Со слов Лидии:
СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ,
ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ.
Мы, родственницы мобилизованных, которые не могут молчать и решаются на отчаянные шаги, чтобы достучаться до власти, стали никем в нашем обществе.
Для турбо-патриотов я иноагентка, для врагов России я - турбо-патриот.
Мне нет места среди расслоившегося на две части общества.
Мы со своими мобилизованными и их проблемами - маленькая, но стойкая прослойка общества.
Помните, те помои, которые полились на меня с обеих сторон, ко мне не липнут. Не читайте и не переживайте за моё моральное состояние. Вы - моя поддержка и вы знаете, кто я и какая я.
Вся достоверная информация о происходящем только в этом канале.
Молитесь о моем сыне. Ему сейчас тяжело.
СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ,
ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ.
Мы, родственницы мобилизованных, которые не могут молчать и решаются на отчаянные шаги, чтобы достучаться до власти, стали никем в нашем обществе.
Для турбо-патриотов я иноагентка, для врагов России я - турбо-патриот.
Мне нет места среди расслоившегося на две части общества.
Мы со своими мобилизованными и их проблемами - маленькая, но стойкая прослойка общества.
Помните, те помои, которые полились на меня с обеих сторон, ко мне не липнут. Не читайте и не переживайте за моё моральное состояние. Вы - моя поддержка и вы знаете, кто я и какая я.
Вся достоверная информация о происходящем только в этом канале.
Молитесь о моем сыне. Ему сейчас тяжело.
🙏249❤63🕊25🔥5🤬5🤯1
История задержания Лидии ч.1
Рассказ от первого лица, основанный только на личном восприятии.
“Находясь в казематах, я обещала тем, кто лично участвовал в моём задержании и дальнейшем удержании за решёткой, что обязательно расскажу людям о том, как это было.
Выполняю обещание.
Начну не с начала, а с самых ярких впечатлений.
Когда два сотрудника, не представившихся мне, притащили меня в полицейский участок, я была передана не представившейся мне сотруднице молодого возраста. Поскольку я до сих пор не знаю их званий, должностей и фамилий, для упрощения рассказа, буду называть их так, как запомнила. (Сразу оговорюсь, может быть сотрудница что-то и говорила, я точно этого не слышала, уточнения, поняла ли я что-то, не было, удостоверение сотрудница точно не показывала, всё было, как в тумане).
Итак, молодую сотрудницу я восприняла, как девочку в полицейской форме. Буду называть её Девочкой. Основного целеустремлённого защитника министерства обороны от меня я буду называть Сириец, так как он страстно рассказывал, что ОН ТОЖЕ (тоже служил в Сирии, тоже знает, что такое война и т.д.). Его молодого помощника, который очень хотел походить на своего старшего борца с женщинами, пытался держать меня сильнее, страшнее смотрел, вызывая жалость своими напрягами, я буду называть … никак не буду называть.
Итак, Сириец и Никак передали меня Девочке.
Я пошла к выходу из участка.
- Вы куда?
- Курить.
Все трое вышли за мной. Покурили.
Я курила и прикидывала свои перспективы – подержат часа три, как в прошлом году при задержании нашей группы женщин у МО, я дам свои пояснения. Вечером встречусь со студенческой подругой, у которой планировала переночевать. Завтра, наверное, снова пойду к министерству. Наверное, без плаката. Завтра рабочий день, может, соизволят выйти. У меня футболка есть: «Верните моего мобилизованного домой» - вместо плаката будет на мне.
Зашли в участок. Девочка вежливо попросила меня взять свои вещи и пройти с ней в кабинет. Я взяла рюкзак. На полу остался пакет Паулины с продуктами, которые Сириец и Никак забрали в машину при задержании. Девочка потребовала, чтобы я взяла пакет. Пакет – самое простое, куда можно подкинуть что угодно, я брать его отказалась, объяснив, что это не мои вещи. Девочка вознегодовала, тон её резко изменился, вежливость улетучилась, перешла на ТЫ.
«Я что, должна таскать за тобой твою помойку?» - воскликнула Девочка. Я ответила, что помойку должны, по всей видимости, должны таскать те, кто припёр её в участок.
- Проходи! Открыла кабинет. Тон Девочки резко вывел из равновесия.
Я спросила, в какой момент она решила, что субординацию можно не соблюдать? Проигнорировала. Обвинение не предъявила, о моих правах и о том, что меня ожидает, не рассказала. Взяла паспорт села задумчиво что-то писать.
Сириец сдёрнул с меня петличку, которую прицепила мне Паулина в парке, велел отключить все записывающие устройства – телефон и петличку. Поскольку петличка к моему телефону не была подключена, я сказала, что это бутафория и отшвырнула её от себя на столе. Телефон отключила.
Девочка писала. Никак молчал.
Сириец, которого в полицейской машине я упрекала в том, что он, бравый военный, с боевым опытом, находится тут и занимается вот этими вот недостойными делами, когда мой гражданский сын вместо него воюет, вдруг воскликнул: «Кстати, у нас там из плена не возвращались, а у них – возвращаются!»
Потеряла дар речи. В голове рой вопросов: С чего ты решил, что это кстати? Зачем мне сейчас эта информация? Гражданин, у вас ус отклеился: то есть, для тебя наши военные – это не ваши? У них там? Ты против них? Ты отделяешь, как представитель власти, эту власть от наших бойцов?»
Рой мыслей прервала Девочка – показала на принтер, сказала прикладывать к нему пальцы. Что, зачем, для чего, не сказала. Была задумчива.
Я сообразила, что у меня берут отпечатки пальцев. Пальцы не отпечатывались и не выводились на экран её компьютера.
- «Жми сильнее! Не видишь, не отпечатывается!»
Надавила – без результата.
Рассказ от первого лица, основанный только на личном восприятии.
“Находясь в казематах, я обещала тем, кто лично участвовал в моём задержании и дальнейшем удержании за решёткой, что обязательно расскажу людям о том, как это было.
