Forwarded from Ninaofterdingen
Федоров против духовного родства
Залог будущих великих свершений России, в том числе в деле реализации космизма и всеобщего воскрешения, Федоров видел в ее отсталости: в России не было прогресса, и Россия сохранила старые, архаичные формы жизни, исчезнувшие в Европе, то есть общину. Община, по Федорову, покоится на семье, а семья с ее отцовством и сыновством – центральная категория его философии. В России сохранилась общая всем архаичным обществам форма человеческой жизни, еще не совсем утратившая связь с отцами.
В Европе семейственность заменена гражданственностью, а родственные отношение – экономическими и юридическими. По Федорову, это самое ужасное что может быть, России не надо усваивать эти формы, а нужно возрождать свои, родственные. В критике западной культуры, цивилизации, индустриализации и прогресса Федоров пошел дальше всех своих современников, он отрицает эти явления безусловно и подводит под свое отрицание и научный (на уровне позитивизма XIX века), и религиозный христианский базис. Это может быть одной из причин популярности Федорова среди современных патриотов (более оптимистический вариант – они просто не читали Федорова, но боюсь, что не всё так радужно).
Бердяев замечает на это, что неразвитые в России социальные формы – это такие же экономические и юридические формы жизни человека, только более грубые. Принципиально они совпадают с европейскими (и любыми другими), поэтому никакого выхода в родство из прогресса для России не получается. Община – это уже не просто семейное родство, там есть и другие моменты, которые Федоров так сурово критикует. Семейное родство, укорененное в природе, основано далеко не только на любви по образцу Троицы, кланы, мафия и национальные государства дают тому многочисленные примеры.
Подлинную свободу человеку дает родство не семейное, укорененное в природе и потому жестко ограничивающее, а родство духовное, которого Федоров не признает абсолютно. Это тоже одно из важных противоречий его философии.
Залог будущих великих свершений России, в том числе в деле реализации космизма и всеобщего воскрешения, Федоров видел в ее отсталости: в России не было прогресса, и Россия сохранила старые, архаичные формы жизни, исчезнувшие в Европе, то есть общину. Община, по Федорову, покоится на семье, а семья с ее отцовством и сыновством – центральная категория его философии. В России сохранилась общая всем архаичным обществам форма человеческой жизни, еще не совсем утратившая связь с отцами.
В Европе семейственность заменена гражданственностью, а родственные отношение – экономическими и юридическими. По Федорову, это самое ужасное что может быть, России не надо усваивать эти формы, а нужно возрождать свои, родственные. В критике западной культуры, цивилизации, индустриализации и прогресса Федоров пошел дальше всех своих современников, он отрицает эти явления безусловно и подводит под свое отрицание и научный (на уровне позитивизма XIX века), и религиозный христианский базис. Это может быть одной из причин популярности Федорова среди современных патриотов (более оптимистический вариант – они просто не читали Федорова, но боюсь, что не всё так радужно).
Бердяев замечает на это, что неразвитые в России социальные формы – это такие же экономические и юридические формы жизни человека, только более грубые. Принципиально они совпадают с европейскими (и любыми другими), поэтому никакого выхода в родство из прогресса для России не получается. Община – это уже не просто семейное родство, там есть и другие моменты, которые Федоров так сурово критикует. Семейное родство, укорененное в природе, основано далеко не только на любви по образцу Троицы, кланы, мафия и национальные государства дают тому многочисленные примеры.
Подлинную свободу человеку дает родство не семейное, укорененное в природе и потому жестко ограничивающее, а родство духовное, которого Федоров не признает абсолютно. Это тоже одно из важных противоречий его философии.
Forwarded from Ninaofterdingen
Федоров против деторождения
Прогресс Федоров считает полностью безнравственным, поскольку основа нравственности – любовь к отцам, а основа прогресса – пренебрежение отцами, утверждение своего, нового, и в конечном счете подлая жизнь за счет предыдущих поколений. Двигатель прогресса – половая любовь. Ради украшения самок работает городская промышленность, которая губит село – естественный приют нравственности и стихийного, природного христианства.
Половая любовь в общем деле будет преобразована в любовь к отцам. Мужчины и женщины осознают себя как сыновья и дочери, и всю свою энергию направят на воскрешение отцов.
«…и только тогда, когда половая любовь заменится воскрешением, когда восстановление старого заменит рождение нового, только тогда не будет возвращения к детству, потому что тогда весь мир будет чист» (Федоров, 1982, т. 1, с. 119).
