Жесть. Я как-то к жанру автоинтервью относился всегда как к перформансу. Кажется, Егор Летов такое проделывал (не поручусь).

Ждем резких неожиданных вопросов, конечно 🤦‍♂️

Следствие попросило заочно арестовать журналиста Дмитрия Колезева по делу о военных «фейках»

Информация об этом появилась в базе столичных судов, обратила внимание «Медиазона».

Заседание об избрании меры пресечения бывшему главному редактору Republic и учредителю екатеринбургского издания It's my City Колезеву назначено на 18:30. То есть оно состоится уже после окончания рабочего времени суда.

Журналиста обвиняют по статье о распространении «фейков» о российской армии по мотивам политической ненависти.

МВД объявило Колезева в розыск еще в ноябре 2022 года. Тогда источники РИА «Новости» и «Коммерсант-Урал» рассказали, что против журналиста возбудили дело из-за поста в инстаграме об убийствах в Буче.

Фото: личная страница Колезева в фейсбуке

Не работает ссылка? Читайте здесь

СДЕЛАЙ ЗАГ ПОПРОЩЕ: ученые подтвердили, что простые заголовки легче привлекают внимание

Несколько замечаний и наблюдений из документа:

— очевидное, но хорошо подмеченное (близко к тексту): качественные новости ведут битву за читательское внимание с необъективным контентом и дезинформацией. В этой войне важно не упустить читателя уже на этапе заголовка

— проще не значит короче. На картинке чем выше число, тем проще заголовок (самый простой темнее). Заголовки взяты из The Washington Post

— журналисты читают заголовки не как нормальные люди. Исследователи выяснили: если журналисту надо решить, читать материал или нет, он не использует для этого эвристику простоты заголовка. По крайней мере, так голова работает у американских журналистов

— журналисты не умеют предсказывать успех заголовка. Им показывали шесть пар заголовков из The Washington Post и просили угадать, какой зашел лучше. Они справились примерно так же, как если бы бросали монетку

— что такое просто? простоту измеряли синтетически, учитывая четыре маркера: распространенные слова (common words), удобочитаемость (readability), аналитическое письмо (analytical writing) и число символов (character count).

Проще говоря, рецепт успеха — ближе к бытовому языку, короткие слова, меньше формальной лексики, несложные предложения.

P.S. Огромное спасибо Ольге Добровидовой за то, что навела на это исследование

Аноним с 4chan заявил, что утекли все исходники, принадлежащие The New York Times:

— 270 гигабайт,
— около пяти тысяч репозиториев,
— 3,6 млн файлов.

Обновился словарь новояза российских СМИ и пропагандистов.

Новые поступления:

Разгерметизация — взрыв. В 9-этажке на Революционной в Казани при разгерметизации самогонного аппарата выбило окна. См. также хлопок.

Стачивание (z-сленг) — уничтожение дружественного воинского подразделения в результате серии штурмов. Самая хреновая тема в общении с военными, когда он тебе пишет „все брат, пехота сточилась, пошли мы отбивать Хрипцы, пожелай мне удачи. Подробнее см. «Стачивание – главное слово войны».

***

Не забывайте предлагать слова в @themediaclub или напрямую @alamzin

Ровно пять лет назад «Ведомости», «Коммерсант» и «РБК» впервые вышли с одинаковой первой полосой

Умер заместитель главного редактора агентства «Москва» журналист Александр Малютин, ему было 60 лет, пишет Baza.

Малютин работал в газете «Коммерсантъ» с 1992 по 1999 год, был главным редактором газеты «Известия». В Агентстве «Москва» работал с 2014 года.

Тут, кстати, недавно вышел выпуск подкаста «Давай голосом», в котором его ведущие — в данном случае Настя Лотарева и Владимир Шведов — обсуждают важные журналистские тексты или говорят с представителями современных русскоязычных медиа. В этот раз выпуск был про «Новую вкладку», и за всех нас, горемычных, там отдувались сооснователи Михаил Данилович и Иван Макридин.

Почти час отвечали на разные острые и не очень острые вопросы — в том числе, про «грантовую журналистику», а также обсуждали важную для нас тему: коллеги вон пишут про потери в Бахмуте или про судьбы мобилизованных, и вообще кругом война, а вы тут за снежными людьми охотитесь и на лифтах катаетесь.

