03:04 — 03:42

По информации журналистов, мы перешли границу Астара—Астара

Эвакуация — не реалити шоу

Есть тонкая, едва различимая грань между сопереживанием и любопытством, между информированием и желанием привлечь к себе внимание. Я за три дня не понял, где она.

Убедился лишь в том, что куда больше денег тишину любит безопасность. Причем тишину не только медийную: внимание тех, кто работает «в поле», порой отвлекают не журналисты, а те, кто убежден, что дело будет спориться только после их звонка. Для цепочки принятия решений не всегда обязательного.

Спасибо всем, кто работал с нами или поддерживал этот процесс своими решениями. В свободном порядке:

Центральный аппарат МИД России
Посольство России в Иране
Посольство России в Азербайджане
МИД Исламской Республики Иран
Руководство иранской провинции Гилян
МИД Республики Азербайджан
Росконцерт

Упомянул не всех. Не обессудьте — не мог всего увидеть.

Фонд Горчакова и родной МГИМО благодарю за то, что я оказался в эти дни «в поле». Коллег, с которыми там был, — за коммуникацию и уроки коммуникации.

Всем: из десятков сообщений, которые получил, из десятков сообщений, которые не получил, знаю, что ждете возвращения.

Кто решил, что шум и вспышки от израильских обстрелов и иранской ПВО — лучшее время позвать меня на чай, встречайте: Шереметьево, 17.00.

Израильская атака на Иран. Международная реакция

Здесь не всё. Собираю для себя, чтобы разобраться в вопросе, фильтруя новостной поток. Помогает Арсений Наумчик.

Надолго ли прекратился огонь, которому Израиль подверг Иран?

Честного ответа на этот вопрос не существует. Иран сильно пострадал, но Израиль не добился ни одной цели, ради которой начал агрессию и втянул в нее США:

1) ядерный потенциал Ирана сохранился, и вместо вопросов к урановым частицам 20-летней давности у инспекторов МАГАТЭ теперь вопрос, где прямо сейчас хранится более 400 кг высокообогащенного урана, а доступ к нему станет предметом торга;

2) в Корпусе стражей исламской революции обновилось руководство, но структура КСИР цела, не зафисксированы случаи дезертирства или неповиновения, а на вооружении еще имеются ракеты;

3) если кто-то и вышел протестовать на улицы, то только против Израиля и США – заядлые критики политического строя оказались перед такой же угрозой жизни, как и его сторонники, поэтому вместо поддержки врага объединились вокруг властей.

Обсудили ситуацию с Дмитрием Саймсом в эфире «Большой игры» на Первом канале.

P.s. После первых атак, когда никто еще не знал, как долго они продлятся, а иранская сторона закрывала воздушное пространство на каждый последующий день, Росавиация сразу закрыла небо на две недели вперед. Сегодня частично продлила этот режим до 4 июля.

Трудно быть иранистом военного времени

(хочу сразу послушать подкаст)

Пока были в Иране, много работал с эмоциями. Не своими, входящими. Переживание, любопытство, поддержка, желание возобновить давний контакт – в переписке считывалось многое. Многое не так, как было задумано.

Пока были там, главной задачей было сохранить спокойствие. Свое и тех, кто рядом. Планировать маленькие шаги, чтобы закрыть базовые потребности. Например, заказать ужин с доставкой на 14 человек, пока самым важным – нашей безопасностью – занималось посольство.

Простое распределение закупленных продуктов превратили в игру. У нас были товаровед, продавец и бухгалтер. Товары разложили на кроватной витрине. Бумажные ценники нарисовали от руки, переводя настоящие арабские цифры в те, которые арабскими называем мы. Так появлялось чувство контроля в условиях, которые мы никак не могли контролировать.

Мы даже могли улыбаться вместе с иранскими коллегами и товарищами, когда, обнимаясь, говорили друг другу «до встречи». Неизвестно, насколько скорой.

Что мои эмоции проявятся позже, догадался, впервые оставшись один, у друзей в Баку. Стоило им отойти на рабочий звонок, как я провалился в кадры новых атак, разрушений и сводки о разрушенных жизнях. Незаметно пролетел час. Спустя сутки по-настоящему утонул в ленте – один дома, в Москве.

