Городская деталь как способ работы с травмой: люки на севере Амстердама, где когда-то был авиазавод Fokker. Союзники в 1943 году пытались разбомбить его, но безрезультатно — 7 из 326 снарядов попали в цель, но не нанесли ей большого урона. Остальные бомбы влетели в прилегающий жилой район. Погибло 206 человек. На местах попадания теперь разноцветные люки с именами жертв и картинками в комиксной манере.
За инфу и первое фото спасибо @alikulovz
За инфу и первое фото спасибо @alikulovz
Осенью в нескольких архитектурных медиа увидела это фотоэссе и сейчас тоже про него напишу. Это проект "La Cité Oasis" Шарли Бройе и Лорана Кроненталя. Последнего вы можете знать по серии «Сувениры будущего» ("Souvenirs d’un Futur"); во многом благодаря ней вспомнили о постмодернистских многоквартирных дома Рикардо Бофилла в пригородах Парижа.
"La Cité Oasis" впервые выпустили в 2020-м. На фотографиях курорт Ла-Гранд-Мотт на юге Франции. После Второй мировой появилось много городов по проекту одного архитектора (Бразилиа, Чандигарх) — это как раз тот случай. Жан Балладюр, французский архитектор турецкого происхождения, создал его по заказу властей, обеспокоенных тем, что люди предпочитали Лазурному берегу дешевые испанские курорты.
Фотографы четыре года снимали Ла-Гранд-Мотт в рассветные часы, чтобы показать «таинственную спящую красавицу, которая просыпается каждое лето» — место, до странного знакомое, но напоминающее мираж. В карантинном 2020-м снимки слишком перекликались с натурой. А сейчас в самый раз
"La Cité Oasis" впервые выпустили в 2020-м. На фотографиях курорт Ла-Гранд-Мотт на юге Франции. После Второй мировой появилось много городов по проекту одного архитектора (Бразилиа, Чандигарх) — это как раз тот случай. Жан Балладюр, французский архитектор турецкого происхождения, создал его по заказу властей, обеспокоенных тем, что люди предпочитали Лазурному берегу дешевые испанские курорты.
Фотографы четыре года снимали Ла-Гранд-Мотт в рассветные часы, чтобы показать «таинственную спящую красавицу, которая просыпается каждое лето» — место, до странного знакомое, но напоминающее мираж. В карантинном 2020-м снимки слишком перекликались с натурой. А сейчас в самый раз
Cамый темный месяц года — время вспомнить о световых фонарях и ярко-оранжевом цвете. Это ключевые элементы брюссельской станции Pannenhuis. Фонари облицованы нержавеющей сталью, окрашенной в оранжевый, причем естественный свет дополняют встроенные кольцеобразные светильники.
В результате получаем станцию, страшно популярную у фотографов и пользователей пинтереста — все из-за концентрированной атмосферы 1970-х. Давно интересно, почему теплые оттенки оранжевого и коричневого популярны в те годы — наследие хиппи-культуры, теплые цвета как противопоставление холодной войне, новые красители — или все сразу?
В результате получаем станцию, страшно популярную у фотографов и пользователей пинтереста — все из-за концентрированной атмосферы 1970-х. Давно интересно, почему теплые оттенки оранжевого и коричневого популярны в те годы — наследие хиппи-культуры, теплые цвета как противопоставление холодной войне, новые красители — или все сразу?
В бывшем туберкулезном санатории Паймио по проекту Аалто с этого года можно остаться на ночлег.
Лично я не была, но верю, что там очень комфортно — проект родился из личного опыта Аалто, который ранее переболел туберкулезом и много времени провел в лежачем положении. Он неоднократно говорил и писал, что архитектуру задумывают для здорового, стоящего прямо человека, в то время как проектировать нужно, исходя из потребностей самых уязвимых групп; такое здание удовлетворит и потребности остальных.
В случае с Паймио все решения были очень простыми, но даже теперь о них не всегда думают. Например, светильники в палатах располагали не на потолке, а на стене в изголовье, чтобы электрический свет не бил в глаза лежащему человеку. Стыки между стенами, полом и другими элементами закруглены — во избежание скоплений пыли, особенно вредной для туберкулезных больных. Ну, а про бесшумные раковины и специальные ручки, выполненные таким образом, чтобы не цепляться за рукава халата, я уже писала.
Лично я не была, но верю, что там очень комфортно — проект родился из личного опыта Аалто, который ранее переболел туберкулезом и много времени провел в лежачем положении. Он неоднократно говорил и писал, что архитектуру задумывают для здорового, стоящего прямо человека, в то время как проектировать нужно, исходя из потребностей самых уязвимых групп; такое здание удовлетворит и потребности остальных.
В случае с Паймио все решения были очень простыми, но даже теперь о них не всегда думают. Например, светильники в палатах располагали не на потолке, а на стене в изголовье, чтобы электрический свет не бил в глаза лежащему человеку. Стыки между стенами, полом и другими элементами закруглены — во избежание скоплений пыли, особенно вредной для туберкулезных больных. Ну, а про бесшумные раковины и специальные ручки, выполненные таким образом, чтобы не цепляться за рукава халата, я уже писала.