​​Первое интервью на «Кенотафе»! И сразу с Александром Горбачёвым — не просто пристальным и внимательным наблюдателем за русской культурой в начале XXI века, но и деятельным её подвижником. Только с таким опытом за плечами и можно подходить к той глыбище, которой Горбачёв посвятил свой новый проект — подкаст «Он увидел солнце» о судьбе Егора Летова.

#интервью_кенотафа #простаков

https://telegra.ph/S-Letovym-kotoryj-zakonchilsya-bezopasno-imet-delo-Aleksandr-Gorbachyov-o-svoyom-novom-podkaste-o-lidere-Grazhdanskoj-oborony-09-11

Третий выпуск подкаста про Егора Летова «Он увидел солнце» вышел на всех платформах.

Это эпизод о том, как в конце 1980-х «Гражданская оборона» становится популярной, Егор Летов десятками пишет у себя дома свои и чужие альбомы, до отказа набитые хитами и изобретениями, параллельно ездит по стране с друзьями и концертами — а еще в его жизни появляется смерть. В общем, скорость, на которой Летов проводит эти два года, совершенно сногсшибательная и с трудом укладывается в голове. Уместить их в один выпуск было сложно, но мы как-то попытались.

Наверное, имеет смысл к каждому выпуску вытаскивать какие-то детали. Вот одна из них: в процессе работы над подкастом меня постоянно поражало, насколько хорошо сохранились самые разнообразные архивные материалы, связанные с Летовым. Например, есть такая знаменитая беседа «Панки в своем кругу» — Летов в конце 1987-го, когда «Оборона» ну совсем еще не во всенародном статусе, общается в Тюмени с Неумоевым и другими местными музыкантами. На что это записывалось, трудно даже предположить. Однако ж полчаса этого разговора сохранилось, лежит на ютубе. Или не менее впечатляющие ответы на записки на акустическом концерте в Киеве в августе 1990 года — Летов недавно распустил «Оборону», явно переживает некий кризис и очень о многом говорит предельно откровенно: например, из этой записи я узнал о том, что две из моих любимейших песен напрямую вдохновлены Башлачевым (хоть на него совсем и непохожи).

Все это можно услышать в подкасте; в каком-то смысле это, думаю, в нем самое ценное.

Хороший текст композитора Сергея Невского об опыте творческой работы в России, сползающей в войну, и последующей эмиграции. Честный, спокойный и веский. Особенно начиная с девятой главки и далее.

https://colta.ru/articles/specials/29735-sergey-nevskiy-shkola-emigrantov

Политические потрясения начала 1990-х я помню всполохами. Про октябрь 1993-го их два. Первый: я сажусь в школьный автобус (да, в 1993 году в городе Обнинске нас возили в начальную школу в автобусе; long story), и мы с моим лучшим другом по третьему классу начинаем обсуждать, когда гражданская война дойдет до нашего города. Второй: я прихожу из школы домой, а вся семья смотрит по телевизору расстрел Белого дома. Не помню, что тогда говорилось, но настроение вспоминается как что-то в режиме мрачного охуевания — совсем другая эмоция, чем в августе 91-го, когда я проснулся, а мама обняла меня и сказала: «Мы победили».

В этом году октябрю 93-го — 30 лет. Наверняка вокруг него опять будут много спорить, тем более что война еще раз подсветила те события как одну из ключевых событий в современной истории России — и в общем, кажется, чем дальше, тем больше вырабатывается консенсус, что расстрел Белого дома не предотвратил наступление фашизма, а в каком-то смысле наоборот. Ну и можно вспомнить хрестоматийные в некоторых кругах строчки группы «Соломенные еноты»: «А когда-то во время октябрьских событий мудаки довели мудаков / Чтоб отныне любой жиреющий витязь получал свои деньги легко».

Споры про октябрь 1993-го — это споры о политике, и жертвы тогдашней стрельбы в них выступают в основном как разменная монета. Один говорят, что их было чуть больше полуторы сотни; другие — что гораздо больше, а власти скрывают; в основном речь идет о числах, а не о людях. Вспомнив несколько недель назад о грядущем «юбилее», я вдруг понял, что ничего не знаю о погибших. Кем были эти люди, как и за что они умерли, что пережили их семьи? Сейчас рассказать о жертвах любого большого ЧП — естественный рефлекс для многих медиа; 30 лет назад, кажется, было иначе.