Подкаст – это первое, что сделали на троих, когда вернулись домой. Юлия Мельникова из @russiancouncil и Евдокия Добрева из @imemo_ran. Вспоминали, что это было, обсуждали, что происходит, рассуждали о том, куда все движется.

О скором перерыве в боевых действиях не было и мысли – слишком запутан был клубок противоречий, а теперь узлы затянулись еще туже. И хотя нашему эфиру уже девять дней, а войну с тех пор «отменили», конфликт не исчерпан. Значит, и наши размышления в силе.

Зачем Ирану высокообогащенный уран?

Получил вопрос от подписчика:

Насколько я понимаю, "мирный уран" заканчивается на уровне обогащения в 20%. Если мы исходим из предположения, что Иран не планировал разработку ядерного оружия, то как мы можем объяснить накопление около 400 кг урана, обогащенного до 60%?

Уровень обогащения урана имеет два условных порога: 20 и 90 процентов.

Меньше 20% – низкообогащенный уран (НОУ). Топливо на его основе применяется в большинстве реакторов.

Выше 20% – высокообогащенный уран (ВОУ). На его основе изготавливают топливо для некоторых исследовательских реакторов и ядерных силовых установок: например, на атомных подводных лодках.

Выше 90% – уран, пригодный как для некоторых исследовательских реакторов, так и для создания ядерного взрывного устройства (ЯВУ). Поэтому реакторы, требующие топлива на уране такого уровня обогащения, переделывают так, чтобы хватало обогащения меньшего уровня.

Объем усилий, который требуется для обогащения урана от нуля до 20%, кратно больше, чем от 20 до 60% – посмотрите на картинке. Поэтому обогащение выше 20% вызывает подозрения. Измеряют эти усилия с помощью специальной метрики – единиц работы разделения (ЕРР), по-английски SWU.

Назвать уран 60%-ного обогащения строго «немирным» нельзя, но и практического применения для него в Иране не было. Поэтому важно учитывать контекст, в котором Иран принял решение обогащать уран до такого уровня.

В 2018 году Трамп вышел из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по ядерной программе Ирана. Напомню логику этого соглашения: Иран ограничивает ядерную программу, западные страны – санкции против Ирана.

Несмотря на то, что Вашингтон перестал выполнять свои обязательства, Тегеран целый год соблюдал все ограничения по этому соглашению и ждал, что оставшиеся участники – Великобритания, Германия, Франция, Россия и Китай – смогут обеспечить его (экономические) интересы. Без участия США этого сделать не удалось.

В СВПД есть пункт 36:

... Если вопрос по-прежнему не будет разрешен удовлетворительным для подавшего жалобу участника образом и если подавший жалобу участник считает, что вопрос касается серьезного нарушения, тогда данный участник может рассматривать нерешенный вопрос как основание для прекращения выполнения своих обязательств согласно настоящему СВПД в полной мере или частично и/или уведомляет Совет Безопасности ООН о том, что он считает, что вопрос касается серьезного нарушения.

Ссылаясь на него, Иран решил пропорционально сокращать и свои обязательства. Сделал он это не одним приемом, а постепенно. Так Тегеран хотел показать, что готов к переговорам и настроен вернуться к «сделке». Чтобы у противоположной стороны была мотивация вести переговоры – иначе зачем договариваться, если Иран и так себя ограничивает, Тегеран поэтапно увеличил уровень обогащения урана с 3,67 до 60 процентов.

При Джо Байдене переговоры по восстановлению СВПД зашли в тупик, но по вопросам, не связанным с обогащением. А вторая администрация Трампа кардинально изменила позицию сразу после первого раунда переговоров. 14 апреля Стив Уиткофф в интервью Фокс Ньюз согласился с прежним уровнем обогащения урана, а 15-го написал в Х, что программа обогащения должна быть полностью свернута. На странице Уиткоффа последняя запись датируется 26 марта, но текст той записи разошелся по интернету.

По словам Дэвида Сангера из New York Times, вице-президент Джей Ди Вэнс и спецпредставитель Стив Уиткофф были за умеренную позицию, но внутри администрации Трампа в дискуссии по вопросу иранской обогатительной программы победили советник по нацбезопасности Майк Уолтц и госсекретарь Марко Рубио.

Результат «победы» налицо.

