«Мастер и Маргарита» (2024)
На картину Михаила Локшина, да и на него самого, сейчас катится вал малообоснованной критики, не имеющей никакого отношения к действительности. Утверждение, что он снял «антироссийский» фильм, находится где-то за пределами глупости. Напротив, картина, как, например, и прошлогодний «Чебурашка», одним своим существованием напоминает, что в России всё ещё есть кинематограф, и его до конца не убили ни безвременье девяностых, ни последующий отрицательный государственный отбор, ни теперешние санкции.
И уж тем более не может быть антироссийским режиссёр, в рекламном ролике которого Дэвид Духовны читает стихотворение «Я узнал, что у меня есть огромная семья».
Но Локшин, всё-таки, родился в США, так что его взгляд на самую известную вещь Булгакова отличается и от виденья Юрия Кары, и от сериальной версии «Мастера и Маргариты» Бортко. Советская Россия Локшина до некоторой степени напоминает ту империю зла, о потери которой так плакал герой пелевинского «Generation “П”»: мол, какую страну променяли на банановую республику. Небоскрёбы в этом выдуманном СССР бесконечно высоки, площади уже проламываются под своей шириной и безлюдностью, а трамвай, по заветам урбанистов, стал главным городским транспортом.
И Локшину очень нравится хихикать над этой выдуманной, в отличие от булгаковской, Россией. Но если борьба с ветряными мельницами никак, по большому счёту, не портит картину, то навязчивое желание сделать булгаковских героев обычными людьми, действительно сказывается на фильме не лучшим образом. Почти каждая сцена в нём повторяется дважды: зрителя то бросают в мир, который существует в воображении Мастера, то возвращают в реальный, который его отторгает.
И эта реальность, эта приземлённость (смотрите — система раздавила несчастных людей) до некоторой степени обесценивает и Маргариту, и Мастера, и их любовь, и даже ту силу, что хочет зла, но вечно совершает благо, ведь Воланд у Локшина оказывается всего лишь советско-немецким Тайлером Дёрденом.
#кино
На картину Михаила Локшина, да и на него самого, сейчас катится вал малообоснованной критики, не имеющей никакого отношения к действительности. Утверждение, что он снял «антироссийский» фильм, находится где-то за пределами глупости. Напротив, картина, как, например, и прошлогодний «Чебурашка», одним своим существованием напоминает, что в России всё ещё есть кинематограф, и его до конца не убили ни безвременье девяностых, ни последующий отрицательный государственный отбор, ни теперешние санкции.
И уж тем более не может быть антироссийским режиссёр, в рекламном ролике которого Дэвид Духовны читает стихотворение «Я узнал, что у меня есть огромная семья».
Но Локшин, всё-таки, родился в США, так что его взгляд на самую известную вещь Булгакова отличается и от виденья Юрия Кары, и от сериальной версии «Мастера и Маргариты» Бортко. Советская Россия Локшина до некоторой степени напоминает ту империю зла, о потери которой так плакал герой пелевинского «Generation “П”»: мол, какую страну променяли на банановую республику. Небоскрёбы в этом выдуманном СССР бесконечно высоки, площади уже проламываются под своей шириной и безлюдностью, а трамвай, по заветам урбанистов, стал главным городским транспортом.
И Локшину очень нравится хихикать над этой выдуманной, в отличие от булгаковской, Россией. Но если борьба с ветряными мельницами никак, по большому счёту, не портит картину, то навязчивое желание сделать булгаковских героев обычными людьми, действительно сказывается на фильме не лучшим образом. Почти каждая сцена в нём повторяется дважды: зрителя то бросают в мир, который существует в воображении Мастера, то возвращают в реальный, который его отторгает.
И эта реальность, эта приземлённость (смотрите — система раздавила несчастных людей) до некоторой степени обесценивает и Маргариту, и Мастера, и их любовь, и даже ту силу, что хочет зла, но вечно совершает благо, ведь Воланд у Локшина оказывается всего лишь советско-немецким Тайлером Дёрденом.
#кино
Про фильм «С меня хватит» (1993)
Джоэла Шумахера знают по ужасающим фильмам «Бэтмен навсегда» и «Бэтмен и Робин», которые стали эталоном мета-кринжёвого кинематографа и только немного недотягивают до легендарной картины «Комната». Но в немалом послужном списке режиссёра были не только стыдные страницы. Одной из них является фильм «С меня хватит», в оригинале называющийся Falling Down, или «Падение».
История сошедшего с ума от безработицы белого воротничка, мечтающего, чтобы всё стало как было, происходит в одних временных рамках с «Большим Лебовски» братьев Коэнов. Но это принципиально разные картины.
Если герой Джеффа Бриджеса из «Лебовски» отлично встраивается в мир Америки начала 1990-х. Чувак доволен своей нехитрой жизнью: не имея работы, он спокойно закупается в магазине, живёт в лос-анджелесском бунгало и разъезжает на видавшей виды, но всё-таки машине. Герой Майкла Дугласа из «Падения» — персонаж совсем другого сорта. Он не может и не хочет принять мир, в котором о нём не печётся государство и он часами стоит в пробке на издыхающем автомобиле. Но главное — мир, в котором уже бывшая жена не даёт ему видеться с ребёнком. И попытка «жить по-старому» в этой новой процветающей Америке быстро приводит его на край пропасти.
Следуйте за обществом, друзья. Неровен час — оглянешься, а вокруг давно новые люди, среди которых ты — главный злодей.
#кино #Коэны
Джоэла Шумахера знают по ужасающим фильмам «Бэтмен навсегда» и «Бэтмен и Робин», которые стали эталоном мета-кринжёвого кинематографа и только немного недотягивают до легендарной картины «Комната». Но в немалом послужном списке режиссёра были не только стыдные страницы. Одной из них является фильм «С меня хватит», в оригинале называющийся Falling Down, или «Падение».
История сошедшего с ума от безработицы белого воротничка, мечтающего, чтобы всё стало как было, происходит в одних временных рамках с «Большим Лебовски» братьев Коэнов. Но это принципиально разные картины.
Если герой Джеффа Бриджеса из «Лебовски» отлично встраивается в мир Америки начала 1990-х. Чувак доволен своей нехитрой жизнью: не имея работы, он спокойно закупается в магазине, живёт в лос-анджелесском бунгало и разъезжает на видавшей виды, но всё-таки машине. Герой Майкла Дугласа из «Падения» — персонаж совсем другого сорта. Он не может и не хочет принять мир, в котором о нём не печётся государство и он часами стоит в пробке на издыхающем автомобиле. Но главное — мир, в котором уже бывшая жена не даёт ему видеться с ребёнком. И попытка «жить по-старому» в этой новой процветающей Америке быстро приводит его на край пропасти.
Следуйте за обществом, друзья. Неровен час — оглянешься, а вокруг давно новые люди, среди которых ты — главный злодей.
#кино #Коэны