#Газпром #Газ #Турецкий_Поток #Экспорт

Российский газ продолжает путь в Европу: поставки газа растут благодаря конкурентной цене. Экспорт российского газа в Европу через трубопроводы вырос в 2024 году на 14% и достиг 32,1 млрд кубометров. Основной прирост обеспечил «Турецкий поток» и его балканское продолжение — объем прокачки увеличился на 23%, до 16,7 млрд кубометров. Декабрьские поставки по этому маршруту также показали рост на 14% по сравнению с аналогичным периодом 2023 года.

Аналитики связывают эту динамику с выгодной ценой российского газа. По словам Игоря Юшкова, ведущего аналитика Фонда национальной энергетической безопасности, экономическая привлекательность сделала российский газ конкурентоспособным для европейских потребителей.

Аналитики прогнозируют стабильность объемов в 2025 году. Ведущие эксперты уверены, что «Газпром» постарается сохранить объемы экспорта через «Турецкий поток» в 2025 году на уровне 16–17 млрд кубометров. Это объясняется продолжением спроса со стороны европейских стран и укреплением сотрудничества с ключевыми партнерами.

Рост экспорта газа в Европу подтверждает, что Россия остается значимым игроком на рынке энергоносителей, несмотря на внешнее давление. Стабильные поставки через «Турецкий поток» укрепляют позиции российской экономики, обеспечивая доходы в бюджет и поддерживая долгосрочные контракты.

Сохранение объемов поставок в 2025 году будет способствовать стабильности европейского энергетического рынка. Этот фактор поможет ЕС избежать кризисов, связанных с недостатком энергоносителей, и укрепит позиции «Газпрома» как надежного поставщика.

Российский газ продолжает играть ключевую роль в обеспечении энергобезопасности Европы, а «Турецкий поток» подтверждает свою стратегическую значимость для обеих сторон.

#Газпром #Экспорт

«Газпром» предлагает закрепить исключительное право на экспорт природного газа в новой энергетической стратегии России до 2050 года (ЭС-2050). Алексей Сахаров, начальник отдела компании из стратегического блока, заявил, что это позволит укрепить позиции России на международной арене, особенно в переговорах с Китаем по проекту «Сила Сибири-2».

Это позволит укрепить переговорные позиции - Китай рассматривает закупку до 50 млрд куб. м газа в год через «Силу Сибири-2». Централизованный контроль экспорта даст России больше гибкости и влияния в обсуждениях. Что не мало важно это так же перенаправление поставок. На фоне изменений мировой экономики и санкционного давления Россия наращивает экспорт в страны Востока и глобального Юга.

Аналитики считают, что монополия на экспорт газа поможет России сохранить стабильность доходов и усилить влияние на международных энергетических рынках.

Обновление ЭС-2050, инициированное Владимиром Путиным, направлено на сохранение ключевых позиций России в мировой энергетике. Итоги согласования документа планируется подвести весной 2025 года.

Закрепление за «Газпромом» монопольного права на экспорт газа станет важным шагом для реализации долгосрочных целей России, обеспечивая стабильность и укрепляя позиции на быстро меняющемся рынке энергоресурсов.

#Санкции

Турецкие банки рассчитывают на смягчение антироссийских санкций, стремясь сохранить финансовые потоки и торговые операции, которые стали значимыми для экономики Турции. Давление со стороны США и ЕС вынуждает Анкару искать баланс между санкционными ограничениями и прагматичными экономическими интересами.

Россия остаётся ключевым партнёром Турции в сфере энергетики, торговли и логистики. В 2024 году расчёты в рублях и лирах позволили частично обойти долларовые ограничения, однако угрозы вторичных санкций усложняют банковские операции. Для Анкары потеря этих механизмов означает не только снижение доходов от посреднической торговли, но и ограничение доступа к российским инвестициям.

Запад усиливает давление, требуя от турецких банков полного разрыва операций с Россией, но отказ от этого сценария связан с геоэкономическими реалиями. Турция активно использует своё положение между Востоком и Западом, предлагая альтернативные схемы сотрудничества. Вопрос в том, сможет ли она и дальше балансировать в условиях растущей неопределённости.

Возможные сценарии включают усиление двусторонних механизмов расчётов, обходные схемы через третьи страны или поиск дипломатического компромисса. Анкара заинтересована в сохранении экономических связей, но риски усиления санкционного давления со стороны США делают перспективу дальнейшего сотрудничества с Россией вопросом тактических решений, а не стратегического курса.