Выполняю обещание.
Начну не с начала, а с самых ярких впечатлений.
Когда два сотрудника, не представившихся мне, притащили меня в полицейский участок, я была передана не представившейся мне сотруднице молодого возраста. Поскольку я до сих пор не знаю их званий, должностей и фамилий, для упрощения рассказа, буду называть их так, как запомнила. (Сразу оговорюсь, может быть сотрудница что-то и говорила, я точно этого не слышала, уточнения, поняла ли я что-то, не было, удостоверение сотрудница точно не показывала, всё было, как в тумане).
Итак, молодую сотрудницу я восприняла, как девочку в полицейской форме. Буду называть её Девочкой. Основного целеустремлённого защитника министерства обороны от меня я буду называть Сириец, так как он страстно рассказывал, что ОН ТОЖЕ (тоже служил в Сирии, тоже знает, что такое война и т.д.). Его молодого помощника, который очень хотел походить на своего старшего борца с женщинами, пытался держать меня сильнее, страшнее смотрел, вызывая жалость своими напрягами, я буду называть … никак не буду называть.
Итак, Сириец и Никак передали меня Девочке.
Я пошла к выходу из участка.
- Вы куда?
- Курить.
Все трое вышли за мной. Покурили.
Я курила и прикидывала свои перспективы – подержат часа три, как в прошлом году при задержании нашей группы женщин у МО, я дам свои пояснения. Вечером встречусь со студенческой подругой, у которой планировала переночевать. Завтра, наверное, снова пойду к министерству. Наверное, без плаката. Завтра рабочий день, может, соизволят выйти. У меня футболка есть: «Верните моего мобилизованного домой» - вместо плаката будет на мне.
Зашли в участок. Девочка вежливо попросила меня взять свои вещи и пройти с ней в кабинет. Я взяла рюкзак. На полу остался пакет Паулины с продуктами, которые Сириец и Никак забрали в машину при задержании. Девочка потребовала, чтобы я взяла пакет. Пакет – самое простое, куда можно подкинуть что угодно, я брать его отказалась, объяснив, что это не мои вещи. Девочка вознегодовала, тон её резко изменился, вежливость улетучилась, перешла на ТЫ.
«Я что, должна таскать за тобой твою помойку?» - воскликнула Девочка. Я ответила, что помойку должны, по всей видимости, должны таскать те, кто припёр её в участок.
- Проходи! Открыла кабинет. Тон Девочки резко вывел из равновесия.
Я спросила, в какой момент она решила, что субординацию можно не соблюдать? Проигнорировала. Обвинение не предъявила, о моих правах и о том, что меня ожидает, не рассказала. Взяла паспорт села задумчиво что-то писать.
Сириец сдёрнул с меня петличку, которую прицепила мне Паулина в парке, велел отключить все записывающие устройства – телефон и петличку. Поскольку петличка к моему телефону не была подключена, я сказала, что это бутафория и отшвырнула её от себя на столе. Телефон отключила.
Девочка писала. Никак молчал.
Сириец, которого в полицейской машине я упрекала в том, что он, бравый военный, с боевым опытом, находится тут и занимается вот этими вот недостойными делами, когда мой гражданский сын вместо него воюет, вдруг воскликнул: «Кстати, у нас там из плена не возвращались, а у них – возвращаются!»
Потеряла дар речи. В голове рой вопросов: С чего ты решил, что это кстати? Зачем мне сейчас эта информация? Гражданин, у вас ус отклеился: то есть, для тебя наши военные – это не ваши? У них там? Ты против них? Ты отделяешь, как представитель власти, эту власть от наших бойцов?»
Рой мыслей прервала Девочка – показала на принтер, сказала прикладывать к нему пальцы. Что, зачем, для чего, не сказала. Была задумчива.
Я сообразила, что у меня берут отпечатки пальцев. Пальцы не отпечатывались и не выводились на экран её компьютера.
- «Жми сильнее! Не видишь, не отпечатывается!»
Надавила – без результата.
❤54🙏14🤯13🤔2🔥1
Обернулась к Сирийцу: гражданин силач! У вас хорошо получается давить на руки, помогите, у меня, видимо, сил не хватает. Сириец охотно подскочил, даванул на пальцы, прижатые к принтеру. Без результата.
- Дааааа… - задумчиво произнёс Сириец - …. Менять тут всё надо….
- Да, подумала я, надо.
С горем пополам как-то и что-то вывели на экран, стали снимать отпечатки натуральным способом – на лист бумаги. Откатали, Девочка велела расписаться. Я расписалась и подумала, что я дура полная, расписываюсь, а ведь я должна что-то потребовать, положенное мне по закону!»
- Дааааа… - задумчиво произнёс Сириец - …. Менять тут всё надо….
- Да, подумала я, надо.
С горем пополам как-то и что-то вывели на экран, стали снимать отпечатки натуральным способом – на лист бумаги. Откатали, Девочка велела расписаться. Я расписалась и подумала, что я дура полная, расписываюсь, а ведь я должна что-то потребовать, положенное мне по закону!»
❤56🙏10😭8🕊7🤔2🤬2
История задержания Лидии ч.2
"Вторая часть была долгой и нудной. Но, пишу, как было: долго и нудно.
Я заявила, что требую адвоката и имею право на звонок.
- Будет тебе и адвокат и звонок. Иди, мой руки.
Повели по коридору мимо клеток для заключённых. В одной из клеток заметила человека. В самом конце коридора находился туалет. Зашла, намылила руки, потёрла их, включила кран. Вода полилась на ноги. В раковине не было сливной трубы. Отметила для себя, что тут и вправду надо всё менять. Приняла, как данность, не понимая ещё, что с этой данностью придётся жить какое-то время.
Девочка завела меня обратно в кабинет, велела вытаскивать вещи из рюкзака на стол. Я стала вытаскивать, складывать.
