Когда-то я опубликовала на канале свои размышления по поводу кризиса возраста: https://tttttt.me/myunpublished/1612
https://tttttt.me/myunpublished/1613
Мне стало интересно, а есть ли какие-то бодипозитивные размышления о возрастных изменениях. Я спросила у Юлии Лапиной, которая ведёт один из моих любимых каналов @bodyneutralzone, и Юля написала мне настолько прекрасный ответ, что я решила им поделиться с вами, дорогие читатели.
Бодипозитив и возраст.
У этой темы есть два уровня. Первый — социальный. Долгое время у женщин 45+ было не так много выбора: зависеть от семьи или от государства.
Кстати, протесты против пенсионной реформы это еще и протесты против невозможности оставлять детей на старшее поколение, что очень серьезно сказывается на финансовом положении многих семей.
Единицам удавалось иметь не только финансовую независимость, но и решимость нарушить ролевые модели, которые предписывались определенному возрасту: помощь с внуками, если позволяет здоровье или бесконечные мытарства по поликлиникам в попытках остатки его (здоровья) сберечь.
Новые экономические возможности открывают и новые роли: бабушка может помогать своим детям, если захочет, в оплате няни и укатить в путешествие по Амазонке, пройдя курс реабилитации в частной клинике. Другое дело, что наша культура пока не готова акцентировать внимание девочек не на внешности, как главном её «товаре», а на развитии навыков зарабатывания денег, а значит независимости. Более того, даже тем, у кого получилось встретить небедного принца, готового делиться своими доходами, не всегда удается грамотно составить брачный контракт и делать хорошие финансовые вложения в будущее.
Иногда страх возраста — это страх «неизбежной» социальной роли и страх зависимости. Конечно, есть бабушки и дедушки, которые обожают внуков и готовы возиться с ними целыми днями, но как и во многих других областях, дело не в самой роли «доброй уютной бабушки», а в добровольности её выбора.
Второй уровень — персональный. Это некая тоска по прошлому, по определенным событиям и по возможностям, которых больше нет. И здесь большой вопрос: из чего состоит самооценка и какие потери (связанные с возрастом) сильно её подтачивают.
Конечно, молодость для женщины в мире мужчин — это власть, а власть это контроль, а контроль это иллюзия уверенности. Трагедия потери этой власти стала сюжетом множества историй и в жизни, и в литературе.
Кроме того, эта потеря власти (порой единственной возможности управлять своей жизнью) часто становится поводом к социальной агрессии (эйджизм), которая всегда возникает к более слабым, если общество с этим не борется. Слово «тетка» часто используется как оскорбление — «теток заменили нормальными молодыми девочками» (из последнего романа Пелевина), однако, дядька таких смыслов не имеет. С возрастом женщина действительно начинает испытывать иное отношение окружающих и это большая общественная проблема, переживаемая на индивидуальном уровне.
Помимо этого, сил действительно становится меньше и часто человек, который раньше не задавался экзистенциальными вопросами смерти и смысла жизни, начинает ощущать их очень остро и не всегда имеет навык поиска таких непростых ответов.
И крайним опять становится тело — следы возраста, с которыми женщин призывают бороться, будто бы напоминают ей самой и окружающим о постоянно снижающейся социальной ценности и о сужении круга возможностей, будто признаки возраста это что-то постыдное, что нужно спрятать, пока никто не узнал.
Молодость приравнивается к сексуальности, но, что самое интересное, общество не считает будто женская сексуальность принадлежит самим женщинам, считается, что она должна быть напоказ, для других — для удовольствия мужчин и зависти соперниц.
Однако, настоящая сексуальность принадлежит самой женщине — это её тело, её ощущения в этом теле, удовольствие от соприкосновения кожи с теплыми каплями душа или холодным шелком, запах любимых духов и холодная роса под босыми ногами, уют любимого свитера и вкус свежего хлеба.
https://tttttt.me/myunpublished/1613
Мне стало интересно, а есть ли какие-то бодипозитивные размышления о возрастных изменениях. Я спросила у Юлии Лапиной, которая ведёт один из моих любимых каналов @bodyneutralzone, и Юля написала мне настолько прекрасный ответ, что я решила им поделиться с вами, дорогие читатели.
Бодипозитив и возраст.
У этой темы есть два уровня. Первый — социальный. Долгое время у женщин 45+ было не так много выбора: зависеть от семьи или от государства.
Кстати, протесты против пенсионной реформы это еще и протесты против невозможности оставлять детей на старшее поколение, что очень серьезно сказывается на финансовом положении многих семей.
Единицам удавалось иметь не только финансовую независимость, но и решимость нарушить ролевые модели, которые предписывались определенному возрасту: помощь с внуками, если позволяет здоровье или бесконечные мытарства по поликлиникам в попытках остатки его (здоровья) сберечь.
Новые экономические возможности открывают и новые роли: бабушка может помогать своим детям, если захочет, в оплате няни и укатить в путешествие по Амазонке, пройдя курс реабилитации в частной клинике. Другое дело, что наша культура пока не готова акцентировать внимание девочек не на внешности, как главном её «товаре», а на развитии навыков зарабатывания денег, а значит независимости. Более того, даже тем, у кого получилось встретить небедного принца, готового делиться своими доходами, не всегда удается грамотно составить брачный контракт и делать хорошие финансовые вложения в будущее.
Иногда страх возраста — это страх «неизбежной» социальной роли и страх зависимости. Конечно, есть бабушки и дедушки, которые обожают внуков и готовы возиться с ними целыми днями, но как и во многих других областях, дело не в самой роли «доброй уютной бабушки», а в добровольности её выбора.
Второй уровень — персональный. Это некая тоска по прошлому, по определенным событиям и по возможностям, которых больше нет. И здесь большой вопрос: из чего состоит самооценка и какие потери (связанные с возрастом) сильно её подтачивают.
Конечно, молодость для женщины в мире мужчин — это власть, а власть это контроль, а контроль это иллюзия уверенности. Трагедия потери этой власти стала сюжетом множества историй и в жизни, и в литературе.
Кроме того, эта потеря власти (порой единственной возможности управлять своей жизнью) часто становится поводом к социальной агрессии (эйджизм), которая всегда возникает к более слабым, если общество с этим не борется. Слово «тетка» часто используется как оскорбление — «теток заменили нормальными молодыми девочками» (из последнего романа Пелевина), однако, дядька таких смыслов не имеет. С возрастом женщина действительно начинает испытывать иное отношение окружающих и это большая общественная проблема, переживаемая на индивидуальном уровне.
Помимо этого, сил действительно становится меньше и часто человек, который раньше не задавался экзистенциальными вопросами смерти и смысла жизни, начинает ощущать их очень остро и не всегда имеет навык поиска таких непростых ответов.
И крайним опять становится тело — следы возраста, с которыми женщин призывают бороться, будто бы напоминают ей самой и окружающим о постоянно снижающейся социальной ценности и о сужении круга возможностей, будто признаки возраста это что-то постыдное, что нужно спрятать, пока никто не узнал.
Молодость приравнивается к сексуальности, но, что самое интересное, общество не считает будто женская сексуальность принадлежит самим женщинам, считается, что она должна быть напоказ, для других — для удовольствия мужчин и зависти соперниц.
Однако, настоящая сексуальность принадлежит самой женщине — это её тело, её ощущения в этом теле, удовольствие от соприкосновения кожи с теплыми каплями душа или холодным шелком, запах любимых духов и холодная роса под босыми ногами, уют любимого свитера и вкус свежего хлеба.
Про новые правила.