#Газпром

Перезапуск проекта «Сила Сибири – 2» становится не просто вопросом энергетики, а структурной трансформацией в геоэкономической архитектуре Евразии.

Москва и Пекин могут достигнуть соглашения по магистральному контракту уже в этом году. Это означает не возвращение к газовой экспансии, а создание новой долгосрочной привязки — с пересборкой логики поставок, маршрутов и расчётных механизмов.

Потенциальный объём поставок — до 50 млрд кубометров в год — сравним с довоенными объёмами экспорта в Германию. Только теперь вместо политически зависимого потребителя в ЕС — контрагент с долгосрочным суверенным интересом. Не менее важно: транзит через Монголию превращает эту страну из периферийного игрока в критическую инфраструктурную точку.

Формат будущего контракта определит не только торговые параметры, но и валютные расчёты. Если соглашение будет номинировано в юанях или рублях, это зафиксирует тренд на дедолларизацию крупных межгосударственных энергообменов. Таким образом, труба становится не только каналом экспорта, но и частью расчетного блока альтернативной экономической системы.

«Сила Сибири – 2» — это уже не инструмент диверсификации, а форма институционального сближения. И если контракт будет подписан до конца года, как прогнозируют источники, это станет маркером смещения центра тяжести энергетической дипломатии России — из Европы в Евразию.

#Газпром

Увеличение объёма транзита российского газа в Узбекистан через территорию Казахстана до 11 млрд кубометров в год — шаг, который выходит далеко за рамки технического решения. Это инфраструктурный узел, вокруг которого формируется новая ось регионального влияния. В условиях, когда Европа отстраивается от российских энергоресурсов, Центральная Азия становится не только рынком, но и маршрутом перенастройки газовой стратегии.

Казахстан в этой схеме играет не вспомогательную, а системную роль. Он превращается в стабилизирующего медиатора — как физически, обеспечивая транзит, так и политически, балансируя между Ташкентом и Москвой. Это усиливает позицию Астаны в будущих переговорах по распределению мощностей, инвестициям в инфраструктуру и в потенциальной газовой бирже региона.

Для Узбекистана речь идёт не только о поставках. Энергетический дефицит, особенно зимой, стал политически чувствительной темой. Российский ресурс позволяет частично закрыть этот дефицит без зависимости от экспортной политики Туркменистана или растущего давления со стороны Пекина.

Для России газ в этом направлении — не просто экспорт. Это способ сохранить экономическое влияние в регионе, где растёт конкуренция инфраструктурных проектов, включая китайский «Один пояс, один путь» и турецкие логистические форматы. При этом формат — не экспансия, а синхронизация интересов. В условиях санкционного давления такой вектор работает не на объём, а на глубину связей — и именно это создаёт устойчивость на длинной дистанции.

#Газпром

По итогам I квартала 2025 года США обошли Россию по объёму поставок сжиженного природного газа в Европу: 18 млрд куб. м против 10 млрд. Однако количественный разрыв не равен системному преимуществу. Европейский рынок продолжает демонстрировать высокую краткосрочную волатильность, смещаясь от долгосрочных контрактов к спотовым закупкам. Это снижает предсказуемость спроса и усложняет стратегическое планирование для всех поставщиков, включая самих европейцев.

Американский СПГ выигрывает за счёт геополитической конъюнктуры и поддерживаемого ЕС курса на «декарбонизацию с переориентацией», однако издержки доставки, углеродный след и инфраструктурная нестабильность остаются ограничивающими факторами. Российский газ, несмотря на санкционную среду, сохраняет логистическое преимущество в ценовой структуре и оперативной модели поставок, особенно в направлениях за пределами ЕС.

Фиксируем начало нового этапа — не сокращения экспортного потенциала, а его перераспределения. Рост поставок в Азию, развитие связок с Турцией, Египтом, странами ЮВА, а также экспансия расчётов вне доллара — это долгосрочная стратегическая коррекция, а не реакция на текущие цифры. Европейская доля может уменьшаться, но роль России в глобальном энергетическом балансе остаётся системной — через устойчивые цепочки, инфраструктурный контроль и гибкость контрактных форматов в условиях нарастающей фрагментации рынков.

