В России мало просто жить
Истец обратился в суд с иском к ответчику об оспаривании решения о неразрешении въезда в РФ.
ВС РФ оставил в силе решение первой инстанции об отказе в удовлетворении иска, указав на то, что проживая в РФ, истец трудовую деятельность с соблюдением требований законодательства РФ не осуществляет, налоги не уплачивает, недвижимого имущества в собственности не имеет, состоит в браке с гражданином, с которым общих детей не имеет.
Допрошенный в качестве свидетеля супруг истца, уроженец Таджикской ССР, документирован паспортом гражданина РФ, суду пояснил, что трудовую деятельность на территории РФ также не осуществляет, постоянным источником дохода не обладает, по месту регистрации фактически не проживает, снимает жилое помещение на основании договора аренды. Являясь отцом несовершеннолетних детей, совместно с ними не проживает.
При этом судом указано, что факт проживания на территории РФ супруга истца не обеспечивает его иммунитетом от законных и действенных принудительных мер в сфере миграционной политики.
Судом также отмечено, что проживание истца в стране его гражданской принадлежности не исключает реализации права на уважение личной и семейной жизни. Административный истец не утратил связь с Республикой Таджикистан, на территории которой у него проживают родственники.
При таких данных вывод суда апелляционной инстанции о несоразмерности оспариваемого решения тяжести и характеру совершённых истцом административных правонарушений, связанных с нарушением режима пребывания (проживания) иностранных граждан на территории РФ, является неправомерным, поскольку такие нарушения прямо указаны в законе в качестве основания для принятия уполномоченным органом решения о неразрешении въезда на территорию РФ.
(Определение СКАД ВС РФ от 28.08.2024 г. № 4-КАД24-20-К1)
Истец обратился в суд с иском к ответчику об оспаривании решения о неразрешении въезда в РФ.
ВС РФ оставил в силе решение первой инстанции об отказе в удовлетворении иска, указав на то, что проживая в РФ, истец трудовую деятельность с соблюдением требований законодательства РФ не осуществляет, налоги не уплачивает, недвижимого имущества в собственности не имеет, состоит в браке с гражданином, с которым общих детей не имеет.
Допрошенный в качестве свидетеля супруг истца, уроженец Таджикской ССР, документирован паспортом гражданина РФ, суду пояснил, что трудовую деятельность на территории РФ также не осуществляет, постоянным источником дохода не обладает, по месту регистрации фактически не проживает, снимает жилое помещение на основании договора аренды. Являясь отцом несовершеннолетних детей, совместно с ними не проживает.
При этом судом указано, что факт проживания на территории РФ супруга истца не обеспечивает его иммунитетом от законных и действенных принудительных мер в сфере миграционной политики.
Судом также отмечено, что проживание истца в стране его гражданской принадлежности не исключает реализации права на уважение личной и семейной жизни. Административный истец не утратил связь с Республикой Таджикистан, на территории которой у него проживают родственники.
При таких данных вывод суда апелляционной инстанции о несоразмерности оспариваемого решения тяжести и характеру совершённых истцом административных правонарушений, связанных с нарушением режима пребывания (проживания) иностранных граждан на территории РФ, является неправомерным, поскольку такие нарушения прямо указаны в законе в качестве основания для принятия уполномоченным органом решения о неразрешении въезда на территорию РФ.
(Определение СКАД ВС РФ от 28.08.2024 г. № 4-КАД24-20-К1)
Уступка требования, солидарного со взысканием убытков с управляющего, исключает удовлетворение заявления о взыскании с него убытков
Банк обратился в суд с заявлением о взыскании с управляющего убытков.
ВС РФ отказал во взыскании с управляющего убытков и обратил внимание на то, что в рассматриваемом случае реализовано два способа восстановления нарушенных прав должника и его кредиторов:
- настоящее требование о взыскании в конкурсную массу должника убытков с управляющего, основанное на отсутствии со стороны последнего своевременных действий для предотвращения исполнения судебного акта городского суда в виде списания со счёта должника в пользу общества денежных средств;
-требование к обществу о признании недействительной сделкой договора поручительства, положенного в основу рассмотренного городским судом иска к должнику, результатом рассмотрения которого стало взыскание с общества в конкурсную массу должника денежных средств.
Оба требования заявлены в интересах должника и сообщества его кредиторов, направлены на восстановление одного и того же права, нарушенного списанием денежных средств из конкурсной.
В случае удовлетворения требований, ответственность управляющего и общества носила бы солидарный характер. Право требования к обществу реализовано на торгах в пользу гражданина, с которым заключен договор цессии. Определением по настоящему делу произведено процессуальное правопреемство.
C учётом солидарного характера обязательств уступка одного из них предполагает одновременную уступку и всех остальных, поскольку они все направлены на защиту одного экономического интереса. Условия сделки по уступке прав требования не содержали каких-либо исключений или оговорки относительно солидарных прав, в частности, права требования о взыскании убытков, что не оспаривается лицами, участвующими в деле.
Следовательно, на момент полной оплаты договора цессии все права требования, основанные на перечислении со счёта должника в пользу общества денежных средств, должнику и сообществу его кредиторов не принадлежали.
Учитывая, что при новом рассмотрении спора в суде первой инстанции договор цессии уже был заключен и оплачен, а заявители настаивали на рассмотрении именно их требований, просили взыскать денежные средства в пользу конкурсной массы, в то время как гражданин (цессионарий) или его правопреемник не проявили интерес к рассмотрению настоящих требований о возмещении убытков предусмотренными процессуальным законодательством способами, то у судов отсутствовали основания для их удовлетворения.
(Определение СКЭС ВС РФ от 12.09.2024 г. № 305-ЭС22-15637 (2, 3) по делу № А40-239410/16)
Банк обратился в суд с заявлением о взыскании с управляющего убытков.
ВС РФ отказал во взыскании с управляющего убытков и обратил внимание на то, что в рассматриваемом случае реализовано два способа восстановления нарушенных прав должника и его кредиторов:
- настоящее требование о взыскании в конкурсную массу должника убытков с управляющего, основанное на отсутствии со стороны последнего своевременных действий для предотвращения исполнения судебного акта городского суда в виде списания со счёта должника в пользу общества денежных средств;
-требование к обществу о признании недействительной сделкой договора поручительства, положенного в основу рассмотренного городским судом иска к должнику, результатом рассмотрения которого стало взыскание с общества в конкурсную массу должника денежных средств.
Оба требования заявлены в интересах должника и сообщества его кредиторов, направлены на восстановление одного и того же права, нарушенного списанием денежных средств из конкурсной.
В случае удовлетворения требований, ответственность управляющего и общества носила бы солидарный характер. Право требования к обществу реализовано на торгах в пользу гражданина, с которым заключен договор цессии. Определением по настоящему делу произведено процессуальное правопреемство.
C учётом солидарного характера обязательств уступка одного из них предполагает одновременную уступку и всех остальных, поскольку они все направлены на защиту одного экономического интереса. Условия сделки по уступке прав требования не содержали каких-либо исключений или оговорки относительно солидарных прав, в частности, права требования о взыскании убытков, что не оспаривается лицами, участвующими в деле.