«Сочетание сынов и дочерей тогда только будет приближаться к своему образцу, когда союз для рождения будет превращаться в союз для воскрешения» (Федоров, 1982, т. 1, с. 348).
«В растениях оплодотворение есть высший, последний акт; органы оплодотворения стоят во главе растения, окружены особенным блеском; в животных же этот акт теряет первенствующее значение, органы сознания и действия заменяют их, становятся на первое и самое видное место. Если прогресс будет продолжаться в этом направлении, то должно наступить время, когда сознание и действие заменят рождение» (Федоров, 1982, т. 1, с. 396).
«Существенною, отличительною чертою человека являются два чувства – чувство смертности и стыд рождения. Можно догадываться, что у человека вся кровь должна была броситься в лицо, когда он узнал о своем начале, и как должен был он побледнеть от ужаса, когда увидел конец в лице себе подобного, единокровного. Если эти два чувства не убили человека мгновенно, то это лишь потому, что он, вероятно, узнавал их постепенно и не мог вдруг оценить весь ужас и низость своего состояния (Федоров, 1982, т. 1, с. 398).
«Истинно нравственно только полное обращение слепой силы – рождения в сознательное действие» (Федоров, 1982, т. 1, с. 354).
Тут явное гностическое гнушение плотью. Если бы Федоров писал виртуальный мир USS Каллистер, он бы тоже сделал всех персонажей без половых органов.
Прогресс Федоров считает полностью безнравственным, поскольку основа нравственности – любовь к отцам, а основа прогресса – пренебрежение отцами, утверждение своего, нового, и в конечном счете подлая жизнь за счет предыдущих поколений. Двигатель прогресса – половая любовь. Ради украшения самок работает городская промышленность, которая губит село – естественный приют нравственности и стихийного, природного христианства.
Половая любовь в общем деле будет преобразована в любовь к отцам. Мужчины и женщины осознают себя как сыновья и дочери, и всю свою энергию направят на воскрешение отцов.
«…и только тогда, когда половая любовь заменится воскрешением, когда восстановление старого заменит рождение нового, только тогда не будет возвращения к детству, потому что тогда весь мир будет чист» (Федоров, 1982, т. 1, с. 119).
«Сочетание сынов и дочерей тогда только будет приближаться к своему образцу, когда союз для рождения будет превращаться в союз для воскрешения» (Федоров, 1982, т. 1, с. 348).
«В растениях оплодотворение есть высший, последний акт; органы оплодотворения стоят во главе растения, окружены особенным блеском; в животных же этот акт теряет первенствующее значение, органы сознания и действия заменяют их, становятся на первое и самое видное место. Если прогресс будет продолжаться в этом направлении, то должно наступить время, когда сознание и действие заменят рождение» (Федоров, 1982, т. 1, с. 396).
«Существенною, отличительною чертою человека являются два чувства – чувство смертности и стыд рождения. Можно догадываться, что у человека вся кровь должна была броситься в лицо, когда он узнал о своем начале, и как должен был он побледнеть от ужаса, когда увидел конец в лице себе подобного, единокровного. Если эти два чувства не убили человека мгновенно, то это лишь потому, что он, вероятно, узнавал их постепенно и не мог вдруг оценить весь ужас и низость своего состояния (Федоров, 1982, т. 1, с. 398).
«Истинно нравственно только полное обращение слепой силы – рождения в сознательное действие» (Федоров, 1982, т. 1, с. 354).
Тут явное гностическое гнушение плотью. Если бы Федоров писал виртуальный мир USS Каллистер, он бы тоже сделал всех персонажей без половых органов.
Forwarded from Ninaofterdingen
Условный Апокалипсис
В христианстве Федоров выдвинул идею, которой однозначно не существовало до него. Это идея условного Апокалипсиса. Конец света, Апокалипсис в философии Федорова – это педагогический прием устрашения человечества. Он состоится только в том случае, если люди не станут искренними христианами и не начнут сами воскрешать отцов. Если же люди возьмут труд воскрешения на себя, объединятся в родстве и вернут к жизни всех отцов, то Апокалипсис окажется ненужным.
В доктринально строгом католичестве христианская идея, которой никто за две тысячи лет еще не высказывал, вызвала бы понятную осторожность. Не то в русской культуре на излете империи.
