенных на интересных уникальных архивных документах (вроде большого письма по следам посещения врангелевского Крыма в 1920 году). Никакой общей картины из этого не сложить, и вообще чтение вряд ли более полезное интересное, чем соответствующие статьи на «Википедии»; местами еще и ощущение, что собраны тексты из разных источников, поэтому одни и те же вещи повторяют по нескольку раз.
Грустно. Вообще, прискорбно неровная серия «Что такое Россия» у НЛО. Некоторые книжки там отличные («Рождение государства» Крома, «Цена утопии» Давыдова — последняя местами меня прямо возмущала, но, во всяком случае, она представляет большую внятную концепцию на уникальном материале), а некоторые совсем пустые — вроде вот этой или Дугласа Смита про аристократов. А если кому попадались хорошие книжки про Гражданскую войну, дайте знать. Сейчас тема снова стала особенно актуальной.
https://www.nlobooks.ru/books/chto_takoe_rossiya/25266/
Поддержите независимые медиа — например, «Бумагу»
В общем, когда я узнал, что выходит книжка «Красные и белые» Олега Будницкого, очень обрадовался. Будницкий читал несколько интересных лекций и курсов на «Арзамасе»; сама идея — рассказать о Гражданской войне через людей, которые ее вели, — тоже казалась максимально подходящей.
К сожалению, книжка совсем бессмысленная и представляет из собой набор поверхностных энциклопедических очерков про Деникина, Врангеля, Тухачевского и других предказуемых персонажей, к которым приложена пара статей, построенных на интересных уникальных архивных документах (вроде большого письма по следам посещения врангелевского Крыма в 1920 году). Никакой общей картины из этого не сложить, и вообще чтение вряд ли более полезное интересное, чем соответствующие статьи на «Википедии»; местами еще и ощущение, что собраны тексты из разных источников, поэтому одни и те же вещи повторяют по нескольку раз.
Грустно. Вообще, прискорбно неровная серия «Что такое Россия» у НЛО. Некоторые книжки там отличные («Рождение государства» Крома, «Цена утопии» Давыдова — последняя местами меня прямо возмущала, но, во всяком случае, она представляет большую внятную концепцию на уникальном материале), а некоторые совсем пустые — вроде вот этой или Дугласа Смита про аристократов. А если кому попадались хорошие книжки про Гражданскую войну, дайте знать. Сейчас тема снова стала особенно актуальной.
https://www.nlobooks.ru/books/chto_takoe_rossiya/25266/
Поддержите независимые медиа — например, «Бумагу»
НЛО
Красные и белые
Сходил на некоторое количество документальных фильмов в рамках Берлинале. Запомнились два.
Первый — «Iron Butterflies», фильм украинского режиссера Романа Любого про катастрофу малазийского боинга и ее расследование. При этом сам фильм не расследовательский и вообще не журналистский. Да, тут тщательно и остроумно (именно остроумно, при всей тяжести темы) собраны факты — из видео из соцсетей, презентаций расследовательской группы, личных архивов родственников жертв и так далее, вплоть до безумных теорий с российских телеканалов. Но из всего этого фильм делает не нарратив, а поэзию. Главное в нем — это почти сновидческие черно-белые сцены, специально снятые для фильма: солдат умывает заблеренное лицо, люди в деревенском доме слышат звуки падающих тел и так далее. Очень интересный и неожиданный способ работы с таким материалом.
Второй — «Seven Winters in Tehran», фильм немецкой режиссерки Стеффи Нидерзолль о деле Рейхане Джаббари. Она жила в Иране; когда ей было 19, ее попытался изнасиловать какой-то уважаемый мужчина со связями с иранскими спецслужбами. Она ударила его ножом и убила. Суд признал ее виновной в предумышленном убийстве; семья убитого потребовала, чтобы девушку повесили (отдельно интересно, как устроено право в Иране — суд оказывается своего рода процедурным посредником в осуществлении кровной мести). Следующие семь лет семья девушки пыталась убедить родственников убитого ее простить, а она сама, сидя в тюрьме, постепенно стала активисткой за женские права с мировой славой. В принципе, история понятная и не единичная, и то, что мы знаем о мире вообще и об Иране в частности, заставляет предположить, чем все закончится, но именно с точки зрения драматургии все сделано исключительно пронзительно, и в финале рыдал весь зал.
Не знаю, можно ли это будет посмотреть где-то, кроме фестивалей, но если будет возможность — рекомендую.
Первый — «Iron Butterflies», фильм украинского режиссера Романа Любого про катастрофу малазийского боинга и ее расследование. При этом сам фильм не расследовательский и вообще не журналистский. Да, тут тщательно и остроумно (именно остроумно, при всей тяжести темы) собраны факты — из видео из соцсетей, презентаций расследовательской группы, личных архивов родственников жертв и так далее, вплоть до безумных теорий с российских телеканалов. Но из всего этого фильм делает не нарратив, а поэзию. Главное в нем — это почти сновидческие черно-белые сцены, специально снятые для фильма: солдат умывает заблеренное лицо, люди в деревенском доме слышат звуки падающих тел и так далее. Очень интересный и неожиданный способ работы с таким материалом.
Второй — «Seven Winters in Tehran», фильм немецкой режиссерки Стеффи Нидерзолль о деле Рейхане Джаббари. Она жила в Иране; когда ей было 19, ее попытался изнасиловать какой-то уважаемый мужчина со связями с иранскими спецслужбами. Она ударила его ножом и убила. Суд признал ее виновной в предумышленном убийстве; семья убитого потребовала, чтобы девушку повесили (отдельно интересно, как устроено право в Иране — суд оказывается своего рода процедурным посредником в осуществлении кровной мести). Следующие семь лет семья девушки пыталась убедить родственников убитого ее простить, а она сама, сидя в тюрьме, постепенно стала активисткой за женские права с мировой славой. В принципе, история понятная и не единичная, и то, что мы знаем о мире вообще и об Иране в частности, заставляет предположить, чем все закончится, но именно с точки зрения драматургии все сделано исключительно пронзительно, и в финале рыдал весь зал.
Не знаю, можно ли это будет посмотреть где-то, кроме фестивалей, но если будет возможность — рекомендую.
Товарищи из «Службы» поддержки запустили приложение.
Мне лично оно нужно прежде всего для того, чтобы быстро и удобно жертвовать гуманитарным антивоенным инициативам, которые точно заслуживают доверия (вроде собираются сделать так, чтобы это можно вообще было сделать в один клик). Но вообще там много функций — от тревожной кнопки до новостей и мемов. Как медийная инновация тоже интересно, такой гибрид инстаграма и телеграма. В общем, рекомендую и по любви, и по специальности. Этот пост написан от души и совершенно бесплатно, если что.
