Тест: Постъядерная антиутопия или космические экспедиции — какое будущее (из русской фантастики) вам подходит?

Тревожный чемоданчик, путешествия и инопланетяне: писатели-фантасты представляли будущее по-разному. Мы уже рассказывали о том, как им удалось предвидеть современные информационные технологии от мессенджеров до генеративных нейросетей. Теперь пришла ваша очередь подобрать себе грядущее по душе. Тест подскажет, какое будущее из фантастических книг разных столетий подойдет вам лучше всего.

10 лет назад ушёл из жизни Илья Сегалович — сооснователь Яндекса, один из строителей российского IT, разработчик популярных инструментов автоматической обработки языка, а еще — создатель фонда для детей-сирот и неравнодушный человек с гражданской позицией и острым чувством справедливости. Для нас Сегалович важен ещё и как тот, кто поддержал со стороны Яндекса создание Национального корпуса русского языка. Ильи Сегаловича нет с нами уже 10 лет, но НКРЯ жив и развивается. В частности, там недавно появились:

— Корпус блогов
— Корпус детской литературы “от 2 до 15”
— Панхронический корпус (от средневековых до современных текстов)
— Корпус “Русская классика”
— Новые функции и инструменты визуализации (“портрет слова”, “портрет корпуса”, поиск коллокаций, частотные словари для корпусов и др.)

По ссылке наш подробный материал о том, как преобразился корпус силами ученых из Института русского языка им. Виноградова, ИППИ им. Харкевича и, конечно же, Яндекса. Мы думаем, что Илья Сегалович был бы этому рад

Восток, пираты и митрополит: что происходит на книжном рынке

Ковидный локдаун ударил по многим сферам экономики, книжный рынок не был исключением — типографии практически прекратили свою работу. Но пандемия закончилась, полиграфия активно наращивала темпы и показатели книжного рынка росли, приближаясь к доковидным значениям. Все изменилось с началом военных действий: новая волна кризиса накрыла издателей и книготорговцев. Мы постарались разобраться с основными проблемами книжного рынка и тенденциями его развития в сложные времена.

Кратко: о чем статья?

После пятого пакета санкций в августе 2022 года типографии остались без нового полиграфического оборудования и деталей для уже приобретенных машин, нужных материалов и химикатов. И хотя что-то теперь закупается в Азии, полностью уладить вопрос с необходимыми для работы материалами так и не удалось. Поскольку удорожание производства неминуемо приводит к росту себестоимости книги, типографии стали жертвовать качеством товара и сокращать тиражи.

Сократилась и доля книг (!) в книжных магазинах, которая теперь составляет от половины до четверти всего ассортимента. В попытках заполнить пустующее пространство книжные начинают продавать все больше канцелярии, мерча и сувениров.

Следующим ударом стал закон о пропаганде ЛГБТ — если раньше книга попадала на вычитку экспертов только в самых крайних случаях, то сейчас к юристам отправляется любой текст, связанный с секс-просветом или косвенно затрагивающий спорные аспекты. Некоторые фрагменты вырезаются, невзирая на потерю смысла, а уже изданная книга рискует и вовсе пропасть с полок. Не меньше проблем доставляет и закон об иноагентах — некоторые книжные снимают произведения авторов-иноагентов с продажи, а некоторые устраивают целые перфомансы, подчеркивая абсурдность принятых мер.

О том, как все возникшие сложности мотивируют книжное пиратство и интерес к «запрещенным» произведениям, как изменился средний чек в книжных и как книги «эвакуируются» за границу — в полном тексте статьи.

Время чтения: 9,5 минут.

Преодолевая тишину: что такое Sound Studies и как создаются карты звуков

«Любой обманчив звук», пел Александр Васильев. И как же он прав! Всё, что мы слышим каждый день – от надоедливых уведомлений до сигнала светофоров – содержит целый пласт коллективных и индивидуальных значений, редко совпадающих друг с другом. Воспринимаемый обычно как фон, звук на самом деле формирует отношение к месту и влияет на воспоминания о событиях. Изучением этого и занимаются Sound Studies.

Кратко: о чем статья?