«Идея условности апокалиптических пророчеств, всесторонне продуманная автором «Философии общего дела» с убедительной опорой на Священное Писание, была воспринята в русской религиозной философии как откровение. Н. А. Бердяев оценивал федоровское “истолкование Апокалипсиса” как “гениальное и единственное в истории христианства”. Близко выражался и Г. Федотов: “Идея Федорова об условном значении пророчеств явилась для нас настоящим освобождением. Как все гениальные идеи, она так проста, что, приняв ее, кажется непонятным, как можно думать иначе”» (Семенова С. Г. Идея всеобщности спасения у Н. Ф. Федоров (в контексте христианской традиции апокатастасиса) // Н. Ф. Федоров: pro et contra. Антология. Книга вторая. СПб.: Издательство Русской Христианской гуманитарной академии, 2008. С. 904-926).
У Достоевского есть такой прием – намеренная ошибка в цитате. Его персонажи с ошибкой цитируют Евангелие, и автор ошибки не разъясняет, хотя из черновых материалов ясно, что правильную цитату он знал и ошибку сделал намеренно. Однако разгадать эту игру выпало только XXI веку. Современники Достоевского ошибок просто не замечали, а если кто и заметил с тех пор, как Анна Ахматова, приписали их автору. Как писал сам Достоевский, Евангелия никто не знает. Реакция на учение Федорова позволяет осознать масштаб явления.
В христианстве Федоров выдвинул идею, которой однозначно не существовало до него. Это идея условного Апокалипсиса. Конец света, Апокалипсис в философии Федорова – это педагогический прием устрашения человечества. Он состоится только в том случае, если люди не станут искренними христианами и не начнут сами воскрешать отцов. Если же люди возьмут труд воскрешения на себя, объединятся в родстве и вернут к жизни всех отцов, то Апокалипсис окажется ненужным.
В доктринально строгом католичестве христианская идея, которой никто за две тысячи лет еще не высказывал, вызвала бы понятную осторожность. Не то в русской культуре на излете империи.
«Идея условности апокалиптических пророчеств, всесторонне продуманная автором «Философии общего дела» с убедительной опорой на Священное Писание, была воспринята в русской религиозной философии как откровение. Н. А. Бердяев оценивал федоровское “истолкование Апокалипсиса” как “гениальное и единственное в истории христианства”. Близко выражался и Г. Федотов: “Идея Федорова об условном значении пророчеств явилась для нас настоящим освобождением. Как все гениальные идеи, она так проста, что, приняв ее, кажется непонятным, как можно думать иначе”» (Семенова С. Г. Идея всеобщности спасения у Н. Ф. Федоров (в контексте христианской традиции апокатастасиса) // Н. Ф. Федоров: pro et contra. Антология. Книга вторая. СПб.: Издательство Русской Христианской гуманитарной академии, 2008. С. 904-926).
У Достоевского есть такой прием – намеренная ошибка в цитате. Его персонажи с ошибкой цитируют Евангелие, и автор ошибки не разъясняет, хотя из черновых материалов ясно, что правильную цитату он знал и ошибку сделал намеренно. Однако разгадать эту игру выпало только XXI веку. Современники Достоевского ошибок просто не замечали, а если кто и заметил с тех пор, как Анна Ахматова, приписали их автору. Как писал сам Достоевский, Евангелия никто не знает. Реакция на учение Федорова позволяет осознать масштаб явления.
Forwarded from Книжные Подборки
Подборка книг о готике:
1. Ротенберг Е.И. Искусство Готической Эпохи
2. Томан Р., Бейер Б., Борнгессер Б. Готика: Архитектура. Скульптура. Живопись
3. Дюби Ж. Время соборов. Искусство и общество 980-1420 годов
4. Рехт Р. Верить и видеть. Искусство соборов XII-XV веков
5. Муратова К.М. Мастера французской готики XII-XIII веков. Проблемы теории и практики художественного творчества
6. Лясковская О. А. Французская готика XII—XIV веков: Архитектура, скульптура, витраж.