Мне лично оно нужно прежде всего для того, чтобы быстро и удобно жертвовать гуманитарным антивоенным инициативам, которые точно заслуживают доверия (вроде собираются сделать так, чтобы это можно вообще было сделать в один клик). Но вообще там много функций — от тревожной кнопки до новостей и мемов. Как медийная инновация тоже интересно, такой гибрид инстаграма и телеграма. В общем, рекомендую и по любви, и по специальности. Этот пост написан от души и совершенно бесплатно, если что.
Linktree
@helpdeskapp | Linktree
Linktree. Make your link do more.
В российский прокат на днях выходит фильм «Нюрнберг»; очевидно, Нюрнбергский процесс будет много обсуждаться. Собственно, уже обсуждается: вот, например, хороший текст Юрия Сапрыкина, который не про фильм, а про сам процесс и про то, как на него сейчас можно смотреть из России.
В частности, там упоминается недавняя книжка американки Франсин Хирш «Soviet Judgment at Nuremberg». Я ее недавно прочитал (спасибо за совет Егору Сенникову) и могу посоветовать тем, кто готов иметь дело с нарративом академического типа, в который упаковано большое количество увлекательной фактуры. То есть Хирш, с одной стороны, старается каждую главу начинать с какой-то сцены и одушевлять персонажей, с другой — судебный процесс есть судебный процесс, а книга представляет собой его прилежную хронику: день за днем советские делегаты и их коллеги из других стран выслушивают и допрашивают свидетелей, смотрят фильмы со свидетельствами военных преступлений, подают ходатайства, спорят с судьями, а вечерами пьют в гостях друг у друга.
Книжка, как понятно по названию, сфокусирована именно на деятельности советской делегации, хотя и подробное представление о ходе всего процесса по ней составить, конечно, можно. Так вот, если руководствоваться книгой Хирш, фильм про «наших» в Нюрнберге можно было бы делать в двух направлениях.
Первое — это комедия. Поскольку Сталин, Молотов и Вышинский хотят контролировать все происходящее в ручном режиме, а нет ни времени, ни ресурсов (тупо отсутствует достаточное количество хороших переводчиков с немецкого на русского; понятно, что с такими людьми происходило во время войны), все получается через жопу — советская делегация вечно опаздывает с заявлениями, их застают врасплох и обвиняемые, и американцы; в какой-то момент главный советский обвинитель Руденко, в очередной раз подписав что-то не то, вообще исчезает на несколько дней и потом обнаруживается в Лондоне с какими-то маловразумительными извинениями. И так — всю дорогу: Сталин представляет себе суд как ультимативный показательный процесс, а союзники — как настоящий суд, и из-за этого все время возникают какие-то недоумения и гэги.
А второй путь — это драма про советского правоведа Арона Трайнина, человека, который фактически изобрел понятия «преступление против мира» и «преступная агрессия» и ввел их в мировой юридический контекст, был интеллектуальным мотором советской делегации в Нюрнберге, а потом чудом выжил во время сталинской кампании против «космополитизма» и, в общем, так никогда и не обрел признания.
Впрочем, что-то подсказывает мне, что фильм Николая Лебедева будет показывать совсем другое.
https://www.amazon.com/Soviet-Judgment-Nuremberg-International-Military-ebook/dp/B0876CRCL2/
В частности, там упоминается недавняя книжка американки Франсин Хирш «Soviet Judgment at Nuremberg». Я ее недавно прочитал (спасибо за совет Егору Сенникову) и могу посоветовать тем, кто готов иметь дело с нарративом академического типа, в который упаковано большое количество увлекательной фактуры. То есть Хирш, с одной стороны, старается каждую главу начинать с какой-то сцены и одушевлять персонажей, с другой — судебный процесс есть судебный процесс, а книга представляет собой его прилежную хронику: день за днем советские делегаты и их коллеги из других стран выслушивают и допрашивают свидетелей, смотрят фильмы со свидетельствами военных преступлений, подают ходатайства, спорят с судьями, а вечерами пьют в гостях друг у друга.
Книжка, как понятно по названию, сфокусирована именно на деятельности советской делегации, хотя и подробное представление о ходе всего процесса по ней составить, конечно, можно. Так вот, если руководствоваться книгой Хирш, фильм про «наших» в Нюрнберге можно было бы делать в двух направлениях.
Первое — это комедия. Поскольку Сталин, Молотов и Вышинский хотят контролировать все происходящее в ручном режиме, а нет ни времени, ни ресурсов (тупо отсутствует достаточное количество хороших переводчиков с немецкого на русского; понятно, что с такими людьми происходило во время войны), все получается через жопу — советская делегация вечно опаздывает с заявлениями, их застают врасплох и обвиняемые, и американцы; в какой-то момент главный советский обвинитель Руденко, в очередной раз подписав что-то не то, вообще исчезает на несколько дней и потом обнаруживается в Лондоне с какими-то маловразумительными извинениями. И так — всю дорогу: Сталин представляет себе суд как ультимативный показательный процесс, а союзники — как настоящий суд, и из-за этого все время возникают какие-то недоумения и гэги.
А второй путь — это драма про советского правоведа Арона Трайнина, человека, который фактически изобрел понятия «преступление против мира» и «преступная агрессия» и ввел их в мировой юридический контекст, был интеллектуальным мотором советской делегации в Нюрнберге, а потом чудом выжил во время сталинской кампании против «космополитизма» и, в общем, так никогда и не обрел признания.
Впрочем, что-то подсказывает мне, что фильм Николая Лебедева будет показывать совсем другое.
https://www.amazon.com/Soviet-Judgment-Nuremberg-International-Military-ebook/dp/B0876CRCL2/
Netflix выпустил документальный минисериал про исчезновение самолета MH370. Думаю, все помнят: в марте 2014 года «Боинг»-777, летевший из Куала-Лумпура в Пекин, посреди Южнокитайского моря пропал со всех радаров; потом выяснились очень странные подробности про его траекторию — он развернулся, летел еще семь часов и окончательно пропал где-то в максимально недоступных районах Индийского океана; была куча теорий; ни одного тела так и не нашли, какие-то обломки всплыли на побережьях Африки, но насколько это те обломки, тоже есть разные мнения. Подробнее пересказывал вот тут.
Даже странно, что док про это вышел только сейчас. Там три серии — с одной стороны, они устроены как прямой рассказ хода событий; с другой, каждая вращается вокруг одной из теорий исчезновения. На мой вкус, многовато планов «человек многозначительно смотрит в компьютер», зато очень деликатно сделаны реконструкции. Но это все не так важно, важнее — как сериал ходит по тонкой грани между ответственной документалистикой и конспирологией. Я так и не понял, как я оцениваю эту ходьбу, но, во всяком случае, про это интересно думать.