Я не знаю, как отвечать на фразу «мы раньше так делали и ничего нам за это не прилетело!». Вот, например, НЭН пишет тексты о том, как плохо бить детей (и я целиком на стороне противников любого вида физического насилия). Любой подзатыльник, поджопник, оплеуха, что угодно физического воздействия — всё имеет последствия для ребёнка, который вырастет. И обязательно появляется в числе первых комментатор со словами: «Меня в детстве шлепали и ничего. И родителей моих шлепали. И бабушек в седьмом поколении. И все нормальными выросли». Ну НЭН, конечно, предупреждает такие комменты и пишет, что ничего хорошего из вас не выросло, вы ведь, как минимум, оправдываете детское насилие. Ну а так-то, по-честному, ведь и правда целая куча нормальных людей, которые даже в помощи психотерапевта не нуждаются, выросли и живут счастливо, несмотря на детство с поджопниками.
Или вот. «Я всю жизнь уши ватными палочками чистил и ничего». Хороший слух, никаких ушных травм, а мне уже девяносто лет.
Или ещё. «Я всю жизнь курицу и мясо мыла под краном, разбрызгивая бактерии по сторонам и ничего. Никто не умер от этих ваших микробов. Буду и дальше мыть, а то ещё отравимся немытым мясом!».
Или ещё из темы бодипозитива. История от коллеги: «У меня есть знакомая, склонная к полноте. Она всю жизнь сидит на диетах. Поэтому сейчас хорошо выглядит. А не сидела бы, так давно стала бы необъятной, толстой и больной. А так молодец, поддерживает себя постоянно». Я не знаю, что на это отвечать, если у меня нет никаких данных о том, что было бы с этой женщиной, не сиди она на диетах.
И вот эта концепция «до этого все так делали и не умерли» не имеет практически никаких шансов быть оспоренной. Ну в некоторых случаях можно, конечно, привести миллион исследований, что так нельзя, что это вредно и вообще пить кровь младенцев противозаконно. Но фразу «среди долгожителей нет ни одного толстого человека» ничем не перебьёшь. Вы и сами посмотрите на «десять долгожителей», они делают что угодно — пьют, курят, матерятся, прыгают с парашютом, но только не толстеют. Как тебе такое, Илон Маск, а?
Я один раз предложила коллеге прочитать на Медузе пост Дарьи Саркисян про сто фактов о здоровье. Коллега выбрала самые очевидные ДЛЯ НЕЁ и стала говорить, что об этом все всё давно знают, что тут вообще статьи писать! А неочевидные она начала оспаривать, на что я ей предложила открыть ссылки и почитать подробнее. Ссылки оказались англоязычными (неудивительно), это было воспринято, как «фигня всякая», потом произнесено «а кто она такая, эта Саркисян? Медицинский журналист? А, так она не врач? Ну всё тогда понятно». Статья была закрыта. И эта история аналог «мы всю жизнь так жили, наши родители так жили и наши дети будут жить». Люди, которые уже давно всё знают, а что не знают — им и не нужно.
С одной стороны — ну и зачем это парировать и с этим связываться вообще? Ну не знают, не хотят — и ладно. С другой стороны — а для кого все эти новые книжки Дарьи Саркисян и Юлии Лапиной, например? Мы — люди из интернета итак за их блогами следим, итак много всего читаем, образовываемся, перезагружаем свои стереотипы, спорим, дискутируем и иногда меняем старые привычки на новые правила. А люди из офлайна пока ещё не в курсе, что мир может быть другим, поэтому и хочется им его с другого ракурса показать. А они почему-то упорно отказываются его рассматривать.
Я не знаю, как отвечать на фразу «мы раньше так делали и ничего нам за это не прилетело!». Вот, например, НЭН пишет тексты о том, как плохо бить детей (и я целиком на стороне противников любого вида физического насилия). Любой подзатыльник, поджопник, оплеуха, что угодно физического воздействия — всё имеет последствия для ребёнка, который вырастет. И обязательно появляется в числе первых комментатор со словами: «Меня в детстве шлепали и ничего. И родителей моих шлепали. И бабушек в седьмом поколении. И все нормальными выросли». Ну НЭН, конечно, предупреждает такие комменты и пишет, что ничего хорошего из вас не выросло, вы ведь, как минимум, оправдываете детское насилие. Ну а так-то, по-честному, ведь и правда целая куча нормальных людей, которые даже в помощи психотерапевта не нуждаются, выросли и живут счастливо, несмотря на детство с поджопниками.
Или вот. «Я всю жизнь уши ватными палочками чистил и ничего». Хороший слух, никаких ушных травм, а мне уже девяносто лет.
Или ещё. «Я всю жизнь курицу и мясо мыла под краном, разбрызгивая бактерии по сторонам и ничего. Никто не умер от этих ваших микробов. Буду и дальше мыть, а то ещё отравимся немытым мясом!».
Или ещё из темы бодипозитива. История от коллеги: «У меня есть знакомая, склонная к полноте. Она всю жизнь сидит на диетах. Поэтому сейчас хорошо выглядит. А не сидела бы, так давно стала бы необъятной, толстой и больной. А так молодец, поддерживает себя постоянно». Я не знаю, что на это отвечать, если у меня нет никаких данных о том, что было бы с этой женщиной, не сиди она на диетах.
И вот эта концепция «до этого все так делали и не умерли» не имеет практически никаких шансов быть оспоренной. Ну в некоторых случаях можно, конечно, привести миллион исследований, что так нельзя, что это вредно и вообще пить кровь младенцев противозаконно. Но фразу «среди долгожителей нет ни одного толстого человека» ничем не перебьёшь. Вы и сами посмотрите на «десять долгожителей», они делают что угодно — пьют, курят, матерятся, прыгают с парашютом, но только не толстеют. Как тебе такое, Илон Маск, а?
Я один раз предложила коллеге прочитать на Медузе пост Дарьи Саркисян про сто фактов о здоровье. Коллега выбрала самые очевидные ДЛЯ НЕЁ и стала говорить, что об этом все всё давно знают, что тут вообще статьи писать! А неочевидные она начала оспаривать, на что я ей предложила открыть ссылки и почитать подробнее. Ссылки оказались англоязычными (неудивительно), это было воспринято, как «фигня всякая», потом произнесено «а кто она такая, эта Саркисян? Медицинский журналист? А, так она не врач? Ну всё тогда понятно». Статья была закрыта. И эта история аналог «мы всю жизнь так жили, наши родители так жили и наши дети будут жить». Люди, которые уже давно всё знают, а что не знают — им и не нужно.
С одной стороны — ну и зачем это парировать и с этим связываться вообще? Ну не знают, не хотят — и ладно. С другой стороны — а для кого все эти новые книжки Дарьи Саркисян и Юлии Лапиной, например? Мы — люди из интернета итак за их блогами следим, итак много всего читаем, образовываемся, перезагружаем свои стереотипы, спорим, дискутируем и иногда меняем старые привычки на новые правила. А люди из офлайна пока ещё не в курсе, что мир может быть другим, поэтому и хочется им его с другого ракурса показать. А они почему-то упорно отказываются его рассматривать.
Про экскурсии.
Насколько я знаю, сейчас уже в девятом классе надо выбрать профессию. Мы раньше заканчивали одиннадцатый и с трудом понимали, кем хотим быть. А сейчас уже в 15 лет надо решить за своё будущее. Конечно, можно и поменять выбранный путь. Только это сложно, муторно и чревато последствиями вроде непоступления в желаемый ВУЗ из-за потери времени обучения по другой специальности. Как минимум, в одной московской школе процесс организован так.
И я подумала, а почему бы школьников перед выбором профессии не сводить на экскурсии в наиболее перспективные и интересные места работы? Ну и неинтересные тоже. Понятно, что во многих случаях рабочий процесс будет выглядеть как горстка людей, уткнувшихся в комп, и будущее рабочее поколение ни черта не поймёт про профессию мечты. Ну а что если это будет контрастно?
«Дорогие дети, это офис компании Яндекс. Вот здесь сидят разработчики, здесь отдел маркетинга, а здесь зона отдыха». Пусть посмотрят, погуляют и прочувствуют атмосферу.