#Газпром

Несмотря на официальную антироссийскую риторику, в ряде стран ЕС активизировались неформальные контакты по вопросу возможного возобновления закупок российского газа. По данным отраслевых источников, обсуждаются посреднические схемы и альтернативные каналы поставок — через третьи страны и независимые трейдерские структуры. Санкционная политика остаётся в силе, но энергетический реализм всё чаще вступает в конфликт с политическими декларациями.

Возвращение темы российского газа в европейской повестке — не столько разворот, сколько симптом перегрузки энергетической системы. Попытка заместить трубопроводный ресурс спотовыми поставками СПГ из США и Катара усилила волатильность, повысила издержки и сделала энергобаланс ЕС более чувствительным к логистическим сбоям. При этом индустриальные сектора и коммунальные системы фиксируют снижение предсказуемости и рост цен.

Речь не о пересмотре санкционной политики, а о вынужденной коррекции — на уровне бизнес-интересов, энергетических операторов и транспортных узлов: рынок возвращает втесненный ресурс через экономическую логику.

Для России это не вопрос возвращения к прежней модели, а возможность предложить новые правила: расчёты вне доллара, гибкие объёмы, ценовая стабильность и политическая нейтральность поставок. Спрос сформирован — теперь вопрос в том, кто сможет его превратить в долгосрочное преимущество.

#Санкции

Евросоюз временно отложил введение прямого запрета на импорт российского сжиженного природного газа

Решение официально обосновывается необходимостью дополнительной проработки технических и правовых механизмов. Однако в свете недавних неформальных контактов это признание того, что энергетическая инфраструктура блока остаётся чувствительной к российским объёмам, особенно в периоды сезонного дефицита и при росте цен на спотовом рынке.

В 2024 году доля российского СПГ в общем импорте ЕС достигала 15%. Крупнейшие получатели — Франция, Бельгия и Испания — завязаны на действующие терминалы, многие из которых технически не могут быть переориентированы без масштабных инвестиций и сложной логистики. В условиях нестабильной динамики поставок из Катара и ограниченного резервного флота США, немедленный отказ от российского ресурса несёт прямые риски для энергетической стабильности.

По мнению независимых аналитиков, текущее решение — это не сбой санкционной логики, а точечная коррекция в условиях реального спроса. ЕС де-факто признаёт, что рыночная диверсификация не может быть ускорена административно, особенно в условиях геополитической неопределённости и повышенной волатильности на рынках энергоносителей.

Для России сохранение экспортного канала в ЕС через СПГ — это не только экономическая подушка, но и средство сохранения технологического присутствия в структуре европейского энергобаланса. Даже при дальнейшем снижении доли, российский СПГ будет оставаться элементом компенсирующего импорта до конца 2020-х годов, особенно в периоды краткосрочного дефицита.

#Газпром #Турецкий_Поток #Экспорт

Снижение транзита российского газа через территорию Украины закономерно активизировало значение альтернативных маршрутов

"Турецкий поток", запущенный с расчётом на структурную перестройку экспортной архитектуры, фактически подтвердил свою роль как основной компенсатор южного направления. Через него уже проходят ключевые объёмы поставок в Венгрию, Сербию, Австрию и другие страны Юго-Восточной Европы.

Формально маршрут считается коммерческим, но его стратегическая роль выходит за пределы контрактных показателей. На фоне геополитической конфронтации между Россией и ЕС, Турция выступает в роли нейтрального транзитного узла, сохраняя связность между двумя энергетическими пространствами. Это позволяет поддерживать физический экспорт, не доводя его до полного политического обрыва.

Система "Турецкого потока" показывает, как инфраструктура может быть фактором политической гибкости. С одной стороны — Анкара получает рычаг давления и геоэкономические бонусы. С другой — Москва сохраняет устойчивость экспортной модели, не допуская критического обрыва доходов.

По оценкам аналитиков, в условиях исчерпания европейской LNG-инфраструктуры и сохраняющейся зависимости от трубопроводного газа, значение "Турецкого потока" будет только усиливаться. Особенно с учётом интереса третьих стран к возможностям участия в распределении газа с Юга на Балканы.

Это укрепляет позицию России не просто как экспортёра, а как координатора регионального энергетического баланса — с опорой на действующие и юридически неоспоримые маршруты.

