Источники, корабли Тесея и "новые Хронологи" в тюрьме Шлиссельбурга.
Сейчас в интернете распространяются псевдоисторические теории. Ну там атомная война в 19-ом веке, «новая хронология», фараоны с других планет и прочая ахинея.
Первопроходцем таких теорий был народоволец Морозов. По его мнению, первый век нашей эры был каменным, второй – бронзовый, Христа распяли в четвертом.
В начале 20-ого века интернет еще не изобрели. А распространять идейки в партийных газетах Морозову не позволили. Теорию раскритиковали видные ученые того времени. Но при этом в то же время из уважения к заслугам в области астрономии и революционному прошлому выбрали академиком.
О Морозове вспомнил из-за поездки в крепость Орешек.
Первые укрепления там строили еще Новгородцы. В Смутное время шведы ее захватили. Вернул лишь Петр I в 1702 г. От радости назвал Шлиссельбургом (Ключ-городом).
Позже крепость использовали как тюрьму. Там содержался шейх Мансур, Иоанн Антонович, декабристы, народовольцы. Когда я вошел в здание Старой Тюрьмы, то меня дрожь охватила. Прикосновение к истории.
А потом прочитал, что Старую тюрьму в начале XX века перестроили. В годы войны ее и вовсе чуть ли не до фундамента снесли. И музей размещен фактически в новоделе. И тут вспомнилась дилемма Тесея: «Если все составные части исходного объекта были заменены, остаётся ли объект тем же объектом?»
Насчет Новой тюрьмы, где Морозов содержался, информации не нашел.
Еще на первом курсе бакалавриата один из преподов как-то сказал, что для историка источником может стать любой след человеческой деятельности. Не только текст или какой-нибудь красивый предмет, но и пищевые отходы могут рассказать о прошлом.
Но с источниками будет сложно работать из-за гиперинформационной эпохи. Еще в 2011 году, тот же преподаватель, рассказывая про источниковедение (1), сказал: «Историк трудится в музее, архиве или свалке». Преподаватель был человеком 20-ого века, привыкшем к централизованным структурам, иерархии. Старые газеты – в библиотеке. Прочие бумаги (и пергаменты) – в архиве. Предметы в музее или в земле, откуда их надо по определенным правилам извлечь и в этот самый музей притащить.
В 19 веке история училась «критике источников». Ко всем свидетелям прошлого относились настороженно. Нередко разоблачали подделки, корректировали даты, выявляли «корабли Тесея».
Но сейчас иерархий нет. И если источники до-интернетной эпохи подделать сложно, можно вбросить фейк, то наше время станет для историков проблемой. И породит, быть может, кучу псевдонаучных трактовок. Вот так.
1. Вообще курс назывался «вспомогательные исторические дисциплины», ибо само источниковедение засунули на второй курс.
#размышления #источники #источниковедение
Сейчас в интернете распространяются псевдоисторические теории. Ну там атомная война в 19-ом веке, «новая хронология», фараоны с других планет и прочая ахинея.
Первопроходцем таких теорий был народоволец Морозов. По его мнению, первый век нашей эры был каменным, второй – бронзовый, Христа распяли в четвертом.
В начале 20-ого века интернет еще не изобрели. А распространять идейки в партийных газетах Морозову не позволили. Теорию раскритиковали видные ученые того времени. Но при этом в то же время из уважения к заслугам в области астрономии и революционному прошлому выбрали академиком.
О Морозове вспомнил из-за поездки в крепость Орешек.
Первые укрепления там строили еще Новгородцы. В Смутное время шведы ее захватили. Вернул лишь Петр I в 1702 г. От радости назвал Шлиссельбургом (Ключ-городом).
Позже крепость использовали как тюрьму. Там содержался шейх Мансур, Иоанн Антонович, декабристы, народовольцы. Когда я вошел в здание Старой Тюрьмы, то меня дрожь охватила. Прикосновение к истории.
А потом прочитал, что Старую тюрьму в начале XX века перестроили. В годы войны ее и вовсе чуть ли не до фундамента снесли. И музей размещен фактически в новоделе. И тут вспомнилась дилемма Тесея: «Если все составные части исходного объекта были заменены, остаётся ли объект тем же объектом?»
Насчет Новой тюрьмы, где Морозов содержался, информации не нашел.