«А это, дорогие товарищи, офис Рокетбанка. Вот смотрите, техническая поддержка зашивается в чатиках с клиентами. А вот разработчики, а это отдел маркетинга, который придумывает смешные подводки для обновления приложений». Дети также всё смотрят, возможно, задают какие-то вопросы, валяются на Рокетбиванах и заглядывают в чатики поддержки.
«А это небольшой офис книжного издательства МИФ. Небольшой он потому, что практически все сотрудники МИФ работают удаленно. Удаленно — это значит, что вы можете круглосуточно гладить своего кота и не тратить кучу времени на дорогу до офиса и обратно».
«А вот это, дорогие школьники, офис мэйлругрупп. Здесь занимаются видосиками, здесь одноклассниками, а здесь можно потусоваться с коллегами и поваляться на бинбэгах».
«Ну вот мы и добрались до офиса РЖД. Здесь сидит начальство. Здесь заместители начальства. Здесь начальники отделов. А это их заместители. Что, дети? Много начальников? Ну это серьезная организация, много ответственности. Что делают не начальники? Ну вот, давайте зайдём в кабинет, посмотрим. Нельзя в кабинет? Все очень заняты? Дети, извините, мы не вовремя, давайте дальше пойдём, я вам столовую покажу».
Как работают врачи, учителя, библиотекари, парикмахеры, артисты, фотографы, кассиры в «Петерочке», кинотеатрах и Макдональдсе, курьеры, уборщики в метро вы, вероятно, знаете и без экскурсий. Ещё можно показать как работают журналисты в каком-нибудь издании. И как устроен ресторанно-кафешечный бизнес.
Ну и заводы. Я не знаю, что и где у нас осталось из производственных мощностей (в смысле, есть ли в самой Москве или надо куда-то ехать), но туда тоже можно. Фабрика мороженого («Чистая линия», кажется) точно есть с экскурсиями.
Безусловно, все профессии и деятельности не охватишь. Тем более, что в каждом городе свои интересные рабочие места, которые можно показать. Смысл в том, чтобы дети воспринимали, как организован рабочий процесс в целом. Может они насмотрятся на «офисных сотрудников с 9 до 5» и захотят пойти в науку, производство или полететь в космос. А кто-то подумает, что вот такая монотонная работа — это как раз то, что нужно. В общем, детям нужно больше практических знаний, а не только теоретических рекламных проспектов и дней открытых дверей ВУЗов.
Насколько я знаю, сейчас уже в девятом классе надо выбрать профессию. Мы раньше заканчивали одиннадцатый и с трудом понимали, кем хотим быть. А сейчас уже в 15 лет надо решить за своё будущее. Конечно, можно и поменять выбранный путь. Только это сложно, муторно и чревато последствиями вроде непоступления в желаемый ВУЗ из-за потери времени обучения по другой специальности. Как минимум, в одной московской школе процесс организован так.
И я подумала, а почему бы школьников перед выбором профессии не сводить на экскурсии в наиболее перспективные и интересные места работы? Ну и неинтересные тоже. Понятно, что во многих случаях рабочий процесс будет выглядеть как горстка людей, уткнувшихся в комп, и будущее рабочее поколение ни черта не поймёт про профессию мечты. Ну а что если это будет контрастно?
«Дорогие дети, это офис компании Яндекс. Вот здесь сидят разработчики, здесь отдел маркетинга, а здесь зона отдыха». Пусть посмотрят, погуляют и прочувствуют атмосферу.
«А это, дорогие товарищи, офис Рокетбанка. Вот смотрите, техническая поддержка зашивается в чатиках с клиентами. А вот разработчики, а это отдел маркетинга, который придумывает смешные подводки для обновления приложений». Дети также всё смотрят, возможно, задают какие-то вопросы, валяются на Рокетбиванах и заглядывают в чатики поддержки.
«А это небольшой офис книжного издательства МИФ. Небольшой он потому, что практически все сотрудники МИФ работают удаленно. Удаленно — это значит, что вы можете круглосуточно гладить своего кота и не тратить кучу времени на дорогу до офиса и обратно».
«А вот это, дорогие школьники, офис мэйлругрупп. Здесь занимаются видосиками, здесь одноклассниками, а здесь можно потусоваться с коллегами и поваляться на бинбэгах».
«Ну вот мы и добрались до офиса РЖД. Здесь сидит начальство. Здесь заместители начальства. Здесь начальники отделов. А это их заместители. Что, дети? Много начальников? Ну это серьезная организация, много ответственности. Что делают не начальники? Ну вот, давайте зайдём в кабинет, посмотрим. Нельзя в кабинет? Все очень заняты? Дети, извините, мы не вовремя, давайте дальше пойдём, я вам столовую покажу».
Как работают врачи, учителя, библиотекари, парикмахеры, артисты, фотографы, кассиры в «Петерочке», кинотеатрах и Макдональдсе, курьеры, уборщики в метро вы, вероятно, знаете и без экскурсий. Ещё можно показать как работают журналисты в каком-нибудь издании. И как устроен ресторанно-кафешечный бизнес.
Ну и заводы. Я не знаю, что и где у нас осталось из производственных мощностей (в смысле, есть ли в самой Москве или надо куда-то ехать), но туда тоже можно. Фабрика мороженого («Чистая линия», кажется) точно есть с экскурсиями.
Безусловно, все профессии и деятельности не охватишь. Тем более, что в каждом городе свои интересные рабочие места, которые можно показать. Смысл в том, чтобы дети воспринимали, как организован рабочий процесс в целом. Может они насмотрятся на «офисных сотрудников с 9 до 5» и захотят пойти в науку, производство или полететь в космос. А кто-то подумает, что вот такая монотонная работа — это как раз то, что нужно. В общем, детям нужно больше практических знаний, а не только теоретических рекламных проспектов и дней открытых дверей ВУЗов.
Регулярная благотворительность для меня открылась год назад, когда я увидела пост Мити Алешковского о том, что можно всего лишь парой кликов настроить ежемесячные пожертвования в фонд «Нужна помощь», для конкретных организаций проекта «Такие дела». Я тогда перелистала все проекты и выбрала из них три. Один из них — поддержка лабораторий НИИ им. Горбачёвой https://takiedela.ru/topics/advita/
Второй проект, которому я жертвую — «Территория семьи» https://takiedela.ru/topics/territoriya-semi/
Третий проект (он как проект закончился, но у меня осталось пожертвование на уставные цели общества поддержки слепоглухих «Эльвира») https://nuzhnapomosh.ru/funds/elyvira/
Ещё одно пожертвование я настроила недавно — для проекта организации «МойМио» https://takiedela.ru/topics/mymiofund/
Так вот, к чему это я. Когда мне попала в руки книга Питера Сингера «Жизнь, которую вы можете спасти», я была уверена, что все делаю правильно и достаточно жертвую на благотворительность. Главное для меня — регулярность пожертвований (ежемесячное списание с карты). Но Питер Сингер заставляет пересмотреть свои ценности. Когда я читала книгу, во мне раздирался внутренний конфликт. Питер Сингер как бы говорит о том, что благотворительность должна быть желанной и позитивной, ни в коем случае не из чувства вины. Не стоит обижать и унижать людей, которые не имеют никакого отношения к благотворительности. Даже если они купаются в деньгах. Это их дело, как и на что их распределять. НО.
И вот это «но» у Сингера какое-то двоякое. Он регулярно пытается сказать, что вообще-то люди, которые не жертвуют деньги на спасение жизней — плохие. И если мало жертвуют, тоже не очень хорошие. Потом быстро эту категоричность смягчает, но осадок правда остаётся. Осадок от того, что тебя обвиняют в недостаточной эмпатии к абстрактным неспасённым жизням. «Нам нужна такая этическая культура, в которой люди будут осознавать последствия своих действий для мира, где мы живём, и оценивать друг друга по этим последствиям».
