⚡️❤️🇷🇺 С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский:

ЗАГРАДОТРЯДЫ. ПОСЛЕДНИЙ ШАНС РЕЖИМА (окончание, начало здесь).

А в 2014 был просто парад зверинцев из этих "Торнадо" под номерами "Закарпатье", "Сечь", "УПА", "Правый сектор" ну и т.д.

Приведя к власти кого надо, отморозки стали не нужны, и почти всех их перемололи добровольцы ДНР и ЛНР в так называемой у "хохлов" АТО. Кто погиб, кто остался никому не нужным инвалидом, кто сел за бесчинства.

С началом СВО об этих "верных" "гитлеровцах" снова вспомнили и вытряхнули их из тюрем и лагерей, подсобрали по притонам и нарколечебницам и вновь отправили помирать за так любимого ими Бандеру и его современную реинкарнацию Володю Зеленского. Да вот как показало время, против регулярной армии России боевая ценность этой партпехоты оказалась низка или попросту никакая. Вешать и жечь мирных жителей совсем другое, чем воевать с десантниками, морскими пехотинцами и мотострелками, что в принципе и показала массовая сдача в плен в Мариуполе "азовцев".

Нельзя сказать, что они прямо какие-то необученные или трусы, всё у них хорошо и с подготовкой, и с мотивацией, только вот не хотят они помирать за свой народ. Тут с ними сыграла плохую шутку как раз их нацистская идеология и сущность поганая.

Дело то в том, что они считают себя высшими среди высших. Они — носители "великой украинскости", а остальные - это так, блажь и пехота.

С момента начала на Украине полной мобилизации, ценность нацистских отморозков для власти опять возросла. Отправлять на бойню народ, в котором ты считаешь себя высшим существом и наиболее достойным, это же как раз то, что надо. Вот и упихали всеми этими "политбойцами" кадры ТЦК. Мы видим как они относятся к тем, кого мобилизуют. Избиения на улицах, похищения людей, пытки и казни не желающих отправляться в окопы, это ли не работа для "сверххохлов"?

Но отправить на фронт мало, надо еще как-то заставить там на фронте не отсиживаться, а воевать, и опять есть специалисты.

Так и оказались у нас на земле в Курской области эти специалисты. Зеленскому и его клике, которая держится у власти только благодаря силовой диктатуре, еще нужны свои проверенные кровью палачи, утилизировать их рано. Вот и появляются во вторых, третьих эшелонах красиво упакованные в дорогую снарягу все эти Айдары, Азовы, Кракены, толпы иностранных наемников.

Их задача — заставить воевать и помирать, нет, не за Украину, а за их идеи, всех этих украинских мужиков, наловленных в глубинке. Они не считают солдат своим народом, они считают их быдлом, для которого должно быть за честь сдохнуть в бессмысленной атаке. И тут сама по себе напрашивается параллель с так любимым украинцами Третьим рейхом, точнее с его последними днями. С теми днями, когда в окруженном Берлине фанатики из войск СС сотнями вешали и расстреливали таких же немцев из подразделений Вермахта которые, по их мнению, не сильно хорошо умирали за, на тот момент, мертвого фюрера. При этом ничего не мешало этим, якобы истинным арийцам сдаваться в плен нашим войскам тогда, когда вставал вопрос о личной жизни. Здесь ситуация точно такая же. И конец будет тоже такой же. Мы еще не раз услышим на допросах этих поборников "чистой украинской идеи" о том, что они лишь исполняли приказы, а виной всему их фюрер Зеленский».

#Мачинский

С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский.

ОДНА ТЫСЯЧА ЗНАКОВ

По методичке чтобы тебя сейчас читали надо писать короче. Есть данные что человек сейчас читает и воспринимает не более 1000 знаков. "Пиши короче и ярче!".