- Зачем ты это сюда валишь? (Снова рой мыслей, эмоций…)
- На пол валить?
Молчание. Девочка стала долго задумчиво разглядывать вещи, выборочно вписывать на листок. Перед внесением в перечень, на каждую вещь смотрела очень долго, руками не трогала. Не знаю, может, вспоминала, как это называется.
Дальше последовал интересный диалог:
Д. - Ценное что?
Я. - Что ценное?
Д. - Что ценное у тебя?
Я. - Всё.
Д. - Икон сколько? (рой мыслей, эмоций, так как поверх телефона, карточки, маркеров и акриловых красок лежит одна маленькая иконка)
Я. - Сколько икон?
Ответ Девочки поднял градус настроения:
Д. - Ты что, не видишь, что одна? (рой мыслей, эмоций…отвечаю, что и вправду, одна…).
Д. - Убирай ручки (послушно сложила в рюкзак)
Д. - Фломастеры, краски, всё убирай, зачем мне это? (поток мыслей остановился, постаралась больше не задавать вопросы ни ей, ни себе) Попросила давать точное тз, что конкретно убирать.
Девочка брезгливо взяла в руки пакет с одеждой. Передала его Сирийцу, велела ощупать на предмет наличия недозволенных вещей. Сириец ощупал. Не обнаружил.
Девочка увидела петличку на столе.
- Что это?
- Бутафория – ответил за меня Сириец.
- Убирай, сказал Девочка.
Убрала.
Складывание и вписывание в 6 строчек содержимого моего рюкзака шло медленно и долго.
Рюкзак с вещами и пальто забрали. Спросила про телефон и звонок.
- Потом.
Дальше всё, как в кино про зону: осмотр штанов, трусов, остальной одежды… Ну, и классика жанра: изъятие шнурков, чтоб я от горя не повесилась в камере.
Финал этой части: фото в фас и профиль.
Девочке не понравилось, что я стою с руками в карманах, ссутулившись, хотя, насколько я помнила из кино, фотографируют только лицо.
Я послушно выпрямилась, гордо подняла подбородок со строгостью и пафосом почётного караула, строго по приказу повернула голову вверх-вправо.
- Зачем так-то? Так не надо.
Тут проигнорировала я. Продолжила фотосессию в пафосно-торжественном стиле. Стало веселее.
- Выходим!
Пошла из кабинета. Вдруг Девочка как-то грустно и участливо произнесла:
- Мне кажется, вы чем-то подавлены…
Эмоции нахлынули, я ответила что-то в стиле: если бы у тебя забрали сына на полгодика ……… и т.д…… а тебя за это, как террористку ….. Всего своего непрошенного монолога не помню.
Человеческий тон в таких ситуациях страшнее грубости.
Повели по коридору, завели в комнатку, где стопкой лежали матрасы.
- Бери!
Встала колом, осознав, что я тут, кажись, должна залечь не на три часика.
- Матрас брать не буду.
Вроде, держалась же нормально, а тут слёзы мерзкие подступили. Блин, потока же мыслей нет… мне не жалко себя, какого хрена они подступили. Вышла из комнатки, встала спиной к Девочке, чтобы она не заметила эти предательские слёзы.
В ушах шумело, Девочка говорила, неожиданно сменив тон на мягкий, что мне же будет твёрдо, что я же устану.
Смена тона Девочки придала сил. Вдохнула, выдохнула.
- Ведите уже.
Снова пошли по коридору к камере. Девочка открыла ключом дверь. Я шагнула внутрь и оторопела: последи камеры лежала большая куча говна. Вонь стояла жуткая.
- Извините, вам не кажется, что в камере говно?
Девочка заглянула внутрь, ойкнула и закрыла эту камеру.
Подошли к следующей камере. Из неё воняло, но кучи посередине не было. Я огляделась и спросила: «А что, параша не полагается?».
- Надо будет – тебе откроют.
Дверь за мной закрылась. Девочка ушла."
Продолжение следует...
"Вторая часть была долгой и нудной. Но, пишу, как было: долго и нудно.
Я заявила, что требую адвоката и имею право на звонок.
- Будет тебе и адвокат и звонок. Иди, мой руки.
Повели по коридору мимо клеток для заключённых. В одной из клеток заметила человека. В самом конце коридора находился туалет. Зашла, намылила руки, потёрла их, включила кран. Вода полилась на ноги. В раковине не было сливной трубы. Отметила для себя, что тут и вправду надо всё менять. Приняла, как данность, не понимая ещё, что с этой данностью придётся жить какое-то время.
Девочка завела меня обратно в кабинет, велела вытаскивать вещи из рюкзака на стол. Я стала вытаскивать, складывать.
- Зачем ты это сюда валишь? (Снова рой мыслей, эмоций…)
- На пол валить?
Молчание. Девочка стала долго задумчиво разглядывать вещи, выборочно вписывать на листок. Перед внесением в перечень, на каждую вещь смотрела очень долго, руками не трогала. Не знаю, может, вспоминала, как это называется.
Дальше последовал интересный диалог:
Д. - Ценное что?
Я. - Что ценное?
Д. - Что ценное у тебя?
Я. - Всё.
Д. - Икон сколько? (рой мыслей, эмоций, так как поверх телефона, карточки, маркеров и акриловых красок лежит одна маленькая иконка)
Я. - Сколько икон?
Ответ Девочки поднял градус настроения:
Д. - Ты что, не видишь, что одна? (рой мыслей, эмоций…отвечаю, что и вправду, одна…).
Д. - Убирай ручки (послушно сложила в рюкзак)
Д. - Фломастеры, краски, всё убирай, зачем мне это? (поток мыслей остановился, постаралась больше не задавать вопросы ни ей, ни себе) Попросила давать точное тз, что конкретно убирать.
Девочка брезгливо взяла в руки пакет с одеждой. Передала его Сирийцу, велела ощупать на предмет наличия недозволенных вещей. Сириец ощупал. Не обнаружил.