Но есть в этой книге много важного. Там есть расчеты. Сколько в США (это для примера) налогоплательщиков и сколько они зарабатывают. И есть стоимости лечения разных болезней там, где эти суммы непосильны или само лечение невозможно. Сколько стоит операция, чтобы людям с катарактой вернуть зрение. Или вылечить множество девушек и женщин от свища. Или решить проблему ротовируса, который давно побеждён во всех развитых странах, а в развивающих от него до сих пор умирают люди.
Питер Сингер, рассуждая о той помощи, которая требуется людям нашей планеты, вычисляет стоимость человеческой жизни. Все спокойно и рационально. Да, где-то нужно десять долларов, чтобы спасти целую жизнь. На операцию от свища — побольше — 450 долларов одной женщине, но это тоже посильная сумма. Также Сингер посчитал, какой процент от дохода каждый из налогоплательщиков может пожертвовать, не ущемляя своего уровня жизни. Все эти подсчёты свелись в таблицу, где сумма пожертвований представлена по определённой шкале, похожей на прогрессивный налог — чем больше доход, тем больше пожертвований. Там, конечно, совсем не российский уровень доходов, но можно примерную проекцию сделать.
Второй проект, которому я жертвую — «Территория семьи» https://takiedela.ru/topics/territoriya-semi/
Третий проект (он как проект закончился, но у меня осталось пожертвование на уставные цели общества поддержки слепоглухих «Эльвира») https://nuzhnapomosh.ru/funds/elyvira/
Ещё одно пожертвование я настроила недавно — для проекта организации «МойМио» https://takiedela.ru/topics/mymiofund/
Так вот, к чему это я. Когда мне попала в руки книга Питера Сингера «Жизнь, которую вы можете спасти», я была уверена, что все делаю правильно и достаточно жертвую на благотворительность. Главное для меня — регулярность пожертвований (ежемесячное списание с карты). Но Питер Сингер заставляет пересмотреть свои ценности. Когда я читала книгу, во мне раздирался внутренний конфликт. Питер Сингер как бы говорит о том, что благотворительность должна быть желанной и позитивной, ни в коем случае не из чувства вины. Не стоит обижать и унижать людей, которые не имеют никакого отношения к благотворительности. Даже если они купаются в деньгах. Это их дело, как и на что их распределять. НО.
И вот это «но» у Сингера какое-то двоякое. Он регулярно пытается сказать, что вообще-то люди, которые не жертвуют деньги на спасение жизней — плохие. И если мало жертвуют, тоже не очень хорошие. Потом быстро эту категоричность смягчает, но осадок правда остаётся. Осадок от того, что тебя обвиняют в недостаточной эмпатии к абстрактным неспасённым жизням. «Нам нужна такая этическая культура, в которой люди будут осознавать последствия своих действий для мира, где мы живём, и оценивать друг друга по этим последствиям».
Но есть в этой книге много важного. Там есть расчеты. Сколько в США (это для примера) налогоплательщиков и сколько они зарабатывают. И есть стоимости лечения разных болезней там, где эти суммы непосильны или само лечение невозможно. Сколько стоит операция, чтобы людям с катарактой вернуть зрение. Или вылечить множество девушек и женщин от свища. Или решить проблему ротовируса, который давно побеждён во всех развитых странах, а в развивающих от него до сих пор умирают люди.
Питер Сингер, рассуждая о той помощи, которая требуется людям нашей планеты, вычисляет стоимость человеческой жизни. Все спокойно и рационально. Да, где-то нужно десять долларов, чтобы спасти целую жизнь. На операцию от свища — побольше — 450 долларов одной женщине, но это тоже посильная сумма. Также Сингер посчитал, какой процент от дохода каждый из налогоплательщиков может пожертвовать, не ущемляя своего уровня жизни. Все эти подсчёты свелись в таблицу, где сумма пожертвований представлена по определённой шкале, похожей на прогрессивный налог — чем больше доход, тем больше пожертвований. Там, конечно, совсем не российский уровень доходов, но можно примерную проекцию сделать.
И всё бы хорошо. Вот вы посчитали, что вам нужно отдавать 5% от зарплаты на благотворительность, но суть культуры благотворительности, которую пропагандирует Сингер, в том, чтобы вы всё время отдавали больше, чем нужно. Больше, чем... можете. Больше, чем в этот раз. Захотели сходить в кино — подумайте о том, сколько детей спасёте в счёт стоимости билетов и попкорна. Или AirPods хотите — подумайте, сколько людей сейчас без воды, может лучше им помочь, чем себя баловать?
И на самом деле, это действительно серьёзная моральная дилемма. Кажется, впервые в жизни я перестала воспринимать в шутку фразу «голодающие дети Африки». Потому что «за последние 20 лет из-за нищеты погибло больше людей, чем за весь XX век из-за войн и репрессий, а ведь это был век Гитлера и Сталина».
Я понимаю, что первой вашей реакцией будет желание поспорить — это ваши деньги, и вы живёте одну жизнь. Вы не рожали голодающих сейчас детей, почему вы должны нести за них ответственность? Кто это придумал? А никто. Это такой вариант глобальной ответственности за вашу собственную жизнь на Земле.
Скажу честно, я не знаю, как дискутировать на эту тему, у меня очень сильный внутренний конфликт. То, что надо жертвовать на благотворительность — это безусловно, а вот по поводу того, сколько именно — вопрос. Вот прочитайте книгу Питера Сингера «Жизнь, которую вы можете спасти», а потом попробуйте разобраться со своими ценностями ещё раз.
Единственно, что во мне не конфликтует и Питер Сингер с этим солидарен — о благотворительности НАДО РАССКАЗЫВАТЬ. То, что вы занимаетесь благотворительностью, как и кому помогаете — рассказывайте. Нет, это не способ тешить самолюбие, чтобы все вас хвалили, это способ донести до других людей, куда можно и нужно жертвовать, если принимаешь решение заняться благотворительностью. Есть много историй, когда человек готов отдать деньги на помощь, но элементарно не знает, как это сделать, чтобы деньги дошли до адресата, а не попали в руки мошенникам. Говорите как можно больше о том, кому вы помогаете, если ваши пути уже проверенные.
Рассказываю, что можно сделать прямо сейчас: зайти на сайт «Нужна помощь» https://nuzhnapomosh.ru/, выбрать проект или организацию, на которую откликнулось ваше сердце и настроить ежемесячное пожертвование хотя бы в сто рублей. Если позволяют средства, то выбрать несколько проектов.
«Мне кажется, человек прежде всего хочет, чтобы его жизнь была чем-то большим, чем потребление различных товаров и создание мусора. Я думаю, людям нравится оглядываться назад и понимать: они сделали все, что от них зависело, чтобы жизнь других стала лучше. Посмотрите на это с такой точки зрения: разве существует более сильная мотивация, чем возможность сделать все, что в твоих силах, чтобы облегчить боль и страдания других людей?» — Генри Спира.
И на самом деле, это действительно серьёзная моральная дилемма. Кажется, впервые в жизни я перестала воспринимать в шутку фразу «голодающие дети Африки». Потому что «за последние 20 лет из-за нищеты погибло больше людей, чем за весь XX век из-за войн и репрессий, а ведь это был век Гитлера и Сталина».
Я понимаю, что первой вашей реакцией будет желание поспорить — это ваши деньги, и вы живёте одну жизнь. Вы не рожали голодающих сейчас детей, почему вы должны нести за них ответственность? Кто это придумал? А никто. Это такой вариант глобальной ответственности за вашу собственную жизнь на Земле.
