Клюква в сакуре
2.33K subscribers
305 photos
1 file
68 links
Культурно-историческая японистика от агента мирового гайдзинства. Матерюсь, плохо шучу, пишу про все, что задевает мою виабушную душу.

Связаться: @takoyuzu
Кинуть деньгами: 5536 9141 3313 4480
Download Telegram
Я как всегда: прямо батя "Клюквы в сакуре", который десять лет назад на пять минут вышел за сигаретами (с лестничной площадки продолжая втирать чаду какую-то хуергу про нацизм).

Когда я писала, что бэнто патриота стал символом тягот военного времени, я не преувеличивала. Для современного японца это не просто способ чуть менее уныло навернуть миску риса, это культурный мем, безошибочно отсылающий к Второй мировой. Сейчас в Японии есть несколько школ, где такой бэнто подают в столовой в определенные дни, чтобы дать детям возможность примерить на себя роль своих предков, переживших (или не переживших) войну. Про бэнто патриота пишут в учебниках по истории, его готовят на встречах, посвященных опыту военного времени, его изучают как часть государственной политики. Пропаганда навеки вписала это незатейливое блюдо в историю Японию.

Почему именно хиномару бэнто так возбуждал пропагандистскую машину? Он очень удачно вписывался буквально во все идеи, которые транслировало милитаризованное правительство: его визуальное сходство с Восходящим солнцем превращало прием пищи в акт патриотизма, его традиционное происхождение поддерживало миф о превосходстве японской культуры над всеми остальными, наконец его простота и дешевизна позволяли воплотить первый и второй пункты в жизнь без особых усилий и затрат, одновременно приучая население к новой парадигме — каждый житель обязан отдать все для победы.

Начиная с 1937-го года в Японии действовала политика "мобилизации национального духа", которая должна была объяснить стремительно нищающим людям важность японской военной миссии в Азии. Основной целевой аудиторией ее было гражданское население, в первую очередь женщины, от которых ожидались масштабные усилия по самосервировке на благо родины.
В рамках политики были разработаны самые разные лозунги, направленные на "мобилизацию национального духа", начиная с общемотивирующих (условно, "все коммунисты — пидорасы" или там "убей себя на священной войне — подари жизнь своей родине") и заканчивая более узконаправленными, которые должны были мотивировать население ужаться / поднапрячься ради общей цели: "капля бензина это капля крови" (экономь топливо) или "арифметика от премьер-министра Тодзё — 2 + 2 = 80" (если постараться, то можно сильно увеличить производительность).

И наконец национально-мобилизующий хит — "Роскошь твой враг!".
Именно в идею маниакального отказа от любых "излишеств" во имя победы отлично вписывался дешевый бэнто патриота.
Немного иллюстраций.

1) женщина с плакатом "Роскошь твой враг!". Она принадлежит к "отряду момпэ". Момпэ — это надетые на ней штаны: в качестве одного из способов борьбы с роскошью и за продуктивность женщинам рекомендовалось сменить традиционную одежду на "рабочую форму", которая состояла из укороченного подобия кимоно и широких штанов.

2) плакат "капля масла это капля крови" (имеется в виду топливо).

3) плакат "арифметика от премьер-министра Тодзё". Под фотографией процитирована речь Тодзё, где он советует каждый день работать, стараться, чтобы улучшать показатели. И тогда 2 + 2 станет пятью, потом семью, а однажды мы получим все 80!
В 1939 году идеологи "мобилизации национального духа" объявили, что каждый первый день каждого месяца по всей Японии будет проводится 興亜奉公日 (koua houkou bi) — день общественной службы во имя азиатского процветания. Предполагалось, что первого числа каждый японец должен был в добровольно-принудительном порядке преисполниться патриотическим чувством, подумать о тяготах, которые испытывают на фронте наши мальчики, убивающие китайцев, в смысле, сражающиеся за будущее великой Империи, и взять на себя частичку ответственности за расцвет Азии.

