Юрист тоже человек
«Улица» продолжает публиковать письма читателей в рубрике #ЮристТожеЧеловек. И сегодня мы даём слово владимирскому адвокату Максиму Никонову. Он переживает из-за углубляющейся «атомизации» юридического сообщества – и напоминает, что только солидарность способна вернуть профессии голос и будущее.
Юристов много – беда одна
Права остаётся всё меньше. Подводя итоги года, об этом написали, кажется, все – и цивилисты из рейтинга «Право-300», и юристы правозащитных организаций, и адвокаты по уголовным делам.
Очевидно, что беда у всех юристов одна. Но, к сожалению, даже она не стала основой для зарождения профессиональной солидарности. Мы всё так же расколоты на отдельные группы: «крупные юридические фирмы из городов-миллионников», «защитники по политическим делам», «адвокаты из глубинки» и т. д.
Наши повестки, заботы и практики так сильно различаются, что нам не только сложно понять друг друга – мы чувствуем раздражение, когда слышим о проблемах других. И в зависимости от того, в какой группе находимся, могут быть и разные снисходительные комментарии: «Где вы были последние ...дцать лет?», «Много шума о делах – ещё не повод для гордости», «Страшно далеки они от народа».
И это вместо того, чтобы прислушаться и понять, что все наши такие «разные» проблемы в конечном счёте сводятся к одной общей для всех беде – к «отрицательному развитию» права.
Нам всем из этого всего ещё выбираться. И хорошо бы делать это вместе с теми, с кем мы по одну сторону от правового нигилизма, – пусть и в разных городах и практиках. Только так у нас будет шанс создать плотную «страховочную сетку» из юристов, для которых право не только инструмент, но и ценность. Только так у нас как у сообщества появится весомый голос.
«Улица» продолжает публиковать письма читателей в рубрике #ЮристТожеЧеловек. И сегодня мы даём слово владимирскому адвокату Максиму Никонову. Он переживает из-за углубляющейся «атомизации» юридического сообщества – и напоминает, что только солидарность способна вернуть профессии голос и будущее.
Юристов много – беда одна
Права остаётся всё меньше. Подводя итоги года, об этом написали, кажется, все – и цивилисты из рейтинга «Право-300», и юристы правозащитных организаций, и адвокаты по уголовным делам.
Очевидно, что беда у всех юристов одна. Но, к сожалению, даже она не стала основой для зарождения профессиональной солидарности. Мы всё так же расколоты на отдельные группы: «крупные юридические фирмы из городов-миллионников», «защитники по политическим делам», «адвокаты из глубинки» и т. д.
Наши повестки, заботы и практики так сильно различаются, что нам не только сложно понять друг друга – мы чувствуем раздражение, когда слышим о проблемах других. И в зависимости от того, в какой группе находимся, могут быть и разные снисходительные комментарии: «Где вы были последние ...дцать лет?», «Много шума о делах – ещё не повод для гордости», «Страшно далеки они от народа».
И это вместо того, чтобы прислушаться и понять, что все наши такие «разные» проблемы в конечном счёте сводятся к одной общей для всех беде – к «отрицательному развитию» права.
Нам всем из этого всего ещё выбираться. И хорошо бы делать это вместе с теми, с кем мы по одну сторону от правового нигилизма, – пусть и в разных городах и практиках. Только так у нас будет шанс создать плотную «страховочную сетку» из юристов, для которых право не только инструмент, но и ценность. Только так у нас как у сообщества появится весомый голос.
👍72👎4💔2🤮1
Юрист тоже человек
В новом выпуске рубрики #ЮристТожеЧеловек мы публикуем рассказ адвоката Сергея Костюка. Он застал эпоху реальной состязательности, но в последние годы судебный процесс упростился – и Костюк чувствует, как теряет свою квалификацию. Адвокат не видит смысла «оказывать лишь паллиативную помощь», поэтому решил уйти в сферу финансов – до лучших времён.
Из права – в крипту и фьючерсы
Мне повезло застать «нулевые» в работе: терроризм (настоящий), 105.2, «присяжка», неонацисты, антифашисты, просто банды. Познал трепет сопричастности после оправдательного по особо тяжким. Видел сложные ситуационные экспертизы по делам об убийстве – когда прямо в зале суда приставы изображали жертву, а судья заинтересованно делал какие-то пометки…
Но теперь процесс максимально упростился. Уже давно никто не назначает сложные экспертизы по инициативе защиты. Признаёт вину? Давай всё, что есть «по личности». Не признаёт? В принципе то же самое. Последний оправдательный был у меня лет семь назад.
Я не в обиде на судей. Ключевая проблема – я чувствую, как теряю квалификацию. Меня не устраивает, что процесс превратился в рутинную и сугубо номинальную административную процедуру. Я не хочу быть в зале суда грустным клоуном Юрием Никулиным. Вот почему я решил на время завязать с адвокатурой.
Я принял это решение где-то пару лет назад – когда политических дел стало больше общеуголовных. И это ненормальная ситуация. Я не хочу оказывать лишь паллиативную помощь.
Сейчас я начал заниматься финансами (будем считать это не работой, а просто грамотным распределением личного бюджета). Почему именно эта сфера? Тут всё просто. Юрфак я заканчивал одновременно с экфаком (дневное и вечернее). Я адекватный человек и понимаю, что за 20 лет мой диплом экономиста превратился в тыкву. Но он всё же задал мне направление – купля/продажа американских акций, криптовалюты, фьючерсы – хайповая ныне тема. Я писал диплом по организации работы фьючерсных бирж, поэтому погружаться в тему «с нуля» не пришлось. Ещё я прохожу обучение в сфере IT в университете США, поскольку эта тематика связана с финансовыми рынками (биржевые индикаторы пишутся на различных языках программирования, и знание этих языков даёт возможность либо создать индикатор самому, либо внести правки в уже существующий).