Я изучил составленный «Мемориалом» список погибших — и обнаружил в нем ровно пять женщин. Мы решили попытаться рассказать их истории. Ну то есть как — «мы»: текст писали Маша Карпенко и Соня Вольянова, это целиком их заслуга.

Узнать хоть какие-то подробности удалось не про всех пятерых. В иных случаях было удивительно то, насколько мало вообще известно: например, у Белого дома была убита 46-летняя Зинаида Полстянова, а может быть — Зинаида Полостянова, в разных источниках ее фамилия написана по-разному. Но про кого-то все-таки получилось рассказать. 25-летняя Патимат Сайгидова первой из своей большой семьи уехала учиться из Дагестана в Москву — на экономиста. Все время посвящала учебе, завела американскую подругу по переписке, на каникулах возила однокурсниц в гости к себе домой, политикой не интересовалась. 4 октября она проводила по другу до метро рядом с домом в центре Москвы, где она снимала комнату в коммуналке, и больше живой ее никто не видел.

Ее тело нашли на Садовом, неподалеку от американского посольства. Кто ее убил и почему — неизвестно; более того, это толком никогда и не расследовалось, как и десятки других смертей гражданских и зевак у «Останкино», у Белого дома, просто в каких-то переулках. Мемориал жертвам так и не установили, хотя попытки договориться об этом с властями были — но чем дальше, тем более маргинальные и отчаянные. Из насилия, случившегося в октябре 1993-го, выросла сначала война в Чечне, а потом и все остальное, включая войну нынешнюю — это в тексте хорошо показано. Из беспамятства, которое за октябрем последовало, тоже много чего выросло, с чем сейчас вынуждены иметь дело даже те, кто в 1993-м еще не родился.

Хотя бы чуть-чуть побороться с этим беспамятством хочется. Для меня это самый важный материал, который я выпускал в «Холоде» в этом году. Буду рад, если вы его почитаете и распространите.

Да, забыл объяснить, почему этот текст выходит сегодня, если принято считать, что все ключевые события случились в первые дни октября. Дело в том, что это не совсем так. Первые жертвы погибли 23 сентября. Группа вооруженных людей во главе с главой «Союза офицеров» Тереховым зачем-то поехала к штабу Объединенной группировки войск СНГ на Ленинградском проспекте и застрелила рядом с ней милиционера, который попросил предъявить документы. Потом кто-то выстрелил очередь в воздух. Одна из этих пуль убила 63-летнюю пенсионерку Веру Малышеву, которая выглянула в окно своей квартиры на странные щелкающие звуки на улице.

Ничего больше о жизни Веры Малышевой мы, к сожалению, не знаем.

https://holod.media/2023/09/22/sobytia-sentiabria-oktiabria-1993-goda/

Зеркало, которое должно работать без VPN: https://storage.googleapis.com/gsc-link/holod.media/e28e07c6.html

Подкаст «Он увидел солнце» появился на YouTube: спасибо друзьям из «Либо/Либо», которые предоставили для этого свой канал.

Вот они: 1-й эпизод | 2-й эпизод | 3-й эпизод

Также в соответствии с итогами голосования читателей выкладываю первые три выпуска прямо сюда.

Четвертый эпизод — завтра.

Четвертый эпизод подкаста «Он увидел солнце». Его действие происходит в 1990-1993 годах: пока страна переживает тектонические сдвиги, Егор Летов распускает группу, уезжает в Омск, создает проект с заведомо неподцензурным названием и записывает свои, возможно, лучшие альбомы. Это годы прорывов и годы новых потерь: в мае 1991-го погибает Янка, и это многое меняет практически для всех, кто ее знал.

В этом эпизоде много обсуждается поэтика Летова — и вообще, и конкретно применительно к его самой народной песне «Все идет по плану». Но я тут поделюсь случайным открытием, связанным не с ней, а с другой летовской программной вещью. Читая в прошлом году книжку про Гражданскую войну, никак не связанную с Егором Летовым, я наткнулся на цитаты из мемуаров Антона Деникина, где используется формула «апология невежества» — та же, что в памятном перечне в песне «Русское поле экспериментов». Конечно, возможно и случайное совпадение, но я в это слабо верю; и еще слабее стал после того, как Юра Сапрыкин указал мне на то, что «биография подлости» — это тоже своего рода цитата: почти так же («Биография подлости») называлась статья про процесс над диссидентом Владимиром Буковским в газете «Вечерняя Москва» в 1972 году, притом речь в ней шла, в частности, о том, что Буковский демонстрировал свидетелю подпольный журнал «Посев».