В этот день были популярны патриотические развлечения типа религиозного обряда группового поклонения императору (обращаемся лицом в примерную сторону Императорского дворца и хором кланяемся), но кроме этого от населения ожидался демонстративный отказ от любых излишеств, в том числе в пище. Первого числа обед взрослых должен был состоять из супа и риса с одной закуской, а школьники и вовсе имели право приносить из дома только тот самый хиномару бэнто.
В свою очередь Министерство армии решило не отставать и учредило свой особый день — "День хиномару". Каждое 7-е число каждого месяца проводилась благотворительная продажа хиномару бэнто за 7 сэн. Полученные деньги направлялись на нужды армии.
Но война все тянулась и никак не хотела заканчиваться триумфальной победой Японии. Оккупированная Маньчжурия требовала все больше сил на поддержание в ней марионеточного режима, у Адольфа-куна на западе дела тоже шли так себе. Государство все более активно отсасывало у населения стремительно иссякающий ресурс, чтобы кинуть его в костер уже проигранной войны.
После капитуляции Германии в мае 1945 года, Япония осталась наедине против всего мира.

Еды, которой начало заметно не хватать уже в конце 30-х, стало настолько мало, что белый рис в народе начали называть "серебряным рисом". Из-за дефицита, хиномару бэнто, еще пару лет назад бывший символом отказа от роскоши, теперь сам стал считаться недопустимым излишеством. Детей, которые могли позволить себе этот изысканный деликатес и приносили его в школу, наказывали за расточительность в такой тяжелый для страны момент.

Фотография была сделана 21 сентября 1945 года в Токио — вскоре после капитуляции. Люди получают по карточкам бобы — риса все еще не хватает.
Хороший пример того, что с обществом делает война: за достаточно короткий срок с 1937 по 1945 невкусная и малопитательная еда бедняков превратилась в предмет роскоши, доступный лишь самым обеспеченным.

Но с бэнто патриота связан еще один любопытный факт. Традиционно бэнто-бако — коробочки для бэнто, делали из натуральных материалов, например из дерева или бамбука. Но благодаря промышленной революции появился более дешевый аналог — контейнеры из алюминия. И у хозяев алюминиевых бэнто-бако часто возникала проблема с хиномару бэнто: лимонная кислота, в больших количествах содержащаяся в маринованных сливах умэбоси, имела тенденцию разъедать стенки и крышку, превращая и без того низкокачественный контейнер в решето.
Что вместе с бессмысленной и беспощадной историей блюда и его унылым вкусом ретроактивно придает бэнто патриота второй слой символики: именно так выглядит токсичный, оторванный от реальности патриотизм.
注意!ВНИМАНИЕ! ACHTUNG!

1) данный (шит)пост содержит информацию, которая может косвенно проспойлерить личность главного антагониста японского анимационного сериала "Блич: Тысячелетняя кровавая война";
2) данный (шит)пост содержит кринж.

Вас предупредили. Открывая спойлер, вы действуете на свой страх и риск.

Ксендз говорит раввину:
— У вас не бывает никакого продвижения по службе. Вот вы раввин и умрете раввином. А я могу со временем стать епископом.
— Допустим. Что дальше?
— А епископ может стать кардиналом!
— Допустим. Что дальше?
— Ну... кардинал может стать Папой.
— А дальше?
— Ну, знаете! Не может же человек стать господом Богом!
— Как сказать. Одному еврейскому мальчику это удалось.
Поймала и исправила типичный и довольно позорный ляп в серии постов про Сугихару Тиунэ — японского Праведника народов мира. Его вторую жену-японку звали, конечно же, не Сатико, как я писала, а Юкико.
Первая жена Сугихары, кстати, принадлежала белоэмигрантскому обществу Маньчжурии, звали ее Клавдия Семёновна Аполлонова, и вместе с Тиунэ они прожили вместе больше 10 лет.

