Red Chamber
2.93K subscribers
287 photos
3 videos
1 file
419 links
Азиатская культура для человека
Download Telegram
Why Try To Change Me Now? / Моисей на равнине (2023) /// 1

Популярный молодой китайский писатель Шуан Сюэтао, по непроверенным сведениям, женат на еще более популярной китайской писательнице Чжан Юэжань (её роман «Кокон» был неплохо прочитан даже в России). В 2016 году он опубликовал остросюжетную лирическую новеллу «Моисей на равнине» о последствиях Политики реформ и открытости в индустриальном районе Шэньяна на примере судьбы двух соседствующих семей. В 2021 вышла экранизация повести (режиссер Чжан Цзи, продюсер Дяо Инань) под названием «Пожар на равнине» – а, точнее говоря, не вышла, так как была снята с проката в последний момент, видимо, по цензурным соображениям; тем не менее, несколько счастливцев успели увидеть ее на фестивале в Сан-Себастьяне. И вот в 2023 до нас доходит новая версия – монументальный, эпического размаха восьмичасовой сериал, снятый Чжан Далэем и спродюсированный всё тем же Дяо Инанем с англоязычным названием «Why Try To Change Me Now?» .

Несмотря на англоязычное название, авторы сериала не только попытались, но и кое-что поменяли по отношению к оригинальной повести: Шэньян – на вымышленный городок во Внутренней Монголии; «Ветхий Завет» – на «Братьев Карамазовых»; поэтический финал – на финал драматический; а также добавили массу выразительных деталей, локаций и персонажей, превратив личную историю нескольких семей в энциклопедию северо-китайской жизни с восьмидесятых по двухтысячные.

Поскольку это с отрывом лучший китайский сериал, который мне доводилось видеть, а также одна из лучших вещей про феномен «девяностых» вообще (в том числе наших), попробую в обозримом будущем сделать несколько постов на тему.

https://www.imdb.com/title/tt17677612/?ref_=nm_flmg_t_2_act
Убить Пок Сун (2023)

Мать-одиночка Киль Пок Сун (Чон До Ён) работает элитным киллером на крупнейшую преступную корпорацию Сеула, управляемую демоническим братом (Соль Гён Гу) и эксцентричной сестрой (с огоньком переигрывающая Исом). Несмотря на то, что на службе ей поручают самые сложные и опасные шоу (так это у них называется), Пок Сун испытывает куда больше проблем с воспитанием дочери-подростка, чем с регулярным убийством случайных людей разной степени вооруженности. Фирменная стратагема героини – если не можешь найти слабость соперника, создай её – не дает осечек на профессиональном фронте, но решительно отказывает на семейном. Особенно тревожно Пок Сун становится, когда её дочь внезапно атакует одноклассника с помощью ножниц.

Блокбастер «Убить Пок Сун», обыгрывающий созвучие фамилии Киль англоязычному kill, при желании можно использовать в качестве демонстрации того, как Нетфликс убивает корейское кино. Фильм как будто бы сделан по специальному чек-листу, чтобы, с одной стороны, соответствовать профайлу среднестатистического зрителя со стратегически значимых рынков, а, с другой, представлять воображаемую корейскую специфику в том же смысле, в каком Старбакс репрезентирует кофейную культуру:
1. Авторы старательно отрабатывают и комедийный, и готический, и семейно-драматический, и физкультурный план, стремясь к знаменитому корейскому жанровому миксу. Но на каждом уровне они как будто бы боятся пережать, быть действительно смешными или серьёзными, отмеряя диетическую дозу каждого компонента и эмоции.
2. Звёзд бывает много, если использовать их не с умом, а для афиши. Так ленивый выход Хван Джон Мина в прологе – это что-то из репертуара позднего Сергея Гармаша.
3. Для галочки обозначены и феминистская, и ЛГБТ-повестка, при этом настолько глянцево и целомудренно, чтобы они ни в коем случае не мешали зрителю наслаждаться Джоном Уиком в юбке.
4. Наконец наиболее любопытна непристойная изнанка гламурных членовредительств, частных школ и буржуазных чаепитий – наслаждение безнаказанностью в мире торжествующего социал-дарвинизма, буквально филиал ада по собственному желанию. Ахерон, кстати говоря, по версии авторов фильма, имеет весьма конкретную локализацию – во Владивостоке.