Ссылки на все платформы: https://letov.mave.digital/

Как уже сообщал здесь, в этом году позвали в члены жюри премии «ПолитПросвет». И вот уже составлен ее короткий список. Надо сказать, что составлялся вполне безболезненно и даже я тут почти со всем согласен.

Про книжки Аксенова (https://tttttt.me/thedailyprophet/1267) и Сергеева (https://tttttt.me/thedailyprophet/1263) подробно писал; про Баунова просто так и не собрался написать, хотя прочитал еще до всяких премиальных выдвижений.

В длинном списке тоже осталось всякое любопытное. А короткий вот:

1. Владислав Аксенов. Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи. — М.: Новое литературное обозрение, 2023.

2. Александр Баунов. Конец режима: Как закончились три европейские диктатуры. — М.: Альпина Паблишер, 2023.

3. Ксения Новохатько. Андрей Сахаров. Человек, который не боялся. — М.: Самокат, 2022.

4. Юрий Плюснин. Социальная структура провинциального общества. — М.: Common Place; Фонд социальных исследований «Хамовники», 2022.

5. Сергей Сергеев. Русское самовластие. Власть и ее границы: 1462–1917 гг. — М.: Яуза-каталог, 2023.

Вышел пятый выпуск подкаста «Он увидел солнце». По странному совпадению хронологически (не композиционно) он начинается с того, как где-то ровно 30 лет назад Егор Летов и Константин Рябинов приехали в Москву, чтобы получить гонорар за книжку, зашли к Белому дому поддержать его защитников — а потом уехали в Омск и пропустили развязку.

В этом выпуске почти нет музыки, он рассказывает про политическую карьеру Летова в 1990-х: «Русский прорыв», НБП, «советский национализм», фактическая отмена «Гражданской обороны» — вот про все это. Конечно, это был самый сложный для меня эпизод, потому что в этот период и в этой своей ипостаси Летов провозглашает много тезисов, с которыми я никак не могу согласиться — и некоторые из которых сейчас, во время войны, обретают совсем уж зловещее измерение. Я постарался говорить об этом честно, но я все равно неизбежно говорил как человек, которого Егор Летов научил, среди прочего, любить жизнь, а не смерть. Подробнее тут разворачивать не буду; послушайте, пожалуйста, подкаст.

А что касается детали, то вот моя любимая. Легендарный концерт «Обороны» в ДС «Крылья советов» в 1994 году предваряла речь Александра Дугина. Вот полная расшифровка этого выступления:

Есть время собирать камни, а есть время бросать их в наших врагов! Есть время строить и время разрушать! Сейчас время бросать камни! Сейчас время разрушать! В Испании… (Слышны громкие крики толпы: «Нахуй, нахуй!») Да здравствует национальная революция!

(Конец цитаты. В общем, слушатели «Обороны» и тогда неплохо понимали, кто есть кто.)

Должен сказать, что меня абсолютно поражает резонанс, который имеет этот подкаст. Ну то есть, чего скромничать, мне и самому казалось, что неплохо вышло. Но, кажется, ни за один другой свой проект я не получал столько благодарности. Пару дней назад у меня был день рождения, и поздравления писали в том числе прекрасные люди, с которыми я подрастерял контакт. И почти все упоминали подкаст. Спасибо Летову за это.

Закончу анонс эпизода личным мемуаром, связанным с тем же концертом в «Крыльях Советов». Году где-то в 1998-1999 я оказался в Москве в гостях у своего преподавателя и товарища по Летней экологической школе Гриши Тарасевича. И он включил видеокассету с записью той самой «Программы А». И мне навсегда врезался в память вот этот момент, когда Летов выходит на сцену под флагом НБП, простирает руки к залу и начинает свои странные танцы под песню «Про дурачка». Было в этом для меня-подростка что-то жуткое и в то же время дико притягательное. Тоже, наверное, формирующий опыт.