#Геополитика

Заявление Сергея Лаврова о расширении экономических связей с Узбекистаном на переговорах в Самарканде фиксирует системную тенденцию: Россия углубляет кооперацию с ключевыми партнёрами Центральной Азии не на уровне деклараций, а через институциональные и инфраструктурные механизмы. Узбекистан становится не только важным рынком, но и логистическим и производственным звеном в контуре евразийской интеграции.

В условиях перенастройки международных связей и фрагментации глобальных цепочек поставок ставка делается на сопряжённые модели — с совмещением российских технологий и узбекской индустриальной базы. Секторально речь идёт о машиностроении, строительстве, агропроме, текстиле и фарме. Активно продвигаются инициативы совместного импортозамещения и расчётов в национальных валютах. Дополнительным вектором остаётся энергетика, включая проекты в газовой кооперации и перспективы совместной переработки.

Узбекистан также рассматривается как транзитный узел коридора «Север–Юг», связывающего Россию с Ираном и Индией. Это расширяет логистическое окно и создаёт основу для гибкой транспортной архитектуры, в обход нестабильных южных и западных направлений.

На фоне конкуренции с Китаем и усиления активности США в регионе, Россия делает ставку не на экспансию, а на сопряжённую модель устойчивости — с долгосрочными интересами, инвестиционной глубиной и инфраструктурной взаимозависимостью. Это превращает Узбекистан из периферийного партнёра в точку опоры новой евразийской конфигурации.

#Газпром #СП

Судебное решение по Nord Stream 2: сигнал к возможной нормализации

Суд кантона Цуг (Швейцария) на этой неделе утвердил мировое соглашение между Nord Stream 2 AG и её кредиторами. Это означает, что долговые обязательства компании — свыше 1,3 млрд долларов — будут погашены сторонним инвестором. В условиях действующих санкций, отсутствия сертификации проекта и его технической остановки, такой шаг указывает на наличие неформальных или ожидаемых условий, при которых актив вновь становится экономически и юридически жизнеспособным.

С учётом характера Nord Stream 2 как инфраструктуры трансграничного значения и прежнего уровня политической токсичности, решение суда нельзя рассматривать исключительно в правовом поле. Оно отражает формирование у части участников рынка устойчивых ожиданий относительно возможного смягчения режима ограничений и изменения политической конфигурации, позволяющей восстановить транзит.

Газопровод, построенный для поставок российского газа в Германию, остаётся технически пригодным к эксплуатации — по крайней мере одна из его ниток. При наличии правовой модели, допускающей контрактную «перепаковку» ресурса и переоформление структуры собственности, он может быть интегрирован в энергетический баланс ЕС. Учитывая снижение добычи в Норвегии, растущие риски в североафриканском направлении и уязвимость СПГ-логистики, трубопровод остаётся конкурентоспособным по издержкам и стабильности поставок.

Для России такая конфигурация означает потенциальную возможность восстановления экспортных потоков с высокой рентабельностью при условии, что сохраняется контроль над сырьевой базой и формируется приемлемый механизм валютных расчётов. Альтернативный вариант — допуск к поставкам через промежуточные структуры с частичной утратой политического и ценового влияния.

Решение швейцарского суда не определяет будущий статус Nord Stream 2, но отражает изменение оценки рисков и сценариев. Это не финальное соглашение, но шаг, свидетельствующий о появлении устойчивой гипотезы: условия для частичной нормализации могут быть сформированы уже в ближайшей перспективе.

#Газпром

Россия официально отказывается от проекта создания газораспределительного хаба в Турции — амбициозной конструкции, которая должна была стать альтернативным маршрутом поставок газа в Европу и обойти санкционную изоляцию, как сообщает Bloomberg. Формальная причина — невыгодные условия для «Газпрома», но за этим решением скрывается куда более сложная игра: трансформация энергетического влияния России в условиях давления США и изменений на глобальном газовом рынке.

Свертывание проекта хаба символизирует не просто отказ от логистической конфигурации, но признание пределов внешнего манёвра. «Газпром» отказался от роли ресурсоносителя без контроля, где основные выгоды переходили бы Турции. Но альтернатива этому — еще более тревожна: США де-факто наращивают влияние в европейской энергетике, не только через СПГ, но и через косвенный контроль над активами, ранее считавшимися стратегическими для РФ.