Девочка увидела петличку на столе.
- Что это?
- Бутафория – ответил за меня Сириец.
- Убирай, сказал Девочка.
Убрала.
Складывание и вписывание в 6 строчек содержимого моего рюкзака шло медленно и долго.
Рюкзак с вещами и пальто забрали. Спросила про телефон и звонок.
- Потом.
Дальше всё, как в кино про зону: осмотр штанов, трусов, остальной одежды… Ну, и классика жанра: изъятие шнурков, чтоб я от горя не повесилась в камере.
Финал этой части: фото в фас и профиль.
Девочке не понравилось, что я стою с руками в карманах, ссутулившись, хотя, насколько я помнила из кино, фотографируют только лицо.
Я послушно выпрямилась, гордо подняла подбородок со строгостью и пафосом почётного караула, строго по приказу повернула голову вверх-вправо.
- Зачем так-то? Так не надо.
Тут проигнорировала я. Продолжила фотосессию в пафосно-торжественном стиле. Стало веселее.
- Выходим!
Пошла из кабинета. Вдруг Девочка как-то грустно и участливо произнесла:
- Мне кажется, вы чем-то подавлены…
Эмоции нахлынули, я ответила что-то в стиле: если бы у тебя забрали сына на полгодика ……… и т.д…… а тебя за это, как террористку ….. Всего своего непрошенного монолога не помню.
Человеческий тон в таких ситуациях страшнее грубости.
Повели по коридору, завели в комнатку, где стопкой лежали матрасы.
- Бери!
Встала колом, осознав, что я тут, кажись, должна залечь не на три часика.
- Матрас брать не буду.
Вроде, держалась же нормально, а тут слёзы мерзкие подступили. Блин, потока же мыслей нет… мне не жалко себя, какого хрена они подступили. Вышла из комнатки, встала спиной к Девочке, чтобы она не заметила эти предательские слёзы.
В ушах шумело, Девочка говорила, неожиданно сменив тон на мягкий, что мне же будет твёрдо, что я же устану.
Смена тона Девочки придала сил. Вдохнула, выдохнула.
- Ведите уже.
Снова пошли по коридору к камере. Девочка открыла ключом дверь. Я шагнула внутрь и оторопела: последи камеры лежала большая куча говна. Вонь стояла жуткая.
- Извините, вам не кажется, что в камере говно?
Девочка заглянула внутрь, ойкнула и закрыла эту камеру.
Подошли к следующей камере. Из неё воняло, но кучи посередине не было. Я огляделась и спросила: «А что, параша не полагается?».
- Надо будет – тебе откроют.
Дверь за мной закрылась. Девочка ушла."
Продолжение следует...
🤬58😭35❤15🕊8🔥2
История задержания Лидии ч.3
"Никогда не думала, что в камерах предварительного заключения с людьми, вина которых ещё не доказана, такое обращение. Это было похоже на мучительную пытку, направленную на подавление воли и сознания.
Камера одиночная, достаточно просторная, очень высокая и от этого очень холодная. П-образные нары вдоль трёх стен. Стены выкрашены в цвет той кучи, которую я увидела до этого. Запах фекалий, но, вроде, чисто. Прозрачная стена с дверью, как единая решётка от пола до потолка из металла и толстого оргстекла. Окна, конечно, нет. В коридоре всегда горит дневной свет, отдельно внутрь камеры направлены яркие фонари. Это освещение включено всегда, оно не меняется ни в какое время суток. У тебя нет ничего, что могло бы сориентировать тебя, сколько времени ты здесь находишься, какое время суток, прошёл час или три. Самое страшное, что ты не только полностью дезориентирован во времени, ты не в курсе, на сколько времени тебя сюда поместили. А это значит, ты не понимаешь, как распорядиться внутренним ресурсом, не можешь что-то систематизировать, простроить внутренний режим.
От матраса я отказалась не из вредности или протеста. Я решила, что никто их тут не дезинфицирует, отказалась чисто с точки зрения гигиены (хотя, какая уж тут гигиена).
Я залезла на нары, пытаясь не мёрзнуть и негодуя, почему мне не отдали пальто и чем оно опаснее моей толстовки. Скакать и греться, как всякие там мужественные герои не было ни сил, ни желания. Полное опустошение и безволие.
Снова полились слёзы. Я опять ненавидела себя за них, зная, что никак и никому не должна показывать свою слабость. Потом, понимая, что её никто и не видит, переставала их сдерживать. Потом заметила камеру в углу у самого потолка, поняла, что всё-таки кто-то может увидеть. Когда я представила, что меня отсюда выводят, а я с опухшими глазами, я заставила слёзы остановиться. Конечно, я не понимала, сколько времени у меня ушло на общение со слезами. До задержания пила воду, она подступила. Стала стучать в решётку. Сколько стучала – не понимаю. Ладно, наверное, мало ревела, раз столько жидкости внутри осталось. Стучать перестала, перешла к этапу терпения.
Из соседней камеры раздался резкий стук, затем крик из другого конца коридора:
- Жэка, чё надо?
- В туалет!
- Ща!
Жэку проводили в туалет.
Я потребовала, чтобы меня тоже вывели. Меня сопроводили вслед за Жэкой.
Хорошо, что я отказалась брать воду с собой, так подолгу стучать и молить о сортире – унизительно. Проще не пить.
Через некоторое время к решётке подошли трое сотрудников: ваш друг передал вам еду, воду и тёплый свитер.
Было уже не до слабостей. Я подумала, что мне могут подкинуть что-то, пронеслись мысли про «Новичок»…
Сказала, что есть и пить я не буду, брать ничего не буду.
Снова шло время. Вспомнила, как в студенчестве мы увлекались Кастанедой. Самым весёлым из упражнений Дона Хуана мне казалось умение останавливать мысли. Тогда ничего не получалось. Стала пробовать. Получилось не сразу, мешали бьющие в лицо фонари. Потом получилось. Просто в юности обстановка, видимо, была не соответствующая. Остановка мыслей помогла уйти в безвременье, не знать, не понимать, не хотеть, не чувствовать, не жалеть, не желать. Просто провал.