Следовательно, на момент полной оплаты договора цессии все права требования, основанные на перечислении со счёта должника в пользу общества денежных средств, должнику и сообществу его кредиторов не принадлежали.
Учитывая, что при новом рассмотрении спора в суде первой инстанции договор цессии уже был заключен и оплачен, а заявители настаивали на рассмотрении именно их требований, просили взыскать денежные средства в пользу конкурсной массы, в то время как гражданин (цессионарий) или его правопреемник не проявили интерес к рассмотрению настоящих требований о возмещении убытков предусмотренными процессуальным законодательством способами, то у судов отсутствовали основания для их удовлетворения.
(Определение СКЭС ВС РФ от 12.09.2024 г. № 305-ЭС22-15637 (2, 3) по делу № А40-239410/16)
Экспертиза определяет лишь размер требования, а не момент осведомленности о нарушении права
Предприниматель обратился в суд с иском о взыскании с общества процентов за пользование чужими денежными средствами, начисленных на сумму доходов от использования земельного участка, которые ответчик получал вместо истца, ранее взысканных в пользу предпринимателя решением суда.
ВС РФ, отменяя акты нижестоящих судов об удовлетворении иска и направляя дело на новое рассмотрение, указал на следующее.
Суды отклонили заявление ответчика о пропуске срока исковой давности, указав, что на момент обращения с иском в суд по настоящему спору (16 февраля 2023 г.) трехлетний срок исковой давности истцом не пропущен, поскольку о самой возможности получения дохода ответчиком и о конкретном размере такого дохода истец узнал из заключения судебной экспертизы по другому делу от 31 августа 2022 г.
Результаты экспертизы в данном случае являлись лишь одним из доказательств, обосновывающих размер требований, а не обстоятельством, открывающим факт нарушения права для истца. Таким образом, требование об уплате начисленных процентов может быть удовлетворено не более чем за три года, которые предшествуют предъявлению иска
В настоящем деле предприниматель 16 февраля 2020 г. предъявил иск о взыскании с общества процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 01 февраля 2010 г. по 13 февраля 2023 г. с продолжением начисления процентов по день уплаты задолженности. Следовательно, срок исковой давности не истек в части процентов за трехлетний период, предшествующий дате предъявления иска о взыскании этих процентов.
(Определение СКЭС ВС РФ от 17.09.2024 г. № 309-ЭС24-4683 по делу № А60-7471/23)
Предприниматель обратился в суд с иском о взыскании с общества процентов за пользование чужими денежными средствами, начисленных на сумму доходов от использования земельного участка, которые ответчик получал вместо истца, ранее взысканных в пользу предпринимателя решением суда.
ВС РФ, отменяя акты нижестоящих судов об удовлетворении иска и направляя дело на новое рассмотрение, указал на следующее.
Суды отклонили заявление ответчика о пропуске срока исковой давности, указав, что на момент обращения с иском в суд по настоящему спору (16 февраля 2023 г.) трехлетний срок исковой давности истцом не пропущен, поскольку о самой возможности получения дохода ответчиком и о конкретном размере такого дохода истец узнал из заключения судебной экспертизы по другому делу от 31 августа 2022 г.
Результаты экспертизы в данном случае являлись лишь одним из доказательств, обосновывающих размер требований, а не обстоятельством, открывающим факт нарушения права для истца. Таким образом, требование об уплате начисленных процентов может быть удовлетворено не более чем за три года, которые предшествуют предъявлению иска
В настоящем деле предприниматель 16 февраля 2020 г. предъявил иск о взыскании с общества процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 01 февраля 2010 г. по 13 февраля 2023 г. с продолжением начисления процентов по день уплаты задолженности. Следовательно, срок исковой давности не истек в части процентов за трехлетний период, предшествующий дате предъявления иска о взыскании этих процентов.
(Определение СКЭС ВС РФ от 17.09.2024 г. № 309-ЭС24-4683 по делу № А60-7471/23)
При рассмотрении спора нельзя руководствоваться устаревшим регулированием
Истец обратился в суд с иском о взыскании с ответчика задолженности за поставленную тепловую энергию.
ВС РФ отменил апелляционное и кассационное постановления в части и направил дело на новое апелляционное рассмотрение, руководствуясь следующим.
При расчетах управляющей организации с ресурсоснабжающей организацией по двухкомпонентному тарифу на горячую воду объем (количество) тепловой энергии, используемой на подогрев воды в целях предоставления коммунальной услуги по горячему водоснабжению на общедомовые нужды, определяется в порядке, установленном для граждан – потребителей соответствующей коммунальной услуги, то есть исходя из величины утвержденного норматива расхода тепловой энергии, используемой на подогрев воды в целях предоставления коммунальной услуги по горячему водоснабжению.
Указанное правило введено в действие с 1 сентября 2022 г. и подлежало учету судами при оценке правомерности умножения истцом компонента на тепловую энергию не на норматив расхода тепловой энергии на подогрев воды для целей горячего водоснабжения, а на показания общедомовых приборов учета горячей воды. Таким образом, расчет цены иска в части, приходящейся на спорные МКД, не может быть признан законным.
Судебная коллегия также признает ошибочной ссылку суда апелляционной инстанции на пункт 44 Правил № 354 (объем коммунального ресурса, израсходованный при предоставлении соответствующих коммунальных услуг на общедомовые нужды, по общему правилу, не подлежит распределению между конечными потребителями в части, превышающей объем коммунальной услуги, рассчитанный исходя из нормативов потребления соответствующего коммунального ресурса в целях содержания общего имущества в многоквартирном жилом доме) при отклонении довода ответчика о необходимости использования при расчете иска в отношении спорных МКД норматива расхода тепловой энергии на подогрев воды для целей горячего водоснабжения.
Во-первых, абз. 2 названного пункта, согласно которому объем коммунальной услуги в размере превышения объема коммунальной услуги, предоставленной на общедомовые нужды, определенного исходя из показаний коллективного (общедомового) прибора учета, над объемом, рассчитанным исходя из нормативов потребления коммунального ресурса в целях содержания общего имущества в многоквартирном доме, действительно, по общему правилу, не подлежал распределению между собственниками всех жилых и нежилых помещений пропорционально размеру общей площади каждого жилого и нежилого помещения, утратил силу с 1 июля 2020 г.
Во-вторых, названная норма в период ее действия не допускала распределение объема, превышающего норматив потребления коммунального ресурса в целях содержания общего имущества в многоквартирном доме, а не норматив расхода тепловой энергии на подогрев воды для целей горячего водоснабжения, на необходимости применения которого в отношениях с истцом настаивал ответчик.
(Определение СКЭС ВС РФ от 18.09.2024 г. № 309-ЭС24-9977 по делу № А60-34332/22)
Истец обратился в суд с иском о взыскании с ответчика задолженности за поставленную тепловую энергию.
ВС РФ отменил апелляционное и кассационное постановления в части и направил дело на новое апелляционное рассмотрение, руководствуясь следующим.