Sound Studies – междисциплинарное поле, изучающее способы репрезентации, описания, производства и рецепции звука. Звук в этом направлении понимается максимально широко и не сводится только к музыке (музыковедение) или физическим свойствам аудиосигнала (акустика). Современных саунд-ученых интересует культурное значение слышимого и его восприятие разными сообществами: городскими, профессиональными, локальными.

В 1960-е, когда Sound Studies только появились, ученые хотели обратить внимание людей на звуковое измерение городских пространств и сделать город более комфортным с точки зрения окружающего звука. Правда, из-за слишком плотной связи исследований с экологической повесткой (акустической экологией), учёные упускали из виду, что город и шум не могут существовать друг без друга.

Более объемный взгляд на звук и sound studies стал формироваться в начале 2000-х, когда произошел постепенный разворот от урбанистических проблем к человеку и его сложному взаимодействию со звуком. А в 2010-х стали набирать популярность звуковые карты или sound maps. Формат может быть разным, но общее — это звуки, нанесенные на цифровую карту в виде меток. Среди наиболее интересных примеров таких карт — Aporee Soundmap и Sounds of the Forest.

Aporee Soundmap — самое большое собрание звуков: сейчас в нем более 64 000 записей из многих стран мира — от Норвегии до Южной Африки, от Канады до Новой Зеландии, а в Sounds of the Forest на первый план выходят леса и их обитатели. Здесь нет личных записей, но проект помогает сконцентрироваться на звуках природы и вслушаться, как по-разному и в то же время похоже звучат места на противоположных концах планеты.  

О других примерах звуковых карт в мире и в России и о том, как сделать их самостоятельно — читайте в полной версии статьи. Из неё же узнаете о главных исследованиях, проектах и экспериментах в области Sound Studies.

Время чтения: 16,5 минут.

Язык и точка невозврата: интервью с лингвистом Михаилом Даниэлем о сохранении языков и языковом разнообразии

За малые языки переживают, их пытаются сохранять, их считают бесполезными, их не замечают, в особо мрачные моменты с ними даже борются (не делайте так). Сегодня лингвисты и социолингвисты изучают не только сами малые языки, но и механизмы их взаимодействия, так называемое многоязычие в малом масштабе, собирают корпуса малых языков и атласы многоязычных территорий, чтобы сохранить сложные картины лингвистического взаимовлияния.

«Системный Блокъ» поговорил с лингвистом Михаилом Даниэлем о том, как можно (или нельзя) сохранять языки, как изучение многоязычных сообществ помогает изучению истории языка в целом и о том, можно ли вшестером сделать национальный корпус.

Кратко: о чем интервью?

Малый язык — это нечёткое, мутное понятие. Более осмыслен термин угрожаемый язык, или по-английски — endangered language. Такими языками интересуются одновременно государство, учёные и языковые активисты. Они могут восприниматься как способ самоидентификации, как социальный капитал или как пережиток прошлого. 

Задача сохранения языка гораздо сложнее, чем многие другие социальные задачи, которые стоят перед государством. Чтобы сохранить язык, необходимо построить такую языковую ситуацию или так повлиять на неё, чтобы количество носителей не сокращалось. А для этого необходимо, чтобы языки передавались детям. Основной симптом сохранности или угрожаемости языка — это именно степень его передачи детям от родителей.

А с точки зрения лингвиста, сохранение языка — это сохранение хотя бы информации о нём. В этом смысле сохранить язык точно возможно (и необходимо), и все носители вне зависимости от возраста могут такому сохранению поспособствовать. Есть, например, специальные приложения, ориентированные на то, чтобы помочь носителям в этом благородном деле. Другие варианты тоже подходят — носители одноаульного языка, языка одного села, с которыми работает Михаил Даниэль, устроили WhatsApp-группу, в которой они все вместе собирают лексические данные, записывают их.

Узнать о том, как ещё ученые влияют на сохранения языка, в чем особенность языкового многообразия в Дагестане и как в документировании языков помогают цифровые методы — можно из полного текста интервью.

Время чтения: 38 минут.

Машина управляет танцем: кибернетика в театре и музыке XX века

Может ли машина писать мелодии, разговаривать с музыкантом во время выступления и руководить групповым танцем? В середине прошлого столетия последователи кибернетики ответили на этот вопрос положительно. Разбираемся, что такое кибернетическое искусство и как идеи Норберта Винера повлияли на музыку и театр XX века.