Здесь, в финансах, я и буду барахтаться – пока не изменится ситуация с правами человека в стране. У меня хорошая юрбиблиотека, правом я не перестану заниматься.
Коллегам желаю стойкости. Понимаю, что не у всех есть возможность бросить всё и заняться чем-то новым. Не всё так просто в жизни. Но я своё большое кино закончил, а массовкой в сериал не пойду. Буду ждать и надеяться на будущее.
В новом выпуске рубрики #ЮристТожеЧеловек мы публикуем рассказ адвоката Сергея Костюка. Он застал эпоху реальной состязательности, но в последние годы судебный процесс упростился – и Костюк чувствует, как теряет свою квалификацию. Адвокат не видит смысла «оказывать лишь паллиативную помощь», поэтому решил уйти в сферу финансов – до лучших времён.
Из права – в крипту и фьючерсы
Мне повезло застать «нулевые» в работе: терроризм (настоящий), 105.2, «присяжка», неонацисты, антифашисты, просто банды. Познал трепет сопричастности после оправдательного по особо тяжким. Видел сложные ситуационные экспертизы по делам об убийстве – когда прямо в зале суда приставы изображали жертву, а судья заинтересованно делал какие-то пометки…
Но теперь процесс максимально упростился. Уже давно никто не назначает сложные экспертизы по инициативе защиты. Признаёт вину? Давай всё, что есть «по личности». Не признаёт? В принципе то же самое. Последний оправдательный был у меня лет семь назад.
Я не в обиде на судей. Ключевая проблема – я чувствую, как теряю квалификацию. Меня не устраивает, что процесс превратился в рутинную и сугубо номинальную административную процедуру. Я не хочу быть в зале суда грустным клоуном Юрием Никулиным. Вот почему я решил на время завязать с адвокатурой.
Я принял это решение где-то пару лет назад – когда политических дел стало больше общеуголовных. И это ненормальная ситуация. Я не хочу оказывать лишь паллиативную помощь.
Сейчас я начал заниматься финансами (будем считать это не работой, а просто грамотным распределением личного бюджета). Почему именно эта сфера? Тут всё просто. Юрфак я заканчивал одновременно с экфаком (дневное и вечернее). Я адекватный человек и понимаю, что за 20 лет мой диплом экономиста превратился в тыкву. Но он всё же задал мне направление – купля/продажа американских акций, криптовалюты, фьючерсы – хайповая ныне тема. Я писал диплом по организации работы фьючерсных бирж, поэтому погружаться в тему «с нуля» не пришлось. Ещё я прохожу обучение в сфере IT в университете США, поскольку эта тематика связана с финансовыми рынками (биржевые индикаторы пишутся на различных языках программирования, и знание этих языков даёт возможность либо создать индикатор самому, либо внести правки в уже существующий).
Здесь, в финансах, я и буду барахтаться – пока не изменится ситуация с правами человека в стране. У меня хорошая юрбиблиотека, правом я не перестану заниматься.
Коллегам желаю стойкости. Понимаю, что не у всех есть возможность бросить всё и заняться чем-то новым. Не всё так просто в жизни. Но я своё большое кино закончил, а массовкой в сериал не пойду. Буду ждать и надеяться на будущее.
👍63💔22👎6😢6❤4💩4🔥2🙏2😁1😱1🤮1
Как «спецоперация» меняет российское право
Ровно год назад президент России Владимир Путин ввёл войска в Украину. Последствия этого решения затронули в том числе российских адвокатов – и их подзащитных.
В феврале 2022 года мы написали большой материал о том, как действия Владимира Путина можно оценивать с точки зрения международного права. Но уже через неделю нам пришлось удалить статью с сайта из-за новых «законов о цензуре». Наспех принятые Госдумой, они просто перепахали российское право. Дошло даже до цензурирования речи защитника в суде. А через несколько месяцев жертвой нового драконовского законодательства стал адвокат из Удмуртии Дмитрий Талантов – мы подробно освещаем его уголовное дело.
Вообще, власти чуть ли не каждую неделю предлагали и принимали новые законодательные инициативы – чаще всего репрессивные. Некоторые из них прямо затрагивали жизни миллионов людей – например, решение о «частичной мобилизации». Мы в «Улице» старались оперативно давать экспертные юридические комментарии – чтобы наши читатели могли ориентироваться на проверенную информацию. Посмотреть эти разборы можно по хештегу #ТолькоСпросить
В последние годы российская адвокатура постепенно разделялась на несколько групп – и «спецоперация» окончательно расколола корпорацию. Даже совет ФПА не смог сохранить единство: в начале «спецоперации» его члены подписались под двумя противоречащими друг другу заявлениями. Некоторые защитники покинули страну из-за несогласия с решением Владимира Путина. А другие едут работать в ДНР, воюют и умирают на «спецоперации». Мы старались дать голос всем – чтобы адвокаты с разными точками зрения попробовали прислушаться друг к другу. А ещё мы публиковали в соцсетях монологи наших читателей – о том, как они переживают происходящее. Вы можете перечитать их по хештегу #ЮристТожеЧеловек
Профессиональная жизнь тоже заметно изменилась: защитники попрощались с ЕСПЧ, с удивлением наблюдают за помилованием осуждённых из ЧВК, следят за изменением юридического рынка и учатся защищать в «цензурных» делах. Все наши материалы, имеющие отношение к «спецоперации», вы можете прочитать здесь.
Заниматься независимой журналистикой становится всё труднее – особенно когда ты находишься в России. Кажется, нам хватает на это смелости и сил. Проблема, как всегда, с деньгами. Многие подписчики «Улицы» уехали – и теперь не могут поддерживать нас из-за проблем с банковскими картами. А кто-то сам испытывает трудности из-за резко ухудшившейся экономической ситуации.
Мы ищем новые варианты финансирования редакции. Например, мы запустили подкаст «Адвокатская волна» – он доступен для тех, кто оформил ежемесячную подписку от 300 рублей. Ведущие обсуждают с экспертами очень интересные и злободневные темы – Нюрнбергский процесс над нацистскими судьями или уголовное дело президента Слободана Милошевича.