(Пятый выпуск уже можно послушать на всех платформах — ну и здесь.)

В издательстве «Гаража» вышло переиздание книги «Не надо стесняться» — это устная история постсоветской поп-музыки в 169 песнях, которую мы сделали вместе с Институтом музыкальных инициатив два года назад.

В свете вторжения России в Украину книгу надо было либо переделывать целиком, либо не трогать вообще и сохранить как фиксацию культурной эпохи, закончившейся 24 февраля 2022 года. Был выбран второй вариант.

Мне не так уж редко писали с вопросом, где можно купить книжку, и в последний год с лишним мне нечего было ответить — весь первый тираж распродали. Теперь купить можно. (С завтрашнего дня.)

https://garagemca.org/programs/publishing/don-t-be-shy-a-history-of-post-soviet-pop-music-in-169-songs-1991-2021

Вышел шестой эпизод подкаста про Летова «Он увидел солнце».

Если предыдущий выпуск был почти не про музыку, то этот почти только про нее — и про звук «Обороны». Материал для этого разговора выбран не совсем очевидный: альбомы середины 1990-х, кажется, до сих пор в общем массиве наследия группы где-то не на первом плане. И на мой взгляд, зря; я сам «Солнцеворот» / «Лунный переворот» в последние годы переслушиваю чуть ли не чаще всего.

На этих альбомах Летов-продюсер совершил своего рода технологический скачок; зацепившись за него, этот выпуск ведет речь про то, как вообще выглядела и была устроена студия «ГрОб Records», оборудованная прямо в комнате омской хрущевки, — и про то, почему Летов не начал записываться в профессиональных студиях, даже когда у него уже появилась такая возможность. Ну и здесь же — лирическое отступление про «Коммунизм», про который, конечно, можно было бы отдельный подкаст записать, но хоть что-то тут сказали.

В этом выпуске у меня два любимых момента. Первый — как Летов учит правильно петь своего гитариста Махно, приводя в пример «Рок-н-ролл мертв» Гребенщикова. А второй — как Летов, Янка, Кузьма и Манагер пытаются записать для «Коммунизма» пьесу «Красноармеец, тракторист и кузнец», постоянно сбиваясь на дикий хохот. Советую найти эту запись целиком — там минут пять заразительнейшего смеха.

Наверное, сегодня не лучший день, чтобы выкладывать подкаст про Летова. Впрочем, сейчас никакой день не лучший. Во многом альбомы, о которых тут идет речь, — как раз о том, как находить жизнь и энергию в отчаянии и бездне; в этом смысле тема, кажется, своевременная.

Шестой выпуск лежит на всех платформах — ну и можно послушать здесь.

Одна из самых выразительных концепций философа Марка Фишера — о том, что капитализм отбирает у людей воображение: не дает возможности даже помыслить будущее вне капитализма. В российском, особенно жестоком изводе капитализма эта концепция работает и в обратную сторону, навязывая исторический детерминизм и борясь с попытками помыслить другое прошлое. Едва ли не главный тезис книжки «Революция Гайдара» состоит в том, что правительство реформаторов в начале 1990-х действовало единственно возможным образом, взяло на себя смелость сделать то, чего больше никто сделать не решался. Один из постоянных мотивов споров вокруг октября 93-го тоже в том, что другого выхода не было, иначе конфликт не решался и так далее.

В этом смысле очень полезна недавно вышедшая на русском книга профессора истории Лондонской школы экономики Владислава Зубока (Зубка?) «Коллапс. Гибель Советского союза». Подробнейше прослеживая историю распада СССР от 1989 к 1991 году, Зубок показывает, что этот распад совершенно не был предрешен — и что, сколь красиво ни выглядит конструкция, что советский режим рухнул, выпустив на волю джинна свободы, она не очень выдерживает проверку пристальным взглядом.