Как я так сильно ошиблась? Дело в том, что японские имена не всегда имеют одно нормативное чтение — у одинаковых иероглифических сочетаний может быть по 5-10 разных прочтений. А я об этом подзабыла и не подумала дополнительно проверить, как в случае Юкико Сугихара читается ее имя 幸子 (буквально его можно перевести как "Дитя счастья"). Обычная транслитерация этого женского имени — Сатико или Сакико, и мне не пришло в голову, что Юкико Сугихара могла использовать менее распространенный вариант.
Вот такая жизнь: то неделями копаешься в унылых дневничках военных преступников, пытаясь подтвердить одну рандомную цитату о проходном фильме 30-х, то ленишься забить два иероглифа в гугл и проверить чтение.
Мораль истории: не будьте как бака-гайдзин!


Пользуясь случаем напомню, что звание "Праведника народов миру" присваивается героическим людям, которые спасали евреев от преследования нацистских властей, рискуя собственной жизнью, и Сугихара является единственным Праведником народов мира японского происхождения.
Если вы хотите узнать о Сугихаре больше, то рекомендую его страницу на сайте Yad Vashem, который собирает и каталогизирует информацию о жертвах Холокоста (где я и нашла фотографии членов своей семьи, кстати).
В статье о Сугихаре можно посмотреть общую информацию, различные фотографии самого Сугихары и спасенных им людей, в том числе скан визы, выданной Зераху Вархафтигу, о котором я писала в цикле постов, а также видеоинтервью с Юкико Сугихара о каунасских событиях августа 1940 года и роли ее мужа в них (к сожалению, как я поняла, оно на японском, без перевода).
Справа я еще менш, слева — уже голем, и силы читать про WWII кончились в больнице вместе с первой капельницей. Поэтому вместо пропаганды давайте поговорим про фуригану.
Что такое фуригана? Изначально — технический элемент текста. Японская письменность состоит из иероглифов-кандзи и двух алфавитов-кана — катаканы и хираганы (плюс латиница и арабские цифры). Фуригана — напечатанная рядом с кандзи транслитерация каной, которая подсказывает, как он читается.

Для наглядности посмотрим на мой недавний скриншот из Блича, где представитель народа, пережившего геноцид, и кайзер Ванденрейха — военной группировки, имеющей среди прочего элитное подразделение "Shuttsushutafferu" в японской транскрипции, объясняет, почему он выбрал себе в качестве имени, сука, тетраграмматон, сука.
Да, я орирую и кукожусь с 2014 года.

На скрине иероглифы выделены зеленым, хирагана — желтым, катакана — красным. А синим — фуригана: она меньше основного текста, поскольку это не полноценная его часть, а фонетическая подсказка для читателя.
Зачем нужна фуригана?
У нее несколько функций: во-первых, японцы пока еще не андроиды и не рождаются с 2000+ кандзи из иероглифического минимума, встроенными BIOS. Как и нам, гайдзинам, им приходится иероглифы учить.
Поэтому тексты для детей всегда будут иметь транслитерацию: скажем, кандзи 袖 (sode — "рукав") изучают в средней школе. А значит, наткнувшись на 袖 в тексте младшеклассник просто не поймет, что это значит, поскольку он такой иероглиф еще не знает. Но если мелким шрифтом прописать, что данный кандзи читается как "sode", с большой вероятностью наш школьник сообразит о чем речь, поскольку само слово "рукав" он многократно слышал и узнает фонетически: незнаком ему только иероглиф.

Именно поэтому в сёнен-манге, у которой основная целевая аудитория — школьники, будет подписано вообще все. Тот же несчастный скриншот из Блича: на нем подписан каждый кандзи, при этом на фрейме всего одно сложное сочетание — 信仰 (shinkou — "веровать"), остальные слова самые простые — "он", "люди", "Бог", "знал", "имя", "свое", "решил".

Кроме этого, фуригана в больших количествах встречается в учебниках японского: иногда только у новых, а иногда вообще у всех иероглифов будет указано чтение хираганой или катаканой.
Кстати, по моему опыту, учебники, где злоупотребляют фуриганой, имеют более низкий входной порог (для чтения достаточно выучить кану и не запариваться с иероглификой), поэтому поначалу кажутся более понятными и простыми. Но со временем они начинают тормозить студента: наш ленивый мозг первым делом бросается на фуригану, игнорируя иероглиф, и это невероятно мешает наработке визуальной памяти, которая в японском очень важна для беглого чтения. Если у вас такой учебник — лучше фуригану при чтении прикрывать.