Скажу честно, я не знаю, как дискутировать на эту тему, у меня очень сильный внутренний конфликт. То, что надо жертвовать на благотворительность — это безусловно, а вот по поводу того, сколько именно — вопрос. Вот прочитайте книгу Питера Сингера «Жизнь, которую вы можете спасти», а потом попробуйте разобраться со своими ценностями ещё раз.
Единственно, что во мне не конфликтует и Питер Сингер с этим солидарен — о благотворительности НАДО РАССКАЗЫВАТЬ. То, что вы занимаетесь благотворительностью, как и кому помогаете — рассказывайте. Нет, это не способ тешить самолюбие, чтобы все вас хвалили, это способ донести до других людей, куда можно и нужно жертвовать, если принимаешь решение заняться благотворительностью. Есть много историй, когда человек готов отдать деньги на помощь, но элементарно не знает, как это сделать, чтобы деньги дошли до адресата, а не попали в руки мошенникам. Говорите как можно больше о том, кому вы помогаете, если ваши пути уже проверенные.
Рассказываю, что можно сделать прямо сейчас: зайти на сайт «Нужна помощь» https://nuzhnapomosh.ru/, выбрать проект или организацию, на которую откликнулось ваше сердце и настроить ежемесячное пожертвование хотя бы в сто рублей. Если позволяют средства, то выбрать несколько проектов.
«Мне кажется, человек прежде всего хочет, чтобы его жизнь была чем-то большим, чем потребление различных товаров и создание мусора. Я думаю, людям нравится оглядываться назад и понимать: они сделали все, что от них зависело, чтобы жизнь других стала лучше. Посмотрите на это с такой точки зрения: разве существует более сильная мотивация, чем возможность сделать все, что в твоих силах, чтобы облегчить боль и страдания других людей?» — Генри Спира.
Нужна помощь
Нужна помощь - это фонд для фондов
Мы — благотворительный фонд, который выбрал своей целью просвещение и развитие благотворительности в России
Про квочкование.
Эх, ну и тема мне попалась сегодня для записи :) Я попыталась найти про это слово что-нибудь в интернете, но там есть только про «почкование». Давайте я скажу, как я понимаю «квочкование», чтобы у нас не было разночтений. Для меня это аналог одомашнивания. Когда хочется всё время что-то делать дома, наводить уют, проводить дома как можно больше времени. Часто такое случается при появлении детей: ещё вчерашние карьеристки обнаруживают себя сюсюкающими с младенцем, обстирывающими всю семью и пахнущими котлетами с борщами. Я не знаю, почему, но считала раньше квочкование чем-то не очень хорошим. Как годовасик и тугосеря, из этого лексикона всё.
Но в какой-то момент я поняла, что мне нравится ... квочковаться. То, что я обожаю наш Дом мечты — это понятно. Дополнительная радость к моему обожанию в том, что мы постепенно что-то меняем, превращая наш Дом мечты в супер Дом мечты. И, дорогие читатели, если б вы знали (а может и знаете!) это бесподобное чувство, когда купили что-то новое, когда что-то заменили, когда у дома появляется не только уют, но и свой собственный стиль, своя атмосфера и история.
Привезли коврик из Икеи, а он такой пушистый, что в нем утопают пальцы ног. И хочется стоять на этом коврике целый день и просто чувствовать его мягкость. Или поменяли двери, и вот ходишь, любуешься, тебе так нравится то, что получилось в итоге, как будто всю жизнь хотел именно так. И везде вот это наведение уюта, красоты, комфорта, фонтанирование идеями, что куда поставить и как из комнаты сделать космический корабль.
За всем этим я ловлю себя на мысли, что хочу всю жизнь провести вот здесь, в этом самом месте. И вообще проводить здесь как можно больше времени, потому что люблю в Доме мечты абсолютно всё. Даже если это пятна на потолке и неровные стены. Всё равно люблю. Квочкуюсь изо всех сил, пока квочкуется 🤓
Эх, ну и тема мне попалась сегодня для записи :) Я попыталась найти про это слово что-нибудь в интернете, но там есть только про «почкование». Давайте я скажу, как я понимаю «квочкование», чтобы у нас не было разночтений. Для меня это аналог одомашнивания. Когда хочется всё время что-то делать дома, наводить уют, проводить дома как можно больше времени. Часто такое случается при появлении детей: ещё вчерашние карьеристки обнаруживают себя сюсюкающими с младенцем, обстирывающими всю семью и пахнущими котлетами с борщами. Я не знаю, почему, но считала раньше квочкование чем-то не очень хорошим. Как годовасик и тугосеря, из этого лексикона всё.
Но в какой-то момент я поняла, что мне нравится ... квочковаться. То, что я обожаю наш Дом мечты — это понятно. Дополнительная радость к моему обожанию в том, что мы постепенно что-то меняем, превращая наш Дом мечты в супер Дом мечты. И, дорогие читатели, если б вы знали (а может и знаете!) это бесподобное чувство, когда купили что-то новое, когда что-то заменили, когда у дома появляется не только уют, но и свой собственный стиль, своя атмосфера и история.
Привезли коврик из Икеи, а он такой пушистый, что в нем утопают пальцы ног. И хочется стоять на этом коврике целый день и просто чувствовать его мягкость. Или поменяли двери, и вот ходишь, любуешься, тебе так нравится то, что получилось в итоге, как будто всю жизнь хотел именно так. И везде вот это наведение уюта, красоты, комфорта, фонтанирование идеями, что куда поставить и как из комнаты сделать космический корабль.
За всем этим я ловлю себя на мысли, что хочу всю жизнь провести вот здесь, в этом самом месте. И вообще проводить здесь как можно больше времени, потому что люблю в Доме мечты абсолютно всё. Даже если это пятна на потолке и неровные стены. Всё равно люблю. Квочкуюсь изо всех сил, пока квочкуется 🤓
Сейчас пришёл такой классный комментарий от дорогой читательницы, что мне хочется им поделиться, потому что он здорово дополняет мою запись про квочкование:
«у меня этот поворот произошёл, когда я уволилась с нервной работы и устроилась на неполный день рядом с домом.
и дело даже не в том, что я стала проводить там - дома - больше времени. Это какое-то внутренее чувство, внутренний поворот произошёл. У меня просто высвободились резервы, чтобы замечать, что внутри и снаружи меня (а раньше всё было занято работой), и вот тогда-то ко мне пришло ощущение "вот мой дом. Это место, где я живу. Жить ≠ ночевать. Я тут читаю, общаюсь с мужем, тискаю кошку, в общем - ЖИВУ!"
и это потрясающее было чувство. чувство ДОМА. В общем, моя мысль в том, что оно приходит не с обуючиванием и/или декретом, обзаведением семьёй, детьми и т.п. просто нужны ресурсы, чтобы посмотреть внутрь себя».
«у меня этот поворот произошёл, когда я уволилась с нервной работы и устроилась на неполный день рядом с домом.
и дело даже не в том, что я стала проводить там - дома - больше времени. Это какое-то внутренее чувство, внутренний поворот произошёл. У меня просто высвободились резервы, чтобы замечать, что внутри и снаружи меня (а раньше всё было занято работой), и вот тогда-то ко мне пришло ощущение "вот мой дом. Это место, где я живу. Жить ≠ ночевать. Я тут читаю, общаюсь с мужем, тискаю кошку, в общем - ЖИВУ!"
и это потрясающее было чувство. чувство ДОМА. В общем, моя мысль в том, что оно приходит не с обуючиванием и/или декретом, обзаведением семьёй, детьми и т.п. просто нужны ресурсы, чтобы посмотреть внутрь себя».
Про воспоминания.