То есть большинству людей, часами бездумно гоняющим ленту интернета, лень думать, анализировать, сопоставлять факты, разделять чужую боль, любоваться чувствами и познавать мир. Ну если так, человек будет умирать. Да, умирать, управляемый теми, кто умеет читать более 1000 знаков, теми, кто готов думать, анализировать, внушать свою волю ленивым. Умирать за чужую волю и навязаные идеалы. Убивать других людей и умирать сам. Жить в стране, где власть устанавливают те, кто читает больше, гораздо больше чем 1000 знаков и потом с криком "Хайль" умирать! 
1000 знаков? Я дам их Вам! 

Утро. Солнце, крадучись, робкими лучами заглядывает в большую светлую комнату на широкой кровати, разметав золотые на солнце волосы, спит она. Луч, играя в волосах, скользит по любимому лицу, девушка жмурится и нежно улыбается во сне. У кровати с её стороны детская люлька, в ней мило, положив пухлые ладошки под щеку, спит твоя дочь. Хмурится по-детски во сне, и маленькая одинокая слезинка бриллиантом скатывается на шелковую подушку.

За окном, залитый океаном золотого солнечного света, просыпается огромный город. В голубом бескрайнем небе появляется маленькая, почти незаметная чёрная точка. Точка приближается и растёт, становится слышен рокот мотора, он нарастает. Девушка просыпается, недоуменно хлопает глазами, ищет взглядом люльку с дочерью. Малышка, проснувшись, недовольно хнычет. Звук мотора нарастает, приближаясь. Она берет ребёнка на руки, тревожно прижимает девочку к себе. Комната наполнена ароматами женского тела, молока и ребенка. Удар. Волна стекла, рассекая лёгкие шторы, влетает в комнату, вонзается в беззащитные тела. Из огненного облака взрыва с адским визгом разлетаются нагретые до состояния лавы мелкие стальные шарики. Они рвут тело женщины и ребёнка, перемалывая их в кровавую кашу. Кровавое облако наполняет комнату, белые стены усеивают кровавые кляксы. В недрах взрыва рождается огненный шар и заполняет комнату, в которой висит истошный крик сгорающих людей. Иссеченные стеклом и железом тела краснеют, покрываются огромными волдырями, кожа бугрится и чернеет, сворачиваясь. Крик достигает ультрозвука и обрывается хрипом, из разованного сталью горла бьёт фонтан крови.

Глаза белые от боли и ужаса закипают и лопаются, стекая кровавыми слезами по обугленным уже не её щекам. Ребёнок в это время уже мёртв, она прижимает его к груди, пытаясь защитить от боли. Из разбитого пролёта дома поднимается столб чёрного дыма. Кто-то в тысячах километров отсюда листает ленту, в ней фото горящего дома, в стеклянных глазах на секунду отражается чёрный столб дыма на фото и сменяется картинкой котика. 

Извините, что чуть больше 1000 знаков-- комментарий, автора. Больше 1000? Палец листнул дальше, а на горизонте голубого неба показалась чёрная точка. 

С. Мачинский
#мачинский

⚡️❤️🇷🇺 С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский:

ЭВАКУАЦИЯ

Пикап, скрипнув тормозами, скользнул в тень деревьев. Шлейф пыли туманным облаком накрыл машину и выходящих людей. Раздвигая медленно оседающее облако, три выглядящих здесь, среди зеленых, обшарпанных УАЗов, пазиков, выходцами из другого мира, белых туристических автобуса подплыли к выходу. С шипением открылись двери. Раздались команды. Зазвучали фамилии, звания. Из приемного покоя волной потекла боль. Волнорезами распределяя волны боли, у входов в автобусы со списками стояли медсестры и военные врачи. И необитаемыми островами, с которых цунами страдания сдули, смыли все, обветренными безжизненными рифами торчали в море боли мы, целые. Первыми катились инвалидные каталки, в которых раненые, сверкая спицами вживленной в человеческие тела медицинской машинерии, с потеками крови и сукровицы. Нелепо распахнув, как для объятий, удерживаемые фиксаторами покалеченные руки. Следом, гремя костылями, страшным десантом за колесницами раненные в ноги, еще пока неуклюже, приноравливаясь, выбрасывали вперед культи и страшные куколки гипсовых конечностей. Замыкали шествие раненые, баюкая и бережно придерживая перебитые, загипсованные руки. Серые болезненные лица. Синие, искусанные губы, вскрики боли от случайных касаний. Белые от страданий глаза нескончаемым потоком плыли мимо, где-то отрешенно, где-то со злостью и завистью, глядя на нас целых. Воздух сгустился и наэлектризованным киселем плыл мимо, накрыв всех.
Двери очередной раз пшикнули воздухом, закрываясь. Белые автобусы, сверкая лаковыми, незапыленными бортами, плавно, будто боясь растрясти и причинить еще боль, тронулись, шелестя шинами. Лебеди, пронеслось в  голове. Мимо проплывали бледные пятна лиц за окнами. Лица робко оживали, озаряясь будто солнцем  улыбками. Белые лебеди уносили их вперед к спасению и надежде. К дому, близким и такому хрупкому миру.