Первая серия строится вокруг версии про то, что самолет специально разбил пилот (это самая общепринятая гипотеза). Вторая — вокруг теории, что самолет угнали русские в Казахстан, чтобы отвлечь внимание от аннексии Крыма (гм!). Третья — вокруг теории, что на самолете был какой-то груз с ценными американскими технологиями, которые вывозили в Китай, и его попытались в Южнокитайском море перехватить американцы, а когда не получилось — сбили и подделали все спутниковые данные (гм!!!). Сценарно сделано так, что в какой-то момент начинаешь если не верить, то сомневаться, тем более что основные защитники второй и третьей версии — вроде как адекватные независимые журналисты, которые говорят, что да, конечно, все это звучит безумно, нооооооооо....
А, да: еще есть спин-офф-теория, что некий путешественник, который решил помогать семьям жертв и искать на пляжах Мозамбика и Мадагаскара обломки самолета — и нашел пару десятков штук, — на самом деле русский шпион, который туда эти обломки подбрасывает. С одной стороны, совсем шиза; с другой, это действительно какой-то странный персонаж, а на обломках нет серийных номеров, а их убирают, только когда самолет разбирают...
Ну и вот на таких качелях сериал очень грамотно едет всю дорогу. Я перестал все это покупать в третьей части, только когда французская журналистика, которая топит за теорию, что во всем виноваты США, произнесла: «Ну вот они говорят, что найденные обломки highly likely от MH370, значит, они ничего не подтвердили». Про то, как для раздувания конспирологии используется формулировка «хайли лайкли», я хорошо помню.
И вот, конечно, смотришь все это и думаешь: да, кинематографически и драматургически классно, но насколько это вообще ответственно — делать эту историю вот так? С чем отсюда выйдет непрофессиональный зритель, сколько граммов сериал добавляет на чашу весов, где написано «не верьте медиа и официальным источникам»? К счастью, создатели, видимо, и сами про это думали, так что последнее слово остается за людьми, которые говорят, что гипотеза про подделку спутниковых данных — безумие, — ну и за родственниками жертв. Которые напоминают нам, что при всех играх в расследования есть несколько сотен человек, которые не могут похоронить своих родных и, скорее всего, никогда не узнают, что с ними на самом деле случилось. И наш мир устроен вот так: какие-то самые важные на свете вещи ты иногда никак не можешь контролировать, и никакие правительства и деньги тоже не могут, потому что, скорее всего, самолет лежит где-то на дне Индийского океана, в месте, где ужасно неудобный рельеф для поисков и постоянный шторм. И всё.
https://www.netflix.com/title/81307163
Даже странно, что док про это вышел только сейчас. Там три серии — с одной стороны, они устроены как прямой рассказ хода событий; с другой, каждая вращается вокруг одной из теорий исчезновения. На мой вкус, многовато планов «человек многозначительно смотрит в компьютер», зато очень деликатно сделаны реконструкции. Но это все не так важно, важнее — как сериал ходит по тонкой грани между ответственной документалистикой и конспирологией. Я так и не понял, как я оцениваю эту ходьбу, но, во всяком случае, про это интересно думать.
Первая серия строится вокруг версии про то, что самолет специально разбил пилот (это самая общепринятая гипотеза). Вторая — вокруг теории, что самолет угнали русские в Казахстан, чтобы отвлечь внимание от аннексии Крыма (гм!). Третья — вокруг теории, что на самолете был какой-то груз с ценными американскими технологиями, которые вывозили в Китай, и его попытались в Южнокитайском море перехватить американцы, а когда не получилось — сбили и подделали все спутниковые данные (гм!!!). Сценарно сделано так, что в какой-то момент начинаешь если не верить, то сомневаться, тем более что основные защитники второй и третьей версии — вроде как адекватные независимые журналисты, которые говорят, что да, конечно, все это звучит безумно, нооооооооо....
А, да: еще есть спин-офф-теория, что некий путешественник, который решил помогать семьям жертв и искать на пляжах Мозамбика и Мадагаскара обломки самолета — и нашел пару десятков штук, — на самом деле русский шпион, который туда эти обломки подбрасывает. С одной стороны, совсем шиза; с другой, это действительно какой-то странный персонаж, а на обломках нет серийных номеров, а их убирают, только когда самолет разбирают...
Ну и вот на таких качелях сериал очень грамотно едет всю дорогу. Я перестал все это покупать в третьей части, только когда французская журналистика, которая топит за теорию, что во всем виноваты США, произнесла: «Ну вот они говорят, что найденные обломки highly likely от MH370, значит, они ничего не подтвердили». Про то, как для раздувания конспирологии используется формулировка «хайли лайкли», я хорошо помню.
И вот, конечно, смотришь все это и думаешь: да, кинематографически и драматургически классно, но насколько это вообще ответственно — делать эту историю вот так? С чем отсюда выйдет непрофессиональный зритель, сколько граммов сериал добавляет на чашу весов, где написано «не верьте медиа и официальным источникам»? К счастью, создатели, видимо, и сами про это думали, так что последнее слово остается за людьми, которые говорят, что гипотеза про подделку спутниковых данных — безумие, — ну и за родственниками жертв. Которые напоминают нам, что при всех играх в расследования есть несколько сотен человек, которые не могут похоронить своих родных и, скорее всего, никогда не узнают, что с ними на самом деле случилось. И наш мир устроен вот так: какие-то самые важные на свете вещи ты иногда никак не можешь контролировать, и никакие правительства и деньги тоже не могут, потому что, скорее всего, самолет лежит где-то на дне Индийского океана, в месте, где ужасно неудобный рельеф для поисков и постоянный шторм. И всё.
https://www.netflix.com/title/81307163
Netflix
Watch MH370: The Plane That Disappeared | Netflix Official Site
In 2014, a plane with 239 people aboard vanishes from all radar. This docuseries delves into one of our greatest modern mysteries: Flight MH370.
Весной 2020 года в больнице в Вашингтоне умер писатель Аче Карилло — подхватил ковид на фоне лечения от рака простаты. Карилло много лет работал в Университете Джорджа Вашингтона на филфаке — преподавал латино-американскую литературу и письмо. Еще в 2004 году он выпустил успешный в литературных кругах роман «Loosing My Espanish» — про учителя истории, который родился на Кубе, а теперь работает в Чикаго. Роман был отчасти автобиографическим: сам Карилло тоже был афрокубинцем, семья которого переехала в США, когда он был ребенком, и таким образом размышлял о своей идентичности. Своему мужу он рассказывал, что много лет провел в Пуэрто Рико; в их доме висела картина, на которой был изображен старший сводный брат писателя, который погиб от суицида.