В один очень жаркий день этого лета я ждала на платформе электричку, чтобы уехать на работу. Развернулась к забору, за которым густо росла трава с полевыми (придорожными?) цветами. Я тогда вдохнула их запах — не цветов, конечно, а запах жары, летнего воздуха, травы, сухой земли и провалилась в детские воспоминания. Рядом с озером, где мы отдыхали каждое лето, было огромное поле. Там росло множество самых разных полевых цветов и каких-то трав. Бабушка их даже собирала и засушивала на зиму, чтобы потом они от чего-то ее лечили или укрепляли здоровье. А мы ходили на это поле плести венки. Из одуванчиков, в основном, потому что из них венки получались похожими на солнце. А иногда брали охапку разноцветных трав, тогда венки получались увесистыми, мы в них получались классными на фотографиях :)
В один летний день уже этого года, когда была жара, но близилась осень, я внезапно увидела оставленный кусок белого хлеба в траве. Ну просто кто-то бросил, видимо, дети, прямо на обочине, в глубоких зарослях зеленой травы. И я опять провалилась в детские воспоминания, связанные с нашим летним отдыхом на озёрах. Мы там ловили рыбу. Плавали на лодке вглубь озера и на удочку ловили окуня. Иногда могла попасться щука. (втайне я мечтала пережить историю хэмингуэйского старика). А чтобы рыба клевала, мы ловили мальков в маленьких болотах. В том самом поле, где мы собирали цветы для венков, были такие болотистые «розетки» — туда можно было забросить банку с белым хлебом и дыркой в пластиковой крышке. Забросить и сидеть смотреть, как эти маленькие рыбешки появляются из ниоткуда, потом превращаются в огромную стаю и вот уже плывут всей толпищей в банку с хлебом. Иногда было много других интересных дел, поэтому банку можно было закинуть, уйти, а, вернувшись, обнаружить, что в твоей банке последний день помпеи разыгрался (так их было много!).
Когда уже наступила осень, я смотрела на изумительные горы листьев в этом году и в один день, увидев собранные в одну кучу, опять провалилась в детство. Это мы делали уже во дворе. Нас было много разновозрастных детей и одна горка с таким железным скатом, помните же, да? Мы у финиша этого ската собирали горы листьев. А потом фигачили в них с горки. Вы даже представить себе не можете, какими мы после этого были грязными! Как трубочисты. А ещё мы ели морошку. Знаете, что это такое? Это не ваша питерская ягода, нет. Это маленькие яблочки, прям вот микроскопические на длинной веточке, которые с первыми морозами становились мягкими как пюре. Мы ими объедались, а потом родители лечили нам животы. Мы каждый год мучились, но эти осенние яблочки-морошки были настолько вкусными, что мы согласны были на любые последствия объедания ими.
Иногда в воспоминания проваливаться очень опасно, нужен психотерапевтический контроль за этим (по крайней мере мне). А иногда эти воспоминания такие безобидные и безмерно счастливые, что невозможно представить себе ничего пугающего, с ними связанного. И тогда ими очень хочется поделиться. Вдруг у вас в детстве тоже было что-то, чего нет у сегодняшних детей.
В один очень жаркий день этого лета я ждала на платформе электричку, чтобы уехать на работу. Развернулась к забору, за которым густо росла трава с полевыми (придорожными?) цветами. Я тогда вдохнула их запах — не цветов, конечно, а запах жары, летнего воздуха, травы, сухой земли и провалилась в детские воспоминания. Рядом с озером, где мы отдыхали каждое лето, было огромное поле. Там росло множество самых разных полевых цветов и каких-то трав. Бабушка их даже собирала и засушивала на зиму, чтобы потом они от чего-то ее лечили или укрепляли здоровье. А мы ходили на это поле плести венки. Из одуванчиков, в основном, потому что из них венки получались похожими на солнце. А иногда брали охапку разноцветных трав, тогда венки получались увесистыми, мы в них получались классными на фотографиях :)
В один летний день уже этого года, когда была жара, но близилась осень, я внезапно увидела оставленный кусок белого хлеба в траве. Ну просто кто-то бросил, видимо, дети, прямо на обочине, в глубоких зарослях зеленой травы. И я опять провалилась в детские воспоминания, связанные с нашим летним отдыхом на озёрах. Мы там ловили рыбу. Плавали на лодке вглубь озера и на удочку ловили окуня. Иногда могла попасться щука. (втайне я мечтала пережить историю хэмингуэйского старика). А чтобы рыба клевала, мы ловили мальков в маленьких болотах. В том самом поле, где мы собирали цветы для венков, были такие болотистые «розетки» — туда можно было забросить банку с белым хлебом и дыркой в пластиковой крышке. Забросить и сидеть смотреть, как эти маленькие рыбешки появляются из ниоткуда, потом превращаются в огромную стаю и вот уже плывут всей толпищей в банку с хлебом. Иногда было много других интересных дел, поэтому банку можно было закинуть, уйти, а, вернувшись, обнаружить, что в твоей банке последний день помпеи разыгрался (так их было много!).
Когда уже наступила осень, я смотрела на изумительные горы листьев в этом году и в один день, увидев собранные в одну кучу, опять провалилась в детство. Это мы делали уже во дворе. Нас было много разновозрастных детей и одна горка с таким железным скатом, помните же, да? Мы у финиша этого ската собирали горы листьев. А потом фигачили в них с горки. Вы даже представить себе не можете, какими мы после этого были грязными! Как трубочисты. А ещё мы ели морошку. Знаете, что это такое? Это не ваша питерская ягода, нет. Это маленькие яблочки, прям вот микроскопические на длинной веточке, которые с первыми морозами становились мягкими как пюре. Мы ими объедались, а потом родители лечили нам животы. Мы каждый год мучились, но эти осенние яблочки-морошки были настолько вкусными, что мы согласны были на любые последствия объедания ими.
Иногда в воспоминания проваливаться очень опасно, нужен психотерапевтический контроль за этим (по крайней мере мне). А иногда эти воспоминания такие безобидные и безмерно счастливые, что невозможно представить себе ничего пугающего, с ними связанного. И тогда ими очень хочется поделиться. Вдруг у вас в детстве тоже было что-то, чего нет у сегодняшних детей.
Это должно быть фильмом-катастрофой или короткометражкой-апокалипсисом, основанной на реальных событиях.
Кадр первый. Мы едем в метро на концерт «Кислотный дом» ATL и друзей (Horus, Зараза, Ка-тет, Dark Faders И Eecii McFly), в Cition Hall. Женя спрашивает, взяла ли я свою коробочку для слуховых аппаратов. Я всегда беру коробочку, а в этот раз хотела поехать совсем без аппаратов, но забыла их снять. Коробочку тоже забыла. Думаем, что решим этот вопрос на месте: завернем в пакетик, в варежку, придумаем что-нибудь. Да, в аппаратах на концертах слишком громко, поэтому я всегда их снимаю.
Кадр второй. Мы стоим в очереди на вход, мимо нас быстро проходит парень, который катит стойку с плечиками для одежды. Я задумываюсь, интересно, зачем такие стойки, но потом отгоняю мысль, наверное, для артистов и их команды в гримерку повезли.
Кадр третий. Мы сдаем свою одежду в гардероб, и я понимаю, что гардероб совсем не готовый к рейву на несколько тысяч человек. Там стойки на колесиках с пластиковыми ПЛЕЧИКАМИ, на которые вешают одежду. На вешалке мелко написан номер, больше этих номеров нет нигде. Мелькает мысль, а как они потом будут всю одежду выдавать и вообще удержится ли она на таких скользких плечиках в таком количестве?
Кадр четвертый. Я переживаю самый лучший концерт в своей жизни (напишу о нем отдельно завтра). Когда он заканчивается, я мокрая буквально вся, и мы решаем впервые в жизни не идти сразу в толпу на гардероб, а подождать, пока она схлынет.
Кадр пятый. Я замерзаю и говорю, что хочу домой. Осознаю, что толпа почти не схлынула за всё время, и это кажется мне странным.