Еще на первом курсе бакалавриата один из преподов как-то сказал, что для историка источником может стать любой след человеческой деятельности. Не только текст или какой-нибудь красивый предмет, но и пищевые отходы могут рассказать о прошлом.
Но с источниками будет сложно работать из-за гиперинформационной эпохи. Еще в 2011 году, тот же преподаватель, рассказывая про источниковедение (1), сказал: «Историк трудится в музее, архиве или свалке». Преподаватель был человеком 20-ого века, привыкшем к централизованным структурам, иерархии. Старые газеты – в библиотеке. Прочие бумаги (и пергаменты) – в архиве. Предметы в музее или в земле, откуда их надо по определенным правилам извлечь и в этот самый музей притащить.
В 19 веке история училась «критике источников». Ко всем свидетелям прошлого относились настороженно. Нередко разоблачали подделки, корректировали даты, выявляли «корабли Тесея».
Но сейчас иерархий нет. И если источники до-интернетной эпохи подделать сложно, можно вбросить фейк, то наше время станет для историков проблемой. И породит, быть может, кучу псевдонаучных трактовок. Вот так.
1. Вообще курс назывался «вспомогательные исторические дисциплины», ибо само источниковедение засунули на второй курс.
#размышления #источники #источниковедение
Историк будущего.
Недавно я представил, как будет выглядеть историк будущего и его труд.
Маленькая капсула. Метр в высоту, метр в ширину, два метра в длину. Еда поступает по трубочке, по другой трубочке выводятся отходы. Мытье происходит в небольшом общем отсеке раз в месяц. Выход наружу считается шиком и риском, чем-то вроде турпохода. Вся жизнь протекает в виртуальной реальности, куда человек подключен через прямой интерфейс между компьютером и мозгом
До ячеек матрицы не дойдем, а вот что-то вроде мира будущего Трех Цукербринов Пелевина грядет. Но это только присказка, а сказка впереди.
Большую часть труда историка на себя возьмут нейросети. Они справятся и с объемом данных нашего времени, со всеми мертвыми соцсетями, блогами, ютубами, и с документами до-информационной эпохами, все-таки рано или поздно все бумаги архивов окажутся в сети Интернет.
Искусственный интеллект подберет круг источников, даст указания по методологии, историографию соберет, напишет текст приятным языком и, главное, оформит сносочки (!!!) по гостику.
К такому выводу я пришел после чтения книг Харари. Конечно, его предсказания утопичны и умозрительны. Но уже сейчас в соцсетях всем управляют алгоритмы. Чуть-чуть настроить и они смогут подыскивать литературу с источниками, да и все остальное тоже выполнять.
А чем будет заниматься историк грядущих времен? Ему останется только одна задача: ставить проблему.
Исторические исследования будут сводиться к интерпретации. Искать причины победы, например, Трампа не будут, да и информация о ней будет лежать на серверах, куда не каждому дан доступ. Зато появятся работы на тему: «Реакция твиттера на победу Трампа/Речь Путина/Выход мстителей».
Такие дела.
#размышления #источники #источниковедение
Недавно я представил, как будет выглядеть историк будущего и его труд.
Маленькая капсула. Метр в высоту, метр в ширину, два метра в длину. Еда поступает по трубочке, по другой трубочке выводятся отходы. Мытье происходит в небольшом общем отсеке раз в месяц. Выход наружу считается шиком и риском, чем-то вроде турпохода. Вся жизнь протекает в виртуальной реальности, куда человек подключен через прямой интерфейс между компьютером и мозгом
До ячеек матрицы не дойдем, а вот что-то вроде мира будущего Трех Цукербринов Пелевина грядет. Но это только присказка, а сказка впереди.
Большую часть труда историка на себя возьмут нейросети. Они справятся и с объемом данных нашего времени, со всеми мертвыми соцсетями, блогами, ютубами, и с документами до-информационной эпохами, все-таки рано или поздно все бумаги архивов окажутся в сети Интернет.
Искусственный интеллект подберет круг источников, даст указания по методологии, историографию соберет, напишет текст приятным языком и, главное, оформит сносочки (!!!) по гостику.
К такому выводу я пришел после чтения книг Харари. Конечно, его предсказания утопичны и умозрительны. Но уже сейчас в соцсетях всем управляют алгоритмы. Чуть-чуть настроить и они смогут подыскивать литературу с источниками, да и все остальное тоже выполнять.