Для нас это важный вопрос. Мы — издание о том, как обстоит жизнь в российских регионах после 24 февраля 2022 года, у нас это прям в шапке написано. И тут ведь, в действительности, нельзя быть «не про войну»: война проникает всюду и задаёт глобальный контекст, который важно фиксировать. В мирные годы организатор йети-фестиваля не говорит в своей речи, что «в это сложное для страны время важно показать, что снежного человека изучаем мы, русские», а отечественные любители кататься в лифтах не разрывают связи с украинскими коллегами, потому что те заняты починкой лифта, который вместе с подъездом разворотило взрывом.

И так практически во всём: где-то больше, где-то меньше, но контекст неизбежно проступает. Поговорили в том числе об этом в подкасте (послушайте как раз на ночь-то!) и ещё не раз, наверное, поговорим: всё время, что существует издание, нам нет-нет да и задают этот вопрос.

А в этот раз, пользуясь случаем, у вас тоже хотим спросить: для вас, читателей, тот факт, что «Новая вкладка» к этой теме часто подходит такими неочевидными окольными тропами — это скорее баг или фича?

📵 Какими протоколами безопасности нужно пользоваться журналистам, чтобы не попасть в ловушку ФСБ и снизить риски нападений — рассказывает шеф-редактор The Insider Роман Доброхотов

The Insider и телеканал «Настоящее время» представляют совместный проект «Поваренная книга журналиста» — 10 обучающих серий от журналистов-расследователей о том, как искать недвижимость чиновников и коррупционеров в России и за границей, как собирать профайлы по открытым источникам и какими базами данных и как лучше пользоваться.

▶️ https://youtu.be/k9CwVP1Z4dE

Возможно, вы слышали краем уха (а, если вы целенаправленно читаете меня на «Коммерсанте», то и не краем) о несколько дней тянущейся истории с удалением — а затем восстановлением — доступа к расширениям для обхода российских интернет-блокировок для браузера Firefox в РФ. При этом я должен признать, что половина интересности истории — в том контексте, в котором существует разрабатывающая Firefox организация Mozilla. Попробую хотя бы частично дать его здесь.

Для современного пользователя интернета в своей массе, особенно в России, Firefox — это какое-то недоразумение из конца 2000-х с долей рынка в единицы процентов, которое в нужный тебе момент будет криво отображать нужный тебе сайт. (Вина и на разработчиках, создающих сайты под дуополию Chrome и Safari, и на медленном принятии современных веб-стандартов со стороны Firefox.) В мире и в американоцентричной его части ситуация, в общем, такая же. Пользователь Firefox — это по большей части человек идейный, и идея его — stick it to the man в лице Google, Microsoft и прочих бигтехов.

В какой степени Mozilla независима от бигтеха — вопрос интересный. У организации прикольная структура управления: «фонд Mozilla» пользуется всеми благами НКО, поддерживает сообщество и занимается активизмом, а принадлежащая ему «корпорация Mozilla» — разрабатывает браузер в том числе на деньги Google. Но даже с такими спорными, с точки зрения идеалистов, контрактами Firefox — «наименее неэтичный» выбор из крупных браузеров, просто по признаку того, что это не продукт одной конкретной крупной компании. А еще людям прикольно поддерживать отстающего, особенно учитывая, что он — единственный из оставшихся браузеров на ПК, не находящийся в зависимости от кода, разработанного в рамках Chromium.

Теперь возвращаемся к ситуации: вот эти люди, публично провозглашающие (в целом манифесте!) свою поддержку права на свободу мысли, права пользователя решать, что именно ему смотреть в интернете, берут и закрывают доступ к расширениям с ровно тем же предназначением. Устремившись в этом действии вперед Google и Microsoft, от которых, в общем-то, ожидаешь, что они свою маму продадут за пригорошню персданных. В итоге после того, как историю описал The Intercept, на конкретном, четко выраженном поле преимущественно американского техноактивизма случился ад. Дошло, в конце концов, до Джейми jwz Завински, который, собственно, стоял у истоков Mozilla и не дал коду браузера Netscape застрять в правовом лимбо.

Я, конечно, задаюсь вопросом: в какой степени на (по-человечески надеюсь) финальное решение Mozilla повлияли жалобы разработчиков и запросы всяких Russian business daily, а в какой — внимание техноактивистов той страны, где, собственно, организация и зарегистрирована? Тех же разработчиков, судя по всему, и с изначальным объяснением морозили, и в последующем поставили позади прессы. Я не могу отмахнуться от, в общем-то, банальной мысли, что потребности людей, поддерживающих браузер в России или для России, были здесь вторичны антикризисному пиару на родине. Ну и лишнее напоминание, что corporations aren’t your friends, даже если они маленькие и под крылом нон-профита.

