"Водоем"
1902 г.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
Государственная Третьяковская галерея.
Картина Борисова-Мусатова «Водоем» создавалась в самое счастливое для него время. Женщина, которую он любил много лет, его будущая жена, художница Елена Александрова ответила ему «да». Замысел картины возник в Зубриловке – любимом художником имении княгини Прозоровой-Голицыной. Он провел там лето вместе с самыми близкими людьми – сестрой Леной и будущей женой.
Перед нами две девушки: на берегу сидит невеста художника, рядом стоит его сестра. Спокойна и неподвижна гладь озера – искусственного водоема, купальни, на тот момент представлявшей собой чудо гидротехники. Водоем сделан в форме идеального овала, Борисов-Мусатов вообще тяготел к этой геометрической форме. Овал повторяется и в складках платья сидящей девушки, а сами складки напоминают волны и контрастируют с гладью воды.
Вертикальные отражения деревьев вступают в ритмическую перекличку с фигурой стоящей девушки. Художник удивительно играет планами изображений: девушки написаны как бы вблизи, а водоем мы видим словно сверху. За счет этого при общем взгляде не картину получается, что водоем словно поставлен вертикально и в буквальном смысле является зеркалом. Но отражаются в нем не девушки, а пейзаж. Его мы, собственно, видим исключительно в отражении. Линией горизонта художник вообще пренебрег, использовав вместо нее это отражение. Таким образом, зритель лишен оснований особо верить в «мир реальный», мир отражений его затмевает. Может даже возникнуть ощущение, что перед нами подводный мир, а не надводный.
Глубокие синие тона платья сидящей героини перекликаются с отражением неба в воде, а светлые белые кружевные накидки – с отраженными облаками. Поэтическому настрою картины соответствует большой размер холста. Особые выражения лиц, вообще свойственные женщинам на картинах Борисова-Мусатова, создают ощущение некой отстраненности от обыденной жизни, возвышенности. Сидящая девушка вопрошающим взором смотрит вдаль, лицо стоящей опущено и словно скрыто в туманной неге. Гармония и абсолютная красота. Прекрасное мгновение не нужно призывать остановиться, оно и так замерло на этом холсте.
Примечательно, что в этой картине нет явных отсылок к старине, которые мы видим в других работах Борисов-Мусатов уже не нуждается в таких внешних атрибутах, как парики, камзолы и кринолины, чтобы открывать дверь в мир «красивой эпохи» и Вечной женственности (цель исканий символистов). Обходя эти внешние атрибуты, он словно без вступлений погружается сам и погружает зрителя сразу в поэтику былого, поэтику грёз. При чем тут, право, кринолин...
Полнота счастья, полнота бытия и поэзия жизни отражены в этом водоеме. А сам водоем словно отражается в героинях полотна. Одна из ведущих идей философии Борисова-Мучатова – обреченность Красоты, если нет тех, кто ее способен отразить. Здесь перед нами три бесконечности, взаимно отражающие друг друга, образующие круговое триединство: глубина водоема, бесконечность неба и красота человека, Вечная женственность.
Никому Борисов-Мусатов не признавался, что за картину задумал – только эти две женщины и знали о ней. Из письма будущей супруге: «Эту картину я напишу или сейчас, или никогда... Ведь после начнется другая жизнь. Всё меня захватит, вероятно, в другой форме. И я хочу, чтобы слава этой картины... была твоим свадебным подарком». Насчет славы он верно предчувствовал: эта картина решительно изменила отношение к нему и критиков, и зрителей, и собратьев-художников.
#БорисовМусатов #Символизм
@pic_history
1902 г.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
Государственная Третьяковская галерея.
Картина Борисова-Мусатова «Водоем» создавалась в самое счастливое для него время. Женщина, которую он любил много лет, его будущая жена, художница Елена Александрова ответила ему «да». Замысел картины возник в Зубриловке – любимом художником имении княгини Прозоровой-Голицыной. Он провел там лето вместе с самыми близкими людьми – сестрой Леной и будущей женой.
Перед нами две девушки: на берегу сидит невеста художника, рядом стоит его сестра. Спокойна и неподвижна гладь озера – искусственного водоема, купальни, на тот момент представлявшей собой чудо гидротехники. Водоем сделан в форме идеального овала, Борисов-Мусатов вообще тяготел к этой геометрической форме. Овал повторяется и в складках платья сидящей девушки, а сами складки напоминают волны и контрастируют с гладью воды.