#мачинский

С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.

ГЕН ВОИНА. Часть 1 (продолжение в следующей записи)

Генетика — очень точная наука и не допускает философии и предположений, но, возможно, на сегодняшнем историческом этапе мы не знаем всех ее граней и возможностей. За жизнь через мои руки прошли тысячи судеб людей, погибших более 80 лет назад, и в этом калейдоскопе судеб случались часто ситуации, необъяснимые с точки зрения науки. Возможно, где-то за гранью нашего сознания в природе существует ген воина, ген солдата, ген победителя, и судьбы моих товарищей и их предков тому подтверждение. Я хочу рассказать о своих друзьях, о фронтовиках, воинах. Теперь их с уверенностью можно назвать последними солдатами Великой Отечественной, бойцами задержавшейся похоронной команды. Они поисковики, которые с началом СВО оставили свои похоронные команды и, взяв в руки оружие, отправились на передовую сражаться с тем же, что и 80 лет назад врагом, вооруженным той же коричневой античеловеческой идеологией, пришедшей оттуда же, с Запада. Я сравниваю их судьбы и судьбы их предков и понимаю: не всё мы знаем о генетике и не всё понимаем о природе человеческой судьбы.

Евгений «Топаз»
Женя офицер не кадровый, и до войны вряд ли кто-то мог подумать, что этот внешне абсолютно мирный человек способен годами не вылазить из самой гущи боев и руководить одним из самых ответственных на войне направлений боевой работы. Женя организовал военно-исторический клуб. А созданный им и его товарищами музей до сих пор является одним из самых посещаемых в огромном городе. Основное, к чему он стремился всю свою поисковую карьеру, это привлечение к истории Великой Отечественной. Как педагог он старался сделать модным среди молодежи знание своей истории и своих корней. Глядя на Женьку сейчас, на фронте, я понимаю, что, наверное, именно так и должен выглядеть, думать и поступать настоящий русский офицер. Несмотря на глубокую внешнюю и внутреннюю интеллигентность, он может жестко потребовать, лично находится на самых горячих участках, призвать к порядку в случае необходимости, заставить выполнить поставленную задачу. В то же время человек глубоко чувствующий и ранимый. Я вижу и знаю, как глубоко Женя переживает любые потери, и не только в своем подразделении. Как заносит в память и хранит координаты мест, где остаются лежать тела погибших из-за невозможности их эвакуировать без потерь. Такой он, наш Женька. А вот судьбы его предков. Именно так, как он о них рассказывает.
Когда деды были живы, я слабо интересовался их боевым прошлым. Илья Степанович и Яков Николаевич умерли, когда я был совсем мелким, а Анатолий Михайлович, инструктор-снайпер, про войну особо не рассказывал. Страстный охотник, ещё в детстве выменявший мелкашку на что-то полезное из дома (и получивший за это по шее), он до глубокой старости прекрасно стрелял влёт утку и зайца, чем вызывал зависть и уважение у сына и зятя (моего отца). В садоводстве у Анатолия Михайловича был друг, дядя Петя, фронтовой разведчик, дошедший до Берлина. На майские мы, конечно же, ехали на дачу: рассада, грядки, и 9 Мая встречали обычно там. Я помню чадящий самовар и как дед с товарищем поет: «Десантный наш десятый батальон...». Награжден «За победу над Германией» и Отечественной войной.