При расчетах управляющей организации с ресурсоснабжающей организацией по двухкомпонентному тарифу на горячую воду объем (количество) тепловой энергии, используемой на подогрев воды в целях предоставления коммунальной услуги по горячему водоснабжению на общедомовые нужды, определяется в порядке, установленном для граждан – потребителей соответствующей коммунальной услуги, то есть исходя из величины утвержденного норматива расхода тепловой энергии, используемой на подогрев воды в целях предоставления коммунальной услуги по горячему водоснабжению.
Указанное правило введено в действие с 1 сентября 2022 г. и подлежало учету судами при оценке правомерности умножения истцом компонента на тепловую энергию не на норматив расхода тепловой энергии на подогрев воды для целей горячего водоснабжения, а на показания общедомовых приборов учета горячей воды. Таким образом, расчет цены иска в части, приходящейся на спорные МКД, не может быть признан законным.
Судебная коллегия также признает ошибочной ссылку суда апелляционной инстанции на пункт 44 Правил № 354 (объем коммунального ресурса, израсходованный при предоставлении соответствующих коммунальных услуг на общедомовые нужды, по общему правилу, не подлежит распределению между конечными потребителями в части, превышающей объем коммунальной услуги, рассчитанный исходя из нормативов потребления соответствующего коммунального ресурса в целях содержания общего имущества в многоквартирном жилом доме) при отклонении довода ответчика о необходимости использования при расчете иска в отношении спорных МКД норматива расхода тепловой энергии на подогрев воды для целей горячего водоснабжения.
Во-первых, абз. 2 названного пункта, согласно которому объем коммунальной услуги в размере превышения объема коммунальной услуги, предоставленной на общедомовые нужды, определенного исходя из показаний коллективного (общедомового) прибора учета, над объемом, рассчитанным исходя из нормативов потребления коммунального ресурса в целях содержания общего имущества в многоквартирном доме, действительно, по общему правилу, не подлежал распределению между собственниками всех жилых и нежилых помещений пропорционально размеру общей площади каждого жилого и нежилого помещения, утратил силу с 1 июля 2020 г.
Во-вторых, названная норма в период ее действия не допускала распределение объема, превышающего норматив потребления коммунального ресурса в целях содержания общего имущества в многоквартирном доме, а не норматив расхода тепловой энергии на подогрев воды для целей горячего водоснабжения, на необходимости применения которого в отношениях с истцом настаивал ответчик.
(Определение СКЭС ВС РФ от 18.09.2024 г. № 309-ЭС24-9977 по делу № А60-34332/22)
Схема трансграничного кредитования не должна смущать суды при рассмотрении дел о банкротстве
Банк обратился в суд с заявлением о включении требования по облигационному займу в реестр должника.
Управляющий заявил встречное требование о признании недействительным договора о гарантии, на котором основано требование банка.
ВС РФ отказал в признании сделки недействительной и направил вопрос о включении требования в реестр на новое рассмотрение, указав на следующее.
Из обстоятельств, установленных судами, следует, что иностранный банк приобрел облигации компании – лица, фактически полностью подконтрольного российскому юридическому лицу (должнику) под гарантии последнего. Деньги по облигационному займу банк фактически перечислил заемщику. Их конечным получателем являлся должник, который израсходовал полученные деньги по собственному усмотрению.
Заявление банка о включении в реестр требований основано на обеспечительной сделке, по которой должник гарантировал банку исполнение обязательств заемщика по возврату денежных средств по облигационному займу и процентов за пользование займом.
Заем не погашен в полном объеме ни посредством возвращения банку денег, ни каким-либо иным образом. При таких обстоятельствах у судов не было оснований для отказа банку в удовлетворении его требований.
Выводы судов о недействительности договора о гарантии по существу сводились к тому, что выдача гарантии была подозрительной, рискованной, необычной сделкой, лишенной экономического смысла для должника; по спорной сделке должник обеспечивал заранее невыполнимые обязательства заемщика, не имевшего никаких активов и не ведущего никакой экономической деятельности. Как следствие, сделка имела признаки мнимости или притворности.
В то же время в судебных инстанциях банк последовательно пояснял, подтверждая свои доводы письменными доказательствами, что должник и банк реализовали схему трансграничного кредитования должника с использованием облигационного займа через подконтрольную заемщику компанию. Банк фактически предоставил деньги в заем под проценты для получения прибыли. Гарантия со стороны должника получена для уменьшения риска по возврату займа, так как должник вел хозяйственную деятельность, имел достаточно активов для расчета по кредиту, входил в одну группу с эмитентом облигаций (компанией) и являлся бенефициаром схемы кредитования. Таким образом, гарантия была частью совокупности взаимосвязанных сделок, выгодных для должника.
Таким образом, банк убедительно изложил свои доводы как по поводу реальности сделки, ее экономического смысла и взаимной выгоды для сторон, так и роли компании в кредитовании должника. Банк также обосновал выбор должника как гаранта исполнения обязательств по возврату займа: конечным получателем займа был именно должник и выдачей безусловной гарантии любому держателю облигаций он по существу обязался погасить заемные обязательства. Без участия должника кредитование не состоялось бы вовсе, а с его участием риски банка минимизировались.
Более того, банк привел достаточно аргументов, указывающих на широкое использование подобной модели в международном коммерческом кредитовании, сославшись помимо прочего на международные договоры, позволяющие участникам международных сделок избегать двойного налогообложения.
(Определение СКЭС ВС РФ от 19.09.2024 г. № 305-ЭС22-24409(2) по делу № А40-59004/19)
Банк обратился в суд с заявлением о включении требования по облигационному займу в реестр должника.
Управляющий заявил встречное требование о признании недействительным договора о гарантии, на котором основано требование банка.
ВС РФ отказал в признании сделки недействительной и направил вопрос о включении требования в реестр на новое рассмотрение, указав на следующее.
Из обстоятельств, установленных судами, следует, что иностранный банк приобрел облигации компании – лица, фактически полностью подконтрольного российскому юридическому лицу (должнику) под гарантии последнего. Деньги по облигационному займу банк фактически перечислил заемщику. Их конечным получателем являлся должник, который израсходовал полученные деньги по собственному усмотрению.
Заявление банка о включении в реестр требований основано на обеспечительной сделке, по которой должник гарантировал банку исполнение обязательств заемщика по возврату денежных средств по облигационному займу и процентов за пользование займом.
Заем не погашен в полном объеме ни посредством возвращения банку денег, ни каким-либо иным образом. При таких обстоятельствах у судов не было оснований для отказа банку в удовлетворении его требований.
Выводы судов о недействительности договора о гарантии по существу сводились к тому, что выдача гарантии была подозрительной, рискованной, необычной сделкой, лишенной экономического смысла для должника; по спорной сделке должник обеспечивал заранее невыполнимые обязательства заемщика, не имевшего никаких активов и не ведущего никакой экономической деятельности. Как следствие, сделка имела признаки мнимости или притворности.