Вертикальные отражения деревьев вступают в ритмическую перекличку с фигурой стоящей девушки. Художник удивительно играет планами изображений: девушки написаны как бы вблизи, а водоем мы видим словно сверху. За счет этого при общем взгляде не картину получается, что водоем словно поставлен вертикально и в буквальном смысле является зеркалом. Но отражаются в нем не девушки, а пейзаж. Его мы, собственно, видим исключительно в отражении. Линией горизонта художник вообще пренебрег, использовав вместо нее это отражение. Таким образом, зритель лишен оснований особо верить в «мир реальный», мир отражений его затмевает. Может даже возникнуть ощущение, что перед нами подводный мир, а не надводный.
Глубокие синие тона платья сидящей героини перекликаются с отражением неба в воде, а светлые белые кружевные накидки – с отраженными облаками. Поэтическому настрою картины соответствует большой размер холста. Особые выражения лиц, вообще свойственные женщинам на картинах Борисова-Мусатова, создают ощущение некой отстраненности от обыденной жизни, возвышенности. Сидящая девушка вопрошающим взором смотрит вдаль, лицо стоящей опущено и словно скрыто в туманной неге. Гармония и абсолютная красота. Прекрасное мгновение не нужно призывать остановиться, оно и так замерло на этом холсте.
Примечательно, что в этой картине нет явных отсылок к старине, которые мы видим в других работах Борисов-Мусатов уже не нуждается в таких внешних атрибутах, как парики, камзолы и кринолины, чтобы открывать дверь в мир «красивой эпохи» и Вечной женственности (цель исканий символистов). Обходя эти внешние атрибуты, он словно без вступлений погружается сам и погружает зрителя сразу в поэтику былого, поэтику грёз. При чем тут, право, кринолин...
Полнота счастья, полнота бытия и поэзия жизни отражены в этом водоеме. А сам водоем словно отражается в героинях полотна. Одна из ведущих идей философии Борисова-Мучатова – обреченность Красоты, если нет тех, кто ее способен отразить. Здесь перед нами три бесконечности, взаимно отражающие друг друга, образующие круговое триединство: глубина водоема, бесконечность неба и красота человека, Вечная женственность.
Никому Борисов-Мусатов не признавался, что за картину задумал – только эти две женщины и знали о ней. Из письма будущей супруге: «Эту картину я напишу или сейчас, или никогда... Ведь после начнется другая жизнь. Всё меня захватит, вероятно, в другой форме. И я хочу, чтобы слава этой картины... была твоим свадебным подарком». Насчет славы он верно предчувствовал: эта картина решительно изменила отношение к нему и критиков, и зрителей, и собратьев-художников.
#БорисовМусатов #Символизм
@pic_history
"Изумрудное ожерелье"
1904 г.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
Государственная Третьяковская галерея.
«Изумрудное ожерелье» – это вторая, удавшаяся попытка Борисова-Мусатова вступить в диалог с Пюви де Шаванном. С творчеством французского символиста художник познакомился в Париже. По его мнению, Пюви де Шаванн был величайшим живописцем современности. Еще в 1897 году у Борисова-Мусатова возник замысел картины «Материнство», которая должна была следовать композиционным и стилистическим принципам Пюви-де Шаванна. Эта картина так и не была написана, но известны отличные эскизы к ней. В них также явственно ощутимо влияние Гогена: «Агава», «Девушка с агавой» (позировала сестра художника Елена).
В «Изумрудном ожерелье» Борисов-Мусатов отказывается от столь любимой им овальной композиции и принципа замкнутого пространства. Композиция разомкнута в обе стороны, крайние персонажи обрезаны холстом (почитаемый импрессионистами прием). Ожерелье – это не украшение на одной из девушек, это именно «ожерелье» из самих девушек, платья которых сверкают, словно изумруды. Аллегорическое ожерелье, олицетворяющее Вечную женственность – вот что показывает нам Борисов-Мусатов. В палитре этой картины, пожалуй, наиболее ярко проявились цветовые предпочтения Борисова-Мусатова: сине-зеленые цвета играют ведущую роль. Девушки одеты в старинные платья. Свое пристрастие к одежде прошлой эпохи художник объяснял так: «Женщины в кринолинах менее чувственны, более женственны и более похожи на кусты и деревья».