7. Ювалова Е.П. Сложение готики во Франции
8. Ювалова Е.П. Чешская готика эпохи расцвета. 1350-1420
9. Эмиль Маль - Религиозное искусство XIII века во Франции
10. Богословие в культуре Средневековья. Сборник статей
11. Романова В.Л. Рукописная книга и готическое письмо во Франции в XIII-XIV вв
1. Ротенберг Е.И. Искусство Готической Эпохи
2. Томан Р., Бейер Б., Борнгессер Б. Готика: Архитектура. Скульптура. Живопись
3. Дюби Ж. Время соборов. Искусство и общество 980-1420 годов
4. Рехт Р. Верить и видеть. Искусство соборов XII-XV веков
5. Муратова К.М. Мастера французской готики XII-XIII веков. Проблемы теории и практики художественного творчества
6. Лясковская О. А. Французская готика XII—XIV веков: Архитектура, скульптура, витраж.
7. Ювалова Е.П. Сложение готики во Франции
8. Ювалова Е.П. Чешская готика эпохи расцвета. 1350-1420
9. Эмиль Маль - Религиозное искусство XIII века во Франции
10. Богословие в культуре Средневековья. Сборник статей
11. Романова В.Л. Рукописная книга и готическое письмо во Франции в XIII-XIV вв
Forwarded from Книжные Подборки
Forwarded from Ninaofterdingen
Проблемы и эмоции в эпоху СВО
С начала СВО некоторые люди пишут, что неудачи нашей армии обусловлены неадекватным управлением, что совершенная правда. В качестве решения проблемы предлагается переименовать СВО в войну, ввести военное положение, провести всеобщую мобилизацию, подчинить всю мирную жизнь фронту. Разновидностью этого решения является требование запретить фейерверки на день города, розы на восьмое марта и вообще все проявления роскоши и беззаботности, неуместные в военное время.
В таких случаях никогда не прописывается механизм конвертации запретов в адекватное поведение чиновников и бизнесменов. Если люди обворовывают солдат и отправляют мобилизованных на смерть, их затруднит провести день города без фейерверка? От этой ужасной перспективы они перестанут воровать и начнут принимать адекватные административные решения? Всё, что вы сэкономите на фейерверках, они так же положат себе в карман, как и то, что выделяется на армию сейчас, и новых мобилизованных по всеобщей мобилизации точно так же угробят, как угробили тех, которые воюют с 2022 года без отпуска и ротации. В чем тут решение проблемы?
Или имеется в виду создание такой ситуации в обществе, чтобы наворованное нельзя было потратить? Чтобы как в Городе Солнца Кампанеллы все ходили в одинаковой скромной одежде, спали в одинаковых скромных спальнях и получали одинаковые калорийные порции на обед, и даже если кто-то украдет кучу золота, он нигде не сможет ее потратить, потому что за выход на улицу в неположенной одежде или за смену рациона его посадят в тюрьму. Если так, в этом есть логика, но может, минимизировать усилия? Посадите его сейчас за саботаж, повлекший человеческие жертвы в военное время, и не надо кошмарить всех остальных.
Когда под видом рационального рассуждения просто выплескивают эмоции, это невротизирует окружающих. Лучше честно признать, что не знаешь, как решить проблему, чем требовать всё сломать ради своих фантазий.
С начала СВО некоторые люди пишут, что неудачи нашей армии обусловлены неадекватным управлением, что совершенная правда. В качестве решения проблемы предлагается переименовать СВО в войну, ввести военное положение, провести всеобщую мобилизацию, подчинить всю мирную жизнь фронту. Разновидностью этого решения является требование запретить фейерверки на день города, розы на восьмое марта и вообще все проявления роскоши и беззаботности, неуместные в военное время.
В таких случаях никогда не прописывается механизм конвертации запретов в адекватное поведение чиновников и бизнесменов. Если люди обворовывают солдат и отправляют мобилизованных на смерть, их затруднит провести день города без фейерверка? От этой ужасной перспективы они перестанут воровать и начнут принимать адекватные административные решения? Всё, что вы сэкономите на фейерверках, они так же положат себе в карман, как и то, что выделяется на армию сейчас, и новых мобилизованных по всеобщей мобилизации точно так же угробят, как угробили тех, которые воюют с 2022 года без отпуска и ротации. В чем тут решение проблемы?
Или имеется в виду создание такой ситуации в обществе, чтобы наворованное нельзя было потратить? Чтобы как в Городе Солнца Кампанеллы все ходили в одинаковой скромной одежде, спали в одинаковых скромных спальнях и получали одинаковые калорийные порции на обед, и даже если кто-то украдет кучу золота, он нигде не сможет ее потратить, потому что за выход на улицу в неположенной одежде или за смену рациона его посадят в тюрьму. Если так, в этом есть логика, но может, минимизировать усилия? Посадите его сейчас за саботаж, повлекший человеческие жертвы в военное время, и не надо кошмарить всех остальных.