Зубок чертит большое количество потенциальных развилок. Если бы в 1990 году Михаил Горбачев решился реализовывать программу реформ, предложенных его экономическим советником Петраковым, могло бы быть по-другому. Если бы Буш-старший не просто рассказывал советскому главе, как его уважает, а банально дал бы СССР денег в кредит, могло бы быть по-другому. Если бы Горбачев был в целом более решительным политиком, могло бы быть по-другому (в отношении МСГ мысль книжки в том, что он мыслил себя революционером, как Ленин, но оказался совершенно не готов контролировать силы революции так же жестко, как его кумир). Если бы в мировой экономике в тот момент не царил Вашингтонский консенсус с его жестким неолиберализмом, могло бы быть по-другому. Ну и так далее: Зубок довольно убедительно пишет, что вообще-то советские элиты уже во времена Андропова понимали, что Союз нуждается в экономических реформах, и готовили их — но Горбачев поставил политику впереди экономики, и получилось, как получилось.

(На всякий случай отмечу, что не то что я считаю или даже автор книги считает, что если бы СССР сохранился, было бы «лучше». Но помыслить такую вероятность как минимум любопытно.)

Наверное, минусом этой книжки можно счесть то, что она в значительной степени сводит все исторические процессы к действиям и суждениям отдельных личностей-лидеров; это понятно с точки зрения подхода нарратива, но как будто немного упрощает реальность и лишает агентности массы. Тем не менее, и этот подход позволяет дополнительно проявить какие-то вещи: например, про того же Ельцина хорошо видно, что он предпочитает решать вопросы одним ударом (это потом аукнется и в 93-м, и в Чечне), и, видимо, именно поэтому ему так импонировала радикальная программа Гайдара, за которого он ухватился практически моментально, как только с ним познакомился. (Кстати, сюда же и формулировка про «одним рывком, одним махом» из последнего ельцинского обращения, о которой писал Андрей Зорин.)

Ну и еще одна мелочь — не совсем понятно, почему в русском переводе книжки, не в последнюю очередь рассказывающей о колониальной проблематике (пусть и не в русле постколониальной теории), все время торчат из текста «Прибалтика» и «на Украине». Не знаю, сознательное ли это решение автора / издателя либо просто нечуткость, но выглядит прямо странно.

https://www.litres.ru/book/v-m-zubok/kollaps-gibel-sovetskogo-souza-69397636/

Невероятно, но факт: дал интервью Юрию Сапрыкину для журнала «Коммерсантъ-Weekend». Вообще-то, по идее, должно быть наоборот, в смысле я должен брать интервью у Юры (и уверен, это еще случится), но подкаст про Летова творит чудеса — и вот.

— У Летова есть важная черта, о которой он сам говорил, и в подкасте это часто упоминается: его знаменитая «множественность». У нее много аспектов — от постоянной смены точек зрения до ощущения нескольких субличностей внутри себя. Отсюда же его неустранимая противоречивость, на которой многие срезаются — когда пытаются доказать, что Летов совершенно железобетонно занимал или занял бы сейчас такую-то сторону. Если начинаешь под этим углом слушать его старые песни, то опять же перестаешь понимать, что в них имеется в виду. «Винтовка это праздник» — тут слышится радость по поводу этого факта, или ужас, или отвращение, или какое-то циничное глумление? Там есть и то, и другое, и третье-четвертое. И Летов как таковой, и почти каждая его песня допускают любые интерпретации.

— Это предмет для отдельного размышления, но, может быть, это вообще важная черта всей русской в широком смысле авторской песни. Мне кажется, Цой — ровно такая же история. «Кукушка» — это же антивоенная песня, но она постоянно исполняется с совершенно другим знаком. Ее можно и так понять. «Моя ладонь превратилась в кулак» — это хорошо или плохо? «Кто-то должен стать дверью, а кто-то замком, а кто-то ключом от замка» — это хорошо или плохо, что он это должен? Секрет позднего Цоя в том, что это просто некая констатация, в каком-то смысле восточная: вот, мир таков. Таких артистов немного, Шевчука в это никак не запишешь — или Оксимирона. Про них всегда понятно, с кем они. Но в этом есть важная попытка нащупывания того, как можно говорить с людьми на русском языке, если эти люди очень разные. Экономист Александр Аузан говорил, что есть две России, индивидуалистская и коллективистская, которые совершенно по-разному ориентированы. Вот Цой, по-моему, каким-то образом находит ключ к ним обеим — и Летов тоже.

https://www.kommersant.ru/doc/6238927

И по поводу того же подкаста вышло интервью в издании «Сибирский экспресс». Немного другие вопросы, немного другие ответы, а фотография та же самая, не хватает мне портретов.