"Сиеста"
1905 г.
Анри Шарль Манген
Частная коллекция.
Сцена «Сиеста (Жанна в шезлонге)» отражает увлечение Мангена фовизмом – новым движением начала XX века, основателем которого он стал вместе с Анри Матиссом и Шарлем Камуаном, своими однокашниками по студии Гюстава Моро. Работа была написала в период пребывания художника на юге Франции, в Сен-Тропе. На ней изображена его жена Жанна, лежащая в шезлонге у дома в саду с видом на залив. Манген был в восторге от красивых тенистых деревьев, под которым она могла лежать уединенно и безмятежно.
На протяжении своего брака Манген часто писал Жанну. Она появляется на множестве работ: в сценах от сугубо интимных, стоящей обнаженной у зеркала, до уличных, блаженно раскинувшейся под сенью деревьев. Художник, судя по всему, обожал свою жену и – возможно, чаще, чем любой другой – изображал её на протяжении всей карьеры.
Анри Манген наряду с Анри Матиссом, Андре Дереном, Морисом де Вламинком, Альбером Марке и Шарлем Камуаном был основателем и ярким представителем фовизма. С Матиссом, Камуаном и Марке он дружил с 1895 года, когда все учились в мастерской Моро в Школе изящных искусств. Такое товарищество и общая теоретическая философия отражены в новаторских полотнах, которые впервые были представлены публике на Осеннем салоне в Париже в 1905 году. Тогда же друзья и получили прозвище fauves, дикие, которое позже стало названием движения.
Как и его коллеги, Манген был очарован насыщенными цветами и светом южного побережья Франции. Лето 1904 года Матисс провёл в Сен-Тропе, а затем в почти недоступной рыбацкой деревушке, куда его пригласил Поль Синьяк. Визуальные эксперименты Матисса с дивизионизмом (пуантилизмом) с подачи Синьяка «достигли таких высот, когда цвет сам по себе становился динамитом», пишет Хилари Сперлинг в своей книге «Неизвестный Матисс».
В 1905 году Манген, Марке и Камуан отправились по стопам Матисса в Сен-Тропе, в то время как тот двинулся на восток вдоль побережья – до Коллиура. Все они экспериментировали с кричащими красками и нестандартными формами. Осенью 1905 года Манген выставил на Салоне пять своих картин наряду с работами товарищей – в пресловутом зале №7, прозванном «клеткой диких зверей». Кличку aux fauves, дикие, новаторы получили от критика Луи Вокселя, и вскоре «фовизм» стал искусствоведческим термином.
Журналист и писатель Жан Поль Креспель заметил: «что отличает [Мангена от Матисса], – так это сила и крепость его мастерства рисовальщика, уроки, извлечённые из произведений Сезанна, которого он оценил гораздо раньше, чем его друзья по мастерской Моро. В то время как другие фовисты восхищались Гогеном, Манген понял, насколько Гоген обязан Сезанну». Мангеновская страсть к чётко очерченным контурам и акцентам проявляется в картине «Сиеста (Жанна в шезлонге)» в абрисе лежащей фигуры и деликатно изогнутых арабесках ветвей дерева.
#АнриМанген #Постимпрессионизм
@pic_history
1905 г.
Анри Шарль Манген
Частная коллекция.
Сцена «Сиеста (Жанна в шезлонге)» отражает увлечение Мангена фовизмом – новым движением начала XX века, основателем которого он стал вместе с Анри Матиссом и Шарлем Камуаном, своими однокашниками по студии Гюстава Моро. Работа была написала в период пребывания художника на юге Франции, в Сен-Тропе. На ней изображена его жена Жанна, лежащая в шезлонге у дома в саду с видом на залив. Манген был в восторге от красивых тенистых деревьев, под которым она могла лежать уединенно и безмятежно.
На протяжении своего брака Манген часто писал Жанну. Она появляется на множестве работ: в сценах от сугубо интимных, стоящей обнаженной у зеркала, до уличных, блаженно раскинувшейся под сенью деревьев. Художник, судя по всему, обожал свою жену и – возможно, чаще, чем любой другой – изображал её на протяжении всей карьеры.
