Какая в мире синева
Судьбой даётся на недели! —
Непредсказуема трава
На каждой пяди в дни апреля.
Ледовую студёность вежд
Ещё хранят России воды.
Апрель — начало всех надежд
У человека,
У природы.
Прошла пора тоски и дрём,
Ушла пора досужей лени...
Но странно схожи с октябрём
Весенние на травах тени.
Как сеть, на ржавые бугры
Апрель их спутанно набросил...
Есть в жизни только две сестры:
В мечтах — весна,
В раздумьях — осень.
Стихотворение нижегородского поэта Юрия Андрианова было проиллюстрировано картиной Генриха Фогелера "Портрет Марты Фогелер".
Судьбой даётся на недели! —
Непредсказуема трава
На каждой пяди в дни апреля.
Ледовую студёность вежд
Ещё хранят России воды.
Апрель — начало всех надежд
У человека,
У природы.
Прошла пора тоски и дрём,
Ушла пора досужей лени...
Но странно схожи с октябрём
Весенние на травах тени.
Как сеть, на ржавые бугры
Апрель их спутанно набросил...
Есть в жизни только две сестры:
В мечтах — весна,
В раздумьях — осень.
Стихотворение нижегородского поэта Юрия Андрианова было проиллюстрировано картиной Генриха Фогелера "Портрет Марты Фогелер".
Что глубоко? Колодец и горе.
Что широко? Улыбка и море.
Что быстротечно? Юность и цвет.
Что бесконечно? Солнечный свет.
Детское стихотворение Кристина Россетти (в переводе Марии Лукашиной) было проиллюстрировано картиной "Купало и Кострома", которую написал современный русский художник Андрей Алексеевич Шишкин.
Вечные истины не зависят ни от века, ни от языка, на котором они были изречены. Возможно, волшебная птица гамаюн рассказывает своим юным слушателям о мире то же, что и Кристина Россетти.
Что широко? Улыбка и море.
Что быстротечно? Юность и цвет.
Что бесконечно? Солнечный свет.
Детское стихотворение Кристина Россетти (в переводе Марии Лукашиной) было проиллюстрировано картиной "Купало и Кострома", которую написал современный русский художник Андрей Алексеевич Шишкин.
Вечные истины не зависят ни от века, ни от языка, на котором они были изречены. Возможно, волшебная птица гамаюн рассказывает своим юным слушателям о мире то же, что и Кристина Россетти.
Велосипедов дребезжание,
И сельский дом, и чаепитие,
Прогулки по холмам, где хочется
Как можно дольше длить событие.
Езда вкруг озера по вереску,
Где ветрено с утра до вечера,
И камень, где сгубили странника,
И разговор от делать нечего,
И ленты розовые дамские,
И цветик, что лукаво косится, –
Чем незначительней явления,
Тем дольше память с ними носится.
Стихотворение Артура Конан Дойля (в переводе Евгения Фельдмана) было проиллюстрировано картиной "Время игр", которую написал Густав Йонг.
Картина бельгийского художника прекрасно иллюстрирует те, так мало значащие для глобальной истории, но такие дорогие сердцу каждого человека мгновения, о которых пишет в своих стихах Конан Дойл.
И сельский дом, и чаепитие,
Прогулки по холмам, где хочется
Как можно дольше длить событие.
Езда вкруг озера по вереску,
Где ветрено с утра до вечера,
И камень, где сгубили странника,
И разговор от делать нечего,
И ленты розовые дамские,
И цветик, что лукаво косится, –
Чем незначительней явления,
Тем дольше память с ними носится.
Стихотворение Артура Конан Дойля (в переводе Евгения Фельдмана) было проиллюстрировано картиной "Время игр", которую написал Густав Йонг.
Картина бельгийского художника прекрасно иллюстрирует те, так мало значащие для глобальной истории, но такие дорогие сердцу каждого человека мгновения, о которых пишет в своих стихах Конан Дойл.
Я хочу быть твоею милой.
Я хочу быть твоею силой,
свежим ветром, насущным хлебом,
над тобою летящим небом.
Если ты собьешься с дороги,
брошусь тропкой тебе под ноги
без оглядки иди по ней.
Если ты устанешь от жажды,
я ручьем обернусь однажды, —
подойди, наклонись, испей.
Если ты отдохнуть захочешь
посредине кромешной ночи,
все равно — в горах ли, в лесах ли, —
встану дымом над кровлей сакли,
вспыхну теплым цветком огня,
чтобы ты увидал меня.
Всем, что любо тебе на свете,
обернуться готова я.
Подойди к окну на рассвете
и во всем угадай меня.
Это я, вступив в поединок
с целым войском сухих травинок,
встала лютиком у плетня,
чтобы ты пожалел меня.
Это я обернулась птицей,
переливчатою синицей,
и пою у истока дня,
чтобы ты услыхал меня.
Это я в оборотном свисте
соловья. Распустились листья,
в лепестках — роса. Это — я.
Это — я. Облака над садом…
Хорошо тебе? Значит, рядом,
над тобою — любовь моя!
Я узнала тебя из многих,
нераздельны наши дороги,
понимаешь, мой человек?
Где б ты ни был, меня ты встретишь
все равно ты меня заметишь
и полюбишь меня навек.
Стихотворение "Человеку в пути" Маргариты Алигер было проиллюстрировано картиной "Посланник любви" Марии Спартли Стиллман.
Я хочу быть твоею силой,
свежим ветром, насущным хлебом,
над тобою летящим небом.
Если ты собьешься с дороги,
брошусь тропкой тебе под ноги
без оглядки иди по ней.
Если ты устанешь от жажды,
я ручьем обернусь однажды, —
подойди, наклонись, испей.
Если ты отдохнуть захочешь
посредине кромешной ночи,
все равно — в горах ли, в лесах ли, —
встану дымом над кровлей сакли,
вспыхну теплым цветком огня,
чтобы ты увидал меня.
Всем, что любо тебе на свете,
обернуться готова я.
Подойди к окну на рассвете
и во всем угадай меня.
Это я, вступив в поединок
с целым войском сухих травинок,
встала лютиком у плетня,
чтобы ты пожалел меня.
Это я обернулась птицей,
переливчатою синицей,
и пою у истока дня,
чтобы ты услыхал меня.
Это я в оборотном свисте
соловья. Распустились листья,
в лепестках — роса. Это — я.
Это — я. Облака над садом…
Хорошо тебе? Значит, рядом,
над тобою — любовь моя!
Я узнала тебя из многих,
нераздельны наши дороги,
понимаешь, мой человек?
Где б ты ни был, меня ты встретишь
все равно ты меня заметишь
и полюбишь меня навек.
Стихотворение "Человеку в пути" Маргариты Алигер было проиллюстрировано картиной "Посланник любви" Марии Спартли Стиллман.