Якова Николаевича я почти не помню. Отец моего отца, такой же тучный и невероятно сильный, сажал меня на колени и раскачивал, а я заливисто смеялся. Яков Николаевич (Чнок Оттович) вместе с братом Францем, два брата в одном пулеметном расчете Максима, попадут в плен в 41-м. Этнические немцы, оборонявшие Киев... Франц погибнет в плену, Яков будет освобожден в 45-м и, пройдя фильтрацию, осядет в Башкирии. В 84 года, незадолго до смерти, он получит свою единственную награду — орден Отечественной войны 2-й степени. Двоюродный дед Гумённый Илья Степанович совершил 277 боевых вылетов, провел более 100 воздушных боёв, лично сбил 10 вражеских самолетов и 2 в группе. Дважды был сбит, один раз на нейтралке, другой на позициях противника. Человек везучий и веселый. Отвоевал с 43-го по 45-й года.

(Часть 2 следует)

#мачинский

С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.

ГЕН ВОИНА. Часть 2 (Начало здесь, продолжение в следующей записи)

Наверное, самый титулованный из моих родственников — кавалер трех орденов Красного Знамени, ордена Отечественной войны I степени и ордена Красной Звезды.
Про него много написано статей, говорят, что представляли к Герою, но не срослось.
Летом 2024 года Женя награжден медалью «Суворова». Видите сходство? Я вижу.
В одном соединении с Женей сражается его младший товарищ и ученик по военно-историческому клубу Андрей «Ладога», они вместе уходили в 2022-м и какое-то время держались вместе, пока фронтовая судьба и приказы не определили каждому место в строю. Андрей ушел на СВО сразу после срочной, и мне тогда он казался совсем пацаном. Но прошло два с половиной года. Андрей — старший лейтенант, заместитель начальника штаба батальона, а начинал рядовым связистом в поле, награжден медалью «За Отвагу», был ранен, вернулся в строй. А вот тут интересные повороты судьбы, как я писал, необъяснимые никакими науками. Прадед Андрея, красноармеец Зотов Петр Михайлович, 1921 года рождения, на фронт уходил из того же военкомата, что и Андрей. Служил он так же, как и Андрей, связистом. Был ранен в Харьковской области, как и Андрей. Награды, медали «За Отвагу» и дед, и Андрей получили за одну и ту же военную работу по обеспечению связи в боевых условиях и проявленные при этом мужество и героизм все в той же Харьковской области. Это больше чем совпадение, это военная судьба и еще что-то необъяснимое. Андрей сейчас в отпуске, и, готовя этот материал, я смог его найти по телефону в заплывших окопах Синявинских высот под Питером.

Вот так из окопов современности в окопы истории, вернуть своих домой, без лозунгов и репортажей, потому что по-другому нельзя, не по-солдатски это, не по-русски.

(Часть 3 следует)

#мачинский

С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.

ГЕН ВОИНА. Часть 3, окончание (1 часть, 2 часть)

Сергей «Сева»