Кратко: о чем статья?

В середине XX века, когда кибернетика только зародилась, она определялась как междисциплинарное знание, объединяющее неврологию, биологию, машиностроение и системы управления. Оказалось, что она действительно применима в разных контекстах, в том числе и в искусстве — появлялись алгоритмическая живопись, роботизированные скульптуры, компьютерные поэмы. Одни из самых показательных и интересных экспериментов были реализованы в музыке.

В 1955 году Лорен Хиллер и Леонард Айзексон при помощи компьютера сгенерировали последовательность нот в произведении струнного квартета, а в 1956 вышел фантастический фильм «Запретная планета» с первым полностью электронным саундтреком.

Основным мотивом включения компьютеров в музыкальный процесс было понимание музыки как количественной информации — она виделась как сочетание объективных структур звука и «рождалась из чисел». Эксперименты с кибернетической музыкой проводились и в СССР: например, в конце 50-х музыкант и математик Рудольф Зарипов сочинял мелодии при помощи машины «Урал». 

Не менее интересными оказались и эксперименты в театре. О них и о том, какое искусство пришло на смену кибернетическому сегодня, — в полном тексте статьи.

Время чтения: 10 минут.

Выставка или парк развлечений? Как технологии «работают» в Еврейском музее

Каким образом артефакты прошлого встраиваются в новое музейное пространство? В новом тексте блога Андрей Лихацкий отвечает на этот вопрос на примере новой интерактивной зоны «Кухня» в Еврейском музее и Центре Толерантности.

🤓 Edutainment и «музей опыта»: как устроен Еврейский музей

Экспозицию Еврейского музея в Москве можно охарактеризовать как «сплав» формата edutainment с мемориальным музеем или же «музеям опыта». Edutainment – позволяет человеку в развлекательной форме узнавать новую информацию посредством различных технологий. «Музей опыта» должен позволить посетителю «пережить» опыт прошлого и в этом ему помогают многочисленные мультимедиа и дисплеи с аудиовизуальным контентом. Предметы прошлого в таком случае играют второстепенную, но важную роль: они придают аутентичность контенту и гарантируют, что музей останется музеем.

👩🏻‍🍳«Кухня»

Подробнее это можно рассмотреть на примере экспозиции «Кухня», которая открылась в этом году. Основная задача этой экспозиции – рассказать о различных еврейских народностях, которые проживали на территории Российской Империи и СССР, и об их кулинарных традициях. Здесь можно обнаружить экраны с изображением и названием национальных блюд, а также картой с регионами проживания различных этнолингвистических групп, игровые видео и предметы быта и столовые принадлежности конца XIX – начала XX века. И поскольку для такой выставки важны эмоции, здесь выставлено приглушенное освещение, создающее ощущение домашнего уюта. 

🎞️ Декорации

Декорации эксподиции созданы на основе снимков известного советского этнографа Исая Менделевича Пульнера, сделанных в ходе экспедиций в 1930-х годах. Пульнер исследовал кулинарные традиции евреев-ашкеназов, написал книгу «Еврейские пословицы и поговорки о еде» и уделял особое внимание традиционному быту. Именно поэтому его фотографии легли в основу инсталляции.

Подробнее о том, как устроена эта выставка и что ещё способствует созданию правильного эмоционального фона, — читайте в полном тексте на сайте.

«Навизуализировал»: Лев Манович разгадывает фильмы Вертова

Во время учёбы в школе многие изучали графики и диаграммы и задавались вопросом: «Где это вообще может пригодиться?» Проект Льва Мановича «Визуализация Вертова» — наглядный пример того, как с помощью визуализации данных можно по-новому взглянуть на известные фильмы и найти в них интересные закономерности. 

Кратко: о чем статья?

Цель визуализации данных — «сделать невидимое видимым». Исследуя кино таким образом, отдельные кадры фильма или части кадров можно распределить в соответствии с метаданными (дата, место, автор), свойствами содержания (например, наличие лиц) или визуальными характеристиками (композиция, направленность линий, контраст, текстуры).