У МАГАТЭ есть шанс вернуться в Иран

Уровень взаимодействия Ирана с агентством всегда служил барометром взаимоотношений Исламской Республики и глобальных держав по ядерной программе.

«Условно, Тегеран использовал доступ инспекторов агентства к своим объектам как инструмент обратной связи — когда на Иран оказывали давление в не заслуживающих того, по его мнению, ситуациях, он сокращал свои обязательства по инспекциям в рамках СВПД и таким образом зеркально регулировал отношения с МАГАТЭ и переговорщиками», — пояснил РБК свою мысль Адлан Маргоев, научный сотрудник Института международных исследований МГИМО.

Удары Израиля и США по Ирану стали первым случаем, когда ядерная держава — гарант ДНЯО и государство, которое его не подписало и обладает ядерным оружием, атаковали ядерные объекты под гарантиями МАГАТЭ, продолжает эксперт. И тогда в Иране решили, что нет смысла соблюдать обязательства перед агентством, если оно требует транспарентности ядерной программы, но не гарантирует безопасность инспектируемых ядерных объектов. Однако эксперт не считает разрыв Тегерана с агентством окончательным и бесповоротным — «даже на то, чтобы отозвать решение о выходе из ДНЯО, есть три месяца».

Удары Израиля и США по Ирану сорвали шестой раунд американо-иранских переговоров о ядерной программе, который должен был пройти в Омане. О возобновлении диалога сейчас речи не идет.

«Публичных сигналов, что ситуация вышла на путь урегулирования, не видно. Напротив, она стала хуже — возможностей для компромисса с обеих сторон стало меньше.

Трудно представить, что на этом этапе какая-то из них откажется от своих красных линий

: и Израиль толком

не достиг целей

своей военной кампании, и Иран укрепляется во мнении, что Израиль и США остановили войну потому, что не смогли перевести ее в противостояние на истощение», — считает Маргоев.

От обогащения урана Тегеран не откажется, а отсутствие в Иране инспекторов МАГАТЭ еще больше усложняет понимание ситуации.

🇮🇱🇮🇷 Война и мирный атом: как Израиль подталкивает Иран к вступлению в ядерный клуб

Коллеги в @imi_mgimo подготовили пост с тезисами из моей новой статьи в @profilejournal

• На 15 июня был запланирован шестой раунд переговоров Ирана и США. Однако встреча не состоялась, поскольку 13 июня Израиль напал на Иран. А в ночь на 22 июня Трамп отдал приказ бомбить Исламскую Республику. Утверждалось, что столь радикальные меры потребовались, чтобы лишить Тегеран желания и возможности производить ядерное оружие. Однако эффект от всего этого, вероятно, будет прямо противоположным.

• И МАГАТЭ, и спецслужбы докладывали, что нет доказательств того, что Иран разрабатывает ядерное оружие. Но всё это не уберегло Исламскую Республику от нападения США и Израиля. В результате в Иране были частично разрушены ядерные и некоторые военные объекты, убиты десятки военных и физиков-ядерщиков, пострадала часть гражданской инфраструктуры, погибли около тысячи граждан и ещё пять тысяч получили ранения. Причиной произошедшего послужила не столько ядерная программа, сколько идеологические разногласия.

• В развитии иранской ядерной программы можно выделить три этапа: до Исламской революции (1957–1978), после Исламской революции (1979–2002), кризис после обнаружения незадекларированных ядерных объектов (2003–2025). Судьбоносным для Тегерана стал третий этап развития ядерной программы, когда она стала предметом международных переговоров.

Парадокс иранской ядерной программы заключается в том, что большинство военных разработок Тегеран провёл до 2003 года, а проблемы начались в последующий период

• Иран настаивает, что имеет право на мирный атом, ссылаясь на статью IV ДНЯО. К тому же соглашение о гарантиях МАГАТЭ не ограничивает уровень обогащения урана. В ответ Тегерану приводят в пример ОАЭ, которые развивают ядерную программу, но от обогащения урана доровольно отказались. Однако опыт подсказывает Ирану, что соглашаться на импорт обогащённого урана не стоит.

• Если до войны поводом для претензий со стороны МАГАТЭ служили урановые частицы двадцатилетней давности, то теперь на повестке вопрос: где находятся более 400 кг высокообогащённого урана? Ответ на него агентство вряд ли получит в ближайшее время, поскольку Иран прекратил с ним сотрудничать.

