Оплавляются свечи
На старинный паркет,
И стекает на плечи
Серебро с эполет.
Как в агонии бродит
Золотое вино…
Все былое уходит, —
Что придет — все равно.
И, в предсмертном томленье
Озираясь назад,
Убегают олени,
Нарываясь на залп.
Кто-то дуло наводит
На невинную грудь…
Все былое уходит, —
Пусть придет что-нибудь.
Кто-то злой и умелый,
Веселясь, наугад
Мечет острые стрелы
В воспаленный закат.
Слышно в буре мелодий
Повторение нот…
Все былое уходит, —
Пусть придет что придет.
Стихотворение Владимира Высоцкого было проиллюстрировано картиной "Две дороги", которую написал Чарльз Эдвард Халле.
На старинный паркет,
И стекает на плечи
Серебро с эполет.
Как в агонии бродит
Золотое вино…
Все былое уходит, —
Что придет — все равно.
И, в предсмертном томленье
Озираясь назад,
Убегают олени,
Нарываясь на залп.
Кто-то дуло наводит
На невинную грудь…
Все былое уходит, —
Пусть придет что-нибудь.
Кто-то злой и умелый,
Веселясь, наугад
Мечет острые стрелы
В воспаленный закат.
Слышно в буре мелодий
Повторение нот…
Все былое уходит, —
Пусть придет что придет.
Стихотворение Владимира Высоцкого было проиллюстрировано картиной "Две дороги", которую написал Чарльз Эдвард Халле.
Хмурый, седой рассвет.
Стены. Проём окна.
Душный, тяжёлый страх.
Он, а над ним – она.
Длился холодный час,
Лился печальный свет.
Он, а над ним – она,
Та, что в живых уж нет.
Он, а над ним – она.
Волны её волос
Напоминали пар,
Если дышать в мороз.
Было её лицо
В дымке минувших дней.
Мнилось, – нежданно, вдруг
Птица запела в ней:
«Ты говорил: придёшь.
Я говорю: приди,
Я ожидаю здесь,
Я помогу в пути."
Фрагмент стихотворения "Смерть" Артура Конан Дойла (в переводе Евгения Фельдмана) была проиллюстрирована картиной "Леди призрак", которую написала Наталья signum.noir.
Стены. Проём окна.
Душный, тяжёлый страх.
Он, а над ним – она.
Длился холодный час,
Лился печальный свет.
Он, а над ним – она,
Та, что в живых уж нет.
Он, а над ним – она.
Волны её волос
Напоминали пар,
Если дышать в мороз.
Было её лицо
В дымке минувших дней.
Мнилось, – нежданно, вдруг
Птица запела в ней:
«Ты говорил: придёшь.
Я говорю: приди,
Я ожидаю здесь,
Я помогу в пути."
Фрагмент стихотворения "Смерть" Артура Конан Дойла (в переводе Евгения Фельдмана) была проиллюстрирована картиной "Леди призрак", которую написала Наталья signum.noir.
Этот взгляд похищает минуты,
Он как будто коралловый риф,
И края его остры и круты,
Крепко держат меня, захватив.
О него разбиваются волны,
Огибают его моряки,
Взор ответный, отчаянья полный,
Подаю я сигналом тоски.
Но никто не придет на подмогу,
Торжествует коварный пират,
А тебе, малолетнему богу,
Вид привычен жестоких утрат…
Ах, Амур! Я тону, погибая,
Так из женщин страдает любая!
Стихотворение, которое написала Гаспара Стампа (а перевела Лариса Гаврилова), было проиллюстрировано картиной "Глубоководная идиллия" Герберта Джеймса Дрейпера.
Он как будто коралловый риф,
И края его остры и круты,
Крепко держат меня, захватив.
О него разбиваются волны,
Огибают его моряки,
Взор ответный, отчаянья полный,
Подаю я сигналом тоски.
Но никто не придет на подмогу,
Торжествует коварный пират,
А тебе, малолетнему богу,
Вид привычен жестоких утрат…
Ах, Амур! Я тону, погибая,
Так из женщин страдает любая!
Стихотворение, которое написала Гаспара Стампа (а перевела Лариса Гаврилова), было проиллюстрировано картиной "Глубоководная идиллия" Герберта Джеймса Дрейпера.
Росток, листок и лепесток
И солнца утренний поток -
Роса в траве - пчела иль две -
Едва заметный ветерок
И я - цветок.
Стихотворение Эмили Дикинсон (в переводе Леонида Ситника) было проиллюстрировано картиной "Чистота" Доменико Гатти.
И солнца утренний поток -
Роса в траве - пчела иль две -
Едва заметный ветерок
И я - цветок.
Стихотворение Эмили Дикинсон (в переводе Леонида Ситника) было проиллюстрировано картиной "Чистота" Доменико Гатти.
Мы вкус находим только в сене
И отдыхаем средь забот,
Смеемся мы лишь от мучений,
И цену деньгам знает мот.
Кто любит солнце? Только крот.
Лишь праведник глядит лукаво,
Красоткам нравится урод,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Лентяй один не знает лени,
На помощь только враг придет,
И постоянство лишь в измене.
Кто крепко спит, тот стережет,
Дурак нам истину несет,
Труды для нас — одна забава,
Всего на свете горше мед,
Коль трезв, так море по колени,
Хромой скорее всех дойдет,
Фома не ведает сомнений,
Весна за летом настает,
И руки обжигает лед.