Когда под видом рационального рассуждения просто выплескивают эмоции, это невротизирует окружающих. Лучше честно признать, что не знаешь, как решить проблему, чем требовать всё сломать ради своих фантазий.
Forwarded from Ninaofterdingen
Федоров – искупление русских преступлений
«Федоров – единственное, необъяснимое и ни с чем не сравнимое явление в умственной жизни человечества… Рождением и жизнью Федорова оправдано тысячелетнее существование России. Теперь ни у кого на земном шаре язык не повернется упрекнуть нас, что мы не бросили векам ни мысли плодовитой, ни гением начатого труда. В одном Федорове – искупление всех грехов и преступлений русского народа…», – так пишет в 1918 году, во время Гражданской войны в России, Аким Волынский.
Как сообщается в первом томе антологии «Н. Ф. Федоров: pro et contra», изданной в СПБ в 2004 году, Аким Львович Волынский (1861–1926; настоящие имя и фамилия – Хаим Лейбович Флексер) – литературный и театральный критик, историк и теоретик искусства. В 1880-е гг. сотрудничал в русско-еврейской печати (газетах «Рассвет», «Русский еврей», журналах «Еврейское обозрение», «Восход» и др.), где публиковал критические и философские статьи, проблемные очерки, библиографические заметки. В 1891–1898 гг. фактический главный редактор и ведущий критик журнала «Северный вестник».
После революции активно участвовал в культурной жизни Петрограда, работал в издательствах «Всемирная литература» и «Парфенон», был председателем Петроградского отделения Союза писателей, членом правления Дома искусств. Увлекся Федоровым в конце 1910-х гг. Написал статью «Воскрешение мертвых» в 1923 году, намеревался включить ее в свою новую книгу, не успел (Н. Ф. Федоров: pro et contra, том 1, с. 1065-1066).
Об этой книге стоит написать подробней, тем более что авторы комментариев к антологии это уже сделали, а мне перепечатать нетрудно.
«Федоров – единственное, необъяснимое и ни с чем не сравнимое явление в умственной жизни человечества… Рождением и жизнью Федорова оправдано тысячелетнее существование России. Теперь ни у кого на земном шаре язык не повернется упрекнуть нас, что мы не бросили векам ни мысли плодовитой, ни гением начатого труда. В одном Федорове – искупление всех грехов и преступлений русского народа…», – так пишет в 1918 году, во время Гражданской войны в России, Аким Волынский.
Как сообщается в первом томе антологии «Н. Ф. Федоров: pro et contra», изданной в СПБ в 2004 году, Аким Львович Волынский (1861–1926; настоящие имя и фамилия – Хаим Лейбович Флексер) – литературный и театральный критик, историк и теоретик искусства. В 1880-е гг. сотрудничал в русско-еврейской печати (газетах «Рассвет», «Русский еврей», журналах «Еврейское обозрение», «Восход» и др.), где публиковал критические и философские статьи, проблемные очерки, библиографические заметки. В 1891–1898 гг. фактический главный редактор и ведущий критик журнала «Северный вестник».
После революции активно участвовал в культурной жизни Петрограда, работал в издательствах «Всемирная литература» и «Парфенон», был председателем Петроградского отделения Союза писателей, членом правления Дома искусств. Увлекся Федоровым в конце 1910-х гг. Написал статью «Воскрешение мертвых» в 1923 году, намеревался включить ее в свою новую книгу, не успел (Н. Ф. Федоров: pro et contra, том 1, с. 1065-1066).
Об этой книге стоит написать подробней, тем более что авторы комментариев к антологии это уже сделали, а мне перепечатать нетрудно.
Forwarded from Ninaofterdingen
Гиперборейская теория и еврейский народ
Дальше приводится с небольшими сокращениями отрывок из статьи об Акиме Волынском (первый том антологии «Н. Ф. Федоров: pro et contra», СПб, 2004, с. 1066-1068). В своей последней книге Волынский отводит русскому космизму Федорова роль прарелигии всех арийцев.
«Статья «Воскрешение мертвых», датированная автором 16 мая 1923 г., относится к последнему, малоизученному периоду его творчества. Интерпретация «Философии общего дела» дается здесь Волынским с позиций так называемой гиперборейской теории, серьезное увлечение которой приходится у него на 1920-е гг. (работы «Гиперборейский гимн» и «Рембрандт»).