Сергей до СВО руководил семейным поисковым отрядом на Новгородчине. В семье их было 12 братьев и сестер. Вот и получился семейный поисковый отряд. И на войне сейчас в одной роте их трое братьев и еще один на другом направлении. В роте у них один позывной на троих — Сергей «Сева», есть еще «Сева2» и «Сева3». Серега мужик прям крепкий и обстоятельный, до войны работал в МЧС. Всё, за что Серега брался в работе и в поиске, делалось по-крестьянски крепко и солидно, а главное, честно и от души. И воинская специальность у Севы солидная и по-мужицки обстоятельная, не терпящая суеты и спешки — сапер. И выполняет свою военную работу Серега также обстоятельно и честно, награжден знаком «Святого Георгия» 4 степени, медалью «За Отвагу», дважды ранен, вернулся в строй. В последний день отпуска по ранению, как только позволила переменчивая весенняя погода, Сева отправился в поле деревни Мостки Новгородской области, где мужики подняли троих солдат той далекой для большинства войны. А на следующий день поезд и фронт. Дед Севастьяновых, красноармеец Игнатьев Александр Игнатьевич, он сам был из таких, из пропавших без вести, и только внуки смогли хоть немного прояснить его судьбу. И вернуть из беспамятства судьбы десятков солдат. Сева про деда: «Сам прадед был детдомовский. В 41-м ушел добровольцем на фронт. У прабабушки осталось двое детей. Сосед, с которым он уходил и который вернулся с фронта, сказал, что под Лугой они пошли в атаку, и тогда он видел его последний раз, после боя искал, но не нашел. Как я понял, там его ранили, подлечили и опять отправили, только в другое подразделение, где снова ранили, и он уже умер от ран в госпитале. Родные почему-то получили извещение, что пропал без вести. Прабабушка долго ждала его, надеялась, что, может, был в плену и вернётся после войны, замуж больше не вышла, так и не узнала, где он похоронен. Бабушке и маме я уже сказал то, что нашел в ОБД, где он похоронен».

Война и фронт раскидали по разным направлениям и наших, и первый, кого я нашел на фронте осенью 2022 года, был Николай «Леший» из Казани, поискового объединения Татарстана «Отечество». Тяжело всем тогда было. Война оказалась настоящая, без романтики и салютов.

Нашел я Колю тогда еще без позывного прямо в окопе на передовой, несмотря на объективные трудности становления подразделения, Николай смог сколотить достаточно крепкую группу в подразделении, организовал взаимодействие внутри подразделения и с соседями, что в последствии позволило минимизировать потери личного состава. В сущности, совсем молодой парень «Леший» от простого бойца-окопника дорос до высшей солдатской должности — старшины разведроты, ждет присвоения звания старшины. Должность, кто знает, для матерого вояки, у которого не забалуешь, и солдаты у тебя должны ни в чем не нуждаться, серьезная такая должность. И сидения в каптерке не подразумевает, в разведке все равны и на задания ходят все. Награжден медалями «Суворова» и «За боевые отличия». Прадед Николая, Львов Василий Семенович, 1906 года рождения, четыре года провел в немецком плену и не сломался, не предал и чести не уронил. Страшная это доля — немецкий плен, и не все с честью его прошли. А уж по возвращении разное было, и заговорили о переживших ужасы плена совсем недавно. Никто от него не слышал никаких рассказов о плене, а 9 Мая он просто пил и плакал. Наград у него не было. Награды правнук заслужил, стойкости и чести дедовской не уронив.
Вот такие они, мои товарищи, потомки победителей и носители пусть не гена, а духа русского воина, хранители традиций и памяти воинства русского.

#мачинский

С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.