Мы очень надеемся, что «Улица» доживёт до конца «спецоперации» – и что однажды мы будем рассказывать про новое российское правосудие. Но для этого нам нужна ваша помощь.
Пожалуйста, подпишитесь на ежемесячный платёж: https://advstreet.ru/donate/
Ровно год назад президент России Владимир Путин ввёл войска в Украину. Последствия этого решения затронули в том числе российских адвокатов – и их подзащитных.
В феврале 2022 года мы написали большой материал о том, как действия Владимира Путина можно оценивать с точки зрения международного права. Но уже через неделю нам пришлось удалить статью с сайта из-за новых «законов о цензуре». Наспех принятые Госдумой, они просто перепахали российское право. Дошло даже до цензурирования речи защитника в суде. А через несколько месяцев жертвой нового драконовского законодательства стал адвокат из Удмуртии Дмитрий Талантов – мы подробно освещаем его уголовное дело.
Вообще, власти чуть ли не каждую неделю предлагали и принимали новые законодательные инициативы – чаще всего репрессивные. Некоторые из них прямо затрагивали жизни миллионов людей – например, решение о «частичной мобилизации». Мы в «Улице» старались оперативно давать экспертные юридические комментарии – чтобы наши читатели могли ориентироваться на проверенную информацию. Посмотреть эти разборы можно по хештегу #ТолькоСпросить
В последние годы российская адвокатура постепенно разделялась на несколько групп – и «спецоперация» окончательно расколола корпорацию. Даже совет ФПА не смог сохранить единство: в начале «спецоперации» его члены подписались под двумя противоречащими друг другу заявлениями. Некоторые защитники покинули страну из-за несогласия с решением Владимира Путина. А другие едут работать в ДНР, воюют и умирают на «спецоперации». Мы старались дать голос всем – чтобы адвокаты с разными точками зрения попробовали прислушаться друг к другу. А ещё мы публиковали в соцсетях монологи наших читателей – о том, как они переживают происходящее. Вы можете перечитать их по хештегу #ЮристТожеЧеловек
Профессиональная жизнь тоже заметно изменилась: защитники попрощались с ЕСПЧ, с удивлением наблюдают за помилованием осуждённых из ЧВК, следят за изменением юридического рынка и учатся защищать в «цензурных» делах. Все наши материалы, имеющие отношение к «спецоперации», вы можете прочитать здесь.
Заниматься независимой журналистикой становится всё труднее – особенно когда ты находишься в России. Кажется, нам хватает на это смелости и сил. Проблема, как всегда, с деньгами. Многие подписчики «Улицы» уехали – и теперь не могут поддерживать нас из-за проблем с банковскими картами. А кто-то сам испытывает трудности из-за резко ухудшившейся экономической ситуации.
Мы ищем новые варианты финансирования редакции. Например, мы запустили подкаст «Адвокатская волна» – он доступен для тех, кто оформил ежемесячную подписку от 300 рублей. Ведущие обсуждают с экспертами очень интересные и злободневные темы – Нюрнбергский процесс над нацистскими судьями или уголовное дело президента Слободана Милошевича.
Мы очень надеемся, что «Улица» доживёт до конца «спецоперации» – и что однажды мы будем рассказывать про новое российское правосудие. Но для этого нам нужна ваша помощь.
Пожалуйста, подпишитесь на ежемесячный платёж: https://advstreet.ru/donate/
👍63💔13❤7👏7🕊5👎2🍾2😁1😢1🤡1🤣1
Юрист тоже человек
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
Для нового выпуска рубрики #ЮристТожеЧеловек мы попросили высказаться краснодарского адвоката Романа Кабанова. Сегодня утром военный беспилотник упал совсем рядом с его домом. Россиянам пора снять розовые очки, пишет Кабанов – и честно сказать себе, что «спецоперация» уже «не за рекой».
«Со мной этого никогда не случится»
В Краснодаре сейчас хорошо. Днём, правда, уже становится жарко, а вот рано утром из настежь открытых окон в спальню струится свежий прохладный воздух. По утрам у нас довольно тихо.
Но не в этот раз.
Этот наиобычнейший день российского юриста начался по-новому. Сначала я услышал звук двух *** (хлопков), а чуть позже узнал, что два беспилотника *** (упали) в ста метрах от нашего дома. Сто метров – и никаких эмоций.
К моему большому сожалению, эти взрывы меня не удивили. На жилой дом в Ейске упал самолёт, на Белгород – авиационная бомба, а над куполом Сенатского дворца рядом с президентским штандартом взорвался беспилотник. На этом фоне кто-то ещё имеет основания полагать, что ничего подобного не случится в его городе, на его улице, с его домом, с ним лично или его близкими?
Если на территорию Белгородской области заходит ДРГ, то почему она не может зайти на территорию другого субъекта России?
Потому что «это невозможно»? Потому что «этого не может быть»? Потому что «со мной этого никогда не случится»? Потому что смерть и увечья где-то там, но не тут, не рядышком со мной или моими близкими? Ха! Это не аргументы и не доводы. Это инфантилизм и кастрация ответственности.
Та «военная операция», которую президент Путин и зампред Совбеза Медведев частенько называют войной, – с чего она началась для нас, россиян? Для одних – когда они увидели свой изуродованный автомобиль или дом. Для других – с мобилизации, ранения или смерти близких. Для третьих – со звуков взрывов на соседней улице. Для каждого по-разному, по-своему.
Но пока что на большинстве российских улиц всё так же работают рестораны и гуляют прохожие. Ведь пушки гремят где-то там, за морем или за рекой. И человек стремится надеть розовые очки, чтобы притупить негативные переживания. Это розовое слабоумие так притягательно! Оно бережёт психику – но напрочь убивает в человеке не только профессионала, но и человека.