https://www.imdb.com/title/tt16900880/?ref_=nv_sr_srsg_0
Дом в аренду (2023)

Бангкокская семья сталкивается с финансовыми трудностями и вынуждена сдать в аренду отчий дом, переехав в небольшую квартиру. Арендаторами оказываются мутные представители сатанинского культа, которые любят книги с пустыми страницами, ночные ритуалы со стаей ворон и владеют высокими технологиями переселения душ между телами и куклами. С помощью ловкого использования слабых мест контрагентов и беспринципного риэлтора на проценте сатанисты с пугающей лёгкостью рекрутируют в свои ряды самых близких родственников и соседей подозревающей что-то неладное героини.

Тайский хоррор «Дом в аренду» с переменным успехом играет на бытовом ужасе арендных отношений, вооружившись буддийским месседжем, что все проблемы от лишних привязанностей и зацепок за прошлое. Но свой лучший панч Сопон Сукдаписит с соавторами бережёт на конец: после интенсивного экшена с обильным применением чёрной магии и участием духов и призраков утомленного зрителя ждёт титр «основано на реальных событиях». Никто и не сомневался, что Бангкок полон чертовщины.

https://www.imdb.com/title/tt26547790/
Хван Сок Ён «На закате»

Успешный сеульский архитектор, находящийся, как намекает заголовок, на закате жизни (хотя человеку всего-то слегка за 60!), меланхолично воспроизводит свою биографию; тепло вспоминает небогатое детство с бытовыми тяготами, дворовыми разборками и первой влюблённостью, а также мрачно рефлектирует на тему хода корейской модернизации, в которой он лично сыграл определенную роль, мало задумываясь о последствиях для людей и истории. Тем временем одинокая депрессивная девушка пытается совместить театральные постановки и ночные смены в круглосуточном минимаркете. Само собой, их пути обречены пересечься, но не стоит ждать от патриарха современной корейской литературы Хван Сок Ёна болливудских решений и мыльной оперы; будет много смерти, сожалений, ностальгии, беспомощности и сеульской тоски.

«На закате» – короткий, едва на 200 страниц, но плотный и содержательный текст: тут и убедительный роман взросления; и социальный комментарий об анемичной новой буржуазии, всегда «проходящей мимо»; и историческая справка; и любовное настроение. Но наиболее точной характеристикой жанра выглядит урбанистический блюз – грусть выкорчёвываемого лисохвоста на фоне бульдозеров, бригад по расселению, жадных застройщиков, коррумпированных чиновников и буквального разрушения прошлого.

Поколение корейских архитекторов, работавших в 80е, 90е и нулевые, направило основную энергию на реконструкцию деревень и трущоб, возводя на их месте «бетонные горы», рассеченные на одинаковые коробки для сна. Они превратили самобытные микрорайоны в обезличенное «пространство искаженного желания». По словам одного из героев романа, «архитектура должна быть не уничтожением памяти, а деликатной реструктуризацией человеческих жизней на её (памяти) набросках; и эта задача была безвозвратно провалена».
Советская хонтология в китайском современном искусстве

В e-flux вышла любопытная статья специалистки по истории искусств Синь Ван, которая предлагает пересмотреть роль постсоциализма в постмодернизме на примере советского влияния на современную китайскую живопись, даже самую индивидуалистическую и анти-авторитарную. От «Бурлаков на Волге» и «Боярыни Морозовой» как неустранимой части коллективной памяти китайского народа до педагогики соцреализма и культурных обменов и взаимовлияний, никуда не исчезнувших после политического раскола Китая и СССР, советская (и пред-советская передвижническая в советской интерпретации) визуальность таится внутри китайского модерн-арта даже в галереях Нью-Йорка.

