За окошком ночь настала,

Где-то вспыхнули зарницы,

Книжка за день так устала,

Что слипаются страницы.

Засыпают понемножку

Предложенья и слова,

И на твёрдую обложку

Опускается глава.

Восклицательные знаки

Что-то шепчут в тишине,

И кавычки по привычке

Раскрываются во сне.

А в углу, в конце страницы,

Перенос повесил нос —

Он разлуку с третьим слогом

Очень плохо перенёс.

Недосказаны рассказы,

Недоеден пир горой.

Не дойдя до этой фразы,

На ходу заснул герой.

Перестало даже пламя

Полыхать в полночном мраке,

Где дракон с одной драконшей

Состоит в законной драке.

Никого теперь не встретишь

На страницах спящей книги,

Только медленно плетутся

Полусонные интриги.

Дремлет юная невеста

По дороге под венец,

И заснули середина,

И

начало

и

КОНЕЦ.


"Книжная колыбельная" Ренаты Мухи была проиллюстрирована картиной " Книга перед сном" Эммы Ирлам Бриггс.

Не надо лилий мне, невинных белых лилий,

Нетронутых судьбой и выросших в глуши;

Добытые людьми, они всегда хранили

Холодную любовь и замкнутость души.

Хочу я алых роз, хочу я роз влюблённых;

Хочу я утопать в душистом полусне,

В их мягких лепестках, любовью упоенных,

В их нежности живой, в их шелковом огне.

Что лилия пред ней, пред розой темно-алой?

Для розы я живу, и вся она моя;

Она мне отдалась, любила и страдала…

Она — моя навек… а лилия — ничья…


Стихотворение Владимира Набокова было проиллюстрировано картиной "Душа розы" Джона Уильяма Уотерхауса.

Есть дерево, в лесу всего древней,

с опятами у кряжистых корней,

поросшее лишайником и мхами,

в колючках, — просто так не подойдешь, —

раз в год оно, как яблоками, сплошь

тугими покрывается стихами.

Найти его немалых стоит сил,

но папа каждый вечер приносил

стихов из леса, с хвоей и золою:

он складывал их горкой на столе,

они горели, спелые, в тепле

и исходили терпкою смолою.

Они горели, радостные, здесь,

проводники открытий и чудес,

вели далеким и прекрасным садом.

Они умели исцелить от слез,

открыть глаза, ответить на вопрос,

который еще даже не был задан.

Все лето мы хватали наугад

стихотворение, и каждый был богат

без клада, каравана или жезла:

другим на вкус был каждый новый плод.

Когда же мы вернулись через год —

тропинка к тому дереву исчезла.

Дни наши стали скучны и тихи,

в лесу густом, без нас, росли стихи:

те, что мы вместе слушали часами.

Но дерево волшебное во сне,

все в серебре, является ко мне —

и разными смеется голосами.

И в Божий рай пришедшие с земли

устали, в тихом доме прилегли…

Летают на качелях серафимы

под яблонями белыми. Скрипят

веревки золотые. Серафимы

кричат взволнованно…

А в доме спят,-

в большом, совсем обыкновенном доме,

где Бог живет, где солнечная лень

лежит на всем; и пахнет в этом доме,

как, знаешь ли, на даче,- в первый день…

Потом проснутся; в радостной истоме

посмотрят друг на друга; в сад пройдут — давным-давно

знакомый и любимый… О, как воздушно яблони цветут!..

О, как кричат, качаясь, серафимы!..


Стихотворение Владимира Набокова было проиллюстрировано картиной "Оплот Божьего дома", которую написал Джон Мельюиш Страдуик.

Срывайте розы поскорей,

Подвластно всё старенью,

Цветы, что ныне всех милей,

Назавтра станут тенью.

Вот солнце движется в зенит,

Небесная лампада,

И чем скорей оно бежит,

Тем ближе миг заката.

Прекрасны юности года,

Что кровь зажгли отменно,

Но время худшее всегда

Приходит на замену.

Отбросьте скромность, и наряд

Оденьте подвенечный;

Пройдёт весна и сей обряд

Вам ждать, быть может, вечно.


Стихотворение Роберта Геррика (в переводе Александра Викторовича Лукьянова) было проиллюстрировано картиной Джона Уильяма Уотерхауса "Срывайте розы поскорей". Картина создавалась как иллюстрация именно к этим поэтическим строчкам.