Когда Карилло умер, его некролог напечатали в The Washington Post, изложив всю историю с эмиграцией кубинской семьи и так далее. Вскоре там появился комментарий: женщина, которая утверждала, что она племянница покойного, писала, что в некрологе примерно все неправда. Карилло на самом деле звали Гленн Кэрролл. Он родился в Детройте, в афро-американской семье. У него не было никаких кубинских корней. Он никогда не жил в Пуэрто-Рико. И так далее.
И действительно: в итоге выяснилось, что писатель вообще с раннего детства любил про себя выдумывать все подряд, от мелких фактов до базовых данных, а в начале 2000-х по сути заново изобрел свою биографию — и скрупулезно разделял две свои жизни: парня из детройтской семьи — и афрокубинца, работающего в престижном университете. Его работодателям никогда не приходило в голову проверить его резюме — а если бы они его проверили, они бы узнали, что он врал примерно во всем. Например, Карилло говорил, что шесть работал «на телевидении», а в реальности он шесть лет занимался повышением квалификации сотрудников колл-центра HBO.
Но эта история, конечно, не про мошенничество, а про то, что такое идентичность, где кончается литература и начинается жизнь — и насколько приемлемо то, что этот конкретный человек, судя по всему, не отличал их друг от друга. Вот как об этом говорит его муж; это, на мой взгляд, самая точная цитата в тексте — и, так сказать, наводящая на размышления: «Since there’s no such thing biologically as race, it has to be a cultural construct, and if it’s cultural then it’s performance».
Но там внутри еще много подробностей и разных суждений. Отдельное спасибо, что бессмысленный, на мой взгляд, термин «культурная апроприация» в тексте не появляется.
https://www.newyorker.com/magazine/2023/03/20/h-g-carrillo-the-novelist-whose-inventions-went-too-far
Когда Карилло умер, его некролог напечатали в The Washington Post, изложив всю историю с эмиграцией кубинской семьи и так далее. Вскоре там появился комментарий: женщина, которая утверждала, что она племянница покойного, писала, что в некрологе примерно все неправда. Карилло на самом деле звали Гленн Кэрролл. Он родился в Детройте, в афро-американской семье. У него не было никаких кубинских корней. Он никогда не жил в Пуэрто-Рико. И так далее.
И действительно: в итоге выяснилось, что писатель вообще с раннего детства любил про себя выдумывать все подряд, от мелких фактов до базовых данных, а в начале 2000-х по сути заново изобрел свою биографию — и скрупулезно разделял две свои жизни: парня из детройтской семьи — и афрокубинца, работающего в престижном университете. Его работодателям никогда не приходило в голову проверить его резюме — а если бы они его проверили, они бы узнали, что он врал примерно во всем. Например, Карилло говорил, что шесть работал «на телевидении», а в реальности он шесть лет занимался повышением квалификации сотрудников колл-центра HBO.
Но эта история, конечно, не про мошенничество, а про то, что такое идентичность, где кончается литература и начинается жизнь — и насколько приемлемо то, что этот конкретный человек, судя по всему, не отличал их друг от друга. Вот как об этом говорит его муж; это, на мой взгляд, самая точная цитата в тексте — и, так сказать, наводящая на размышления: «Since there’s no such thing biologically as race, it has to be a cultural construct, and if it’s cultural then it’s performance».
Но там внутри еще много подробностей и разных суждений. Отдельное спасибо, что бессмысленный, на мой взгляд, термин «культурная апроприация» в тексте не появляется.
https://www.newyorker.com/magazine/2023/03/20/h-g-carrillo-the-novelist-whose-inventions-went-too-far
The New Yorker
The Novelist Whose Inventions Went Too Far
After the Afro-Cuban writer H. G. Carrillo died, his husband learned that almost everything the writer had shared about his life was made up—including his Cuban identity.
Оказывается, ровно 20 лет назад началось американское вторжение в Ирак. Абсолютно не привязываясь к этой дате, последние полторы недели слушаю про нее подкаст «Blowback» — он тоже к ней не привязывался и вышел в 2020 году.
Два леволиберальных журналиста, не скрывающих своих убеждений и взглядов (в случае войны в Ираке это означает, в общем, презрительную ненависть ко всему американскому истеблишменту), сначала пунктирно излагают предысторию войны от Ирака 1950-х до «Бури в пустыне», а потом очень подробно рассказывают, как от 11 сентября дошло до вторжения и чем оно обернулось. Стилистически сделано очень бодро, местами на грани стендапа, притом что материал в основном крайне мрачный: ложь, коррупция, пытки, военные преступления. Притом что, повторюсь, авторы открыто ангажированы, подкаст максимально фундированный, а источники максимально мейнстримовые. Все это очень интересно, мерзко и местами узнаваемо; и хотя понятно, что война в Украине похожа на войну в Ираке главным образом тем, что обе — преступные, иногда возникают очень мощные дежавю.
(У подкаста есть еще два сезона, про Кубу и про войну в Корее; постараюсь добраться и до них.)
https://blowback.show/
Два леволиберальных журналиста, не скрывающих своих убеждений и взглядов (в случае войны в Ираке это означает, в общем, презрительную ненависть ко всему американскому истеблишменту), сначала пунктирно излагают предысторию войны от Ирака 1950-х до «Бури в пустыне», а потом очень подробно рассказывают, как от 11 сентября дошло до вторжения и чем оно обернулось. Стилистически сделано очень бодро, местами на грани стендапа, притом что материал в основном крайне мрачный: ложь, коррупция, пытки, военные преступления. Притом что, повторюсь, авторы открыто ангажированы, подкаст максимально фундированный, а источники максимально мейнстримовые. Все это очень интересно, мерзко и местами узнаваемо; и хотя понятно, что война в Украине похожа на войну в Ираке главным образом тем, что обе — преступные, иногда возникают очень мощные дежавю.
(У подкаста есть еще два сезона, про Кубу и про войну в Корее; постараюсь добраться и до них.)
https://blowback.show/
blowback.show
A podcast about the American Empire.
Замечательный, можно сказать — жизнеутверждающий текст про нью-йоркского ученого и музыканта Дэвида Сулцера, а также про нейробиологию музыки и про то, как слушают и поют животные.
Сулцер, сын двух выдающихся психологов, много лет вел двойную жизнь. Днем он был занимался биологией — начинал с растений, потом переключился на изучение мозга; сейчас у него лаборатория в нью-йоркском университете Коламбия. А по вечерам Сулцер играл музыку — причем с кем только не, от Лу Рида до Генри Тредгилла (очень хороший авант-джазовый человек). Его университетским шефам это не нравилось, поэтому для своей музыкальной карьеры Сулцер взял псевдоним Дейв Солджер. Почти как Рон Суонсон и Дьюк Силвер в сериале Parks & Recreation.