В то же время в судебных инстанциях банк последовательно пояснял, подтверждая свои доводы письменными доказательствами, что должник и банк реализовали схему трансграничного кредитования должника с использованием облигационного займа через подконтрольную заемщику компанию. Банк фактически предоставил деньги в заем под проценты для получения прибыли. Гарантия со стороны должника получена для уменьшения риска по возврату займа, так как должник вел хозяйственную деятельность, имел достаточно активов для расчета по кредиту, входил в одну группу с эмитентом облигаций (компанией) и являлся бенефициаром схемы кредитования. Таким образом, гарантия была частью совокупности взаимосвязанных сделок, выгодных для должника.
Таким образом, банк убедительно изложил свои доводы как по поводу реальности сделки, ее экономического смысла и взаимной выгоды для сторон, так и роли компании в кредитовании должника. Банк также обосновал выбор должника как гаранта исполнения обязательств по возврату займа: конечным получателем займа был именно должник и выдачей безусловной гарантии любому держателю облигаций он по существу обязался погасить заемные обязательства. Без участия должника кредитование не состоялось бы вовсе, а с его участием риски банка минимизировались.
Более того, банк привел достаточно аргументов, указывающих на широкое использование подобной модели в международном коммерческом кредитовании, сославшись помимо прочего на международные договоры, позволяющие участникам международных сделок избегать двойного налогообложения.
(Определение СКЭС ВС РФ от 19.09.2024 г. № 305-ЭС22-24409(2) по делу № А40-59004/19)
На отношения недропользования исковая давность не распространяется
Министерство обратилось в суд с иском о возложении на общество обязанности произвести консервацию объекта (горной выработки).
ВС РФ отменил акты нижестоящих судов об отказе в удовлетворении иска и направил дело на новое рассмотрение, руководствуясь тем, что обязанность по ликвидации или консервации объекта недропользования сохраняется за пользователем недр до полного исполнения (в том числе при досрочном прекращении права пользования недрами), поскольку напрямую связана с обеспечением безопасности жизни и здоровья населения, охраной окружающей среды, сохранностью не только зданий и сооружений, связанных с пользованием недрами, но и месторождений, горных выработок, буровых скважин, то есть носит, помимо прочего, превентивную цель – предупреждения возникновения вреда в будущем (например, вскрытое полезное ископаемое приходило бы в негодность вследствие воздействия внешней среды, а незаконсервированные горные выработки могут создавать опасность для населения расположенных рядом поселений).
При этом Закон о недрах не содержит норм, регулирующих срок, в течение которого может быть предъявлено требование об обязании произвести консервацию объекта недропользования. Рассматривая спор, суды трех инстанций сочли возможным применить общий срок исковой давности.
Спорные правоотношения вытекают из законодательства о недрах, носят публично-правовой характер, поэтому нормы гражданского законодательства, регулирующие исковую давность, по общему правилу неприменимы к указанным правоотношениям.
Однако это не означает, что подобное требование может быть предъявлено в течение не ограниченного никакими рамками срока. Иски о возмещении вреда, причиненного окружающей среде вследствие нарушений обязательных требований, могут быть предъявлены в течение двадцати лет.
(Определение СКЭС ВС РФ от 20.09.2024 г. № 308-ЭС24-3980 по делу № А32-23477/23)
Министерство обратилось в суд с иском о возложении на общество обязанности произвести консервацию объекта (горной выработки).
ВС РФ отменил акты нижестоящих судов об отказе в удовлетворении иска и направил дело на новое рассмотрение, руководствуясь тем, что обязанность по ликвидации или консервации объекта недропользования сохраняется за пользователем недр до полного исполнения (в том числе при досрочном прекращении права пользования недрами), поскольку напрямую связана с обеспечением безопасности жизни и здоровья населения, охраной окружающей среды, сохранностью не только зданий и сооружений, связанных с пользованием недрами, но и месторождений, горных выработок, буровых скважин, то есть носит, помимо прочего, превентивную цель – предупреждения возникновения вреда в будущем (например, вскрытое полезное ископаемое приходило бы в негодность вследствие воздействия внешней среды, а незаконсервированные горные выработки могут создавать опасность для населения расположенных рядом поселений).
При этом Закон о недрах не содержит норм, регулирующих срок, в течение которого может быть предъявлено требование об обязании произвести консервацию объекта недропользования. Рассматривая спор, суды трех инстанций сочли возможным применить общий срок исковой давности.
Спорные правоотношения вытекают из законодательства о недрах, носят публично-правовой характер, поэтому нормы гражданского законодательства, регулирующие исковую давность, по общему правилу неприменимы к указанным правоотношениям.
Однако это не означает, что подобное требование может быть предъявлено в течение не ограниченного никакими рамками срока. Иски о возмещении вреда, причиненного окружающей среде вследствие нарушений обязательных требований, могут быть предъявлены в течение двадцати лет.
(Определение СКЭС ВС РФ от 20.09.2024 г. № 308-ЭС24-3980 по делу № А32-23477/23)
Охрана голоса гражданина
В Госдуму внесен законопроект, который предусматривает защиту голоса гражданина наравне с защитой изображения. Предлагается добавить в часть первую ГК РФ статью «152.3. Охрана голоса гражданина», которая практически копирует статью 152.1 Охрана изображения гражданина. Безусловно это связано с распространением технологии нейронных сетей, которые могут «копировать» голос человека и эта технология становится всё доступнее.
Про правовой вакуум «нейромузыки» можно прочитать по ссылке. Как уже писал, сам по себе голос объектом права интеллектуальной собственности не является, а будет являться личным неимущественным правом Но по прежнему остается вопрос: синтезированный голос конкретного человека - это его голос или очень похожий на него голос?
В Госдуму внесен законопроект, который предусматривает защиту голоса гражданина наравне с защитой изображения. Предлагается добавить в часть первую ГК РФ статью «152.3. Охрана голоса гражданина», которая практически копирует статью 152.1 Охрана изображения гражданина. Безусловно это связано с распространением технологии нейронных сетей, которые могут «копировать» голос человека и эта технология становится всё доступнее.
Про правовой вакуум «нейромузыки» можно прочитать по ссылке. Как уже писал, сам по себе голос объектом права интеллектуальной собственности не является, а будет являться личным неимущественным правом Но по прежнему остается вопрос: синтезированный голос конкретного человека - это его голос или очень похожий на него голос?
Переплата по старому договору аренды должна быть зачтена в при заключении нового
Истцы обратились в суд с иском о взыскании с ответчика неосновательного обогащения в связи с неоплатой последним денежных средств в счет компенсации расходов истцов на оплату аренды земельного участка, в соответствии с заключенным между сторонами соглашением.
Ответчик предъявил встречный иск о взыскании с истца неосновательного обогащения в виде переплаты по указанному соглашению.
ВС РФ направил дело на новое рассмотрение и обратил внимание на то, что договор аренды земельного участка от 31 декабря 2002 г. был расторгнут сторонами 11 октября 2021 г. на основании дополнительного соглашения к договору аренды, что также подтверждается письмом Департамента от 13 января 2023 г., направленного в адрес ответчика. Каждому из арендаторов после 11 октября 2021 г. был направлен проект договора аренды, подлежащей заключению на новый срок с установлением арендной платы, исходя из площади принадлежащих им нежилых помещений в здании, расположенном на земельном участке.