Анри Манген наряду с Анри Матиссом, Андре Дереном, Морисом де Вламинком, Альбером Марке и Шарлем Камуаном был основателем и ярким представителем фовизма. С Матиссом, Камуаном и Марке он дружил с 1895 года, когда все учились в мастерской Моро в Школе изящных искусств. Такое товарищество и общая теоретическая философия отражены в новаторских полотнах, которые впервые были представлены публике на Осеннем салоне в Париже в 1905 году. Тогда же друзья и получили прозвище fauves, дикие, которое позже стало названием движения.
Как и его коллеги, Манген был очарован насыщенными цветами и светом южного побережья Франции. Лето 1904 года Матисс провёл в Сен-Тропе, а затем в почти недоступной рыбацкой деревушке, куда его пригласил Поль Синьяк. Визуальные эксперименты Матисса с дивизионизмом (пуантилизмом) с подачи Синьяка «достигли таких высот, когда цвет сам по себе становился динамитом», пишет Хилари Сперлинг в своей книге «Неизвестный Матисс».
В 1905 году Манген, Марке и Камуан отправились по стопам Матисса в Сен-Тропе, в то время как тот двинулся на восток вдоль побережья – до Коллиура. Все они экспериментировали с кричащими красками и нестандартными формами. Осенью 1905 года Манген выставил на Салоне пять своих картин наряду с работами товарищей – в пресловутом зале №7, прозванном «клеткой диких зверей». Кличку aux fauves, дикие, новаторы получили от критика Луи Вокселя, и вскоре «фовизм» стал искусствоведческим термином.
Журналист и писатель Жан Поль Креспель заметил: «что отличает [Мангена от Матисса], – так это сила и крепость его мастерства рисовальщика, уроки, извлечённые из произведений Сезанна, которого он оценил гораздо раньше, чем его друзья по мастерской Моро. В то время как другие фовисты восхищались Гогеном, Манген понял, насколько Гоген обязан Сезанну». Мангеновская страсть к чётко очерченным контурам и акцентам проявляется в картине «Сиеста (Жанна в шезлонге)» в абрисе лежащей фигуры и деликатно изогнутых арабесках ветвей дерева.
#АнриМанген #Постимпрессионизм
@pic_history
На картине Мангена изображены деревья, растущие перед домом Поля Синьяка, где автор с женой останавливались в то время. На самом деле Синьяк был инициатором и первого визита Матисса в Сен-Тропе несколькими месяцами ранее. Ему пуантилист предложил в пользование свой старый дом «Ла Рамод». Очевидно, хозяин наслаждался своим положением наставника нового поколения художников и восхищался Матисом и Мангеном за их смелое обращение с цветом. «В возрасте сорока одного года он был значительной фигурой в современном искусстве [...]. По всем признакам, Синьяк был человеком великодушным, не испытывающим чувства превосходства и самоуверенности. Он с удовольствием играл роль учителя и лидера», – пишет в своей книге «Фовизм» (Лондон, 1991) искусствовед Сара Уитфилд.
Разумеется, гостеприимство Синьяка и его потворство художественным изысканиям молодых живописцев на юге Франции было не единственным, что связывало Матисса и Мангена. Они давно были близкими друзьями – с тех пор, как поступили в обучение к Гюставу Моро в Школу изящных искусств в 1895 году. И хотя яркое средиземноморское солнце сыграло значительную роль в окончательном становлении фовизма и его эпатажном триумфе в Салоне 1905 года, именно четверо выходцев из класса Моро (Матис, Манген, Альбер Марке и Шарль Камуан) сформировали ядро группы.
Хотя сейчас это трудно представить, но во время первого показа в Осеннем салоне 1905 года в Париже работы фовистов вызвали настоящий скандал. Очевидцы рассказывают, что из зала №7, где были выставлены полотна, постоянно доносился смех. Степень шока у публики передала в своих репортажах писательница Гертруда Стайн. Она отмечала, что зрители в знак презрения даже царапали холсты. «Горшок с краской был брошен в лицо публике», – возмущалась критик Камилла Моклер. Ну а Луи Воксель описал экспозицию легендарной теперь фразой «Donatello au milieu des fauves!» («Донателло среди диких зверей»), имея в виду скульптуру в стиле Возрождения в центре помещения, окружённую экстравагантными полотнами. Вскоре прозвище fauves (фов, дикие) стало широко распространённым обозначением авангардистов.