А чем будет заниматься историк грядущих времен? Ему останется только одна задача: ставить проблему.
Исторические исследования будут сводиться к интерпретации. Искать причины победы, например, Трампа не будут, да и информация о ней будет лежать на серверах, куда не каждому дан доступ. Зато появятся работы на тему: «Реакция твиттера на победу Трампа/Речь Путина/Выход мстителей».
Такие дела.
#размышления #источники #источниковедение
Расизм, источники и политика.
Мы живем в век информации. Решения президентов и других политиков за секунды становятся известными всему Земному Шару. Потомки будут изучать нас по твиттеру.
Но так же быстро и разлетается компромат. Даже брошенные десятилетиями назад слова могут стоить политику карьеры, особенно в Америке.
Но еще в XIX в., когда информацию передавали крохотными сообщениями по телеграфным проводам, фотоаппараты снимали с грохотом и треском, а вычислительная техника ограничивалась арифмометрами, сильные мира сего могли говорить разные вещи, не опасаясь быть пойманными.
Вот неприятное расистское заявление кайзера Германии Вильгельма:
«Я сделаю все, что в моей власти, чтобы поддержать спокойствие в Европе и охранить тыл России, так чтобы никто не мог помешать твоим действиям на Дальнем Востоке. Ибо несомненно, что для России великой задачей будущего является дело цивилизации Азиатского материка и защиты Европы от вторжения великой желтой расы. В этом деле я буду всегда по мере сил своих твоим помощником»
Германский монарх написал это сообщение Николаю II в дни Симоносекского договора. Тогда, после триумфального разгрома Китая Японской империей, Западные страны поняли, что на Дальнем Востоке появилось мощное современное государство.
А вот другое заявление кайзера:
«Его Величество Султан и 300 миллионов мусульман мира, рассеянных по всему миру, и почитающих его как своего Халифа, могут быть полностью уверенными в том, что Германский император является и во все времена останется их другом»
Эти слова правитель Второго Рейха произнес в окружение турок в древнем городе Дамаске…
А вот третья цитата. Для полноты.
«Со своей стороны, я от всего сердца поздравляю тебя с победой Комарова, которая вызвала здесь и во всей нашей армии чувство живейшего удовлетворения. Могу тебя уверить, что симпатии всех моих товарищей на стороне войск, сражающихся за тебя, и я, как русский офицер, желаю, что-бы победа всегда сопровождала знамена царя; я жалею, что не могу послужить им лично и своей кровью!»
Это письмо Вильгельм II еще принцем направил Александру III, узнав об успехах Российской Империи во время «Большой игры» в центральной Азии.
Сложно представить размеры скандала, если подобные заявления были бы сказаны в наши дни. Даже за приватными словами политиков следят внимательные инсайдеры.
В конце Первой Мировой Войны в Германии вспыхнула революция. Вильгельм II отрекся от престола. На досуге бывший правитель могущественной державы начал переписываться с мальчиком. Об этом узнала мама ребенка. Тогда Вилли пригласил женщину в гости, и они уже через несколько месяцев расписались, а тот самый паренек стал приемным сыном опального монарха. Такие дела.
#источниковедение #неинтересные_факты
Мы живем в век информации. Решения президентов и других политиков за секунды становятся известными всему Земному Шару. Потомки будут изучать нас по твиттеру.
Но так же быстро и разлетается компромат. Даже брошенные десятилетиями назад слова могут стоить политику карьеры, особенно в Америке.
Но еще в XIX в., когда информацию передавали крохотными сообщениями по телеграфным проводам, фотоаппараты снимали с грохотом и треском, а вычислительная техника ограничивалась арифмометрами, сильные мира сего могли говорить разные вещи, не опасаясь быть пойманными.
Вот неприятное расистское заявление кайзера Германии Вильгельма:
«Я сделаю все, что в моей власти, чтобы поддержать спокойствие в Европе и охранить тыл России, так чтобы никто не мог помешать твоим действиям на Дальнем Востоке. Ибо несомненно, что для России великой задачей будущего является дело цивилизации Азиатского материка и защиты Европы от вторжения великой желтой расы. В этом деле я буду всегда по мере сил своих твоим помощником»
Германский монарх написал это сообщение Николаю II в дни Симоносекского договора. Тогда, после триумфального разгрома Китая Японской империей, Западные страны поняли, что на Дальнем Востоке появилось мощное современное государство.