Указанное обстоятельство не было учтено судами при проверке обоснованности требований сторон, в то время как оно имело существенное значение для правильного разрешения спора. Внесение истцами арендной платы за земельный участок до октября 2021 г. подтверждается имеющимися в материалах дела платежными поручениями; ответчик, между тем не представил доказательства, как самостоятельного внесения арендной платы за часть земельного участка пропорционально площади принадлежащего ему на праве собственности объекта недвижимости, так и возмещения внесенной истцами за заявленный период арендной платы в соответствии с условиями соглашения.
Отказывая в удовлетворении встречных требований о взыскании неосновательного обогащения в виде излишне уплаченных ежегодных затрат на аренду земельного участка по договору аренды земельного участка от 31 декабря 2002 г. за III квартал 2019 г., суды не проверили довод истца по встречному иску о том, что переплата признавалась истцом, в частности в письме от 02 октября 2019 г. и подлежала зачету в счет следующих платежей. Указанное обстоятельство имеет значение для определения суммы долга по первоначальному иску.
(Определение СКЭС ВС РФ от 19.09.2024 г. № 305-ЭС24-6299 по делу № А40-133815/22)
Истцы обратились в суд с иском о взыскании с ответчика неосновательного обогащения в связи с неоплатой последним денежных средств в счет компенсации расходов истцов на оплату аренды земельного участка, в соответствии с заключенным между сторонами соглашением.
Ответчик предъявил встречный иск о взыскании с истца неосновательного обогащения в виде переплаты по указанному соглашению.
ВС РФ направил дело на новое рассмотрение и обратил внимание на то, что договор аренды земельного участка от 31 декабря 2002 г. был расторгнут сторонами 11 октября 2021 г. на основании дополнительного соглашения к договору аренды, что также подтверждается письмом Департамента от 13 января 2023 г., направленного в адрес ответчика. Каждому из арендаторов после 11 октября 2021 г. был направлен проект договора аренды, подлежащей заключению на новый срок с установлением арендной платы, исходя из площади принадлежащих им нежилых помещений в здании, расположенном на земельном участке.
Указанное обстоятельство не было учтено судами при проверке обоснованности требований сторон, в то время как оно имело существенное значение для правильного разрешения спора. Внесение истцами арендной платы за земельный участок до октября 2021 г. подтверждается имеющимися в материалах дела платежными поручениями; ответчик, между тем не представил доказательства, как самостоятельного внесения арендной платы за часть земельного участка пропорционально площади принадлежащего ему на праве собственности объекта недвижимости, так и возмещения внесенной истцами за заявленный период арендной платы в соответствии с условиями соглашения.
Отказывая в удовлетворении встречных требований о взыскании неосновательного обогащения в виде излишне уплаченных ежегодных затрат на аренду земельного участка по договору аренды земельного участка от 31 декабря 2002 г. за III квартал 2019 г., суды не проверили довод истца по встречному иску о том, что переплата признавалась истцом, в частности в письме от 02 октября 2019 г. и подлежала зачету в счет следующих платежей. Указанное обстоятельство имеет значение для определения суммы долга по первоначальному иску.
(Определение СКЭС ВС РФ от 19.09.2024 г. № 305-ЭС24-6299 по делу № А40-133815/22)
Кто должен содержать объект культурного наследия без охранного обязательства?
Прокурор обратился в суд с иском в интересах неопределённого круга лиц к администрации и Росимуществу о понуждении к сохранению объекта культурного наследия.
ВС РФ направил дело на новое рассмотрение и указал на то, что суды при удовлетворении иска по настоящему делу должны были проверить наличие оснований для возложения соответствующих обязанностей на ответчиков, предварительно установив, являются ли они лицами, имеющими вещные или обязательственные права на указанный объект, и с которыми закон связывает определение обязанного лица по сохранению объекта культурного наследия.
Для правильного разрешения настоящего спора суду надлежало установить, кто является собственником объекта культурного наследия, по поводу которого возник спор, и имеются ли иные лица, владеющие данным имуществом.
Судом при рассмотрении дела установлено наличие четырёх помещений в здании объекта культурного наследия и их собственников, однако собственник или собственники данного здания судом определены не были, вывод о том, что здание в целом принадлежит собственникам помещений, в решении ссылками на доказательства не мотивирован.
Судом также не дана оценка установленному им обстоятельству, что охранное обязательство, которое должно содержать предписания о необходимых мерах по сохранению объекта культурного наследия, в отношении объекта культурного наследия отсутствует.
Суд должен был установить, какие обязанности возникают у собственника и других лиц, владеющих имуществом, являющимся объектом культурного наследия, без охранного обязательства.
Удовлетворяя заявленные требования, суд исходил из того, что охранное обязательство в отношении спорного объекта культурного наследия отсутствует, ввиду чего оснований для возложения на учреждение, как на лицо, в чьём оперативном управлении находится одно из помещений, обязанности выполнять условия охранного обязательства (при его фактическом отсутствии) не имеется, равно как и не имеется оснований для освобождения Росимущества от обязанности по надлежащему содержанию объекта культурного наследия.
Между тем суд возложил такую обязанность на администрацию, в оперативном управлении которой находится нежилое помещение, собственником которого является городской округ, т.е. судебное решение содержит противоречивые выводы о возможности возложения обязанности не только на собственника, но и на организацию в оперативном управлении которой находится нежилое помещение.
(Определение СКГД ВС РФ от 27.08.2024 г. № 16-КГ24-21-К4)
Прокурор обратился в суд с иском в интересах неопределённого круга лиц к администрации и Росимуществу о понуждении к сохранению объекта культурного наследия.
ВС РФ направил дело на новое рассмотрение и указал на то, что суды при удовлетворении иска по настоящему делу должны были проверить наличие оснований для возложения соответствующих обязанностей на ответчиков, предварительно установив, являются ли они лицами, имеющими вещные или обязательственные права на указанный объект, и с которыми закон связывает определение обязанного лица по сохранению объекта культурного наследия.
Для правильного разрешения настоящего спора суду надлежало установить, кто является собственником объекта культурного наследия, по поводу которого возник спор, и имеются ли иные лица, владеющие данным имуществом.
Судом при рассмотрении дела установлено наличие четырёх помещений в здании объекта культурного наследия и их собственников, однако собственник или собственники данного здания судом определены не были, вывод о том, что здание в целом принадлежит собственникам помещений, в решении ссылками на доказательства не мотивирован.
Судом также не дана оценка установленному им обстоятельству, что охранное обязательство, которое должно содержать предписания о необходимых мерах по сохранению объекта культурного наследия, в отношении объекта культурного наследия отсутствует.
Суд должен был установить, какие обязанности возникают у собственника и других лиц, владеющих имуществом, являющимся объектом культурного наследия, без охранного обязательства.
Удовлетворяя заявленные требования, суд исходил из того, что охранное обязательство в отношении спорного объекта культурного наследия отсутствует, ввиду чего оснований для возложения на учреждение, как на лицо, в чьём оперативном управлении находится одно из помещений, обязанности выполнять условия охранного обязательства (при его фактическом отсутствии) не имеется, равно как и не имеется оснований для освобождения Росимущества от обязанности по надлежащему содержанию объекта культурного наследия.