Синь Ван отвергает принятое в разговорах о китайском искусстве отождествление модерности и вестернизации, а также сведение к китчу любого представления о современности, альтернативного западному. Вместо западноцентричного подхода к истории современного искусства, с одной стороны, и постколониального дискурса, иронично ре-централизующего запад через отрицание, с другой, она предлагает вспомнить концепт хонтологии, придуманный Жаком Деррида и популяризированный в музыкальной журналистике Марком Фишером. Хонтология, комбинация онтологии и навязчивого призрачного преследования, нащупывает зазор между бытием и небытием, указывает на то, что действует, не существуя. Так советский проект модернизации, фактически не существуя сегодня, по Синь Ван, тем не менее действует в китайской живописи, как тот самый призрак коммунизма. В отличие от популярных исследований постсоциалистической ностальгии хонтология искусства концентрируется не на завершенности ушедшего в прошлое, но на навязчивости его (прошлого) длящихся эффектов, несмотря на кажущуюся амнезию.

В статье этого нет, но, помимо изучения того, чего фактически уже нет, но что продолжает действовать, хонтология может фокусироваться еще и на том, что ещё не случилось, но уже имеет призрачную силу (например, тот же самый призрак коммунизма с перспективы исторического Маркса). В этом смысле современное китайское искусство может скрывать в себе не только глубинное галлюциногенное послание от неупокоенных мертвецов, но и рискованный перформативный потенциал для будущих революций.

https://www.e-flux.com/journal/135/530602/soviet-hauntology/
Хан Пён Чхоль «Отсутствие»: к чему приводит дао вместо бытия

Популярный немецкий философ корейского происхождения Хан Пён Чхоль (он же Бьюн-Чул Хан, если на западный манер) ещё в 2007 году написал небольшую книжицу об особенностях того, что он называет философией и культурой Дальнего Востока. В этом году ее издали на английском.

Хан начинает эпиграфом из Беньямина про китайского художника, который удалился в собственный пейзаж, после чего пытается выстроить образ дальневосточной мысли как Другого классической западной философии. Вот несколько основных тезисов книги:

- В западной метафизике доминируют взаимосвязанные концепты сущности, субстанции, идентичности, владения, внутреннего, длительности. Эта ориентация на субстанциальность конфигурирует желание и власть (и наоборот). Дальневосточная мысль, напротив, сфокусирована на отсутствии, которое уклоняется от любой субстанциальной детерминации, и свободном шатании (тут, понятно, много цитат из «Чжуанцзы»). Фундаментальный топос на Востоке – не бытие, но путь (дао). У дао нет исхода (пороса), значит, и нет проблемы апоретического.

- Дальний Восток дистанцируется от желания и аскетизма (как его обратной стороны); желание делает тебя кем-то, что закрывает доступ к скитаниям в безбрежной тотальности без имени и без лица, а, значит, и к высшему счастью и небесной радости. Мудрец забывает себя, ничего не желает, никого не держится и не оставляет следов. Чжуанцзы предлагает вместо кантовской теории счастья ее противоположность, а вместо хайдеггеровского бытия-в-мире, поражённого заботой, – своё бытие-миром.

- Даосы – это вам не Деррида с Делёзом; они пользуются пустотой, но в конечном итоге занимаются не деконструкцией, а реконструкцией (имманентной тотальности мира). При этом китайцы – мастера детерриторизации на зависть французам; достаточно посмотреть на их кухню, где не всегда легко угадать используемые ингредиенты.

- Сущность – это различия и блокировка переходов и превращений. Отсутствие – это безразличие и размытые границы (см восточные пейзажи). С одной стороны, закрытый христианский храм, с другой – пустые пространства буддийского, который не закрыт и не открыт полностью. Театр Но – театр отсутствия, где нет границы между реальностью и сном (видимо, зрителя 😀).

- В пару к знанию даосы подтягивают правильное забывание: ты забываешь о своих ногах, когда тебе комфортно идти, и забываешь свою голову, когда правильно думаешь.

- Дальневосточная культура размывает барьер активного и пассивного: вместо того, чтобы делать, можно уже позволить миру случиться.

- Поклоны при встрече – это не демонстрация статуса и распределение ролей, а, напротив, знак отмены границы для общения.

Как и в книге про шаньчжай, Хан практически полностью игнорирует существование конфуцианства, приравнивает «дальневосточную философию и культуру» к «Чжуанцзы» (с небольшим добавлением дзен-буддизма) и вообще использует куда больше западных текстов, чем восточных. Тем не менее, в «Отсутствии» есть несколько любопытных замечаний по восточной эстетике, ну и заход про дао без пороса мне показался довольно эффектным.
Скрытый клинок (2023)

В оккупированном Шанхае в японской охранке трудятся под прикрытием и ежечасно рискуют жизнью бравые китайские коммунисты.