А в Краснодаре сейчас хорошо.
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
Для нового выпуска рубрики #ЮристТожеЧеловек мы попросили высказаться краснодарского адвоката Романа Кабанова. Сегодня утром военный беспилотник упал совсем рядом с его домом. Россиянам пора снять розовые очки, пишет Кабанов – и честно сказать себе, что «спецоперация» уже «не за рекой».
«Со мной этого никогда не случится»
В Краснодаре сейчас хорошо. Днём, правда, уже становится жарко, а вот рано утром из настежь открытых окон в спальню струится свежий прохладный воздух. По утрам у нас довольно тихо.
Но не в этот раз.
Этот наиобычнейший день российского юриста начался по-новому. Сначала я услышал звук двух *** (хлопков), а чуть позже узнал, что два беспилотника *** (упали) в ста метрах от нашего дома. Сто метров – и никаких эмоций.
К моему большому сожалению, эти взрывы меня не удивили. На жилой дом в Ейске упал самолёт, на Белгород – авиационная бомба, а над куполом Сенатского дворца рядом с президентским штандартом взорвался беспилотник. На этом фоне кто-то ещё имеет основания полагать, что ничего подобного не случится в его городе, на его улице, с его домом, с ним лично или его близкими?
Если на территорию Белгородской области заходит ДРГ, то почему она не может зайти на территорию другого субъекта России?
Потому что «это невозможно»? Потому что «этого не может быть»? Потому что «со мной этого никогда не случится»? Потому что смерть и увечья где-то там, но не тут, не рядышком со мной или моими близкими? Ха! Это не аргументы и не доводы. Это инфантилизм и кастрация ответственности.
Та «военная операция», которую президент Путин и зампред Совбеза Медведев частенько называют войной, – с чего она началась для нас, россиян? Для одних – когда они увидели свой изуродованный автомобиль или дом. Для других – с мобилизации, ранения или смерти близких. Для третьих – со звуков взрывов на соседней улице. Для каждого по-разному, по-своему.
Но пока что на большинстве российских улиц всё так же работают рестораны и гуляют прохожие. Ведь пушки гремят где-то там, за морем или за рекой. И человек стремится надеть розовые очки, чтобы притупить негативные переживания. Это розовое слабоумие так притягательно! Оно бережёт психику – но напрочь убивает в человеке не только профессионала, но и человека.
А в Краснодаре сейчас хорошо.
❤42💔19👍16🕊9👎6❤🔥3😢2💯2🍾1😈1
Юрист тоже человек
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
В новом выпуске рубрики #ЮристТожеЧеловек своей историей поделилась юрист из Москвы. Она не поддерживает «спецоперацию» и консультирует людей по вопросам призыва и мобилизации. А её брат придерживался других взглядов, поэтому пошёл в военкомат и отправился на передовую. Недавно они встретились – и наконец-то смогли услышать друг друга.
Чёрное, белое и серое
Как многие юристы и адвокаты, с момента объявления мобилизации я погрузилась в увлекательный мир военного права. Сначала за консультацией приходили близкие и друзья, потом знакомые знакомых – а сейчас вопросы по мобилизации и призыву стали для меня отдельным направлением работы.
Направлением работы… и личной драмой. Потому что я знаю, например, как отбить заключённого от ЧВК «Вагнер» – но не понимаю, как вернуть домой собственного брата.
Помню, в сентябре у нас с ним завязался очередной спор по поводу так называемой «СВО». Я не выдержала и сказала что-то вроде: «Если ты это поддерживаешь, то почему сидишь дома на диване?» Через неделю ему пришла повестка.
Я настойчиво предлагала ему встретиться и поговорить. Он отказался. Уже через неделю он был в учебке. Потом оказался на передовой.
Полгода мы не общались. Недавно брат пришёл в отпуск, позвонил и попросил приехать. Когда мы встретились, он много говорил о пережитом. О том, что теперь он не понимает, зачем нужна эта *** («спецоперация») и зачем *** («спецоперировать») со своими же братьями. Не понимает, что и от кого он там защищает – и когда это всё закончится. А главное – если бы он знал заранее обо всём, то никуда бы не пошёл. Поэтому брат попросил меня активнее консультировать по вопросам мобилизации – «чтобы меньше людей оказались там».
Моя позиция по «СВО» однозначна – суд назвал бы её «дискредитационной». Но мне жаль ребят, которые не понимают, куда и зачем идут. И жаль, что я не смогла уберечь от этого своего младшего брата.
А ещё сложнее принять всю эту ситуацию. Потому что в моей жизни – но не в работе в качестве защитника – всё всегда было просто. Есть чёрное и белое: хочешь – делаешь, не хочешь – не делаешь, не участвуешь. А тут получается, что между чёрным и белым есть ещё серое. Оказывается, что ты можешь сделать выбор, искренне считая его правильным – а потом понимаешь, что ошибся, но пути назад уже нет.
Можно много говорить про нормы международного права и военные преступления – но что делать с теми, кто искренне верил, что он идёт защищать родину? Теперь я пытаюсь понять брата и таких, как он. И тех, кто искренне уверен в своей правоте, и тех, кто поменял точку зрения, но уже не может «переиграть» свой выбор. Хотя, конечно, мне сложно об этом рассуждать спокойно. Ведь я помню, что на другой чаше весов – жизнь и будущее обычных людей. Которые точно не выбирали всего, что сейчас происходит с ними.
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
В новом выпуске рубрики #ЮристТожеЧеловек своей историей поделилась юрист из Москвы. Она не поддерживает «спецоперацию» и консультирует людей по вопросам призыва и мобилизации. А её брат придерживался других взглядов, поэтому пошёл в военкомат и отправился на передовую. Недавно они встретились – и наконец-то смогли услышать друг друга.