В какой-то момент Сулцер объединил два своих занятия и стал изучать, как, собственно, работает музыка в мозге. Откуда берутся песни? Как они нас трогают, какие сигналы проводят? Сулцер начал изучать это дело на животных — и вот тут начинается совсем роскошная фактура. Он собрал оркестр слонов, которые, как выяснилось, очень ритмичные существа — и записал с ними три альбома. В какой-то момент в тексте появляется коллега Сулцера, который исследует, как поют птицы. Он собрал колонию зебровых амадин в несколько сотен особей — и ставит с ними музыкальные эксперименты. Например, он сделал для них своего рода плеер, замаскированный под самца: нажимая на разные рычажки, птицы могли выбирать, что этот самец будет им петь. Постепенно возникли паттерны: амадины предсказуемо любили духовые инструменты, а еще — индонезийский гамелан. Самой непопулярной оказалась гаражная нойз-рок группа из Мемфиса The Oblivions: птицы, услышав их песню, отпрыгивали и кричали, больше к этому рычажку они не подходили.
Ну и там еще масса таких прекрасных деталей, которые в целом складывают в очень интересную картину того, что такое музыка с точки зрения нейробиологии и науки и мозге. Вот, например, такой поэтически-научный пассаж:
“Music is so ingrained in us it’s almost more primitive than language,” Sulzer told me. An old man with Alzheimer’s might hear a Tin Pan Alley tune and suddenly recall his daughter’s name. A young woman with Parkinson’s will stand frozen on a stair, unable to move her legs, but if she hums a rhythm to herself her foot will take a step. “I know of one man who had a stroke so severe that he could barely talk,” Sulzer said. “But he could still sing.” Music is a kind of skeleton key, opening countless doorways in the mind.
Ну и нельзя не отметить первый абзац. Это, конечно, образцовая нарративная экспозиция.
Luk Kop didn’t seem to have the makings of a musical prodigy. He didn’t hum made-up tunes to himself as a youngster or shake his head when someone sang flat. He didn’t build instruments out of sticks and gourds or blow trumpet solos as a five-year-old. He had a brief moment of fame as a child actor, in the Disney film “Operation Dumbo Drop,” but grew into a sullen and ungainly teen. When the composer and instrumentalist Dave Soldier first met him, in Thailand, in 2000, Luk Kop spent most of his time eating grass and hanging around with the other elephants. He’d been deemed too truculent to mix with tourists.
Ну то есть — нам начинают рассказывать историю героя, а потом оказывается, что этот герой — слон. Обожаю такое.
https://www.newyorker.com/magazine/2023/04/03/david-sulzer-profile-neuroscience-music
Сегодня еще один день ужасных новостей. В Екатеринбурге задержали моего знакомого, прекрасного журналиста Эвана Гершковича. Обвинения звучат чудовищно; очевидно, что Эван занимался своей работой, которая не имеет отношения к шпионажу. Последнее время Гершкович работает в Wall Street Journal, но до этого много лет был корреспондентом Moscow Times, которые и сейчас остаются хорошим независимым изданием о России. Их можно поддержать.
Сулцер, сын двух выдающихся психологов, много лет вел двойную жизнь. Днем он был занимался биологией — начинал с растений, потом переключился на изучение мозга; сейчас у него лаборатория в нью-йоркском университете Коламбия. А по вечерам Сулцер играл музыку — причем с кем только не, от Лу Рида до Генри Тредгилла (очень хороший авант-джазовый человек). Его университетским шефам это не нравилось, поэтому для своей музыкальной карьеры Сулцер взял псевдоним Дейв Солджер. Почти как Рон Суонсон и Дьюк Силвер в сериале Parks & Recreation.
В какой-то момент Сулцер объединил два своих занятия и стал изучать, как, собственно, работает музыка в мозге. Откуда берутся песни? Как они нас трогают, какие сигналы проводят? Сулцер начал изучать это дело на животных — и вот тут начинается совсем роскошная фактура. Он собрал оркестр слонов, которые, как выяснилось, очень ритмичные существа — и записал с ними три альбома. В какой-то момент в тексте появляется коллега Сулцера, который исследует, как поют птицы. Он собрал колонию зебровых амадин в несколько сотен особей — и ставит с ними музыкальные эксперименты. Например, он сделал для них своего рода плеер, замаскированный под самца: нажимая на разные рычажки, птицы могли выбирать, что этот самец будет им петь. Постепенно возникли паттерны: амадины предсказуемо любили духовые инструменты, а еще — индонезийский гамелан. Самой непопулярной оказалась гаражная нойз-рок группа из Мемфиса The Oblivions: птицы, услышав их песню, отпрыгивали и кричали, больше к этому рычажку они не подходили.
Ну и там еще масса таких прекрасных деталей, которые в целом складывают в очень интересную картину того, что такое музыка с точки зрения нейробиологии и науки и мозге. Вот, например, такой поэтически-научный пассаж:
“Music is so ingrained in us it’s almost more primitive than language,” Sulzer told me. An old man with Alzheimer’s might hear a Tin Pan Alley tune and suddenly recall his daughter’s name. A young woman with Parkinson’s will stand frozen on a stair, unable to move her legs, but if she hums a rhythm to herself her foot will take a step. “I know of one man who had a stroke so severe that he could barely talk,” Sulzer said. “But he could still sing.” Music is a kind of skeleton key, opening countless doorways in the mind.
Ну и нельзя не отметить первый абзац. Это, конечно, образцовая нарративная экспозиция.
Luk Kop didn’t seem to have the makings of a musical prodigy. He didn’t hum made-up tunes to himself as a youngster or shake his head when someone sang flat. He didn’t build instruments out of sticks and gourds or blow trumpet solos as a five-year-old. He had a brief moment of fame as a child actor, in the Disney film “Operation Dumbo Drop,” but grew into a sullen and ungainly teen. When the composer and instrumentalist Dave Soldier first met him, in Thailand, in 2000, Luk Kop spent most of his time eating grass and hanging around with the other elephants. He’d been deemed too truculent to mix with tourists.
Ну то есть — нам начинают рассказывать историю героя, а потом оказывается, что этот герой — слон. Обожаю такое.
https://www.newyorker.com/magazine/2023/04/03/david-sulzer-profile-neuroscience-music
Сегодня еще один день ужасных новостей. В Екатеринбурге задержали моего знакомого, прекрасного журналиста Эвана Гершковича. Обвинения звучат чудовищно; очевидно, что Эван занимался своей работой, которая не имеет отношения к шпионажу. Последнее время Гершкович работает в Wall Street Journal, но до этого много лет был корреспондентом Moscow Times, которые и сейчас остаются хорошим независимым изданием о России. Их можно поддержать.