Интересна динамика персонажей. Девушка слева, фигура которой обрезана, выглядит совсем печальной. Рядом с ней – задумчивая высокая фигура. Постепенно, при движении взгляда вправо, меняется эмоциональный настрой, нарастает оживленность: от печали к спокойствию, легкой улыбке и в конце концов – восторженной устремленности крайней справа девушки. За правой стороной холста явно происходит что-то интересное, и к этому чему-то она с интересом тянется. Две девушки рядом тоже благосклонно улыбаются в ту строну. Загадку художник не раскрывает, оставляя зрителю возможность домыслить волнующую тайну. Центральная фигура уравновешивает и объединяет правую и левую части холста. Она словно принадлежит к обеим группам, и в то же время не принадлежит ни к одной, а является переходной. Кстати, подобный прием с совсем иным настроением будет использован в акварели «Реквием», посвященной умершей подруге художника Надежде Станюкевич.
#БорисовМусатов #Символизм
@pic_history
1904 г.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
Государственная Третьяковская галерея.
«Изумрудное ожерелье» – это вторая, удавшаяся попытка Борисова-Мусатова вступить в диалог с Пюви де Шаванном. С творчеством французского символиста художник познакомился в Париже. По его мнению, Пюви де Шаванн был величайшим живописцем современности. Еще в 1897 году у Борисова-Мусатова возник замысел картины «Материнство», которая должна была следовать композиционным и стилистическим принципам Пюви-де Шаванна. Эта картина так и не была написана, но известны отличные эскизы к ней. В них также явственно ощутимо влияние Гогена: «Агава», «Девушка с агавой» (позировала сестра художника Елена).
В «Изумрудном ожерелье» Борисов-Мусатов отказывается от столь любимой им овальной композиции и принципа замкнутого пространства. Композиция разомкнута в обе стороны, крайние персонажи обрезаны холстом (почитаемый импрессионистами прием). Ожерелье – это не украшение на одной из девушек, это именно «ожерелье» из самих девушек, платья которых сверкают, словно изумруды. Аллегорическое ожерелье, олицетворяющее Вечную женственность – вот что показывает нам Борисов-Мусатов. В палитре этой картины, пожалуй, наиболее ярко проявились цветовые предпочтения Борисова-Мусатова: сине-зеленые цвета играют ведущую роль. Девушки одеты в старинные платья. Свое пристрастие к одежде прошлой эпохи художник объяснял так: «Женщины в кринолинах менее чувственны, более женственны и более похожи на кусты и деревья».
Интересна динамика персонажей. Девушка слева, фигура которой обрезана, выглядит совсем печальной. Рядом с ней – задумчивая высокая фигура. Постепенно, при движении взгляда вправо, меняется эмоциональный настрой, нарастает оживленность: от печали к спокойствию, легкой улыбке и в конце концов – восторженной устремленности крайней справа девушки. За правой стороной холста явно происходит что-то интересное, и к этому чему-то она с интересом тянется. Две девушки рядом тоже благосклонно улыбаются в ту строну. Загадку художник не раскрывает, оставляя зрителю возможность домыслить волнующую тайну. Центральная фигура уравновешивает и объединяет правую и левую части холста. Она словно принадлежит к обеим группам, и в то же время не принадлежит ни к одной, а является переходной. Кстати, подобный прием с совсем иным настроением будет использован в акварели «Реквием», посвященной умершей подруге художника Надежде Станюкевич.
#БорисовМусатов #Символизм
@pic_history
Telegram
ИОК | Картины
"Реквием"
1905 г.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
Государственная Третьяковская галерея.
«Реквием» Борисова-Мусатова сравнивают с «Реквиемом» Моцарта. Как оказалось, художник его тоже написал себе самому. Впрочем, создавал он эту акварель, будучи глубоко взволнован смертью Надежды Станюкевич, жены его друга, бывшей одной из его немногочисленных моделей. «Что же это, как не доведение собственной жизни до религии?» – воскликнул Владимир Станюкевич, увидев эту работу.
Надежда Станюкевич напоминала художнику возлюбленную Джулиано Медичи Симонетту Веспуччи, с которой написана легендарная картина Боттичелли «Рождение Венеры». В каком-то смысле художник подтолкнул ее к гибели, вернее, не удержал от рокового шага. Ее муж, Владимир Станюкевич, был призван на фронт, в военный госпиталь, как военный врач. Надежда хотела отправиться с ним в качестве сестры милосердия. Супруги приехали к Борисову-Мусатову, Владимир надеялся, что тот поможет ему отговорить жену, которая обладала слабым здоровьем. Но художник восторженно воспринял готовность Надежды Станюкевич следовать за мужем и ее самопожертвование. Увы, ни к чему хорошему это не привело. В госпитале было очень тяжело и физически, и морально. Надежда просто не выдержала и сломалась в этой обстановке. Ее перевезли в Москву.