Чёрное, белое и серое
Как многие юристы и адвокаты, с момента объявления мобилизации я погрузилась в увлекательный мир военного права. Сначала за консультацией приходили близкие и друзья, потом знакомые знакомых – а сейчас вопросы по мобилизации и призыву стали для меня отдельным направлением работы.
Направлением работы… и личной драмой. Потому что я знаю, например, как отбить заключённого от ЧВК «Вагнер» – но не понимаю, как вернуть домой собственного брата.
Помню, в сентябре у нас с ним завязался очередной спор по поводу так называемой «СВО». Я не выдержала и сказала что-то вроде: «Если ты это поддерживаешь, то почему сидишь дома на диване?» Через неделю ему пришла повестка.
Я настойчиво предлагала ему встретиться и поговорить. Он отказался. Уже через неделю он был в учебке. Потом оказался на передовой.
Полгода мы не общались. Недавно брат пришёл в отпуск, позвонил и попросил приехать. Когда мы встретились, он много говорил о пережитом. О том, что теперь он не понимает, зачем нужна эта *** («спецоперация») и зачем *** («спецоперировать») со своими же братьями. Не понимает, что и от кого он там защищает – и когда это всё закончится. А главное – если бы он знал заранее обо всём, то никуда бы не пошёл. Поэтому брат попросил меня активнее консультировать по вопросам мобилизации – «чтобы меньше людей оказались там».
Моя позиция по «СВО» однозначна – суд назвал бы её «дискредитационной». Но мне жаль ребят, которые не понимают, куда и зачем идут. И жаль, что я не смогла уберечь от этого своего младшего брата.
А ещё сложнее принять всю эту ситуацию. Потому что в моей жизни – но не в работе в качестве защитника – всё всегда было просто. Есть чёрное и белое: хочешь – делаешь, не хочешь – не делаешь, не участвуешь. А тут получается, что между чёрным и белым есть ещё серое. Оказывается, что ты можешь сделать выбор, искренне считая его правильным – а потом понимаешь, что ошибся, но пути назад уже нет.
Можно много говорить про нормы международного права и военные преступления – но что делать с теми, кто искренне верил, что он идёт защищать родину? Теперь я пытаюсь понять брата и таких, как он. И тех, кто искренне уверен в своей правоте, и тех, кто поменял точку зрения, но уже не может «переиграть» свой выбор. Хотя, конечно, мне сложно об этом рассуждать спокойно. Ведь я помню, что на другой чаше весов – жизнь и будущее обычных людей. Которые точно не выбирали всего, что сейчас происходит с ними.
💔42❤17👍8👎6🕊6😢5🤔2🖕2😭2🔥1😁1
Юрист тоже человек
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
В очередном выпуске #ЮристТожеЧеловек своими мыслями делится Максим Али. Он родился в Шебекино – городе в Белгородской области, который последние дни находится в зоне боевых действий. Юрист говорит, что эта ситуация не удивила его – но признаётся, что к такому невозможно было подготовиться.
«Нет ничего важнее жизни»
Шебекино – мой родной город. Помню, как переехав в Петербург, мне приходилось объяснять, откуда я: «Это рядом с Белгородом, на границе с Украиной». Помогали макароны «Шебекинские», которые тогда только стали появляться на полках.
Сейчас объяснять не нужно – про Шебекино узнали многие. Мой город, где жили 40 тысяч человек, опустел, остался без света, воды и связи. Буквально за неделю.
Обстрелы города не стали для меня сюрпризом. До украинского Волчанска всего 12 км, до границы – ещё ближе. Но ожидать многие месяцы и быть готовым – это разные вещи. Сложно подготовиться к тому, чтобы обзванивать близких после каждого «прилёта», убеждать их скорее уехать, следить за оповещениями об обстрелах, узнавать знакомые улицы в лентах новостей. На фотографии – то, как сегодня выглядит двор дома, в котором я вырос.
Такие события напоминают о главном: нет ничего важнее жизни.
А ещё показывают, что даже под огнём находятся те, кто помогают другим: развозят гуманитарную помощь, вывозят стариков и даже подкармливают брошенных животных.
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
В очередном выпуске #ЮристТожеЧеловек своими мыслями делится Максим Али. Он родился в Шебекино – городе в Белгородской области, который последние дни находится в зоне боевых действий. Юрист говорит, что эта ситуация не удивила его – но признаётся, что к такому невозможно было подготовиться.
«Нет ничего важнее жизни»
Шебекино – мой родной город. Помню, как переехав в Петербург, мне приходилось объяснять, откуда я: «Это рядом с Белгородом, на границе с Украиной». Помогали макароны «Шебекинские», которые тогда только стали появляться на полках.
Сейчас объяснять не нужно – про Шебекино узнали многие. Мой город, где жили 40 тысяч человек, опустел, остался без света, воды и связи. Буквально за неделю.
Обстрелы города не стали для меня сюрпризом. До украинского Волчанска всего 12 км, до границы – ещё ближе. Но ожидать многие месяцы и быть готовым – это разные вещи. Сложно подготовиться к тому, чтобы обзванивать близких после каждого «прилёта», убеждать их скорее уехать, следить за оповещениями об обстрелах, узнавать знакомые улицы в лентах новостей. На фотографии – то, как сегодня выглядит двор дома, в котором я вырос.
Такие события напоминают о главном: нет ничего важнее жизни.
А ещё показывают, что даже под огнём находятся те, кто помогают другим: развозят гуманитарную помощь, вывозят стариков и даже подкармливают брошенных животных.
💔21👍11❤10🕊7😢5👎2🔥1😱1
Юрист тоже человек
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
На прошлой неделе СМИ писали о пропаже мемориальной таблички в память о поэтессе Анне Ахматовой: кто-то снял её со здания питерских «Крестов» накануне реконструкции бывшего СИЗО. Вчера выяснилось, что это сделал 75-летний адвокат Владимир Филатов – чтобы передать табличку в полицию. В рубрике #ЮристТожеЧеловек он рассказал «Улице» о причинах этого поступка.