«Скрытый клинок» – усталый шпионский неонуар военного времени с карикатурными японцами и репликами, написанными чем-то вроде ChatGPT. Тони Люн, готовый скрасить самое неловкое зрелище, многозначительно курит и морщит лоб. Ван Ибо старается как на экзамене в киношколе и тоже многозначительно курит. Хромая собачка ковыляет на фоне художественно разложенных трупов. Периодически появляется какая-нибудь фам фаталь, но быстро выясняется, что делать ей особенно нечего. В кадре то и дело мелькает чья-то тень – не иначе как призрак коммунизма.

https://www.imdb.com/title/tt16565742/?ref_=nv_sr_srsg_0_tt_8_nm_0_q_hidden%2520blade
В воде (2023)

Молодой актёр, который боится камер, решает попробоваться в режиссуре, по его собственным словам, ради мирской славы. Фильм начинается с бюджета: персональные сбережения в размере около трёх тысяч долларов уходят на то, чтобы снять на неделю домик в несезон на курортном острове Чеджу, привезти туда знакомого оператора и актрису и обеспечить их достаточным количеством питания и соджу. Никаких идей относительно сюжета или тональности будущего кино у новоявленного автора нету, но ничего страшного: можно оттолкнуться от местных пейзажей, поэтики куста рапса и мусора среди прибрежных камней, случайной встречи с незнакомкой в капюшоне и в маске, меланхолии в душе, а также вспомнить давно написанную песню, подаренную на день рождения старой подруге.

Хон Сан Су, кажется, уже может снимать фильмы даже во сне, и всё равно получается что-то лирическое и многосоставное: часовая безделушка «В воде» производит именно такое впечатление, усиливающееся тем, что она целиком сделана буквально в расфокусе. Что ж, красоте не всегда требуются детали, и аквариумные сине-зеленые пятна, за которыми предположительно скрываются герои, эффектно работают на сновидческую магию творческого метода. А «В воде» – это, конечно, кино методологическое. Только Хону, в отличие от его молодого персонажа, уже даже не требуется ни оператор, ни звукорежиссер; да и там, где раньше он ставил Элгара и Шуберта, теперь можно самому побренчать как гитарке. Остается только поражаться, как легко и естественно из случайной локации вырастает изящная психо-социальная метафора с выходом моментально в море. Как поется в песне, нежность воды надежней всего, что я знаю, но инженеры моего тела велели мне ходить по земле.

https://www.imdb.com/title/tt26448971/?ref_=nv_sr_srsg_6_tt_8_nm_0_q_in%2520water
Однажды в Гонконге (2021)

В семидесятые годы в Гонконге сложилась уютная экосистема высокоорганизованной преступности и крышующей её полиции, в результате чего уровень насильственных правонарушений против обычных граждан достиг исторического минимума, а потребители получили доступ к услугам таких сфер, как наркоторговля, азартные игры и секс-индустрия. Союз босса триад Калеки Хо (Тони Люн Кафай) и начальника полиции Лока (Френсис Нг), по сути, управлял городом, пока колониальные власти смотрели в другую сторону за солидный процент. Но не всех устраивал мафиозный статус кво, и группа юристов со светлыми лицами (Луис Ку, Гордон Лам и др.) пролоббировала у губернатора создание Независимой анти-коррупционной комиссии (ICAC).

«Однажды в Гонконге» – это фильм, который рушится под грузом собственных ожиданий. Ветеранский кастинг сборной всех звёзд гонконгского кино (Луис Ку, Френсис Нг, "большой" Тони Люн, Гордон Лам, Филип Кюн, Кент Чэн) и интригующая история создания ICAC, фигурирующей в каждом втором местном процедурале, плохо стыкуется с получившимся в итоге потоковым жанровым бимуви. Тем не менее, здесь есть чем поживиться: особенно хорош дуэт Френсиса Нг и Кента Чэна, которые работают так, будто находятся если не в «Крестном отце», то в третьих «Выборах».