Но фуригану используют не только в детских текстах. Я упомянула "иероглифический минимум" — это 2136 общеупотребимых кандзи, которые должен знать выпускник школы, чтобы быть адаптированным в обществе: иметь возможность читать СМИ, указатели на улице, официальные документы, потреблять развлекательный контент. Однако иероглифические словари могут насчитывать до 40-50 тысяч кандзи, о существовании большинства которых среднестатистический японец и не подозревает. Поэтому если иероглиф, не входящий в список общеупотребимых (например, какой-нибудь 澱 [ori] — "осадок") используется в газете, книге или манге — к нему с большой вероятностью будет приписана фуригана, которая позволит читателю "узнать" слово по его прочтению.
Кроме этого, даже в текстах, которые написаны для взрослых японцев, фуриганой могут дублировать имена и географические названия, поскольку, как я писала в посте про Юкико Тиунэ, у японских имен бывает по десятку прочтений. Даже самое простое имя типа 勇 (в переводе "храбрость"), в котором всего один иероглиф — обычно в именах их два, может читаться не только как "Исами", но еще как "Исаму", "Исама", "Иса", "Исао", "Игурэ", "Осаму", "Юу" и даже "Такэси", внезапно.
Во-вторых, фуригана нужна авторам неологизмов.
Например, в дедовской манге "Наруто" главные герои Наруто и Саскэ используют особые боевые техники ниндзя. Наруто создает из сжатого ветра сферу под названием 螺旋丸 (rasengan — "спиральный шар"), а Саскэ концентрирует в руке электрический разряд 千鳥 (chidori — "тысяча птиц").

Думаю, очевидно, что ни в одном японском словаре слов "расэнган" и "тидори"* нет, оба выдуманные (как подсказывает подписчик, название "тидори" может быть культурной отсылкой к легенде). И если первое происходит от настоящего слова "расэн" — спираль, которое подсказывает произношение, то 千鳥 можно прочитать и как "chidori", и как "senchou", и оба варианта будут одинаково нормативными.
Как донести до читателя, какой из вариантов правильный? Тут на помощь придет фуригана, которая подскажет, что у автора в голове техника все же звучит как "тидори".


*технически слово "chidori" в словаре есть: это орнитологическое название рода зуйков (Charadrius). Но к Саскэ отношения зуйки не имеют.
Фуригана будет всегда, когда в тексте появляется написанное иероглифами слово, несуществующее в стандартном японском языке.

Например, в столь же дедовском Бличе культура синигами — главных действующих лиц, основана на японской. Каждый из героев носит меч, у которого есть фонетически совершенно японское, но все же выдуманное иероглифическое имя, смысл которого зачастую отражает магическую силу меча. Меч 千本桜 (Senbonzakura — "Тысяча вишен") распадается на мелкие осколки, внешне напоминающие опадающие лепестки сакуры как на скрине.
Без фуриганы читателю был бы понятен смысл имен, но звучание многих осталось бы тайной.

А еще благодаря фуригане мы точно знаем, что моего хазбандо 藍染惣右介 зовут Айдзэн Соскэ, а не Айсомэ хрен-знает-что (сочетания 惣右介 в японском нет, а имя "Соскэ" существует, но пишется другими кандзи).


Но японцы не были бы японцами, если бы не придумали использовать фуригану неожиданным образом, превратив ее из технического элемента в уникальный постмодернистский инструмент.
Об этом завтра! :3
"Завтра" начинается в субботу!

В лучшей манге всея Ямато "Стальной алхимик" есть герой, у которого война отобрала семью, родину и даже имя. Никто не знает, как его зовут, поэтому остальные персонажи называют его описательно — "ишварит" (раса героя), "человек без имени", Тувья Фридман, но чаще всего просто "Шрам", поскольку он легко узнается по крестообразному шраму на пол-лица.
Точнее, "Шрам" его называют в русском переводе. В японском все немного интереснее.