• Причиной разрыва стали три обстоятельства. Во-первых, в принятой накануне израильской атаки резолюции МАГАТЭ говорилось, что Иран не соблюдает взятые на себя обязательства. Во-вторых, после израильской атаки Гросси сфокусировался на описании ущерба, нанесённого иранским ядерным объектам, но не осудил Израиль. В-третьих, если допустить инспекторов МАГАТЭ к ядерным объектам для оценки ущерба, возникает риск, что эта информация станет доступна Израилю и США и будет использована для планирования будущих атак.

• Что дальше? Прежняя политика не уберегла Иран от нападения — сомнительно, что есть смысл и дальше петлять, развивая ядерную программу, но обещая не пересекать черту, отделяющую мирный атом от боевого. Чтобы Тегеран отказался от военной ядерной программы, ему потребуются такие гарантии безопасности, которые никто не даст — во всяком случае, публично. Остаётся корейский путь — сосредоточение всех сил и создание ЯО как единственного средства, гарантирующего безопасность государства.

P.s. У @tegeran16 первая 1000 подписчиков.

Мотивацию Ирана создать ядерное оружие сдерживают четыре обстоятельства

Объяснил ТАСС, почему вопреки прошедшей войне Тегеран может по-прежнему быть заинтересован в дипломатии.

Угрозы со стороны Израиля и США и удары по ядерной инфраструктуре подталкивают Тегеран к тому, чтобы рассмотреть возможность создания ядерного оружия как гарантии национальной безопасности. Даже после прекращения активных боевых действий угроза безопасности исламской республике не исчезла — война может возобновиться в любой момент.

Однако подобные меры могут перечеркнуть перспективы снятия санкций — ключевую цель нынешнего правительства.

К тому же даже при политическом решении создать ядерный арсенал реализовать этот проект незаметно для иностранных разведок будет крайне сложно.

Отсутствие инспекций Международного агентства по атомной энергии облегчает задачу, но возможности израильских и американских спецслужб ставят под сомнение способность скрытного развития военного компонента ядерной программы. Это может привести к новому раунду эскалации, но уже более серьезного масштаба.

При этом, даже обладая ядерным оружием,

Иран не сможет использовать его, не поставив под угрозу палестинское население

, которое Тегеран традиционно поддерживает.

С 2003 лет в года в Иране действует

фетва

— религиозный указ верховного лидера аятоллы Али Хаменеи, запрещающий разработку, производство, хранение и применение оружия массового уничтожения, поскольку неизбежные и

неизбирательные потери среди мирного населения противоречат правилам ведения войны

, которые

предписывает исламское учение

.

В таких условиях, если у Тегерана появится ядерное оружие, Израиль может и воздержаться от прямой масштабной агрессии против него, но продолжит совершать диверсии на иранской территории, понимая, что его действия не повлекут за собой ответного ядерного удара.

За 22 года с тех пор, как разразился кризис вокруг иранской ядерной программы, Тегеран доказал свой настрой. Но если не использовать последний шанс для дипломатического урегулирования конфликта и вернуться к силовому сценарию, у верховного лидера Ирана не останется рациональных аргументов против создания ядерного оружия.

Европейцы дискредитировали себя как посредники по иранскому ядерному досье

Страны «евротройки» — Великобритания, Германия, Франция — всегда гордились тем, что стояли у истоков переговоров по иранской ядерной программе — они приступили к ним ещё в 2003 году. К 2025 году в европейском внешнеполитическом арсенале дипломатии не осталось места.

Сравните их позицию относительно иранской ядерной программы во время первой и второй администрации Трампа. В августе 2020 года США направили письмо председателю Совета Безопасности ООН с тем, чтобы запустить механизм возврата антииранских санкций из-за нарушения им Совместного всеобъемлющего плана действий по ядерной программе. Тогда все члены СБ ООН, кроме Доминиканской Республики, встали на сторону Ирана, поскольку США сами покинули соглашение — Тегеран был готов вернуть свою ядерную программу в соответствие с параметрами ядерной сделки.

Спустя пять лет европейские представители сначала поддержали резолюцию МАГАТЭ о несоблюдении Ираном обязательств по мирному развитию ядерной программы: предлогом назвали вопросы к прошлой деятельности Ирана, имевшей место ещё до начала переговоров и оставшейся без подробных пояснений со стороны Тегерана.