The New Yorker
The Wild World of Music
What can elephants, birds, and flamenco players teach a neuroscientist-composer about music?
Декабрьским вечером 2022 года 60-летняя почтальон Виктория Луданная из поселка Шумный Хабаровского края готовила ужин. Вдруг она услышала лай собак и по опыту последних недель сразу поняла — где-то рядом тигр. Ее годовалая чихуахуа по кличке Умка неслась в сторону дома «с недетским лаем». Луданная ринулась к двери, чтобы впустить ее. В открытую дверь вбежала Умка и следом за ней — лохматый, как Виктория теперь вспоминает, тигр. В ее доме сквозной коридор. Умка «в ужасе» выбежала на улицу в следующую открытую дверь, тигр — за ней. Луданную на мгновение «прошибло шоком», но она, чтобы спасти любимую собаку, сразу же схватила швабру и с матом погналась за тигром. Испуганный зверь убежал прочь из ее двора. За этой картиной наблюдал сын Виктории, который на крики матери выбежал из бани.
Изумительный текст Иры Кравцовой про то, как последние полгода амурские тигры кошмарят людей и собак в Хабаровском крае. Хоть что-то хорошее в российской журналистике на этой кошмарной неделе.
Отдельно круто, что фактически это история про то, как Владимир Путин испортил жизнь людям и зверям, живущим буквально посреди негде. Вертикаль власти в действии. Причем людей, которые жалуются на тигров, еще и штрафуют по статье — какой? Правильно, о фейках. Ну и там еще масса выдающихся деталей — как обаятельных, так и трагичных.
https://novayagazeta.eu/articles/2023/03/28/vdrug-tigr-menia-skhvatit-i-uvoloket
Поддержите независимую русскоязычную журналистику — например, донатом «Новой газете»
Изумительный текст Иры Кравцовой про то, как последние полгода амурские тигры кошмарят людей и собак в Хабаровском крае. Хоть что-то хорошее в российской журналистике на этой кошмарной неделе.
Отдельно круто, что фактически это история про то, как Владимир Путин испортил жизнь людям и зверям, живущим буквально посреди негде. Вертикаль власти в действии. Причем людей, которые жалуются на тигров, еще и штрафуют по статье — какой? Правильно, о фейках. Ну и там еще масса выдающихся деталей — как обаятельных, так и трагичных.
https://novayagazeta.eu/articles/2023/03/28/vdrug-tigr-menia-skhvatit-i-uvoloket
Поддержите независимую русскоязычную журналистику — например, донатом «Новой газете»
Новая газета Европа
«Вдруг тигр меня схватит и уволокет?»
Глава 1.
Смешная история в США, про которую вряд ли напишут в российских СМИ, и правильно, потому что есть дела поважнее. Но я прочитал и поделюсь.
На этой неделе издание ProPublica выяснило, что судья Верховного суда Кларенс Томас годами бесплатно катается на дорогих яхтах и джетах, а также отдыхает в дорогущих отелях по всему миру. И все это — на деньги миллиардера Харлана Кроу, техасского девелопера и спонсора Республиканской партии. Томас — консервативный судья; либералы тут видят очевидный конфликт интересов. По идее Томас должен был отчитываться о таких подарках, но не отчитывался. Сам он говорит, что ему коллеги сказали, что это необязательно.
Томас — интересный персонаж: когда в 1991 его утверждали на пост, против него выдвигали обвинения в харасменте, это был один из первых случаев в Америке, когда такого рода дело обсуждали публично — и в итоге Томаса утвердили, а обвинившую его женщину Аниту Хилл более-менее смешали с грязью (см., например, фильм «Confirmation»). Но примерно с тех пор Томас — самый молчаливый и непубличный судья ВС. И его решения почти всегда поддерживают консервативную повестку.
Насколько я понимаю, с судьей ВС сделать почти ничего нельзя. Томас сказал, что не видит проблемы, все попыхтели, дело закрыто. Однако тут возникает собственно фигура его спонсора, Харлана Кроу. Ну девелопер и девелопер, республиканец и республиканец. Однако выясняется, что у него довольно специфические интересы. А именно: он коллекционирует меморабилию, связанную с диктаторами и нацистами. Например, вот так выглядит его приусадебный парк в Далласе: статуи Мао, Сталина и почему-то Че Гевары.
А в самой усадьбе — еще круче. Картины Гитлера висят рядом с картинами Рембрандта, также на стенах можно обнаружить оформленные, как музейные экспонаты, сервизы с нацистскими орлами и «Майн Кампф» с автографом. В 2015 году даже был маленький скандал, когда республиканский кандидат в президенты Марко Рубио проводил там фандрайзинг накануне Йом Киппура. А в соседней комнате нацистские гербы висят.
Самое смешное, что теперь всякие консервативные болтуны (типа Джоны Голдберга, автор бестселлера «Liberal Fascism») заступаются за Кроу и говорят: он настоящий патриот и поставил Сталина у себя в саду в рамках политики «ничто не забыто». Вполне вероятно, что это так и есть, но форма, мягко говоря, специфическая.
Выводов нет, последствий у всего этого тоже, скорее всего, никаких не будет, кроме репутационных. Но смешно — и хорошая иллюстрация того, сколь глубока кроличья нора американской политики.
На этой неделе издание ProPublica выяснило, что судья Верховного суда Кларенс Томас годами бесплатно катается на дорогих яхтах и джетах, а также отдыхает в дорогущих отелях по всему миру. И все это — на деньги миллиардера Харлана Кроу, техасского девелопера и спонсора Республиканской партии. Томас — консервативный судья; либералы тут видят очевидный конфликт интересов. По идее Томас должен был отчитываться о таких подарках, но не отчитывался. Сам он говорит, что ему коллеги сказали, что это необязательно.
Томас — интересный персонаж: когда в 1991 его утверждали на пост, против него выдвигали обвинения в харасменте, это был один из первых случаев в Америке, когда такого рода дело обсуждали публично — и в итоге Томаса утвердили, а обвинившую его женщину Аниту Хилл более-менее смешали с грязью (см., например, фильм «Confirmation»). Но примерно с тех пор Томас — самый молчаливый и непубличный судья ВС. И его решения почти всегда поддерживают консервативную повестку.
Насколько я понимаю, с судьей ВС сделать почти ничего нельзя. Томас сказал, что не видит проблемы, все попыхтели, дело закрыто. Однако тут возникает собственно фигура его спонсора, Харлана Кроу. Ну девелопер и девелопер, республиканец и республиканец. Однако выясняется, что у него довольно специфические интересы. А именно: он коллекционирует меморабилию, связанную с диктаторами и нацистами. Например, вот так выглядит его приусадебный парк в Далласе: статуи Мао, Сталина и почему-то Че Гевары.