На скане герой, его имя обведено красным кругом, кандзи по традиции выделены зеленым, фуригана — синим. Если вы знаете японский даже на базовом уровне видно, что фуригана никак не связана с прочтением кандзи, они даже не имеют ни одной общей фонемы!
Иероглифами написано 傷の男 — "kizu no otoko" (буквально — "мужчина со шрамом"), при этом фуриганой — スカー, что читается как "skaa". Это транслитерация на японский английского слова "scar" — "шрам". И スカー как раз полуофициальное имя героя, под которым он появляется в списках персонажей.
Возникает вопрос: как этот "двойной" текст произносится во вселенной "Стального алхимика"? Условно говоря, когда Эдвард Элрик кричит что-то в стиле "Ну погоди, 傷の男 (スカー)!", что слышат окружающие люди: "мужчина со шрамом" (прочтение кандзи) или "Шрам" (прочтение фуриганы)?
Логично было бы предположить, что фуригана как служебный элемент в данном случае должна уступить кандзи. Но нет: в аниме герои обращаются к персонажу "Skaa", то есть, именно фуригана оказывается главной в связке.

Получается, что вместо того, чтобы скромно подсказывать прочтение, фуригана превращается в самостоятельный элемент текста, связанный с кандзи по смыслу, но уже не "обслуживающий" их. А учитывая, что герои в аниме называют персонажа "Skaa", фуригана еще и не просто не подчиняется иероглифам, она перехватывает первенство: главное в строчке именно написанное фуриганой スカー, а иероглифическое 傷の男 становится просто аналогом сноски в русском тексте, которая объясняет читателю, что значит заимствованное из английского слово.
В этом "Стальной алхимик" не уникален.

Таким же образом фуригана используется в Бличе: культура каждой фракции в манге строится на определенном языке. У синигами — на японском, у арранкаров — на испанском, у квинси тяжелый вздох — на немецком. Соответственно, все термины от звания Улькиоры "Квадро Эспада" ("четвертый из десяти мечей"), до названия великой Незримой империи Яхве (уже упомянутый "Ванденрейх") будут дублироваться фуриганой как на скринах (сорри за так себе качество).
Как и в случае со Шрамом, настоящее гайдзиноязычное название прописывается фуриганой, а иероглифы выступают в качестве пояснительной бригады. Забавно, что в обоих случаях они слегка подвирают: "эспада" — это просто "меч", а не "десять мечей", а "ванденрейх" — "империя стен" (видимо, имелось в виду "империя, отгороженная стеной"), а никакая не "незримая империя" из "перевода" на кандзи.

Такое использование фуриганы называется гикун, буквально — "смысловое чтение", и иностранные слова — далеко не единственное, где он может появиться.
Как еще можно использовать гикун?

Отличный фрейм из манги Wolf's Rain прислала подписчица. Герои обсуждают, как из выбраться из полицейского участка: по-японски 警察署 (keisatsusho). Именно эти кандзи и используются, однако фуриганой написано ここ — "здесь".
Герой говорит: "Если мы хотим воспользоваться хаосом и выбраться отсюда, то надо делать это сейчас". Фуригана опять доминирует, а кандзи используются как напоминалка: "здесь" = "участок".
Аналогичный пример из манги Detective Conan, честно попертый с тумбы. Герой говорит, что не уедет из Японии, и 日本 (nihon) — "Япония" дублируется каной ここ.


В итоге, гикун всегда создает подтекст. Иногда точечно (например, фуриганой транслитерируют аббревиатуры на латинице), а иногда порождая целые концепции внутри вселенной. Это уникальный художественный прием, позволяющий упаковать два смысла по цене одного слова. Такой разброс: от технического элемента до полноправного и совершенно непереводимого творческого инструмента.

PS: больше примеров гикуна для англоговорящих