Круговорот невест в деревне: жадные помещики и черные дыры

Универсальный брак в русской крестьянской среде в XVII – XIX вв. предполагает, что люди ищут себе супруга в других деревнях, а не только в своей. Православная церковь накладывает строгие ограничения на вступление в брак между родственниками, включая духовное родство. Это приводит к тому, что в маленьких деревнях через какое-то время люди уже не могут найти себе партнёра, поэтому в радиус поисков включаются соседние деревни.

Эмпирические исследования показывают, что вопреки распространённому клише во всё время существования крепостного права помещики давали женщинам вольную, для того чтобы они могли выйти замуж в чужую деревню. За вольную брали выводное. Сумма выводного составляла 15-20 копеек, и платила его семья жениха. При том, что общие расходы на свадьбу составляли 1-2 рубля, эта сумма была не совсем символическая, но в то же время вполне посильная.

Иногда в вольных записана сумма выводного, но в большинстве случаев не записано ничего. Скорее время, это означает что выводное не платили. В подавляющем большинстве случаев помещики не воспринимали выводное как цену крепостной крестьянки, понимая, что при универсальном браке они не теряют ничего, поскольку их мужики приведут жён из других деревень, за которых им тоже не нужно будет платить.

Иногда круговорот невест нарушали помещики, требующие огромные суммы выводного. Иногда это делали женщины, отказавшиеся от брака. Первые случаи широко известны, поскольку крестьяне начинали жаловаться, писать, требовать, отправлять челобитные и в конце концов добивались восстановления равновесия. Письменные следы в архивах приводят к искажению перспективы. Современные исследователи показывают, что такие случаи составляют исключение, а не правило.

Как реагировали крестьяне на существование старообрядческих дворов, в которых женщины отказывались от брака, а мужчины нет, сказать невозможно. Эти дворы нарушали неписанные правила обмена невестами. Они становились черными дырами, поглощая женщин без возврата. Для всех других мужчин в деревне это усложняло жизнь: им приходилось искать невест дальше, тратить на это больше сил и средств. Очень соблазнительно придумать, как православные относились к этим старообрядческим дворам, но всегда надо помнить, что никаких данных у нас нет.

Также мы не знаем, какова была иерархия внутри самих старообрядческих дворов. Как правило, в таком дворе жил мужчина со своей женой из другой деревни, возможно, православной, их дети и несколько его незамужних родственниц. Вероятно, незамужние женщины воспринимались как выполняющие свой религиозный долг, требующий уважения. В то же время только выросшие дети хозяина могли обеспечить выживание двора. Как строились отношения, что было важней, неизвестно совершенно.

По монографии Джона Бушнелла «Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII-XIX веках».

С

Капибары захватили бразильский город Кампу-Гранди.

Жители сняли целую колонну капибар, которые просто прогулялись по городу перед рассветом.

Кстати, для Кампу-Гранди это обычное дело — капибары постоянно гуляют по городу и совсем не боятся людей.

👉 Топор +18. Подписаться

​​Друзья, вчера ночью вернулась из насыщенной и важной поездки — пресс тура для иностранных журналистов по Запорожью, организованного командой редакции издания «Ваших новостей». Мы были в поездке неделю, поэтому материалы буду постепенно обрабатывать и выкладывать, а сейчас поделюсь первыми впечатлениями.

Пока мы ездили, я читала книгу о философии истории в эпоху постмодерна и это странным образом переплеталось с нашими беседами и с тем, что мы там видели. Один из столпов нарративистской философии истории Х. Уайт в этой книге говорит, что «прошлое — это территория фантазии, ведь оно больше нигде не существует, события невоспроизводимы в дефинициях и повторить их в лабораторных условиях невозможно. Неповторимы — значит эмпирически не воспринимаемы, поэтому нет лучшей теории истории, которая бы могла ее объяснить, все относительно».

Этот взгляд приводит современную историософию к полному тупику, потому что превращает понимание исторического процесса в игру интерпретаций, в соревнование относительных истин. История — это просто нарратив, он может быть правдив или ложен, его можно деконструировать, он субъективен и художественен, в конце концов. Следующий шаг — история как нарратив неизбежно оказывается идеологически искажена, а значит существуют только «точки зрения», допускается относительность и множественность истины, ведь точек зрения много.

История, фикция, фантазия, — так мы и оказываемся в мире конструкций. До тех пор пока не приезжаем в особые места, где история сама говорит за себя человеческими голосами.

Здесь с особой отчетливостью понимаешь, что истина — объективна и абсолютна, это правда, выраженная словами. И это принципиально для понимания истории — если правда замкнута на человека и может вдруг оказаться ложью, то истина ему внеположна и всегда останется истиной. Так вот в Новороссии, когда разговариваешь там с людьми, можно услышать этот призыв к истине, потому что там соединяются две этих стороны — говорение правды и прорыв к тому, что есть истина. Там эта дурная множественность и субъективность «историй» снимается.

Я очень рада, что иностранные журналисты тоже смогли к этому прикоснуться. Они сами общались с жителями, сами задавали вопросы, сами проживали эти события. Они ходили не по «территории фантазии» и смотрели на не поддельное.

В этом смысле, проект, который делают ВН парадигмально важен, это большой труд организаторов и их бесконечная преданность России. Я и раньше с огромным уважением относилась к Захару Прилепину, но после общения с его командой это чувство приумножилось кратно, потому что по друзьям видно многое. Спасибо Ивану, Олегу, Вадиму и Петру за их труд, замечательные и глубокие беседы, за смех и заботу!

@bonch_osmolovskaya