Кадр шестой. Со второго этажа (где випы) зачем-то просят кидать им пустые бутылки и взамен наполняют их водой, швыряя потом в толпу. Я задумываюсь, зачем так делают, ведь очередь в гардероб обычно ну полчаса, можно же потерпеть. Понимаю, что с этим что-то не так.
Кадр седьмой. Мы стоим довольно долго, но так ведь всегда с концертов, правда? Продвигаемся через бутылочное горлышко и кордон охранников, постепенно открывается гардеробная стойка, на нее зачем-то залезают люди.
Кадр восьмой. Уже задним числом я вспоминаю, что обычно, когда люди получают свои вещи в гардеробе, они протискиваются обратно. У нас такого не происходит. Вообще нет выходящих с одеждой людей. На стойку забирается парень, который кричит о том, что его футболку украли. Просит называть ему номерки одежды и говорит, где она висит. «Одиннадцать тысяч — на улице в палатке! Тысяча — ближе к стойке. Пять тысяч — это у окна ищите». Становится страшно и всё более непонятно о происходящем.
Кадр первый. Мы едем в метро на концерт «Кислотный дом» ATL и друзей (Horus, Зараза, Ка-тет, Dark Faders И Eecii McFly), в Cition Hall. Женя спрашивает, взяла ли я свою коробочку для слуховых аппаратов. Я всегда беру коробочку, а в этот раз хотела поехать совсем без аппаратов, но забыла их снять. Коробочку тоже забыла. Думаем, что решим этот вопрос на месте: завернем в пакетик, в варежку, придумаем что-нибудь. Да, в аппаратах на концертах слишком громко, поэтому я всегда их снимаю.
Кадр второй. Мы стоим в очереди на вход, мимо нас быстро проходит парень, который катит стойку с плечиками для одежды. Я задумываюсь, интересно, зачем такие стойки, но потом отгоняю мысль, наверное, для артистов и их команды в гримерку повезли.
Кадр третий. Мы сдаем свою одежду в гардероб, и я понимаю, что гардероб совсем не готовый к рейву на несколько тысяч человек. Там стойки на колесиках с пластиковыми ПЛЕЧИКАМИ, на которые вешают одежду. На вешалке мелко написан номер, больше этих номеров нет нигде. Мелькает мысль, а как они потом будут всю одежду выдавать и вообще удержится ли она на таких скользких плечиках в таком количестве?
Кадр четвертый. Я переживаю самый лучший концерт в своей жизни (напишу о нем отдельно завтра). Когда он заканчивается, я мокрая буквально вся, и мы решаем впервые в жизни не идти сразу в толпу на гардероб, а подождать, пока она схлынет.
Кадр пятый. Я замерзаю и говорю, что хочу домой. Осознаю, что толпа почти не схлынула за всё время, и это кажется мне странным.
Кадр шестой. Со второго этажа (где випы) зачем-то просят кидать им пустые бутылки и взамен наполняют их водой, швыряя потом в толпу. Я задумываюсь, зачем так делают, ведь очередь в гардероб обычно ну полчаса, можно же потерпеть. Понимаю, что с этим что-то не так.
Кадр седьмой. Мы стоим довольно долго, но так ведь всегда с концертов, правда? Продвигаемся через бутылочное горлышко и кордон охранников, постепенно открывается гардеробная стойка, на нее зачем-то залезают люди.
Кадр восьмой. Уже задним числом я вспоминаю, что обычно, когда люди получают свои вещи в гардеробе, они протискиваются обратно. У нас такого не происходит. Вообще нет выходящих с одеждой людей. На стойку забирается парень, который кричит о том, что его футболку украли. Просит называть ему номерки одежды и говорит, где она висит. «Одиннадцать тысяч — на улице в палатке! Тысяча — ближе к стойке. Пять тысяч — это у окна ищите». Становится страшно и всё более непонятно о происходящем.
Кадр девятый. Мы постепенно подходим к стойке и понимаем, что нам придется через нее перелезать, так как никаких гардеробщиков нет. Мы примерно понимаем, что нам просто придется искать свою одежду на вешалках самим.
Кадр десятый. Мы перелезаем через стойку и оказываемся в месте катастрофы. Полного апокалипсиса. Когда люди собираются в месте крушения самолета или тайфуна, то, кажется, именно так они ищут свои вещи. Там было настоящее месиво из стоек, разбросанных плечиков, одежды, которая частично валялась скомканной на полу, частично ее поднимали на стойки обратно, сумок, высыпанных из карманов куртки монет и людей, которые бурлят, как поток водопада, шарахающего вниз с огромной высоты.
Кадр одиннадцатый. После нескольких минут поисков я начинаю плакать. У меня мелькает перед глазами картина, что по куртке топчут ногами и растаптывают мои слуховые аппараты. Что они разлетаются на мелкие кусочки. Я реву. Женя берет меня за руки и просит успокоиться: «Мариша, ты сейчас очень нужна мне!». Я вытираю слезы, и мы начинаем всё обходить по новой. Все номера давно перепутаны, куртки разбросаны по всему периметру, никакой логики для поиска нет.
Кадр двенадцатый. Через долгое время поисков начинаешь забывать, как выглядит твоя куртка. Ты уже столько одежды пощупал и внимательно рассмотрел, что судорожно вспоминаешь, а какого цвета твоя-то куртка была вообще? Это невероятно, но факт.
Кадр тринадцатый. Я вижу девушку, которая засовывает руки в карманы курток. Она видит мой взгляд и уходит. Я не знаю, ищет ли она таким образом свою одежду, зная, что было в карманах, потому что забыла, в чем пришла (смотри кадр двенадцатый) или обчищает карманы в замесе.
Кадр четырнадцатый. Я вижу свою куртку. Я кричу. Я реву. Я прыгаю. Я радуюсь. Слышу рядом голос: «Значит здесь еще реально что-то найти». Да, реально! Ищите!
Кадр пятнадцатый. Женя предлагает выйти на улицу и искать его куртку в палатке. Мы обходим всю палатку вдоль и поперек, куртки нет. Женя видит на улице стойки с вешалками и идет вдоль них. Я бегу за ним следом. Я вдруг вижу его взгляд, который говорит обо всем. Я опять реву. Мы нашли его куртку на плечиках, с моими слуховыми аппаратами в кармане. Целыми и нетронутыми.
Кадр шестнадцатый. Мы вызываем такси и едем молча, не в силах справиться с пережитым ужасом. На следующий день Женя гуглит новости, и мы начинаем обсуждать произошедшее. Кажется, нам очень сильно повезло. У кого-то пропала не только одежда, а документы, карточки, деньги и другие важные вещи.
Кадр семнадцатый (флэшбек). Мы стоим на танцплощадке еще до случившегося, ждем, пока очередь в гардероб схлынет. Мы обнимаемся, играет музыка, вокруг невероятные огни и цвет. К нам подходит милый парень и просит обняться. Мы обнимаемся с ним по очереди, а потом все вместе втроем. Я очень люблю обниматься. Уже на следующий день мы подумаем о том, что нам очень повезло с тем, какие люди собрались на этом концерте. Возможно поэтому, многие все-таки ушли домой в своей одежде и со своими вещами.
Кадр десятый. Мы перелезаем через стойку и оказываемся в месте катастрофы. Полного апокалипсиса. Когда люди собираются в месте крушения самолета или тайфуна, то, кажется, именно так они ищут свои вещи. Там было настоящее месиво из стоек, разбросанных плечиков, одежды, которая частично валялась скомканной на полу, частично ее поднимали на стойки обратно, сумок, высыпанных из карманов куртки монет и людей, которые бурлят, как поток водопада, шарахающего вниз с огромной высоты.