А вот другое заявление кайзера:
«Его Величество Султан и 300 миллионов мусульман мира, рассеянных по всему миру, и почитающих его как своего Халифа, могут быть полностью уверенными в том, что Германский император является и во все времена останется их другом»
Эти слова правитель Второго Рейха произнес в окружение турок в древнем городе Дамаске…
А вот третья цитата. Для полноты.
«Со своей стороны, я от всего сердца поздравляю тебя с победой Комарова, которая вызвала здесь и во всей нашей армии чувство живейшего удовлетворения. Могу тебя уверить, что симпатии всех моих товарищей на стороне войск, сражающихся за тебя, и я, как русский офицер, желаю, что-бы победа всегда сопровождала знамена царя; я жалею, что не могу послужить им лично и своей кровью!»
Это письмо Вильгельм II еще принцем направил Александру III, узнав об успехах Российской Империи во время «Большой игры» в центральной Азии.
Сложно представить размеры скандала, если подобные заявления были бы сказаны в наши дни. Даже за приватными словами политиков следят внимательные инсайдеры.
В конце Первой Мировой Войны в Германии вспыхнула революция. Вильгельм II отрекся от престола. На досуге бывший правитель могущественной державы начал переписываться с мальчиком. Об этом узнала мама ребенка. Тогда Вилли пригласил женщину в гости, и они уже через несколько месяцев расписались, а тот самый паренек стал приемным сыном опального монарха. Такие дела.
#источниковедение #неинтересные_факты
Пропаганда и прогнозы
Русско-японской войне предшествовало продвижение Российской Империи на Дальнем Востоке. Далеко не все конфликты удавалось решать миром. Напряжение витало в воздухе, а иногда, как в дни боксерского восстания, перерастало в открытые столкновения.
В книге Ирины Сергеевны Рыбачонок «Закат великой державы. Внешняя политика России на рубеже XIX‒XX вв.: цели, задачи и методы» приведена реакция отечественной прессы на дальневосточные дела.
Либеральная пресса кричала о некой самобытности Китая, которую потревожили колонизаторы-европейцы. Восстание Ихэтуаней казалось случайностью, недоразумением. Публицисты считали, что после кризиса древняя империя погрузится обратно в многовековой сон.
Наивными и поверхностными выглядят сейчас эти домыслы. Интересно сравнить их с консервативной прессой того времени.
«Китай окончательно проснулся и стал, как непремиримый враг, лицом к лицу ко всем своим соседям. Одних он боится, других презирает, но всех одинаково ненавидит. На историческую сцену выступили для единоборства монгольская и христианская культура, Европа и Азия, и единоборство это, очевидно,продолжается не год, не два, а с большими или меньшими переывами целые десятилетия, а может быть, и сотни лет».
Это отрывок из статьи «Мировое значение китайского вопроса», написанной В. А. Гринмутом, редактором консервативной газеты «Московские ведомости».
В том же номере "Московских ведомостей" вышла статья философа В. С. Соловьева об опасности Китая. Владимира Сергеевича вряд ли можно отнести к консерваторам или монархистам: круг его идей, связанных с христианской мыслью, столь велик, что вчертить его в квадрат политических координат или линию «левые – правые» невозможно. Но именно он ввел в оборот термин панмонголизм, опасаясь нашествия с Востока, и даже написал стих об этом. И. С. Рыбачонок указывает, что Соловьев опирался на суждения своего отца, который показывал смену ведущих народов в истории.
Опасения по поводу Китая высказывались и позднее. Скандальный реакционер-черносотенец Пуришкевич гастролировал по городам с лекциями «Проснувшийся Китай как угроза русскому переселенческому движению». В них он утверждал: «<…> китайцы с алчностью подглядывают на земельные богатства Сибири и Дальнего Востока. Кроме того, у китайцев с нами старые счета. Амурская область ещё недавно составляла достояние китайцев, и теперь они мечтают о том, чтобы возвратить это достояние. [...] Через три года Китай будет располагать 30 дивизиями, а через семь лет 52. Т[о] е[сть] против нас окажется миллионная китайская армия».