Владимир Желонкин покидает пост главного редактора Коммерсанта. Вместо него главным редактором будет Михаил Лукин, который сейчас заместитель гендиректора ИД.
UPD: нашла забавное: в 2013 году Лукин уходил из Ъ в ТАСС и тогда его цитировали: "По его словам, «непростое решение» об уходе он принял по целому ряду причин, главная из которых – отсутствие «возможностей для развития в нынешнем «Коммерсанте».

Корреспондент News.ru Никита Цицаги погиб в селе Никольское в «ДНР»

Уточняется, что это произошло в районе Никольского монастыря под Угледаром, откуда корреспондент планировал сделать репортаж.

Никита Цицаги в разное время сотрудничал с ТАСС и изданиями Lenta.ru, «Новая вкладка», «Холод». В июне 2023 года он получил премию «Редколлегия» за репортаж из Шебекино «Все горит и ничего нету» для «Новой вкладки».

ВОТ ЗАЯВЛЕНИЕ, СОСТАВЛЕННОЕ ЧЛЕНАМИ ЖЮРИ "РЕДКОЛЛЕГИИ"

На Донбассе погиб журналист Никита Цицаги. Никита был номинантом и лауреатом «Редколлегии» вот за этот текст. Он писал для разных изданий — от News.ru до «Новой.Европа». Вот его телеграм-канал.

Смерть Никиты Цицаги стала поводом для обсуждения: как вышло, что человек, работавший в том числе на пропагандистские издания, получил премию?

Премия «Редколлегия» награждает конкретных авторов за конкретное произведение (за время существования «Редколлегии» было буквально несколько случаев, когда награждена была серия из нескольких материалов, тематически, сюжетно или как-то формально связанных, и это всегда было специально оговорено при награждении).

«Редколлегия» никогда не присуждается какому-то медиа или какому-то автору в целом. Единственное исключение — недавно учрежденная премия «За мужество и верность профессии», присужденная Антонине Фаворской после ее ареста. Но это отдельная специальная премия, о которой было объявлено особо.

В общем случае любой член жюри вправе учитывать или не учитывать то, что он знает об авторе отдельно от выдвинутого конкретного материала (текста, видео, подкаста).

В случае с Цицаги премия, которая ему была присуждена за конкретный текст, точно так же ни в коем случае не может быть расценена как оценка его профессионального пути или профессиональной позиции в целом.

При этом правила и обычаи «Редколлегии» формировались до начала полномасштабной войны, когда трудно было представить, насколько журналистское сообщество — как и все общество в целом — будет поляризовано. Этот вопрос нужно будет поставить перед бордом и/или конференцией «Редколлегии». Дилемма следующая: не учитывать творческий путь автора сегодня, видимо, нельзя, но и переходить на личности — оценивать не конкретный текст, видео или подкаст, а их автора — невозможно.

Этот случай показывает, что и экспертам, отслеживающим работу разных медиа, и самому жюри нужно внимательнее следить за публикациями новых незнакомых или мало знакомых авторов в разных медиа, где они публикуются. В какой мере эти наблюдения каждый член жюри будет учитывать при принятии своих решений — каждый вправе решить сам. Это следует обсуждать и постепенно формулировать сообществу «Редколлегия», которое сформировалось вокруг премии.

С учетом вышеизложенного, отзывать премию у Цицаги жюри не планирует.

Евгения Волункова
Андрей Захаров
Анастасия Лотарева
Татьяна Малкина
Елизавета Осетинская
Анастасия Сечина
Максим Солюс
Сергей Смирнов добавил к заявлению свое особое мнение:
Наши коллеги за журналистскую работу в России подвергаются уголовному преследованию и сидят в тюрьме. И работа на пропаганду равносильна поддержке политических репрессий против наших коллег.
На мой взгляд, при дальнейшей оценке номинантов на премию «Редколлегия» нужно больше уделять не только качеству произведения, но и оценке личности автора, а также СМИ, в котором опубликован материал претендента.
Таисия Бекбулатова воздержалась от подписи, отказавшись “оценивать решения предыдущего состава жюри”