А в самой усадьбе — еще круче. Картины Гитлера висят рядом с картинами Рембрандта, также на стенах можно обнаружить оформленные, как музейные экспонаты, сервизы с нацистскими орлами и «Майн Кампф» с автографом. В 2015 году даже был маленький скандал, когда республиканский кандидат в президенты Марко Рубио проводил там фандрайзинг накануне Йом Киппура. А в соседней комнате нацистские гербы висят.
Самое смешное, что теперь всякие консервативные болтуны (типа Джоны Голдберга, автор бестселлера «Liberal Fascism») заступаются за Кроу и говорят: он настоящий патриот и поставил Сталина у себя в саду в рамках политики «ничто не забыто». Вполне вероятно, что это так и есть, но форма, мягко говоря, специфическая.
Выводов нет, последствий у всего этого тоже, скорее всего, никаких не будет, кроме репутационных. Но смешно — и хорошая иллюстрация того, сколь глубока кроличья нора американской политики.
ProPublica
Clarence Thomas and the Billionaire
Island-hopping on a superyacht. Private jet rides around the world. The undisclosed gifts to Thomas have no known precedent in the modern history of the Supreme Court. “It’s incomprehensible to me that someone would do this,” says one former judge.
Симпатичный профайл The National, одной из моих любимых групп, в новом «Нью-Йоркере». Во-первых, просто хорошо и тонко сформулировано, о чем эта музыка: будничное горевание, печаль как часть человечности. Во-вторых, много занятных деталей, которые я не знал: жена Мэтта Бернингера (и соавторка текстов многих его песен) годами работала редакторкой фикшна в том же «Нью-Йоркере»; Бернингер с братом много лет разрабатывали художественный сериал по мотивам прекрасной документалки о группе «Mistaken for Strangers», когда стало ясно, что ничего не выйдет, было тяжело.
Ну и сам сюжет драматичный — группа вроде как преодолела пандемию и снова начинает выступать и записываться, но у Бернингера ничего не получается: концерты он играет нехотя, песни не пишутся, голос не поет; такая история преодоления депрессии, которая в то же время есть предмет его творчества, через любовь и дружбу. В общем, часто такие профайлы ощущаются довольно дежурно, но тут вышло по-настоящему трогательно — может быть, потому что журналистка, написавшая текст, сама испытывала личную печаль, пока работала (и это отдельный твист).
https://www.newyorker.com/magazine/2023/05/08/the-sad-dads-of-the-national
Ну и сам сюжет драматичный — группа вроде как преодолела пандемию и снова начинает выступать и записываться, но у Бернингера ничего не получается: концерты он играет нехотя, песни не пишутся, голос не поет; такая история преодоления депрессии, которая в то же время есть предмет его творчества, через любовь и дружбу. В общем, часто такие профайлы ощущаются довольно дежурно, но тут вышло по-настоящему трогательно — может быть, потому что журналистка, написавшая текст, сама испытывала личную печаль, пока работала (и это отдельный твист).
https://www.newyorker.com/magazine/2023/05/08/the-sad-dads-of-the-national
The New Yorker
The Sad Dads of the National
For two decades, the band has written music about the kind of sadness that feels quotidian and incremental—the slow accumulation of ordinary losses.
Forwarded from Книгижарь
Сейчас Светлану Петрийчук будут сажать в тюрьму на два месяца. За ее пьесу. Сегодня в тюрьму отправили Женю Беркович, которая поставила по той пьесе спектакль.
Пьеса о том, как женщин отправляют в колонию за приготовленный торт. Или за то, что они готовят еду и стирают одежду для мужей. А что двигало этими женщинами и почему они ехали за мужьями буквально к черту на куличики — это суд не интересовало.
Как не интересует сейчас и сама пьеса, понятно. Просто две женщины сделали отличный независимый спектакль про современность. Отличные независимые спектакли про современность делать теперь нельзя, поэтому двух женщин хотят отправить в тюрьму. Одна из женщин еще и стихи пишет. Стихи крамольные и настоящие, поэтому писать их тоже нельзя.
Тем временем женщины, о которых рассказывают те две женщины, прямо сейчас объявили голодовку — против невыносимых условий тюрьмы. Против того, что их по восемь лет держат в заключении за то, что они готовили еду и стирали белье.
Странная рифма случилась, но жизнь — хороший поэт, хоть и бессовестный, поэтому жизнь у нас тоже запретили.
А пьесу "Финист ясный сокол" прочтите обязательно, классная.
Пьеса о том, как женщин отправляют в колонию за приготовленный торт. Или за то, что они готовят еду и стирают одежду для мужей. А что двигало этими женщинами и почему они ехали за мужьями буквально к черту на куличики — это суд не интересовало.
Как не интересует сейчас и сама пьеса, понятно. Просто две женщины сделали отличный независимый спектакль про современность. Отличные независимые спектакли про современность делать теперь нельзя, поэтому двух женщин хотят отправить в тюрьму. Одна из женщин еще и стихи пишет. Стихи крамольные и настоящие, поэтому писать их тоже нельзя.
Тем временем женщины, о которых рассказывают те две женщины, прямо сейчас объявили голодовку — против невыносимых условий тюрьмы. Против того, что их по восемь лет держат в заключении за то, что они готовили еду и стирали белье.
Странная рифма случилась, но жизнь — хороший поэт, хоть и бессовестный, поэтому жизнь у нас тоже запретили.
А пьесу "Финист ясный сокол" прочтите обязательно, классная.
Meduza
Прочитайте пьесу «Финист ясный сокол», из-за которой Светлану Петрийчук и Женю Беркович подозревают в «оправдании терроризма»
4 мая были арестованы режиссерка Женя Беркович и драматург Светлана Петрийчук — в рамках дела об «оправдании терроризма» из-за спектакля «Финист ясный сокол». Произведение рассказывает о российских женщинах, которые уезжают в Сирию, чтобы стать женами радикальным…
В начале 2000-х российских офицеров судили за военные преступления. Вот как это было.
Год назад вышел нашумевший в узких кругах выпуск подкаста Андрея Бабицкого «Снова никогда» — в нем историк Илья Венявкин рассказывал о биографии и этике генерала Сергея Суровикина, который тогда еще был не настолько на слуху, как сейчас, но уже командовал группировкой войск в Украине (а в прошлом, например, распоряжался давить демонстрантов в августе 1991 года у Белого дома). Подкаст не устарел, можно слушать и сейчас; «Холод» также публиковал текст Ильи про Суровикина, где о том же, но чуть под другим углом.