«СЕЙЧАС

Залитый весенним солнцем город, свежая еще не запыленная листва деревьев. Город весело шумит моторами, сигналами машин, звонками трамваев. Солнечные лучи, отражаясь от огромных стекол витрин, вспышками веселых зайчиков мечутся по улицам и площадям. Люди, спрятав в шкафы теплые куртки и шубы, вместе с теплыми вещами запрятали в чуланы и кладовки зимнюю хандру и тоску по краскам. Голоса стали громче и веселей. Взгляды увереннее и приветливее. Даже мрамор старой набережной, отмытый коммунальщиками от накопившейся за зиму пыли, блестит каменными плитами по-весеннему бодро. По набережной, заливисто смеясь, бежит девушка. Белое, как лебединое крыло, легкое платье развивается на ветру парусом, очерчивая точеную девичью фигурку. Девушка, смеясь, падает в распахнутые объятия крепкого парня, их взгляды встречаются, наполняя все вокруг любовью. Спешащие по своим делам прохожие на мгновение притормаживают свой бег и улыбаются. Ласковое солнце, тихий шелест волн могучей реки о каменные плиты, глубокое голубое небо над городом, крики чаек и бездонные голубые глаза влюбленной молодости.
Солнце огненным шаром казалось бы недвижимо висит над выкошенным адской косой войны лесом. Будто пропущенные через гигантскую мясорубку измочаленные стволы деревьев, лесных исполинов. Серая, пожухлая листва редких уцелевших кустов мертвыми тряпками висит на ветвях. Вспухшие, парящие ядовитыми миазмами, потерявшие форму трупы в непознаваемой по цвету одежде, скалят желтыми зубами обтянутые серой пергаментной кожей лица с вытекшими, выклеванными птицами глазами. Воздух, как полиэтиленовый пакет, наполненный вонью, осязаемым киселем дрожа, висит над землей. В этом ослепительном от солнца киселе черными крестами висят и снуют туда -сюда, сверкая стеклянными равнодушными глазами камер, дроны. Малейшее шевеление среди полузасыпанных землей траншей и черный крест, срываясь с неба, падает на землю, зачастую ставя крест на чьей-то человеческой жизни. Надсадный кашель, глухо будто из подземелья. В темной сырой глубине земляной норы человек. Пропотевшая грязная до хруста форма. Впалые щеки на черном от грязи щетины лице. Лихорадочно блестящие болезненным блеском, красные от лопнувших капилляров глаза. Белые, покрытые шелушащейся коркой обветренные губы. Загребая скрюченными руками землю, он ползет к круглому светлому пятну входа. Ноги, обмотанные черно-желтыми от крови и гноя бинтами, безвольно волокутся, оставляя две борозды. Тяжелый запах отмирающего мяса наполняет спертый воздух норы. Увидеть небо и умереть! Он вываливается наружу по пояс. Со стоном переворачивается на спину, и глаза наполняются золотым светом солнечного дня. Глубоко в золотом небе черный крест, кивая камерой, дернувшись, начинает падение вниз. За секунду до темноты человек чувствует на лице свежее дуновение лёгкого, наполненного северной прохладой ветра и тонет в глубоких голубых глазах.
Сняв огромные очки виртуальной реальности, человек в форме другого цвета бормочет: «Слава Украине!» . Его напарник, убирая оборудование в огромный рейдовый рюкзак, уверенно вторит: «Alless fur Deutschland». Давящий свист снаряда, наполняя воздух, заставляет обоих вскинуть к золотому солнцу испуганные, наполненные животным ужасом глаза. Столб разрыва и шелест земли, осыпающейся на сломанные тела внизу.
Парень кружит на руках хрупкую девушку в белом платье. Город купается в золоте весны. Одно время, две реальности. Мир и война. Жизнь и смерть.

С.Мачинский»

#мачинский

⚡️❤️🇷🇺 С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский:

"ПО СЕРОМУ
(начало, окончание в следующей записи)

С опорника выходить решили по-серому. То есть пешочком до места, где пересесть в технику по ночи, чтобы двигаться на машине уже по-серому. По-серому это значит на рассвете. Вот очень тонкое время, новое время суток, которое привнесла в нашу жизнь война. Это не совсем рассвет, все же рассвет - это уже минимум красная полоска, полоса на горизонте разделяет небо на черную ночь и яркий день. Когда алый шар солнца, невзирая на любую возню человеков на этой планете, появлятся на небосклоне и дарит живительный свет миру. Рассвет ты как-то подсознательно чувствуешь, и вся природа вокруг, заклеванная грохотом войны, просыпается. Ну как вся, вся что осталась в живых. А по-серому еще надо поймать. Поймать выращенной на войне своей или товарищей чуйкой. По-серому наступает, когда скрытые во мраке ночи предметы не появляются в темноте, а только приобретают очертания. Когда темная, как чернила, южная ночь начинает становиться прозрачной, то есть сереет. Почему в это время? Разные этому причины. Первое, говорят, что приборы наблюдения дронов в это время наименее чувствительны. Вторая, это время собачьей вахты, когда человеку больше всего хочется спать, и любое внимание наиболее притупленно, и третье, обычно в это время происходит смена ночного дежурства.