Между тем суд возложил такую обязанность на администрацию, в оперативном управлении которой находится нежилое помещение, собственником которого является городской округ, т.е. судебное решение содержит противоречивые выводы о возможности возложения обязанности не только на собственника, но и на организацию в оперативном управлении которой находится нежилое помещение.
(Определение СКГД ВС РФ от 27.08.2024 г. № 16-КГ24-21-К4)
Особенности исполнения судебных актов в связи с изменениями в Законе об исполнительном производстве
Истец обратился в суд с требованием об оспаривании бездействия пристава.
ВС РФ, оставляя в силе решение первой инстанции об отказе в удовлетворении иска, указал на то, что Федеральным законом от 29 декабря 2022 г. № 624-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об исполнительном производстве», вступившим в законную силу с 9 января 2023 г., статья 30 Закона об исполнительном производстве дополнена частью 2 , устанавливающей обязанность указывать в заявлении о возбуждении исполнительного производства имущественного характера реквизиты банковского счета взыскателя, открытого в российской кредитной организации, или его казначейского счета, на которые следует перечислить взысканные денежные средства.
Таким образом, принимая во внимание приведенное правовое регулирование, пристав правомерно не перечислил взысканные в рамках исполнительных производств и денежные средства на указанный взыскателем расчетный счет, не принадлежащий взыскателю, и сохранил эти средства на депозитном счете службы судебных приставов; требования пристава о перечислении денежных средств в рамках исполнительных производств только на реквизиты взыскателя соответствуют действующему законодательству и не нарушают права и законные интересы административного истца в указанном им в заявлении аспекте.
(Определение СКАД ВС РФ от 28.08.2024 г. № 53-КАД24-12-К8)
Истец обратился в суд с требованием об оспаривании бездействия пристава.
ВС РФ, оставляя в силе решение первой инстанции об отказе в удовлетворении иска, указал на то, что Федеральным законом от 29 декабря 2022 г. № 624-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об исполнительном производстве», вступившим в законную силу с 9 января 2023 г., статья 30 Закона об исполнительном производстве дополнена частью 2 , устанавливающей обязанность указывать в заявлении о возбуждении исполнительного производства имущественного характера реквизиты банковского счета взыскателя, открытого в российской кредитной организации, или его казначейского счета, на которые следует перечислить взысканные денежные средства.
Таким образом, принимая во внимание приведенное правовое регулирование, пристав правомерно не перечислил взысканные в рамках исполнительных производств и денежные средства на указанный взыскателем расчетный счет, не принадлежащий взыскателю, и сохранил эти средства на депозитном счете службы судебных приставов; требования пристава о перечислении денежных средств в рамках исполнительных производств только на реквизиты взыскателя соответствуют действующему законодательству и не нарушают права и законные интересы административного истца в указанном им в заявлении аспекте.
(Определение СКАД ВС РФ от 28.08.2024 г. № 53-КАД24-12-К8)
Упрощенная конвертация ценных бумаг возможна при наличии недружественных действий иностранных государств
Предприниматель обратился в суд с иском к банку об оспаривании отказа в принудительной конвертации принадлежащих истцу ценных бумаг; об обязании выполнить принудительную конвертацию депозитарных расписок в акции общества и зачислить их на имя истца на счет депо в кредитной организации.
ВС РФ направил дело на новое рассмотрение, руководствуясь следующим.
Настоящий спор связан с применением положений статьи 6 Закона № 114-ФЗ, устанавливающих механизм принудительной конвертации ценных бумаг иностранного эмитента в акции российского эмитента, который был введен законодателем с целью защиты прав и интересов российских юридических лиц и граждан от действий иностранных государств, международных организаций, иностранных финансовых организаций, введенных ими ограничительных мер.
Вопрос о перечне документов, необходимых и достаточных для удовлетворения требования лица о принудительной конвертации должен решаться российским депозитарием с учетом конкретной ситуации, сложившейся у заявителя, принимая во внимание то, какие действия объективно доступны лицу для подтверждения юридически значимых фактов и являются разумными. Иными словами, от лица, пострадавшего от действий иностранных государств и финансовых организаций, не может требоваться создание такой степени уверенности, при которой не остается никаких сомнений в том, что иностранные ценные бумаги принадлежат такому лицу.
При разрешении настоящего спора судам следовало дать оценку тому, образуют ли представленные истцом документы в своей совокупности достаточные основания полагать, что заявитель является держателем ценных бумаг, учет которых осуществляется иностранным депозитарием, учитывая, в том числе то, проводилась ли Банком как профессиональным участником рынка ценных бумаг полноценная проверка представленных документов и каковы ее результаты, использовались ли при проверке собственные ресурсы депозитария, либо его возражения сводятся только к несогласию с полнотой пакета документов, представленных заявителем.
Из материалов дела следует, что истцом в банк были представлены следующие документы: бумаги, подтверждающие права на депозитарные расписки; нотариально заверенный протокол осмотра выписки, предоставленной иностранной финансовой организацией посредством электронной почты о состоянии портфеля клиента; протокол осмотра электронной переписки с иностранной финансовой организацией о запросе выписок по состоянию портфеля; нотариально заверенный перевод переписки на русский язык.
В качестве документов, подтверждающих невозможность получить акции, представлены: протокол осмотра электронной переписки с иностранной финансовой организации с нотариально заверенным переводом на русский язык; протокол осмотра электронной переписки с иностранной финансовой организацией о запросе депозитарных реквизитов с нотариально заверенным переводом.
(Определение СКЭС ВС РФ от 27.09.2024 г. № 305-ЭС24-7267 по делу № А40-110422/2023)
Предприниматель обратился в суд с иском к банку об оспаривании отказа в принудительной конвертации принадлежащих истцу ценных бумаг; об обязании выполнить принудительную конвертацию депозитарных расписок в акции общества и зачислить их на имя истца на счет депо в кредитной организации.
ВС РФ направил дело на новое рассмотрение, руководствуясь следующим.
Настоящий спор связан с применением положений статьи 6 Закона № 114-ФЗ, устанавливающих механизм принудительной конвертации ценных бумаг иностранного эмитента в акции российского эмитента, который был введен законодателем с целью защиты прав и интересов российских юридических лиц и граждан от действий иностранных государств, международных организаций, иностранных финансовых организаций, введенных ими ограничительных мер.
Вопрос о перечне документов, необходимых и достаточных для удовлетворения требования лица о принудительной конвертации должен решаться российским депозитарием с учетом конкретной ситуации, сложившейся у заявителя, принимая во внимание то, какие действия объективно доступны лицу для подтверждения юридически значимых фактов и являются разумными. Иными словами, от лица, пострадавшего от действий иностранных государств и финансовых организаций, не может требоваться создание такой степени уверенности, при которой не остается никаких сомнений в том, что иностранные ценные бумаги принадлежат такому лицу.