В том подкасте, в частности, упоминался «синдром Ульмана» — термин, который Суровикин придумал в середине 2000-х, чтобы пожаловаться на то, что российским военным в Чечне мешают мирные жители. Капитана спецназа ГРУ Эдуарда Ульмана в тот момент судили за то, что его бойцы расстреляли шестерых гражданских в Шатойском районе.
Меня тогда зацепила эта деталь: получается, еще 20 лет назад Россия готова была признать, что ее офицеры могут совершить военное преступление, — и за это могли судить. Ну и вот наконец дошли руки сделать про это полноценную историю.
Здесь много ярких деталей самого дела — одновременно узнаваемых и шокирующих. Эдуард Ульман говорил, что получил приказ о расстреле из штаба; этот приказ слышали в том числе его подчиненные, которых тоже обвинили в преступлении. Когда давать показания в суд в какой-то момент вызвали полковника, который возглавлял штаб, тот по сути сказал, что не понимал, для чего нужна операция, которой он руководил, и никем толком не командовал.
Здесь мощная история судебных процессов: их было несколько; присяжные оправдывали Ульмана — а Верховный суд разворачивал все обратно; в какой-то момент Ульман хотел застрелиться; потом решил защищаться и давал много интервью журналистам, некоторые из которых ему сочувствовали.
И здесь мощные герои, которых эта история преследует до сих пор. С одной стороны, сестра расстрелянного водителя, которая после судов над Ульманом не смогла больше преподавать историю России в школе. С другой, учительница Ульмана, которая одновременно проклинает армейское начальство и славит Путина; ее позицию по военным преступлениям в Украине довольно легко угадать.
В общем, поразительно и поучительно, как еще на нашей памяти все было совсем по-другому — но в каком-то смысле так же. Почитайте. (А можно и послушать.)
https://holod.media/2023/05/10/delo-ulmana/
Вторая ссылка, если не работает первая
Год назад вышел нашумевший в узких кругах выпуск подкаста Андрея Бабицкого «Снова никогда» — в нем историк Илья Венявкин рассказывал о биографии и этике генерала Сергея Суровикина, который тогда еще был не настолько на слуху, как сейчас, но уже командовал группировкой войск в Украине (а в прошлом, например, распоряжался давить демонстрантов в августе 1991 года у Белого дома). Подкаст не устарел, можно слушать и сейчас; «Холод» также публиковал текст Ильи про Суровикина, где о том же, но чуть под другим углом.
В том подкасте, в частности, упоминался «синдром Ульмана» — термин, который Суровикин придумал в середине 2000-х, чтобы пожаловаться на то, что российским военным в Чечне мешают мирные жители. Капитана спецназа ГРУ Эдуарда Ульмана в тот момент судили за то, что его бойцы расстреляли шестерых гражданских в Шатойском районе.
Меня тогда зацепила эта деталь: получается, еще 20 лет назад Россия готова была признать, что ее офицеры могут совершить военное преступление, — и за это могли судить. Ну и вот наконец дошли руки сделать про это полноценную историю.
Здесь много ярких деталей самого дела — одновременно узнаваемых и шокирующих. Эдуард Ульман говорил, что получил приказ о расстреле из штаба; этот приказ слышали в том числе его подчиненные, которых тоже обвинили в преступлении. Когда давать показания в суд в какой-то момент вызвали полковника, который возглавлял штаб, тот по сути сказал, что не понимал, для чего нужна операция, которой он руководил, и никем толком не командовал.
Здесь мощная история судебных процессов: их было несколько; присяжные оправдывали Ульмана — а Верховный суд разворачивал все обратно; в какой-то момент Ульман хотел застрелиться; потом решил защищаться и давал много интервью журналистам, некоторые из которых ему сочувствовали.
И здесь мощные герои, которых эта история преследует до сих пор. С одной стороны, сестра расстрелянного водителя, которая после судов над Ульманом не смогла больше преподавать историю России в школе. С другой, учительница Ульмана, которая одновременно проклинает армейское начальство и славит Путина; ее позицию по военным преступлениям в Украине довольно легко угадать.
В общем, поразительно и поучительно, как еще на нашей памяти все было совсем по-другому — но в каком-то смысле так же. Почитайте. (А можно и послушать.)
https://holod.media/2023/05/10/delo-ulmana/
Вторая ссылка, если не работает первая
Отличная книжка «Закрытые» — исследователь Рустем Александра бойко и емко рассказывает историю гомосексуалов в СССР от Сталина до Горбачева.
Насколько я понимаю, книжка в основном устроена как пересказ разных источников — от других исследований до судебных дел, — но это ничем не плохо. Глядя на свой сюжет как бы со стороны, Александер здорово строит структуру книжки, чередуя главы с контекстом про то, как менялось советское законодательство в отношении мужеложства (оказывается, что уже с 1950-х внутри юридического сообщества шла борьба за отмену абсурдной уголовной статьи за добровольный секс между двумя взрослыми людьми), с главами с историями конкретных людей, которые любили друг друга и вынуждены были это скрывать. Самая, конечно, мощная из этих историй — про харьковского лейтенанта КГБ, которого уличили в аморальном поведении, после чего он поехал в Запорожье, нашел там себе партнера-священника, а потом придумал разоблачить заговор с участием новых знакомых.
Ну и даже не говорю о том, что издать такую книжку в России 2023 года — это подвиг. Читать интересно без всяких скидок на эти обстоятельства.
https://individuumbooks.ru/books/zakrytye-zhizn-gomoseksualov-v-sssr/
Насколько я понимаю, книжка в основном устроена как пересказ разных источников — от других исследований до судебных дел, — но это ничем не плохо. Глядя на свой сюжет как бы со стороны, Александер здорово строит структуру книжки, чередуя главы с контекстом про то, как менялось советское законодательство в отношении мужеложства (оказывается, что уже с 1950-х внутри юридического сообщества шла борьба за отмену абсурдной уголовной статьи за добровольный секс между двумя взрослыми людьми), с главами с историями конкретных людей, которые любили друг друга и вынуждены были это скрывать. Самая, конечно, мощная из этих историй — про харьковского лейтенанта КГБ, которого уличили в аморальном поведении, после чего он поехал в Запорожье, нашел там себе партнера-священника, а потом придумал разоблачить заговор с участием новых знакомых.
Ну и даже не говорю о том, что издать такую книжку в России 2023 года — это подвиг. Читать интересно без всяких скидок на эти обстоятельства.
https://individuumbooks.ru/books/zakrytye-zhizn-gomoseksualov-v-sssr/
individuum.ru
Закрытые. Жизнь гомосексуалов в СССР
Каталог издательства Individuum