О мудреце дурная слава,
Мы море переходим вброд,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Вот истины наоборот:
Лишь подлый душу бережет,
Глупец один рассудит право,
И только шут себя блюдет,
Осел достойней всех поет,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
"Баллада истин наизнанку", которую написал Франсуа Вийон (а перевел Илья Эренбург) была проиллюстрирована обложкой к журналу "Vanity Fair", которую нарисовал Франк Ксавье Леендекер.
И отдыхаем средь забот,
Смеемся мы лишь от мучений,
И цену деньгам знает мот.
Кто любит солнце? Только крот.
Лишь праведник глядит лукаво,
Красоткам нравится урод,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Лентяй один не знает лени,
На помощь только враг придет,
И постоянство лишь в измене.
Кто крепко спит, тот стережет,
Дурак нам истину несет,
Труды для нас — одна забава,
Всего на свете горше мед,
Коль трезв, так море по колени,
Хромой скорее всех дойдет,
Фома не ведает сомнений,
Весна за летом настает,
И руки обжигает лед.
О мудреце дурная слава,
Мы море переходим вброд,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
Вот истины наоборот:
Лишь подлый душу бережет,
Глупец один рассудит право,
И только шут себя блюдет,
Осел достойней всех поет,
И лишь влюбленный мыслит здраво.
"Баллада истин наизнанку", которую написал Франсуа Вийон (а перевел Илья Эренбург) была проиллюстрирована обложкой к журналу "Vanity Fair", которую нарисовал Франк Ксавье Леендекер.
Она доросла до того, чтобы, бросив
Игрушки, что стали ей не нужны,
Принять почетную должность
Женщины и жены.
И если о чем-то она скучает -
О прежних днях, о тоске,
О первых надеждах или о злате,
Истончившемся на руке,
Она об этом молчит - как море,
Что прячет чудовищ и жемчуга,
И только сама она знает -
Как она глубока.
Стихотворение Эмили Дикинсон (в переводе Леонида Ситника) было проиллюстрировано картиной "Аллегория Любви и Брака", которую написал Альфред Стивенс.
Игрушки, что стали ей не нужны,
Принять почетную должность
Женщины и жены.
И если о чем-то она скучает -
О прежних днях, о тоске,
О первых надеждах или о злате,
Истончившемся на руке,
Она об этом молчит - как море,
Что прячет чудовищ и жемчуга,
И только сама она знает -
Как она глубока.
Стихотворение Эмили Дикинсон (в переводе Леонида Ситника) было проиллюстрировано картиной "Аллегория Любви и Брака", которую написал Альфред Стивенс.
Альфред Стивенс (1823 - 1906 гг.) родился в Бельгии, но учился, жил и работал преимущественно в Париже, так что сегодня сложно сказать бельгийский это художник или, скорее, французский. Несмотря на то, что "Аллегория Любви и Брака" по своему стилю "повествования" отсылает зрителя к прерафаэлитам (да и годы жизни художника вполне позволяют причислить его к братству) Альфред Стивенс всегда был ближе к импрессионистам. Для него даже неоднократно позировала знаменитая Викторина Меран, которую можно увидеть на многих картинах Эдуарда Мане.
"Аллегория ..." - редкая для Стивенса картина, он предпочитал писать женские портреты и сцены парижской жизни, возможно поэтому трактовка картины оказывается слегка банальной. Одетая в белое невеста идет через цветущий сад, который подчеркивает ее молодость и красоту. Она несет в руке цветок лилии - символ ее невинности. Рядом с девушкой летит крылатый Купидон - бог любви. У ее ног воркует парочка голубей, а вдали встает солнце - занимается заря нового дня и новой жизни.
"Аллегория ..." - редкая для Стивенса картина, он предпочитал писать женские портреты и сцены парижской жизни, возможно поэтому трактовка картины оказывается слегка банальной. Одетая в белое невеста идет через цветущий сад, который подчеркивает ее молодость и красоту. Она несет в руке цветок лилии - символ ее невинности. Рядом с девушкой летит крылатый Купидон - бог любви. У ее ног воркует парочка голубей, а вдали встает солнце - занимается заря нового дня и новой жизни.
Ведут дороги все вперед,
Им нет конца и края.
Среди лесов, среди болот
Бегут они, петляя,
К пещере в толще гор и скал,
Где солнца нет в помине,
К ручью, что моря не видал,
А пересох в пустыне…
Бегут дороги в дождь и в зной,
По мхам и бурелому
Вперед — под солнцем, под луной,
Но все ж вернутся к дому,
И тот, кто шел в огонь и мглу
Опасною дорогой,
Увидит вновь ручей и луг
У своего порога.
Стихотворение Джона Рональда Руэла Толкина (в переводе Марии Виноградовой) было проиллюстрировано картиной "От мыса Джон-о’Гротс до мыса Конец Света", которую написал современный британский художник Алан Кингсбэри.
Им нет конца и края.
Среди лесов, среди болот
Бегут они, петляя,
К пещере в толще гор и скал,
Где солнца нет в помине,
К ручью, что моря не видал,
А пересох в пустыне…
Бегут дороги в дождь и в зной,
По мхам и бурелому
Вперед — под солнцем, под луной,
Но все ж вернутся к дому,
И тот, кто шел в огонь и мглу
Опасною дорогой,
Увидит вновь ручей и луг
У своего порога.
Стихотворение Джона Рональда Руэла Толкина (в переводе Марии Виноградовой) было проиллюстрировано картиной "От мыса Джон-о’Гротс до мыса Конец Света", которую написал современный британский художник Алан Кингсбэри.