При разрешении настоящего спора судам следовало дать оценку тому, образуют ли представленные истцом документы в своей совокупности достаточные основания полагать, что заявитель является держателем ценных бумаг, учет которых осуществляется иностранным депозитарием, учитывая, в том числе то, проводилась ли Банком как профессиональным участником рынка ценных бумаг полноценная проверка представленных документов и каковы ее результаты, использовались ли при проверке собственные ресурсы депозитария, либо его возражения сводятся только к несогласию с полнотой пакета документов, представленных заявителем.
Из материалов дела следует, что истцом в банк были представлены следующие документы: бумаги, подтверждающие права на депозитарные расписки; нотариально заверенный протокол осмотра выписки, предоставленной иностранной финансовой организацией посредством электронной почты о состоянии портфеля клиента; протокол осмотра электронной переписки с иностранной финансовой организацией о запросе выписок по состоянию портфеля; нотариально заверенный перевод переписки на русский язык.
В качестве документов, подтверждающих невозможность получить акции, представлены: протокол осмотра электронной переписки с иностранной финансовой организации с нотариально заверенным переводом на русский язык; протокол осмотра электронной переписки с иностранной финансовой организацией о запросе депозитарных реквизитов с нотариально заверенным переводом.
(Определение СКЭС ВС РФ от 27.09.2024 г. № 305-ЭС24-7267 по делу № А40-110422/2023)
Требование об обязании заключить концессионное соглашение не может быть абстрактным
Прокурор обратился в суд с иском к администрации о возложении обязанности по обеспечению передачи права пользования объектами теплоснабжения, водоснабжения и водоотведения путём заключения концессионных соглашений.
ВС РФ направил дело на новое рассмотрение, руководствуясь тем, что, возлагая на администрацию муниципального района обязанность заключить концессионное соглашение, суд не проверил, необходимо ли участие в этом соответствующего субъекта Российской Федерации, в границах территории которого находится имущество, передаваемое концессионеру по концессионному соглашению.
На заключение концессионного соглашения, которое является гражданско-правовым договором, также необходимо волеизъявление всех участвующих сторон и согласование между ними условий договора.
Абстрактная обязанность заключить концессионное соглашение по результатам проведения конкурса также не сможет быть исполнена в случае отказа участника конкурса от подписания концессионного соглашения или объявлении конкурса несостоявшимся.
Возложение на концедента обязанности заключить концессионное соглашение невозможно в отсутствие других сторон (концессионера и иных лиц) и без определения условий такого соглашения.
По настоящему делу выбранный прокурором способ защиты не соответствует закону и характеру нарушенного права, что не было учтено судебными инстанциями.
(Определение СКГД ВС РФ от 03.09.2024 г. № 58-КГ24-7-К9)
Прокурор обратился в суд с иском к администрации о возложении обязанности по обеспечению передачи права пользования объектами теплоснабжения, водоснабжения и водоотведения путём заключения концессионных соглашений.
ВС РФ направил дело на новое рассмотрение, руководствуясь тем, что, возлагая на администрацию муниципального района обязанность заключить концессионное соглашение, суд не проверил, необходимо ли участие в этом соответствующего субъекта Российской Федерации, в границах территории которого находится имущество, передаваемое концессионеру по концессионному соглашению.
На заключение концессионного соглашения, которое является гражданско-правовым договором, также необходимо волеизъявление всех участвующих сторон и согласование между ними условий договора.
Абстрактная обязанность заключить концессионное соглашение по результатам проведения конкурса также не сможет быть исполнена в случае отказа участника конкурса от подписания концессионного соглашения или объявлении конкурса несостоявшимся.
Возложение на концедента обязанности заключить концессионное соглашение невозможно в отсутствие других сторон (концессионера и иных лиц) и без определения условий такого соглашения.
По настоящему делу выбранный прокурором способ защиты не соответствует закону и характеру нарушенного права, что не было учтено судебными инстанциями.
(Определение СКГД ВС РФ от 03.09.2024 г. № 58-КГ24-7-К9)
Истец обратился в суд с иском к ответчикам о расторжении инвестиционного соглашения, договоров займа, купли-продажи и залога.
ВС РФ отменил акты нижестоящих судов об отказе в удовлетворении иска и направил дело на новое рассмотрение, указав на следующее.
Следует учитывать, что, несмотря на заключение сторонами нескольких отдельных договоров, в случае преследования ими одной хозяйственной цели, правоотношения сторон могут требовать общей квалификации, как единой сделки.
Как следует из условий заключенных сторонами договоров в их совокупности с учетом дополнительных соглашений к ним, обязанности организации сводятся к тому, что она обязуется предоставить обществу в собственность ряд объектов недвижимости.
Обязанности общества состоят в оплате за соответствующие объекты недвижимости. При этом стороны согласовали, что встречное предоставление за передаваемые объекты состоит из беспроцентного займа, предоставляемого обществом организации, право требования по которому стороны договорились погасить путем зачета встречных однородных требований, денежных средств, получаемых по аккредитиву, а также нескольких помещений в планируемом к возведению обществом здании.
Представитель ответчика в судебном заседании коллегии пояснил, что общество заключило не договор простого товарищества, а договор купли-продажи недвижимых объектов, на часть из которых не было зарегистрировано право собственности за продавцом, поэтому ответчик осуществлял от имени организации действия по постановке имущества на кадастровый учет и регистрации права, перечислил денежные средства по договору займа с целевым назначением для погашения организацией задолженности перед кредиторами, в том числе по энерго- и водоснабжению приобретаемых строений, чтобы исключить оплату данных долгов обществом после регистрации перехода к нему права собственности. На даты заключения спорных договоров было невозможно определить, подлежат ли объекты реконструкции, какие новые объекты будут возведены в результате строительных работ или же строения будут подлежать сносу. Покупатель после регистрации перехода права собственности к нему планировал назначение экспертизы с определением состояния объектов и технической возможности их реконструкции.
Таким образом, спорной сделкой, оформленной несколькими договорами, предусмотрены права и обязанности сторон, которые направлены на встречное удовлетворение собственных интересов каждой из сторон, а не на достижение общей цели товарищей. Следовательно, между контрагентами не возникли правоотношения из договора простого товарищества.
Таким образом, предусмотренные в договорах взаимные права и обязанности сторон могут свидетельствовать о том, что между ними сложились отношения по купле-продаже комплекса объектов недвижимости с элементами мены в отношении будущей вещи, степень индивидуализации которой сторонами в спорной сделке суды не оценили.
Суды, оценивая существенность нарушений обязательств обществом применительно к отдельным договорам (инвестиционному соглашению, договорам займа, купли-продажи, залога), не произвели правовую квалификацию сложившихся между сторонами правоотношений, что не позволило им надлежащим образом оценить существенность нарушения, допущенного одной из сторон договора, и разрешить требование истца о расторжении совершенной сделки. При этом необходимо учитывать, что существенность нарушения обязательств следует устанавливать в рамках единого договорного правоотношения, а не отдельно применительно к договору займа, инвестиционному соглашению и т.д.
(Определение СКЭС ВС РФ от 01.10.2024 г. № 307-ЭС24-3945 по делу № А56-117243/22)
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
У меня вызывает негодование, когда эксперт искажает результаты судебной экспертизы и прикрывается «экспертным мнением». Поэтому решил подготовить небольшую лекцию по допросу экспертов-почерковедов с целью назначения повторной почерковедческой экспертизы. При подготовке к лекции использую «нейронки» для получения информации из больших книг.