Адвокат – и память об Анне Ахматовой
Я забрал табличку, чтобы её не поломали и не растащили вандалы. Вы что, не помните, что такие прецеденты были? Когда я учился в школе милиции в 1972–73 годах, вандалы разломали кувалдами 33 скульптуры в Летнем саду! На решётке Летнего сада висела мраморная доска с надписью «На этом месте Каракозов стрелял в Александра II». Это история – а теперь она, возможно, лежит на чьей-то даче! Никто не знает, где! Чтобы этого снова не произошло, я посчитал за честь как адвокат АП ЛО сохранить эту табличку.
Кого я должен бояться? Ментов? Я вообще мало что в жизни боюсь, я седой, мне 75 лет! Они, извините, такие добрые, в тужурках ходят с погонами – думают, что они что-то значат… Раньше милиционеры ходили – у них один свисток был и все их слушали. Сейчас у них автоматы, пистолеты и бронежилеты, а ни фига – как грабили, так и грабят Россию. Вот я и решил сделать то, что мне по закону предписано – по Закону об адвокатской деятельности и адвокатуре!
Передал МВД, потому что менты же самые у нас решительные, самые правильные. У них же ничего не пропадёт. Когда я этому подполковнику отдавал доску, так и сказал: «Если я у вас на даче это найду – будет очень жаль! Я хочу, чтобы мраморная доска висела там, где она действительно должна висеть». Дальше за судьбой доски я следить не буду. Что у меня, работы нет, что ли? Я работаю с утра до вечера.
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
На прошлой неделе СМИ писали о пропаже мемориальной таблички в память о поэтессе Анне Ахматовой: кто-то снял её со здания питерских «Крестов» накануне реконструкции бывшего СИЗО. Вчера выяснилось, что это сделал 75-летний адвокат Владимир Филатов – чтобы передать табличку в полицию. В рубрике #ЮристТожеЧеловек он рассказал «Улице» о причинах этого поступка.
Адвокат – и память об Анне Ахматовой
Я забрал табличку, чтобы её не поломали и не растащили вандалы. Вы что, не помните, что такие прецеденты были? Когда я учился в школе милиции в 1972–73 годах, вандалы разломали кувалдами 33 скульптуры в Летнем саду! На решётке Летнего сада висела мраморная доска с надписью «На этом месте Каракозов стрелял в Александра II». Это история – а теперь она, возможно, лежит на чьей-то даче! Никто не знает, где! Чтобы этого снова не произошло, я посчитал за честь как адвокат АП ЛО сохранить эту табличку.
Кого я должен бояться? Ментов? Я вообще мало что в жизни боюсь, я седой, мне 75 лет! Они, извините, такие добрые, в тужурках ходят с погонами – думают, что они что-то значат… Раньше милиционеры ходили – у них один свисток был и все их слушали. Сейчас у них автоматы, пистолеты и бронежилеты, а ни фига – как грабили, так и грабят Россию. Вот я и решил сделать то, что мне по закону предписано – по Закону об адвокатской деятельности и адвокатуре!
Передал МВД, потому что менты же самые у нас решительные, самые правильные. У них же ничего не пропадёт. Когда я этому подполковнику отдавал доску, так и сказал: «Если я у вас на даче это найду – будет очень жаль! Я хочу, чтобы мраморная доска висела там, где она действительно должна висеть». Дальше за судьбой доски я следить не буду. Что у меня, работы нет, что ли? Я работаю с утра до вечера.
👍20🤔15👎7💔2❤1
Юрист тоже человек
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
Петербургский адвокат Валерия Ветошкина* возмущена тем, как СМИ отреагировали на решение АП Воронежской области. Неграмотный пресс-релиз дал повод выставить адвокатов вербовщиками в армию, переживает она. В рубрике #ЮристТожеЧеловек Ветошкина заступается за коллег.
Адвокаты не вербовщики
Недавно я увидела в СМИ громкие заголовки – мол, руководство адвокатской палаты Воронежской области «обязало её членов вербовать их клиентов на войну». Или даже «Адвокатов в Воронеже обязали предлагать клиентам поехать на СВО, чтобы получить помилование». Звучит страшно – но совершенно не соответствует действительности. Воронежская палата даже близко не принуждала адвокатов вербовать своих доверителей.
Что же случилось на самом деле? Совет палаты прокомментировал два новых закона, касающихся *** «спецоперации». И принял по ним решение – с рекомендацией «адвокатам, осуществляющим защиту лиц, совершивших преступления небольшой или средней тяжести, разъяснять возможность заключения контракта о прохождении военной службы в ВС РФ и, при наличии такого намерения, оказывать содействие в его реализации». Никаких обязывающих норм в этом тексте нет и быть не может.
Наверное, всех сбил с толку пресс-релиз о встрече, на которой обсуждались эти законы. В нём и правда есть спорные формулировки. Например, там говорится: «...при оказании юридической помощи адвокатам необходимо доводить до сведения своих доверителей, на которых распространяется действие вышеуказанных законов, факт существования данных норм и квалифицированно разъяснять их содержание». Но пресс-релиз никакой юридической силы не имеет – это должно быть очевидно СМИ. Тем не менее адвокатов выставили армейскими вербовщиками. И мне обидно за коллег – и за репутацию профессии.
Мне представляется, что адвокаты в рамках этого решения совета АП Воронежской области никому ничего не должны. И уж точно не должны вербовать своих доверителей на *** «спецоперацию». Адвокаты обязаны соблюдать те нормы, которые носят императивный характер, например обязанность хранить адвокатскую тайну и не разглашать её без согласия доверителя. И уж точно их не могут наказать за невыполнение рекомендаций совета палаты.
Наверное, отечественные правоприменители считают, что лучше быть освобождённым от уголовной ответственности или от наказания – и поехать на фронт с оружием. Но адвокат всегда должен исходить из интересов доверителя, а не из интересов государства.