Из состояния вывела Девочка, которая стояла возле меня с бумажкой.
- Может, попьёте, по-доброму так спросила она.
- Нет.
- Надо протокол подписать о задержании.
- Без адвоката больше ничего не подпишу.
- Но адвокат не узнает, что вы здесь без этого протокола.
- Значит, буду сидеть здесь до смерти. Подписывать не буду.
Девочка отошла. Я попыталась снова впасть в своё состояние. Её постукивание ногтями о нары снова вернуло в реальность.
- А хотите, я вам пальто принесу?
- Хочу.
- Тогда подпишите.
- Давайте. Но я вам официально заявляю, что я продала свою подпись в обмен на пальто и что я даже не вижу, что написано на листке, так как я без очков. Когда я выйду на волю, то обязательно расскажу, на что я обменяла свою подпись.
- Хорошо, сказала девочка. И добавила: «Это просто моя работа».
"Никогда не думала, что в камерах предварительного заключения с людьми, вина которых ещё не доказана, такое обращение. Это было похоже на мучительную пытку, направленную на подавление воли и сознания.
Камера одиночная, достаточно просторная, очень высокая и от этого очень холодная. П-образные нары вдоль трёх стен. Стены выкрашены в цвет той кучи, которую я увидела до этого. Запах фекалий, но, вроде, чисто. Прозрачная стена с дверью, как единая решётка от пола до потолка из металла и толстого оргстекла. Окна, конечно, нет. В коридоре всегда горит дневной свет, отдельно внутрь камеры направлены яркие фонари. Это освещение включено всегда, оно не меняется ни в какое время суток. У тебя нет ничего, что могло бы сориентировать тебя, сколько времени ты здесь находишься, какое время суток, прошёл час или три. Самое страшное, что ты не только полностью дезориентирован во времени, ты не в курсе, на сколько времени тебя сюда поместили. А это значит, ты не понимаешь, как распорядиться внутренним ресурсом, не можешь что-то систематизировать, простроить внутренний режим.
От матраса я отказалась не из вредности или протеста. Я решила, что никто их тут не дезинфицирует, отказалась чисто с точки зрения гигиены (хотя, какая уж тут гигиена).
Я залезла на нары, пытаясь не мёрзнуть и негодуя, почему мне не отдали пальто и чем оно опаснее моей толстовки. Скакать и греться, как всякие там мужественные герои не было ни сил, ни желания. Полное опустошение и безволие.
Снова полились слёзы. Я опять ненавидела себя за них, зная, что никак и никому не должна показывать свою слабость. Потом, понимая, что её никто и не видит, переставала их сдерживать. Потом заметила камеру в углу у самого потолка, поняла, что всё-таки кто-то может увидеть. Когда я представила, что меня отсюда выводят, а я с опухшими глазами, я заставила слёзы остановиться. Конечно, я не понимала, сколько времени у меня ушло на общение со слезами. До задержания пила воду, она подступила. Стала стучать в решётку. Сколько стучала – не понимаю. Ладно, наверное, мало ревела, раз столько жидкости внутри осталось. Стучать перестала, перешла к этапу терпения.
Из соседней камеры раздался резкий стук, затем крик из другого конца коридора:
- Жэка, чё надо?
- В туалет!
- Ща!
Жэку проводили в туалет.
Я потребовала, чтобы меня тоже вывели. Меня сопроводили вслед за Жэкой.
Хорошо, что я отказалась брать воду с собой, так подолгу стучать и молить о сортире – унизительно. Проще не пить.
Через некоторое время к решётке подошли трое сотрудников: ваш друг передал вам еду, воду и тёплый свитер.
Было уже не до слабостей. Я подумала, что мне могут подкинуть что-то, пронеслись мысли про «Новичок»…
Сказала, что есть и пить я не буду, брать ничего не буду.
Снова шло время. Вспомнила, как в студенчестве мы увлекались Кастанедой. Самым весёлым из упражнений Дона Хуана мне казалось умение останавливать мысли. Тогда ничего не получалось. Стала пробовать. Получилось не сразу, мешали бьющие в лицо фонари. Потом получилось. Просто в юности обстановка, видимо, была не соответствующая. Остановка мыслей помогла уйти в безвременье, не знать, не понимать, не хотеть, не чувствовать, не жалеть, не желать. Просто провал.
Из состояния вывела Девочка, которая стояла возле меня с бумажкой.
- Может, попьёте, по-доброму так спросила она.
- Нет.
- Надо протокол подписать о задержании.
- Без адвоката больше ничего не подпишу.
- Но адвокат не узнает, что вы здесь без этого протокола.
- Значит, буду сидеть здесь до смерти. Подписывать не буду.
Девочка отошла. Я попыталась снова впасть в своё состояние. Её постукивание ногтями о нары снова вернуло в реальность.
- А хотите, я вам пальто принесу?
- Хочу.
- Тогда подпишите.
- Давайте. Но я вам официально заявляю, что я продала свою подпись в обмен на пальто и что я даже не вижу, что написано на листке, так как я без очков. Когда я выйду на волю, то обязательно расскажу, на что я обменяла свою подпись.
- Хорошо, сказала девочка. И добавила: «Это просто моя работа».
😭55❤10🕊6🤬5
Пальто принесли не сразу. Но принесли. Это было спасением. Во-первых, теплее, во-вторых, мягче. А самое главное – большой капюшон наконец-то помог избавиться от света фонарей. Можно включать режим ночи. Придумала подкладывать под голову кроссовки – лежать в одной позе можно дольше и гораздо удобнее, чем на руке. Ноги мёрзли, но это ощущение тоже получилось отключить.
