Жесть. Я как-то к жанру автоинтервью относился всегда как к перформансу. Кажется, Егор Летов такое проделывал (не поручусь).

Ждем резких неожиданных вопросов, конечно 🤦‍♂️

Следствие попросило заочно арестовать журналиста Дмитрия Колезева по делу о военных «фейках»

Информация об этом появилась в базе столичных судов, обратила внимание «Медиазона».

Заседание об избрании меры пресечения бывшему главному редактору Republic и учредителю екатеринбургского издания It's my City Колезеву назначено на 18:30. То есть оно состоится уже после окончания рабочего времени суда.

Журналиста обвиняют по статье о распространении «фейков» о российской армии по мотивам политической ненависти.

МВД объявило Колезева в розыск еще в ноябре 2022 года. Тогда источники РИА «Новости» и «Коммерсант-Урал» рассказали, что против журналиста возбудили дело из-за поста в инстаграме об убийствах в Буче.

Фото: личная страница Колезева в фейсбуке

Не работает ссылка? Читайте здесь

СДЕЛАЙ ЗАГ ПОПРОЩЕ: ученые подтвердили, что простые заголовки легче привлекают внимание

Несколько замечаний и наблюдений из документа:

— очевидное, но хорошо подмеченное (близко к тексту): качественные новости ведут битву за читательское внимание с необъективным контентом и дезинформацией. В этой войне важно не упустить читателя уже на этапе заголовка

— проще не значит короче. На картинке чем выше число, тем проще заголовок (самый простой темнее). Заголовки взяты из The Washington Post

— журналисты читают заголовки не как нормальные люди. Исследователи выяснили: если журналисту надо решить, читать материал или нет, он не использует для этого эвристику простоты заголовка. По крайней мере, так голова работает у американских журналистов

— журналисты не умеют предсказывать успех заголовка. Им показывали шесть пар заголовков из The Washington Post и просили угадать, какой зашел лучше. Они справились примерно так же, как если бы бросали монетку

— что такое просто? простоту измеряли синтетически, учитывая четыре маркера: распространенные слова (common words), удобочитаемость (readability), аналитическое письмо (analytical writing) и число символов (character count).

Проще говоря, рецепт успеха — ближе к бытовому языку, короткие слова, меньше формальной лексики, несложные предложения.

P.S. Огромное спасибо Ольге Добровидовой за то, что навела на это исследование

Аноним с 4chan заявил, что утекли все исходники, принадлежащие The New York Times:

— 270 гигабайт,
— около пяти тысяч репозиториев,
— 3,6 млн файлов.

Обновился словарь новояза российских СМИ и пропагандистов.

Новые поступления:

Разгерметизация — взрыв. В 9-этажке на Революционной в Казани при разгерметизации самогонного аппарата выбило окна. См. также хлопок.

Стачивание (z-сленг) — уничтожение дружественного воинского подразделения в результате серии штурмов. Самая хреновая тема в общении с военными, когда он тебе пишет „все брат, пехота сточилась, пошли мы отбивать Хрипцы, пожелай мне удачи. Подробнее см. «Стачивание – главное слово войны».

***

Не забывайте предлагать слова в @themediaclub или напрямую @alamzin

Ровно пять лет назад «Ведомости», «Коммерсант» и «РБК» впервые вышли с одинаковой первой полосой

Умер заместитель главного редактора агентства «Москва» журналист Александр Малютин, ему было 60 лет, пишет Baza.

Малютин работал в газете «Коммерсантъ» с 1992 по 1999 год, был главным редактором газеты «Известия». В Агентстве «Москва» работал с 2014 года.

Тут, кстати, недавно вышел выпуск подкаста «Давай голосом», в котором его ведущие — в данном случае Настя Лотарева и Владимир Шведов — обсуждают важные журналистские тексты или говорят с представителями современных русскоязычных медиа. В этот раз выпуск был про «Новую вкладку», и за всех нас, горемычных, там отдувались сооснователи Михаил Данилович и Иван Макридин.

Почти час отвечали на разные острые и не очень острые вопросы — в том числе, про «грантовую журналистику», а также обсуждали важную для нас тему: коллеги вон пишут про потери в Бахмуте или про судьбы мобилизованных, и вообще кругом война, а вы тут за снежными людьми охотитесь и на лифтах катаетесь.

Для нас это важный вопрос. Мы — издание о том, как обстоит жизнь в российских регионах после 24 февраля 2022 года, у нас это прям в шапке написано. И тут ведь, в действительности, нельзя быть «не про войну»: война проникает всюду и задаёт глобальный контекст, который важно фиксировать. В мирные годы организатор йети-фестиваля не говорит в своей речи, что «в это сложное для страны время важно показать, что снежного человека изучаем мы, русские», а отечественные любители кататься в лифтах не разрывают связи с украинскими коллегами, потому что те заняты починкой лифта, который вместе с подъездом разворотило взрывом.