На следующий день они поддержали израильскую атаку на Иран, его ядерные объекты, полностью находившиеся под контролем МАГАТЭ, и ученых-ядерщиков. Канцлер Германии Фридрих Мерц заявил, что «Израиль делает грязную работу за всех нас», подразумевая западные страны. А премьер-министр Италии Джорджа Мелони, принимавшая в Риме два из пяти раундов переговоров между Ираном и США, призналась, что «всегда считала, что лучшим был бы сценарий свержения режима угнетенным иранским народом, которому это бы удалось».

Добиться своих целей в Иране Израилю не удалось. Войну Тель-Авив приостановил — вероятно, не рассчитывал на затяжную кампанию и потери со своей стороны.

Ничего конструктивного для урегулирования кризиса «евротройка» не сумела сделать. Спустя неделю после начала войны главы дипломатических служб трех стран встретились с иранским министром иностранных дел Аббасом Арагчи. Дональд Трамп обесценил дипломатическую попытку: «Иран не хочет разговаривать с Европой. Они хотят разговаривать с нами. Европа не сумеет помочь с этим».

Единственное средство «евротройки» повлиять на ситуацию — сделать еще хуже, а именно восстановить санкции СБ ООН против Ирана и помочь Израилю и США усилить давление на власть в Тегеране.

Западные страны настроены коллективно лишить Иран, члена Договора о нераспространении ядерного оружия, законного права на полноценный мирный атом. Поставив свои внешнеполитические противоречия с Ираном выше международного права, США и европейские страны встали на сторону Израиля — страны, которая не захотела подписать этот договор, разработала ядерное оружие и атаковала мирные ядерные объекты Ирана, отказавшегося от военного атома.

И после этого, на Обзорной конференции ДНЯО в 2026 году, они собираются заявить, что Иран представляет ключевую угрозу режиму ядерного нераспространения, а они своими действиями вносят вклад в его укрепление.

Нонсенс!

🇷🇺🇮🇷Спецпроект. Что российскому бизнесу нужно знать об Иране?

Главное об истории, политике и экономике. Часть 1

В мае этого года вступило в силу полноформатное соглашение о свободной торговле между ЕАЭС и Ираном. Не прошло и месяца, как в стране начались боевые действия, приостановленные на 12-й день. Война войной, а торговля по плану. Торгпредство России в Иране сообщает, что Иран смягчил импорт товаров из стран Евразийского союза, которые раньше ограничивал к ввозу.

Ситуация в Иране остается прежней для тех, кто уже работает на этом рынке. А для новых кандидатов станет фильтром – осознанно в условиях незавершенного конфликта туда пойдут либо смелые, либо отчаянные.

Специально для них Федеральный бизнес журнал опубликовал цикл из трех статей, которые мы с Романом Шамраевым подготовили осенью-зимой прошедшего года.

В первом тексте рассказываем, через какие этапы прошел современный Иран, кто управляет страной, что у них с экономикой и каково там бизнесу и стартапам. Тезисы без срока годности – в тексте тлеет только курс иранского риала.

И да, поправочка: 21 марта в Иране наступил 1404-й год. Как в стране живут по трем календарям сразу, тоже рассказали.

@tegeran16

Как преподаю в МГИМО и на гостевых парах

Обещал поделиться тем, как выстроил образовательный процесс со своими студентами. Скорое начало учебного года как раз задает такой настрой.

Полный цикл подготовки востоковеда занимает 10 лет: 4 года в бакалавриате, 2 в магистратуре, еще 4 для искушенных (и дисциплинированных) – в аспирантуре.

Чтобы полученные знания накапливались не только в отдельной голове, но и в коллективной базе знаний, мы работаем в трех программах:

▪️Notion – для учебного плана и семинарских разработок, исследовательских планов каждого студента, методичеких рекомендаций на каждом этапе исследования. Требует vpn, но радует тем, что сохранил бесплатную образовательную подписку. За китайский аналог Buildin без vpn пришлось платить окольными путями, но я так и не смог экспортировать туда базу из Ноушна.

▪️Miro – для базы знаний по каждому предмету. Это бесконечная электронная доска, на которой можно и писать, и схемы рисовать, и стикеры клеить, и таблицы заполнять в команде. Чаще всего использую и для гостевых интерактивных занятий. Работает без vpn, сохранил бесплатную образовательную подписку.