Несмотря на запланированный идеологический месседж в духе верховенства закона и нулевой толерантности к коррупции, «Однажды в Гонконге» буквально демонстрирует, как крестовый поход Луиса Ку в белом пальто и Гордона Лама с партийным прищуром приводит к череде смертей и несчастий, хаотическому всплеску преступности, переполнению тюрем и мультипликации делинквентов. Так что и не сразу поймёшь, что именно тут пропагандируется.

https://www.imdb.com/title/tt14466064/?ref_=nv_sr_srsg_3_tt_8_nm_0_q_once%2520upon%2520a%2520time%2520in%2520hong%2520kong
Сделка с дьяволом (2021)

Первая половина девяностых. Энергичный пусанский политик Хэ Вун (старательный Чо Джин Ун) баллотируется в депутаты от округа Хэундэ, рассчитывая на поддержку Демократической партии. В последний момент авторитетный бизнесмен и крестный отец города (состаренный хромой Ли Сон Мин) решает сделать ставку на другого, более послушного и предсказуемого кандидата. Хэ Вун отказывается отступать и, сговорившись с мелким гангстером-ростовщиком (шикарный, будто вышедший прямиком из девяностых Ким Му Ёль) и получив доступ к секретным документам по реконструкции микрорайона, решает дать бой правящей клике, у которой «всё схвачено до уровня президента республики».

«Сделка с дьяволом» от Ли Вон Тхэ, автора маскулинного «Гангстера, копа и дьявола», – детальное пособие по фальсификации выборов и политической борьбе без правил эпохи позднего неолита: в ход идут не только массовый подкуп избирателей и высокотехнологичный вброс бюллетеней, но и поход с прокурором в публичный дом, манипулирование наивными журналистами и череда взаимных предательств. Во время просмотра не покидает стойкое ощущение дежавю – неудивительно, ведь тема ковбойского макиавеллизма так хорошо проработана в корейском кино, что вряд ли здесь можно ожидать каких-то сюрпризов. При всей неамбициозности «Сделка с дьяволом» относится к удачным образцам жанра; она неплохо написана, задорно снята и хорошо сыграна. Сделка с дьяволом, как говорит один из персонажей, – это политика, для участия в которой необходимо продать свою душу. Было бы что продавать.

https://www.imdb.com/title/tt15089904/
Монстр (2023)

Японский пятиклассник сообщает энергичной матери-одиночке, что у него вместо человеческого мозга – мозг свиньи, выпрыгивает из машины на полном ходу, приходит из школы то со следами побоев, то в одном кроссовке, меланхолично рассуждает о реинкарнации и встрече с умершим отцом, ну и вообще ведёт себя подозрительно. В ходе материнских допросов на тему физического насилия и того, кто вбил ему в голову, что он монстр, мальчик неуверенно кивает на своего учителя. Мать в гневе врывается к школьной директрисе, но та не спешит встать на сторону жертвы предполагаемого абьюза, хоть и признаёт «контакт руки учителя с носом ученика». С балкона открывается живописный вид на пылающий, как Нотр-Дам, районный хостесс-бар, выходящим из которого часто видели того самого педагога.

Новый фильм Хирокадзу Корээды, посвящённый памяти Рюити Сакамото и озвученный его патетическим пианино, структурирован формальным приемом разных точек зрения на одни и те же события. После взгляда матери нам позволят посмотреть на вещи глазами учителя, а следом и самого малолетнего «монстра». По понятным причинам критики часто сравнивают кино с «Расёмоном», но Корээда в некотором смысле идёт наперекор Куросаве: там, где «Расёмон» подчеркивал относительность и радикальную субъективность индивидуального опыта и тем более памяти, «Монстр» разворачивает в разных точках зрения, как в системе зеркал, некоторую абсолютную истину ситуации. В этом смысле Куросава выступает в амплуа софиста, а Корээда обнаруживает амбицию классического философа.

В фильме много удачной актерской работы, но даже отличная Юко Танака в роли то инфернальной, то комичной, то трагической директрисы не может соперничать с одноклассником главного героя – симпатичным женственным мальчиком, который кажется то неунывающей жертвой буллинга, то близким другом протагониста, то маленьким дьяволом во плоти. Маргерит Дюрас говорила, что детство – это безумие, и юный актёр Хинато Хираги (при всем недоверии к детям-актерам!) прекрасно справляется с воплощением этого тезиса.