Кадр одиннадцатый. После нескольких минут поисков я начинаю плакать. У меня мелькает перед глазами картина, что по куртке топчут ногами и растаптывают мои слуховые аппараты. Что они разлетаются на мелкие кусочки. Я реву. Женя берет меня за руки и просит успокоиться: «Мариша, ты сейчас очень нужна мне!». Я вытираю слезы, и мы начинаем всё обходить по новой. Все номера давно перепутаны, куртки разбросаны по всему периметру, никакой логики для поиска нет.
Кадр двенадцатый. Через долгое время поисков начинаешь забывать, как выглядит твоя куртка. Ты уже столько одежды пощупал и внимательно рассмотрел, что судорожно вспоминаешь, а какого цвета твоя-то куртка была вообще? Это невероятно, но факт.
Кадр тринадцатый. Я вижу девушку, которая засовывает руки в карманы курток. Она видит мой взгляд и уходит. Я не знаю, ищет ли она таким образом свою одежду, зная, что было в карманах, потому что забыла, в чем пришла (смотри кадр двенадцатый) или обчищает карманы в замесе.
Кадр четырнадцатый. Я вижу свою куртку. Я кричу. Я реву. Я прыгаю. Я радуюсь. Слышу рядом голос: «Значит здесь еще реально что-то найти». Да, реально! Ищите!
Кадр пятнадцатый. Женя предлагает выйти на улицу и искать его куртку в палатке. Мы обходим всю палатку вдоль и поперек, куртки нет. Женя видит на улице стойки с вешалками и идет вдоль них. Я бегу за ним следом. Я вдруг вижу его взгляд, который говорит обо всем. Я опять реву. Мы нашли его куртку на плечиках, с моими слуховыми аппаратами в кармане. Целыми и нетронутыми.
Кадр шестнадцатый. Мы вызываем такси и едем молча, не в силах справиться с пережитым ужасом. На следующий день Женя гуглит новости, и мы начинаем обсуждать произошедшее. Кажется, нам очень сильно повезло. У кого-то пропала не только одежда, а документы, карточки, деньги и другие важные вещи.
Кадр семнадцатый (флэшбек). Мы стоим на танцплощадке еще до случившегося, ждем, пока очередь в гардероб схлынет. Мы обнимаемся, играет музыка, вокруг невероятные огни и цвет. К нам подходит милый парень и просит обняться. Мы обнимаемся с ним по очереди, а потом все вместе втроем. Я очень люблю обниматься. Уже на следующий день мы подумаем о том, что нам очень повезло с тем, какие люди собрались на этом концерте. Возможно поэтому, многие все-таки ушли домой в своей одежде и со своими вещами.
Про выступление ATL (Horus, Ка-тет, Dark Faders, Зараза, Eecii McFly) в Москве в рамках тура «Кислотный дом»
Это был самый лучший (ну ладно, один из самых лучших) концертов в моей жизни! В этой записи я оставляю за кадром организацию Cition Hall (не ходите туда ни на что никогда), рассказываю только про свои эмоции от самого выступления.
Я впервые в жизни стояла в первом ряду от сцены! Мы каким-то чудом подошли к сцене, и с самого краю оказалось свободное место как раз для двоих. Я ещё никогда не видела артистов так близко. Это захватывающе и невероятно. Да, там совершенно невозможно танцевать, прыгать и беситься. Да, там жутко мешает кран с камерой, который лавирует прямо над нашими головами, опускаясь иногда слишком низко. Но, черт возьми, это стоит пережить хотя бы раз. Просто стоять, кричать слова из знакомых треков и наблюдать, как любимые исполнители фигачат по сцене, держат микрофон и зачитывают. Как они сами улетают от кайфа выступления, как драйвово себя чувствуют, как иногда контактируют с залом.
Я впервые увидела Horus’a (Луперкаля). Он оказался невысокого роста, хотя по его фото и видео этого совсем не видно! :) До чего же он чертовски харизматичный! В него влюбляешься даже сильнее, чем в ATL!
Потом мы выбрались с первого ряда, чтобы потанцевать. У Жени есть видео, где он снимает сцену примерно с середины зала, там всё так красиво — свет, цвет, толпа зрителей и вдруг в кадр врывается непрерывно прыгающая голова (моя), и наступает просто какой-то энерджайзинговый момент моих бесконечных прыжков.
Потом мы отошли совсем назад, где было достаточно места, чтобы размахнуться в танцах. Вот тогда я почувствовала, что уже давно не помню столько внутренней энергии и силы. Я прыгала как безумная (у меня жутко болит пресс от прыжков), просто непрерывно. Я кричала как никогда громко. Я задыхалась, но зачитывала все знакомые строки из любимых треков.
Почему-то не исполнили «Закат», но зато толпа отвоевала на бис «Марабу», «Демоны», «Танцуйте» и «4:20». Там и слэмились и флэшмобились и орали все так громко, что артистам иногда можно было и не зачитывать ничего в микрофон. Я никогда не видела настолько крутого светового решения на площадках. Оно было убийственно красивым.
Возможно, на мое впечатление от концерта повлияло как раз то, что мы на нем побывали с разных ракурсов. И танцевали, и наблюдали, и слэмились. Возможно, я просто очень люблю Белую Чувашию, особенно ATL и Хоруса. Возможно, неожиданно концертная реальность превзошла мои ожидания. Возможно, собрались все факторы вместе. Это был потрясающий рэйв. Настоящий священный рэйв.
Это был самый лучший (ну ладно, один из самых лучших) концертов в моей жизни! В этой записи я оставляю за кадром организацию Cition Hall (не ходите туда ни на что никогда), рассказываю только про свои эмоции от самого выступления.
Я впервые в жизни стояла в первом ряду от сцены! Мы каким-то чудом подошли к сцене, и с самого краю оказалось свободное место как раз для двоих. Я ещё никогда не видела артистов так близко. Это захватывающе и невероятно. Да, там совершенно невозможно танцевать, прыгать и беситься. Да, там жутко мешает кран с камерой, который лавирует прямо над нашими головами, опускаясь иногда слишком низко. Но, черт возьми, это стоит пережить хотя бы раз. Просто стоять, кричать слова из знакомых треков и наблюдать, как любимые исполнители фигачат по сцене, держат микрофон и зачитывают. Как они сами улетают от кайфа выступления, как драйвово себя чувствуют, как иногда контактируют с залом.
Я впервые увидела Horus’a (Луперкаля). Он оказался невысокого роста, хотя по его фото и видео этого совсем не видно! :) До чего же он чертовски харизматичный! В него влюбляешься даже сильнее, чем в ATL!
Потом мы выбрались с первого ряда, чтобы потанцевать. У Жени есть видео, где он снимает сцену примерно с середины зала, там всё так красиво — свет, цвет, толпа зрителей и вдруг в кадр врывается непрерывно прыгающая голова (моя), и наступает просто какой-то энерджайзинговый момент моих бесконечных прыжков.
Потом мы отошли совсем назад, где было достаточно места, чтобы размахнуться в танцах. Вот тогда я почувствовала, что уже давно не помню столько внутренней энергии и силы. Я прыгала как безумная (у меня жутко болит пресс от прыжков), просто непрерывно. Я кричала как никогда громко. Я задыхалась, но зачитывала все знакомые строки из любимых треков.
Почему-то не исполнили «Закат», но зато толпа отвоевала на бис «Марабу», «Демоны», «Танцуйте» и «4:20». Там и слэмились и флэшмобились и орали все так громко, что артистам иногда можно было и не зачитывать ничего в микрофон. Я никогда не видела настолько крутого светового решения на площадках. Оно было убийственно красивым.
Возможно, на мое впечатление от концерта повлияло как раз то, что мы на нем побывали с разных ракурсов. И танцевали, и наблюдали, и слэмились. Возможно, я просто очень люблю Белую Чувашию, особенно ATL и Хоруса. Возможно, неожиданно концертная реальность превзошла мои ожидания. Возможно, собрались все факторы вместе. Это был потрясающий рэйв. Настоящий священный рэйв.