Снова провалы, расположение сидя, лёжа, перекладывания, остановка мыслей. О еде, воде, сигаретах не думать, внуков не вспоминать, время не угадывать… отключка.
Периодические резкие переоры с Жэкой резко выдёргивали из забвения.
- Жэка, тебе десятку дали?
- Ага.
- На учете в ПНД состоял?
- А чё это?
- Психоневрологический диспансер.
- А! Неа!
- А у нарколога?
- Неа.
- Пойдем, покуришь!
Остановить мысли о сигаретах, о том, чем Жэка лучше меня… провал.
Один раз очнулась от того, что кто-то трясёт меня за плечо и что-то громко говорит. Я от испуга заорала, человек вскрикнул: «Живая! Я уж подумал…» и быстро ушёл, закрыв решётку за собой.
В таком состоянии, как выяснилось позже, я пробыла около полутора суток до прихода адвоката. Его пустили ко мне только вечером следующего дня.
Уже адвокат объяснил, что мне предъявляют, что здесь меня будут держать 48 часов до суда, больше не имеют права. Сказал, сколько сейчас времени, какое число и сколько я здесь находилась. Соображалось туго. Но уже появился свет в окне.
Адвокат договорился, чтобы мне дали покурить, уговорил немного попить и даже практически заставил поесть. Я объяснила причину вынужденной голодовки. Адвокат пообещал, что теперь сотрудники отдела будут сразу слышать мой стук.
Только присутствие адвоката разрешило проблему с положенным мне звонком по телефону. Позвонила мужу, сообщила, что, где, когда.
По настоятельной просьбе адвоката всё же согласилась взять в камеру воду и немного еды. Разрешили выпить таблетку, но в камеру с собой взять не дали.
Оставшиеся 18 часов прошли гораздо легче, потому что появилось понимание перспектив окончания пребывания в этом аду."
Продолжение следует...
Снова провалы, расположение сидя, лёжа, перекладывания, остановка мыслей. О еде, воде, сигаретах не думать, внуков не вспоминать, время не угадывать… отключка.
Периодические резкие переоры с Жэкой резко выдёргивали из забвения.
- Жэка, тебе десятку дали?
- Ага.
- На учете в ПНД состоял?
- А чё это?
- Психоневрологический диспансер.
- А! Неа!
- А у нарколога?
- Неа.
- Пойдем, покуришь!
Остановить мысли о сигаретах, о том, чем Жэка лучше меня… провал.
Один раз очнулась от того, что кто-то трясёт меня за плечо и что-то громко говорит. Я от испуга заорала, человек вскрикнул: «Живая! Я уж подумал…» и быстро ушёл, закрыв решётку за собой.
В таком состоянии, как выяснилось позже, я пробыла около полутора суток до прихода адвоката. Его пустили ко мне только вечером следующего дня.
Уже адвокат объяснил, что мне предъявляют, что здесь меня будут держать 48 часов до суда, больше не имеют права. Сказал, сколько сейчас времени, какое число и сколько я здесь находилась. Соображалось туго. Но уже появился свет в окне.
Адвокат договорился, чтобы мне дали покурить, уговорил немного попить и даже практически заставил поесть. Я объяснила причину вынужденной голодовки. Адвокат пообещал, что теперь сотрудники отдела будут сразу слышать мой стук.
Только присутствие адвоката разрешило проблему с положенным мне звонком по телефону. Позвонила мужу, сообщила, что, где, когда.
По настоятельной просьбе адвоката всё же согласилась взять в камеру воду и немного еды. Разрешили выпить таблетку, но в камеру с собой взять не дали.
Оставшиеся 18 часов прошли гораздо легче, потому что появилось понимание перспектив окончания пребывания в этом аду."
Продолжение следует...
😭76🤬18❤14🙏12🕊3👍1🔥1
Мы не одиноки! Родственницы из других городов тоже не бездействуют. Они организовали сбор подписей, к которому мы тоже предлагаем присоединиться👇🏼
Уважаемые соратники и соратницы!
Начинаем сбор подписей к коллективным обращениям нашего сообщества к Конституционному и Верховному Судам РФ.
Цель обращений - поднять проблему, привлечь внимание к вопиющей несправедливости и антиконституционности трехлетней и по-прежнему бессрочной военной службы 1% мобресурса из числа гражданских лиц, призванных Указом 647, в высших органах судебной системы.
Мы обращаемся в такой форме, а не в виде судебных документов (исковое заявление, конституционная жалоба), т.к. нам не представляется возможным пройти все этапы судебной защиты установленным законом порядком без дополнительных рисков (всем нам известных) для наших мобилизованных мужчин.
Прошу максимально распространить обращения и формы для подписания.
Обращения содержат идентичный текст, за исключением адресата в «шапке».
Сбор подписей закроется в 18ч в воскресенье, 28.09., в этот же день обращения будут направлены в КС и ВС.
https://forms.yandex.ru/u/68d4e5676d2d73001833d4f0/
https://forms.yandex.ru/u/68d4e183f47e7394e19c7fc1/
Уважаемые соратники и соратницы!
Начинаем сбор подписей к коллективным обращениям нашего сообщества к Конституционному и Верховному Судам РФ.
Цель обращений - поднять проблему, привлечь внимание к вопиющей несправедливости и антиконституционности трехлетней и по-прежнему бессрочной военной службы 1% мобресурса из числа гражданских лиц, призванных Указом 647, в высших органах судебной системы.
Мы обращаемся в такой форме, а не в виде судебных документов (исковое заявление, конституционная жалоба), т.к. нам не представляется возможным пройти все этапы судебной защиты установленным законом порядком без дополнительных рисков (всем нам известных) для наших мобилизованных мужчин.
Прошу максимально распространить обращения и формы для подписания.
Обращения содержат идентичный текст, за исключением адресата в «шапке».