И так практически во всём: где-то больше, где-то меньше, но контекст неизбежно проступает. Поговорили в том числе об этом в подкасте (послушайте как раз на ночь-то!) и ещё не раз, наверное, поговорим: всё время, что существует издание, нам нет-нет да и задают этот вопрос.

А в этот раз, пользуясь случаем, у вас тоже хотим спросить: для вас, читателей, тот факт, что «Новая вкладка» к этой теме часто подходит такими неочевидными окольными тропами — это скорее баг или фича?

📵 Какими протоколами безопасности нужно пользоваться журналистам, чтобы не попасть в ловушку ФСБ и снизить риски нападений — рассказывает шеф-редактор The Insider Роман Доброхотов

The Insider и телеканал «Настоящее время» представляют совместный проект «Поваренная книга журналиста» — 10 обучающих серий от журналистов-расследователей о том, как искать недвижимость чиновников и коррупционеров в России и за границей, как собирать профайлы по открытым источникам и какими базами данных и как лучше пользоваться.

▶️ https://youtu.be/k9CwVP1Z4dE

Возможно, вы слышали краем уха (а, если вы целенаправленно читаете меня на «Коммерсанте», то и не краем) о несколько дней тянущейся истории с удалением — а затем восстановлением — доступа к расширениям для обхода российских интернет-блокировок для браузера Firefox в РФ. При этом я должен признать, что половина интересности истории — в том контексте, в котором существует разрабатывающая Firefox организация Mozilla. Попробую хотя бы частично дать его здесь.

Для современного пользователя интернета в своей массе, особенно в России, Firefox — это какое-то недоразумение из конца 2000-х с долей рынка в единицы процентов, которое в нужный тебе момент будет криво отображать нужный тебе сайт. (Вина и на разработчиках, создающих сайты под дуополию Chrome и Safari, и на медленном принятии современных веб-стандартов со стороны Firefox.) В мире и в американоцентричной его части ситуация, в общем, такая же. Пользователь Firefox — это по большей части человек идейный, и идея его — stick it to the man в лице Google, Microsoft и прочих бигтехов.

В какой степени Mozilla независима от бигтеха — вопрос интересный. У организации прикольная структура управления: «фонд Mozilla» пользуется всеми благами НКО, поддерживает сообщество и занимается активизмом, а принадлежащая ему «корпорация Mozilla» — разрабатывает браузер в том числе на деньги Google. Но даже с такими спорными, с точки зрения идеалистов, контрактами Firefox — «наименее неэтичный» выбор из крупных браузеров, просто по признаку того, что это не продукт одной конкретной крупной компании. А еще людям прикольно поддерживать отстающего, особенно учитывая, что он — единственный из оставшихся браузеров на ПК, не находящийся в зависимости от кода, разработанного в рамках Chromium.

Теперь возвращаемся к ситуации: вот эти люди, публично провозглашающие (в целом манифесте!) свою поддержку права на свободу мысли, права пользователя решать, что именно ему смотреть в интернете, берут и закрывают доступ к расширениям с ровно тем же предназначением. Устремившись в этом действии вперед Google и Microsoft, от которых, в общем-то, ожидаешь, что они свою маму продадут за пригорошню персданных. В итоге после того, как историю описал The Intercept, на конкретном, четко выраженном поле преимущественно американского техноактивизма случился ад. Дошло, в конце концов, до Джейми jwz Завински, который, собственно, стоял у истоков Mozilla и не дал коду браузера Netscape застрять в правовом лимбо.

Я, конечно, задаюсь вопросом: в какой степени на (по-человечески надеюсь) финальное решение Mozilla повлияли жалобы разработчиков и запросы всяких Russian business daily, а в какой — внимание техноактивистов той страны, где, собственно, организация и зарегистрирована? Тех же разработчиков, судя по всему, и с изначальным объяснением морозили, и в последующем поставили позади прессы. Я не могу отмахнуться от, в общем-то, банальной мысли, что потребности людей, поддерживающих браузер в России или для России, были здесь вторичны антикризисному пиару на родине. Ну и лишнее напоминание, что corporations aren’t your friends, даже если они маленькие и под крылом нон-профита.

Владимир Желонкин покидает пост главного редактора Коммерсанта. Вместо него главным редактором будет Михаил Лукин, который сейчас заместитель гендиректора ИД.
UPD: нашла забавное: в 2013 году Лукин уходил из Ъ в ТАСС и тогда его цитировали: "По его словам, «непростое решение» об уходе он принял по целому ряду причин, главная из которых – отсутствие «возможностей для развития в нынешнем «Коммерсанте».