А вообще, меня удивляет тот факт, что для разъяснения «военных» норм палата решила собрать целый консилиум – аж с привлечением представителя Минюста. Возможно, продуктивнее было бы потратить время на обсуждение механизмов защиты профессиональных прав адвокатов – в Воронеже это актуально. Но коллегам, конечно, виднее.
* В реестре «иноагентов».
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
Петербургский адвокат Валерия Ветошкина* возмущена тем, как СМИ отреагировали на решение АП Воронежской области. Неграмотный пресс-релиз дал повод выставить адвокатов вербовщиками в армию, переживает она. В рубрике #ЮристТожеЧеловек Ветошкина заступается за коллег.
Адвокаты не вербовщики
Недавно я увидела в СМИ громкие заголовки – мол, руководство адвокатской палаты Воронежской области «обязало её членов вербовать их клиентов на войну». Или даже «Адвокатов в Воронеже обязали предлагать клиентам поехать на СВО, чтобы получить помилование». Звучит страшно – но совершенно не соответствует действительности. Воронежская палата даже близко не принуждала адвокатов вербовать своих доверителей.
Что же случилось на самом деле? Совет палаты прокомментировал два новых закона, касающихся *** «спецоперации». И принял по ним решение – с рекомендацией «адвокатам, осуществляющим защиту лиц, совершивших преступления небольшой или средней тяжести, разъяснять возможность заключения контракта о прохождении военной службы в ВС РФ и, при наличии такого намерения, оказывать содействие в его реализации». Никаких обязывающих норм в этом тексте нет и быть не может.
Наверное, всех сбил с толку пресс-релиз о встрече, на которой обсуждались эти законы. В нём и правда есть спорные формулировки. Например, там говорится: «...при оказании юридической помощи адвокатам необходимо доводить до сведения своих доверителей, на которых распространяется действие вышеуказанных законов, факт существования данных норм и квалифицированно разъяснять их содержание». Но пресс-релиз никакой юридической силы не имеет – это должно быть очевидно СМИ. Тем не менее адвокатов выставили армейскими вербовщиками. И мне обидно за коллег – и за репутацию профессии.
Мне представляется, что адвокаты в рамках этого решения совета АП Воронежской области никому ничего не должны. И уж точно не должны вербовать своих доверителей на *** «спецоперацию». Адвокаты обязаны соблюдать те нормы, которые носят императивный характер, например обязанность хранить адвокатскую тайну и не разглашать её без согласия доверителя. И уж точно их не могут наказать за невыполнение рекомендаций совета палаты.
Наверное, отечественные правоприменители считают, что лучше быть освобождённым от уголовной ответственности или от наказания – и поехать на фронт с оружием. Но адвокат всегда должен исходить из интересов доверителя, а не из интересов государства.
А вообще, меня удивляет тот факт, что для разъяснения «военных» норм палата решила собрать целый консилиум – аж с привлечением представителя Минюста. Возможно, продуктивнее было бы потратить время на обсуждение механизмов защиты профессиональных прав адвокатов – в Воронеже это актуально. Но коллегам, конечно, виднее.
* В реестре «иноагентов».
👍21❤7👎3💔3🤬1🤣1
Юрист тоже человек
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
Сегодня «Команде против пыток» (ранее «Комитет против пыток»*) исполнилось 23 года. И ровно в этот день Минюст «подарил» КПП статус «иноагента». Юрист «Команды против пыток» Ольга Садовская рассказывает в рубрике #ЮристТожеЧеловек, какие эмоции вызвала у неё эта новость.
«Иноагентство» в день рождения
Вам когда-нибудь портили день рождения? Ну вот бывает так, что есть человек, который тебя не любит, – и именно в твой день рождения его клинит. Или есть люди, которые вообще не любят чужие праздники, – и их клинит всегда. Например, у тебя праздник, а начальник заставляет тебя задержаться на работе по выдуманной причине. Или мальчик мстит тебе за безответную любовь и присылает тухлый букет с дохлым тараканом.
Тараканов сегодня нам прислал Минюст.
Не могу сказать, что мы этого вообще не ожидали. Ожидали. Странно, если заяц во время охоты просто стоит на полянке и думает, что в него не будут целиться. Особенно когда остальных подстрелили. Рикошетом от этого «поздравления» Минюста задело, конечно, не только «Команду», но и некоторых её участников. Но это не помешает нам работать. Знаете, когда у человека есть лишь одна надежда выплыть, он не смотрит на статус соломинки, а просто хватается за неё. Наши подопечные – это как раз люди, у которых мы остались последней соломинкой. Поэтому мы продолжим расследовать, говорить, помогать и требовать.
Трудно описать одним предложением, что чувствуют по этому поводу мои коллеги – мы все разные люди и эмоции у всех разные. Кому-то смешно, кто-то не обращает внимания, кто-то сердится. Кто-то ещё даже не знает, потому что ночью опрашивал потерпевшего и пока спит. Но в чём мы совпадаем – мы точно будем это обжаловать. И точно сделаем это наилучшим образом.
А на самом деле Минюсту не удастся испортить нам праздник. Потому что оптимисту жить нравится, а пессимисту – приходится. Так вот, им, бедным, приходится всем этим заниматься – а нам нравится работать и делать то, что мы делаем. Чем запомнятся эти люди? Тем, что писали доносы и перекладывали бумажки в нужном направлении. Чем запомнимся мы? Тем, что помогли не одной тысяче людей поверить в справедливость. Второе как-то поинтереснее выглядит.
* Внесён в реестр «иноагентов»
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
Сегодня «Команде против пыток» (ранее «Комитет против пыток»*) исполнилось 23 года. И ровно в этот день Минюст «подарил» КПП статус «иноагента». Юрист «Команды против пыток» Ольга Садовская рассказывает в рубрике #ЮристТожеЧеловек, какие эмоции вызвала у неё эта новость.