Сбор подписей закроется в 18ч в воскресенье, 28.09., в этот же день обращения будут направлены в КС и ВС.
https://forms.yandex.ru/u/68d4e5676d2d73001833d4f0/
https://forms.yandex.ru/u/68d4e183f47e7394e19c7fc1/
❤63🕊13🤔1🤬1
👍40🕊6👏2🤔2
Смелая, мужественная мама из Абакана ничего не испугалась и вышла сегодня на одиночный пикет ради своего сына. Сегодня трёхлетняя годовщина с момента мобилизации её сына. Матерей не сломать.
«Здравствуйте, друзья по несчастью.
Я запланирова одиночный пикет на сегодня 26.09.25.
Сегодня с 12 до 15(если повезёт) я буду стоять на Первомайской площади города Абакана рядом с памятником Ленину.»
«Здравствуйте, друзья по несчастью.
Я запланирова одиночный пикет на сегодня 26.09.25.
Сегодня с 12 до 15(если повезёт) я буду стоять на Первомайской площади города Абакана рядом с памятником Ленину.»
❤126🙏58👍27🕊3🤬1
Всё, что Лидия хочет сказать, она говорит в этом канале. Всё остальное - домыслы, интерпретации и сплетни. По этой причине она не даёт никому интервью, чтобы её слова не были перевёрнуты с ног на голову.
❤25🙏8👍6🤯1🕊1
Маховик репрессий
Сейчас при помощи административного ресурса Новосибирской области вокруг меня создаётся социальный вакуум.
Лишить работы меня нельзя – я – пенсионер. Остаётся перерезать все возможности заниматься гуманитарной помощью бойцам.
Вот такие рассылки делаются там, где я проявляла активность, в той среде, где я занималась гуманитаркой (1 скрин). Отовсюду идёт запрет на общение со мной под угрозой того, что каждый, замеченный в связи или поддержке меня, тоже будет лишён права отправлять гуманитарную помощь, как будто это привилегия, данная нам на время, которую можно забрать в качестве наказания.
Вчера под угрозой жизни находился наш канал сбора средств для бойцов. Народ и бойцы отстояли. Работаем дальше (остальные скрины).
И снова вместо того, чтобы идти на диалог - репрессии, уничтожение, угрозы. Сейчас не надо писать, зачем я ещё жду от власти диалога, когда она явно уже показала, что его не будет.
Но ей придётся на него пойти и ответить по пунктам каждому.
Человеческая глупость ли, страх ли, установки ли сверху, но меня уничтожают, пытаясь бить по самому больному.
Не в качестве оправданий, но для прояснения картины вынуждена написать по поводу сплетен, распущенных прозападными каналами, о моих якобы связях с иноагентами.
Это очень удобно – прилепить ярлык и размахивать им, как красной тряпкой. Когда те же самые СМИ пишут что-то плохое про власть, государство и президента – они не правы, они подвергаются резкой критике. Когда они же пишут про меня небылицы – за это можно ухватиться и использовать против меня. Удобная позиция, которая работает, помогает запугивать народ, выражающий солидарность или сочувствие.
Итак, что стало поводом для сплетен и угроз? В разных СМИ о моём выходе к МО пишут через запятую обо мне и о ранее действующем в Москве движении родственниц мобилизованных «Путь домой» (*признано иноагентом, или его руководитель жена мобилизованного признана иноагентом). Нюансов я не знаю, так как никогда в нём не состояла и даже никогда не была подписана на их канал. Они выходили на акции в Москве с требованием вернуть мобилизованных родственников. Я находилась в Сибири и вела деятельность по защите прав мобилизованных – лечение, отпуска, ротации. Работала с родственниками, поэтому вокруг меня собралось сообщество сибиряков – родственников мобилизованных. Работала в диалоге с властью, которой тогда в Новосибирске хватало ума и смелости поддерживать нас, помогать нам спасать жизни конкретных бойцов. Это называлось «помогать в ручном режиме», разбирать конкретные случаи, решать проблемы, связанные с лечением, отпусками, ротациями.
У *ПД был свой путь, у нас в Сибири свой.
Позднее движение в Москве, насколько я понимаю, разделилось, так как его лидер начала вести активную агитацию за движение против СВО, оставшись в меньшинстве.
Но всех, кто состоял в нём, всё равно при каждом удобном случае очерняют. Все москвички, чьи родственники призваны по мобилизации когда-либо были в этом движении, пытаясь вернуть сыновей/мужей и добиться отмены бессрочного нахождения на СВО, получается, что все они иноагенты, не зависимо от того, вышли они из движения или нет по идейным соображениям.
Я шла своим путём, личным, моим. Не высказывалась против СВО, но пыталась донести до МО, что у каждого гражданина есть конституционные права, которые государство обязано соблюдать.
Но теперь только слепой не видит, что государству не нужны диалоги, не нужны родственники мобилизованных, не нужны и мобилизованные, как обладатели этого статуса.
Теперь немного о тех, кто так пугает административный аппарат и кто поддержал меня в моём стремлении выйти на очередной диалог с властью: Паулина и Маша.
Это две девочки – москвички, которые вместе с остальными активно выступали за возвращение своих мужчин. В своё время по идейным соображениям, как многие другие, вышли из движения и стали вести свои личные каналы. Ни одна, ни вторая не признаны иноагентами, в порочащих связях не замечены.
Сейчас при помощи административного ресурса Новосибирской области вокруг меня создаётся социальный вакуум.
Лишить работы меня нельзя – я – пенсионер. Остаётся перерезать все возможности заниматься гуманитарной помощью бойцам.
Вот такие рассылки делаются там, где я проявляла активность, в той среде, где я занималась гуманитаркой (1 скрин). Отовсюду идёт запрет на общение со мной под угрозой того, что каждый, замеченный в связи или поддержке меня, тоже будет лишён права отправлять гуманитарную помощь, как будто это привилегия, данная нам на время, которую можно забрать в качестве наказания.
Вчера под угрозой жизни находился наш канал сбора средств для бойцов. Народ и бойцы отстояли. Работаем дальше (остальные скрины).