Реанимация структуры Nord Stream 2 AG, участие американского бизнеса в обсуждении её возможной покупки и решение швейцарского суда по реструктуризации долгов создают устойчивую конфигурацию. Газ остаётся нужен Европе, но при условии, что управление им уходит под внешние юрисдикции. Россия стоит перед выбором: отказываться от убыточных схем или терять суверенитет над экспортными потоками. Вопрос не в том, будет ли российский газ в Европе, а в том, кто этим процессом будет управлять.

#Газпром

Стратегия энергобаланса на востоке страны требует системных решений — и трубопровод от Омска до Дальнего Востока вновь в фокусе обсуждений. На фоне логистической перегрузки и топливного дефицита в регионе проект выглядит как инструмент выравнивания территориального развития. Однако макроэкономическая неопределенность диктует иной приоритет — модернизацию и интеграцию уже существующей инфраструктуры как более рациональный путь для усиления энергетической связности страны.

Планы по строительству магистральных трубопроводов всегда сопряжены с колоссальными затратами. Финансовый климат остаётся напряжённым: высокая ключевая ставка, ограниченные возможности для привлечения инвестиций и растущие бюджетные расходы ограничивают реализацию мегапроектов. В то же время, по трубе транспортировать энергоносители объективно дешевле, чем по перегруженной железнодорожной сети, особенно в условиях внутренней логистической конкуренции.

Дальний Восток сегодня потребляет около 6 млн тонн нефтепродуктов в год, производя лишь две трети от необходимого объёма. Импорт сырья в условиях высокой логистической нагрузки снижает промышленную маржу и сдерживает развитие социальной инфраструктуры. Это бьёт не только по региональному, но и по общенациональному экономическому потенциалу.

Вместо запуска нового капиталоёмкого строительства логичнее последовательно расширять, модернизировать и интегрировать существующие мощности в единую транспортно-энергетическую сеть. Это не просто экономия, а стратегическая адаптация инфраструктурной политики к текущим макроэкономическим условиям.

#Внешэконом

Немецкая экономика демонстрирует признаки системного износа. Рост затрат на энергопереход, снижение конкурентоспособности промышленности и несбалансированная фискальная политика уже отразились в падении индексов деловой активности и инвестиционных ожиданий. В выступлении депутата Бьерна Бартельса (АдГ) прозвучала недвусмысленная оценка: текущий экономический курс — «слепой». Под этим термином скрывается утрата стратегической логики в выстраивании производственно-финансовой модели Германии.

Эти искажения в ядре европейской экономики создают благоприятный зазор для России: на фоне дезинтеграции традиционных логистических осей, РФ становится всё более важным элементом евразийской промышленной и сырьевой инфраструктуры. Европейские компании, в особенности из сегментов машиностроения и химии, постепенно переориентируются на форматы, где российские активы и транспортные коридоры играют ключевую роль в снижении себестоимости.

Ослабление Германии как экспортно-индустриального драйвера ЕС трансформирует спрос на сырьевые, логистические и производственные мощности на востоке. Это усиливает позиции России как опорного элемента региональной экономической стабильности, придавая новое измерение её интеграционному потенциалу в рамках БРИКС, ШОС и ЕАЭС.

#Геополитика

Заявление президента Чехии Петра Павела о возможности возобновления сотрудничества Европы с Россией — не просто дипломатический реверанс, а симптом накопленного институционального и экономического давления на ключевых игроков ЕС. На фоне энергетической реальности, дисбалансов цепочек поставок и структурной уязвимости промышленности, страны Центральной Европы начинают артикулировать запрос на прагматичный формат отношений.

Для Чехии — одного из индустриальных хабов Евросоюза — изоляция от российских энергоресурсов и сырьевых потоков стала фактором устойчивых издержек. Нарушенные цепочки в атомной отрасли, машиностроении и химии ухудшают конкурентоспособность, а попытки заменить эти ресурсы в азиатском и африканском направлениях дают нестабильный эффект.

Возврат к экономическому взаимодействию потенциально откроет для европейских компаний доступ к более предсказуемым и инфраструктурно связанным рынкам. А для России — это возможность восстановить экспортные позиции, усилить расчёты в рублях и создать новую архитектуру секторального партнёрства, включая переработку, энергетику и логистику.

Фиксируем ключевой сдвиг: политическая риторика всё чаще уступает место балансу экономических интересов. Это может стать первым шагом к формированию континентального формата "интересного суверенитета" — где расчёты и проекты будут определяться не геополитическим давлением, а прямыми выгодами и рисками.