Forwarded from Иосиф Бродский
Камни или не камни, объясняйте это как хотите, но в Петербурге есть эта загадка - он действительно влияет на твою душу, формирует ее. Человека, там выросшего или, по крайней мере, проведшего там свою молодость, - его с другими людьми, как мне кажется, трудно спутать.
ПТИЦЫ ЗАБВЕНИЯ
Голое тело у речке, в лесу,
Красивая дева ушла во тьму,
Раздав свое тело, раскрыв свою душу
Она лежит мёртвой в мрачном лесу.
Птицы забвения за ней прилетели,
Забрали себе её части в гнездо,
Кто-то покушал, кто-то наелся,
Растерзано тело, тело ничто.
Колибри вырвали голубые глаза
Синюю радужку с собой унеся,
Забрав всю картину, всю память бедняги,
Мёртвое тело без глаз в саркофаге.
Пересмешник хохлатый вспорол вдоль груди,
Раскрыв как книгу внутренности.
Даря всем птица возможность забрать,
Мёртвое тело может дрожать.
Ворон тут же спикировал вниз
И душу усопшей поднял ввысь,
Переправив её в небесную синь,
Теперь в небесах ее дух, аминь.
Сорокопут сердечко с собою забрал,
Любовь унес, ее истязал,
На ветку наткнул, забвению отдал,
Умерла любовь, уйдя в астрал.
Орёл огромный заклевал ее печень,
За добро сделал зло, усопший не вечен,
Поглотил ее похоть, оставил лишь гниль,
Мёртвое тело, пора в утиль.
Расхватали все твари,
Осталась лишь кожа,
Бархатным зноем, земля её ложе,
Навечно забыта в мрачном лесу.
Прольется там дождик,
Прорастет сквозь трава
И исчезнет тело, ничто обретя,
В мрачном, забытом, страшном лесу.
Голое тело у речке, в лесу,
Красивая дева ушла во тьму,
Раздав свое тело, раскрыв свою душу
Она лежит мёртвой в мрачном лесу.
Птицы забвения за ней прилетели,
Забрали себе её части в гнездо,
Кто-то покушал, кто-то наелся,
Растерзано тело, тело ничто.
Колибри вырвали голубые глаза
Синюю радужку с собой унеся,
Забрав всю картину, всю память бедняги,
Мёртвое тело без глаз в саркофаге.
Пересмешник хохлатый вспорол вдоль груди,
Раскрыв как книгу внутренности.
Даря всем птица возможность забрать,
Мёртвое тело может дрожать.
Ворон тут же спикировал вниз
И душу усопшей поднял ввысь,
Переправив её в небесную синь,
Теперь в небесах ее дух, аминь.
Сорокопут сердечко с собою забрал,
Любовь унес, ее истязал,
На ветку наткнул, забвению отдал,
Умерла любовь, уйдя в астрал.
Орёл огромный заклевал ее печень,
За добро сделал зло, усопший не вечен,
Поглотил ее похоть, оставил лишь гниль,
Мёртвое тело, пора в утиль.
Расхватали все твари,
Осталась лишь кожа,
Бархатным зноем, земля её ложе,
Навечно забыта в мрачном лесу.
Прольется там дождик,
Прорастет сквозь трава
И исчезнет тело, ничто обретя,
В мрачном, забытом, страшном лесу.
Я вечно был пьяный
и не было времени
Закончить мой
зелененький холст.
Я рисовал картину
с пьяными тварями,
Но отыскал в них
лишь только любовь!
и не было времени
Закончить мой
зелененький холст.
Я рисовал картину
с пьяными тварями,
Но отыскал в них
лишь только любовь!
Мне вчера отсосали в туалете,
Не подумайте что вот этим,
Я хотел бы сказать о разврате,
Я скорее говорю о любви...
Ведь среди вони да смрада,
В жаре непреклонного ада,
Мне лизали яички и дергали член,
Разве любовь не попытка создать гобелен?
Как по мне ведь, в туалете,
Мы занимались только лишь этим,
Она чавканьем пела баллады любви,
Как и стоны мои!
Создавая портрет непотребства,
Мы верим, страсть ведь не бегство!
Потому мне в туалете сосали,
А как по мне, так признались в любви!
Не подумайте что вот этим,
Я хотел бы сказать о разврате,
Я скорее говорю о любви...
Ведь среди вони да смрада,
В жаре непреклонного ада,
Мне лизали яички и дергали член,
Разве любовь не попытка создать гобелен?
Как по мне ведь, в туалете,
Мы занимались только лишь этим,
Она чавканьем пела баллады любви,
Как и стоны мои!
Создавая портрет непотребства,
Мы верим, страсть ведь не бегство!
Потому мне в туалете сосали,
А как по мне, так признались в любви!
Я достал танцующую звезду из мрака,
Хоть и вглядывался очень долго туда,
Я хотел обойти все поля, наплевав на знаки,
Но загнал себе к бездне и долго смотрел в никуда.
Я прошёл триумфальные песни Лириды,
И взобрался на страшный костер к небесам,
Я катил свой камень ни в гору, ни к миру,
Я катил его в чрево, да к божьим ртам.
Покоряясь все тьме и зову пустому,
Я хотел уже было покончить с собой,
Но хватило мне силы, ловкости слова,
Удержаться от боли, воссиять над виной!
Ведь время всего лишь априорное чувство,
Синтетикой сшита в вечности злой,
И выставив тёмные кости искусства,
Я достал ту звезду из смерти ночной.
Хоть и вглядывался очень долго туда,
Я хотел обойти все поля, наплевав на знаки,
Но загнал себе к бездне и долго смотрел в никуда.
Я прошёл триумфальные песни Лириды,
И взобрался на страшный костер к небесам,
Я катил свой камень ни в гору, ни к миру,
Я катил его в чрево, да к божьим ртам.
Покоряясь все тьме и зову пустому,
Я хотел уже было покончить с собой,
Но хватило мне силы, ловкости слова,
Удержаться от боли, воссиять над виной!
Ведь время всего лишь априорное чувство,
Синтетикой сшита в вечности злой,
И выставив тёмные кости искусства,
Я достал ту звезду из смерти ночной.