▪️Zotero – библиотека с гибко настраиваемыми папками под любое исследование, идеальна для коллективной работы. Еще и ссылки может оформить, в том числе по российскому госту (спасибо Арсению Наумчику, что нашел файл для установки). За безлимит придется заплатить 120 долларов в год. Если объединитесь с кем-то, получится недорого и очень удобно.

У этих программ есть аналоги, при этом их применение не панацея. По опыту наблюдений, электронная среда повышает вовлеченность студентов в образовательный процесс, хотя группы и отдельные студенты проявляются по-разному. Подготовка интерактивных занятий требует от преподавателя больше сил, но если задать методику освоения курса в начале так, чтобы она прижилась, то со временем студенты работают в ней сами, видят ее преимущества.

Чуть больше рассказываю ПИР-Центру о гостевых семинарах на магистерской программе «Международная безопасность» в МГИМО.

О методике преподавания истории Ирана с отрезвляющим применением искусственного интеллекта рассказывает декан факультета международных отношений МГИМО Андрей Андреевич Сушенцов в подкасте «Мировой факультет» (начало фрагмента в 14:01).

О гостевых парах по внешней политике Ирана делится в интервью и декан факультета востоковедения и африканистики РГГУ Никита Александрович Филин.

P.s. Главный вопрос, на который ищем ответ вне зависимости от применения цифровых инструментов, остается прежним — почему происходит то, что мы наблюдали в прошлом и видим сейчас?

1 Совбез ООН — 2 правовых поля

29 сентября в 3 часа ночи по Москве мировая юридическая реальность расколется на два поля. В американо-европейском будут считать, что против Ирана вернулись санкции СБ ООН, в российско-китайском (с нами, как минимум, Алжир, Пакистан и, вероятно, Белоруссия и Северная Корея) сделают вид, что ничего не произошло — не было на то оснований.

Как рассказал РБК российский дипломатический источник, Россия и Китай будут использовать различные механизмы, чтобы помешать восстановлению санкций.

«Российско-китайская оптика заключается в том, что «евротройка» не имела права запускать snapback и поэтому он так и не был запущен, — пояснил собеседник РБК. — 27 сентября мы скажем о том, что предпринятые Секретариатом ООН шаги по восстановлению санкционных комитетов незаконны, — мы их не признаем и будем всячески противодействовать их созданию. Это будет шумно, громко, со взаимными обвинениями, но механизмы у нас есть. В итоге получится две реальности — та, которую будут продвигать западники, и та, которую будем продвигать мы — Россия, Китай и наши союзники».

Международно-правовой режим медленно разлагается — ничего нового я в комментарии не сказал. Отказавшись от права вето по иранскому ядерному досье в 2015 году, Россия и Китай не могут спустя десять лет помешать остальным членам Совбеза казуистически трактовать положения Резолюции 2231.

Проблема в том, что ориентированный на западные рынки бизнес третьих стран будет вынужден учитывать тамошние реалии и взвешивать риски взаимодействия с Ираном, как бы этому ни противились Москва и Пекин. С другой стороны, бизнес и так привык к американским и европейским рестрикциям: кому надо, тот лазейки уже нашел, а иные и так держатся в стороне.

Славный все же сценарист у иранской истории.

Гостевой модуль по внешней политике Ирана в РГГУ, уже второй раз. Каждый — эксперимент. А ещё приятно узнавать собеседника по телеграм-каналу.

Первый подарок пришел из МИДа

Сегодня вступил в силу Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве между Россией и Ираном.

Договор отражает стратегический выбор высшего политического руководства России и Ирана в пользу дальнейшего всестороннего укрепления дружественных, добрососедских отношений, что отвечает коренным интересам народов двух государств.

Созрело ли российско-иранское стратегическое партнерство, что в Иране думают о внешней политике своей страны и как относятся к России?

Об этом статья в Восток Oriens (2024), глава в ежегоднике Security Index (2024) и выступление на Science slam MGIMO (2022).

Чего не хватает российско-иранским отношениям и как избежать их следующего падения? Смотрите выступление на Валдае (2023), видеоинтервью каналу ИМИ (2023) и эфир в Большой игре на Первом канале (2022).