С точки зрения выразительных средств и формального совершенства, первая часть – хоррор тихой повседневности – сделана виртуозно и, честно говоря, убедительнее всех остальных, но Корээда не был бы Корээдой, если бы к финалу он не предложил гуманистический поворот через горевание, желание и усталость социальных условностей. Как сказала филиппинская домработница с соседнего ряда, легко быть гуманистом, когда у тебя японский паспорт.

https://www.imdb.com/title/tt23736044/?ref_=ext_shr_lnk
Киновышивка! Саша Браулов, СПб, 2023

У автора есть работы и по другим гонконгским фильмам:
https://instagram.com/sashabraulov
Город скорби (1989)

В некоторых кинозалах планеты показывают шикарную отреставрированную в 4K копию «Города скорби» Хоу Сяосяня, а это не просто один из лучших фильмов восьмидесятых, но и актуальная политическая картина для наших палестин и пессимистов.

«Город скорби» стартует с тяжеловесной метафоры полного надежд (воз)рождения нации на Тайване – счастливого, на зависть коинсидентологам, совпадения объявления о капитуляции Японии по радио, появления на свет мальчика (мальчика!) и возращения электричества. Но всё твёрдое быстро растворяется в воздухе: через дверные проемы и общие планы на частных примерах одной семьи и ее окружения мы видим, как за нежным прощанием с репатриируемыми японцами следуют сорок лет военного положения, репрессий от Гоминьдана и мафиозные разборки.

В полифонии языков и диалектов наиболее эффективным, по крайней мере, с точки зрения круговой обороны от враждебного мира, оказывается путь глухо-немого фотографа (классическая роль Тони Люна). Как говорил Ж.-Л. Годар, образы умиротворяют, а текст провоцирует насилие. Можно ещё добавить, что память никогда не останавливается.

https://www.imdb.com/title/tt0096908/?ref_=fn_al_tt_1
Путешествие на Запад (2021)

Главный редактор Тан уже тридцать лет возглавляет пекинский научно-популярный журнал об исследованиях вселенной. Он одержим идеей внеземных цивилизаций, воспринимает белый шум из телевизора с помощью массажера для черепа и читает обскурантистские лекции пациентам специальных больниц. Тем временем разоренной редакции, чтобы оплатить счёт за отопление, приходится продать съёмочной группе «Блуждающей земли» своё главное сокровище – старый скафандр. В разгар кризиса, угрожающего существованию журнала, из Сычуани поступает сигнал о свидетельствах со стороны местных жителей якобы паранормальных явлений, и Тан с счетчиком Гейгера и тремя спутниками – своей циничной заместительницей по финансовой части, оператором-алкоголиком (автором фразы «Алкоголь – это транспорт к неземным цивилизациям») и слегка пришибленной стажеркой – натурально отправляется в путешествие на Запад. На Западе героев ждёт встреча с юным деревенским поэтом с кастрюлей на голове, который имеет то ли непосредственный контакт с инопланетянами, то ли лёгкую шизофрению.

«Путешествие на Запад» – это энергичный ремикс собственно «Путешествия на Запад» (обилие отсылок к которому в какой-то момент даже становится утомительным; хотя в китайском названии фильма его как раз нету), прочитанного как «Дон Кихот». Редактор Тан – фигура трагикомического идеалиста в безнадежном походе в поисках смысла существования человечества во вселенной. Вскоре выясняется, что он переживает развод и самоубийство страдавшей от депрессии дочери (которой он не может простить отсутствие любопытства) – то есть представляет собой не просто идеалиста, но идеалиста горюющего, упорствующего тем не менее в своих страсти и устремлении.