Согласно гиперборейской теории, в Арктической области, условно называемой Арктогеей, в глубокой древности существовал палеоконтинент, явившийся истоком человеческой цивилизации. Северный народ, населявший Арктогею, имел прарелигию, включавшую в себя разные стороны осмысления космоса. Одновременно южнее на земле существовал и другой континент – Гондвана, где царили противоположные северу законы, по которым жили его обитатели. Со временем Арктогея замерзла, потом погрузилась в воду, а Гондвана распалась на несколько частей. В связи с происходившими изменениями население Арктогеи перемещалось на юг, постепенно вымирая и смешиваясь с другими народами.
В постарктическую эпоху воззрения северного народа претерпели существенные изменения, перестали быть гармоничными. В конце концов северяне погибли, а вместе с носителями угасли их цивилизация и религия.
Обращение А. Л. Волынского к гиперборейской теме не случайно: его интересовала судьба еврейского народа, которую он рассматривал в свете теории о «гиперборейской расе», т. е. древнейшем племени белых людей, пришедших в Европу с севера в доисторические времена. Волынский пытался доказать, что семиты являются потомками гиперборейцев и более других народов сумели сохранить черты легендарных людей севера.
Статью «Воскрешение мертвых» также предполагалось включить в первую часть «Гиперборейского гимна». Она должна была составить одну из «иллюстраций» к «Гиперборейскому гимну» – книге, посвященной изложению «тезисов гиперборейской мысли со всеми привходящими этюдами».
Дальше приводится с небольшими сокращениями отрывок из статьи об Акиме Волынском (первый том антологии «Н. Ф. Федоров: pro et contra», СПб, 2004, с. 1066-1068). В своей последней книге Волынский отводит русскому космизму Федорова роль прарелигии всех арийцев.
«Статья «Воскрешение мертвых», датированная автором 16 мая 1923 г., относится к последнему, малоизученному периоду его творчества. Интерпретация «Философии общего дела» дается здесь Волынским с позиций так называемой гиперборейской теории, серьезное увлечение которой приходится у него на 1920-е гг. (работы «Гиперборейский гимн» и «Рембрандт»).
Согласно гиперборейской теории, в Арктической области, условно называемой Арктогеей, в глубокой древности существовал палеоконтинент, явившийся истоком человеческой цивилизации. Северный народ, населявший Арктогею, имел прарелигию, включавшую в себя разные стороны осмысления космоса. Одновременно южнее на земле существовал и другой континент – Гондвана, где царили противоположные северу законы, по которым жили его обитатели. Со временем Арктогея замерзла, потом погрузилась в воду, а Гондвана распалась на несколько частей. В связи с происходившими изменениями население Арктогеи перемещалось на юг, постепенно вымирая и смешиваясь с другими народами.
В постарктическую эпоху воззрения северного народа претерпели существенные изменения, перестали быть гармоничными. В конце концов северяне погибли, а вместе с носителями угасли их цивилизация и религия.
Обращение А. Л. Волынского к гиперборейской теме не случайно: его интересовала судьба еврейского народа, которую он рассматривал в свете теории о «гиперборейской расе», т. е. древнейшем племени белых людей, пришедших в Европу с севера в доисторические времена. Волынский пытался доказать, что семиты являются потомками гиперборейцев и более других народов сумели сохранить черты легендарных людей севера.
Статью «Воскрешение мертвых» также предполагалось включить в первую часть «Гиперборейского гимна». Она должна была составить одну из «иллюстраций» к «Гиперборейскому гимну» – книге, посвященной изложению «тезисов гиперборейской мысли со всеми привходящими этюдами».
Forwarded from Ninaofterdingen
Критика Федорова на пути к иудейской идентичности
Продолжение цитаты из статьи об Акиме Волынском (первый том антологии «Н. Ф. Федоров: pro et contra», СПб, 2004, с. 1066-1068).
«В статье «Воскрешение мертвых» Волынский последовательно критикует христианскую составляющую учения Федорова, но критикует совершенно с иных позиций, нежели оппоненты мыслителя из религиозно-философского лагеря, считавшие федоровское активное христианство выходящим за рамки церковного православия. Волынский критикует Федорова как раз за то, что тот при всей грандиозности своих идей, открывающих путь к новому творческому миросозерцанию человечества, хочет остаться внутри христианства.