В своем проекте Лев Манович сравнил фильмы Дзиги Вертова «Одиннадцатый год» и «Человек с киноаппаратом». Выяснилось, что в «Человеке с киноаппаратом» кадры, как правило, короче. А вот длинные кадры фильма «Одиннадцатый год» опровергают паспространённую теорию о том, что русская монтажная школа, к которой принадлежал и Вертов, использовала только короткие кадры.

Благодаря визуализации данных Манович также обратил внимание на часто встречающиеся кадры, где люди смотрят вверх, «предположительно в сторону коммунистического будущего», и вправо. О том, почему важна постоянная смена направлений взглядов в фильме и о том, как чередуются в нем длинные и короткие кадры, — читайте в полном тексте статьи.

Время чтения: 6,5 минут.

Голос(а) автора: может ли один человек писать как несколько?

Что общего между португальским поэтом Фернандо Пессоа и французским писателем Роменом Гари? Они оба творили под псевдонимами, но не просто меняли подпись автора на рукописи, а наделяли свои альтернативные личности чертами характера и детальной биографией. Недавнее исследование Бориса Орехова (НИУ ВШЭ и ИРЛИ РАН) и Даниила Скоринкина (НИУ ВШЭ) было посвящено вопросу о том, до какой же степени такие тексты различаются со стилометрической точки зрения и как один писатель может создавать несколько авторских сигналов.

Кратко: о чем статья?

Одна из основных задач стилометрии в цифровой филологии — атрибуция, определение авторства. Обычно формальности вроде псевдонима не влияют на результат, но что, если писатель субличность с собственными биографией и характером?

Особенностью творчества Фернандо Пессоа было создание «гетеронимов», субличностей, от лица которых он писал стихи (всего он создал 72 гетеронима). Когда стилометрическому методу предложили для атрибуции тексты «самого» Пессоа и трёх его главных субличностей, он легко разделил их на четыре группы в соответствии с «авторством». При этом важно заметить, что у Пессоа и его субличностей совпадает жанр текстов, то есть отличить их друг от друга изначально сложнее, чем отличить книги о Гарри Поттере от детективов Роберта Гэлбрейта.

Второй кейс, который заинтересовал исследователей, — писатель Ромен Гари, который дважды получил самую престижную во Франции Гонкуровскую премию, которую (вообще-то) вручают раз в жизни: в 1956 году как Ромен Гари, а в 1975 году — под псевдонимом Эмиль Ажар. Ажара программа, определяющая авторство, тоже восприняла как отдельного писателя, хотя один из его романов и был стилистически близок к текстам Ромена Гари.

О том, похожи ли тексты гетеронимов на тексты их современников, что такое дендрограммы, как они выглядят и что показывают исследователям, узнаете из полного текста статьи.

Время чтения: 12,5 минут.

Как звучало немое кино

Сегодня у каждой кинокартины есть свой саундтрек, услышав который, мы моментально вспоминаем фильм. В период расцвета немого кино музыка была  еще более важной: с ее помощью зрители воспринимали происходящее на экране. Рассказываем об уникальной коллекции музыки к немому кино, которую удалось собрать в Библиотеке Конгресса США. 

Кратко: о чем статья?

«Системный блокъ» уже рассказывал, что Библиотека Конгресса хранит цифровое богатство, оцениваемое в более чем 170 миллионов объектов. Среди них — более 3 тысяч объектов, которые использовались для музыкального сопровождения немого кино с 1904 по 1927 годы. Большинство записей пожертвовали музыкальные издатели из США и Европы. Коллекция хранит мелодии времен Первой мировой войны, такие как «Битва при Ипре», нотные записи Чайковского к «Ромео и Джульетте» или музыку к фотоспектаклю «Дочь богов» с актрисой Аннет Келлерман, у которой есть звезда на Аллее Славы.

Причем встречается не только музыка для конкретных фильмов, но и для общего использования в схожих сценах. Например, часто встречается тема любовных сцен — причем в скобках подробно указано, в каких моментах фильма можно вставить эти звуки: «для любовных сцен страсти», «пятнадцать минут в стране романтики» и так далее.

Подробнее о навигации по коллекции и о том, зачем коллекционеры и Библиотека Конгресса хранят музыку к немому кино, — в полном тексте статьи.

Время чтения: 5,5 минут.