Так как «нейронки» сильны в анализе изображений, я решил провести эксперимент, сможет ли ИИ определить где мои две подписи, а где подпись сделанная с подражанием? Спойлер: Она не смогла. Пока.
Анализ одной из подписей вы можете увидеть на картинке.
А вы сможете определить какие две подписи принадлежат мне, а какая сделана с подражанием? Подсказка, у меня нет подписи как такой, есть характерные элементы, по которым я сам понимаю, что это написано мной.
Так как «нейронки» сильны в анализе изображений, я решил провести эксперимент, сможет ли ИИ определить где мои две подписи, а где подпись сделанная с подражанием? Спойлер:
Анализ одной из подписей вы можете увидеть на картинке.
А вы сможете определить какие две подписи принадлежат мне, а какая сделана с подражанием? Подсказка, у меня нет подписи как такой, есть характерные элементы, по которым я сам понимаю, что это написано мной.
Судам следует внимательно копировать тексты обжалуемых судебных актов
Истец обратился в суд с иском к МВД о признании незаконными и отмене антикоррупционного доклада по итогам проверки достоверности сведений о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера за 2019-2020 гг., рапорта с выводами об увольнении, приказов, о восстановлении на службе в органах внутренних дел в ранее занимаемой должности.
ВС РФ направил дело на новое кассационное рассмотрение, отметив следующее.
Кассационный суд, рассматривая кассационное представление прокурора и кассационную жалобу МВД, отменяя судебное постановление суда апелляционной инстанции и оставляя в силе решение суда первой инстанции, сослался на то, что судом апелляционной инстанции допущены нарушения норм материального и процессуального права, однако не указал в судебном постановлении, в чём именно такие нарушения состоят.
Выражая согласие с позицией суда первой инстанции со ссылкой на то, что суд первой инстанции верно применил нормы материального права, подлежащие применению к отношениям сторон, и разрешил спор в соответствии с установленными по делу обстоятельствами и требованиями закона, кассационный суд не изложил в тексте кассационного определения содержание решения суда первой инстанции, а процитировал выводы суда первой инстанции по иному делу.
(Определение СКГД ВС РФ от 16.09.2024 г. № 18-КГ24-136-К4)
Истец обратился в суд с иском к МВД о признании незаконными и отмене антикоррупционного доклада по итогам проверки достоверности сведений о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера за 2019-2020 гг., рапорта с выводами об увольнении, приказов, о восстановлении на службе в органах внутренних дел в ранее занимаемой должности.
ВС РФ направил дело на новое кассационное рассмотрение, отметив следующее.
Кассационный суд, рассматривая кассационное представление прокурора и кассационную жалобу МВД, отменяя судебное постановление суда апелляционной инстанции и оставляя в силе решение суда первой инстанции, сослался на то, что судом апелляционной инстанции допущены нарушения норм материального и процессуального права, однако не указал в судебном постановлении, в чём именно такие нарушения состоят.
Выражая согласие с позицией суда первой инстанции со ссылкой на то, что суд первой инстанции верно применил нормы материального права, подлежащие применению к отношениям сторон, и разрешил спор в соответствии с установленными по делу обстоятельствами и требованиями закона, кассационный суд не изложил в тексте кассационного определения содержание решения суда первой инстанции, а процитировал выводы суда первой инстанции по иному делу.
(Определение СКГД ВС РФ от 16.09.2024 г. № 18-КГ24-136-К4)
Оспаривание сделок в банкротстве не поможет директору избавиться от корпоративных убытков
Директор общества обратился в суд с заявлением о пересмотре решения суда о взыскании с него убытков по вновь открывшимся обстоятельствам.
ВС РФ, оставляя без изменения судебные акты об отказе в удовлетворении заявления, пришел к следующим выводам.
По мнению заявителя, при рассмотрении настоящего дела о привлечении его к ответственности в виде взыскания убытков общество сообщило суду недостоверные сведения о совершенных сделках, чтобы создать видимость наличия убытков. В действительности же заявитель не принимал неразумных и недобросовестных решений относительно денежных средств, тогда как имело место транзитное перечисление указанных денежных средств бенефициарного владельца бизнеса, не принадлежащих обществу, и данные обстоятельства установлены в деле о банкротстве бенефициара.
Между тем установление в рамках дела о банкротстве бенефициара того обстоятельства, что перечисленные денежные средства в пользу компании принадлежали бенефициару, не может повлиять на выводы суда по настоящему спору, поскольку помимо названной суммы у общества имелись иные денежные средства, достаточные для исполнения обязательств перед независимыми кредиторами.
Фактически заявитель был привлечен к корпоративной ответственности
за недобросовестное исполнение своих обязанностей как директора, заключение сделок не в интересах общества, а семьи бенефициара с нарушением процедуры одобрения крупных сделок и сделок с заинтересованностью.
С учетом обстоятельств, установленных судами при рассмотрении других дел, суды при разрешении по существу настоящего спора пришли к обоснованному выводу о том, что в результате недобросовестных действий заявителя общество утратило свои собственные денежные средства, что привело к невозможности исполнить обязательства перед независимыми кредиторами.
(Определение СКЭС ВС РФ от 01.10.2024 г. № 305-ЭС18-13191 (2) по делу № А40-36983/17)
Директор общества обратился в суд с заявлением о пересмотре решения суда о взыскании с него убытков по вновь открывшимся обстоятельствам.
ВС РФ, оставляя без изменения судебные акты об отказе в удовлетворении заявления, пришел к следующим выводам.
По мнению заявителя, при рассмотрении настоящего дела о привлечении его к ответственности в виде взыскания убытков общество сообщило суду недостоверные сведения о совершенных сделках, чтобы создать видимость наличия убытков. В действительности же заявитель не принимал неразумных и недобросовестных решений относительно денежных средств, тогда как имело место транзитное перечисление указанных денежных средств бенефициарного владельца бизнеса, не принадлежащих обществу, и данные обстоятельства установлены в деле о банкротстве бенефициара.
Между тем установление в рамках дела о банкротстве бенефициара того обстоятельства, что перечисленные денежные средства в пользу компании принадлежали бенефициару, не может повлиять на выводы суда по настоящему спору, поскольку помимо названной суммы у общества имелись иные денежные средства, достаточные для исполнения обязательств перед независимыми кредиторами.
Фактически заявитель был привлечен к корпоративной ответственности
за недобросовестное исполнение своих обязанностей как директора, заключение сделок не в интересах общества, а семьи бенефициара с нарушением процедуры одобрения крупных сделок и сделок с заинтересованностью.
С учетом обстоятельств, установленных судами при рассмотрении других дел, суды при разрешении по существу настоящего спора пришли к обоснованному выводу о том, что в результате недобросовестных действий заявителя общество утратило свои собственные денежные средства, что привело к невозможности исполнить обязательства перед независимыми кредиторами.
(Определение СКЭС ВС РФ от 01.10.2024 г. № 305-ЭС18-13191 (2) по делу № А40-36983/17)