Оказалось, что она не только ослабла, но и основательно пошатнулось ее душевное здоровье. Надежда Станюкевич попала в лечебницу для душевнобольных доктора Усольцева (кстати, в это же время там находился Врубель). Борисов-Мусатов часто навещал ее, она умерла практически на руках у своего друга.
На посвященной ей акварели мы видим прозрачные, почти призрачные фигуры восьми печальных женщин. В центре – сама Надежда Станюкевич. Ее образ соединяет две группы девушек. Она «уже не здесь, но еще не там», между жизнью и – смертью? иной жизнью? Большинство исследователей считает, что в этих восьми фигурах воплотились его три главные натурщицы. Помимо Станюкевич, там фигурируют жена и сестра Борисова-Мусатова. Облик жены безоговорочно опознаваем в повернутой в профиль высокой фигуре слева. Рядом с ней, похоже, сестра художника Лена. Замыкает цепочку слева еще одна фигура, в которой можно опознать саму Надежду Станюкевич. Впрочем, есть и другая версия. Изображенные на акварели женщины вызывают в памяти разные картины Борисова-Мусатова, «Реквием» – словно своеобразный «коллаж» из его героинь. Все они имели свои прообразы, иногда конкретные, иногда – смутно угадываемые. Скорее уместно говорить о том, что все женщины этой акварели воплощают в разных ипостасях некий женский обобщенный образ в творчестве Борисова-Мусатова.
Всем работам художника присуща особая музыкальность, мелодичность, и эта картина – не исключение. Один из исследователей провел тонкую аналогию: отличающиеся по росту, расположенные на разных уровнях вокруг центральной фигуры, эти девушки – словно ноты на импровизированном нотном листе.
Без труда опознается место действия, это любимая Борисовым-Мусатовым усадьба в Зубриловке. И здесь не обошлось без мистики – реквием написан и по усадьбе, хотя тогда художник не мог об этом знать. За неделю до его смерти взбунтовавшиеся крестьяне разгромили имение.
Многие считают, что «Реквием» – последняя картина Борисова-Мусатова. Это не так. Но, безусловно, эта акварель оказалась очень символична и стала реквиемом не только по близкому другу, но и по столь милой его сердцу усадьбе, и по нему самому.
После смерти Борисова-Мусатова была организована посмертная персональная выставка, чтобы помочь его семье. Но расставаться с «Реквиемом» жена не захотела. Она всегда возила с собой эту картину при любых перемещениях. Однажды Елена попала в сильный шторм на Черном море. Упакованная в специальный чемоданчик картина оказалась единственным не поврежденным предметом на борту. Но, опасаясь, что следующий подобный случай может быть не столь удачным, вдова художника приняла решение подарить картину Третьяковской галерее.
#БорисовМусатов #Символизм
@pic_history
1905 г.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
Государственная Третьяковская галерея.
«Реквием» Борисова-Мусатова сравнивают с «Реквиемом» Моцарта. Как оказалось, художник его тоже написал себе самому. Впрочем, создавал он эту акварель, будучи глубоко взволнован смертью Надежды Станюкевич, жены его друга, бывшей одной из его немногочисленных моделей. «Что же это, как не доведение собственной жизни до религии?» – воскликнул Владимир Станюкевич, увидев эту работу.
Надежда Станюкевич напоминала художнику возлюбленную Джулиано Медичи Симонетту Веспуччи, с которой написана легендарная картина Боттичелли «Рождение Венеры». В каком-то смысле художник подтолкнул ее к гибели, вернее, не удержал от рокового шага. Ее муж, Владимир Станюкевич, был призван на фронт, в военный госпиталь, как военный врач. Надежда хотела отправиться с ним в качестве сестры милосердия. Супруги приехали к Борисову-Мусатову, Владимир надеялся, что тот поможет ему отговорить жену, которая обладала слабым здоровьем. Но художник восторженно воспринял готовность Надежды Станюкевич следовать за мужем и ее самопожертвование. Увы, ни к чему хорошему это не привело. В госпитале было очень тяжело и физически, и морально. Надежда просто не выдержала и сломалась в этой обстановке. Ее перевезли в Москву.
Оказалось, что она не только ослабла, но и основательно пошатнулось ее душевное здоровье. Надежда Станюкевич попала в лечебницу для душевнобольных доктора Усольцева (кстати, в это же время там находился Врубель). Борисов-Мусатов часто навещал ее, она умерла практически на руках у своего друга.