И снова вместо того, чтобы идти на диалог - репрессии, уничтожение, угрозы. Сейчас не надо писать, зачем я ещё жду от власти диалога, когда она явно уже показала, что его не будет.
Но ей придётся на него пойти и ответить по пунктам каждому.
Человеческая глупость ли, страх ли, установки ли сверху, но меня уничтожают, пытаясь бить по самому больному.
Не в качестве оправданий, но для прояснения картины вынуждена написать по поводу сплетен, распущенных прозападными каналами, о моих якобы связях с иноагентами.
Это очень удобно – прилепить ярлык и размахивать им, как красной тряпкой. Когда те же самые СМИ пишут что-то плохое про власть, государство и президента – они не правы, они подвергаются резкой критике. Когда они же пишут про меня небылицы – за это можно ухватиться и использовать против меня. Удобная позиция, которая работает, помогает запугивать народ, выражающий солидарность или сочувствие.
Итак, что стало поводом для сплетен и угроз? В разных СМИ о моём выходе к МО пишут через запятую обо мне и о ранее действующем в Москве движении родственниц мобилизованных «Путь домой» (*признано иноагентом, или его руководитель жена мобилизованного признана иноагентом). Нюансов я не знаю, так как никогда в нём не состояла и даже никогда не была подписана на их канал. Они выходили на акции в Москве с требованием вернуть мобилизованных родственников. Я находилась в Сибири и вела деятельность по защите прав мобилизованных – лечение, отпуска, ротации. Работала с родственниками, поэтому вокруг меня собралось сообщество сибиряков – родственников мобилизованных. Работала в диалоге с властью, которой тогда в Новосибирске хватало ума и смелости поддерживать нас, помогать нам спасать жизни конкретных бойцов. Это называлось «помогать в ручном режиме», разбирать конкретные случаи, решать проблемы, связанные с лечением, отпусками, ротациями.
У *ПД был свой путь, у нас в Сибири свой.
Позднее движение в Москве, насколько я понимаю, разделилось, так как его лидер начала вести активную агитацию за движение против СВО, оставшись в меньшинстве.
Но всех, кто состоял в нём, всё равно при каждом удобном случае очерняют. Все москвички, чьи родственники призваны по мобилизации когда-либо были в этом движении, пытаясь вернуть сыновей/мужей и добиться отмены бессрочного нахождения на СВО, получается, что все они иноагенты, не зависимо от того, вышли они из движения или нет по идейным соображениям.
Я шла своим путём, личным, моим. Не высказывалась против СВО, но пыталась донести до МО, что у каждого гражданина есть конституционные права, которые государство обязано соблюдать.
Но теперь только слепой не видит, что государству не нужны диалоги, не нужны родственники мобилизованных, не нужны и мобилизованные, как обладатели этого статуса.
Теперь немного о тех, кто так пугает административный аппарат и кто поддержал меня в моём стремлении выйти на очередной диалог с властью: Паулина и Маша.
Это две девочки – москвички, которые вместе с остальными активно выступали за возвращение своих мужчин. В своё время по идейным соображениям, как многие другие, вышли из движения и стали вести свои личные каналы. Ни одна, ни вторая не признаны иноагентами, в порочащих связях не замечены.
❤55🕊8🔥5🤬2🤔1
Именно они пришли поддержать меня в Московский суд. Именно Паулина прибежала ко мне, узнав, что я иду одна на площадь к МО на одиночный пикет. Если бы эта светлая девчонка не прилетела тогда ко мне, возможно, никто бы и не узнал, что со мной случилось, куда я вдруг пропала. И вообще, я не знаю, проявилась бы я после этого или так и осталась без вести пропавшей, как наши мальчики на поле боя.
Я представитель старшего поколения. Но я горжусь тем, что в России есть смелые девочки. Эти девочки, которые годятся по возрасту мне в дочери, подставили мне своё плечо, помогли, поддержали.
Так вот, исходя из вышесказанного, я сообщаю всем трусливым представителям администрации Новосибирской области, города, депутатам, которые пытаются вывернуть ситуацию наизнанку, переврать, оклеветать меня!
ВАША ЛОЖЬ ИДЁТ НА РУКУ ИНОАГЕНТАМ!
ВАШЕ СТРМЛЕНИЕ УСТРОИТЬ МНЕ СОЦИАЛЬНЫЙ ВАКУУМ НАПРАВЛЕНО ПРОТИВ ПОМОЩИ БОЙЦАМ, НАХОДЯЩИМСЯ НА СВО!
НА КОГО РАБОТАЕТЕ, ГОСПОДА ЧИНОВНИКИ И ДЕПУТАТЫ?
Я представитель старшего поколения. Но я горжусь тем, что в России есть смелые девочки. Эти девочки, которые годятся по возрасту мне в дочери, подставили мне своё плечо, помогли, поддержали.
Так вот, исходя из вышесказанного, я сообщаю всем трусливым представителям администрации Новосибирской области, города, депутатам, которые пытаются вывернуть ситуацию наизнанку, переврать, оклеветать меня!
ВАША ЛОЖЬ ИДЁТ НА РУКУ ИНОАГЕНТАМ!
ВАШЕ СТРМЛЕНИЕ УСТРОИТЬ МНЕ СОЦИАЛЬНЫЙ ВАКУУМ НАПРАВЛЕНО ПРОТИВ ПОМОЩИ БОЙЦАМ, НАХОДЯЩИМСЯ НА СВО!
НА КОГО РАБОТАЕТЕ, ГОСПОДА ЧИНОВНИКИ И ДЕПУТАТЫ?
❤118🕊9🔥8🤔6👍3
PS: со слов Лидии:
"И да! Не всех, кого назвали иноагентом, я осуждаю. Есть те, кто тоже попал под такой же маховик и безвинно осуждён. Думайте, люди, анализируйте, принимайте свои решения. Не 37-й на дворе."
❤61👍7🤔4🤬2🕊2