Первая половина «Путешествия на запад» – абсурдистская комедия, снятая по лекалам «Догмы 95» (что-то типа триеровского «Самого главного босса» на скай-фай материале и с большим количеством в меру дурацких шуток). Во второй половине фильм медленно мутирует в психоделическую, даже с поеданием грибов, экзистенциальную драму, и как-то вспоминается, что поэт Гу Чэн, которым вдохновлён образ юноши в кастрюле, закончил убийством себя и своей супруги. Концовка «Путешествия» не такая фатальная; она – наверняка имея в виду цензоров – амбивалентно дозволяет как идеалистически терапевтическую, так и нигилистическую трактовку. Но даже в варианте Сизифа надо двигаться дальше.

https://www.imdb.com/title/tt15072612/?ref_=nv_sr_srsg_2_tt_8_nm_0_q_journey%2520to%2520the%2520west
Хан Ган «Уроки греческого» (2011 / 2023)

Печальный учитель древнегреческого из Сеула слепнет как Борхес, пока его безымянная ученица внезапно теряет способность говорить. Он ностальгирует по неслучившейся подростковой любви с глухо-немой столяркой, не вполне удавшейся эмиграции в Германию и прервавшейся дружбе со смертельно больным любителем философии. Она переживает смерть матери и лишение опекунства над болезненным сыном. Два одиночества на пути к тьме и молчанию встречаются на почве мертвого языка.

Корейская писательница Хан Ган («Вегетарианка», «Человеческий фактор», «Белая книга») не сторонится несчастий. В простом пересказе – см. абзац выше – её сюжеты выглядят гротескно от избыточной концентрации страданий и несправедливостей, что, казалось бы, должно снижать градус экзистенциального ужаса текстов. Секрет эффективности прозы Хан Ган в том, что она не столько описывает тревогу или скорбь своих героев, сколько технично вызывает их у читателя в лучших традициях дальневосточной поэзии. Для этого в ее арсенале три меча, как у Чжуанцзы: физиология грусти человеческого тела (пот под веками, насилие мышц гортани в работе речевой машины, износ глаза); натуралистическая метафорика (снег в горле, земля в глазах, ветки хангыля); и меч разрыва, который в надгробной надписи Борхес положил между собой и миром.

«Уроки греческого», по меркам Хан Ган, заканчиваются эротическим хеппи-эндом. Но как платоновская метафора света приобретает специфическое значение в пересказе непреклонно слепнущего учителя; так и любовь у корейской писательницы случается только в смерти, растворении и тишине. И, да, на Хан Ган и ее навязчивую тактильность всегда можно положиться, если хочется приобрести какой-нибудь невроз, которого у вас ещё нету.
Тридцать тысяч ли до Чанъаня (2023)

Трёхчасовая анимация «Тридцать тысяч ли до Чанъаня» задорно интерпретирует исторические хроники и несколько десятков знаменитых стихотворений эпохи династии Тан, которые отскакивают от зубов каждого китайского школьника. Фильм структурирован как гей-муви бадди-муви про созависимые отношения двух классических танских поэтов Ли Бая (известного в отечественном литературоведении как Ли Бо) и Гао Ши, таких разных по темпераменту, стилю жизни и биографии, но накрепко связанных любовью к лирическому слогу и игривой борьбе с голыми торсами.

Гао Ши, которому доверена роль рассказчика, – серьезный молодой (а ко второму часу хронометража – уже немолодой) человек, тщательно обустраивающий своё место в мире и успешную военную карьеру согласно конфуцианским представлениям о долге, патриотизме и лояльности. Ли Бай – ветреный и не просыхающий алкоголик-авантюрист, талантливо прожигающий жизнь в компании случайных людей, летающий на спине журавля над Хаунхэ в винном делириуме, мечущийся от пьяных дебошей до посвящения в даосы и присоединения к мятежу одной из местных ЧВК, но остающийся самым продуктивным и прославленным автором империи. Необычная дружба разворачивается на фоне расцвета и пепла Чанъаня, путешествий по Поднебесной, войны с Тибетом и мятежа Ань Лушаня, а, главное, литературного процесса эпохи.

Авторы «Тридцати тысяч ли до Чанъаня» развлекают домашнюю публику обильным и изобретательным неймдроппингом, засвечивая, кажется, всех возможных знаменитостей танского Китая: особенно хорош первый выход меланхоличного классика Ду Фу в образе малолетнего шалопая. Империя Тан дана как империя поэтов, где буквально каждый военачальник готов сравнить облака с белыми одеждами. Поэма не только производит память и дезориентирует объект, в «Чанъане» она просто-напросто гарантирует и то, и другое. «Башня Желтого журавля есть до тех пор, пока есть поэзия».

https://www.imdb.com/title/tt27922374/?ref_=ext_shr_lnk