Сам Волынский в работе «Гиперборейский гимн» не раз ополчается на христианство, которое он считает изменой иудаизму, сформировавшемуся под влиянием «единой космологической» гиперборейской мысли. Гиперборейская, а за ней и семитская мысль монистична в своих основах, переживает мир и природу в их космической цельности и тем противостоит, по мысли Волынского, все расчленяющему дуализму «со всеми его построениями и антиномиями, со всеми его видениями и исчадиями, со всеми его антитезами добра и зла, света и тьмы, духа и плоти, со всем трагизмом неразрешимой диалектики, со всем ходульным пафосом безысходных противоречий».
Христианство, эта вершина дуалистического мировоззрения, «дорого обошлось народам» Европы и Азии. Смена «космических идей» «антропоморфными построениями хамитских народностей» шла рука об руку с цивилизацией Запада, пестуя в ней индустриализм, технократию, автономный разум, которые теперь в свою очередь начали восставать против породившего их христианства.
«Историческое христианство подрезано интеллектуально-научной работой человечества. Мы неудержимо идем навстречу возрождению гиперборейской мысли», к «завершительной гипотезе единства» – делает вывод Волынский в работе «Гиперборейский гимн». И философия Федорова, распахнутая дыханию космоса, воспринимается им как одно из знамений такого перехода, как симптом неудовлетворенности человечества прежними, дуалистическими путями мысли и жизни.
Книгу «Гиперборейский гимн» и ее составляющие, в том числе и статью о Н. Ф. Федорове, можно рассматривать как итог, творческий и духовный, Волынского-философа на его пути от христианства к иудаизму. Это подтверждается и самим Волынским: “От начала и до конца “Гимн” является разрывом с христианством, последним моим расчетом с христологией, которой были отданы мои прежние литературно-критические труды. Вместе с тем книга эта, отвергающая в корне всякую мистику и всякий дуализм, является в некоем высшем смысле апологией иудаизма, вознесенного на принадлежащую ему аполлинистическую высоту”».
Продолжение цитаты из статьи об Акиме Волынском (первый том антологии «Н. Ф. Федоров: pro et contra», СПб, 2004, с. 1066-1068).
«В статье «Воскрешение мертвых» Волынский последовательно критикует христианскую составляющую учения Федорова, но критикует совершенно с иных позиций, нежели оппоненты мыслителя из религиозно-философского лагеря, считавшие федоровское активное христианство выходящим за рамки церковного православия. Волынский критикует Федорова как раз за то, что тот при всей грандиозности своих идей, открывающих путь к новому творческому миросозерцанию человечества, хочет остаться внутри христианства.
Сам Волынский в работе «Гиперборейский гимн» не раз ополчается на христианство, которое он считает изменой иудаизму, сформировавшемуся под влиянием «единой космологической» гиперборейской мысли. Гиперборейская, а за ней и семитская мысль монистична в своих основах, переживает мир и природу в их космической цельности и тем противостоит, по мысли Волынского, все расчленяющему дуализму «со всеми его построениями и антиномиями, со всеми его видениями и исчадиями, со всеми его антитезами добра и зла, света и тьмы, духа и плоти, со всем трагизмом неразрешимой диалектики, со всем ходульным пафосом безысходных противоречий».
Христианство, эта вершина дуалистического мировоззрения, «дорого обошлось народам» Европы и Азии. Смена «космических идей» «антропоморфными построениями хамитских народностей» шла рука об руку с цивилизацией Запада, пестуя в ней индустриализм, технократию, автономный разум, которые теперь в свою очередь начали восставать против породившего их христианства.
«Историческое христианство подрезано интеллектуально-научной работой человечества. Мы неудержимо идем навстречу возрождению гиперборейской мысли», к «завершительной гипотезе единства» – делает вывод Волынский в работе «Гиперборейский гимн». И философия Федорова, распахнутая дыханию космоса, воспринимается им как одно из знамений такого перехода, как симптом неудовлетворенности человечества прежними, дуалистическими путями мысли и жизни.
Книгу «Гиперборейский гимн» и ее составляющие, в том числе и статью о Н. Ф. Федорове, можно рассматривать как итог, творческий и духовный, Волынского-философа на его пути от христианства к иудаизму. Это подтверждается и самим Волынским: “От начала и до конца “Гимн” является разрывом с христианством, последним моим расчетом с христологией, которой были отданы мои прежние литературно-критические труды. Вместе с тем книга эта, отвергающая в корне всякую мистику и всякий дуализм, является в некоем высшем смысле апологией иудаизма, вознесенного на принадлежащую ему аполлинистическую высоту”».