На посвященной ей акварели мы видим прозрачные, почти призрачные фигуры восьми печальных женщин. В центре – сама Надежда Станюкевич. Ее образ соединяет две группы девушек. Она «уже не здесь, но еще не там», между жизнью и – смертью? иной жизнью? Большинство исследователей считает, что в этих восьми фигурах воплотились его три главные натурщицы. Помимо Станюкевич, там фигурируют жена и сестра Борисова-Мусатова. Облик жены безоговорочно опознаваем в повернутой в профиль высокой фигуре слева. Рядом с ней, похоже, сестра художника Лена. Замыкает цепочку слева еще одна фигура, в которой можно опознать саму Надежду Станюкевич. Впрочем, есть и другая версия. Изображенные на акварели женщины вызывают в памяти разные картины Борисова-Мусатова, «Реквием» – словно своеобразный «коллаж» из его героинь. Все они имели свои прообразы, иногда конкретные, иногда – смутно угадываемые. Скорее уместно говорить о том, что все женщины этой акварели воплощают в разных ипостасях некий женский обобщенный образ в творчестве Борисова-Мусатова.
Всем работам художника присуща особая музыкальность, мелодичность, и эта картина – не исключение. Один из исследователей провел тонкую аналогию: отличающиеся по росту, расположенные на разных уровнях вокруг центральной фигуры, эти девушки – словно ноты на импровизированном нотном листе.
Без труда опознается место действия, это любимая Борисовым-Мусатовым усадьба в Зубриловке. И здесь не обошлось без мистики – реквием написан и по усадьбе, хотя тогда художник не мог об этом знать. За неделю до его смерти взбунтовавшиеся крестьяне разгромили имение.
Многие считают, что «Реквием» – последняя картина Борисова-Мусатова. Это не так. Но, безусловно, эта акварель оказалась очень символична и стала реквиемом не только по близкому другу, но и по столь милой его сердцу усадьбе, и по нему самому.
После смерти Борисова-Мусатова была организована посмертная персональная выставка, чтобы помочь его семье. Но расставаться с «Реквиемом» жена не захотела. Она всегда возила с собой эту картину при любых перемещениях. Однажды Елена попала в сильный шторм на Черном море. Упакованная в специальный чемоданчик картина оказалась единственным не поврежденным предметом на борту. Но, опасаясь, что следующий подобный случай может быть не столь удачным, вдова художника приняла решение подарить картину Третьяковской галерее.
#БорисовМусатов #Символизм
@pic_history
"Призраки"
1903 г.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
Государственная Третьяковская галерея.
Замысел картины появился у художника в 1902 под впечатлением осенних дней, проведённых в старинном поместье Зубриловка. Однако достоверное воспроизведение архитектурных ансамблей никогда не занимало художника, и его романтические дворянские усадьбы были таким же плодом воображения, что и населявшие их персонажи. В красочных симфониях живописца нашла выражение та сложная духовная реальность, что была соткана из тончайших лирических переживаний, неуловимых эмоциональных нюансов. Атмосфера безмолвной грусти царствует в "Призраках", в поздних сумерках проплывают по партерному парку женские фигуры. Смутные видения столь зыбки, что в любое мгновение могут растаять, не исключая и усадебный дом. Грань между полусном-полуявью и не хотел провести сам живописец: о магической двойственности сцены говорят и странные белые фигуры на лестнице. Настроения "серебряного века" русской культуры своё полное, любовно-проникновенное отражение нашли в творчестве Борисова-Мусатова.
@pic_history
#БорисовМусатов
1903 г.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов
Государственная Третьяковская галерея.
Замысел картины появился у художника в 1902 под впечатлением осенних дней, проведённых в старинном поместье Зубриловка. Однако достоверное воспроизведение архитектурных ансамблей никогда не занимало художника, и его романтические дворянские усадьбы были таким же плодом воображения, что и населявшие их персонажи. В красочных симфониях живописца нашла выражение та сложная духовная реальность, что была соткана из тончайших лирических переживаний, неуловимых эмоциональных нюансов. Атмосфера безмолвной грусти царствует в "Призраках", в поздних сумерках проплывают по партерному парку женские фигуры. Смутные видения столь зыбки, что в любое мгновение могут растаять, не исключая и усадебный дом. Грань между полусном-полуявью и не хотел провести сам живописец: о магической двойственности сцены говорят и странные белые фигуры на лестнице. Настроения "серебряного века" русской культуры своё полное, любовно-проникновенное отражение нашли в творчестве Борисова-Мусатова.
@pic_history
#БорисовМусатов