«Иноагентство» в день рождения
Вам когда-нибудь портили день рождения? Ну вот бывает так, что есть человек, который тебя не любит, – и именно в твой день рождения его клинит. Или есть люди, которые вообще не любят чужие праздники, – и их клинит всегда. Например, у тебя праздник, а начальник заставляет тебя задержаться на работе по выдуманной причине. Или мальчик мстит тебе за безответную любовь и присылает тухлый букет с дохлым тараканом.
Тараканов сегодня нам прислал Минюст.
Не могу сказать, что мы этого вообще не ожидали. Ожидали. Странно, если заяц во время охоты просто стоит на полянке и думает, что в него не будут целиться. Особенно когда остальных подстрелили. Рикошетом от этого «поздравления» Минюста задело, конечно, не только «Команду», но и некоторых её участников. Но это не помешает нам работать. Знаете, когда у человека есть лишь одна надежда выплыть, он не смотрит на статус соломинки, а просто хватается за неё. Наши подопечные – это как раз люди, у которых мы остались последней соломинкой. Поэтому мы продолжим расследовать, говорить, помогать и требовать.
Трудно описать одним предложением, что чувствуют по этому поводу мои коллеги – мы все разные люди и эмоции у всех разные. Кому-то смешно, кто-то не обращает внимания, кто-то сердится. Кто-то ещё даже не знает, потому что ночью опрашивал потерпевшего и пока спит. Но в чём мы совпадаем – мы точно будем это обжаловать. И точно сделаем это наилучшим образом.
А на самом деле Минюсту не удастся испортить нам праздник. Потому что оптимисту жить нравится, а пессимисту – приходится. Так вот, им, бедным, приходится всем этим заниматься – а нам нравится работать и делать то, что мы делаем. Чем запомнятся эти люди? Тем, что писали доносы и перекладывали бумажки в нужном направлении. Чем запомнимся мы? Тем, что помогли не одной тысяче людей поверить в справедливость. Второе как-то поинтереснее выглядит.
* Внесён в реестр «иноагентов»
❤51💔11👍8😢2👏1
Юрист тоже человек
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
Главная причина закрытия «Улицы» – дискриминационный статус «иноагента». И как мы убедились, он влияет даже на наших экспертов. Сегодня в рубрике #ЮристТожеЧеловек – анонимный рассказ юристки, которую уволили за комментарий «Улице».
Уволили за комментарий «иноагенту»
Я работала юристом в медицинской компании, а параллельно сотрудничала с правозащитной организацией. Иногда я давала комментарии СМИ как её представитель – и это не вызывало проблем на основной работе. Но теперь всё изменилось.
Недавно я дала «Улице» комментарий по правозащитной теме. И решила, что скрывать это от руководства неправильно, поэтому отправила ссылку на статью. В ней я критиковала органы власти – и начальник это, мягко говоря, не одобрил, ведь компания плотно сотрудничает с государством.
Так совпало, что статья вышла в момент масштабной медицинской конференции. За день три десятка человек подошли ко мне обсудить статью в «Улице». Многие прямо сказали, что не одобряют мой разговор со СМИ-«иноагентом». Ещё им не понравилась правозащитная организация, которой я помогаю. А главное – что я в своём комментарии критиковала власть.
Коллеги из медицинской компании наговорили мне гадостей. Они боялись, что эта ситуация повлияет на проекты с госучастием. «О чём ты вообще думала, когда это говорила? – возмущались они. – Если что-то пойдёт не так, это будет твоя вина». В итоге меня настоятельно попросили написать заявление об увольнении «по собственному». Я согласилась – я действительно допускаю, что моя связь с правозащитной организацией и комментарии «иноагенту» могли бы вызвать проблемы для компании. Сейчас на их сайте стёрты все упоминания обо мне. Я вижу, что после 24 февраля в стране исчезает свобода слова – и даже опытные юристы боятся выразить малейшее несогласие.
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЖУРНАЛИСТСКИМ ПРОЕКТОМ «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА», ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖУРНАЛИСТСКОГО ПРОЕКТА «АДВОКАТСКАЯ УЛИЦА» 18+
Главная причина закрытия «Улицы» – дискриминационный статус «иноагента». И как мы убедились, он влияет даже на наших экспертов. Сегодня в рубрике #ЮристТожеЧеловек – анонимный рассказ юристки, которую уволили за комментарий «Улице».
Уволили за комментарий «иноагенту»
Я работала юристом в медицинской компании, а параллельно сотрудничала с правозащитной организацией. Иногда я давала комментарии СМИ как её представитель – и это не вызывало проблем на основной работе. Но теперь всё изменилось.
Недавно я дала «Улице» комментарий по правозащитной теме. И решила, что скрывать это от руководства неправильно, поэтому отправила ссылку на статью. В ней я критиковала органы власти – и начальник это, мягко говоря, не одобрил, ведь компания плотно сотрудничает с государством.
Так совпало, что статья вышла в момент масштабной медицинской конференции. За день три десятка человек подошли ко мне обсудить статью в «Улице». Многие прямо сказали, что не одобряют мой разговор со СМИ-«иноагентом». Ещё им не понравилась правозащитная организация, которой я помогаю. А главное – что я в своём комментарии критиковала власть.
Коллеги из медицинской компании наговорили мне гадостей. Они боялись, что эта ситуация повлияет на проекты с госучастием. «О чём ты вообще думала, когда это говорила? – возмущались они. – Если что-то пойдёт не так, это будет твоя вина». В итоге меня настоятельно попросили написать заявление об увольнении «по собственному». Я согласилась – я действительно допускаю, что моя связь с правозащитной организацией и комментарии «иноагенту» могли бы вызвать проблемы для компании. Сейчас на их сайте стёрты все упоминания обо мне. Я вижу, что после 24 февраля в стране исчезает свобода слова – и даже опытные юристы боятся выразить малейшее несогласие.
🤯90💔44🤬31😭9👍8😢7❤6🕊5🤡5😁1🤮1