Конечно, мотив консерваторов можно понять: Россия продвигалась на Дальнем Востоке, КВЖД представляло государство в государстве, Маньчжурию колонизировали. Такие алармистские вопли были всего лишь обоснованием захватнической политики. Но они оказались в итоге более точными. Либеральные рассуждения о «вековом сне» представляли же наивный европоцентричный стереотип.
Китай скинул всех захватчиков, вышел из гражданской войны с марксизмом – пусть и в сталинском изводе – на знамени, прошел Культурную революцию, а потом успешно скрестил авторитаризм и рыночную экономику.
И даже если Китай не справится с вызовами вроде демографической ямы или торговой войны с США его успехи, даже если китайская угроза преувеличена, его гигансткие проекты, такие как телескоп FAST или AliExpress все равно будут впечатлять.
#источниковедение #неинтересные_факты
Русско-японской войне предшествовало продвижение Российской Империи на Дальнем Востоке. Далеко не все конфликты удавалось решать миром. Напряжение витало в воздухе, а иногда, как в дни боксерского восстания, перерастало в открытые столкновения.
В книге Ирины Сергеевны Рыбачонок «Закат великой державы. Внешняя политика России на рубеже XIX‒XX вв.: цели, задачи и методы» приведена реакция отечественной прессы на дальневосточные дела.
Либеральная пресса кричала о некой самобытности Китая, которую потревожили колонизаторы-европейцы. Восстание Ихэтуаней казалось случайностью, недоразумением. Публицисты считали, что после кризиса древняя империя погрузится обратно в многовековой сон.
Наивными и поверхностными выглядят сейчас эти домыслы. Интересно сравнить их с консервативной прессой того времени.
«Китай окончательно проснулся и стал, как непремиримый враг, лицом к лицу ко всем своим соседям. Одних он боится, других презирает, но всех одинаково ненавидит. На историческую сцену выступили для единоборства монгольская и христианская культура, Европа и Азия, и единоборство это, очевидно,продолжается не год, не два, а с большими или меньшими переывами целые десятилетия, а может быть, и сотни лет».
Это отрывок из статьи «Мировое значение китайского вопроса», написанной В. А. Гринмутом, редактором консервативной газеты «Московские ведомости».
В том же номере "Московских ведомостей" вышла статья философа В. С. Соловьева об опасности Китая. Владимира Сергеевича вряд ли можно отнести к консерваторам или монархистам: круг его идей, связанных с христианской мыслью, столь велик, что вчертить его в квадрат политических координат или линию «левые – правые» невозможно. Но именно он ввел в оборот термин панмонголизм, опасаясь нашествия с Востока, и даже написал стих об этом. И. С. Рыбачонок указывает, что Соловьев опирался на суждения своего отца, который показывал смену ведущих народов в истории.
Опасения по поводу Китая высказывались и позднее. Скандальный реакционер-черносотенец Пуришкевич гастролировал по городам с лекциями «Проснувшийся Китай как угроза русскому переселенческому движению». В них он утверждал: «<…> китайцы с алчностью подглядывают на земельные богатства Сибири и Дальнего Востока. Кроме того, у китайцев с нами старые счета. Амурская область ещё недавно составляла достояние китайцев, и теперь они мечтают о том, чтобы возвратить это достояние. [...] Через три года Китай будет располагать 30 дивизиями, а через семь лет 52. Т[о] е[сть] против нас окажется миллионная китайская армия».
Конечно, мотив консерваторов можно понять: Россия продвигалась на Дальнем Востоке, КВЖД представляло государство в государстве, Маньчжурию колонизировали. Такие алармистские вопли были всего лишь обоснованием захватнической политики. Но они оказались в итоге более точными. Либеральные рассуждения о «вековом сне» представляли же наивный европоцентричный стереотип.
Китай скинул всех захватчиков, вышел из гражданской войны с марксизмом – пусть и в сталинском изводе – на знамени, прошел Культурную революцию, а потом успешно скрестил авторитаризм и рыночную экономику.
И даже если Китай не справится с вызовами вроде демографической ямы или торговой войны с США его успехи, даже если китайская угроза преувеличена, его гигансткие проекты, такие как телескоп FAST или AliExpress все равно будут впечатлять.
#источниковедение #неинтересные_факты