Forwarded from Ninaofterdingen
Изобретение традиции: гиперборейцы и древние укры
Промежуточный итог: не одни украинцы хотят себе древнего и уникального прошлого. Насмехаться над украинской нацией за истории о древних украх значит не понимать модерного тренда. В классической работе Хобсбаума «Изобретение традиции» есть такие разделы:
Изобретение традиции: традиция горцев Шотландии.
От смерти к видению: охота за уэльским прошлым в романтический период.
Контекст, перформанс и значение ритуала: британская монархия и изобретение традиции, 1820-1977.
Репрезентация власти в викторианской Индии.
Изобретение традиции в колониальной Африке.
Массовое производство традиций: Европа, 1870-1914.
Сюда же типологически относятся и древние укры, прародители гуннов и троянцев, и гиперборейские евреи во всей их аполлинистической высоте.
Подобные изыскания имеют смысл в контексте теории национального государства: каждая нация должна иметь свое государство, а нацией считается в первую очередь древнейшее население какой-то территории. Поэтому удревнение истории – первый способ обосновать свои политические претензии.
Поскольку такие претензии возникают не из-за вдумчивого изучения подлинной истории, их и невозможно уничтожить вдумчивым изучением подлинной истории. Возможно, стоит деконструировать теорию национального государства, тогда истории как науке достанется больше свободы.
Промежуточный итог: не одни украинцы хотят себе древнего и уникального прошлого. Насмехаться над украинской нацией за истории о древних украх значит не понимать модерного тренда. В классической работе Хобсбаума «Изобретение традиции» есть такие разделы:
Изобретение традиции: традиция горцев Шотландии.
От смерти к видению: охота за уэльским прошлым в романтический период.
Контекст, перформанс и значение ритуала: британская монархия и изобретение традиции, 1820-1977.
Репрезентация власти в викторианской Индии.
Изобретение традиции в колониальной Африке.
Массовое производство традиций: Европа, 1870-1914.
Сюда же типологически относятся и древние укры, прародители гуннов и троянцев, и гиперборейские евреи во всей их аполлинистической высоте.
Подобные изыскания имеют смысл в контексте теории национального государства: каждая нация должна иметь свое государство, а нацией считается в первую очередь древнейшее население какой-то территории. Поэтому удревнение истории – первый способ обосновать свои политические претензии.
Поскольку такие претензии возникают не из-за вдумчивого изучения подлинной истории, их и невозможно уничтожить вдумчивым изучением подлинной истории. Возможно, стоит деконструировать теорию национального государства, тогда истории как науке достанется больше свободы.
Forwarded from Андрей Чернов
Дорогие друзья!
Пришло письмо-отписка из министерства культуры ЛНР. Письмо подписано самим министром Сидоровым.
Текст письма прилагаю.
Особенно замечателен пассаж о том, что варварски и незаконно уничтоженный памятник жертвам сталинских репрессий не является объектом культурного наследия. Почему? Да потому, что минкульт ЛНР не внёс его в перечень памятников. Учитывая, что сам памятник значительно старше минкульта ЛНР (был создан в последние годы СССР), то Сидоров сам себя высек. Впрочем, к глупости луганских чиновников мы давно привыкли. Всё ожидаемо. Идём дальше.
Ах, да, ещё примечательно, что в тексте письма Сидоров приплёл и памятник «голодомору», хотя я о судьбе оного не спрашивал. Замыливают глаза.
Пришло письмо-отписка из министерства культуры ЛНР. Письмо подписано самим министром Сидоровым.
Текст письма прилагаю.
Особенно замечателен пассаж о том, что варварски и незаконно уничтоженный памятник жертвам сталинских репрессий не является объектом культурного наследия. Почему? Да потому, что минкульт ЛНР не внёс его в перечень памятников. Учитывая, что сам памятник значительно старше минкульта ЛНР (был создан в последние годы СССР), то Сидоров сам себя высек. Впрочем, к глупости луганских чиновников мы давно привыкли. Всё ожидаемо. Идём дальше.
Ах, да, ещё примечательно, что в тексте письма Сидоров приплёл и памятник «голодомору», хотя я о судьбе оного не спрашивал. Замыливают глаза.