Фовисты перевели спонтанный «пленэрный» подход к живописи, впервые применённый импрессионистами, на гораздо более смелый уровень: их мазки стали более жёсткими, более энергичными, слои краски более густыми, а цвета – более чистыми и яркими. Но музейную публику в 1905 году шокировала, судя по всему, незавершённость их произведений. Зрители явно не понимали, что это был преднамеренный шаг со стороны художников, которые хотели, чтобы цвета зазвучали ещё выразительнее. Как пишет Сара Уитфилд, «неокрашенные фрагменты холста излучают столько же света, сколько и заполненные цветом; эти области излучают энергию цвета, оставаясь бесцветными».
Легендарный арт-дилер и большой поборник фовизма Амбруаз Воллар был безмерно впечатлён интерпретациями Мангена. В марте 1906 года он приобрел сразу более девяноста его картин – подавляющее большинство из того, что было написано на тот момент. Трудно себе представить более смелую демонстрацию веры в талант живописца. Пейзаж «Дом Синьяка «Цикады», Сен-Тропе» входил в их число. Он сохранился и по сей день как изящный образец выдающейся техники фовистов, как воплощение яркой палитры чистого цвета, ослепляющей даже более столетия спустя.
@pic_history
#АнриМанген #Фовизм
Разумеется, гостеприимство Синьяка и его потворство художественным изысканиям молодых живописцев на юге Франции было не единственным, что связывало Матисса и Мангена. Они давно были близкими друзьями – с тех пор, как поступили в обучение к Гюставу Моро в Школу изящных искусств в 1895 году. И хотя яркое средиземноморское солнце сыграло значительную роль в окончательном становлении фовизма и его эпатажном триумфе в Салоне 1905 года, именно четверо выходцев из класса Моро (Матис, Манген, Альбер Марке и Шарль Камуан) сформировали ядро группы.
Хотя сейчас это трудно представить, но во время первого показа в Осеннем салоне 1905 года в Париже работы фовистов вызвали настоящий скандал. Очевидцы рассказывают, что из зала №7, где были выставлены полотна, постоянно доносился смех. Степень шока у публики передала в своих репортажах писательница Гертруда Стайн. Она отмечала, что зрители в знак презрения даже царапали холсты. «Горшок с краской был брошен в лицо публике», – возмущалась критик Камилла Моклер. Ну а Луи Воксель описал экспозицию легендарной теперь фразой «Donatello au milieu des fauves!» («Донателло среди диких зверей»), имея в виду скульптуру в стиле Возрождения в центре помещения, окружённую экстравагантными полотнами. Вскоре прозвище fauves (фов, дикие) стало широко распространённым обозначением авангардистов.
Фовисты перевели спонтанный «пленэрный» подход к живописи, впервые применённый импрессионистами, на гораздо более смелый уровень: их мазки стали более жёсткими, более энергичными, слои краски более густыми, а цвета – более чистыми и яркими. Но музейную публику в 1905 году шокировала, судя по всему, незавершённость их произведений. Зрители явно не понимали, что это был преднамеренный шаг со стороны художников, которые хотели, чтобы цвета зазвучали ещё выразительнее. Как пишет Сара Уитфилд, «неокрашенные фрагменты холста излучают столько же света, сколько и заполненные цветом; эти области излучают энергию цвета, оставаясь бесцветными».
Легендарный арт-дилер и большой поборник фовизма Амбруаз Воллар был безмерно впечатлён интерпретациями Мангена. В марте 1906 года он приобрел сразу более девяноста его картин – подавляющее большинство из того, что было написано на тот момент. Трудно себе представить более смелую демонстрацию веры в талант живописца. Пейзаж «Дом Синьяка «Цикады», Сен-Тропе» входил в их число. Он сохранился и по сей день как изящный образец выдающейся техники фовистов, как воплощение яркой палитры чистого цвета, ослепляющей даже более столетия спустя.
@pic_history
#АнриМанген #Фовизм