Петляя по убитому лесу следом за сапером, по кругу обходя пятна отработки "кассетами", вышли к машине. Отдышались, быстро закидали в салон снаряжение, проверив, что лампочка питания на объекте РЭБ горит, все равно другого метода убедиться в работоспособности у нас не было, попрыгали в машину и полетели. На старте с нами связался сапер и предупредил, что участок дороги в таком-то квадрате ночью обработали кассетами, и надо свернуть, загнув не хилого кругаля. Водила принял, в пути! Из-под прикрытия леса на опасный участок вышли уже на рассвете. Прямая дорога по открытке километра два, в нескольких сотнях метрах впереди, насилуя движок и мосты, воя на весь мир своими железными мышцами, пер Урал. Выскочили,  помчали за ним, тоже надрывая движок, чтобы догнать его пыльный шлейф и хоть немного прикрыться им. Шлейф догнали. Впереди хлопок, огненный шар, водила уходит на обочину и успевает укрыться за разгорающимся кузовом Урала. Счастье. Водила чуток побитый мелкими осколками, напуган, но цел! Дрон ударил в кузов, видимо оператор думал, что в кузове личный состав, или бк, надеялся на больший ущерб, наверное, поэтому же фактору выбрал Урал, а не пикап. Водилу в машину к себе уже сверх нормы. На секунду все замирают. Выскочить из-за хоть условного, но укрытия напрямую, осознав, что теперь ты единственная цель, та еще дилемма и испытание. На секунды все замирают, слышно только, как трещит, разгораясь, Урал, пламя начинает плеваться брызгами огня, что-то уже падает в опасной близости от машины. Стекла нагреваются от жара. Запах гари наполняет салон.  Старт. Пикап выскакивает из-за подбитого урала, начинает разгоняться, надсадно завывая мотором, небо рождает алый шар солнца, заливая мир светом, рождается новый день. Надсадный вой мотора напрягает, пейзаж проплывает мимо окон просто убийственно медленно, мотор не тянет. Водила просто стонет:
- Не тянет, на двух цилиндрах едем, только бы не умер.

(окончание следует)

#мачинский

⚡️❤️🇷🇺 С фронта пишет доброволец, полковник Сергей Александрович Мачинский:

"ПО СЕРОМУ
(окончание, начало ранее)

Как передать, что чувствуешь, осознавая, что ты цель? Просто тупая, безмозглая мишень на стрелковом полигоне, которая движется с понятной для хорошего стрелка скоростью, по понятной для него стрелка траектории? Да не передать этого. Шесть пар глаз впились в стекла в направлении противника, хотя прилета можно было ожидать с любого направления. Шесть пар глаз, цепляясь за предметы на улице, отталкивались от них, стараясь ускорить движение раненой машины. Шесть спин, лбов и промежностей вмиг вспотели в холодной машине и из-под шлемов на глаза потек пот. Шесть дорожек от душ к небу понесли к Святителю молитвы. Кривые неписанные ни в одном молитвеннике молитвы с единственным обращением: "Спаси! Пожалуйста, прости и спаси!". Шесть пар рук побелели, вцепившись в автоматы, руль, подлокотники машины.

Шесть душ утрамбованных в консервную банку автомобильной жести как мотыльки бились в этой жестянке, прося, умоляя о спасении. Одна надежда светилась у всех в глазах, новый чудо РЭБ и Бог. РЭБ сработает, если позволит Бог! Господь управляет всем в этом мире, включая РЭБ. ОН опять услышал. Чихая и воя мотором, пикап вполз в лесной массив и повернул под 90 градусов от передка в тыл. Шесть пар легких одновременно хлопнули всеми своими бронхами и трахеями, выпуская скопившийся в них воздух, выдох. Шесть сердец, до этого приостановив ритм, забившись, понеслись вскачь, разгоняя в крови тонны адреналина, бледные лица вспыхнули красными фонарями, новые волны пота потянулись по спине под бронежилетом. Протянув вглубь территории еще несколько километров, мы свернули под навес из масксети. Вывалившись из машины, осмотрели и подмотали, где надо, водилу Урала. Руки и губы тряслись, не желая прикуривать. Закурили так, что первую затяжку шести пар лёгких, наверное, слышали в Киеве. От кузова, куда пошел зачем-то своим водила, раздался дикий истерический хохот. Нехотя подтянувшись к корме пикапа, все шестеро замерли, а потом разом заржали, вспугнув редких выживших птиц.

