Драйвер курьерских доставок -- женщины. По нескольким причинам:

а) Wildberries это реально дёшево, поскольку это Китай и не надо платить безумные деньги за аренду торговых центров.

б) очень много людей, которые раньше были дикими, но вынужденно хоть как-то социализировались с окружением, теперь не обязаны этого делать. Хикикомори это не японская какая-то особенность, а повсеместная реальность. Мужчин на улицу, наверное, гонит тестостерон, а девочка сидящая на кредитке мужа, родителей или работающая на удалённой работе, которая домой заказывает всё что надо -- это в новостройках прямо норма. Не в том смысле что большинство, но типа процентов 10-20 жильцов, и всем норм.

На улице, как мы знаем, женщину поджидают насильники, в каждом лифте насильник-узбек (иронично), в каждом такси тоже насильник-узбек. У нас в подъезде есть несколько женщин, я их знаю, они не заходят в лифт если там есть ещё один мужик. Я их запомнил, к ним в лифт не захожу, сам тоже не жду пока они явно скажут, что не хотят ехать.

Самый анекдотичный случай был в Хамовниках с соседкой ниже, где она выходила только покурить в подъезд, курила прямо у двери, при проходе других отворачивалась в угол "меня нет", бычки бросала на этаж ниже.

Столкновение с реальностью обеспечил собрав бычки метёлкой и кинув ей на коврик -- хотя бы мусорить перестала.

в) третий женский драйвер -- вообще, носить покупки тяжело. 5кг воды, 2-3 килограмма еды, да ещё обычный вес в сумочке или рюкзачке -- немало. На каблуках так и неудобно. Оформить доставку проще.

г) сюда же - деторождение. С ребёнком выйти на улицу морока -- покормить, напоить, упаковать в коляску, одеться самой, идти через неудобные двери, где с коляской чтобы пройти надо быть шестируким шивой, через наваленний снег. Зачем, чтоб пачку памперсов купить? Да их принесут же через полчаса, кнопку в приложеньке нажми. И сиди втыкай дальше в смартфончик, не надо никуда ходить, сиди в своих велюровых штанишках.

(из В и Г, кстати, следует, что мужик раньше приносил практическую пользу, носить покупки и тащить в дом что нужно, а сейчас нет -- можно развестись и на алименты неплохо жить. То есть -- курьерская доставка может оказаться стимулятором разводов)

Проблема очень многосоставная.

Сегодня стало известно, что Тахмину Самадову задержали по подозрению в мошенничестве. По версии следствия, она занизила доходы мужа, а также предоставила недостоверную выписку из домовой книги, где было указано, что в однокомнатной квартире вместе с Тахминой живёт её брат с двумя детьми (на деле они живут в Таджикистане).

Как указывает СК, в рамках расследования у Самадовых провели обыск и нашли «дорогостоящие мобильные телефоны, примерная стоимость которых составляет 140 и 120 тыс. рублей — что «явно опровергает их статус малоимущих». Возбуждено уголовное дело по статье «Мошенничество при получении выплат». Кроме того, следователи проверят и действия администрации Мытищ, выдавшей сертификат Самадовым.

Президент Володимир Зеленський відвідав виставку Your Country First – Win With Us, яку відкрили на час проведення Всесвітнього економічного форуму.

Мета цього проєкту – продемонструвати боротьбу України за спільну свободу та важливість підтримки з боку партнерів заради майбутнього всіх країн.

Николай, вы немного странный вопрос задаете. Это все равно, что спросить, нравится ли вам «Черный квадрат» Малевича. Или представьте себе человека, который говорит: «Знаете, мне так нравится 4’ 33” Кейджа, так приятно иногда послушать, под настроение». Эта музыка не предназначена для того, чтобы нравиться или не нравиться.

("Человек из Подольска", Дмитрий Данилов)

Nela Riehl (Verts/ALE). – Madam President, 'Sigma Boy'. Do you know 'Sigma Boy'? If you are an eleven-year-old girl in, for example, Germany or even Ukraine, you probably do. 'Sigma Boy' is a viral Russian trope used on social media that communicates patriarchal and pro-Russian worldviews. It's most popular with young teenagers and only one example of Russian infiltration of popular discourse through social media.

Russia has understood how to embed these ideas in a society: target young Ukrainians on their phones, change the stories of Ukrainians telling their own society. Last week, Ukraine's Minister of Culture pointed out to me that cultural heritage does not only include history books and also museums, but Ukrainian language, music and also current Ukrainian influencers. Russia targets this all. Here, the EU must stand in strong support and target even these subtle infiltrations and falsifications.