Лампочка питания станции РЭБ не горела".

#мачинский

⚡️С фронта пишет доброволец полковник Сергей Александрович Мачинский.

Костёр-продолжение (начало, окончание в следующей записи)

О живых я пишу в дороге, когда переезжаю с места на место, длинные перегоны сотнями километров на машине, летящая в лобовое стекло дорога дарит время переварить увиденное, услышанное и рассказать об этом. О павших я могу писать здесь, когда получается вырваться в тишину лесов. Тишина здесь звенящая. Наверное, природа дарит отдых бывшим полям сражений, а земля очень ценит обрушившуюся на нее тишину. Здесь даже костер похож на вечный огонь, горит ровным тихим пламенем, а в туманной утреней и вечерней дымке неслышно рождаются образы.
Июльское солнце выжгло землю до камня. Чахлая растительность, пожелтев и посерев от пыли, не шелохнулась, а лишь чуть трепетала от раскаленного воздуха, дрожа в мареве.

За ночь «хохлы» протралили тропу в минном поле, готовясь к прорыву. Тропу нужно было заминировать вновь, закрыть во что бы то не стало. Минное поле, поле притаившейся смерти не позволяет оперировать массами людей, здесь нужны грамотные профессионалы.

Он это знал. Знал и как настоящий профессионал понимал весь риск, но вызвался сам. Его звание и должность позволяли ему остаться на командном пункте и руководить саперами по радиосвязи, но опыт и офицерская честь сделали шаг вперед.

С первыми лучами солнца, осторожно колыхая волны утреннего тумана, группа выдвинулась на задачу. Ночная свежесть еще не покинула землю. Трава, чуть ожившая за ночь, орошенная утреней росой, блестела бриллиантами водяных капель. А земля скрывала холодную смерть. Прикрытие отвалилось на входе в поле, а два инженера вошли в проход для минирования.

Ждали их или срисовали на заходе, теперь уже и неважно. На той стороне сидели тоже матерые бойцы. Минометы и АГС ударили, когда пара находилась точно посреди минного поля. Заходя, саперы видели плотность минирования и узость тропы, метнуться, значит умереть. Даже залечь вдвоем на узкой тропе не вариант. Разрывы приближались. Бум, бум, бум - АГС и вой мин заставляли душу выть от ужаса. Высохшая до каменной твердости почва, сработка взрывателя без заглубления, вкруг выкошенная трава, следом сработка мины в поле. Напарник, втянув голову в плечи делает шаг с тропы и бежит, метровыми шагами через минное поле к спасительной зеленке. Шаг, прыжок, один, второй, третий. Бег наперегонки со смертью, по земле, скрывающей смерть. Кто это? Судьба? Ангел хранитель? Сам Господь? Парень добежал. Добежал, укрылся и остался жив там, где в принципе шанс был один из тысячи. А он? Он опять поступил, как профессионал. Ведя огонь, стал оттягиваться по тропе назад, туда откуда они начали свой путь, к краю минного поля.

Разрывы все чаще. Пристрелялись. Кусты разрывов ближе, визг и шелест осколков заставляют тело сжиматься. Разум воет и ревет: - Беги. Сердце, разогнанное адреналином, гонит горячую кровь, раздувая вены. Каждая клеточка тела вопит: «Беги!»

Он не побежал. До последнего оставаясь профессионалом. Близкий разрыв, тугой волной ударил его и заставив тело качнуться. Волна подняла и бросила прямо на притаившуюся в земле смерть. Секунда, сухой железный щелчок срабатывания взрывателя и рой стальных ос, вырвавшийся из ОЗМ, не оставляет шансов. Господь, наверное, в это мгновение спасал парня, бегущего по минному полю.

Он тоже бывает занят.

(Окончание следует)

#мачинский